Два мозга одного человека

© Александр Шиков, 2021

ISBN 978-5-0055-1479-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В уютном горном городке на берегу моря, с извилистыми улочками и старыми домиками из камня и с крышами из черепицы выцветшего красного цвета, уже не первое поколение жила семья, достаточно глубоко пустившая корни в историю города. Даже улица «Адельсона» была названа их фамилией – в честь прадеда, который еще в царские времена отличился своей преданностью к правящей династии.

Погода, свежий воздух и великолепный вид на горы притягивали представителей зажиточного сословия, и те, в свою очередь, строили особняки, нанимали персонал и обеспечивали безбедное существование местного населения, но вырубали старые леса, и от этого уже никуда не деться.

Глава семьи – Стивен Адельсон, был очень педантичный человек, и за свою порядочность получал порции поглаживаний по голове от мамы. В детстве он занимался в нескольких кружках: в том числе увлекался игрой в шахматы (так как она развивает логическое мышление), даже как-то раз выиграл городское соревнование в парке, а победу отметили за обедом в семейном кругу. Играл на скрипке достаточно неплохо для любителя, но профессионалом так и не стал – правда, от него и не требовали высокого уровня игры, так как по мнению его отца, чтобы пальчики были чувствительными и более податливыми для выполнения кропотливой работы, нужно заниматься музыкой. В своё время отец маленького Стивена также посещал школу Страдивари, которая находится неподалеку от дома все по тем же традициям семьи.

Еще мальчик ходил в театральный кружок, как говорила его мама: «Наш сын должен уметь держать себя на сцене и не быть размазней, как наш неприметный, но экономный отец-врач, которого легко заткнул за пояс его родной же брат, став в клинике, где он работал главным врачом и уважаемым человеком.»

Его действительно было приятно слушать с трибуны нашего города, когда ему мэр пожимал руку лично. Голос его был немного с хрипотцой, чисто и без запинок; возможно, он бы мог петь, но как оперный певец; но дети пошли по стопам родителей.

Мать Стивена неоднократно повторяла отцу слова его брата, частенько вещающего с трибуны, восхваляя успех второго, тем самым унижая мужа, но он был непреклонен как старый тяжелый дуб, склонившийся на берегу извилистой речушки, что текла неподалеку от дома, и впадала в море. Он бормотал что-то себе под нос в такие моменты. Выглядело забавно, но на рассуждения не было времени: кружки, учеба, дела по дому и домашние задания выматывали ребенка и крали его время, которое он хотел потратить на игры или поиски новых друзей. Именно так скучно заканчивалась его детство, про которое он не часто вспоминал.

В итоге Стивен все по той же причине, а точнее, по желанию властной матери, закончил школу, поступил в технический университет, закончил его с отличием и устроился на работу – в стабильную, по родительским рассуждениям, всегда нужную и полезную обществу профессию, которая занималась экологической и безопасной генерацией электроэнергии – созданием ветряных мельниц и солнечных панелей. Очень нужные в любом государстве, стремящемся сохранить состояние природы первозданным. Отец, конечно, хотел, чтоб сын стал врачом, но цитируя слова матери «хватит нам в семье одного врача-неудачника», он был вынужден склониться к воле горячо любящей матери.

И вот настало время, когда наконец-то Стивен стал сам что-то решать в своей жизни: работал инженером, получал неплохую зарплату, на которую купил дом на соседней улице, современный и технологичный, но стилизованный «под старину». В этих местах запрещалась постройка чего-то нового – это могло отпугнуть богатых туристов своим безвкусием.

Дом Стивена был невысок, белого цвета, с большими окнами и новой, не выцветшей крышей из каменной черепицы; на окнах, поддерживая традиции предков, стояли резные ставни из дорогого дерева, а вокруг – белый заборчик по колено, чтобы не заслонял вид из окон других домов,

В самом городе природа была довольно притягательна. Вид из окна открывался божественный, никем не испорченная природа, чистая и естественная: невысокие холмы, живописные горы, окутанные словно облаками и туманом, словно разрезаны ватой, старые невысокие деревья сбивались в парки; слегка суховатый, но ухоженный виноградник уютно вписывался в рельефную картину и подчеркивал какую-то европейскую изысканность.

Еще Стивен приобрел, по меркам жителей города, неплохую ярко-желтую машину с вытянутыми фарами – на тот момент – пик моды. Вместо круглых фар внимание покупателей медленно занимали вытянутые, напоминающие глаза хищника, агрессивные и вызывающие уважение. Стивен часто возил на этой машине свою мать, которая каждый раз с гордой головой выходила из нее на конечной остановке – в клинике, где работал отец.

