Под ударом

Пролог. Белфаст, Северная Ирландия. 12 октября 1987 года

Каждый из нас знал, что у нас

Есть время опоздать и опоздать еще,

Но выйти к победе в срок.

И каждый знал, что пора занять место,

Но в кодексе чести считалось существенным

Не приходить на урок;

И только когда кто-то вышел вперед,

И за сотни лет никто не вспомнил о нем,

Я понял – небо

Становится ближе

С каждым днем…

Борис Гребенщиков. «Небо становится ближе»

– Так, парни, на выход.

Грузовик остановился на перекрестке с Шанкилл-роад, и солдаты Гвардейского кавалерийского полка начали выгружаться…

– Давайте, пошевеливайтесь. Нечего тут торчать…

Рядом остановился полицейской раскраски легкий броневик «Шорт», из него вылез человек в штатском, какого никак не ожидаешь увидеть в бронированной машине. Осмотревшись, он подошел к лейтенанту, командовавшему высадкой.

– Курите, – предложил он Морли.

– Не курю.

Штатский спрятал сигареты в карман.

– И я не курю. У вас есть опыт городского патрулирования?

– Мы прошли курс подготовки, сэр.

Штатский посмотрел на подтянутого лейтенанта с жалостью.

– Я пущу одну бронемашину рядом с вами, она будет вас сопровождать непосредственно, и одна будет в резерве. В случае чего – не геройствуйте, и прячьтесь за машинами, лейтенант.

– Корнет.

– Простите?

– Корнет¹. Это мое звание. И я приехал сюда не для того чтобы прятаться.

Штатский посмотрел на крыши.

– Это не караул у дворца. Это война.

– В таком случае, мы будем воевать.

– Как знаете. В любом случае – на пулемете сидит лучший пулеметчик, он вас прикроет, удачи…

Подошел сержант, он тоже назывался иначе – конный капрал. Отрапортовал:

– Сэр, люди и лошади построены.

Никаких лошадей, конечно же, не было, но в полку чтили традиции.

– Выдвигаемся.

– Есть, сэр…

Штатский посмотрел на них с жалостью, потом повернулся и пошел к машине.

…

В броневике было тесно. Из-за забранных решеткой окон еще и не разглядеть ничего было. Пахло куревом.

– Какого черта они тут делают, сэр?

– А ты не понял еще?

…

– Выборы².

– Вот ублюдки.

– Еще какие…

Штатский достал сигарету и закурил.

– Что будем делать, сэр?

– Сопровождайте этих бедных идиотов…

…

Гвардейская Бригада появилась в Белфасте, этом разорванном на куски городе, не случайно – ее появление было хладнокровным вызовом ИРА – Ирландской республиканской армии со стороны консерваторов и их лидера, миссис Тэтчер. Маргарет Тэтчер в преддверии приближающихся выборов хладнокровно разыгрывала карту террористического противостояния в Северной Ирландии, ожидая, что инциденты мобилизуют ее сторонников, заставят прийти на избирательные участки. Впрочем, возможно, что решение включить в график ротации и Гвардейскую бригаду было вызвано и вызовом, который Мэгги Тэтчер бросала британскому аристократическому классу – ведь в Бригаде служило немало отпрысков самых достойных британских родов. Консервативная партия – еще до того как ее возглавила Тэтчер – превратилась скорее в партию мелких лавочников, а аристократы – стройными рядами двинулись в сторону лейбористов. Один из парадоксов британской внутренней политики – аристократы защищают права рабочих. Вот это презрение и хотела выразить миссис Тэтчер, которая дворян презирала и ни в грош не ставила.

Но сами гвардейцы этого не понимали, да и не хотели понимать. Это было элитное британское подразделение и в нем служили лучшие из лучших, те, кто хотел служить своей стране…

…

Примерно в то же самое время, когда гвардейцы выстраивались в походный порядок, недалеко от них боевики ИРА заканчивали последние приготовления. Вызов, понятное дело, был принят – именно поэтому и продолжалась эта война. Любой вызов – принимался…

– Значит, кидаете камни и немедленно назад. Немедленно!

…

– Не ждите, пока начнется стрельба.

Парни во все глаза смотрели на среднего роста, молодого для его роли в организации человека – ему не было и тридцати. И тем не менее, это был сам Берк, который в пятнадцать лет застрелил полисмена, а сейчас ему было двадцать девять и он все еще был жив. В Белфасте столько не живут. А кто живет, вызывает подозрения – но Берка никто и ни в чем не подозревал.

