LIBERTÉ

– Всё правильно, – удивился я столь резкому переходу от одной темы к другой, – Но упомянутые вами элементы не приняты в военной форме Федерации.

– Жаль, очень жаль. Они так красивы и вам, безусловно, пришлись бы к лицу. Кроме того, всем вокруг сразу было бы ясно, что вы офицер военного, а не гражданского флота.

– Алита, все и так видят, что я – офицер военного флота!

– Все жители Федерации, возможно, но много ли здесь таких?

Она была права, среди наших попутчиков я видел очень мало людей которых мог безошибочно отнести к числу своих сограждан. Может их большая часть следовала в бизнес-классе, но здесь они были в явном меньшинстве.

– Вот поэтому я перепутала вас тогда, ну вы помните. Я так рада, что вы не обиделись. Просто понимаете, ваша форма очень похожа на ту, что носят здешние… – Алита замолчала, пытаясь подобрать верное слово.

– Я вас понял, Алита, не продолжайте, – как можно тактичнее я прервал её.

– Вы не обиделись?

– Конечно же, нет. Просто раньше я не рассматривал эту ситуацию, с такой точки зрения. Честно говоря, мне это даже в голову не приходило.

– Дэвид, если мы с вами понимаем друг друга, то почему бы вам не одеваться во что-то менее провокационное? – и Алита, по-прежнему не вынимая свою ручку, немножко сжала мне ладонь.

Не оставалось ничего иного, кроме как, поведать ей о постигших меня злоключениях при перелёте на Танну. Весь рассказ Алита сочувственно кивала. Когда же я окончил своё повествование, она сказала:

– Бедненький мой, Дэвид, – при этих словах моё сердце затрепетало в груди, как только что пойманная птица в клетке. От волнения я резко захлопнул рот, чтобы оно ненароком не вырвалось наружу. – Вы не успели переоформить свой багаж, надеюсь, они вскоре переправят его вам на Яньян.

Сделанный Алитой вывод обескуражил меня, но я не стал её разубеждать.

– А давайте завтра мы подберём вам что-нибудь, более подходящее? Ассортимент местных магазинов – это, конечно, не бог весть что, но на первое время сойдёт.

Я ответил согласием на её предложение, и обрадованная моей покладистостью Алита воскликнула:

– Вот и славно, – а затем быстро чмокнула меня в щёку.

Не успел я ещё хоть как-то отреагировать на это проявление девичьих чувств, как в моём поле зрения появилась покинувшая нас прежде спутница Алиты. Завидев её, Алита вынула свою тёплую ладошку из моих рук и сказала ей несколько слов, оставшихся на сей раз для меня без перевода. Выслушав её, девушка молча развернулась и снова ушла, оставив нас наедине. Посчитав данный момент наиболее подходящим и желая разрядить обстановку, я полюбопытствовал кем является Алите эта девушка и почему, она неизменно сопровождает её. Из дальнейших объяснений выяснилось, что немногословную девушку зовут Херминия. При Алите она состоит в качестве компаньонки и неотлучно пребывать всегда рядом с ней лишь одна из её многочисленных обязанностей. Несмотря на столь своеобразный статус, Херминия относится не к числу слуг, а к разряду наёмных высокооплачиваемых специалистов, оказывающих помощь юным барышням, подобно Алите покинувшим отчий дом ради путешествий. На родной планете Алиты такого рода специалисты большая редкость, но её папенька выписал Херминию из самой Империи, а иначе не видать бы Алите курортов Яньян как своих милых розовых ушек.

