Особист

Тут раздался шум авиационных моторов. Посмотрев на знакомую тройку И-16, что пролетели чуть в стороне, я пробормотал:

– Что? Опять?!

Надо сказать, ситуация, в которую я снова попал, меня взбесила, однако головы я не терял и, матерясь, проверил работоспособность портала. Тот, как и ожидалось, не работал. Я стал толкать мешки к берегу. Жаль, лодочка, на которой я добрался до портала в прошлом мире, там и осталась, с ней удобнее было. Всё те же два часа пути, и я оказался на берегу, там, где к нему вплотную подступал лес. Дальше всё стандартно. Единственное, что одежды теперь при мне не было, кроме гидрокостюма, но я его снял, а потом вместе с вещмешком притопил в болоте, отметив место. Так что при мне были только ТТ и реплика «Макарова» с глушителем да с запасом боеприпасов – по два магазина на ствол. Я был обнажён, только через плечо перекинут ремень с ножом разведчика (второй потерял вместе с камуфляжным костюмом). В общем, собрался я быстро, оружие в руках, магазины сунул в удобный немецкий подсумок, который прицепил рядом с ножнами на ремень, после чего побежал в сторону хутора.

Пока бежал, успел обдумать, что делать дальше. В ближайшее время портал не заработает, так что можно повеселиться, снять напряжение, скинуть злость. Вообще-то, как работает портал, непонятно, он может заработать через пару дней, или через пару месяцев. Так что ждать на месте не стоит, тем более что припасов у меня нет, а на подножном корме долго не проживёшь, поэтому однозначно – хутор. Добуду машину, форму сотрудника НКВД и повеселюсь. Появилась тут одна идея на грани фола, но желание провернуть эту аферу, а по-другому её не назовёшь, толкало на приключения. В конце-то концов, я всегда всё делал строго по правилам (работа с чеченскими бандитами не в счет), можно мне, наконец, совершить хоть что-то безумное? Правда, ранее я этим самым безумием считал экспедицию за Вячеславом в другой мир, но тут совсем другое. В общем, решено: проверну всё, что задумал, вернусь к порталу и попытаюсь всё же пробиться в родной мир. А то я такой правильный, что аж тошнит – как говорила жена, пусть и у меня в жизни будет безумный поступок. Потому что чую, если я его не совершу, буду всю жизнь жалеть об упущенной возможности.

Добрался до хутора, босиком вышло то еще испытание, но сэкономил время, так как уже знал дорогу, и оказался на месте даже раньше, чем в прошлый раз. Когда я вышел к опушке, только начинало темнеть. Намазавшись нужной травкой, я пополз через картофельное поле к ограде. Дальше сработал практически так же, как в прошлый раз. Единственное, после того, как ликвидировал водителя и наблюдателя, сначала добежал до домика, где отправил на тот свет работников, а потом занял позицию в засаде на крыльце. Когда появились старик и майор, сразу атаковал. Майора вырубил ударом по затылку, а старику свернул шею. Лампу, что покатилась по крыльцу, поднял и повесил на крюк. После чего скользнул в дом, где одним ударом убил младшего сына старика. Выяснять мне было нечего, и так знал уже, что где находится. Дальше женщин и детей – под запор в сарай, майора вытряхнул из формы, которую аккуратно свернул и убрал в машину, самого диверсанта связал. Собрал трофеи, не забыв иголку с ниткой – пригодится форму подшить. Хм, а в доме-то швейная машинка имеется. Сходил к сараю и выяснил, что одна молодуха неплохая швея, и она даже сама вызвалась помочь. Сняла с меня мерки и стала подгонять форму по фигуре. Глядя, как она ловко работает, понял, что это ей не впервой. Чёрт, а обещал за работу в живых оставить. Ладно, пусть живёт тварь.

Документами диверсанта я вполне мог воспользоваться сам. Фальшивка, но очень высокого качества. Оформлены на майора госбезопасности Ковальчука Валерия Андреевича, тот был из Москвы, но имелось направление для работы в Минске. В том числе имелся и партбилет. Я выдрал оттуда фотографию – лица-то у нас разные, а так можно будет пользоваться, в командирском удостоверении фотографии вообще не было.