Дождавшись, пока парни убегут, Берк подошел к фургончику напротив. На фургоне была реклама ремонтной электрической службы.

– Чейс, присмотри за братом. Все готовы?.. Тогда вперед…

…

Северная Ирландия. Белфаст.

Место, где идет самая долгая и страшная религиозная война в Европе 20 века. Нигде, за все время Холодной войны, не было столь долгого и жестокого гражданского противостояния как здесь, накладывающего отпечаток на все без исключения стороны жизни общества.

Безработица – тридцать пять процентов. Самая выгодная и популярная профессия в городе – стекольщик: если взорвётся в обед, то к вечеру уже будут стоять новые стекла. Дома здесь проектируют повышенной прочности, в расчёте на близкий взрыв. Везде решетки. Километры и километры стен между враждующими районами: вторая по популярности профессия в городе – каменщик. Как только пролетает вертолет или проезжает военный патруль – люди прячутся. В сельской местности настолько опасно, что основные перемещения живой силы – на вертолетах.

Ненависть здесь чувствуется, как пыль в воздухе, как предгрозовое электричество в летней духоте. Здесь быстро учишься правилам выживания во фронтовой зоне – не ходить куда не надо, держать язык за зубами, помнить список праздников с положенными по этому поводу секториальными побоищами. Когда впервые встречаешь местных активистов, сначала принимаешь их за болельщиков футбольного клуба, нормальных людей, которые ищут как выплеснуть свою энергию в субботу. Потом начинаешь понимать, что там, где в нормальных местах просто набьют морду и побьют стекла – тут жгут и забивают до смерти, простреливают колени, просверливают головы – это все делают внешне нормальные люди, которые почему-то дали волю своей безудержной ненависти. Такова Ирландия.

Война в Северной Ирландии была везде – и в то же время нигде. Она могла начаться в любой момент и ее мог начать кто угодно. Вон та женщина с коляской. Водитель проезжающей мимо машины. Группа подростков в подворотне. Кстати, что это они так смотрят?

Поводом для вспышки насилия может послужить всё, что угодно. Парад противоположной стороны, заехавшая не туда машина, торговля наркотиками – да просто у кого-то руки зачешутся. По улицам разъезжали так называемые «психи» – они охотились на своих, кто был подозрителен или не выполнял негласных здесь правил жизни. Дай только повод – и…

Чаще всего не надо даже повода. Повод – сама жизнь. Все, кто мог – отсюда давно уехали. Остались фанатики и те, кому некуда ехать. От богатой ирландской общины в Америке поступают деньги и оружие. Как только это приходит сюда – гремят выстрелы…

И они здесь – солдаты Ее Величества – не более, чем повод. Им всего по двадцать-двадцать пять лет, и их не было даже в мыслях, когда их пра-пра и еще сколько-то там «пра»-дедушки морили голодом и угнетали пра-пра и еще сколько то там «пра»-дедушек тех, кто в них стреляет. Но почему то им надо в страшном вчера – найти оправдание кровавого сегодня. Это им важно. И они это делают, как будто, отвоевав свои шесть северных графств, они смогут переиграть всю историю своего народа…

– Камень!

Их учили – если кто-то видит опасность, он криком сообщает о ней всем остальным…

Проклятые дети.

У них не было ничего против них. Все что они могли – укрыться в расчете на то, что метательных снарядов у детей немного, и они, кинув по паре камней, – убегут.

– Проклятые кокни!

Кажется, побежали… здесь целый лабиринт, множество узких проходов между домами, ничего не поймешь…

– Сэр…

Как то так получилось, что никто не слышал этого выстрела. Просто когда конный капрал позвал своего офицера… не услышав отклика он обернулся, увидел, что его корнет лежит на тротуаре.

– Помогите ему!

Капрал думал, что корнету в голову попал камень. И лишь когда упал бросившийся на помощь солдат, а потом еще один, – он понял, что по ним стреляют…

…

Оружия в Северной Ирландии было много и попадало оно на остров самыми разными путями.

Еще в тридцатые годы местные фении меняли у американских бутлегеров времён Сухого закона автоматы Томпсона на ирландский виски. В пятидесятых в Ирландию попало много оружия с полей отгремевших сражений в Европе. В семидесятых – ирландская община в США закупала винтовки и револьверы и отправляла их братьям по эту сторону океана. В США до 1982 года боевой автомат можно было купить, просто придя в магазин, а до убийства Кеннеди, одного из новоявленных ирландских святых – даже по почте. Бостон, Нью-Йорк, всё Восточное побережье – место где куча ирландцев, там в барах собирали и деньги, и оружие, и отправляли через океан.

