Моисей: сквозь время

Глава 1

Визгливый сигнал на часах прорвал тонкую пелену тяжелого и беспокойного сна. Инспектор перевернулся на спину. Темное лоно каюты довлело своей наплывающей крохотностью. Сон, зыбкий и мрачный от неведомых образов, он ушел и уже можно его не ждать.

Эльдар Лем активировал кнопку на браслете и вставил в ухо гарнитуру. Наушник заговорил требовательным голосом.

– Немедленно приходи на палубу пилотирования. – Начальник безопасности не имел привычки представляться. Считал, что все его должны узнавать по голосу. В общем, так оно и было. Крикливый, переходящий на высокие тона голос был легко различим в шумной толпе.

– Что случилось? – Помедлив, спросил Инспектор.

– Вот тебе это и предстоит выяснить.

Через десять минут Инспектор Лем поднимался на палубу пилотирования. Свет красных ламп пугающе пульсировал. Мерзкую сирену уже отключили.

Вооруженная охрана занимала весь периметр палубы. Дежурные пилоты перепуганной стайкой теснились в уголке. Начальник безопасности Тэльман разговаривал с капитаном корабля Стругацким, когда Инспектор подошел к ним.

– Наконец! – Тэльман окинул раздраженным взглядом Инспектора. – Иди! Полюбуйся!

Начальник безопасности проводил Инспектора на место происшествия.

– Архив засекречен неспроста. – Бубнил Тэльман, преисполненный напускной важности. – Его даже на картах нет. На первых планах палубы это место значилось как склад. И так оно и было. Это уже потом Капитан Акиро Хонда выбрал этот склад для хранения секретных данных.

– Начальник Тэльман, я знаком с историей. Что произошло?

– Кто–то болтун! – Тэльман с важностью поднял палец вверх. – Вам, Инспектор, предстоит это выяснить. А так же, кто посмел взломать архив?

Это было уже ближе к делу. Инспектор Лем окинул взглядом приоткрытую дверь, ведущую в таинственное помещение. Он внимательно осмотрел замок и сенсорную панель на стене рядом.

– Был введен код доступа. Никто не взламывал архив. – Подытожил Лем свои наблюдения.

– Верно. Никаких ухищрений не применялось. Кто–то ловко подобрал нужный шифр.

– Ладно, предположим. А что же пропало?

– Это я выясню позже, Инспектор. К тому же, данные подробности не должны тебя интересовать. У тебя нет доступа.

– Но что–нибудь хотя бы пропало? – Сохраняя терпение, спросил Инспектор.

Он заглянул в архив. Красный импульс озарял несколько компьютеров и одиноко молчавший сервер.

– Здесь всё выключено? – Удивившись, Лем посмотрел на начальника безопасности.

– Как и положено по протоколу. Сервер не подключен к сети. – Тэльман заслонил собой обзор, отталкивая Лема от архива. – Твоя задача, Инспектор, выяснить, чьих рук это дело? Найти и доложить нам с капитаном.

– Мне нужны подробности. Кто обнаружил? Кто включил сирену? В котором часу?

– Это тебе расскажет лейтенант Ярош из ночного дежурства.

Инспектор с удовольствием оставил Тэльмана суетиться вокруг выключенных компьютеров.

Лейтенант Ярош – высокий юнец с зеленоватой кожей, – стоял в углу с остальными пилотами. Сбивчиво он пояснил инспектору, что произошло.

– Всего только и надо – следить за показаниями приборов. Нас трое тут. Мы заступаем в двадцать втором часу. А в семь уже нас сменяют. Всегда тихо. Не припомню, чтобы что–то случалось… Нам нельзя спать… Ах, показания приборов! Их нужно фиксировать в бортовой журнал. Как будто показания отличаются от тех, что мы снимаем днем!.. Ещё этот дозор. Дважды надо обойти палубу. И кто только придумал?! А ведь не оспорить! В первом часу я пошел на первый осмотр. А тут это. Ну, я ничего не трогал. Возвращаюсь к пульту, говорю ребятам, так и так. Старлей поднял панику. Включил сирену. И вот теперь что. – Лейтенант обвел руками заполненную охраной палубу. Он смотрел на Лема большими от волнения глазами. В его голосе звучало негодование и сожаление. Но всё, чем он был обеспокоен всерьез, это тем, что случай застал именного его дежурство.