По мере того, как Алита рассказывала о себе, становилось всё более очевидным то, о чём я и сам начал догадываться чуть раньше, сопоставляя воедино обрывки наших разговоров и оброненных ею фраз. Будучи уроженкой одного из независимых миров, чья форма правления представляла собой классический неофеодализм, Алита являлась единственной дочерью графа, владения которого на его большую удачу оказались богаты залежами какого-то редкого металла или минерала, чего именно Алита не помнила, да и не считала такие, с её точки зрения, несущественные детали, заслуживающими труда их запоминать. Главное, что позиции её отца значительно упрочились в свете данных событий и это позволило ему внушительно расширить владения за счёт менее успешных соседей. Обойдясь без применения грубой силы, попросту скупив их земли. Это, в свою очередь, ещё больше увеличило его влияние среди местной знати. Прогрессивные взгляды графа, справедливо полагавшего что одного накопления капитала вовсе не достаточно для того, чтобы считать обеспеченным будущее своих отпрысков, заставляли его инвестировать в их образование. Звёздная система, в которой родная планета Алиты была единственным заселённым миром находилась под негласным патронажем Империи. Близость к имперским границам, амбициозные устремления и активные торговые операции её отца, позволили получить Алите прекрасное, по её собственной оценке, образование. Папенька никогда не скупился на учителей и при дворе всегда присутствовали лучшие преподаватели, которых ему удавалось заполучить для дочери и двух его законных сыновей. Её старший брат ныне третий год получал военное образование в Ахенаре, как особо подчеркнула Алита: «Самой столице Империи!» Младший братик пребывал на попечении домашних наставников и должен в будущем, по словам её отца, освоить стезю экономиста, дабы в надлежащее время принять на себя ношу управления финансовыми делами старшего брата – будущего наследника графского титула. Сама же Алита с папенькиного благословения была отправлена посмотреть большой мир. С какими целями осталось для меня совершенно неясным, так как неожиданную точку в нашей беседе поставила Херминия. Демонстративно подойдя, она молча встала напротив нас с немым укором глядя на Алиту. Моя прекрасная собеседница с сожалением вздохнула, позволила поцеловать ей на прощание ручку и как мне почудилось с нежностью во взоре пожелала спокойных снов, а затем неспешно удалилась сопровождаемая своей строгой компаньонкой. Я проводил глазами две ладно скроенные девичьи фигурки и как сомнамбула направился в свою каюту.

***

Уже лёжа в слишком широкой для меня кровати, совсем не способствующей, на мой взгляд, тому, чтобы отходить ко сну в одиночестве, я перебирал в памяти отдельные моменты наших сегодняшних встреч с Алитой. Временами блаженно улыбаясь собственным мыслям, а иногда в тревожном волнении думая о взаимности чувств. Впереди всего лишь два дня, а затем каждый из нас отправится к месту проведения своего отдыха. Слепая случайность что на миг свела нас вместе, теперь разлучит навсегда. От горьких мыслей становилось не по себе. Должен существовать какой-то выход. Возможно, следует открыться в том, что я испытываю к ней? Но что она подумает обо мне? Скоропалительность моих чувств может её отпугнуть, но разве лучше промолчать и потом весь остаток жизни корить себя за упущенный шанс? Потерять любимого человека из-за страха быть отвергнутым или показаться смешным? Глупо, всё так глупо! Конечно же, раз я люблю её, то, несомненно, должен открыться ей, а дальше пусть она решает, как надлежит поступить с моим чувством. Приняв такое решение, я начал было думать о том, что может случиться дальше, если Алита признается, что также любит меня. Помнится, моей последней мыслью была: «Интересно как отреагирует моя маменька, когда узнает, что её невесткой окажется баронесса», – но на этом, не дав полной воли пробудиться доселе дремлющему во мне честолюбию, я заснул.

Глава 3. В которой герой понимает, что не догнал удачу, а убежал от неё

Поутру мой пыл не иссяк. И хотя разрозненные и противоречивые мысли всё ещё витали в голове, ближайшие возможные перспективы виделись уже не в столь радужном свете, нежели чем совсем недавно. Даже если Алита ответит взаимностью на моё чувство, что я смогу ей предложить? Выйти замуж и отбыть вслед за мной к месту службы на далёкий аванпост? На ближайшие десять лет обречь себя на добровольные скитания из одной системы в другую? Бросить благородную родню и влиться в дружную семью Федерации? Во имя чего? Или же я, по её представлению, должен буду предать свою родину ради любви? Данный вариант совершенно невозможен, а если так, то вправе ли я просить её поступить таким образом? Да и вообще, каково моё место в их наследной иерархии? Боюсь себе даже представить. Сомневаюсь, что подобный мезальянс приемлем для самой Алиты, не говоря уже о её знатном родителе.