Качественный же рост – начался с полковника Каддафи. Романтик – революционер из пустыни, ставший лидером государства, но продолжающий жить в бедуинском шатре – он основал Мафабу, организацию экспорта революции. Это как Коминтерн в первые годы его существования. Если Андропов строго запретил представителям ПГУ КГБ вступать в любые контакты с европейскими террористами (что не исключало поддержки косвенно через спецслужбы стран Восточной Европы, через болгар, немцев, венгров, румын) – то мафаба гостеприимно открыла двери страны, и в бескрайней ливийской пустыне появились десятки лагерей подготовки боевиков. Европейским филиалом мафабы стала румынская Секуритата и ее школы террора во главе с братом президента, генералом Андрутой Чаушеску³. ИРА, как самая жестокая, многочисленная и эффективная террористическая группировка в Европе, установила плотный контакт с Каддафи и Секуритатой – и на смену автоматам Томпсона пришли автоматы Калашникова, гранатометы РПГ и тонны пластиковой взрывчатки. Которая, как известно, производилась в Чехословакии и щедро распространялась среди террористов всего мира.

Иногда поставки удавалось остановить – как когда годом ранее был остановлен пароход и там помимо прочего, обнаружили пулеметы ДШК. Но мелкие партии, которые невозможно было отследить, – просачивались.

СССР в этом деле до определенной поры не участвовал – секретарь Горбачёв продолжал дело товарища Андропова, своего учителя. Но секретаря Горбачёва больше не было, в Кремле сидели другие люди, и они отправили в Лондон и Вашингтон послание – перестаньте помогать афганским моджахедам, а не то мы найдем у вас собственных моджахедов и начнем помогать уже им. Послание не было принято во внимание, а напрасно…

…

– Справа, на крыше!

Опытный экипаж не подвел – наблюдатель знал, куда смотреть, и пулеметчик среагировал на окрик наблюдателя мгновенно – развернув в указанном направлении пулемет, он дал длинную очередь. Полетели куски штукатурки, что–то упало с крыши.

– Видишь его?

– Нет!

В этой время фургон с рекламой, стоявший примерно там, где был стрелок – начал резко сдавать назад. Из него не стреляли и оснований применять по нему оружие – не было никакого…

…

– Сэр.

Суперинтендант Стонктон, коренастый, лысеющий, много повидавший, – вылез из бронированного Ландровера, который пропустили за ограждение. В спину закричал какой-то газетчик… шакалы, и эти тут.

– Уберите к черту газетчиков, – бросил суперинтендант, проходя к фургону криминалистов…

– А, Эл. И ты тут.

Эл Хорсман представлял здесь контрразведку. По мнению суперинтенданта – чертовски бесполезный тип.

– Что тут произошло?

– Нападение на патруль, сэр. Двое убиты, пятеро ранены.

Суперинтендант нахмурился. Нападения на патрули были повседневностью – но обычно не было таких жертв, солдаты могли за себя постоять.

И следов взрыва не было.

– Как это произошло?

– Снайпер, сэр.

– Посмотри-ка, что мы нашли, – неизвестно чему радуясь, сказал Хорсман, как будто это он что-то нашел.

Суперинтендант посмотрел на длинное ружье, отдаленно напоминающее автомат Калашникова – но не похожее на него.

– Что это?

– Посмотрите сюда, сэр. Вот это клеймо.

– Государственный оружейный завод в Ижевске. Это не китайская, это русская винтовка. Произведена, судя по номеру всего три–четыре года назад.

Оба помолчали. Они хорошо понимали, что это значит. Русские и раньше поставляли оружие террористам в Северной Ирландии. Но делали это через множество посредников, и никогда не поставляли ничего подобного. В основном в ходу были всякие трофеи, даже времен Войны. А это – боевая снайперская винтовка. И даже клейма не затёрты.

– Это СВД. Снайперская винтовка Драгунова, – сказал Хорсман. – Русские ее даже не всем союзникам передают. Первая СВД, которую мы здесь нашли.

Суперинтендант передал винтовку констеблю.

– Упакуйте это. Она поедет в Лондон.

– Да, сэр.

– А что со стрелком?