– Вы всю ночь находитесь у пульта?

– Да. Так положено. Если хочется поспать, прямо в рабочем кресле и дремлешь. А как иначе? Ругаются, если как–то иначе.

Инспектор оставил растревоженного лейтенанта и вернулся к входу в архив. Это была небольшая ниша, этакий карман, отросток палубы квадратной формы. Ничего примечательного. Разве только решетка вентиляции. Напротив двери в архив проходила шахта электрокоммуникаций, по которой также производилось насыщение палубы пилотирования очищенным кислородом. Инспектор вскрыл замки и потянул решетку на себя. Она подалась легко, будто её уже открывали. Довольно пыльная шахта уходила куда–то вверх и там поворачивала в сторону, противоположную по направлению от архива. По левой стенке полого параллелепипеда жгутами вились провода, перехваченные эластичными обмотками. Инспектор попробовал влезть в шахту.

– Что ты там делаешь, Лем? – Послышался недовольный голос начальника охраны.

– Пытаюсь сбежать от тебя, Тэльман. Твой голос, несносный днем, в ночные часы просто невозможно слушать. – Инспектор вылез из шахты и отряхивал свой костюм. – А с чего вообще взяли, что кто–то взломал архив? Почему вы не допускаете возможности, что кто–то из дневной смены просто не запер за собой дверь?

– Это исключено, Лем. Есть особый протокол, которому следует каждый пилот, помощник и даже уборщица. В специальном журнале фиксируется вскрытие всех отсеков на палубе пилотирования. Это очень серьезно! – От важности Тэльман закатил глаза. – Кроме того, пилоты не имеют кодов доступа, в том числе от архива. И они не изучают языка программирования, чтобы самостоятельно взломать шифр. Однако, Инспектор, я предоставлю тебе список действующего состава дневной смены пилотов. Утром все равно их опросите.

Инспектор сверлил взглядом мелкие глазки начальника охраны.

– Я сам решу, кого мне допрашивать. – Сжимая зубы, произнес он.

– Лем, это серьезное дело. По правде говоря, я сомневаюсь, что тебе оно под силу, потому и стараюсь тебе помогать. Не отказывайся от моей помощи. Она тебе пригодится.

Лем немного помолчал, усмехаясь уголками рта.

– Твой взломщик спустился по шахте вентиляции. Скорее всего, так же и ушел. Мне нужен план всех коммуникаций, которые могут привести сюда.

Начальник безопасности подошел к шахте и недоверчиво оглядел её, подсветив нарукавным фонариком.

– Кто, по–вашему, это был? Ребенок? Здесь нет никакого места!

– Пятьдесят процентов жителей нашего корабля имеют не крупную конституцию тела. Узкие плечи и бедра, не высокий рост… Я помещаюсь там, Тэльман. В отличии от тебя… Твои люди тоже не смогли бы пролезть. Ты пичкаешь их синтетическим протеином, как будто готовишь на убой.

– Армия должна быть сильной, Лем. Впрочем, тебя это не касается… Из предварительного заключения следует, что ни один компьютер не был взломан. Преступник ушел ни с чем.

– И вероятно, он ещё вернется сюда. – Задумчиво произнес Инспектор.

– Вот и займись им. Мы окажем посильную помощь. И обо всем докладывай мне! – Тэльман небрежно махнул рукой и поспешил за капитаном, намеревавшимся покинуть палубу пилотирования.

Инспектор с удовольствием распрощался с начальником безопасности.