Стивен смог заработать уважение семьи, каждый им гордился по-своему.

Но Стивен был нелюдим, друзей у него не было: в младшем возрасте нажить не успел, а с годами становилось тяжелей найти людей, разделявших с ним похожие взгляды на жизнь. Требования к друзьям возросли. Как говорила его мама – «Друг тот, кто протянет тебе руку сверху и поднимет выше себя». Таких людей он пока не встречал, но несмотря на это, он все равно находил общий язык со многими людьми в своем рабочем коллективе. Особенно с коллегами женского пола.

Женщины-математики и физики тоже прагматичны, и им нравился его стабильный образ жизни. От него не веяло опасностью, и им казалось, что именно с таким человеком нужно строить семью; к тому же, навыки Стивена, приобретенных на кружках, не прошли зря – он достаточно умело вел себя на публике, отстаивая свою точку зрения, и даже мог виртуозно сыграть композицию Моцарта при случае, дабы привлечь к себе женский взор и своими темными задумчивыми глазами украсть чье-то внимание. Большинству людей нравилось признание народа, и он, хоть и был робок, не являлся исключением.

Пухлый, невзрачный темноволосый паренек с белой кожей вырос, вытянулся, приобрел подтянутое телосложение; ухоженные волосы, черные брови и длинные ресницы подчеркивали хорошо выглаженный недешевый костюм. Девушки-инженеры сами не решались позвать его на свидание – по их логике, такой мужчина может зазнаться и обязательно даст отворот-поворот, что ударит по их самолюбию, а разбитое самолюбие может негативно отразиться на их кропотливой работе. Так и Стивен тоже стеснялся взаимодействия с женским кругом и сомневался в том, что он в ком-либо нуждается, и тоже ни с кем по этой причине не встречался.

Это продолжалось несколько лет, до тех пор, пока он, молодой и успешный карьерист, не возглавил отдел физико-математического анализа. И в один прекрасный день он вызвал Сару – девушку с еврейскими корнями – к себе в кабинет, чтобы отчитать ее за неверно сделанную, по его мнению, работу.

Сара была не из робкого десятка и отстаивала свою позицию, а в какой-то момент, после небольшой перепалки, между ними проскочила искра, и они оба улыбнулись друг другу. Девушка говорила, что все исправит, а он – что сам не прав, понимая, что что-то происходит.

– Сара, присаживайтесь. Я тут вчера наткнулся на ваши отчеты по недавнему проекту. Как вы считаете, он верно составлен?

– Несомненно, мистер Адельсон. Все было сделано согласно стандарту СОМ 354/78.21, и вашим замечаниям, которые мне передал мистер Кристен.

– Сара, по-моему вы ошибаетесь. В данном проекте дожны были быть учтены 250 солнечных полотен для проекта уважаемого мистера Блэксмит. И я вам про это говорил.

– Все было сделано, мистер Адельсон. И в отчетах я четко указала на это. Даже приложила несколько своих вариантов расположения полотен. Вот они перед вами лежат. Каждый из полотен будет создавать необходимое количество энергии, чтобы наделить ею более 100 домов в новом жилом квартале на Эббити Роуд.

– Нет, Сара. Вы не правы. Здесь указано всего 241 полотно, вместо 250…

– Мистер Адельсон, я все четко помню и везде прописала данные по всем 250 полотнам!…

Сара не сдавалась, как и Стивен тоже не собирался снижать свои позиции. В скором времени их дискуссия перешла в яркий и громкий спор. И каждый все равно оставался при своем мнении.

И вдруг случилось невероятное и трепетное событие. Как он читал в книгах по биологии, – произошла химия, что-то выше его сознания. Любовь с первого взгляда, хотя, наверное, не совсем и с первого, – так как он и раньше при встрече ей непроизвольно улыбался и здоровался, но не ставил на этом акцент (его голова была загружена задачами другого масштаба), но всё-таки подсознание само выбрало ее образ. С этого момента они договорились, что будут совершенствоваться в общении, то есть после каждой небольшой ссоры будут разбирать ситуацию, взвешивать все «за» и «против», и приходить к общему знаменателю – к одному, наилучшему мнению. Это решение было принято разумными деловыми людьми, что не могло не радовать молодого карьериста.