И тем не менее несмотря ни на какие преграды я был полон решимости действовать в соответствии с принятым вчера планом. Я обязан сказать Алите о том, что люблю её, быть честным с нею и принять её ответ как должное, каким бы горьким он ни был.

Во время завтрака Алита заметив моё подавленное состояние, справилась о том нездоровиться ли мне. В ответ я заверил её в своём отличном здравии и попросил ненамного повременить с посещением магазинов, совершив вместо этого небольшой променад на прогулочной палубе. Алита легко согласилась с моим предложением, не выказав никакого удивления или недовольства.

Херминия дипломатично отстала от нас, предоставив возможность побыть вдвоём. Мы не стали останавливаться у первой попавшейся нам скамьи и прошли почти до самого выхода с палубы, не дойдя, наверное, шагов пятидесяти до следующей двери, ведущей, как я помнил, к спортивному залу и бассейну. Остановив свой выбор на достаточно уединённой от посторонних глаз и утопающей в цветущей зелени беседке, показавшейся как можно лучше соответствующей намеченной мною цели, я предложил своей избраннице присесть.

До нашей встречи у меня уже имелся небольшой и весьма односторонний, можно даже без особого преувеличения сказать узкоутилитарный опыт общения с противоположным полом. Часто для быстротечных, необременительных отношений с моими знакомыми девушками вовсе не требовалось никаких признаний, и раньше мне никогда не доводилось испытывать такого душевного смятения и нерешительности. Собравшись с силами, я начал было говорить, но слова давались с необычайным трудом, то и дело я сбивался, подспудно ощущая, что говорю не то, не о том и не так. Лепетал что-то про гигантскую пропасть, разделяющую нас, сердечные муки, родственные души и прочее такое же неизменно сентиментальное, избитое и глупое. Алита со стоическим спокойствием сносила мои сумбурные речи. Ни разу не прервав меня она, глядя вниз, мило склонила свою головку слегка в сторону и острым узким носком туфельки вычерчивала на пластиковой дорожке одной ей зримые фигурки. Её точёный профиль не выражал абсолютно ничего. Тщетно я силился проникнуть сквозь бесстрастную непроницаемую маску и понять, какие мысли витают в её голове. Мой косноязычный затянувшийся монолог прервала раздавшаяся со стороны двери нечленораздельная речь, звучащая неподобающе громко для места умиротворённого отдохновения. Затем послышался приближающийся тяжёлый топот. Уже знакомая мне гримаса раздражения возникла на лице Алиты. Решительно поднявшись, она вышагнула из укрывавшей наш приют листвы и в негодовании вскричала на своём родном языке. Не отставая ни на шаг, я тут же последовал за Алитой. Коммуникатор послушно, как всегда, без эмоционально перевёл:

– Вы что себе позволяете?! Поганая чернь, как посмели появиться здесь?!

Игнорируя разгневанную Алиту, мимо нас в быстром темпе проследовали двое низкорослых смуглолицых мужчин. Среди сравнительно небольшого и уже примелькавшегося общества туристов первого класса мне ранее не случалось встречать никого из них. Поразительно, подумал я, как эти двое, безусловно, относящиеся к пассажирам бизнес-класса, смогли миновать столь тщательно соблюдаемые на судне меры предосторожности и сумели настолько далеко пробраться на запретную для них территорию?

