Трое против ведьмы

Adam Jay Epstein & Andrew Jacobson

THE FAMILIARS

Copyright © 2010 by Adam Epstein and Andrew Jacobson

Illustrations copyright © 2010 by Peter Chan and Kei Acedera

All rights reserved

© А. Хромова, перевод, 2017

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа _”Азбука-Аттикус“», 2017

Издательство АЗБУКА®

* * *

Джейн, моей жене, которая поддерживает все мои мечты, даже самые фантастические.

И Пенни, моей дочке, – эта история для тебя!

А. Дж. Э.

Эшли и моему фамильяру Элвису.

Э. Дж.

1
Утренняя добыча

Все началось с того, что у Элдвина зачесались усы. Так всегда бывало, стоило ему проголодаться. В последние несколько месяцев добывать еду становилось все труднее и труднее. В проулках и закоулках уже не валялись кучи рыбьих кишок или куриных потрохов, и бродячему коту приходилось бороться все упорнее, чтобы как следует покушать хотя бы раз на дню.

Усы зачесались утром, когда Элдвин восседал на коньке шиферной крыши, одним глазом созерцая окрестности. Судя по облезлой черно-белой шкурке, кота никогда в жизни не купали, – собственно, так оно и было. Куска левого уха недоставало: напоминание о встрече со злым питбулем еще в нежном котеночьем возрасте.

Отсюда, с крыши, Элдвину был виден весь Бриджтауэр. Ряды двухэтажных каменных домов выстроились вдоль узких, мощенных булыжником улочек. Служители в длинных мантиях торопились завершить предрассветные труды: один специальным колпачком тушил свечи в невысоких, по пояс, фонарях, расставленных вдоль самых темных переулков; другой устилал соломой главную транспортную артерию города, чтобы приглушить грохот тележных колес и цоканье копыт мулов, которые вот-вот потянутся по улицам. Элдвин перевел взгляд на беломраморный шпиль сторожевой башни, вздымающийся выше всех прочих зданий. Сторожевая башня пустовала уже более полувека, с тех пор как отважная и благородная волшебница королева Лоранелла помогла отразить нападение Воинства Восставших Мертвецов. На вершине сторожевой башни развевался флаг с гербом Бриджтауэра: двуглавый орел с луком и стрелой в одной лапе и волшебной палочкой в другой.

Видно было Элдвину и то, что находилось за белыми стенами города: на западе, вдоль внешней стены, струилась река Эбс, к востоку простирались Аридифийские равнины и леса королевства. Но сам Элдвин за пределами Бриджтауэра никогда не бывал и не собирался – он прекрасно себя чувствовал на улицах города, которые знал как свои пять пальцев.

С первыми лучами рассвета весело зазвонил утренний колокол, пробудив Элдвина от грез наяву. Кот устремил взгляд на черный ход рыбной лавки, терпеливо выжидая, когда появится рыбник с утренним уловом. Воровство было у кота любимым способом набить брюхо, но и других трюков у него в запасе было немало. Скажем, вчера вечером он поработал актером: ворковал, как голубь, чтобы выманить кусочки сыра у слепой бабушки, что кормила птиц в парке.

И вот, словно по расписанию, явился рыбник. Он волочил к своей лавке тяжелый мешок, с которого капало. Элдвину было не видно, что в мешке, но он по запаху понял: речная камбала! Не успел старик затворить за собой дверь лавки, как Элдвин принялся загибать пальцы у себя на лапе: «Один… два… три… четыре!»

Как и каждое утро в одно и то же время, рыбник приоткрыл окно, чтобы проветрить кухню, и вытряхнул рыбу в корзину. Элдвин принялся спускаться с крыши. Он сполз по стене, оставляя царапины от когтей на деревянной обшивке. Перешел переулок, огибая лужи, оставшиеся после ночного дождя. Из-за угла, хромая и стараясь не наступать на покалеченную заднюю лапу, вышел енот с оторванным ухом.

– Привет, Элдвин! – сказал енот. – Говорят, телега с молоком нынче сделает крюк из-за праздника Щитов. Она поедет через Висельную площадь.

