Большая книга славянской мудрости

© ИП Сирота, текст, 2015

© ООО «Издательство «Эксмо», 2016

Введение

Мудрость славян, накопленная за тысячи лет, не исчезла в глубинах веков, она сохранилась в обычаях и традициях, в генах и памяти поколений, в самой душе народа и, конечно, в языке. Несметные сокровища – ценные мысли, многовековой опыт, светлые озарения – переданы при помощи слова.

Жемчужины народной мудрости – пословицы. В них в меткой и складной форме хранятся знания обо всем на свете от национальной истории до устройства быта. Пословицы, сказки, былины – все это плоды коллективного творчества, отшлифованные многими поколениями. Они позволяют нам в любой момент обратиться к опыту далеких прародителей, занять у них немного прозорливости, практичности и здравого смысла.

Наши славянские предки были семи пядей во лбу, но и потомки ни в чем им не уступают. Продолжая славные традиции, они приспосабливают старые мудрости к новым обстоятельствам и рождают новые, сообразные времени. Какую область ни возьми – военную науку или любовную премудрость, воспитание подрастающего поколения или этапы духовного пути, способы сохранения телесного здоровья или умение нажить благосостояние – обо всем думали самые светлые головы. И, к нашему счастью, сохранили итоги своих размышлений на бумаге.

Сколько можно найти светлых мыслей, свежих идей, остроумных выводов на страницах повестей и романов русских писателей, в стихотворениях поэтов, в письмах и дневниках как известных, так и самых обычных людей! Часть их представлена в этой книге, которая является не просто сборником цитат, а собранием знаний и размышлений на различные темы. На ее страницах оживают представители разных эпох и социальных слоев; каждый из них рассказывает свою историю или излагает свои воззрения, с которыми можно соглашаться или не соглашаться, но которые, несомненно, будет интересно узнать.

Читая эту книгу, кто-то, возможно, найдет ответы на мучающие его вопросы, кто-то увидит проблему с неожиданного ракурса, кто-то задумается о том, чем раньше никогда не интересовался, а кто-то просто получит удовольствие от яркого, живого языка представленных цитат, афоризмов и отрывков. «Премудрость одна, а мудростей много», – гласит русская пословица. Здесь представлено много разных мудростей, но основа у них одна – славянская, народная, идущая из глубокой древности.

I
Мудрость народная
Где народ, там и правда

Говорить о народной мудрости – это все равно, что пытаться объять необъятное. За что ни возьмись, какой вопрос ни задай, а у предков всегда найдется мудрый совет, будь то разговор о времени сева, солениях на зиму, рыбалке и охоте, приметах, чести, верности или о душе. Сами того не замечая, мы с раннего детства впитываем память предков с пословицами, поговорками и сказками. Со всем пылом юношеского максимализма стремимся доказать, что правила и традиции, освященные столетиями, не для нас, а став взрослыми, однажды вдруг понимаем, что живем, следуя мудрости отцов и дедов.

Что противопоставить смерти? Чем ценно честное слово? Опасна ли наивность? Читайте и узнаете!

Одна жизнь за всех и за россию

Спроси любого человека, есть ли что-то важнее жизни? И мудрый ответит: да! В истории тому есть множество примеров.

В 1613 году решением Земского собора был избран на царство первый из династии Романовых, Михаил Федорович. Его правление стало окончанием Смутного времени и принесло России долгожданный мир и спокойствие. Но всего этого могло бы не быть, если бы не подвиг Ивана Сусанина, прославивший деревенского старосту в веках.

Наш народ зря не любит говорить, а если сказал, то связал.

Пословица

Семнадцатилетний Михаил Романов с матерью Марфой в то время жили недалеко от Костромы, в селе Домнино. Узнав о провозглашении его царем, польско-литовский отряд направился туда, пленение или смерть юного властителя – вот что было его целью. Встретивший отряд Иван Сусанин не мог не понимать, что дойди поляки до Домнино, беды не избежать. Иван Сусанин решил, что одна его жизнь – малая плата за жизнь царя и судьбу России, и увел интервентов в противоположную от села сторону. Открыв обман, поляки казнили Сусанина в болотах под Исуповым.

* * *

«Время тогда было ненастное, начинало вечереть, как поляки, сбившись с дороги, встретили близ деревни Деревнищ крестьянина Ивана Сусанина и спросили его о дороге в село Домнино к боярскому двору, где тогда был юный Михаил. Умный Сусанин, подозревая коварство их, решается спасти Богом избранного Михаила, вызывается сам проводить их, и между тем показывая, что будто чего-то ищет, успевает приказать зятю ж своему, чтобы он как можно скорее спешил в Домнино для уведомления Михаила о предстоящей опасности. Сам, помолясь Богу и препоруча себя Его святой деснице, ведет злодеев в противну сторону; притворяясь, что ищет дороги, которую в темноте будто потерял, блуждая с ними по болотам и глубоким оврагам.

