Семена крови. Книга 1

© Александр Гаврилов, 2022

ISBN 978-5-0056-3168-8 (т. 1)

ISBN 978-5-0056-3169-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

К читателю

Здравствуй, дорогой друг. Приветствую тебя на страницах моих произведений. На часах без четверти четыре ночи. На улице идет моросящий дождь. Несмотря на это, я не сплю. Ровно в три часа по Гринвичу, я в очередной раз вскочил в холодном поту, в приступе паники, выбежал на свежий воздух и всеми силами попытался утихомирить свое сердце, которое билось со скоростью сто тридцать ударов в минуту. Откуда я это знаю? Все очень просто, подобным образом моя муза – спятивший садист в образе трупа молодой девушки – пытается добавить щепотку остроты в наши и без того непростые отношения.

Когда я немного успокоился и выслушал свою спятившую вдохновительницу, я понял, что обязан выполнить данное мною обещание, а именно обратиться к тебе, мой дорогой читатель и рассказать немного о себе, а именно провести небольшую ознакомительную беседу. Поведать короткую историю о том, как и почему я начал заниматься писательством.

Меня зовут Александр Гаврилов, мне тридцать два года, я не женат, у меня нет детей, нет  друзей и даже девушки. Я люблю сочинять, рассказывать и делится своими странными и безумными историями. Мой путь в мир художественной литературы начался еще в юном возрасте. С малых лет я воображал другие миры и реальности, которые наполнял яркими персонажами и странными событиями. Сколько себя помню, я никогда не хотел делиться ими с окружающими. Но время шло и неумолимо приближало момент, когда я должен был явить окружающим свое видение мира. Я начал искать то, благодаря чему смогу осторожно выставить содержимое своего подсознания на всеобщее обозрение. Я пробовал рисовать комиксы, но с помощью них я не мог раскрыть свой творческий потенциал в полной мере. Затем я пробовал поэзию, так как чувствовал рифму и в достаточной степени понимал, как рассказать историю в сжатой форме и так мелодично, чтобы ее смог осмыслить абсолютно любой человек. С этим у меня проблем не возникло, да и подобный способ общения с внешним миром мне нравился больше. Но сколько бы я не упивался собственным успехом, поэзия не смогла дать мне нужного эффекта, только временное чувство эйфории. Тогда-то мне и пришла в голову мысль совместить умение воображать и складывать простые слова в понятные предложения. Показывать людям то, что я хочу, используя для этого безмерное богатство русского языка.

Почему именно ужасы? Почему не фэнтези или приключения? – Спрашивал я себя. Ответить на подобный вопрос лично для меня оказалось довольно просто. Всю сознательную жизнь я помню тягу к своей темной половине и к тому холоду, который в ней обитает. Многие знакомые и даже те, кто не был знаком со мной лично, часто говорили о моей мрачной стороне, которую я обязан выпустить наружу. Я долго размышлял над их словами и даже написал черновой вариант истории о борьбе, любви и силах, неподвластных человеку. История была полна приключений, магии и сражений. Но я отложил ее в сторону, (дал время отлежаться, чтобы потом со свежей головой приступить к редактуре). В тот момент я вспомнил про еще одну историю, которой хотел бы поделится с читателями. Именно тогда я и прешёл к ужасам и триллеру, как к языку, на котором я впервые заговорил с миром. Буду придельно откровенен, я понятия не имею, сколько человек заинтересовалось моим творчеством, учитывая тот факт, что писательством я занимаюсь чуть больше трех лет, за которые успел написать два романа и этот сборник рассказов в жанре ужасов, с которым предлагаю познакомиться после моего нудного монолога (на этом моменте я улыбнулся). Возможно, это один человек, а может таковых нет вообще. В любом случае я пишу для себя, чтобы выпустить на волю своего маленького писателя, который впоследствии сможет вырасти в серьезного и взрослого писателя (да, я снова улыбнулся).

