Опорно

В оформлении обложки использован рисунок художника Michael Moebius, http://www.moebiusart.com/the-artworks.html.

Дисклеймер

Читатель!

Все имена и события в этом произведении вымышлены, любые совпадения с реальными людьми и событиями – случайность.

Поведение персонажей носит художественный вымысел и не имеет отношения к позиции автора и, ни при каких обстоятельствах, не служит манипуляторным или иным целям, призывающим к любым действиям.

Текст содержит ненормативную лексику, описание порнографических и эротических сцен.

Ограничение по возрасту: от 18+!

Вместо предисловия

Вы сидите за обычным компьютером в обычной комнате. За необычным компьютером в необычной комнате, за очень необычным… неважно.

Вы молодой, пожилой, среднего возраста, богатый, бедный, пользуетесь популярностью у женщин, мужчин.

Вы делаете какое-то обычное дело. Потом, импульс. Искра внутри, что-то покалывает, щекочет.

Рука сама тянется – закрыть к чертям, это обычное дело и открыть страницу с «этим». С другим миром, начинающимся на букву «Х». Ведь все самое интересное начинается на букву «Х».

Этот, другой мир, всегда дает что-то новое. Каждую секунду, в интернет загружаются сотни роликов «ХХХ». Это делается именно для вас, кем бы вы ни были.

Часть 1. Снимать по-русски

Глава 1. Как я купил свой первый велосипедный шлем

Последние двадцать лет я строил мосты. Не считая трех лет, когда был дворником после института, у меня была вполне уважаемая и высокооплачиваемая работа.

Потом я понял, что мир крутится вокруг чего-то другого. Уж ни вокруг мостов, это точно. И занялся порнографией.

Нет, не в том смысле, что я стал смотреть порнушку по вечерам, когда приходил после проектирования какой-нибудь опоры или вантового подвеса. Хотя, такое, конечно, тоже случалось.

Я стал производить порно.

Я стал режиссером, сценаристом, светотехником. Я сам монтировал свои фильмы и сам продюссировал. К моему большому удивлению, я стал участвовать и как главный актер, время от времени.

Но, вернёмся к велосипедному шлему.

Вообще-то я не очень спортивный. Поэтому купил свой первый велосипедный шлем в сорок пять лет. Причем, не совсем для занятий велоспортом.

Продавец долго расхваливал модель. С кожаными вставками, двойной застежкой и карабином, чтобы можно было пристегивать к рюкзаку.

Я от природы застенчив, поэтому слушаю даже продавцов. Вот и стоял, угукал. В голове крутилась писсинг-сцена с Алис Подиум в джакузи. Как она будет мне сосать, как я буду снимать анал-пенетрацию, стоя в этом дурацком шлеме, балансируя одной ногой на краю джакузи, а другой на полу.

В этот момент, я думал не о кинематографии. И тем более, не о сексе. Я думал о том, не будет ли шлем елозить, пока я буду проделывать все это. Ведь в шлеме, точнее – на шлеме, было главное – камера.

– Вот здесь крепление для камеры, видите? – продавец насторожился, видя мой отстраненный взгляд. Сам того не подозревая, он подобрался к самому важному.

– Угу. – в который раз, сказал я.

Конечно, я видел крепление для камеры. Именно для этого, я и покупал этот шлем! У меня и велосипеда-то нет. Зачем он мне еще, как не для того, чтобы закрепить на нем камеру, пока я буду писать в анус Алис, заставляя ее глубоко сосать – и так, дубль за дублем, снимать все это, стараясь не потерять эрекцию. И так часа полтора, пока не получится достаточное количество хороших кусков, которые потом смонтирую в один фильм.

Алис была новичком в прон-индустрии (именно так профессионалы называют порно). Новичка хорошо видно на первой съемке, когда снимаешь соло (ролик с одной актрисой) или эротик-массаж, чтобы посмотреть, как актер ведет себя на камеру. Алис вела себя, как обычно ведут новички из наших актрис. Зажато и глупо. Ни о каком сексе и сексуальности и близко там не было.