Пока девица работала, я расколол майора и выяснил, что его цель – проникнуть в столицу и устроиться в республиканское управление НКВД. Документы у него такого качества, что можно проработать с неделю, пока выяснится, что сотрудник он липовый. Задачей майора было блокировать работу управления и наводить боевые группы диверсантов. Как и ожидалось, служил он в первом батальоне полка «Бранденбург-800». В Минске должен был действовать на свой страх и риск, и уже на него, по паролям, будут выходить связники. Дальше я допрашивать не стал, добил и принялся мерить форму. Сапоги мне подошли одного из работников. Отличные сапоги, тоже командирские, советского производства. Нательное бельё и форма сели как влитые, девушка действительно оказалась мастером своего дела. Пусть потратила два часа, но сделала всё высококлассно. Застегнув ремень с наганом в кобуре – я проверил, номер револьвера был вписан в удостоверение, – я убрал в нагрудный карман документы и отвёл девушку обратно в сарай. Раз обещал, пусть живёт.

Трофеи и припасы были уже собраны, так что я покинул хутор и, немного отъехав, встал в лесу. Здесь был схрон, но в прошлый раз я не рискнул им воспользоваться – старшие сыновья старика точно о нём знали. Большую часть трофеев и припасов решил спрятать в тайник. Кстати, его и как укрытие можно использовать. Час потратил на всё, потом заминировал крышку схрона и покатил прочь, но не по той дороге, где меня обстреляли в прошлой реальности, а свернул в сторону Кобрина, до него оставалось километров сорок.

Машина была фактически пуста, из оружия винтовка СВТ, цинк патронов к ней, табельный наган и ТТ в кармане, плюс «макаров» в сидоре с припасами. Продуктов два вещмешка. Ну и две канистры с бензином в крохотном багажнике «эмки». На этом всё.

Когда я выехал на трассу в сторону Бреста, уже рассвело. Карту нашел в планшетке у липового майора, по ней и ориентировался. Приметив впереди при въезде в деревню пункт досмотра, не стал вставать в очередь, а проехал по обочине. Меня, подняв руку, остановил боец НКВД. Я заглушил двигатель, открыл дверцу и скомандовал:

– Боец, командира поста сюда. Быстро!

– Есть, – козырнул тот, мельком меня осмотрев. При этом как рентгеном прошёлся.

Вскоре подбежал лейтенант. Действительно лейтенант, два кубаря в петлицах. У бойцов и командиров дивизий НКВД воинские звания как у армейцев, не то что у нас в госбезопасности – через задницу: майор, а по армейской табели, считай, на два ранга выше. Так что для бойцов поста мое звание соответствует полковничьему.

– Товарищ майор госбезопасности, старший пункта досмотра лейтенант Северов. Разрешите ваши документы?

Я предъявил, внимательно наблюдая, как тот их изучает. Похоже, проверку я прошёл, потому как документы вернули. Ещё бы, я видел образцы удостоверений этого периода и знал, какие сейчас метки используют. Те, которых в трофейном удостоверении не оказалось, пришлось самому нанести.

Достав из планшетки карту, я расстелил её на капоте:

– Смотри и слушай, лейтенант. Сегодня ночью группа осназа под моим командованием атаковала вот этот польский хутор, где оказалось гнездо немецких диверсантов. Все они были уничтожены, как и мужское население хутора. У меня всего три бойца с командиром. Они ушли преследовать другую группу диверсантов в форме бойцов НКВД – те идут в сторону Лиды. Как удалось выяснить, их задача – уничтожить охрану одного из железнодорожных мостов и не дать подорвать его до подхода своих войск. Да, лейтенант, война начнётся завтра. Это точно. Меня направили в Минск на усиление, но по пути развернули, выдали новые приказы, и вот с прошлого вечера я работаю. Сейчас в Брест, там передо мной встанет другая задача. А ты передай, чтобы к хутору отправили опергруппу. Не было у меня людей, чтобы оставить там засаду. Возможно, на хуторе уже появились другие диверсанты и старшие сыновья убитого владельца. Пусть там всё внимательно прочешут.