Фотодактелоскоп обнаружил множество отпечатков пальцев на двери, на сенсорной панели, на решетке вентиляции. Приложение в планшете мгновенно определило их принадлежность. Больше всего наследил здесь начальник безопасности. О, это его привычка безрассудно хватать все подряд… Лем негромко выдохнул.

Система безопасности – Сима, – закончив самосканирование, прислала отчет. Ей удалось распознать внедрение неизвестной подпрограммы. Язык программирования оказался Симе неизвестен. Помимо этого, выполнив свое предназначение, заключавшееся в подборе кода доступа в архив, подпрограмма частично самоустранилась, оставив незначительный след.

Теория о хулиганстве перестала казаться Инспектору наиболее очевидной. Непонятно только то, почему проделав такую не простую работу, взломщик ничего не взял? И даже не установил на архивный компьютер "жука", чтобы тот дистанционно выкачивал всю информацию, какую сумеет раскопать в бесконечной памяти сервера. Впрочем, взлом мог оказаться отвлекающим маневром. Пока все возятся вокруг этой вскрытой двери, никто не обратит внимания на поведение Симы. Может, перепрошивка её программы являлась истинной целью преступника? Подпрограмма, которую система безопасности распознала как электронный ключ от зашифрованного замка, могла оказаться Троянским конем. И пока первая часть подпрограммы разбиралась с кодом, вторая внедрилась в Симу, встроилась в её основу и стала её собственной тенью. А что может произойти, если кому–то удастся перехватить управление над системой безопасности корабля? Да что угодно!

Инспектор раскрыл панель часов, и в воздухе перед ним возникла голограмма клавиатуры. Торопливо лаская пальцами сияющие иллюзии, он набрал свои размышления и отправил их срочным сообщением начальнику охраны. В конце текста он предложил переписать код Симы, или вовсе убрать её и привести к действию аварийный дубликат системы безопасности.

Часы неторопливо отсчитывали третий час ночного времени суток. Здесь, на корабле, разделение на день и ночь были условны. В безвоздушных просторах вечной тьмы разделение жизненного цикла на сутки, а сутки на день и ночь давало жителям «Моисея» иллюзию контроля. Вроде как они распоряжаются своим временем, а значит их жизни в их власти.

А если бессонница?

Инспектор потер красные глаза. В медицинском корпусе есть запертый шкафчик с волшебными препаратами. Белоснежные пилюли дарящие покой и расслабление. А главное – сон. К сожалению, за текущий месяц Инспектор исчерпал свой лимит на прием снотворного. Они говорят, что его чрезмерное употребление может пагубно сказаться на работе мозга. А отсутствие возможности выбраться за пределы этого титанового монстра, несущегося со сверхсветовой скоростью к неизведанным мирам, по всей видимости, должно настраивать работу головного мозга на позитивный лад?! Впрочем, откуда ему знать, каково это, жить на просторной планете, которая по сути своей является замкнутой конструкцией из камня и железа, с огненным ядром в центре, и которая неустанно вращается вокруг безжалостно испепеляющей своим радиоактивным излучением звезды?! Может, жители этого космического тела тоже коротали бессонные ночи в мыслях, как бы сбежать куда подальше?! Куда? Очевидно в глубину безразличной Вселенной.

Они уже десять поколений находятся на Моисее – гигантском космическом корабле. Вытянутый, напоминающий собой каплю, этот монстр представляет собой рукодельную автономную планету. Двигатель с непрерывными термоядерными реакциями при участии антивещества несёт Моисея со сверхсветовой скоростью. Устройство ретранслятора преобразовывает ядерную энергию в электромагнитные волны и направляет их на распределительную катушку, замыкая их в цепь. Нагнетаемое давление цепи создает устойчивую гравитацию, равную той, что фиксировалась на планете Земля. Остаточная энергия распределяется на конденсаторы, которые питают Моисей электроэнергией.

Симфония звуков! Лем наизусть знал устройство их гигантского дома и с восхищением думал о нем, как о неком рукотворном чуде. Идеальный пример высочайшей инженерной мысли человека!