– Спасибо, что подсказал, – ответил Элдвин. – Постараюсь спихнуть с телеги кувшин, когда она будет огибать Резной Камень. Приходи, полакаешь.

Элдвин завел себе привычку думать на три трапезы вперед. Он полагался на все, начиная от тщательного наблюдения и кончая союзниками из подворотни. Добывать еду – это занятие на целый день, и весьма утомительное притом. В середине лета на Бриджтауэр обрушился сильнейший град, погубив большую часть обильного урожая. И голодающие горожане теперь сами подъедали потроха и обрезь, которые прежде выкидывали.

Енот одобрительно кивнул, а Элдвин поспешил вернуться к текущей задаче. Он запрыгнул на ящики, сложенные под окном рыбной лавки, и принялся выжидать, глядя, как старик чистит и потрошит камбалу. Элдвин ждал очень терпеливо: он знал, что рано или поздно рыбник непременно отвлечется. Или ранний покупатель постучится, или по нужде отлучиться понадобится, или нож придется заточить – так или иначе, а шанс у Элдвина появится.

– Поди сюда, тут паук на кровати! – донесся сверху пронзительный голос.

Ага, значит, сегодня это жена… Рыбник положил нож и выбежал с кухни.

– Иду, иду! – крикнул он.

Элдвин не раздумывал ни секунды. Как только старик исчез из виду, Элдвин вскочил на подоконник и скользнул внутрь. Очутившись на кухне, он стремительно окинул взглядом кавардак из деревянных разделочных колод и ножей, которые давно не мешало почистить, и оловянные весы, перепачканные рыбьими потрохами, на рабочем столе. Потом кот спрыгнул на деревянный пол. В нос Элдвину ударила вонь маринованного угря, намертво въевшаяся в сосновые доски. В животе приятно заурчало. На ручке засолочного чулана висел передник рыбника, залапанный грязными руками. Передник давно пора было постирать в речке. Конечно, в дорогих магазинах на центральной площади куда чище, ну так и что? Камбала тут такая же вкусная…

Элдвин крадучись подобрался к корзине и сцапал здоровенную плоскую рыбину. Скоро он будет пировать в безопасности где-нибудь за трубой на крыше. Вкусная, вкусная…

Хлоп!!!

На его хвосте защелкнулся кошачий капкан. Еще несколько дюймов – и клацнуло бы прямо по шее. Элдвин развернулся и увидел металлические челюсти, впившиеся в его мех. Кот с трудом сдержал оглушительный вопль. Вместо вопля он уткнулся мордой в мохнатую переднюю лапу и издал сдавленный вой. Оправившись от первых мгновений боли, Элдвин мысленно спросил себя: «С каких это пор старый рыбник научился ставить капканы?»

И тут дело обернулось еще хуже: из засолочного чулана появилась мрачная фигура человека в черном плаще, с лицом, разукрашенным следами от когтей. На человеке были черные кожаные сапоги с бронзовыми шипами на носках, а за плечом у него висел арбалет. Глаза человека вспыхнули кровожадной радостью.

– Попался! – сказал таинственный незнакомец.

Элдвин отчаянно пытался высвободиться из ржавого металлического зажима, сдирая его с себя задними лапами.

– Будешь знать, как у меня воровать, котяра! – рявкнул рыбник, высунувшись из-за угла. Глаза у него весело блестели.

Элдвин никак не мог поверить в происходящее. Он сам, по своей воле, сунулся прямиком в хитрую западню! Он, самый умный из всех уличных котов Бриджтауэра, позволил себя перехитрить! Нет-нет, такое бывает только с мышами и тараканами – но не с ним же!

Человек в черном подступил ближе и достал длинную палку с веревочной петлей на конце. При виде ужасной петли инстинкты Элдвина взяли свое. Он кинулся к окну. Туловище Элдвина пролезло в приоткрытую щель, а вот болтающийся на хвосте капкан не прошел. Застрявший на полпути к свободе Элдвин оглянулся и увидел стремительно надвигающуюся черную фигуру. Он уперся лапами в раму, пытаясь приподнять ее, чтобы протиснуться. Фигура уже протянула было руку, чтобы его сцапать, но тут, в последний момент, рама чуть-чуть подалась – Элдвин сумел протащить капкан и кувырнулся в переулок, увернувшись от рук человека.