– Понял, товарищ майор госбезопасности. Карта трофейная?

– Глазастый. Именно так. Кстати, на хуторе мои бойцы нашли тайник в доме, там сидор с красноармейскими книжками и командирскими удостоверениями. Бандиты убивали наших и собирали, видимо для отчётности. Прими по описи.

– Есть, – козырнул тот и, крикнув сержанта, приказал забрать у меня вещдоки, а сам убежал к деревне, где, видимо, был телефон.

Передача заняла полчаса, я ещё попросил рапорт отправить по инстанции – быстро его написал на имя начальника Минского управления НКВД, подписался и отдал сержанту – лейтенант ещё не вернулся. Дополнительно я его попросил передать, чтобы усилили охрану мостов.

Дальше сел в машину и погнал в сторону Бреста, до которого километров пятьдесят оставалось. Проехал около сорока, когда приметил в стороне летние лагеря. Судя по противотанковым пушкам, выстроенным в ряд, артиллерийская часть. Множество палаток, бойцы занимаются по расписанию, некоторые направлялись строем в сторону реки – видимо банно-прачечные мероприятия начались. Повернув к ним, я доехал до КПП и не успел остановиться, как ко мне уже подбегал помдежурного по части. Оказалось, тут стоял лагерем стрелковый сто двадцать пятый полк из шестой стрелковой дивизии. Командир полка, майор, был на месте, но похоже, куда-то собирался, и ему готовили машину. Дежурный командир сопроводил меня до палатки, и я попросил собрать командование полка. Когда это было сделано, я сообщил:

– Мне тяжело это вам говорить, товарищи, но завтра Германия нападёт на нас. Информация проверенная. Уже идут приказы вскрывать красные пакеты, но из-за действий немецких диверсантов, что режут связь, информация проходит не всегда. До вас может дойти сообщение о возможной провокации завтра, но провокации не будет, будет война. Я знаю, что за несанкционированное вскрытие пакета полагается расстрел, но в данном случае я напишу распоряжение, разрешающее вскрыть его ровно в полночь с двадцать первого на двадцать второе июня, если не успеете получить такой приказ от своего командования. Советую быть наготове и ночью занять позиции как положено по планам обороны. Немцы начнут в полчетвёртого утра. На рассвете. А сейчас я вас огорчу. Я заехал вас грабить. Ваш полк мне попался случайно, но мне нужно усиление, поэтому и завернул сюда.

– Ясно, товарищ майор госбезопасности, – кивнул комполка, тот явно был не рад, что в преддверии войны его пытаются ослабить. – Что именно хотите у нас позаимствовать?

– Пулемётную роту полного штата с опытным командиром. Отделение бойцов разведвзвода. Грузовики для роты и отделения, пару машин для боеприпасов и две зенитки на автомашинах. Я видел, у вас такие есть. И учтите, роту обратно вы не получите.

– Товарищ майор госбезопасности!.. – с возмущением начал комполка, пришлось объяснить:

– Это не значит, что я её просто не верну. Война начнётся – неразбериха, найти вас будет сложно. Я постараюсь, но уверенности у меня нет. Да и задачи у роты будут серьёзные, работы предстоит много. Кстати, у вас есть ДШК на пехотных станках?

– Нет, – ответил тот.

Не знаю, правду мне говорил майор или нет, но давать роту не хотел категорически, однако приказ был вынужден исполнять. Начали готовить эту роту и грузовики, хотя в полку их всего четыре десятка стояло, больше было телег и лошадей. Выделили запас топлива и боеприпасы, сухпая на три дня, ну и меня покормили. Время уже полдвенадцатого, так что я вместе с командирами и пообедал.

