Романовы. Пленники судьбы

© Боханов А.Н., 2021, наследники

© ООО «Издательство «Вече», 2021

© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2021

Глава 1. Отблески погибшего мира

Уходят дни и годы, текут века, меняются эпохи и нравы, рушатся некогда могучие государств, распадаются великие империи, но остаются человек и человечество. Жизнь каждого Homo sapiens индивидуальна, но любая частная судьба неизбежно фокусирует конкретное время и события его. В непрестанной смене поколений, в потоке времен и эпох выражается история, этот великий, по словам Шекспира, «театр», где неизменно главный герой – человек.

Чем самобытней личность, чем выше ее духовные запросы, общественные интересы и социальное положение, тем ярче в летописи минувшего запечатлевается исторический образ, тем сильнее, выразительнее биография такого персонажа доносит до потомков голоса и звуки ушедшего, его неповторимый колорит.

При всей уникальности каждой «главы истории» именно общечеловеческое связывает «вчера» и «сегодня», придает давно отшумевшим страстям современное звучание, вызывает отклик у потомков. Через века и тысячелетия, даже не зная почти ничего о Древней Греции, средневековых Англии и Италии, дворянской России, люди переживают, страдают и плачут, узнавая перипетии судеб героев Еврипида, Софокла, Шекспира, Данте, Пушкина именно потому, что это рассказ о вечном: о добре и зле, о любви и счастье, о верности и предательстве, о власти и справедливости, о надежде и безысходности.

В анналах мировой истории существуют реальные фигуры, прославившиеся или добрыми делами, или своими злодействами и навсегда оставшиеся символами света или тьмы. К числу первых относят, например, Жанну д’Арк и Авраама Линкольна, а к их антиподам («антигероям») безусловно причисляют таких «рыцарей мрака», как Калигулу, Нерона, Гитлера.

Однако рядом с «одноцветными» историческими образами, всегда находилось куда больше тех, судьбы и дела которых вызывали и вызывают споры, у которых неизменно встречались как преданные сторонники, так и не менее горячие противники: Александр Македонский, император Константин, Чингисхан, Мартин Лютер, Робеспьер, Наполеон, Бисмарк, Черчилль, Франко.

Подобная же разноголосица наличествует и применительно к персонажам русской истории. Наряду с теми, чей подвиг служения добру, свету, справедливости, благополучию государства и народа не подвергается серьезному сомнению – Святой Владимир, Ярослав Мудрый, Александр Невский, Александр Суворов, Михаил Кутузов, Великая княгиня Елизавета Федоровна, существуют имена, вызывавшие (и вызывающие) разноречивые суждения: Царь Иоанн Грозный, Император Петр I, Императрица Екатерина II, Император Павел I, князь Александр Горчаков, Император Александр II, Петр Столыпин, Владимир Ульянов-Ленин, Иосиф Сталин.

Одни авторы возносят этих деятелей на пьедестал, другие же, столь же однозначно, ниспровергают, рисуя их исторические портреты самыми темными красками. Получается или умилительно-сусальный образ, или зло-гротесковый портрет. Некоторые пытаются избежать крайностей, смешивают черное с белым, но в результате возникает нечто безликое, серое, мало походящее на живое изображение.

Данная книга посвящена повседневной жизни, духовному, нравственному облику людей, волею судьбы оказавшихся с первого мгновения своего земного бытия в исключительных исторических обстоятельствах, объясняемых и вызываемых особым общественным положением своих предков и родственников. Эти люди носили фамилию Романовы.

Представители этой Династии владели Царской короной России – Российской Империи на протяжении более 300 лет: с февраля 1613 года до марта 1917 года – и дали России 18 монархов, при которых страна превратилась в мощное государство, пережила великие и трагические страницы истории. Некоторые из них являлись «повелителями» лишь номинально: Иван Алексеевич, Петр II, Иоанн Антонович. Большинство же были полноправными правителями, став олицетворением целых исторических эпох…

Однако эта книга не об истории Царей и их царствованиях. Она о людях Царского Дома, о тех, кто входил в небольшое, но невероятно влиятельное сообщество – Императорскую Фамилию, насчитывавшую к 1900 году 50 персон.