Элдвин приземлился на лапы – вот чем хорошо быть котом! – и бросился бежать. Капкан волочился следом. Краем глаза кот увидел, как в окне, рядом со своим исцарапанным сообщником, появился рыбник.

– Уйдет, уйдет! – завопил торговец.

– Далеко не уйдет, – как ни в чем не бывало ответил человек с бронзовыми носками сапог.

Элдвин несся по переулку. От металла, скрежещущего по булыжникам, сыпались искры. Кот изо всех сил старался не терять присутствия духа. За ним и прежде, бывало, гонялись, но чтобы удирать со злющим железным крабом на хвосте – такого раньше не случалось. Рвануть бы прямиком на крыши, да никак: проклятая штуковина тянет вниз. Кот оглянулся назад: преследователь вышел из лавки, снимая с плеча арбалет.

Не выпуская из пасти рыбину, Элдвин шмыгнул между двух домов и нашел убежище: груду железяк, которые местный оружейник повыбрасывал за ненадобностью. Кот зарылся в мусор и затаился.

– Эй, усатый, чего это ты тут расселся? – осведомился чей-то голос позади него.

Элдвин развернулся и увидел тощую крысу; вместе с несколькими товарищами-грызунами она точила заплесневелую горбушку. Не разжимая зубов с рыбиной, Элдвин шепотом ответил:

– Рад вас видеть, господа. Прошу вас, не обращайте на меня внимания. Я просто проходил мимо…

– Ага, как же! – фыркнула тощая крыса, узнав Элдвина. – Ты и в прошлый раз так говорил. А за тобой следом приперся мясник с ножом!

– Что было весьма забавно, если подумать, правда ведь? – хихикнул Элдвин.

Но крысы только холодно смотрели на него. Им явно было не смешно.

– А, понимаю, это больная тема. Однако я более чем готов забыть о былых невзгодах, чего и вам желаю.

Одна из крыс, плотненькая, с вьющимися усами, заглянула Элдвину за спину и увидела кошачий капкан, привешенный к хвосту.

– У тебя снова неприятности, так?

– Ах, вы об этом? – переспросил Элдвин, указывая на металлический зажим. – Да нет, это просто сейчас так носят. Их выпускают трех разных оттенков ржавчины.

Тощая крыса высунула голову из-за угла и тотчас шмыгнула обратно. В глазах у нее стоял ужас.

– Там Гримслейд!

И тут Элдвин осознал, что у него и впрямь серьезные неприятности. Гримслейд был печально знаменитый наемный охотник. Объявления, расклеенные по всему городу, рекламировали его услуги: он брался уничтожить любых вредителей за плату, которую брал золотом либо драгоценными камнями. Гримслейд любил свою работу. Особенно когда ему поручали охотиться на кошек. По слухам, кошек он ненавидел с детства: его матушка уделяла куда больше внимания своим пятерым котам-абиссинцам, чем родному сыну. Котики нежились на кровати, а маленький Гримслейд ночевал на полу в чулане. Эти-то детские обиды и превратили его в теперешнего наемного охотника: мстительного, безжалостного убийцу всех, кто ходит на четырех, шести или восьми ногах. В общем и целом все знали, что с Гримслейдом лучше не связываться. И именно этот человек преследовал теперь Элдвина по улицам Бриджтауэра! Элдвин пытался сохранять хладнокровие, но в глазах у него вспыхнул настоящий страх.

Крысы дружно принялись выпихивать Элдвина из своего логова.

– Ну все, посидел – и хорош, – пискнула тощая крыса. – Бывай себе!

– Постойте! – промяукал Элдвин, пытаясь держаться по-свойски. – Мои мохнатые братья, мы все должны быть заодно! Пожалуйста, помогите мне! Вы же знаете, что при случае и я бы вам помог!

Но крысы, не колеблясь ни секунды, вытолкнули Элдвина обратно на улицу, прямо под нос Гримслейду. Охотник прицелился и выстрелил из арбалета. Стрела просвистела над плечом кота.