Вообще, в проне почти нет настоящего секса. Конечно, есть пенетрация и все остальное. Но, самого секса нет. Практически. С сексом порнография имеет мало общего. Во всяком случае, профессиональная.

Но… из всего этого, могла получиться драматургия. Когда я смотрел на измученное тоской, глупое лицо Алис, я понял, что из нее можно выжать искру. Это мое такое выражение – «выжать искру». Не знаю, принадлежит оно еще кому-то или нет, но я его часто использую, когда ко мне приходят новые актеры, чтобы сниматься в жанре «ххх». Я думаю именно так: можно из нее (него) выжать искру или нет!?

С Алис, кажется, стоило попробовать. Зажатое лицо, сведенные лопатки, скрещенные, как будто склеенные между собой, ноги, говорили о том, что в ней есть какие-то чувства, которые можно превратить в игру.

Поэтому, я сейчас и покупал этот чертов шлем. С Алис хотелось попробовать съемку POV¹. Этот жанр тогда только входил в моду, и раньше я его не пробовал. Но, для POV, нужен экшен план, То есть план со стороны главного действующего лица, коим предполагал быть я.

Ну а как еще снимать, как не в велосипедном шлеме, если одной рукой направляешь актрису, другой поднимаешь себе член. Куда еще прицепить камеру, чтобы кадр всегда был – в центре событий. Именно это важно в POV – чтобы кадр был постоянно в центре, непосредственно перед зрителем.

– Модель хорошо сочетается с «гоу-про» и другими экшен-камерами. – заверил меня продавец и протянул коробку.

– Угу. – опять сказал я, потому что ничего больше сказать не мог. В этот момент передо мной возник вопрос с освещением маленькой ванной комнаты, большую часть которой занимал нелепый, но необходимый для сценария, джакузи.

Я купил шлем и пошел из магазина, слушая как он шуршит в коробке. Проблема с освещением была гипотетически решаема. Я придумал, как и куда закреплю не очень большие строительные прожекторы. В съемке POV качественное освещение не так важно, как в классической.

Странно это вспоминать… но, я купил этот шлем на последние деньги. Тогда мосты строились не очень. Все строилось – не очень. Денег ни у кого не было, даже у строителей.

Потратил последние деньги. Но, в порно – это норма. Все время хочется снять больше. Как только начинаешь заниматься порно, денег сразу ни на что не хватает, сколько бы не зарабатывал.

Но, как говорит моя знакомая: трать больше и больше – заработаешь.

Думаю, она права.

***

– Это еще зачем? – спросила Алис, когда я выложил из чемодана, помимо камеры и прочей киношной аппаратуры, еще и шлем.

– Я за безопасный секс. – кажется, вполне удачно пошутил я. Но, ожидаемой улыбки не последовало. Пришлось самому посмеяться.

За безопасный секс в велосипедном шлеме! – да, это удачная шутка.

Но, мои опасения оправдались. Во время съемки анальной пенетрации, шлем все-таки болтался. Вместе с ним, дрожала и камера. И, если это не так страшно, пока едешь по горной дорожке или прыгаешь на каком-нибудь скейте по рампе, то при съемке порнофильма, это недопустимо. Даже, если это съемка POV, мельтешение раздражает зрителя. Ведь, зритель порнофильмов гораздо более сосредоточен, чем зритель велосипедных покатушек, вот я о чем. Значит, мельтешение будет его сбивать с толку, в чем бы этот «толк» не состоял.

Поэтому, на втором дубле, я старался двигать только нижней частью тела, замерев головой. Со стороны, наверное, выглядело так, как если бы сексом занимался человек с парализованной верхней частью тела. Зрелище, то ли смешное, то ли ужасное. Не знаю, это на любителя. Я-то профессионал, мне важен результат, а не процесс. А вот, Алис, нет. Поэтому, под конец, она все испортила.