Дом Романовых был связан родственно-брачными униями почти со всеми монархическими владетельными (правящими) домами Европы. Когда Русский Царь приезжал в Берлин, Копенгаген, Афины, Брюссель, Вену, Лондон, Стокгольм, то здесь его обязательно принимали с почестями, как представителя могучей державы. И почти во всех уголках Европы русские цари встречали и своих родственников: королей, наследников престолов, принцев и принцесс, других именитых, носивших родовитейшие аристократические титулы.

Этот заповедный династический мир ослеплял великолепием, величием и изысканностью. Доступ куда был раз и навсегда закрыт для непосвященных. Его парадную сторону дозволялось благоговейно лицезреть лишь издали.

О различных эпизодах семейной жизни Дома Романовых и повествуется в данной книге. Наряду с царственными особами пойдет речь и о близких родственниках Венценосцев – Великих князьях и Великих княгинях, игравших заметные роли при Русском Дворе, некоторые из которых оказались в центре различных эпатирующих событий, волновавших и занимавших умы не только единородных.

Любая «громкая история» в Царском Доме гулким эхом отзывалась далеко за пределами великокняжеских апартаментов. Личное здесь неизбежно приобретало характер общественного. Это была неизбежная плата за роскошь и благополучие, за исключительность, которые доставались этим людям по праву родства.

Являясь по своему статусу государственными людьми, жизнь и дела которых, согласно писаному закону и непререкаемой традиции, подчинялись интересам Империи, надобностям ее внутренней и внешней политики, они обязаны были, вне зависимости от возраста и наклонностей натуры, неукоснительно следовать долгу верности старшему в Династии – Монарху. Так было написано на роду, так было заповедано предками, так распорядился Господь. Однако далеко не все готовы были положить жизнь на алтарь долга. Некоторые тяготились своей участью, которую не избирали и которую изменить не имели права.

Внук Николая I, двоюродный брат Александра III великий князь Константин Константинович (1858–1915) посвятил своей судьбе проникновенные поэтические строки:

 
Я баловень судьбы… Уж с колыбели
Богатство, почести, высокий сан
К возвышенной меня манили цели, —
Рождением к величию я призван.
Но что мне роскошь, злато, власть и сила?
Не та же ль беспристрастная могила
Поглотить весь мишурный этот блеск,
И все, что здесь лишь внешностью нам льстило,
Иcчезнет, как волны мгновенный всплеск?
 

Подобные мысли приходили в голову не только поэту – Великому князю. Следовать историческому предназначению, подчинять мысли и дела царскородному служению, каждодневно, без перерыва, находиться на общественной сцене и почти неизменно в первых ролях было очень непросто. Жить в хрустальном дворце, находиться на виду сызмальства, весь земной срок – на то далеко не у всех и не всегда хватало характера, воли; не все выдерживали подобное трудное испытание.

Обычные человеческие страсти, радости и слабости неизбежно давали о себе знать. Случались различные неприятные случаи, нежелательные происшествия, эпатажные амурные истории, порой потрясавшие Династию, а некоторые даже грозили стабильности не только Фамилии, но и государства.

Браки, разводы, «непозволительные увлечения», «неприличное поведение», будучи формально бы внутрисемейным делом, фактически таковыми никогда не являлись. Все, что происходило внутри Царского Дома, приобретало характер важного общественного события, которое обсуждали не только в России, но и за ее пределами.

ХХ век стал веком крушения Монархии в России. Победившая революция не только смела Коронную власть, но и сорвала покровы с самых сокровенных тайн Династии, сделав бывших «баловней судьбы» изгоями времени и своими жертвами. «Политические надобности» диктовали резко отрицательное, даже уничижительное отношение к тем, кто некогда обитал на невероятной высоте, олицетворял силу и мощь огромной Империи.

Им ничто не прощали и винили даже в том, в чем те повинны никогда не были. Ошибки оценивали как «преступление», заблуждения – как «скудоумие», слабости – как «ничтожество», а сердечные увлечения – как «аморальность». Почти никто не хотел понимать и непредвзято составлять жизнеописания людей, некоторые из которых в самые трагические моменты истории проявляли истинное человеческое благородство, демонстрировали величие души, о которых никто и не подозревал.