На городских крышах ходили слухи, что у Гримслейда целая коллекция лапок со всех его охот. Но Элдвин совершенно не собирался становиться его очередным трофеем. Пока Гримслейд перезаряжал арбалет, кот спрятался за один из фонарных столбов, стоявших вдоль улицы. Гримслейд выстрелил еще раз. На этот раз стрела разбила стеклянную чашу со свечой, что стояла на столбе над головой у Элдвина. Еще не застывший воск дождем пролился на мостовую. Элдвин съежился, задыхаясь, обдумывая, что же делать дальше. Тут он услышал лязг металла о металл – и его осенило. Кот рванул в ближайшую кузницу.

В прокопченной, дымной кузнице высокий, широкоплечий человек ковал палаш – такие носили солдаты королевы, когда патрулировали улицы и отлавливали воришек и хулиганов. Оружейник, защищенный от вылетающих из горна угольков только кожаным фартуком, весь вспотел от буйного жара. Кузнец бил и бил по заготовке, и от каждого удара над наковальней взлетал фонтанчик голубых искр. Элдвин запрыгнул на железный верстак и аккуратно подложил хвост прямо под падающий молот. Молот с лязгом обрушился на капкан, тот разломился пополам, и Элдвин наконец смог вытащить свой несчастный хвост. Кот мысленно положил себе занести это в список своих самых замечательных спасений и вылетел через черный ход прежде, чем кузнец сообразил, что случилось.

Теперь, когда Элдвин наконец-то освободился от капкана и мог снова бежать с нормальной скоростью, он едва касался лапами земли. Он пронесся через квартал медников, где торговцы деловито выставляли перед лавками канделябры и котлы. Но Гримслейд появился снова: он не собирался упускать свою добычу. В конце концов, это же был тот самый человек, который, по рассказам, как-то раз спалил дотла целый дом ради того, чтобы извести одного-единственного таракана. Оглянувшись, Элдвин обнаружил, что расстояние между ним и его преследователем увеличивается, и воспрял духом. Однако рисковать было ни к чему. Он по-прежнему мчался во весь дух. Оглянувшись в следующий раз, кот обнаружил, что Гримслейд сделал нечто неожиданное: он остановился. Охотник распустил золотые шнурки кожаного кошелька, что висел у него на поясе, и наружу вырвался клуб черного дыма, который быстро обрел облик собаки. Элдвин изо всех сил старался не удариться в панику: по городским улицам ходили слухи не только о жестокости Гримслейда, но и о его призрачных гончих. Эти псы, порождения черной магии, были созданы из обсидиана, черной осоки и жженой волчьей шерсти. Безъязыкие пещерные шаманы из Сталагмоса, изготовляющие этих хищных демонов, обнаружили, что убийцы с Помойных рынков, вроде Гримслейда, готовы платить за них огромные деньги. И псы тех денег стоили. Впервые призрачных гончих сотворили для охраны яшмовых копей Удулы, где царила непроглядная тьма, – твари могли видеть даже в кромешном мраке, а зубы их прокусывали кольчугу. От такого у любого беглого кота лапки затрясутся. Элдвин уже начал подумывать, что камбала, которую он по-прежнему сжимал в зубах, слишком дорого ему обходится.

Призрачная гончая помчалась на него, уворачиваясь от косых лучей утреннего солнца. Она исторгла потусторонний рык, от которого у Элдвина вся шерсть встала дыбом. Кот еще прибавил ходу, устремившись вперед – прямиком к пятиметровому забору, скрывавшему священные сады камней бриджтауэрского храма Солнца. Призрачная гончая постепенно настигала беглеца, и теперь Элдвину было лучше видно, что за тварь за ним гонится. Ни глаз, ни носа – просто движущееся черное облако, оставляющее за собой клочья дыма.

Элдвин с разгона врезался в деревянные доски, цепляясь когтями, взлетел наверх и перемахнул на ту сторону. Кот приземлился в каменном саду, уверенный, что ни один пес на такую высоту уж точно не вскарабкается. Однако призрачная гончая не была обычной собакой. Она туманом просочилась сквозь доски забора и сгустилась заново по эту сторону. Элдвин выпучил глаза – и снова кинулся бежать в сторону крыльца храма Солнца. Любоваться красотами здания он не стал; спасая свою шкуру, кот влетел внутрь.