В недоумении я вышел из заросшего листвой укрытия и поравнялся с Алитой. Стоило мне сделать это, как ближайший к нам мужчина прежде никоим образом не реагировавший на обильно исторгаемые в его адрес оскорбления, заметив моё появление, закричал своему напарнику: «Здесь офицер!» и неожиданно направил в мою сторону непонятно откуда взявшийся в его руке пистолет.

Практически незамедлительно раздался хлопок одиночного выстрела и меня сильно ударило в правое плечо, следом почти одновременно прозвучали два выстрела, сливаясь в единый звук. Оцепенев от шока и не чувствуя боли, я медленно отмечал разворачивающиеся вокруг события, воспринимая их отстранённо будто зритель в головизионной зале. Как только первый из нападавших выхватил пистолет, Алита инстинктивно отшатнулась, сделав шаг назад, тем самым невольно перекрыв линию огня второму стрелку, также метившему в меня и следующая предназначавшаяся мне пуля, попала ей в голову. Дёрнувшись, тело Алиты безвольно опало на пол. Третьим стрелком была Херминия. Не успев на какую-то долю секунды, она на бегу разрядила своё оружие в спину убийцы Алиты и с короткого разбега оттолкнувшись, мощным ударом ноги отбросила его тело в сторону последнего оставшегося в живых негодяя. Но всё это было мне безразлично. Ни на что более не глядя, я присел к лежащей на боку Алите, бережно взял её голову в свои руки и повернул лицом к себе. Ничего уже невидящие глаза были широко распахнуты. На милом и дорогом мне лице застыло выражение крайнего изумления, не испуга, нет, именно изумления от невозможности и чудовищной непостижимости всего происходящего. Я попытался убрать ей с лица волосы, но лишь измазал её в крови. Сзади раздался сдавленный вскрик, затем неприятный хруст и шум борьбы прекратился. Подскочившая ко мне Херминия быстро взглянула на смертельную рану Алиты. Для пущей верности приложила пальцы к жилке на её шее, после чего не мешкая отстранилась. Подхватив валяющийся неподалёку пистолет, протянула его мне рукоятью вперёд сопровождая своё действие словами:

– Рука работает? Стрелять сможешь?

Всё ещё баюкая в своих ладонях голову Алиты, я непонимающе уставился на неё. Херминия оценив моё состояние, заткнула пистолет себе за пояс, а затем схватив меня под здоровую руку с неожиданной для её комплекции силой, рывком потянула вверх.

– Вставай и быстро уходим.

Подчиняясь чужой настойчивой воле, я поднялся, но мой взгляд по-прежнему был прикован к раскинувшемуся на палубной дорожке телу любимой.

– А как же Алита? – хрипло вырвалось из моей груди.

Хлёсткий внезапный удар по щеке, который нанесла Херминия, несколько отрезвляюще подействовал на меня.

– Очнись, чёрт бы тебя побрал, слюнтяй и бежим отсюда! – с нескрываемой злобой закричала она.

Цепко схватив мой левый локоть, девушка потащила меня вслед за собой к дальнему выходу, и мы побежали, распугивая своим видом туристов, с любопытством поспешающих к месту недавней пальбы.

Беспрепятственно покинув прогулочную палубу, мы ненадолго задержались у выхода. Дождавшись, когда сойдутся створки двери Херминия легко выбила декоративную панель, прикрывающую блок управления переборкой, после чего выстрелила в оголившиеся электронные внутренности. Раздался сухой щелчок, но выстрела не последовало. Однако мою спутницу это ни на миг не остановило, она даже не стала менять пистолет просто левой рукой ударила снизу по магазину, и сноровисто передёрнув затвор, повторила попытку, оказавшуюся на этот раз удачной. Заискрило и запахло горелой изоляцией. В тупом оцепенении я безучастно наблюдал за действиями этой странной девушки, без удивления констатируя про себя все совершаемые ею поступки. Кроме прочих странностей, я также отметил, что она свободно говорит на моём родном языке и, опять же, в тот момент это не поразило меня.