Наконец рассчитывая, что Михаил уже мог окольными дорогами удалиться в Кострому, прекращает нетерпеливость поляков объявлением, что он с намерением завел их в противоположную сторону, дабы сим спасти жертву их. <…> Верный Сусанин в селе Исупове принял мученический венец. Михаил же, извещенный зятем Сусанина об угрожавшей ему опасности, уехал окрестными дорогами в Ипатьевский монастырь, куда прибыла и его родительница. Злодеи, не смея следовать к Костроме… удалились к Белоозеру. Во время пребывания в Ипатьевском монастыре Михаил Федорович получил весть об избрании его на престол. <…> Верностью престолу и самопожертвованием для блага Отечества докажем, любезные соотчичи, что и в нас течет кровь Сусаниных и щедроты монархов не втуне изливаются на потомков тех доблестных мужей, которых верность и беспрекословная преданность вместо крепких стен служили твердою оградою жизни родоначальнику ныне благополучно царствующего Дома, Михаилу».

А. Козловский, «Взгляд на историю Костромы»

Изба черна неспроста

Старинная русская изба всегда удивляла иноземцев. Не барские хоромы, пусть непривычные, но просторные, а именно простые русские курные избы. Многим они казались олицетворением нищеты и забитости: закопченные, неказистые… Почему же наши предки не строили себе домов побольше и посветлее, ведь палаты боярам возводили, а уж в деревне леса на всех хватило бы!

Но все не так просто. В курной, или черной, русской избе печь специально топили так, чтобы дым поднимался под потолок, клубился там, постепенно спускаясь обра тно до волоковых окошек и выходя наружу. Горячий дым не только постоянно подсушивал бревна, не давая им загнивать от влажности, но и осуществлял определенную «консервацию» дерева. Да и дров для обогрева требовалось немного. Потому черные избы просуществовали на Руси почти до середины XIX века.

Б. Кустодиев. Изба. Костромская губерния, 1909–1917

Простой мужик тянуть лямку привык

Ни для кого не секрет, что народ на Руси всегда отличался трудолюбием и долготерпением. Это прекрасные качества! Возьмите любую сказку, разве есть хоть что-то, чего не может сделать простой мужик? Сварить суп из топора, пойти туда, не знаю куда, и найти то, не знаю что, – ему все удается! И пусть эти черты характера не всегда на пользу ему самому, но очевидно, что из любой, даже самой сложной, ситуации всегда найдется выход, надо только проявить смекалку.

О том написано много сказок, спето много песен, и даже когда речь идет о сатире, смеяться вы будете не над этим великим умельцем.

* * *

«И вдруг генерала, который был учителем каллиграфии, озарило вдохновение…

– А что, ваше превосходительство, – сказал он радостно, – если бы нам найти мужика?

– То есть как же… мужика?

– Ну да, простого мужика… какие обыкновенно бывают мужики! Он бы нам сейчас и булок бы подал, и рябчиков бы наловил, и рыбы!

– Гм… мужика… но где же его взять, этого мужика, когда его нет?

– Как нет мужика – мужик везде есть, стоит только поискать его! Наверное, он где-нибудь спрятался, от работы отлынивает!

Мысль эта до того ободрила генералов, что они вскочили, как встрепанные, и пустились отыскивать мужика.

Долго они бродили по острову без всякого успеха, но наконец острый запах мякинного хлеба и кислой овчины навел их на след. Под деревом, брюхом кверху и подложив под голову кулак, спал громаднейший мужичина и самым нахальным образом уклонялся от работы. Негодованию генералов предела не было:

– Спишь, лежебок! – накинулись они на него. – Небось и ухом не ведешь, что тут два генерала вторые сутки с голода умирают! сейчас марш работать!

Встал мужичина: видит, что генералы строгие. Хотел было дать от них стречка, но они так и закоченели, вцепившись в него.

И зачал он перед ними действовать.

Полез сперва-наперво на дерево и нарвал генералам по десятку самых спелых яблоков, а себе взял одно, кислое. Потом покопался в земле – и добыл оттуда картофелю; потом взял два куска дерева, потер их друг об дружку – и извлек огонь. Потом из собственных волос сделал силок и поймал рябчика. Наконец развел огонь и напек столько разной провизии, что генералам пришло даже на мысль: не дать ли и тунеядцу частичку?