Сообщество Романовых включало несхожих людей, разнившихся по своим культурным запросам, уровню кругозора, навыкам, интересам. Члены Императорской Фамилии служили Родине на разных должностях, погибали на полях сражений, участвовали в культурной и общественной жизни.

Среди них встречались нелукавые военачальники, небесталанные поэты, тонкие ценители красоты, знатоки конкретных наук. Большинство их являлось истинно православными людьми, и именно последние Романовы обогатили пантеон православных святых: Великая княгиня Елизавета Федоровна, Семья Последнего Царя.

Об этих людях и пойдет речь в книге. Их мир, их повседневность, человеческие радости и печали раскрывают не только индивидуальное, мирское, сиюминутное, но и отражают свет великой исторической галактики под названием «Российская Империя», навсегда исчезнувшей с «карты исторической вселенной» в переломном для России 1917 году.

Глава 2. Круг избранных

Российский Императорский Дом включал родственников Монархов. Их права и преимущества определял специальный свод нормативных актов, носивший название «Учреждение об Императорской Фамилии». Он появился в 1797 году, и с тех пор права и обязанности Царской Семьи стал регулировать закон. Центральное положение в этом нормативном документе – право на Престол.

Ранее Царь сам мог назначать себе преемника. Теперь же династическая иерархия строго регламентировалась писаной нормой. В законе говорилось: «По кончине Императора, Наследник Его вступает на престол силою самого закона о наследии, присвояющего Ему сие право. Вступление на престол Императора считается со дня кончины Его предшественника».

Тронопреемником мог стать лишь потомок Императора. Если детей мужского пола у Царя не было, то закон предусматривал в таком случае переход короны к брату Монарха. Не оговаривалась лишь одна ситуация: возможность добровольного отречения Самодержца от престола.

Царская власть являлась безусловно наследственной, передавалась от отца к сыну. Наследник (Цесаревич) становился Императором сразу же после смерти своего предшественника. Это было древнее земное установление.

Но существовал еще ритуал церковного освящения Царской Власти. Необходимость его так же оговаривал закон: «По вступлении на престол, совершается священное коронование и миропомазание по чину православной Греко-Российской Церкви. Время для торжественного сего обряда назначается по Высочайшему благоусмотрению и возвещается предварительно во всенародное известие». Церемония всегда происходила в Успенском соборе Московского Кремля.

Все потомки Венценосцев получали звания Великих князей и имели ежегодное содержание. На эти цели использовались средства от земельных владений Романовых, которые волей Павла I были объединены и получили название «удельных». Ими управлял особый Департамент уделов (позже – Министерство Императорского Двора и уделов).

В 1886 году некоторые положения «Учреждения об Императорской Фамилии» были пересмотрены: отныне звания Великих князей распространялись только на детей и внуков Императоров. Остальные именовались «князьями императорской крови», и им полагались лишь единоразовые денежные выплаты при совершеннолетии и вступлении в брак.

Представительницы женского пола, состоявшие в близком родстве с Императором, именовались Великими княжнами (княгинями) и сохраняли великокняжеское титулование даже после выхода замуж за иностранных принцев и монархов. В этом случае их потомство не включалось в состав Императорской Фамилии.

Правовая норма детально определяла брачные дела членов Фамилии. Романовым надлежало жениться и выходить замуж лишь за представителей других владетельных (правящих) династий. Каждый царский родственник обязан был получить «соизволение на брак» от старшего в роду, которым, вне зависимости от возраста, всегда считался Император. Без согласия Монарха никакой брачный союз законным не признавался.

К началу XIX века Императорская Фамилия насчитывала менее десяти человек. Медленно, но неуклонно круг царскородных избранных расширялся.

Император Павел I (1796–1801) имел десять детей. Сыновей Александра (1777–1825), Константина (1779–1831), Николая (1796–1855), Михаила (1798–1849) и дочерей Александру (1783–1801), Елену (1784–1803), Марию (1786–1859), Екатерину (1788–1819), Ольгу (1792–1795), Анну (1795–1865). Все (кроме Ольги) имели свои семьи, и численный состав Царской Фамилии заметно увеличился.