Внутри храма собрались жители Бриджтауэра. Они пришли помолиться Солнцу об исцелении своих разоренных полей, преклонив колени у пруда для медитаций, освещенного движущимися зеркалами. Лучи утреннего солнца лились сквозь отверстие в куполе храма, отражались от стеклянных зеркал и заставляли воду ярко светиться.

Элдвин миновал пару бронзовых чаш для приношений, наполненных цветочными лепестками и блестящими монетами. Над головой величественные картины, сверкающие позолотой, изображали, как бородатый воин верхом на коне катит солнце по небу. Элдвин надеялся пробежать сквозь храм и выскользнуть с противоположной стороны, но обнаружил, что серебряные двери еще заперты. Кот обернулся к тем дверям, через которые вошел, – там маячила призрачная гончая. Подушечки лап у него вспотели.

– Послушай, давай поговорим по-свойски! – взмолился Элдвин, выплюнув камбалу на пол. – Может, поделим рыбку? Как насчет пятьдесят на пятьдесят?..

Сумрачное видение испустило яростный, но безмолвный рык, и к Элдвину потянулись щупальца черного тумана. Когда туман окутал его белую лапку, кот ощутил жуткий холод, но щупальца отдернулись так же стремительно, как и надвинулись.

– Уговорил: давай сорок на шестьдесят! – предложил Элдвин.

Несколько прихожан отвлеклись от молитвы: пес пригнулся, готовясь к броску. Оскалив угольно-черные клыки, гончая метнулась вперед, целясь в загривок Элдвину. Элдвин увернулся и оказался зажат в угол, притиснутый к одному из больших движущихся зеркал. Пока призрачная гончая готовилась к новому прыжку, Элдвин лихорадочно соображал.

Кот дернул лапой и развернул солнечный отражатель так, чтобы сфокусированный луч солнечного света был направлен прямо на дымную тварь. Луч прожег в чудовище дыру, и зверюга издала вопль, от которого кровь стыла в жилах. А потом полыхнуло черным – и гончая взорвалась, оставив на полу только кучку обсидиановой пыли.

Элдвин перевел дух, подобрал свою камбалу и удалился из храма с надменным видом, не обращая внимания на переполох, который устроил среди молящихся. Кот пересек сад, вскарабкался на ближайшее дерево и спрыгнул через забор на соседнюю улицу.

Пересекая рыночную площадь, Элдвин миновал пожилую женщину с седым пушком на подбородке; она торговала комнатными растениями с тележки. Кот огляделся и сообразил, что никогда прежде не бывал в этом квартале. На первый взгляд квартал ничем не отличался от других окрестных улиц, где продавали горшки, приправы или книги. Однако Элдвин никогда раньше не видел, чтобы из пустого горшка валил пар, а книжные страницы перелистывались сами собой – впрочем, возможно, это от ветра. И кстати, если подумать: для чего эта старуха с пушком на подбородке торгует комнатными растениями, которые все засохли и завяли? Кому и зачем такие могут понадобиться? Хотя какое ему дело? Главное, чтобы тут нашлась плоская крыша, где можно будет наконец спокойно съесть свою камбалу и отоспаться после завтрака…

Бац!

Элдвин почувствовал, как у него аж зубы затряслись: рыба вылетела из пасти, выбитая стрелой из Гримслейдова арбалета.

– Да, ты парень не промах, – прорычал Гримслейд, – но хватит в прятки играть!

На долю секунды Элдвин замешкался, раздумывая: то ли бежать без оглядки, то ли попытаться все-таки вернуть себе рыбу, которая теперь болталась на деревянном бочонке, пришпиленная к нему стрелой… Вторая стрела взъерошила шерсть на голове у Элдвина, и это заставило его сделать выбор. Кот опрометью кинулся за угол, к первому же окну, которое попалось ему на глаза, и прыгнул навстречу неизвестности.

