Превратности судьбы

Сюрприз

В то утро всё не заладилось. Будильник не прозвенел. Случилась катастрофа. Тася, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить мужа, выскользнула из спальни и побежала в ванную, вдруг обнаружила, что с вечера не определилась, что надеть с утра…

Натянув на себя что попалось под руку, понеслась на автобусную остановку. И прямо перед носом автобус ушёл. Машину не взяла. После случая, когда она, сильно торопясь, села за руль, и, выгоняя машину со двора, не закрыла свою дверцу, и оторвала её, зацепившись за воротину, она взяла за правило не садиться за руль в таком состоянии. Тогда она так расстроилась, да и дело, как оказалось позже, того не стоило.

Сожалея, что не позавтракала, с урчанием в желудке, простояла на остановке минут двадцать. Естественно, что за это время собралось очень много народу. В подошедшую маршрутку даже не попыталась влезть.

Псих окутывал постепенно, накрывая, как покрывалом. Когда не влезла во вторую маршрутку, уже бушевало внутри всё. Ненавидела вчера, позавчера, сейчас, сегодня и даже завтра.

Посмотрев на часы, поняла, что уже и психовать не стоит. Нет смысла. Рабочий день начался, в офисе, наверное, все уже сидят на своих местах, или снуют между кофейным аппаратом и столами, и запах кофе заполняет всё помещение. И вдруг «услышала» этот запах. Прикрыла глаза и ощутила его.

Ещё раз взглянув на часы, Тася поняла, что уже опоздала на работу окончательно. И не факт, что доберётся в ближайший час. Такси в этот час не дождаться. И вдруг всё стало неактуально, и она решила воспользоваться своими накопленными «неурочными» часами, как-то не было необходимости, и всё копила их на особый случай. Вдруг Вадик сделает ей сюрприз, и они поедут куда-нибудь.

И она медленно, вдыхая свежесть утра, отправилась домой. Зашла в супермаркет. Накупила вкусняшек для завтрака. Тася редко себе это позволяла, так как всю жизнь боролась со своей фигурой и за свою фигуру. А здесь было очень много соблазнов. Она давно договорилась со своим организмом, убедив его, что мучное и сладкое вообще не любит. И договор работал очень чётко. Но сегодня она решила не то, чтобы его отменить, но немножечко нарушить, и тут же пообещала себе, что завтра в зал, бассейн «на подольше», чем обычно. Настроение вдруг поднялось и аж зашкалило! Жизнь заиграла!

Она выходила из магазина с ощущением, что что-то всё-таки забыла купить. И тут её осенило: «Вино!». Вернулась, прошла к витрине с винами. Выбрала. И теперь, с чувством исполненного долга, покинула магазин. Покупки приятно оттягивали руки.

Пакет сложился немаленький. Но на душе потеплело и повеселело.

«Вот сейчас Вадика удивлю… и порадую. Он любит эклерчики, а они такие свеженькие… А вечером устрою романтический ужин со свечами, вином… Сестру отправлю… А куда? Надо придумать».

Ощутила, как рот наполнился слюной. Ну прямо Павлов в действии со своими пищевыми рефлексами… Стало весело. Сразу нарисовался день… И тут же запнулась: «Ой, позвонить в офис».

Остановилась, сумки мешали, кое-как пристроила в одну руку, а другой набрала номер начальника, свернувшись в три погибели, зажав двумя пальцами занятой сумками руки нос… подождала секунду… перевоплощаясь в больную… Увидела себя со стороны, чуть не расхохоталась: «Испорчу всё!».

– Да, Тася! – Как-то озадачено-удивлённо ответил босс.

– Миша, я расклеилась окончательно. Дашь пару дней? – Вопрос прозвучал как бы утвердительно. – Клянусь, буду как новенькая!

Миша, то есть Михаил Семёнович, не сразу узнавший голос сотрудницы, но по номеру понимая, что это она… кивнул. Потом понял, что она не видит же его, быстро сказал:

– Ну конечно, Тасенька! Отлежись! Береги себя! – И отбился.

До дома оставалось метров двести, она сделала ещё пару звонков, сослуживице, рассказав, где что лежит, в столе и на столе, и подружке Лоре.

«Господи! Как я давно не халявила… Но я же законно сегодня бездельничаю. Главное – не встретиться с кем-то из сослуживцев где-нибудь в клубе, в кино или на рынке».

Но ничего из перечисленного в её планы на ближайшие два дня не входило.

«Воздержимся» – пообещала сама себе Тася.