По рассказам пионеров, когда они только поднялись на корабль, на нём не было ничего. Холодные каюты, пустые лаборатории, запечатанные склады; всё безжизненное и одинокое. Люди испытывали тоску по прежней жизни, впадали в уныние и меланхолию. Корабль уже преодолел земное тяготение, а за ним и притяжение солнечной системы, а пионеры продолжали скитаться по его необжитым пространствам, философствуя и ища смысл всего происходящего. Первый Капитан экспедиции Александр Тор Болдуин (позже в его честь назвали главную, самую большую палубу на Моисее), справившись с собственными онемением и ужасом, сумел организовать деятельность, положившую начало маленькой высокоразвитой цивилизации. Сообщество ученых, совершающих Первое и Великое переселение землян.

Заполнив отчет, который все равно никто не станет читать, Инспектор отправился в кинотеатр. Почти все капсулы были свободны. Ночью люди видят сны…

Заняв одну из капсул, Инспектор выбрал программу демонстрации просторов планеты Земля. Стены яйцевидного помещения растворились, на их место пришли красочные трехмерные изображения. Высокие леса перешептывались сочной листвой, поскрипывали их толстые многолетние стволы. Бессмысленная болтовня птиц разносилась в округе. Откуда–то послышалось бульканье. Инспектор обернулся вправо и увидел быстрый ручей. В его прозрачных водах мельтешили неведомые рыбы. Виды сменились и теперь Инспектор будто бы прогуливался по лугам. Ветер перебирал густые травы и луговые цветы. Над бутонами, распространяя гулкое жужжание крыльев, порхали насекомые, собирая нектар. Узкая тропинка, вилась между кустами и высокой травой, пока не оборвалась над обрывом. Там, внизу, шумел океан. Пенные волны разбивались об острые выступы камней. Океан казался безграничным. Темно–синее тело его отбрасывало блики, заигрывая с радиоактивными излучениями солнца. Инспектор знал, что видит лишь малую толику от того существа, коим является океан на самом деле. Его глубина так же бесконечна, как внешний облик. Она таит в себе угрозу, множество водоплавающих чудовищ и страх. Страх, который испаряясь на солнце, вздымается в воздух и проникает в тело с каждым вдохом. Самое пугающее зрелище в этом странном мире – бескрайнее зеркало толщи океана. Гигантское существо – оно несет в себе жизнь и смерть. В один миг воды океана могут поглотить сушу и растворить ее на своем дне.

Инспектор долго всматривался в этот леденящий пейзаж. Сердце его колотилось, подстегиваемое всплесками адреналина. Почему что–то, пугающее до мокрых ладошек, так сильно притягивает к себе, что нет сил отвести взгляда?

Инспектор глубоко вдохнул и переключил кадр. Ночной небосвод со склонов Кордельер. Звезды подмигивают оператору. Вдали, там, где небо касается земли, сияет город. А здесь, на склоне, абсолютная тьма. Только звезды и электрическое пламя далекого города.

Они находятся в космосе – там, куда взгляды жителей планеты устремлялись многие века, – но даже не видят их – звезд. Прочные экраны закрывают иллюминаторы. Говорят, путешествие на сверхзвуковой скорости лишает возможности видеть Вселенную. Все вокруг корабля будто исчезает, становится неуловимым для человеческого глаза. Другие утверждают, что точечный свет множества далеких звезд на скорости света превращается в линию. Так что Моисей словно несется сквозь сияющую трубу. «Красивое зрелище, наверное» – подумал Лем. Но кто может знать наверняка?

Глава 2

Свисток призвал к старту. Спортсмены, каждый в своем боксе, подошли к перекладине. Синхронный прыжок, и вот уже они совершают монотонные подтягивания. Стремительно и динамично. Мускулы на их плечах и предплечьях плавают, вспухая и утопая. Лица спортсменов искажены напряжением. Вены под кожей яростно пульсируют. Спустя всего полминуты уже можно было определить лидера. Уставшие спортсмены подтягивались из последних сил. Натренированный и целеустремленный Капитан Бронислав Стругацкий снова ушел в лидеры.