После гибели в 1801 году Императора Павла Петровича на Престол вступил его старший сын Александр Павлович (Александр I). У него сыновей не было. Две же дочери умерли в ранних летах: Мария в возрасте одного года в 1800 году, а Елизавета – в 1808 году, не дожив до двух лет. Некоторые усматривали в том кару Божью за то, что Александр оказался замешанным в заговоре против отца, который привел к свержению Павла и его убийству.

По закону после Александра Павловича трон должен был перейти к следующему сыну Павла I – Константину. Однако тот состоял с 1820 года в морганатическом (разнородном) браке с польской аристократкой красавицей графиней Иоанной Грудзинской, княгиней Лович (1795–1831) и по закону прав на корону не имел. Более того, чтобы получить разрешение обвенчаться с ней, Константин письменно подтвердил отказ от своих прав на престол.

Историки так до сих пор точно и не установили, почему этот факт – отречение брата – Александр I держал в тайне до самой смерти. Но подобная секретность сыграла в конце 1825 года печальную роль.

Когда умер Александр Благословенный 19 ноября в Таганроге, то возникло неопределенное положение. В некоторых местах Империи стали присягать на верность новому Царю Константину I (c его изображением изготовили даже монеты), в других же – Николаю I. В Петербурге дело дошло до бунта, позже получившего название «восстания декабристов». В конце концов все определилось: в соответствии с законом Монархом Самодержавным (неограниченным и независимым) на последующие почти тридцать лет стал Николай I Павлович.

Николай Павлович состоял в супружестве (с 1817 года) с урожденной Принцессой Прусской Фредерикой-Луизой-Шарлоттой-Каролиной, получившей в Православии имя Александра Федоровна (1798–1860). Этот брак породнил Царской Дом с династией Гогенцоллернов, правившей в Пруссии на протяжении нескольких веков, а с 1871 года ставшей и правящей династией объединенной Германской Империи.

Александра Федоровна – дочь Прусского короля Фридриха-Вильгельма III и сестра первого Императора Германской Империи Вильгельма I (1797–1888). Сын же Николая I – Царь Александр II – доводился Германскому Кайзеру племенником.

В XIX веке родственные узы связали династию Романовых почти со всеми владетельными домами Европы. Первые же, так сказать, международные брачно-семейные связи начали возникать в предшествовавшем веке.

Россия была провозглашена «Империей» при Петре I в 1721 году. Именно к тому времени восходит обычай, ставший с конца ХVIII века непререкаемой традицией, – заключать браки с иностранцами. До Петра русскими царицами почти неизменно являлись русские же по крови и по рождению.

Неистовый преобразователь Петр Алексеевич и в семейных делах родственников перенял норму европейских стран, где давно уже стало правилом заключать равнородные династические браки. Сам в 1712 году обвенчался с нерусской – Мартой Скавронской, получившей в Православии имя Екатерина Алексеевна (1684–1727). Этот брак ни с какой точки зрения «равнородным» не являлся.

Избранница Царя (будущая Императрица Екатерина I) происходила из простой крестьянской семьи и до того, как в 1705 году на нее «распространил свою благосклонность» повелитель державы, успела пережить и испытать немало превратностей. Но Монаршая Воля – закон, и никто из подданных и думать не смел перечить владыке.

В отношении же семейных дел своих отпрысков Царь придерживался строгих европейских династических правил. Сына от первого брака Алексея (1690–1718) Петр I женил в 1711 году на принцессе Браушвейг-Вольфенбюттельской Софии-Шарлотте (1690–1715), а дочь от второго брака Анну (1708–1728) выдал замуж за Карла-Фридриха, герцога Шлезвиг-Гольштейн-Готторпского (1700–1739). Их сын, получивший при крещении в Германии имя Карл-Петр-Ульрих (1728–1762), и стал в 1761 году, после кончины своей тетки, дочери Петра I Императрицы Елизаветы, Царем под именем Петра III (1728–1762).

Этого внука Петра I в конце июня 1762 года свергла с престола группа заговорщиков во главе с его супругой Екатериной Алексеевной (1729–1796), урожденной принцессой Ангельт-Цербстской, провозглашенной расторопными клевретами после переворота Императрицей Екатериной II.