Как то раз одна из моих знакомых спросила: – «И тебе это нравится? Нравится то, о чем ты пишешь?». Ее слова, относились к одному эмоциональному и жуткому отрывку из моей первой книги «Плоды безумия». Я долго думал, как мне ответить на ее вопрос, поскольку мнение данной барышни было для меня важно, как и мнение каждого моего читателя. На таких моментах ловишь себя на мысли: – а ведь она может быть права, и я должен хладнокровно избавиться от этого куска текста или поступить иначе и сделать его ярким и запоминающимся. В конце концов, я ответил, что без подобных вещей, как этот кусочек текста, моя история рассыпется, герои будут картонными, и сухими, а мир покажется неправдоподобным и скучным. В итоге к нашей дискуссии подключился еще один человек, который высказался в мою пользу. По результатам спора я остался при своем мнение, а знакомая при своем. Именно тогда я и понял: критика необходима, она позволяет взглянуть на свою историю под другим углом.

Итак, на этом наше скромное знакомство окончено. Но мы обязательно встретимся на страницах моих будущих произведений, ведь нам предстоит ответить с вами на многие вопросы. А пока что я предлагаю вам отведать кусочек моей темной стороны, которую я попросил выглянуть из мрачного уголка моего разума…

Дом на безымянной улице

Что может заставить психику человека биться в нервном эпилептическом припадке. Что способно привлечь к себе внимание любого искателя приключений на свою проклятую душу. Конечно же, все загадочное, необъяснимое и сверхъестественное, чему нет рационального объяснения, чего боялись наши первобытные предки, когда скрывались в своих холодных пещерах и чего продолжают бояться миллионы людей по всей планете.

Это непостижимое нечто, подобно мелкому паразиту, всегда прячется и терпеливо поджидает свою жертву в самых неожиданных местах, которые давно отмечены людьми, как обитель истинного зла и ужаса. Глубокие пещеры в непроходимых лесах, заброшенные больницы, шахты, психиатрические клиники и тюрьмы, при одном упоминании все эти локации заставляют человека испытывать животный страх и трепет. Но, несмотря на это, подобные места не всегда оправдывают свою до жути привлекательную репутацию. Иногда, чтобы испытать свое сердце на выносливость, человеку достаточно попасть в старый заброшенный дом где-нибудь на отшибе безлюдной улицы. Его обветшалые, потрескавшиеся кирпичные стены, кривые ставни, выбитые окна и двери, и пустые комнаты, наполненные темнотой и холодом, вполне способны вызвать неподкупный интерес у любого смельчака, заставить его тело покрыться мелкими колючими мурашками, а спокойный пульс игриво отбивать чечетку в предвкушение встречи с неизведанным.

***

Обычным октябрьским днем суровая погода, которая всегда была благосклонна к этим местам именно в этот день, решила прогуляться и проверить на прочность небольшой городок, а заодно заглянуть в дачный поселок в паре километров от него и обрушить на него всю мощь яростной природы. Грязные тяжелые тучи повисли над двумя дюжинами одноэтажных кирпичных домов. Гром и молния, словно гладиаторские колесницы, рассекали по небу в попытках перегнать друг друга. Мелкий дождь за считанные минуты успел перерасти в сильный ливень, и будто обезумевший барабанщик, колотил по шиферным крышам домов, предупреждая о надвигающейся буре. Дикий ветер гонял по улицам грязные листья и всевозможный мусор, небрежно развешивая полиэтиленовые пакеты на телефонных столбах и полуголых черных деревьях, которые от сильного ветра гнуло во все стороны.

Антон и Марина, влюбленная молодая пара, которая готовилась в ближайшем будущем связать себя узами священного брака, преследуемые непогодой, бежали по широкому тротуару в надежде как можно быстрее найти укрытие и переждать внезапно нагрянувшую бурю. Парень заботливо накрывал их обоих своей белой ветровкой и старался перетащить большую часть одежды на сторону своей возлюбленной. Молодые люди хотели найти временное укрытие, они были рады любой крыше над головой, но всякий раз удача отворачивалась от них. Дачные поселки – не лучшее место, где можно было укрыться от капризов природы, особенно в это время года, когда дачные угодья уныло пустовали. Дачники уже давным-давно собрали свой урожай, отгуляли праздники и дни рождения, а также провели в них свой отпуск. А тарабанить в двери случайных домов в надежде, что вам откроет добродушный старичок или старушка и с распростертыми объятиями примет в теплый дом, где досыта накормит свежими пирожками с мясом и напоит горячим ромашковым чаем было бесполезно. Но и это не омрачало настроения влюбленных. В их головах звучал свадебный марш, а в сердцах бурлила яркая интимная жизнь.