2
Бесфамильный фамильяр

^[1]

Поначалу ему было почти ничего не видно – так темно оказалось в комнате. Потом глаза Элдвина привыкли к темноте, и он обнаружил, что комната от пола до потолка заставлена десятками – нет, сотнями клеток. А внутри сидели самые разные животные – от масляных тритонов и саламандр до сизых соколов и трехпалых ленивцев. Там были веслоносые пересмешники, барсуки и ежи с ядовитыми на вид колючками. В стоящем тут же стеклянном сосуде, выстроившись в круг, парили в нескольких дюймах над дном шесть крепко спящих черепах с панцирями в ромбик. На полочке рядом с ними мышь с растущим на лбу рогом цвета слоновой кости о чем-то яростно спорила с безволосым муравьедом.

– Ну какой же это наговор, без черного лишайника-то! – горячилась мышь.

– И тем не менее… ты не поверишь, чего можно добиться при помощи саранчиного помета, – возражал муравьед. – Это довольно многофункциональный компонент.

– Но кто ж захочет такое нюхать? – отвечала мышь. Ее передернуло.

Элдвин не имел ни малейшего представления, о чем они рассуждают. «Наговоры», «компоненты», «саранчиный помет» – от всего этого он был далек. Поэтому он предпочел обратить внимание на соседнюю клетку, где вомбатиха с торчащими зубами неспешно догрызала молодую морковку. Управившись с едой, она тряхнула хвостиком – и исчезла. Элдвин поморгал: может, это просто обман зрения? Он торопливо огляделся – и обнаружил, что вомбатиха стоит на стойке с кормом и набивает мохнатую сумку у себя на животе морковкой из деревянной миски.

Элдвину тут было о чем подумать: все эти необычные создания с необычными способностями… Но не успел он пораскинуть мозгами, как заметил пузатого человека средних лет с курчавыми рыжими волосами, который вышел из кладовки с кружкой биллардиерового сидра в руке.

– Эй, ты! – шепнул чей-то голос за спиной у Элдвина. – Возвращайся-ка лучше к себе в клетку!

Обернувшись, Элдвин увидел большеглазого лемура, висевшего у себя в клетке вверх ногами. Хотя, если так подумать, возможно, это был и не лемур: ведь вроде лемуров с двумя хвостами не бывает.

Элдвин выискал взглядом пустую клетку и крадучись бросился туда. Пожалуй, это самое подходящее место, чтобы отсидеться. Гримслейд сюда точно не явится, а если и явится, ему нипочем не найти Элдвина среди этого странного сборища самых экзотических животных. Он, небось, до сих пор прочесывает закоулки в поисках кошачьих какашек. Элдвин попытался было открыть клетку лапкой, но без отдельного большого пальца хватать и поворачивать металлические ручки довольно сложно. Пока хозяин лавки шел через комнату, Элдвин изо всех сил помогал себе зубами и хвостом. И вот наконец дверца клетки распахнулась, и Элдвин шмыгнул внутрь, как раз когда кудрявый человек проходил мимо по пути к прилавку.

Колокольчик над дверью звякнул. С улицы ворвался сквозняк, и вошли двое покупателей. Из своей клетки Элдвину была хорошо видна передняя часть лавки: покупателями оказались лысый и усатый пожилой дядька в черной мантии, разукрашенной мелкими звездочками, и парнишка с зелеными глазами, смотревшими из-под неопрятной светлой челки. Лавочник поставил свою кружку с сидром и подошел к прилавку, приветствуя клиентов.

– А, Кальстафф! Я как раз вас ждал, – сказал он и обернулся к парнишке. – А это, я так понимаю, Джек?

– Он самый. И у него сегодня день рождения, – кивнул Кальстафф. – Ему исполнилось одиннадцать.

– Ну, значит, вы по адресу! У меня тут самый лучший выбор фамильяров к востоку от Сплит-Ривера.

Ах вот оно что! Ясно теперь, почему в этой лавке столько разных диковинных зверюг: это все фамильяры. Животные – спутники волшебников, ведьм и всяких прочих заклинателей. Всем известно, что фамильяры помогают своим людям и в великих, и в повседневных делах. Но что они и сами по себе обладают магической силой – вот об этом знают немногие. Только те, кто сталкивался с фамильярами нос к носу. В общем, избранные – и Элдвин теперь тоже из таких. Он снова устремил взгляд на мальчишку. Тот, похоже, был ошеломлен огромным выбором, который ему предоставили. Он принялся бродить по лавке, заглядывая в разные клетки.