Смотрели генералы на эти мужицкие старания, и сердца у них весело играли. Они уже забыли, что вчера чуть не умерли с голоду, а думали: вот как оно хорошо быть генералами – нигде не пропадешь!

– Довольны ли вы, господа генералы? – спрашивал между тем мужичина-лежебок.

Чем легче и вольнее живется на свете какому-нибудь народу, тем сильнее он любит свою родину.

Д. Писарев

– Довольны, любезный друг, видим твое усердие! – отвечали генералы.

– Не позволите ли теперь отдохнуть?

– Отдохни, дружок, только свей прежде веревочку.

Набрал сейчас мужичина дикой конопли, размочил в воде, поколотил, помял – и к вечеру веревка была готова. Этою веревкою генералы привязали мужичину к дереву, чтоб не убег, а сами легли спать».

М. Салтыков-Щедрин, «Как один мужик двух генералов прокормил»

Только добрый и талантливый народ может сохранить величавое спокойствие духа и юмор в любых, и самых трудных, обстоятельствах. Пословицы, поговорки, прибаутки, рождаясь в недрах народных масс, говорят о здоровом, могучем организме.

В. Даль

Не говори «гоп!», пока не перепрыгнешь

Мы с детства слышим истории о могучих богатырях, великих мудрецах, необыкновенных силачах и сказочных красавицах. Со временем человек привыкает отделять сказку от были, ни один взрослый не станет поднимать многотонную скалу, скакать верхом три дня и три ночи или рубить в одиночку просеку в непроходимом лесу. Но ведь так хочется прославить свое имя! И есть люди, которые, стремясь к славе, бахвалятся, обещая сделать то, что им не под силу. Но помни, такое хвастовство не принесет счастья, «наградой» тебе будет только стыд!

* * *

«Синица на море пустилась:

Она хвалилась,

Что хочет море сжечь.

Расславилась тотчас о том по свету речь.

Страх обнял жителей Нептуновой столицы;

Летят стадами птицы;

А звери из лесов сбегаются смотреть,

Как будет Океан и жарко ли гореть.

И даже, говорят, на слух молвы крылатой

Охотники таскаться по пирам

Из первых с ложками явились к берегам,

Чтоб похлебать ухи такой богатой,

Какой-де откупщик, и самый тароватый,

Не давывал секретарям.

Нужно любить то, что делаешь, и тогда труд – даже самый грубый – возвышается до творчества.

М. Горький

Толпятся: чуду всяк заранее дивится,

Молчит и, на море глаза уставя, ждет;

Лишь изредка иной шепнет:

„Вот закипит, вот тотчас загорится!“

Не тут-то: море не горит.

Кипит ли хоть? – и не кипит.

И чем же кончились затеи величавы?

Синица со стыдом всвояси уплыла;

Наделала Синица славы,

А моря не зажгла.

Примолвить к речи здесь годится,

Но ничьего не трогая лица:

Что делом, не сведя конца,

Не надобно хвалиться

И. Крылов, «Синица»

В. Васнецов. Баян, 1910. Вещий Баян слагал песни и сказания о деяниях князей

Нет защиты лучше верности

Как часто люди путают вещи, которые, казалось бы, спутать невозможно. Достоин ли презрения человек, рабски пресмыкающийся перед тем, кто судьбой поставлен выше него? Возможно. Ведь настоящий раб – это не тот, кто не имеет свободы, это человек, не имеющий собственной воли, преклоняющийся перед силой и вряд ли способный принимать решения и совершать поступки.

И как часто крепостных на Руси воспринимали именно такими – не только бесправными, но и безвольными рабами. А ведь русские писатели не раз и не два обращались к образу крепостного, искренне верного и преданного, служащего не за страх, а за совесть. И верность такого слуги, готового пожертвовать даже своей жизнью, – лучшая защита от любых напастей.

* * *

«На другой день я проснулся с головною болью, смутно припоминая себе вчерашние происшествия. <…>

Мне было стыдно. <…> Но Савельича мудрено было унять, когда, бывало, примется за проповедь. „Вот видишь ли, Петр Андреич, каково подгуливать. И головке-то тяжело, и кушать-то не хочется. Человек пьющий ни на что не годен… Выпей-ка огуречного рассолу с медом, а всего бы лучше опохмелиться полстаканчиком настойки. Не прикажешь ли?“

В это время мальчик вошел и подал мне записку от И. И. Зурина. Я развернул ее и прочел следующие строки:

„Любезный Петр Андреевич, пожалуйста, пришли мне с моим мальчиком сто рублей, которые ты мне вчера проиграл. Мне крайняя нужда в деньгах.