Заблокировав электронику двери столь варварским, но действенным способом Херминия снова протянула трофейный пистолет и, на этот раз, я рефлекторно схватил его. Удовлетворённая проявленной мною ответной реакцией она мельком бросила взгляд на моё простреленное плечо и как бы невпопад сказала:

– Дешёвая распечатка, хватит ещё на пару выстрелов и всё, – затем наставительно добавила. – Без толку не пали и зажми рану левой рукой.

Удостоверившись, что я беспрекословно выполняю отданные мне команды, Херминия развернулась в явном намерении двигаться вниз по направлению к жилым ярусам.

Только здесь я начал выходить из ступора и остановил её своим криком:

– Стой! Лазарет там, – мотнув головой в сторону медблока, я собрался уже следовать указанным самим собой курсом.

– Да чтоб тебя! – выругалась Херминия. – Начинай соображать. Давай ходу к спаскапсулам и живо.

В это мгновение без предупреждения погас корабельный интерфейс.

– Началось, – вслух отметила случившееся Херминия, хищно ухмыльнулась и, не мешкая более ни секунды, устремилась вниз по лестничному пролёту. Машинально развернувшись, я потрусил следом за ней.

К собственному стыду, надобно признать, что для военного офицера я вёл себя неподобающе и вдобавок непозволительно туго соображал. Минуя лестницы, проходы и переборки я старался не отстать, не выпустить из виду всё дальше и дальше удаляющуюся от меня спину девушки. Возможно, если бы она настороженно не притормаживала у каждой двери или поворота, то окончательно потеряв её из поля зрения, я перестал бы слепо следовать за ней и принялся действовать самостоятельно. Однако этого не происходило, и я продолжал бежать механически переставляя ноги, а в голове у меня со скрипом ворочались мысли. С чем мы столкнулись, и кто были те убийцы? Неужели пираты? Кто такая Херминия и где она взяла оружие? Откуда появились пираты во внутренних секторах? Какой смысл захватывать такое огромное гражданское и неповоротливое судно, если ты не сможешь пройти на нём и пару систем без того, чтобы не оказаться заблокированным командой перехвата. Да и без дозаправки далеко уйти попросту невозможно, а где заправлять такого монстра? Тут я вдруг не к месту вспомнил, что по корабельному уставу по сигналу тревоги обязан в экстренном порядке занять закреплённый за мной боевой пост, но я не член экипажа и куда мне в таком случае надлежит прибыть? На командный пункт корабля? Впрочем, тревоги объявлено не было хотя налицо нештатная ситуация. Так как же мне следует поступить и кто, в конце концов, такая Херминия?! Замкнувшись мои мысли принялись вращаться по кругу.

За весь путь до отсека со спасательными капсулами мы так и не встретили ни одного члена команды, лишь изредка попадались пассажиры, да и те пребывали в состоянии общей растерянности. Сбившись в небольшие группки, они негромко переговаривались между собой. Никто из них даже не рискнул нас окликнуть. Достаточно было бросить взгляд на мой пропитанный кровью рукав, как у них напрочь пропадало всякое желание задавать нам любые вопросы.

В голове у меня уже начало гудеть, пульсирующая боль горячо жгла плечо, в то время как пальцы немели от холода. Перестав зажимать рану, я перехватил пистолет здоровой левой рукой боясь, что из раненой правой он у меня попросту выпадет. Убедившись, что в эвакуационном отсеке никого нет, девушка кинулась к первой от входа капсуле и принялась её активировать. Как только я в бездействии застыл рядом с ней, она снова выругалась и скомандовала, чтобы я не стоял истуканом, а занялся активацией соседнего аппарата.

– Зачем, мы не должны… – начал было я, но был грубо прерван.

– Заткнись, идиот и делай что тебе говорят! – рявкнула было она, а затем, видимо, уловив что-то в моих глазах, тут же значительно мягче и просительно добавила, выделяя каждое слово. – Дэвид, пожалуйста, делай в точности так, как я тебя прошу.