– И как же мне выбирать? – спросил Джек.

– Все зависит от того, каким волшебником ты хочешь сделаться, – пояснил лавочник. – Вот, скажем, тебе по душе целительство. Тогда, наверное, к твоим дарованиям лучше всего подойдет ворон.

Он указал на черную птицу, восседающую на насесте.

– Вороны способны залечивать раны прикосновением своих перьев…

– Я хочу быть запредельником, – заявил Джек. – Хочу странствовать по дальним землям и сражаться с врагами. Может быть, я стану первым, кто отыщет центр Некролабиринта!

– В таком случае слоновые улитки и мудрые жабы тебе точно не пригодятся, – ответил лавочник.

Элдвин смотрел, как Джек направляется в его сторону. Кальстафф шел следом. Когда они подошли ближе, Элдвин обнаружил, что звезды на мантии Кальстаффа движутся, как настоящие созвездия, а рядом с ним парит, видимо, магический жезл. Элдвин никогда прежде не видел живого волшебника, но по этим заколдованным предметам легко было догадаться, что Кальстафф – самый настоящий волшебник, а мальчишка, наверно, один из его учеников.

Элдвин, как и все, знал, что среди обычных подданных Огромии живут заклинатели. Волшебники, зачастую внешне неотличимые от обычных людей, мирно уживались с теми, кто не обладал даром, служили наставниками, целителями и защитниками королевства в опасные времена. По крайней мере, так говорили двое городских старейшин, которые обсуждали это, пока Элдвин прятался под оторванной доской в колбасной лавке, где за свои деньги можно было есть сколько влезет. Не то чтобы он тогда особенно внимательно слушал: его отвлекала лужа свиного сала, натекшая на пол из-за стойки.

Джек ткнул пальцем в существо с крылышками на спине, похожее на змею.

– А это кто?

– Карманный дракончик. Они умеют дышать огнем.

Элдвин с изумлением наблюдал, как из ноздрей дракончика вырывались струйки пламени.

– Но они, кроме этого, частенько поджигают волосы, – сообщил лавочник. – Так что дракончика брать не советую, если не хочешь быть лысым, как Кальстафф.

Для человека лишиться волос – это всего лишь мелкая неприятность, а вот для кота остаться без шерсти – настоящий кошмар! Элдвин твердо решил держаться подальше от карманных дракончиков.

– А это – один из моих любимцев, – улыбнулся лавочник, когда они проходили мимо медного котла, на дне которого в лужице воды сидел маленький краб. – Хамелеоновые крабы! Очень сильны в маскирующих заклинаниях. Могут себя и своих верных сделать незаметными на фоне окружающей обстановки.

«Верных»? Элдвин никогда раньше не слышал, чтобы это слово использовали в таком смысле. Но было ясно, что лавочник имеет в виду человека – спутника фамильяра.

Лавочник опустил руку в котел, чтобы продемонстрировать, как это действует, и не прошло и нескольких секунд, как его тело начало менять цвет. Сперва ступни сделались коричневыми, как пол. Потом ноги и туловище стали отливать серым металлом, как дверцы клеток у него за спиной. Но прежде чем лавочник оказался окончательно замаскирован, он вытащил руку из котла – и немедленно снова приобрел свой обычный вид.

Мальчишка смотрел на него как завороженный.

– Даже и не знаю, – произнес Джек, явно разрываясь между столькими заманчивыми возможностями. – Они все такие удивительные!

– О да! – почтительно согласился лавочник. – Считай, что тебе повезло. Ведь когда-то юные волшебники не имели такого выбора. Им приходилось отправляться в глушь и самим искать себе фамильяров. Вот почему мой прадедушка открыл эту лавку: чтобы заклинатели могли получить лучших помощников, каких только может предоставить мир животных.

– Именно в этой лавке я мальчишкой выбрал себе Завулона, – сказал Кальстафф. – А королева приобрела своего фамильяра, Паксахару.

Джек обернулся и увидел зеленую ящерицу длиной сантиметров пятнадцать; та смотрела на него с прилавка, устроившись между двух подсвечников. На спине у ящерицы было крохотное седло. Лавочник подошел к мальчику:

– А это верховая ящерица.