А пока суд да дело, я приметил полевые кухни и одну отжал вместе с поваром и машиной. На всё оформил документы у начштаба полка, поставив свои росписи. Бюрократия она такая бюрократия. Правда, выделить продовольствие комполка отказался, мол, у них самих запасы невеликие, но тут рядом есть корпусные склады, можно заглянуть туда. Зенитный взвод я тоже получил. Ну и познакомился с командирами. Ротой командовал старший лейтенант Окунев, похоже, действительно опытный командир – воевал в Финскую, награждён медалью «За отвагу». Зенитками командовал младший лейтенант Гаврилов, а отделением разведки – сержант Баринов. Выстроив личный состав и сообщив, что их уже сегодня ждёт первый бой – пусть морально готовятся, велел грузиться в машины, после чего сам возглавил колонну.

Всего было пятнадцать грузовиков. На двух перевозили зенитки, ещё на двух везли боеприпасы и пять бочек с бензином, одна буксировала полевую армейскую кухню, на остальных разместились пулемётная рота со всем вооружением и отделение разведки. Я приметил, что в некоторые грузовики бойцы грузили ящики с патронами – значит, командир опытный. Даже ленты и диски к пулемётам снарядить успели. Всего же в составе роты было двенадцать станковых пулемётов «Максим» и восемь ручных пулемётов Дегтярёва. Личный состав насчитывал сто тридцать шесть бойцов и командиров. Солидное подразделение. Моя машина, что возглавляла колонну, была шестнадцатой. За рулём по-прежнему я находился – водителя в Бресте планировал найти. Порядок движения был такой: первым я, за мной машина с разведчиками, потом с зениткой – там Гаврилов в кабине сидел, – потом машины роты и обеспечения, а замыкала колонну вторая зенитка. Приказ зениткам был поставлен на любую стрельбу в нашу сторону открывать плотный прицельный ответный огонь. Так что шли по-боевому, и открыть огонь зенитчики могли в любой момент, бойцы тоже были готовы. Пулемёты пока чехлами накрыты от дорожной пыли – их время ещё придёт.

Доехали до корпусных складов, где я выбил продовольствия. Его загрузили в машину с кухней, и повар сразу начал подготовку к ужину, часть продовольствия по машинам разгрузили, этим ротный старшина занимался. Тут я приметил другие склады и уточнил у интенданта, что там, – он как раз наряды закончил заполнять.

– Так это трофейные склады. От польской армии остались.

– Отлично. Кто ими заведует?

– У меня на балансе.

– Вообще замечательно. Мне нужны польские противотанковые ружья в количестве десяти единиц и патронов по двести штук на ствол.

– Ружья были, – устало вздохнул тот. – Идёмте, выдам.

Шесть ружей я сразу отдал в роту, чтобы в каждом взводе было по два противотанкиста, и одно разведчикам. Остальные в запас. Ротный уже выделил бойцов, и те изучали незнакомое оружие. Ну, и мы, вернувшись на трассу, покатили к Бресту.

Благополучно проехав пост на въезде в город – нас даже не остановили, – я уточнил у прохожего, где находится местное управление НКВД, и подрулил прямо к зданию. Колонна грузовиков, что так и следовала за мной, припарковалась по краю дороги. Я же остановился у входа в управление. Заглушив двигатель, оставил машину и, поправляя на ходу форму, быстрым шагом прошёл в здание. Козырнув дежурному, протянул документы, чтобы он внёс меня в журнал учёта, и уточнил:

– Начальник управления у себя?

– Нет, товарищ майор госбезопасности. Отбыл по служебным делам. Будет завтра.

– Зам?

– Да, старший лейтенант Осоловец на месте.

– Отлично. Тогда проводите меня к нему и вызовите всех имеющихся в наличии сотрудников. Из отпусков тоже отзывайте.

– Товарищ майор?..

– Да, сержант, завтра начнётся. Мы уже опаздываем. Всех сотрудников, что находятся в управлении, направьте к кабинету Осоловца.

– Есть.

Замом начальника управления оказался светловолосый невысокий крепыш, что встал из-за стола и подошёл, козырнув. Я сказал, чтобы без чинов, пожал тому руку и, положив фуражку на стол, спросил:

– Вам уже сообщили о бандитском хуторе и возможном захвате двух мостов стратегического назначения?

