Тобол. Том 1. Много званых

Курочка по зёрнышку клюёт. Да весь двор в помёте

Пирожок — брюху дружок

– Ищо каким-нито знанием озари меня, ослятину дикошарую, – свирепо и вкрадчиво попросил Ремезов. – Ороси мою редьку росой премудрости.

Без крещенья душа не будет бессмертной. А без познанья мир не будет божьим.

Суеверие — болезнь души, а темница — болезнь судьбы.

Привязанность к дому губит великие дела.

Настоящий московский боярин: добродушный от сытости и хлебосольный от скуки

Тулишэнь угощал Матвея Петровича китайским чаем пуэр... Толстой лисьей кистью плавно обмахнул чайник изнутри и поместил в него две щепоти заварки. Медный сосуд с водой нагревался на масляной горелке; Тулишэнь подхватил его, когда шум воды достиг состояния «выдох спящего барса», и красиво налил воду в чайник ровной струйкой толщиной в мизинец наложницы Шу, при этом трижды подняв и опустив сосуд, чтобы кипяток напитался воздухом и силой падения.

Моё горе — пожар. Его не залить слезами.

— Опять шутишь, Семён-ата? Говори правду! Что делает крокодил?

— Крокодил – лучшее тягло хрестьянину, – сообщил Семён Ульянович. – Хошь – паши на нём, хошь – скачи верхом, хошь – на охоту с ним ходи, и удой по три ведра.