Готовый ко услугам

Иван Зурин“.

Делать было нечего. Я взял на себя вид равнодушный и, обратясь к Савельичу, который был и денег, и белья, и дел моих рачитель, приказал отдать мальчику сто рублей. „Как! зачем?“ – спросил изумленный Савельич. „Я их ему должен“, – отвечал я со всевозможной холодностию. „Должен! – возразил Савельич, час от часу приведенный в большее изумление, – да когда же, сударь, успел ты ему задолжать? Дело что-то не ладно. Воля твоя, сударь, а денег я не выдам“.

Я подумал, что если в сию решительную минуту не переспорю упрямого старика, то уж в последствии времени трудно мне будет освободиться от его опеки, и, взглянув на него гордо, сказал: „Я твой господин, а ты мой слуга. Деньги мои. Я их проиграл, потому что так мне вздумалось. А тебе советую не умничать и делать то, что тебе приказывают“.

Бескорыстная преданность больше всего стоит и меньше всего ценится.

И. Шевелев

<…>

Савельич поглядел на меня с глубокой горестью и пошел за моим долгом. Мне было жаль бедного старика; но я хотел вырваться на волю и доказать, что уж я не ребенок. Деньги были доставлены Зурину. Савельич поспешил вывезти меня из проклятого трактира. Он явился с известием, что лошади готовы. С неспокойной совестию и с безмолвным раскаянием выехал я из Симбирска, не простясь с моим учителем и не думая с ним уже когда-нибудь увидеться».

А. Пушкин, «Капитанская дочка»

Высшая и самая характерная черта нашего народа – это чувство справедливости и жажда ее.

Ф. Достоевский

Мудрые мысли

Искренность – дело трудное и очень тонкое, она требует мудрости и большого душевного такта.

В. Вересаев

Человек, ненавидящий другой народ, не любит и свой собственный.

Н. Добролюбов

В народе, что в туче: в грозу все наружу выйдет.

Народная мудрость

Человек, который не любит свой народ и кому не мил конкретный образ его, не может любить и человечество.

Н. Бердяев

Правда выше жалости.

М. Горький

Справедливость – доблесть избранных натур, правдивость – долг каждого порядочного человека.

В. Ключевский

Из всех родов славы самая лестная, самая великая, самая неподкупная – слава народная.

В. Белинский

Мерило народа не то, каков он есть, а то, что считает прекрасным и истинным, по чем воздыхает.

Ф. Достоевский

Смерти вопреки

Человеческий век короток. Только-только тебя, малыша, водили за руку играть в парк, а вот ты уже встречаешь любимого человека и думаешь о свадьбе, а вот уже и своих детей ведешь на прогулку… Что же можно противопоставить стремительно убегающему времени? А ведь все просто. Народная мудрость гласит: человек жив, пока его помнят. Наши деды и прадеды знали: живи и трудись честно, будь отзывчивым на чужое горе, помогай другим в беде – и память о тебе, а значит, и жизнь твоя будет долгой!

Только так и можно стать «живой» душой, даже если твой земной путь уже закончен.

* * *

«Реестр Собакевича поражал необыкновенною полнотою и обстоятельностию: ни одно из похвальных качеств мужика не было пропущено: об одном было сказано „хороший столяр“, к другому приписано было „смыслит и хмельного не берет“. Означено было также обстоятельно, кто отец, и кто мать, и какого оба были поведения; у одного только какого-то Федотова было написано: „отец неизвестно кто, а родился от дворовой девки Капитолины, но хорошего нрава и не вор“. Все сии подробности придавали какой-то особенный вид свежести: казалось, как будто мужики еще вчера были живы. Смотря долго на имена их, он умилился духом и, вздохнувши, произнес: „Батюшки мои, сколько вас здесь напичкано! что вы, сердечные мои, поделывали на веку своем? как перебивались?“ <…>

Помнить – это все равно что понимать, а чем больше понимаешь, тем более видишь хорошего.