Публика внимательно следила, каждый за своим кумиром, на палубе Тора. Гигантский экран с реалистичной четкостью отображал движения атлетов. Ни одна эмоция, проскальзывавшая на лицах соревнующихся мужчин, не оставалась незамеченной. Цифры в углу экрана отсчитывали время и количество совершенных подтягиваний каждого из спортсменов. Сигнал. Мужчины спрыгнули. Пока они, хватая ртом воздух, пытались отдышаться, голос ведущего тренера озвучивал результаты и отметил победителя.

– Капитан Стругацкий! Примите наши поздравления! Вы снова показали лучший результат!

Капитан сдержанно поклонился публике и покинул бокс, исчезнув из поля зрения камеры.

– Инспектор! Вы за кого болели? – Спросил сержант Ларин с юношеской восторженностью.

– Они все молодцы! – размыто ответил Инспектор Лем.

– Инспектор, а вы не думаете, что причина, по которой наш капитан снова занял первое место, заключается в том, что прочие спортсмены просто поддались ему. Он ведь уже не молод…

Лем удивленно посмотрел на сержанта. Откуда в его светлой юношеской голове могли появиться подобные мысли. Конечно же, это было не так!

– Скоро будут выступать женщины. Я даже не знаю, они все такие хорошенькие! И кому отдать свое предпочтение? – Не унимался Коля.

– Просто наслаждайся зрелищем!

Боксы прошли переподготовку. В них снизили давление, уменьшив силу притяжения, проветрили и нагнали чистого кислорода. Пока голос невидимого тренера называл имена конкурсанток, девушки постепенно заняли свои позиции. Боксы герметично запечатали и снова усилили в них силу притяжения до 10,2 же.

Инспектор с удовольствием разглядывал упругие и полуголые тела девушек. Они совершали разминочные упражнения эротичного характера. Наклонялись из стороны в сторону, тянули руки вверх, отчего их тела вытягивались стрункой, приседали и выгибались. Тренер призвал всех к вниманию и просигналил. Знойные тела спортсменок взмыли вверх, к турникам. Соревнование началось. Изяществу их подтягиваний не было предела. Плоские, а у некоторых с ярко проступающим рельефом, животики покрылись капельками пота. Румянец залил щеки спортсменок. Тяжесть упражнения не смущала космических амазонок. Они усердно работали плечами икорпусом, не желая уступать друг другу.

Внимание Инспектора привлекла несравненная Элла Огава. Уже на двадцатой секунде выступления она вырвалась вперед, обгоняя соперниц на два пункта. Неведомая сила таилась в крохотном тельце этой сексапильной азиатки! Инспектор взглянул на её лицо и ощутил приятную дрожь. Лицо спортсменки, вспотевшее и зарумянившееся, сохраняло предельную концентрацию. Прядь черных волос выбилась из укладки и повисла перед глазами. Хитрые глаза горели огнем спортивного возбуждения. Элла знала, что опережает соперниц. Она знала, что приковала к себе взгляды многих мужчин и женщин. Кажется, лиса наслаждалась этим!?

Оставалось ещё двадцать секунд. Но что–то изменилось. Показатели на экране резко стали меняться. Сначала одна девушка обошла Эллу. Затем ещё и ещё. Инспектор взглянул на Эллу. Бедняжка изо всех сил пыталась подтянуть себя к перекладине, но что–то словно тянуло её вниз. Былая сила словно улетучилась из её мышц. В одно мгновение Элла обрушилась вниз, придавленная массой собственного тела. Прозвучал сигнал. Соревнование окончено. Экран вывел на передний план результаты спортсменок и выбрал имя победительницы. Трехкратная чемпионка Тамара Азарова победила и в этот раз.

– Ох, как жаль… – сетовал сержант Ларин за спиной Инспектора. – А я как раз болел за эту красотку!

– Она не рассчитала свои силы. – Доносилось из толпы.