В последний момент, когда дождь стал усиливаться, молодым людям, все-таки улыбнулась удача. Некая пожилая дама в старом черном платье открыла им дверь и посоветовала переждать непогоду в одном заброшенном доме в конце улицы. Антон и Марина не стали настаивать и напрашиваться в гости, а просто проводили женщину улыбками и, последовав ее совету, двинулись дальше.

Добравшись до небольшого обветшалого дома, который особняком ютился в угловатом конце улице, молодые люди остановились и обменялись беспокойными взглядами. Не самое удачное место переждать непогоду. Подобные дома всегда были аппетитной приманкой для безумцев, насильников, сатанистов, наркоманов и бездомных. У каждого такого дома всегда есть непростая история, которая живет собственной уникальной жизнью. Закон жанра, если дом расположен в конце улицы, то он, по определению, не может быть обычным и уж тем более безопасным. Кровавое убийство, суицид, быть может, чёрное колдовство, которым занимался прежний хозяин, все это всегда привлекало внимание тех, кто в это верил. Но Антона и Марину подобные вещи никогда не пугали. Они считали их простыми страшилками, глупыми выдумками, которыми непослушные дети пугают друг друга по вечерам, а поэтому не почувствовали никакой опасности – только легкое волнение и трепет.

Деревянный забор и невысокие ржавые ворота, которые отгораживали дом от улицы, были завалены внутрь участка. Антон и Марина забежали в заросший молодыми деревьями и сухим кустарником двор и остановились под огромным ветвистым деревом ореха, которое, как и сам дом было крепко опутано диким виноградом и повиликой.

Буря не стихала, а только становилась сильней. Не придумав ничего дельного, молодые люди решили переждать ее в доме. Это лучше, чем открытое небо или голые кроны деревьев, подумали они и, подойдя к перекошенному деревянному крыльцу, которое с обеих сторон подпирала осыпавшаяся кирпичная кладка, остановились. На деревянной стойке, которая служила опорой для покатой крыши крыльца, была прибита ржавая белая табличка с затертым номером дома. Антон пошёл первым и поднялся по кривым деревянным ступеням, (несколько ступеней были сломана пополам и еще две отсутствовали). Марина проследовала за ним и остановилась под прогнившей крышей, чтобы дождь и ветер не так сильно колотили по ее голове и лицу.

Антон посмотрел на покрытую мелкими, словно вены, трещинами белую обшарпанную дверь и постучал. Он не ожидал ответа, но ввиду хорошего воспитания не смог удержаться. Мало ли кто мог находиться в доме. Парень постучал еще один раз. Никто не отозвался. Тогда он взялся за металлическую круглую ручку и приоткрыл дверь. С протяжным неприятным скрипом она отворилась, и в ту же секунду от дикого порыва ветра распахнулась настежь. В дом влетел мусор, крупицы дождя и опавшие грязные листья ореха. Молодые люди забежали внутрь, с трудом преодолевая воздушные порывы, заперли дверь и подперли ее разбитым деревянным комодом. В этот момент они смирились с тем фактом, что пока буря не кончится, или не стихнет, им придётся провести какое-то время в этом доме. Но паниковать никто не думал, лишь легкая дрожь пробегала по их спинам, когда за окном мелькали всполохи молнии, и гремели раскаты грома.