– Да, информация в сводке прошла. Насколько я в курсе, к хутору ушла опергруппа из Волковыска. А по мостам работают части дивизии НКВД. Туда уже вышли усиленные бронетехникой группы.

– Отлично. Значит, слушай новую вводную, – расстелив свою трофейную карту на столе, начал я.

В это время дверь в кабинет открылась, и к нам начали подтягиваться сотрудники, всего набралось семеро. Быстро осмотрев их, я расправил углы карты и выпрямился.

– Знаете, когда меня два дня назад вызвали в управление в Москве и я выслушал приказ от товарища Берии, то был направлен в Минское управление, однако по прилёте получил новую задачу, машину, группу бойцов осназа и занялся другим делом – работой на земле. Перед самым вылетом я узнал одну интересную вещь. Оказывается, у немцев существуют диверсионные подразделения, обозначенные как инженерно-строительные батальоны: «Бранденбург-800» и «Нахтигаль». В прошлом году «Бранденбург» был переформирован в полк. Что интересно, в одном из батальонов оказался наш разведчик, он смог скопировать архивы, в том числе фотографии военнослужащих полка. Архив уже в Москве, и я успел изучить его – уровень допуска позволял. Интересная информация, не так ли, обер-ефрейтор Паулаускас?

Тут мне пришлось резким ударом отбивать нож, он отлетел и, звякнув о стену, упал на пол, а я уже пробил диверсу в форме лейтенанта госбезопасности в живот коленом, потом схватил его голову обеими руками и ударил лицом о столешницу. Дальше уже другие сотрудники не сплоховали, и скрутили того, после чего вынесли на руках. Осоловец приказал начать допрос выявленного агента.

– Спасибо, товарищ майор, а то пригрели суку на груди. Он у нас уже три дня… Чёрт, он же не один был, второй, лейтенант Павлов, уехал с начальником управления.

Тот снял трубку, вызвал дежурного и велел связаться с селом, куда уехал начальник управления, передать приказ задержать вышеназванного сотрудника, который оказался диверсантом. Пока не положили трубку, я озвучил свою просьбу:

– Мне водитель на машину нужен. Моего ранили, в госпиталь увезли, сам за рулём езжу.

– Сделаем, – кивнул тот и, передав приказ, повесил трубку.

После этого сотрудники вновь сосредоточились вокруг стола, изучая мою карту, некоторые свои из планшеток достали, и я принялся вводить их в курс дела:

– Вернёмся к диверсионным полку и батальону. В их ротах служат литовцы, украинцы, националисты и другая шваль. Все отлично говорят на русском языке. Многие служили в Красной Армии. Их уже забросили на нашу территорию, и они начали действовать. Завтра, двадцать второго июня, в полчетвёртого утра громыхнёт, начнётся война, и нам нужно успеть многое. Вот эти четыре приграничные моста захвачены точно. Охрана уничтожена. Вот эти пять мостов и вот эти два объекта стратегического назначения немцы планируют захватить ночью, усильте там охрану, устройте засады. В этих трёх местах ночью будут высажены с воздуха десанты, нужно устроить засады. Задействуйте для всех операций не только подразделения дивизии НКВД, но и армейские части. Если нужен приказ, оформите, я подпишу, и с генералами поговорю, если нужно. Дело серьёзное. Далее, оформите приказ об эвакуации семей командиров Красной Армии и НКВД. Нужно уже сейчас подать дополнительные составы, вплоть до теплушек, и отправить их глубоко в тыл. Также эвакуировать граждан и специалистов разных производств. Что делать на случай начала войны, вы и сами знаете. Начинайте. Помните, даже минута может повлиять на то, успеете ли вы вывезти родных и близких. Всю ночь должна идти эвакуация. И да, у меня хватает полномочий отдать приказ о ней. Пока соедините меня со штабом двадцать восьмого стрелкового корпуса. Теперь что касается Бреста и крепости. Войска из крепости нужно выводить немедленно. Иначе они окажутся в ловушке, но об этом я поговорю с командиром корпуса. По диверсантам в городе. Где-то в пять часов вечера на железнодорожном вокзале появится группа пограничников, всего около тридцати человек, они собираются отбыть служебным эшелоном в Высокое. Согласно информации, полученной от пленного офицера батальона «Бранденбург», это диверсанты, два отделения под командованием лейтенанта Ланке. Выделите группу для их ликвидации. В плен брать не нужно, если только парочку для допроса. Их на нашу землю никто не звал. И теперь самое важное: сегодня днём, час назад, с территории немцев прибыл грузовой поезд, якобы со станками. Заявка на них действительно была, поэтому внимания поезд к себе не привлёк. Его отогнали на запасной путь и поставили в очередь на отправку. Думаю, тут поспособствовали пособники немцев, его могли раньше отправить. В вагонах находятся диверсанты, около трёхсот, все одеты в форму НКВД. Сказать по правде, диверсантов там десяток, они охраняют вагоны от любопытных или случайных свидетелей – берут их по-простому на нож; остальные немцы – из линейного пехотного батальона. Под утро их выпустят. Задача – захват важных объектов, уничтожение правительственных зданий, включая ваше управление НКВД. Блокирование оказания помощи, уничтожение небольших подразделений РККА и НКВД. В общем, их цель состоит в обеспечении немецкими войсками бескровного захвата города и важных объектов. Стоит учесть, что немалая часть горожан их поддерживает и будет стрелять нам в спину. Миндальничать не стоит, заниматься арестами – тоже. На огонь отвечать огнем, закидывать гранатами. Лжепограничниками на вокзале займётесь сами, а вот немцев в грузовом поезде беру на себя.