Я должен был кончить ей на лицо. И так, в общем-то, и сделал. Но, в самый последний момент, вместо того, чтобы лизнуть головку, как предполагалось, Алис сказала:

– Ой-ой, что это!? – когда я сильно забрызгал ей все лицо спермой.

– Давай лизни… ну, давай!

А вообще, был удивлен. Что значит «ой-ой, что это». Сперма, детка. Сперма, в которой твое лицо. От лба к подбородку, на веках и щеках. Это именно то, что все мужики мечтают увидеть и, более того, сделать с тобой. Иначе, для чего тогда еще снимать прон!?

В целом, после монтажа, все хорошо получилось. Я сам не ожидал. Но, вот это «ой-ой, что это», в то время как надо было просто лизнуть…

Нарушилась непрерывность – основа драматургия. Алис, конечно, потом сообразила и лизнула. Но, это уже «сшитые» кадры. В них нет искры. Я, конечно, неплохо освоил монтаж. Но, для POV такое не годится. POV должен сниматься почти без дублей, тогда это POV и POV настоящий.

– Ты меня не предупреждал! – сказала она, булькая водой, полоща рот, оттирая лицо и волосы.

– О чем тут предупреждать!? Мы же тут не крестиком вышиваем, в конце-то концов!?

Но, объяснять «мы тут прон снимаем, и ты это знаешь» бесполезно. Из актрисы либо прет, либо не прет, на логике не вытянешь. Это еще актеру-мужику можно объяснить, разложить все по полочкам. С девушками такое не прокатит. Но, я вроде пока не снимаю гей-порно.

Поэтому, приходиться давить искру. По этой же причине, два знаменитых прон-режиссера², снимают в основном, в стиле гонзо³, который сами и придумали. Это не потому, что у одного такой буйный итальянский темперамент, а у другого французская мизантропия. Нет. Гонзо-стиль – единственный способ давить ту самую «искру. Актрисы, в основном, из бывшего SU⁴, и у них часто возникает это «ой-ой». Вот и приходиться давить и «давить».

В общем, после этого «ой, что это», снимали дубли уже ни с настоящей спермой, а с питьевым йогуртом. Есть один такой, похожий на сперму. Хотя, некоторые варят из крахмала специальную жидкость, которая хранится пять дней. Но, это заморочки, я пока использую обычный «ум-м, йогурт». Он и хранится гораздо дольше.

Извели две маленькие баночки и легли спать. Снимать в гостинице в этом смысле удобно. Актрисы в основном приезжие и могут остаться на ночь. Я тоже обычно остаюсь. После пяти часов съемки и трех часов перекуров, сил уже ни на что не остается.

– Слушай, я не кончила. Я еще хочу. – неожиданно, сказала Алис, когда я случайно задел ее рукой по бедру, пока ворочался. Спали на отдельных половинках кровати, ничего не предвещало. А тут, такое!

Потом, у нее как башню сорвало. Она на меня залезла и давай прыгать. Я вроде ничего, нормально. Но, странно, как-то.

В общем, несмотря на то, что я сказал, что в проне настоящего секса нет, иногда бывает – после прона. Иногда – до. Но, это всегда исключение. Есть один коллега, у которого слоган, что-то типа «сначала секс, потом съемка». Но, я считаю, что это непро…анально… нет, может и анально, но уж точно непрофессионально.

Когда я строил мосты, меня же не заставляли каждый день по этим мостам проезжать. Да и сам я как-то не горел желанием. Вот и тут так же. Съемка прон – такая же профессия, как и все остальное.

Но, эта ситуация подвела меня к другой мысли. Эта Алис во время съемки была как из полена сделана. Ни грации, ни энергии. Но, стоило «просто» трахаться, как все изменилось. Активная такая стала. Кровать раскачивается, она кричит, стонет, руками машет, прям как зверек. Бедра так развернула, что я в нее по полной вошел. Жалко, темно. Да и камера не включена. Такие бесценные кадры пропадают!