Отставив пререкания, я засунул оружие в брючный карман и занялся капсулой. С самого начала процесс пошёл плохо, я тупо раз за разом прикладывал ладонь здоровой руки к сенсорной панели, пока до моего сознания не дошёл тот факт, что корабельный интерфейс вырубился ещё несколько минут назад и с этого момента всё надлежит делать вручную: вскрывать пломбу, переключать рычаг стопорного механизма и открывать люки. С пломбой я справился относительно быстро, а вот рычаг… Стоило мне за него взяться и с силой потянуть вниз, как в глазах тотчас же начало темнеть и шум, плескавшийся до этого в ушах, начал обволакивать меня с головой. Не отпуская рукоять, я попробовал повиснуть на ней пытаясь заставить её опуститься под весом моего тела, но рука предательски соскользнула с рычага, и я грузно осел на пол завалившись на левый бок. В это же время переборка в противоположном крыле сдвинулась, и в отсек проникли ещё двое человек. Будь они даже безоружны я всё равно смог бы безошибочно опознать в них сообщников убийц, хладнокровно расстрелявших мою Алиту. Не успел я ещё ничего толком предпринять, как Херминия выхватив оружие, скользнула вниз и оказалась лёжа рядом со мной прикрывшись от противника моим телом как естественной преградой. На мою удачу выстрелить успела только она, оба незваных гостя как подкошенные осели на палубу, дверь за их спинами тихо скользнула в пазы.

Легко поднявшись, девушка оценила более чем скромные плоды моего труда и на мгновение застыла, видимо, решаясь на что-то, после чего сделав одной ей ведомый выбор начала действовать ещё быстрее, чем прежде. Рванувшись к своей капсуле, распахнула внутренний люк, затем, не снижая темпа, подхватила меня под руки и чуть приподняв, волоком подтащила к аппарату. Я безрезультатно силился встать на ноги, но ослабевшее тело плохо слушалось и всё на что меня хватило так это судорожно извиваясь как червь не дать себе застрять в проходе, пока Херминия не считаясь с моим состоянием, грубо проталкивала меня в капсулу. Только из-за острых болевых ощущений я и не потерял сознания, оставаясь на той грани действительности, когда окружающее воспринимаешь больше животными инстинктами чем разумом.

Вывалившись из люка, я ничком застыл на полу, не имея сил принять иное более удобное положение. Накатила дурнота, в глазах сначала побелело, затем, наоборот, всё заволокло непроглядной чернотой. Звуки доносились до меня словно сквозь неисправный шлемофон.

По резкому толчку и навалившейся тяжести я осознал, что мы катапультировались. Отработав положенное двигатель капсулы смолк, и наступившая невесомость подарила мне краткое облегчение. Тьма перед глазами сменилась тусклым аварийным освещением. По инерции меня поволокло вперёд, и я чуть было не вписался головой в Херминию. Притормозив мой полёт, она придала мне иной вектор движения, лёгким толчком отправив к ближайшему поручню. Я не мог не заметить, что девушка уже основательно распотрошила электронное нутро управления спасательной капсулы и проворно орудует в нём. При виде этой картины невольно вспомнилось, как немногим ранее она поступила, чтобы заблокировать выход с прогулочной палубы. Меня почти передёрнуло от страха, когда я предположил, что она может совершить нечто подобное сейчас. Стоило подумать об этом, как девушка отсоединила небольшую плату и сразу несколько индикаторов на блоке управления начали мигать красным.

– Что ты творишь? – только и смог я сипло выдавить из себя, справедливо полагая, что начинают сбываться мои худшие опасения.

– Оставила паникёра без голоса, – на её лице расплылась довольная улыбка. Уловив непонимание в моём взгляде Херминия с деланной серьёзностью доложила, – Включила режим радиомолчания, сэр!

– Зачем? – воскликнул я, но этот мой вопрос она оставила без внимания.