Вскоре Петра III умертвили (официально было объявлено, что он скончался «от геморроидальных колик»), а Екатерина II заняла престол почти на тридцать пять лет. Она являлась фактически узурпаторшей, так как был жив сын Императора Петра III Павел Петрович (1754–1801), которого мать не любила. В последние годы своей жизни она вообще намеревалась лишить ненавистного сына Павла – правнука Петра I – прав на престол и переадресовать корону своему дорогому внуку Александру Павловичу (Александру I). Смерть помешала Екатерине II совершить еще один династический переворот…

Заняв трон, Павел I сразу же озаботился наведением порядка в делах Царского Дома и в первую очередь в вопросе Престолонаследия. Появление «Учреждения об Императорской Фамилии» и стало проявлением подобной заботы.

После Петра III в европейских династических справочниках правившую в России фамилию называли Романовыми-Шлезвиг-Гольштейн-Готторпами. В России же подобное титулование никогда не употреблялось, и Царскую Династию неизменно именовали Романовыми.

При Николае I состав Императорской Фамилии заметно увеличился. У Императора было семь детей. Александр (1818–1881), Мария (1819–1876), Ольга (1822–1892), Александра (1825–1844), Константин (1827–1892), Николай (1831–1891), Михаил (1832–1909). Многочисленным было и его потомство его детей: у Николая Павловича насчитывалось 28 внуков.

Некоторые из них умерли рано и собственных семей не завели. Почти все остальные жены и мужья Царских сыновей и дочерей стали членами Русского Императорского Дома. Исключение составляли лишь дети Ольги Николаевны, пополнившие Королевский род Вюртемберга – одного из государств Германии.

К середине XIX века в пределах Германии имелось несколько десятков государственных образований: от крошечных, насчитывавших 20–30 тысяч населения, до больших королевств, с миллионами жителей, такими как Пруссия или Бавария. Именно среди королевских, княжеских, герцогских и графских владетельных родов Германии, как правило, и подыскивались «спутники жизни» для русских Великих князей и княжон.

«Германская свадебная ярмарка» привлекала внимание не только Романовых, но и других дворов. В этой связи известный прусский политик – первый канцлер Германской Империи Отто фон Бисмарк (1815–1898) – язвительно назвал Германию «племенной фермой Европы».

После умершей еще в 1761 году дочери Петра I Елизаветы I все последующие русские Царицы имели немецкое происхождение. Существовало лишь одно исключение: супруга Александра III Императрица Мария Федоровна (1847–1928). Она происходила из Шлезвиг-Гольштейн-Зондербург-Глюксбурского Дома, и хотя немецкие корни этой Династии не подлежали никакому сомнению, но в Дании немецкое первородство никогда не признавалось.

В XIX веке в составе Императорской Фамилии появились носители иностранных (немецких) родовых титулов, указаконенные в России. Герцоги Мекленбург-Стрелицкие (брак племянницы Николая I Екатерины Михайловны с герцогом Георгом Мекленбург-Стрелицким в 1851 году); принцы Ольденбургские (брак дочери Павла I Екатерины с принцем Петром-Фридрихом Ольденбургским в 1809 году); герцоги Лейхтенбергские (брак дочери Николая I Марии Николаевны с герцогом Максимилианом Лейхтенбергским в 1839 году).

Родовые титулы этих герцогов и принцев признавались в связи с тем, что они переехали в Россию, став русскими подданными. Однако они представляли боковые (женские) ветви Царской Династии и прав на Престол не имели никаких.

К середине XIX века матримониальные связи выдвинули Романовых в ряд самых престижных правящих мировых династий. Царские родственники олицетворяли Фамилию, правившую в могучей и обширнейшей Империи, и перспектива породниться с Царской Фмилией сулила ощутимые политические выгоды. Династические браки по большей части вызывались именно политическими надобностями, диктовались потребностями государств и их правителей. Это была одна часть дела.

Другая, тоже существенная, состояла в том, что Царская родня стала уже вполне своей в аристократическом кругу избранных. Давно миновали времена, когда европейцев шокировали «плохие манеры» выходцев из загадочной восточной Империи. Теперь Цари и их близкие, безусловно, являлись светскими, образованными людьми, причем порой своим кругозором, искусством общения и изяществом манер превосходили тех, кто причислял себя к «лучшим из избранных».