– Его не нашли, сэр.

…

– Следы крови… Он выронил винтовку. Пулеметчик успел отреагировать. Его вытащили и… ушли.

– Оповестите больницы. Сколько, говорите, убитых?

– Двое, сэр.

На самом деле, суперинтендант сказал, что говорит ерунду – у ИРА давно были свои доверенные врачи. Но он должен был делать вид, что полиция хоть как-то контролирует ситуацию…

Белфаст, Северная Ирландия. 19 октября 1987 года

Несмотря на то, что война обезлюдила Белфаст практически наполовину – были и те, кто зарабатывал на этой войне. Больше всего, конечно, стекольщики – их услуги требовались постоянно и в самых разных частях города. На втором месте были автомеханики – машины здесь изнашивались больше, потому что во многих местах трубы были вмонтированы прямо в дорогу, чтобы машины снижали скорость. В других местах оставались ухабы от взрывов. Короче, автомеханики в Белфасте были в чести.

Эта контора располагалась на самой границе католического района – но и протестанты ее не трогали. Держал ее некий Зогратос, давно переехавший в Белфаст кипрский грек. Он не отказывал в ремонте никому и не совал нос в чужие дела. Его уважали.

В этот день – в контору к Зогратосу притащили на ремонт машину. Причина ремонта тоже была типично белфастская – машина ехала, кто-то бросил бутылку с бензином. Попала на капот, часть – пролилось под капот, теперь надо было восстанавливать всё, что сгорело. Учитывая, что работа была сложная, к машине встал сам хозяин мастерской – марку надо беречь.

Никто не заметил, как он достал из-под аккумулятора и спрятал в карман записку. Кто бы стал смотреть, кому это все надо?..

…

Той же ночью один из офицеров четырнадцатого спецотдела полиции, известного как The Det – подсадил в одном из протестантских кварталов пассажира.

Офицер этот был агентом глубокого залегания, бывший офицер британской армии – он после отставки получил лицензию таксиста и день-деньской колесил по улицам. Того подвезет и этого подбросит. Таксист – отличная крыша, никто не обращает внимания на таксистов, они есть – и их нет. Надо – остановил такси, поехал. Заплатил. Никто не догадывался, что этот таксист, как и некоторые другие – часть секретной программы наблюдения и поддержки. Таксисты постоянно в городе, они всё видят, если надо – они первыми окажутся на месте. А если что – под сиденьем тайник, там и Р38 найдется, и МР5К и еще много чего. И специальная отметка в удостоверении личности – патрулям запрещено останавливать и обыскивать людей с такой отметкой.

Что касается пассажира – то он был явно подозрительным. Худой, с каким-то лисьим лицом. Черная кожаная куртка. Английский у него был неправильным, с каким-то нехорошим акцентом. И куртка у него была застё гнута…

Его звали Гордон Эдкинс. Он был уроженцем дурного района Лондона, его мать была чешкой, вынужденной бежать с Родины после того как там покатались по улицам советские танки. Отсюда и акцент. Сам он проходил службу в Королевских драгунах, оттуда был откомандирован в БАОР – британскую армию на Рейне. Отсюда и акцент. Уйдя из полка, он несколько раз ездил на историческую родину, якобы за хрусталем. На самом деле – все понимали, что не только за хрусталем. Но и за изделиями из каталога Омнипол.

И совсем немногие знали, что Эдкинс – на самом деле прошел отбор в двадцать второй полк особого назначения, а сейчас – работал на британскую разведку, выдавая себя за того, кем по идее и должен был являться. Мигранта с темным прошлым, которого выкинули из армии и явно не за то, что нахамил офицеру. И того, у кого есть связи за Железным занавесом, и который достанет все, что нужно, если за это хорошо заплатят.

Садясь в такси, водитель назвал адрес в спальном районе, но вдруг передумал.

– Эй, папаша. Давай на Шанкилл-роад.

Таксист покачал головой

– Извини, сынок не выйдет.

– Пятьдесят фунтов, папаша.

– Извини, сынок. Моя задница стоит дороже. Да и тебе вряд ли стоит там показываться. Это нехорошее место даже днем.

– Как знать как знать. Тогда… не остановишь ли у цветочного. Мне надо купить дюжину роз.

Таксист не показал удивления. Хотя удивился.

– Красных роз? Или белых, мистер?

– Алых. Алых как кровь.

– Тогда вы по адресу.