М. Горький

Пробка Степан, плотник, трезвости примерной. А! вот он, Степан Пробка, вот тот богатырь, что в гвардию годился бы! Чай, все губернии исходил с топором за поясом и сапогами на плечах, съедал на грош хлеба да на два сушеной рыбы, а в мошне, чай, притаскивал всякой раз домой целковиков по сту, а может, и государственную зашивал в холстяные штаны или затыкал в сапог, – где тебя прибрало? Взмостился ли ты для большого прибытку под церковный купол, а может быть, и на крест потащился и, поскользнувшись оттуда с перекладины, шлепнулся оземь, и только какой-нибудь стоявший возле тебя дядя Михей, почесав рукою в затылке, примолвил: „Эх, Ваня, угораздило тебя!“, а сам, подвязавшись веревкой, полез на твое место. Максим Телятников, сапожник. Хе, сапожник! пьян, как сапожник, говорит пословица. Знаю, знаю тебя, голубчик; если хочешь, всю историю твою расскажу: учился ты у немца, который кормил вас всех вместе, бил по спине ремнем за неаккуратность и не выпускал на улицу повесничать, и был ты чудо, а не сапожник, и не нахвалился тобою немец, говоря с женой или с камрадом. А как кончилось твое ученье: „А вот теперь я заведусь своим домком“, сказал ты, „да не так, как немец, что из копейки тянется, а вдруг разбогатею“. И вот, давши барину порядочный оброк, завел ты лавчонку, набрав заказов кучу, и пошел работать. Достал где-то в втридешева гнилушки кожи и выиграл, точно, вдвое на всяком сапоге, да через недели две перелопались твои сапоги, и выбранили тебя подлейшим образом. И вот лавчонка твоя запустела, и ты пошел попивать да валяться по улицам, приговаривая: „Нет, плохо на свете! Нет житья русскому человеку: все немцы мешают“».

Н. Гоголь, «Мертвые души»

Романтизм есть вечная потребность духовной природы человека: ибо сердце составляет основу, коренную почву его существования, а без любви и ненависти, без симпатии и антипатии человек есть призрак.

В. Белинский

К. Маковский. Крестьянский обед в поле, 1871. Во время уборочных работ крестьяне проводили в поле весь день

Голос души – песня

Что является самым честным отражением человеческой души? Отражением, в котором невозможно солгать, в котором видно все оттенки и полутона и которое будет понятно каждому вне зависимости от возраста и социального положения? Конечно, песня!

Не зря на Руси всегда любили петь. На свадьбах и похоронах, на крестинах и юбилеях, в горе и в радости – песня всегда поддержит и поможет, примирит и объединит. В песне открывается душа, и этот язык не требует перевода.

* * *

«Яков помолчал, взглянул кругом и закрылся рукой. Все так и впились в него глазами, особенно рядчик, у которого на лице, сквозь обычную самоуверенность и торжество успеха, проступило невольное, легкое беспокойство. Он прислонился к стене и опять положил под себя обе руки, но уже не болтал ногами. Когда же наконец Яков открыл свое лицо – оно было бледно, как у мертвого; глаза едва мерцали сквозь опущенные ресницы. Он глубоко вздохнул и запел… Первый звук его голоса был слаб и неровен и, казалось, не выходил из его груди, но принесся откуда-то издалека, словно залетел случайно в комнату. Странно подействовал этот трепещущий, звенящий звук на всех нас; мы взглянули друг на друга, а жена Николая Иваныча так и выпрямилась.

Музыка есть сокровищница, в которую всякая национальность вносит свое, на общую пользу.

П. Чайковский

За этим первым звуком последовал другой, более твердый и протяжный, но все еще видимо дрожащий, как струна, когда, внезапно прозвенев под сильным пальцем, она колеблется последним, быстро замирающим колебаньем, за вторым – третий, и, понемногу разгорячаясь и расширяясь, полилась заунывная песня. „Не одна во поле дороженька пролегала“, – пел он, и всем нам сладко становилось и жутко. Я, признаюсь, редко слыхивал подобный голос: он был слегка разбит и звенел, как надтреснутый; он даже сначала отзывался чем-то болезненным; но в нем была и неподдельная глубокая страсть, и молодость, и сила, и сладость, и какая-то увлекательно-беспечная, грустная скорбь. Русская, правдивая, горячая душа звучала и дышала в нем и так и хватала вас за сердце, хватала прямо за его русские струны. Песнь росла, разливалась. Яковом, видимо, овладевало упоение: он уже не робел, он отдавался весь своему счастью; голос его не трепетал более – он дрожал, но той едва заметной внутренней дрожью страсти, которая стрелой вонзается в душу слушателя, и беспрестанно крепчал, твердел и расширялся. <…>

Он пел, совершенно позабыв и своего соперника, и всех нас, но, видимо, поднимаемый, как бодрый пловец волнами, нашим молчаливым, страстным участьем. Он пел, и от каждого звука его голоса веяло чем-то родным и необозримо широким, словно знакомая степь раскрывалась перед вами, уходя в бесконечную даль

И. Тургенев, «Певцы»

По степени большего или меньшего уважения к труду и по уменью оценивать труд… соответственно его истинной ценности – можно узнать степень цивилизации народа.

Н. Добролюбов