К этому времени Царская Фамилия не только включила в свой состав выходцев из других владетельных домов, но ее представители занимали видное положение в европейском династическом мире. Самый яркий пример – шестая дочь Императора Павла I, великая княгиня Анна Павловна (1795–1865).

В свое время она могла стать супругой одного из самых легендарных героев европейской истории. В 1810 году Наполеон I (1769–1821) просил ее руки. Посол Франции в Петербурге (1807–1811) маркиз Луи Коленкур (1773–1827) официально высказал просьбу «Императора французов» Императору Александру I.

Подобное предложение озадачило и Царя, и его мать – Вдовствующую Императрицу Марию Федоровну. Возможный брачный альянс делал Россию заложником непредсказуемой политики Французского Императора. Однако существовало и другое соображение, куда более весомое, заставлявшее скептически воспринимать желание тогдашнего «повелителя Европы».

По всем легитимных (законным) представлениям той поры Наполеон Бонапарт являлся «узурпатором». Он – дитя страшной революции, свергшей и обезглавившей «Божьей милостью» короля Людовика XVI и королеву Марию-Антуанетту. В 1804 году Наполеон провозгласил себя Императором и силой заставил признать этот факт. Его коронацию в 1804 году в соборе Парижской Богоматери проводил сам римский Папа Пий VII (1800–1823). «Неистовый корсиканец» чувствовало искусственность собственного венценосного положения, его мучил своего рода «комплекс династической неполноценности». Он хотел иметь «законного наследника», утвердить во Франции новую Династию. Однако его брак оказался бездетным.

В 1809 году Наполеон развелся со своей первой женой креолкой с острова Мартиника Жозефиной Богарне^[1] (1763–1814). Она была старше своего супруга на шесть лет, имела детей от первого брака и до встречи в 1796 году с генералом Бонапартом прославилась своими эпатажными любовными увлечениями.

После развода выбор Бонапарта пал на сестру Александра I. Русский же Царь не проявил по этому поводу никакого энтузиазма. Он передал повелителю Франции, что его предложение «делает честь России», но заметил, что, «по мнению матери», Анна еще слишком молода, чтобы вступать в брак. Наполеон воспринял отказ как оскорбление, и это не добавило ему симпатий к России. Вскоре он женился на дочери Австрийского Императора Франца I принцессе Марии-Луизе (1791–1847).

Однако прошло некоторое время, и Романовы породнились с родственниками Наполеона: в 1839 году дочь Николая I Мария стала женой герцога Максимилиана Лейхтенбергского, приходившегося внуком Жозефине Богарне.

Несостоявшаяся же невеста Наполеона великая княжна Анна Павловна через шесть лет после предложения «великого француза», вышла замуж на наследника Нидерландской короны Вильгельма (Виллема) Оранского (1892–1849). Его, одного из героев битвы при Ватерлоо, с почестями принимали в России, где летом 1816 года и состоялась свадьба. На то событие откликнулся стихами молодой Пушкин, посвятив жениху восторженные строки:

 
Хвала, о юноша герой!
С героем дивным Альбиона
Он верных вел в последний бой
И мстил за лилии Бурбона…
 

В 1840 году Вильгельм стал королем Нидерландов под именем Виллема II, а сестра Царей Александра I и Николая I – королевой. Сын Анны Павловны Александр (1817–1890) под именем Виллема III занимал престол Королевства Нидерланды более сорока лет, начиная с 1849 года. Этот представитель Оранско-Нассауской Династии приходился Царю Николаю I племянником, а Александру II – двоюродным братом (кузеном).

Во второй половине XIX века династические связи Романовых продолжали множиться, возникли близкие родственные узы с королевскими домами Дании, Англии, Греции.

К числу важнейших родственно-династических событий той эпохи относилась женитьба в 1866 году наследника Александра Александровича (Александра III) на дочери Датского Короля Христина IX принцессе Марии-Софии-Фредерики-Дагмар (в России – Мария Федоровна). Этот брак не только сблизил Романовых с Датской Королевской Семьей, но и породнил их с Английским и Греческим королевскими домами.