– Рада, что ты решил не умирать, – подплыв ко мне, девушка откинула сидение и принялась с помощью ремней фиксировать в нём моё положение. – А то я уже было начала корить себя за собственную глупость, как только представила, что сама по доброй воле обрекла себя на уединение с покойником в столь тесном убежище. Жуть!

– Шесть человек, – тихо произнёс я.

– Чего? – Херминия перестала возиться со мной и с тревогой посмотрела мне в глаза.

– Здесь вовсе не тесно, – длинные предложения давались с трудом и приходилось заставлять себя продолжать говорить. – Капсула рассчитана на шесть человек. Ну или трупов, если не повезёт.

– О, значит, пытаемся шутить? Так держать! Ладно, тогда сейчас будем играть в доктора. Ты боишься уколов? – всё это Херминия говорила, роясь в бортовой аптечке. Теперь уже я оставлял её вопросы без ответа, но не в отместку, а понимая, что говорит она исключительно для того, чтобы я не отключился, заставляя меня постоянно реагировать на внешние раздражители. Молча наблюдая за тем, как она перебирает содержимое аптечки я видел, как с её лица исчезает деланно весёлое выражение.

Прежде чем заняться моей раной Херминия разрезала тупоконечными ножницами насквозь пропитанный кровью рукав мундира и аккуратно стащила его. Тоже она повторила и с рубашкой, а затем, сделав пару инъекций, убрала обратно оказавшийся бесполезным в моём случае жгут и занялась обработкой раны. Стараясь сдерживаться, я лишь со свистом втягивал воздух сквозь плотно сжатые зубы, но немногим позже расслабился и обмяк почувствовав, что боль притупляется и уже не так сильно беспокоит меня. Профессионально точные и ловкие движения, с которыми Херминия манипулировала медицинскими принадлежностями не оставляли сомнения в том, что делать это ей приходится не в первый раз. Пока она занималась моим плечом, я в упор без стеснения разглядывал её. Странно, сперва, пока Алита не разъяснила, кем на самом деле является Херминия, я считал их ровесницами, затем думал, что она, возможно, чуть старше меня. Сейчас же глядя ей в лицо, я гадал, а не ошибся ли в очередной раз. Почувствовав мой настойчиво изучающий её взгляд, Херминия прекратив меня бинтовать, в ответ посмотрела мне прямо в глаза. Поддавшись внезапному интуитивному порыву, неожиданно для самого себя я спросил:

– Как тебя зовут?

От удивления её брови резко поднялись, образовав несколько горизонтальных морщинок на лбу. Лицо приняло даже чуточку обиженное выражение, которое, впрочем, очень быстро исчезло, и лукавая улыбка заиграла на её губах.

– Можешь называть меня «Фернандой».³

– Это твоё настоящее имя?

– Нет, но поверь оно ничем не хуже прежнего.

Её ответ я принял как должное, будучи, видимо, уже внутренне готов к чему-то подобному.

– А, Алита…⁴ – я так и не закончил фразу, однако Херминия или теперь уже «Фернанда» поняла меня без лишних слов.

– Да, она была настоящей, как и её имя.

При воспоминании об Алите у меня в горле встал ком, дыхание перехватило, и на глазах выступили слёзы. Устыдившись несдержанности своих чувств, я, забывшись, порывисто отвернулся и сорвавшиеся с век капельки, подрагивая на лету, поплыли по отсеку. Сделав вид, что не замечает этого, девушка закончила перевязку и занялась инспектированием капсулы. Длительная пауза повисла между нами. За то время, пока я сидел с головой погрузившись в свои горестные мысли, Херминия успела проверить запас пищевых концентратов и воды, повертелась у небольшого иллюминатора пытаясь что-то в него высмотреть, после чего расположилась в кресле напротив меня защёлкнув на талии ремень безопасности. Мне и самому надлежало не пребывать в прострации, а воспользовавшись интерфейсом капсулы проверить показания бортовых приборов, но я не мог найти в себе для этого достаточное количество сил. Перед моим мысленным взором то и дело всплывали трагические детали сегодняшних событий. Затянувшееся меж нами молчание прервала Херминия.