Короче, мысль такая: многие наши девки – «давалки». В смысле, как только появляется финансовая составляющая, сразу «ой-ой, что это», протест и социальный конфликт. Но, стоит отменить финансы… хоть со стремным чуваком (это я не про себя), хоть в замызганном подъезде. Ничего не останавливает. Вперед, шашки наголо и все такое.

Как вы, наверное, уже поняли, в проне, очень мощный опыт работы с кадрами. Я и раньше, когда мосты строил, приходилось работать с подчиненными. Но, это все ерунда. Заставить какую-нибудь актрису-новичка, из глубинки, сосать три часа на камеру, мастурбировать себе огурцом и лизать анус факеру⁵, которого она первый раз видит… для этого нужно быть реальным виртуозом работы с «хъюман ресорс».

Еще добавьте сюда умение камеру держать. Потом, выбор локаций, освещение и монтаж. И вы сразу по-другому посмотрите на те миллионы часов видео, которые лежат на х-видео площадках.

Производителям – они тяжело достаются.

Глава 2. Миллионы драматургии

Миллионы часов порнографии в интернете. Это не фигура речи. Это фактическая цифра.

Один стриминговый порно-канал подсчитал количество часов загруженного туда видео. Получилось что-то около 57 тысяч лет в общей сложности. То есть почти в 1,5 раза больше, чем существует хомо сапиенс.

Что-то такое я интуитивно предполагал, когда решил полностью изменить свою жизнь, поняв, что снимать прон – важнее строительства мостов.

Я неплохой строитель и конструктор. Но, даже я, вряд ли создам мост, который выдержит 1,5 цивилизации. У инков и тех, так не получилось, хотя у историков есть подозрения, что они были полу инопланетяне… их последний мост простоял 3000 лет.

Я подсчитал и другое. Этому каналу, на котором 57 тысяч лет порно, около 10 лет. А это значит, что, в среднем, за год – туда попадает 6 тысяч лет нового видео. Понимаете!?

Вот уж действительно, массовый и востребованный продукт. В котором есть десятки категорий, начиная от пола, количества участников, количества пенетраций и целым набором приспособлений. Одних сокращений и аббревиатур десятки: B-G, G-G, AP, VP, DP⁶. Я думаю, порно может с сопроматом поспорить в количестве терминов.

Но, конечно, все это лишь «декорации». На первом месте, – действие, как и в любой драматургии. А секс, пусть и кинематографический, – апогей драматургии. Пролог, эпилог, коллизия, завязка, развязка – все это про секс. Точнее, так: все это про хороший секс. Хороший секс может занимать две минуты, время здесь не всегда играет значение, но в нем будут присутствовать все драматургические основы.

Иногда, на самих съемках бывает драматургия. Даже без секса.

Была у меня одна актриса, Криста, вроде как, в первый раз решила попробовать. Я даже думаю, не деньги ей нужно были, а просто интересно. Опыт, типа.

В обычной жизни она была, то ли преподавателем пения, то ли логопедом. Не знаю, хорошо она пела или произносила «ррр» с шипящими. Но, мысль про ее вокально-инструментальные данные как-то запала, и я решил начать с глубокой горловой пенетрации. Глубокий минет, попросту.

Начали снимать. Она на полу сидит, я одной ногой на кровать встал, другой на пол и захожу ей в рот, почти вертикально вниз, чтобы глубоко получилось. Так, она после третьего движения, хватается за горло и хрипит.

– Ау-м-м-м-ау…

Задыхается и все! И глаза такие, как у рыбы, которую на берег достали. Я воды ей, еще чего-то. Какая вода! Она только хрипит, вдохнуть не может. Вот так, завязка! Так и до эпилога недалеко, настоящего драматургического.

Что делать? В номер гостиницы скорую не вызвать. Приедут, а у меня тут три прожектора, две камеры. Их так быстро не снимешь, на это больше часа надо.

