Владимир Сорокин
7КподписчиковПопулярные книги
Все книги автора
Отзывы об авторе, 7 отзывов7
Владимир Сорокин – один из ярчайших представителей русского постмодернизма. Уверен, что люди, прочитавшие хотя бы одну его книгу от начала до конца, делятся на две категории. Одни считают его гением, другие – сумасшедшим извращенцем, способным писать только бред. Но если попытаться увидеть за этим бредом нечто осмысленное, то обязательно придет понимание того, что все неожиданные и ненормальные ходы использованы автором не просто так, а несут в себе определенный смысл. но надо оговориться, что понимание может прийти далеко не с первого раза.
Читал почти все автора. Мой рейтинг новизны, интереса и погружения:
Голубое сало
Теллурия
Метель
Сахарный кремль
Ледяная трилогия
Сердца четырёх
Как видите, монструозность этого романа достаточно низка.
Рекомендую для поклонников, если вы случайный чтец, читайте верхнее.
Не знаю, я, наверно, человек старой закалки, воспитанный на классической русской литературе, так что «проза» Сорокина, кроме рвотных позывов, во мне ничего не вызывает. Абсолютно бессмысленное словоблудие, обильно приправленное матом и смакованием всяких извращений. Я привыкла читать книги до конца, но с Сорокиным мне это стоило неимоверных усилий. Я все думала, может в конце мне откроется глубинный смысл этих «шедевров» – не открылся. Полная лажа. Стыдно, что он пишет на русском, писал бы уж хоть на каком другом языке.
Мое знакомство с творчеством Владимира Сорокина началось с романа Теллурия. Книга с первых страниц зацепила меня своим необычным сюжетом, очень ярким языком автора отличающимся во всех частях книги. Автор точно попадает в язык людей культуры, политической элиты, простых людей из нашего прошлого и настоящей действительности. Радует чувство юмора автора и сатира на наши дни. Из всего этого получилась интересная версия нашего ближайшего будущего. Советую прочитать всем кто любит качественную современную литературу.
Владимир Сорокин противоречив, порой одиозен, спорен в ряде текстов, диалогичен, сиюминутен, но максимально актуален. «Лед», «Норма», «День опричника», «Голубое сало», «Сахарный Кремль» тексты, уже давно попавшие в контекст эпохи и растревожившие умы читателей. Сила и мощь книг Сорокина в том, что сюжеты, темы, проблемы, конфликты не могут оставить в покое неравнодушную публику. Над его произведениями, конечно же, надо думать! Входить в диалог с автором, спорить, соглашаться и отрицать – вот основные ориентиры рецепции Сорокина. Дополнив текстами Сорокина собственно свой мир, литературный процесс XX-XXI веков становится более понятным, интересным и доступным.
Цитаты
День опричника
Хороша была идея отца Государева, упокойного Николая Платоновича, по ликвидации всех иноземных супермаркетов и замены их на русские ларьки. И чтобы в каждом ларьке — по две вещи, для выбора народного. Мудро это и глубоко Ибо народ наш, богоносец, выбирать из двух должен, а не из трёх и не из тридцати трёх. Выбирая из двух, народ покой душевный обретает, уверенностью в завтрашнем дне напитывается, лишней суеты беспокойной избегает, а следовательно — удовлетворяется. А с таким народом, удовлетворённым, великие дела сотворить можно.
Метель
Роман
– И не ошибаемся ли мы, безапелляционно награждая званием «безвольного» человека, сидящего в грязной каморке и пьющего дешевое вино, или какого-нибудь босяка, ставя в пример ему делового человека, трудящегося не покладая рук, пробивающего себе дорогу в жизни, по-нашему – «волевого»?
Роман по-прежнему молчал.
А Николай Иванович, надев очки, продолжал свою мысль:
– На самом деле вполне вероятно, что у босяка-то воля совсем другая, противоположная воле к жизни, как черное противопоставлено белому. У босяка или у пьяницы – это воля к небытию, ибо небытие, то есть покой, не менее притягательны, чем сама жизнь.
Доктор Гарин
Барнаул Что может быть радостней и прекрасней барнаульского бульвара Восставших Палачей в тёплый и солнечный воскресный день в середине мая? Нет, не было и, похоже, не будет улицы красивей в этом городе! Широкий, тонущий в свежей зелени недавно распустившихся лип, тянущийся одной стороной вдоль могучей и плавной Оби, другою – мимо ресторанов, кафе, арт-салонов, борделей и модных магазинов, бульвар гостеприимно распахнут для пешеходов, экипажей и машин, раскрыт на любимой, залитой майским
Сахарный Кремль
Растёт, растёт Стена Великая, отгораживает Россию от врагов внешних. А внутренних — опричники государевы на куски рвут. Ведь за Стеною Великой — киберпанки окаянные, которые газ наш незаконно сосут, католики лицемерные, протестанты бессовестные, буддисты безумные, мусульмане злобные, и просто безбожники растлённые, сатанисты, которые под музыку проклятую на площадях трясутся, наркомы отмороженные, содомиты ненасытные, которые друг другу в темноте попы буравят, оборотни зловещие, которые образ свой, Богом данный, меняют, и плутократы алчные, и виртуалы зловредные, и технотроны беспощадные, и садисты, и фашисты, и мегаонанисты.
Норма
Февраль кричит
в моей ночи
сырою черной ямою...
Судьба, кричи
и не молчи,
не лязгай мерзлой рамою.
Скрипит кровать...
Мне воровать
вот в эту ночь не хочется.
Лишь убивать,
лишь убивать,
лишь убивать
всех дочиста!
Лишь жать
на спусковой крючок
и видеть розы выстрелов.
Потом - бежать,
потом - молчок,
за пазуху - и быстренько...
Ледяная трилогия (сборник)