– Для кого? Для муравьев?

– Нет, для людей, – ответил лавочник. – Вот потри-ка ей затылок.

Джек застыл было в нерешительности. Но потом любопытство все же взяло верх. Он протянул руку и погладил пальцем чешуйчатую головку ящерки. Ящерка высунула язычок, лизнула ноготь мальчика – и он тотчас сделался ростом с орешек и очутился у нее на спине. Сейчас он превосходно поместился в миниатюрном седле.

– Эй, что случилось?! – пискнул Джек.

Ему пришлось изо всех сил вцепиться в поводья, потому что верховая ящерица тотчас понеслась вдоль прилавка, перемахивая чернильницы и блюдечки с кормом. Джек ухитрился сунуть свои крохотные ноги в стремена, пока скачущая ящерица неслась к краю прилавка мимо Элдвина, который следил за ними из клетки.

Когда сделалось ясно, что ящерица собирается сигануть с метровой высоты, двухсантиметровый Джек пришел в ужас и в восторг одновременно. Челка подпрыгивала у него на лбу, закрывая глаза. Джек с ящерицей взлетели в воздух, и лавочник поймал их на лету и выдернул ящерку из-под всадника. Как только Джек утратил связь с волшебной рептилией, он тотчас снова сделался нормального роста и с грохотом рухнул на пол.

– Нет, без этого я, пожалуй, обойдусь, – пропыхтел Джек. Он тряхнул головой, приходя в себя после заклинания, и не без труда поднялся на ноги. Похоже, он был слегка разочарован.

– Не забывай о трех «Т» Фаркума: темпераменте, твердости духа и таланте, – посоветовал лавочник. – Как минимум два из трех у тебя и твоего спутника должны совпадать.

Кальстафф ободряюще похлопал мальчика по плечу.

– Самое главное для тебя – установить связь с фамильяром, – сказал он. – Его магические способности, какими бы впечатляющими они ни были, ничем тебе не помогут, если между вами не возникнет этой глубинной связи. Когда ты ее почувствуешь – ты сразу это поймешь.

Лавочник указал на клетку рядом с Элдвиновой, где по-прежнему висел вверх ногами большеглазый лемур – или кто бы он ни был.

– Его привезли из джунглей к северу от Огромии. Он способен видеть насквозь любые предметы. Очень ценный талант – но от него совершенно невозможно ничего скрыть!

Джек слушал вполуха. Он уже подошел к Элдвину. Мальчик наклонился и заглянул в глаза коту. Элдвин старался лежать тихо-тихо, не привлекая к себе внимания, но почему-то его все равно выделили среди прочих. Он изо всех сил притворился скучающим и равнодушным.

– У этой кошки глаза зеленые, совсем как у меня! – обрадовался Джек.

Лавочник подошел и глянул на Элдвина:

– А этот откуда взялся? Даже и не помню. Наверно, он из тех черно-белых кошек, владеющих телекинезом, которых я привез из Мэйденмира…

– Ой, а можно посмотреть?! – воскликнул мальчишка.

Все выжидающе уставились на Элдвина. Элдвин не шелохнулся.

– Что ж, самым могущественным нет нужды хвастать своими талантами, – пробормотал лавочник. – Должно быть, его дар особенно силен.

Элдвину просто не верилось, что лавочник мог так промахнуться. Ведь он же обычный бродячий кот, совершенно бесфамильный, и единственный его дар – это влипать в неприятности!

– Я беру этого! – выпалил Джек.

Элдвин подумал, что ослышался. Как мог ученик волшебника тут, в лавке, где полным-полно потрясающих животных, одно волшебнее другого, выбрать своим фамильяром именно его?

– Уверен? – переспросил лавочник. – Это ведь не волшебная палочка и не шляпа. Фамильяра следует выбирать очень-очень тщательно!

Джек сунул руку в клетку и почесал Элдвину подбородок кончиками пальцев. Элдвин машинально потерся щекой о руку мальчика и мурлыкнул от удовольствия. Его хвост сам собой свернулся колечком – такое с ним бывало нечасто. Сам не зная почему, Элдвин почувствовал связь с Джеком: мгновенное ощущение единения, которое иначе как волшебным не назовешь.