В общем, я ее в халат заворачиваю и давай вниз тащить. Думаю, внизу, в фойе скорую вызову.

Перекинул через себя и несу. Сам тоже в одном халате, у самого член, эрегированный, бежать неудобно. А она, чувствую, уже совсем плоха. Ну, понятно, дышать не может человек.

Короче, в фойе попрохладней, ей вроде как легче стало. Драматургия вошла в стадию развязки. Там, конечно, охранники забегали. Наверное, подумали, что передозировка или еще чего. Но, продышалась как-то.

Даже потом предлагала доснять. Но, я рисковать не стал. Есть девушки, у которых так психика действует. Не могут они принимать мужское внимание, в некоторых его формах. Такие вещи надо уважать. Я же не садо-маза снимаю.

Потом, с утра завтракали, смеялись, как-так произошло.

Дальше я на проводил ее на поезд, Криста приехала из другого города. И так получилось, что ей заменили место, какая-то путаница в билетах. За это она так наорала на кондуктора, со всей силой своих вокально-логопедических навыков, что у того фуражка, кажется, на бок съехала.

– Да, тебе палец в рот не клади! – сказал я, кажется, двусмысленность. Потом, с облегчением, помахал в уезжающее окно.

Глава 3. Парень вернулся с работы

– Ко-ро-ч-е… ты представляешь! – Лола заглатывала тефтели одну за другой. Лучше бы она что-нибудь другое так же заглатывала. – Там у них пять этажей походу. Ва-ще все есть. Школа, больница, тюрьма, суд даже… хотя суд я не понима-у-ю нахрена. Там вроде как по-р-р-но неинтересно! Какой сюж-е-т в суде-то…

– Тихо, ты! Говори прон. Прон, говори! – пытаюсь я ее успокоить.

– Слышь, Паш. Че тут ваще кто понимает. – она машет рукой на большую столовую, в которой приезжие из других городов и, вроде как, несколько непонятных азиатов.

– Говори потише. Нам еще здесь второй день снимать.

Лолу сложно успокоить. Она еще вчера завелась и это хорошо. Конечно, в гостиничной столовке про двойную пенетрацию кричать не нужно, но заведенная актриса всегда лучше, чем та, которая ведет себя, как ни рыба, ни мясо.

Лола на второй стадии перед профессионализмом. Она уже не ходит, как забитая овечка. И, не ведет себя агрессивно. Она испытывает энтузиазм. Порно ей нравится. А это редкость с нашими актрисами.

В ней пока нет спокойствия настоящего профессионала, поэтому пока ей нельзя доверить самостоятельность на съемке, особенно в BG, ее должен вести опытный факер. Но, в соло или массаже вполне можно на нее положиться.

– Слыш, Павлуш. Ты сейчас упадешь. Я тут двух мужиков в реале затащила на Ди-Пи⁷. Так они не смогли ни хрена. Я-то готова была, а они не смогли. Только смотреть умеют, короч-е…

Я не ответил, только ухмыльнулся. Меня заботила большая порция этих дурацких тефтель, которые Лола почти все съела. Значит, к моменту съемки анала, нужно будет делать клизму. Девки обычно это не любят, сопротивляются. А я, что, виноват, что они основ физиологии не знают. Я же потом сцены с копро⁸ не хочу снимать.

– Давай, харе с этими тефтелями. Пойдем, лучше покурим.

– Ой, Паш… – Лола бросает вилку, виновато смотрит. – Я же забыла, у нас сегодня анал! – опять, говорит слишком громко. Как будто, рядом никого нет. Слово «анал» даже китайцы, наверное, узнают. Не говоря уже о наших.

– Все, тихо-тихо. Пойдем, пойдем…

Я окончательно раздражаюсь. Но, это мое нормальное состояние перед съемкой. В начале всегда что-то раздражает. Сейчас опять это «ой»! Что значит, «ой, анал»? Мы чем тут вообще занимаемся!? Головой думать надо, даже во время анала.