– Дэвид, я могу себе представить, что ты чувствуешь и о чём думаешь.

В ответ я лишь саркастически ухмыльнулся. Глядя на неё у меня создалось чёткое ощущение того, что всё случившееся с нами за последние два часа, она воспринимает поверхностно и как-то не всерьёз. Прежде за всю свою жизнь я не видел ни одного настоящего убийства, невыдуманного и тщательно срежиссированного постановщиками головизионных шоу, с эффектом присутствия и полного погружения в излишне кровавые подробности и смакуемые детали, должные вызывать у зрителя щекочущее нервы чувство эмпатии, а реального убийства обычного живого человека. Ныне же я стал очевидцем пяти смертей, и что особенно важно одной из жертв была Алита.

– Тебе её совсем не жаль? – упрёк, прозвучавший в моём вопросе, неожиданно сильно задел Херминию.

– Не жаль?! – громко и с издёвкой переспросила она. – А что ты вкладываешь в это слово «жаль», мальчик? Пускание соплей и страдальческие мины? Или пафосные речи над телом безвременно погибшей и единственной навеки любимой? Возможно, твоё «жаль» это скорбные вздохи и клятвы мести? Если всё это так, то прости, я никак не смогу разделить с тобою твоё «жаль».

Не ожидавший такого словесного отпора от этой маленькой девушки, внезапно принявшейся отчитывать меня как зарвавшегося мальчишку, я ошарашенно умолк, а она тем временем продолжала:

– Я потратила на этого ребёнка год своей жизни. Питала надежды гораздо большие чем её отец, вложивший в неё целое состояние, и всё рухнуло в одно мгновение лишь потому, что одному безмозглому и влюбчивому юнцу приспичило разбить своё сердце у её ног этим злосчастным утром. Не допусти она сегодня одну нелепую случайность, не соверши один опрометчивый шаг и ты – «верный сын Федерации, с отчаянной храбростью вступивший в неравный бой с врагами своей прославленной Родины и колыбели Человечества», лежал почивший героической смертью, а Алита была бы здесь и сейчас, со мной. Думаешь она вспоминала бы о тебе? Если так, то зря. Ты слишком переоцениваешь свою роль, – язвительная желчь в голосе Херминии сменилась на горечь сожаления. – Как было бы приятно спихнуть всю вину за её смерть на тебя, но нет, во всём виновата только я одна… Граф отправил дочь не прохлаждаться на курорте, как подумалось тебе: «Ах, эта праздная аристократия, пустые прожигатели жизни». Нет, девочке была уготована другая судьба, и она прекрасно несла свой крест. Полезные знакомства, нужные связи, богатый опыт, удачное замужество – всё, что только может принести пользу семье, всё, что поможет ей взойти ещё выше, занять новую более значимую иерархическую ступень. Она была не менее амбициозна, чем отец и не в пример жёстче и умнее его. Что тебе известно о её мире? Ничего кроме того, что вбивали вам в головы на лекциях по сравнительной политологии: «Отсталым мирам, находящимся вне сферы влияния Федерации часто присущи изжившие себя ещё несколько тысячелетий назад феодальная или родословная формы государственного правления. Основными характерными чертами которых являются: общий упадок, крайне неэффективная система управления, низкий уровень производства, политическая раздробленность и непрекращающиеся внутрисистемные распри.» Верно, не так ли? Можешь не отвечать, я знаю весь этот бред получше твоего. Ты взаправду считаешь, что мог хоть чем-то её привлечь? Она решилась встречаться с тобой только потому, что я настояла на том, чтобы не упустить удачного случая попрактиковаться в нехитрых женских премудростях. И поверь, мне пришлось приложить немало сил убеждая её отбросить кастовые предрассудки и пойти на лёгкий флирт с тобой. Знаешь, кем ты был в её глазах?