На порозовевших лицах Антона и Марины красовалась безмятежная улыбка. Такая неловкая ситуация, на улице бушует непогода, а они заперли себя в старом заброшенном доме. Они рассмеялись. Но довольные гримасы недолго присутствовали на их молодых лицах. Словно по волшебству, но скорее по чьему-то злому умыслу день превратился в ночь. Стемнело быстро. Быстрее, чем ожидалось. Словно войдя внутрь, молодые люди попали в совершенно другую реальность. Хотя, когда парочка вбежала в дом, наручные часы Антона показывали всего лишь половину пятого, а сейчас на улице было настолько темно, что можно было спокойно выкалывать глаза. Молодые люди насторожились, но все списали на черные тучи, которые мог пригнать сильный ветер. Они могли сгуститься и просто закрыть собой небо. Влюбленные и в мыслях не могли допустить противоестественность всего происходящего. Их здравый смысл застилали бушевавшие эмоции и гормоны, которые с бешеной скоростью впрыскивались в кровь надпочечниками.

***

В попытках устроить пребывание в доме более комфортным молодые люди достали мобильные телефоны и включили на них фонарики, после чего приступили осматривать внутреннее убранство временного пристанища. Мебели практически не было. На красном потертом дощатом полу без половины половиц по углам и в середине комнаты лежал красный рваный ковер с загнутыми примятыми углами, на котором были разбросаны куски битого стекла, использованные шприцы, пожелтевшие презервативы и несколько осколков зеркала. На ковре стоял сломанный диван, невысокие, сморщенные от сырости тумбочки и перевернутое в углу кресло. На окнах висели странным образом сохранившиеся пожелтевшие гардины. Оклеенные пожелтевшими обоями невысокие стены были изрядно ободраны, а на местах, где еще сохранились обои, висела большая, криво повешенная картина в толстой черной оправе, на которой отчетливо просматривались кровавые разводы. Кем они были оставлены, ребята не догадывались, да и уже успели пожалеть, что вообще послушали совета пожилой женщины и решили переждать непогоду в этом, без преувеличения, странном и жутковатом доме. Кроме темного дверного проема, в комнате находились еще два прохода, которые вели вглубь дома, но они были наглухо забиты толстенными досками.

Антон и Марина уже небыли в таком приподнятом настроении, как прежде. Их одолевал психический дискомфорт, который порождала каждая деталь архаичного интерьера. Осмотр временного убежища прервали внезапно возникнувшие неприятные звуки. Глухое мычание, больше походившее на плач, доносилось из глубины дома. Молодые люди переглянулись, неужели кроме них в доме присутствует кто-то еще? А такое было вполне возможно. В доме мог находиться обезумевший от голода и холода бродяга или самый обычный наркоман. И в том, и в другом случае лучшим решением было покинуть заброшенное здание.

Молодые люди убрали сломанный комод и попытались отворить входную дверь, но вопреки их стараниям все было напрасно, дверь не поддавалась. Тогда Антон решил высадить куском кирпича, опутанное паутиной окно, но все было тщетно, на нем не появилось ни одной трещины, даже самой крохотной, словно оно было сделано из железа. Молодые люди были в ловушке. Всполохи молнии продолжали освещать внутренности дома, раскаты грома сотрясали его ветхие стены, а плач постепенно переходил в безутешное рыдание, которое временами исчезало, но после возникало снова, и становилось громче и невыносимее.

Марина вцепилась в руку Антона мертвой хваткой и спряталась за его худую спину. Им больше ничего не оставалось, как разобраться во всем происходящем и убедиться, что источником плача является ничто иное как их разыгравшиеся воображение. Подобно истинному охотнику на нечисть, словно осиновым колом, Антон вооружился сломанной деревянной ножкой от кресла, что валялась рядом с ним, и медленно вошёл в темный дверной проем, который служил входом в коридор. Старые половицы скрипели под тяжестью неуверенных шагов. Паутина которой был опутан коридор, лениво колыхалась от легкого сквозняка, что пронизывал весь дом. Глухой плач по-прежнему раздавался где-то в доме, и чем глубже юноша уходил в темноту, тем сильнее и неприятнее становился звук. Антон вышел из коридора, свернул в другой и выставил перед собой телефон. Марина постоянно окрикивала его, на что молодой человек спокойно отвечал, что благополучно проходит испытание на мужественность.