Мы быстро курим и идем в номер. Там уже все расставлено. Нужно только включить. Я проверяю скотч, который приклеил к двери. Несмотря на табличку «не беспокоить», горничная все равно могла войти. Тогда, надо быстро все убирать и съезжать.

Лола одевает первый комплект. Черное белье с кружевами и сетками. И, опять жалуется на съемки в Будапеште⁹.

– Не подходит. У нас муж возвращается домой, ты спишь. С чего на тебе такое белье?

– Слышь, оно мне нравится, Паш. – не соглашается Лола.

– Давай-давай, другое. – на съемочной площадке, я становлюсь не таким, как в жизни. Так я неуверенный, даже стеснительный. Здесь я жесткий. Все зависит от меня. По-другому, никак.

Лола появляется в темно-синем белье, больше похожем на купальник. Мне оно нравится в целом, но для сюжета тоже не подходит. В таком белье не ложатся спать.

– Другое, давай. Еще! – командую я и начинаю переодеваться сам.

– Зад-д-ол-ба-а-ал!

Моя одежда на сегодня – джинсы, рубашка. Я играю парня-работягу.

Сюжет у нас такой: муж возвращается домой после ссоры с женой по телефону. Она уже спит. Он наливает себе виски, садится в кресло и наблюдает, как та ворочается во сне. Она наполовину откидывает одеяло, показывая ему верхнюю часть тела и трусы. Он злится и возбуждается, допивает, залезает на кровать прямо в ботинках, откидывает ей голову и сильно, глубоко засовывает член в рот.

Та просыпается, начинает сопротивляться. Тогда он ее поворачивает, рвет трусы, засовывает член в анальное отверстие. Она сопротивляется, потом на какое-то время затихает. Он никак не может кончить.

Тогда он ее отпускает, та бежит в душ. Он опять садится в кресло, выпивает еще стакан, и идет к ней в душ. Там на нее писает. Тут главное, чтобы мочи было побольше. Чтобы она попала и на лицо, и на все тело. Самое важное – сильной струей ударила в попу, прямо в анальное отверстие. Это уже моя заморочка, и меня это волнует. Эрекцию и сперму еще можно контролировать, а вот мочу – гораздо сложнее. Для сцен писсинга в проне есть специальные мочегонные таблетки, но я с ними острожен, они сильно влияют на давление. Однажды, я переборщил с ними и чуть не упал в обморок.

Писсинг в этой сцене важен, здесь в писсинге сам момент драматургии. Он писает, потому что одновременно злится, хочет ее и не в восторге, что не кончил. И драматургия тут двусторонняя. Ей это неожиданно нравится, она начинает делать ему минет, и он быстро кончает ей на лицо.

Все, они помирились! Хэппи энд, как сказали бы, мои коллеги из Браззерс¹⁰. Но, у нас тут не Америка. Поэтому, как говорится, у нас и комедий финалы печальны. Так, что, получится ли много написать и потом почти сразу кончить, я не знаю.

– Короче, Паш. Ты прикинь. Они мне дают стринги, которые уже десять раз, как не белые. Их до меня уже десять девок носило. И говорят, типа: вот стринги, вот чулки, надевай. Чулки тоже, блин, загаженные. Типа, медсестра им нужна. Хорошо, халат еще более-менее. На рукаве только сперма немного осталась.

– Ну? – я стараюсь подбодрить Лолу. Перед съемкой лучше пробудить в ней здоровый патриотизм. Что-то вроде: все так, Лола. В Будапеште – плохо, у нас – хорошо.

– Так че, «ну»!? Одела. Знаешь, шестьсот евраков все-таки. – Лола появляется в просторной ночнушке, бледно-розовой и такого же цвета, трусах. Это вполне подходит.

– Очень круто, Лола. Это подходит. – я наливаю ей немного виски, чтобы расслабить. Она выпивает, ложиться в кровать, закутывается.

Я включаю дедолайт¹¹, выхожу за дверь. Сцена первая, камера-мотор.