Пассажир понизил голос:

– Я сейчас лягу на пол – не надо, чтобы меня видели в машине. Прокатись по Шанкилл Роад. Увидишь парня, с букетом красных роз, как на свидание вырядившегося, – подсади его.

Таксист ушам своим не поверил

– Парни, да вы охренели. Шанкилл Роад не место, чтобы кататься там в поисках клиента! Где он будет стоять!

– Я не знаю, – пассажир и в самом деле лег на пол, держа на груди Браунинг с длинным, на тридцать два патрона магазином, – но заранее спасибо…

…

К счастью – нужного человека таксист увидел, как только они выкатили на Шанкилл – там вся проезжая часть была в заплатах от взрывов. Он и в самом деле стоял на обочине в кожаной куртке и с букетом цветов и выглядел совершенно по-дурацки.

Таксист притормозил, готовый в любую минуту выжать педаль газа до отказа.

– Вас подвезти мистер?

– Да, если договоримся по цене.

– Всегда договоримся, мистер. Садитесь.

Тип с букетом сел назад, не обращая внимания на лежащего на полу человека.

– Привет, Френки.

…

Командир Белфастской бригады был невозмутим. Никто не знал о том, почему он пошел на сотрудничество с британской разведкой. Многие подозревали, что его дело было схоже с делом Евно Азефа, русского террориста начала века, тоже сотрудничавшего с полицией. Он выдавал полиции тех, кто был его конкурентами в мире террора и продолжал убивать – в числе убитых министр и Великий князь. До сих пор заинтересованные люди спорят: вербовка Азефа принесла больше вреда или пользы?

Впрочем, у русских семнадцатый год сделал все споры бессмысленными.

– Какого черта?

– Что-то не так?

– Какого черта вы не предотвратили атаку?! Я же сообщил вам вовремя.

Лежащий на полу человек сделал неопределенный жест. Рукой с пистолетом

– Сиди спокойно Френки. И не кричи так. Тебя с улицы слышно.

Френки Берк сел смирно.

– Политика, да? Вам нужны были те смерти. Чертовы ублюдки, вы даже нашу борьбу умудрились поставить себе на пользу

– Ну, это как посмотреть, Френки. И на твоем месте я бы следил за языком. Длинноват он у тебя что-то…

Командир Белфастской бригады нервно облизал губы.

– Что дальше? Фараоны рыщут по домам. МакГиннеса накрыли.

– Туда ему и дорога. Слишком много пил и слишком много болтал. Мы кстати, сейчас внедряем человека к вам. Мы сообщим о нем тебе, и ты сможешь раскрыть шпиона.

…

– Ты так и не узнал про русские поставки?

– Нет.

– Это плохо. Наводит на мысли.

– Какие мысли? Я же говорил, этим занимаются братья Хорнелы. Младший, Горди – чертов коммунист, он в Москве учился. Только они и знают.

– Мы проверили. Таких данных нет.

– Черт, я что, по-вашему, вру?!

– Успокойся. Не надо кричать.

Берк закурил сигарету. Таксист поморщился – он не любил, когда в такси курили.

– Это другие люди. Они себе на уме, смотришь – и не знаешь, о чем они думают. Отвернешься – он первый тебе пулю в спину всадит. Долбанные коммунисты.

– Вот видишь, ты все правильно понимаешь. Коммунисты – это общая угроза для вас и для нас. Она важнее чем то, что делаешь ты и делаю я.

– Да у вас в правительстве половина – коммунисты.

– Не стоит преувеличивать. В Европе так и есть. Но не у нас. Значит, ты пока не нашел канал.

– Нет, – Берк жадно курил, – знаю только одно – поставки небольшие. Две-три винтовки, не более.

– Даже две-три винтовки Драгунова для Белфаста чересчур много, как мы в этом убедились. Канал надо найти. Если не можешь сам – сдай нам братьев. Мы найдем.

– Какого черта? Если их сдать – начнут подозревать меня. О братьях знают от силы пять человек. Считая меня.

– Тогда найди сам. Может, товар выгружают с подводных лодок?

– Не знаю. И… вот еще что. Когда я видел Тома Хорнела, он сиял, как новенький пенни. Говорил, что в следующей поставке будут управляемые ракеты. Ими можно сбить самолет.

– Ракеты? Вот видишь! Теперь это становится еще более важным делом.

– Остановите их. Хорнел будет избран в высший совет ИРА, если доставит ракеты. Если это произойдёт – движение перехватят коммунисты.