Антон прошел немного дальше и увидел кривую деревянную лестницу, которая вела вверх. Это показалось ему очень странным. Ведь снаружи дом был одноэтажным, а лестница уводила так высоко, будто есть второй этаж. Она могла вести и на чердак, но и снаружи крыша дома была не настолько высокой, чтобы служить чердаком, для которого потребовалась бы такая лестница. Выбора не было, нужно было проверить, что находится наверху. Посмотреть одним глазком так подумал Антон и, взявшись рукой за хлипкие деревянные перила и ступив сразу на вторую ступеньку, медленно поднялся наверх, где попал в просторную комнату, размеры которой он не сразу смог определить. Она вся была забита разнообразным хламом. До самого потолка поверх друг друга стояли деревянные ящики и перетянутые веревками стопки скисших газет, на которых лежали рыболовные сети, рваные пожелтевшие перьевые подушки, матрацы и старая одежда. Все было опутано толстым слоем паутины. На потолке, среди обвалившейся штукатурки, паутины и свисающего с деревянных перекладин тряпья, на тонком спутанном белом проводе криво раскачивалась громоздкая сломанная люстра, с виду напоминавшая многоярусный свадебный торт. На полу распластался толстый потертый расписной ковер, а в самом дальнем углу стояло накрытое серой тканью огромное прямоугольное зеркало. Если бы не его треугольный край, в котором отражался манжет зауженных джинсов и коричневый ботинок, Антон и дальше бы оставил ту часть комнаты без внимания.

Фонарик на телефоне хаотично замерцал, будто пытался подать знак о помощи или о чем-то предупредить. Плач раздался снова. Он исходил со стороны зеркала, хотя Антону на секунду показалось, что громким ревом разразилось само зеркало. Парню стало не по себе. Он прошёл к зеркалу, осмотрел его и медленно стянул серую ткань, – с нее на пол упал крупный сгусток пыли, которая тут же взмыла в верх и заполнила собой всю комнату. Антон закашлял и прослезился. Он посмотрел на свое отражение и, прикрыв рот рукавом, вздохнул. В стороне послышался шорох. Антон обернулся, но ничего не увидел. Тогда он снова повернулся к зеркалу. Комнату осветила яркая вспышка молнии и выхватила из отражения частный дом, который стоял особняком среди других подобных. В его единственном окне внезапно загорелся ярко-красный свет. Антона передернуло. От неожиданности он едва не свалился на пол. Он присмотрелся внимательней. Отражение сменилось и явило Антону события далекого прошлого, прошлого, о котором он, всеми силами, молясь и приклоняя лоб к земле, пытался позабыть. Призраки минувшего являлись ему и раньше, в кошмарах и сумрачных видениях. Сейчас, как никогда он чувствовал, что отголоски старого пронзают мозг и каждый нерв его тела, шипами и когтями вонзаются в его плоть и душу. Словно жадные до крови пиявки они высасывали все то, что служилой преградой, стеной для воспоминаний, которые юноша старательно скрывал глубоко внутри своего разума, в самом темном уголке своего подсознания.

Страх, который таился под личиной вины, яростно рвался наружу. Антон не мог противостоять тому ужасу, который обрушился на него, словно гром среди ясного неба. Каждый мускул его тела, каждый сустав и каждая косточка, словно застыли в камне. Юноша более не мог сдвинуться с места, не мог ступить и полшага, не мог пошевелить и пальцем. Единственное, что не было лишено движения, так это его черные расширенные зрачки. Он стоял на месте и смотрел прямо в зеркало, на свое отражение. Его испуганные глаза видели то, чего любой малодушный человек непременно устрашится, и от чего, словно раненый зверь, обезумевший от лихорадки, попытается убежать.

Он испугался того, что предстало его взору. Самые страшные деяния за всю его короткую жизнь, которые он так отчаянно пытался похоронить, в одночасье вылезли наружу и стали зазывать его к себе. Горькая песнь жалобных голосов маленьких детей, которых он трогал и прикасался своими дрожащими руками, чьими страданиями и страхом он питался, мутным облаком и душным кислым смрадом, окутывала его и провоцировала сотворить с собой нечто настолько отвратительное, на что психически здоровый человек был неспособен. Антон опустил глаза на свои руки. В отражении он увидел, как его запястья в одно мгновение покрылись резаными ранами, из-под которых, хлынула горячая красная кровь.