Старшая сестра принцессы Дагмар Александра с 1863 года состояла в браке с наследником Британской Короны Альбертом-Эдуардом (будущим королем Эдуардом VII), а ее брат Вильгельм правил в Греции под именем Георга I. Последний в 1867 году сочетался браком с внучкой Николая I Великой княгиней Ольгой Константиновной (1851–1926), ставшей Королевой Греции.

В 1874 году возникла и прямая династическая уния между Царской и Английской Династиями. Единственная дочь Александра II Мария (1853–1920) вышла замуж за третьего сына Королевы Виктории (1817–1901) Альфреда-Эрнста-Альберта (1844–1900), герцога Эдинбургского, герцога Саксен-Кобург-Готского.

К этому времени Дом Романовых включал 41 лицо, к началу XX века их уже насчитывалось более 50, а перед революцией 1917 года Царская Фамилия составляла уже 65 персон.

Позже возникли и еще две близкие родственные унии между Романовыми и правившей в Англии Ганноверско-Саксен-Кобургской Династией. В 1884 году внучка Королевы Виктории Гессенская принцесса Елизавета (1864–1918) обвенчалась с братом Императора Александра III Великим князем Сергеем Александровичем, а в 1894 году ее младшая сестра принцесса Алиса (1872–1918) вышла замуж за Царя Николая II, став последней Русской Царицей Александрой Федоровной.

Английский Королевский Дом (получивший в 1917 году название Виндзорского) до сих пор имеет сильные генетические связи с Домом Романовых. Отцом супруга Королевы Елизаветы II герцога Эдинбургского принца Филиппа (родился в 1921 году) был сын Греческой Королевы Ольги, кузен Николая II принц Андрей (1882–1944), а матерью – племянница Последней Царицы Александры Федоровны принцесса Алиса Баттенберг-Маунтбеттен (1885–1969).

Ныне именно принц Филипп имеет наиболее близкую генетическую степень родства с коронованными правителями России. Он – четвертое поколение от Царя Николая Павловича (Николай I – Константин – Ольга – Андрей – Филипп).

В отличие от прочих потомков Романовых его родители, дед и бабка состояли в равнородных браках, и формально супруг Английской Королевы имеет наибольшие родственно-генетические права на Русский Престол. И только. Ни с историко-правовой, ни с нравственно-психологической точек зрения никаких «прав» герцог Эдинбургский не имеет и иметь не может. Надо отдать ему должное: сам герцог Эдинбургский и не помышляет ни о чем подобном.

Все вышесказанное должно помочь читателю уяснить вопрос, по сию пору все еще порой вызывающий жгучие споры о «законных» и «незаконных» претендентах на Русский Престол. Никаких действительно «законных» Тронопреемников в настоящее время не существует. Все «законные» были убиты, а те, кто из Царских родственников выжил, настолько деклассировались и морально деградировали, что своими скандальными потугами лишь дискредитируют Царскую титулатуру и образ Последнего Царя-Страстотерпца.

Все, кто прямо или косвенно выставляет «права» на несуществующий «престол», – самозванцы, и побудительные мотивы их претензий никакого значения не имеют. Это – область психиатрии, мелкого человеческого самолюбия, корыстных интересов, а потому и не может быть предметом какого-либо серьезного историко-правового обсуждения. Династия Романовых ныне не существует.

В начале же XX века все выглядело совсем по-иному. В 1901 году на Престоле в России находился Император Николай II, дедушка Которого (Христиан IX) являлся королем Дании, дяди Королями Англии (Эдуард VII) и Греции (Георг I), а Императором Германской Империи был кузен Царицы Александры Федоровны Император Вильгельм II.

Помимо Королевских Домов Англии, Дании, Греции, Германии, родственные узы связывали Царскую Династию с коронованными правителями Норвегии, Болгарии, Швеции, Италии, Румынии, Испании, Нидерландов, Бельгии, Черногории.

Практически все сколько-нибудь значительные монархические дома Европы (кроме правившего в Австро-Венгрии Дома Габсбургов) состояли в родстве с Романовыми.