На этом я закончил, и командиры отбыли, у них было ну очень много работы. Тут позвонили из Минского управления НКВД. Причём знакомый сотрудник, в позапрошлом мире познакомились, так что я пообщался с ним, заявив, что нас познакомили в Москве, где я ещё капитаном госбезопасности был. Предоставил ему некоторую информацию узкого спектра, о которой знало мало людей, чем подтвердил, что я свой. Не успел положить трубку, как другой абонент вызвал на связь – меня же прямо из кабинета Осоловца связали с командиром стрелкового корпуса, благо тот был на месте. Пришлось надавить, тот отказался выполнять мои приказы. Причём прямо сказал ему, что у меня имеется прямое распоряжение товарища Сталина снимать командиров, вплоть до командующих армиями. Всё же он оставил последнее слово за собой: приказ выполнит, но вышлет ко мне командира из оперативного отдела штаба, чтобы я письменно оформил распоряжения, ну и сообщит о них выше по инстанции. Да на здоровье. Эх, а хорошо всё же, что я отлично знаю, что тут происходило. Один из сотрудников НКВД – сейчас это обычный особист в одной из дивизий – воевал тут и многое рассказал мне про первые дни войны. По его информации и действую.

Выйдя из помещения, я отправил роту на окраину города, пусть пока там ожидают. У дежурного меня ждал молоденький боец в форме НКВД, с карабином за спиной, это мой водитель, так что я велел ему принимать технику и, пока тот осматривал «эмку» и, подняв капот, изучал мотор, я вернулся в управление. Вскоре прибыл майор из штаба корпуса. Быстро они среагировали, видимо приказы на бумаге уже были готовы, но никто не решался дать им ход. Гражданское население и семьи РККА начнут эвакуировать немедленно, а вот войска поведут на позиции только с наступлением темноты. С ним был полковой комиссар, который всё выспрашивал и уточнял по началу войны. После того как подписи были поставлены и скреплены печатями, которые я взял у дежурного на посту, они отбыли, да и я стал прощаться. Пожал руку Осоловцу:

– Надеюсь, ещё свидимся. У меня большие планы на завтрашнее утро.

– Товарищ майор, может, возьмёте моего сотрудника в помощь?

Он указал на молодого сержанта госбезопасности, что стоял в сторонке. Осмотрев его, я кивнул:

– Почему бы и нет? Сержант, в машину. Кстати, старлей, что там с твоим начальником? Вроде информация по нему была в сводке.

– Убит, а Павлов исчез. Оказалось, моё сообщение через него прошло, не доглядели. Уже начаты поиски.