– Первый раз участвует.

– А начала так хорошо! – Говорили невидимые голоса за спиной Лема.

Спортсменку вынесли из бокса. Экраны погасли; яркие софиты озарили большую сцену. Настала очередь новых участников соревнований в категории художественной гимнастики.

Инспектор потерял интерес к соревнованиям. Его мысли уносились к визуальным образам, порождавшим градиентные чувства, отчего спокойное сердце тревожно заколыхалось в груди. Невидящими глазами Эльдар смотрел на гибкие тела юношей. Те изображали какие–то фигуры, изгибаясь в причудливых танцах, за что судьи им ставили какие–то оценки. Всё это нисколько не интересовало Инспектора. Он раздумывал о том, чтобы отправится в медицинский корпус, дабы разузнать о самочувствие волновавшей его особы, когда часы мягко завибрировали на запястье. Инспектор активировал голосовое сообщение. Взволнованный голос главного врача требовал Лема явится к нему немедленно.

Тревога пролилась кипятком по спине Инспектора. Стараясь унять дрожь в руках и всплывающее волнение в груди, он торопливо вышагивал по ступеням, спускаясь на палубу медкорпуса.

– Это трагедия, Инспектор! – Доктор Ван Вейк встретил Инспектора и повел за собой мимо палат в дальние комнаты корпуса. – Кто–то проник в аптекарский склад!

– Опиаты? – предположил Лем.

Губы доктора Ван Вейка вздрогнули и растянулись в горькой улыбке.

– Лучше, чтоб это оказались опиаты. Пропала почти целая коробка шоколада. Наше последнее воспоминание о родной планете! Единственная нить, что связывает нас с той, оставленной цивилизацией. Запасы шоколада крайне ограничены и применение шоколада строго регламентировано. Мы не можем позволить себе лишнего грамма! А тут… – Взволнованный доктор задышал часто и тяжело.

– Ваши подозрения? – Спросил Лем, внимательно изучая бледное лицо уставшего доктора.

– Абсолютно никаких. Как оказалось, нас легко ограбить. Преступник никогда бы не смог попасть на базовый склад, где ещё осталась пара ящиков с шоколадом для будущих поколений. А к нам проникли без особого труда.

– Кто–то из своих? Сколько человек трудиться в корпусе?

– Инспектор, в своих людях я уверен! Никто не посмел бы поступить так низко, так подло. Мы давали обязательство лечить тела и души. Кражу шоколада можно приравнять к безразличному отношению к своим пациентам и всему человечеству! Нет, я уверен, что это поступок кого–то из вне.

Они остановились в тупике у стальной двери. Доктор Ван Вейк набрал цифровой код, послышалось шипение и гулкий стон внутренних механизмов. Дверь распахнулась перед ними. Доктор поспешно вошел и направился в дальний торец помещения. Инспектор не спеша последовал за ним, вдоль стеллажей, густо заставленных герметичными контейнерами с лекарствами.

– Вот.

Доктор Ван Вейк, остановившись около высокого стенного сейфа, встал у раскрытой двери и показал на пустую полку.

Инспектор вопросительно приподнял брови, ожидая детального рассказа.

– Здесь стояла начатая коробка с шоколадом. В ней было семнадцать плиток, исходя из записей журнала, разумеется. И вот, она исчезла.

– А что в прочих коробках?

– Морфин, кодеин, викадин. Некоторые виды стероидов, гормоны. Сильные антибиотики. В общем, все то, что необратимо заканчивается или является опасным. Когда я или кто–то из других докторов прописываем больному что–то из этих средств, вносим эти назначения в особый журнал регистраций. Медсестры, когда берут какой–либо из препаратов, делают соответствующую пометку в журнале склада. Раз в четыре недели старшая медсестра и провизор проводят ревизию. Все записи должны сходиться. Иначе…

– Иначе кто–то разворовывает склад.

– Верно.

– То есть точный день пропажи вы не можете назвать?