Антон был в ужасе. Его тело снова его слушалось. Он смотрел на свои руки, в отражении, по которым продолжала бежать кровь и старательно, с перекошенной от ужаса гримасой пытался ее остановить, пытался закрыть порезы, но все было тщетно. В одну секунду грянул гром. В мутное окно залетела бесцветная вспышка молнии. Юноша снова посмотрел в отражение, но никаких порезов и крови не было.

Антон начал судорожно крутить головой. Он боялся снова увидеть то что не мог более выносить и пытался закрыть зеркало серой тканью, но за окном снова полыхнула молния и в отражение резко появился обнаженный женский силуэт, который стоял за спиной парня. Антон вздрогнул, обернулся и едва не свалился на пол. Никого за спиной не было. Тогда он снова перекинул взгляд на зеркало. Невысокий силуэт женщины по-прежнему находился там. Не в силах сдерживать свой страх и любопытство Антон присмотрелся внимательней. После очередной вспышки молнии, силуэт снова вынырнул из темноты. Судя по обвислой коже на лопатках и заднице, а также многочисленным складкам на пояснице руках и ногах перед юношей предстала голая старуха. Ее бледная, тощая спина, руки и ноги были в порезах и синяках.

Антон взялся свободной рукой за горло и с трудом проглотил скопившуюся от долгого напряжения слюну, помотал головой и отвернулся от зеркала, но в ту же секунду услышал быстрый монотонный шепот в свою сторону, который доносился из зеркала. Он повернул на него глаза. Полыхнул голубой проблеск молнии. Мурашки по телу парня забегали еще быстрее, словно рой муравьёв ворошился у него под одеждой. Антон поспешил убраться из комнаты, но споткнувшись о выступающую половицу упал. Он был жутко напуган. Все мужество, которым на мгновение налилось его сердце, испарилось, словно дым на ветру. Он прислонился к стене и начал поглядывать на окно, в надежде выбраться через него на улицу. Комнату озарила очередная вспышка молнии. Старуха стояла в зеркале, повернутой к нему лицом. Ее седые длинные волосы, словно мокрые водоросли, свисали до пола, прикрывали лицо и босые, костлявые морщинистые ноги. Ее свисающая до выпуклого пупка сморщенная грудь, тощие ноги и руки были в таких же порезах, как и спина. Руки омерзительной старухи оканчивались длинными костлявыми пальцами с острыми пожелтевшими ногтями. На одной руке не было указательного и среднего пальца, вместо них были гладкие фаланги. Все, что сумел сделать Антон, это открыть рот и закричать во все горло.

Старуха подняла голову, посмотрела на него своими бледными, лишенными зрачков глазами и широко улыбнулась. Глядя на ее пожелтевшие, полусгнившие зубы, половины из которых не было, Антон выпучил глаза и остолбенел. Случившееся безумие лишило его дара речи. Старуха рассмеялась, как сумасшедшая. Вдоль зеркала проползла кривая полоса. Оно треснуло и взорвалось сотней продолговатых острых осколков.

Антон упал на пол. Осколки разлетелись по комнате. Парень встал на четвереньки и поднял голову. Старуха, которая секунду назад смотрела на него из зеркала, стояла в центре комнаты. Не отводя взгляда, она медленно подобрала с пола кусок заостренного разбитого зеркала и бросилась на парня. Антон закричал, вскочил с пола и со всех ног бросился прочь из комнаты. Его ноги переплелись между собой, и он кувырком скатился по лестнице вниз. Умудрившись ничего себе не сломать при падении, он подорвался с пола весь усыпанный пылью и побежал по коридору к выходу, но путь ему перегородила непонятно откуда образовавшаяся кирпичная стена, которой минуту назад не было на том месте, откуда он пришёл. Его руки дрожали, как и луч фонарика, который выловил из темноты образовавшийся в стене темный проем. Юноша бросился туда. Куда вели обрывистые коридоры, он не понимал, да и времени на раздумья у него не было. В голове металась только одна мысль: – бежать как можно дальше и быстрее. Он слышал и временами, когда поглядывал назад, видел старуху, которая с улыбкой на лице бежала за ним с куском зеркала в руке.