И всё заиграло вокруг по-другому. Даже серое небо, неяркое солнце, пожухлая зелень на деревьях, неопрятная уже трава. Вдруг услышала щебетание птиц. Мальчик кормил голубей на площадке, несмелые и юркие воробьи пытались что-то уворовать у толстых птиц. Иногда они дрались, и тогда стоял громкий щебет.

Прошла мимо соседа, которого терпеть не могла давно и сильно. Он как-то странно улыбнулся, почти саркастически.

«Да пошёл ты!» – пролетело в голове. «Никто не испортит мне уже сегодня настроение».

Трудно, когда не можешь принять решение. А когда принял, уже легко. Определился.

Тася определилась, всем доложилась и… всё теперь должно сложиться замечательно… (ну не сложилось с работой). Это знак свыше. А ещё мама говорила: «Слушай себя, слушай Знаки, которые Вселенная посылает тебе…».

«Ага! Мне не надо было ехать на работу! (Знак был!). Значит там ничего интересного и важного не случится! Спасибо, мамочка!».

Уже счастливая и готовая получать счастье дальше, вошла в дом.

Тишина. Спят.

Тася сняла пальто, переоделась в кокетливое домашнее платье, накинула передник и прошла на кухню готовить завтрак. Она целую неделю мечтала приготовить яичницу с фасолью. И вот, сейчас, не спеша, творила на кухне. Когда всё было готово, она красиво сервировала поднос, и даже поставила в крохотную вазочку маленькую фиалочку, оторвав цветущую веточку из горшка. Румяные эклерчики, оранжевая яичница с зеленью, красные помидоры, зелёные огурчики, дымящийся ароматный кофе радовали глаз и «нос». Правильный завтрак, как говорится. Подкрасила губы, взбила чёлку и хвост, грациозно подняв поднос, торжественно направилась к спальне… Открыв дверь, улыбаясь, вплыла в комнату с «праздником» в руках.

И, как вкопанная, застыла. Она увидела сначала обнажённую спину женщины, длинные чёрные волосы доходили до талии, она ритмично покачивалась, поднимая руки вверх и при этом издавала какие-то из желудка идущие звуки, то ли стоны, то ли вопли… Движения были очень красивы и органичны.

Тася застыла с подносом в руках, абсолютно парализованная. Она понимала, что надо уйти, и не могла, ноги не слушались, они вросли в пол. Да и руки перестали слушаться, они просто пристыли к подносу, а потом опустились. И раздался просто стук, звон, грохот…

Женщина неспешно повернулась, «лица» ещё не было, была просто маска, отрешённая абсолютно… маска. Как будто она была неживая… Тася стояла, всё ещё не двигаясь, тупо уставившись в маску…

Лицо женщины начало возвращаться в тело. Быстро соскочив, накинула что-то на себя. Тася даже не поняла, что она на себя набросила, то ли халатик, то ли простынку… Главное, что начала понимать Тася, это то, что она только что видела собственными глазами свою сестру.

Тася не знала, она жива или её уже нет… Тело не двигалось… За лицо она сейчас не отвечала… Оно ей не подчинялось, замерло или умерло… Ей только одно казалось, что глаза вылезли из орбит.

Муж резко сел на кровати, небрежно набросив на себя одеяло.

– А ты почему не на работе?

Более идиотского вопроса просто не существовало на тот момент. Нет, есть… Это когда говорят: «Это не то, что ты подумала». Но в данной ситуации, это, наверное, было бы уж очень чересчур.

***

Всё это сейчас она вспомнила, сидя в машине, наплакавшись и не зная, куда дальше идти или ехать. «Срок годности их любви истёк. Угасла любовь» – подумала Тася, криво улыбаясь. «Почему их?.. Его… Зачем я привезла Лидию?».

Но здравый смысл подсказывал: «Но причём здесь Лидия? Ну причём здесь Лидия?». Она стала искать оправдание для сестры. Опять она её жалела

Сражаться за свою любовь Тася не станет никогда. «Умерла так умерла… Извините». Но как она раньше даже не думала об этом, даже мысли не допускала о предательстве. А ведь предательство было двойное: сестры и мужа.

Она всегда удивлялась, когда слышала эту фразу: «Борись за свою любовь». Если её нет, этой самой любви, как за неё можно бороться. Если ушла любовь, надо просто достойно закончить отношения, и всё. На предательство, да ещё двойное, она никак «не рассчитывала».

«Куда же мне теперь? Домой я не могу и не хочу». К маме поехать, упасть, уткнуться в коленки, и чтобы она гладила по голове и жалела, и ей бы становилось легче.

Но этого она совсем не могла допустить… чтобы её жалели… даже мама. Тася никогда и никому свои проблемы не рассказывала. Это стыдно. Так её учили. У каждого свои проблемы. И наверняка твои им покажутся ничтожными.