– Последнюю запись в журнале делала медсестра Лола Арнгольц. Она брала плитку шоколада по моему поручению. Это было семь суток назад. В журналах записи совпадают.

– А сегодня ревизия и обнаружилась пропажа… Доктор, может, кто–то из ваших медсестер просто переставил коробку с шоколадом, она куда–то завалилась… в общем, пропажа всего лишь следствие невнимательности сотрудника? Если я организую тщательные поиски, мы можем обнаружить шоколад где–то… в не привычном месте?

– Инспектор, вы говорите не о моих подчиненных! Мы – врачи! Медики! Среди нас нет места забывчивым и невнимательным! – Доктор, обиженный на необоснованные обвинения, заговорил громко. Он начал задыхаться, доказывая инспектору важность их профессии и дела, которому они посвятили свои жизни. – Проводиться строгий отбор и только самые лучшие могут… – тяжелый вдох, с металлическим скрежетанием, напугал Лема. Доктор продолжал, – могут трудиться здесь. Мы заботимся о человеческом здоровье, об их… – ещё один тяжелый металлический хрип, – жизнях. Невнимательные врачи – причина высокой смертности. Мы не допускаем… не допускаем, чтобы в медицину попадали те, кто не ценит нашей клятвы, наших трудов… Только сильные, выносливые… целеустремленные и внимательные становятся медиками…

Доктор Ван Вейк замолчал. Ноздри его вздрагивали, на лбу проступил пот; старик хватал воздух ртом, издавая влажные хрипы и свист. Лем отвернулся от доктора, чтобы не видеть сколь жалким может выглядеть человек в болезни, в старости. Он просветил сейф дактелоскопом. Просканировав найденные отпечатки, Сима дала ответ, что они принадлежат мед–персоналу.

– Хорошо, – задумчиво протянул Инспектор. – Я поверю вам, доктор, что весь ваш персонал также честен и высоконравственен, как и вы. А все собранные доказательства и факты выведут нас на преступника, кем бы он ни был. А теперь пойдемте. Вам нужно подышать кислородом.

Инспектор захлопнул сейф, и, подхватив доктора под локоть, повел его прочь со склада. Они разместились в ближайшей пустой палате. Доктор с жадностью набросился на кислородную маску, вдыхая густой свежий воздух.

– Аденокарцинома легких. – Произнес Ван Вейк. – Такая редкая в наших условиях болезнь. – Доктор с тоской окинул взглядом палату. Подышав немного, он отложил маску. Дыхание восстановилось, став ровным и беззвучным. – Я, может, был излишне резок с вами там. Я лишь хотел, инспектор, чтоб вы поняли, что никто из моих людей не способен на такую жестокость. История медицины знает случаи, когда врачи жертвовали своим здоровьем в пользу больных. Самоотверженность – вот что делает медицину. Химия, бинты, скальпели… Это лишь инструменты. Медицину делают самоотверженные люди, которым не наплевать, которых беспокоит здоровье и жизнь других.

Разволновавшийся доктор, снова прижался к маске. Он молчал. Прозрачные глаза недвижимо глядели в пространство. Уставшее лицо переливалось мерцанием капелек пота, скатывавшихся в глубокие морщины.

– В конце концов, – произнес доктор Ван Вейк сквозь маску, – самоотверженность – это всё, что нам остается. Мы находимся на этом корабле так давно… Он убивает нас. Он питается нашими жизнями и выплевывает, выжав из нас всё до капли. Это беспощадная махина, которая похоронит нас всех. Как бы не было от этого больно и горько, этого нельзя изменить или остановить… И нам только и остается самоотверженно покоряться стихии.

Доктор сделал глубокий вдох и закрыл глаза. В следующую секунду он твердым взглядом посмотрел Лему в лицо.

– Я требую от моих подчиненных порядка и дисциплины. Если он или она не способны понять, каким должен быть врач, мы прощаемся с этим человеком. Вот почему я точно знаю, что никто, включая санитаров, не посмел бы украсть шоколад.