– Ясно. Принимай дела, работай. Удачи. Она нам всем пригодится.

Осоловец пошёл узнавать, что ещё сообщил диверсант, взятый у них в здании, допрос продолжался, я же, покинув управление, сел в машину на заднее сиденье, сержант и водитель впереди, и мы покатили к пулемётной роте. Водитель знал, куда ехать.

Бойцы кто отдыхал, кто оружие чистил, противотанковые ружья изучали, но с нашим приездом ротный собрал их. Снова используя капот «эмки» – не самый удобный столик, но что делать, – я расстелил карту города, которую мне выдали в управлении НКВД, и стал ставить задачи командирам роты:

– Значит, так, тут на запасном пути железнодорожного вокзала стоит грузовой поезд. В нём немецкие диверсанты, триста солдат с офицерами. Одеты в форму НКВД. Наша задача – их уничтожение. Ротный, подгоняешь машины так, чтобы задки грузовиков смотрели на вагоны, дистанция в сто метров, думаю, будет подходящей. Одновременно другие бойцы покидают машины с правых и левых бортов, расчёты ручных пулемётов занимают позиции рядом с машинами, потом падают задние борта, и расчёты из станковых пулемётов открывают огонь по вагонам прямо из кузовов. Когда станковые пулемёты расстреляют ленты, начинают вести огонь ручные пулемёты, пока идёт перезарядка у «максимов». Думаю, трёх лент хватит, чтобы уничтожить диверсантов. Зенитные пулемёты тоже участвуют в этом деле, отдаю их под ваше командование. Ещё у поезда должна быть охрана, которая уничтожает любопытных или свидетелей и прячет тела поблизости, они могут быть одеты в армейскую форму или в форму НКВД. На подъезде присмотрись, если увидишь где неизвестную группу, держи их на прицеле. Если по нам огонь откроют, уничтожай без сомнений. Вот что, ротный, командуешь этой операцией ты. Уничтожить можно всех. Если пленные будут, конечно, неплохо, но мне враги на нашей земле не нужны, их сюда никто не звал. Времени у нас около часа, пока потренируетесь одновременно выезжать, разворачиваться и готовиться к открытию огня. Чтобы каждый командир, боец и водитель знал свои действия. Помните, нужно, чтобы всё проходило быстро и немцы ничего не поняли и не успели отреагировать. Всё, приступайте к тренировкам.

– Есть, – козырнул ротный и, забрав командиров, стал командовать.

Наблюдая, как они действуют, и иногда давая советы для ускорения будущей операции, я приметил, как на дороге остановилась «полуторка». Из нее вылез политрук и побежал к нам, придерживая планшетку, а машина двинула дальше к городу. За спиной у него был полный сидор. Вообще-то мы находились не более чем в полукилометре от дороги Брест – Кобрин, на которой движение довольно серьёзное. Сержант, которого ко мне приставили, выполнял работу особиста подразделения, поэтому направился на перехват, узнать, кто это такой.

Тут ротный забеспокоился и остановил сержанта. Оказалось, это его ротный политрук, который вернулся после пары дней отгулов. А тут узнал, что его роту забрали, выяснил, что уехали мы в сторону Бреста, и решил нагнать на попутке, удачно рассмотрел нас на лугу. Его ввели в курс дела, и он присоединился к наблюдению за тренировками. Когда подошло время, я оставил на лугу обе машины обеспечения и ту, что с кухней, остальные, выстраиваясь в колонну, выезжали следом за мной на дорогу, и мы покатили к вокзалу. Карту города я изучил и вывел колонну к станции довольно быстро.

На вокзале и на перроне толпился народ. Молодцы, быстро эвакуацию организовали, уже первый пассажирский состав подали, на очереди обычный грузовой был. Видимо, мои слова, что даже в них можно вывозить, приняли к сведенью.

У здания вокзала я приметил два грузовика с бойцами НКВД, ещё несколько присматривали за тупиком. Так и знал, что Осоловец состав с диверсантами без внимания не оставит. Старшим там был один из командиров, которых я видел в кабинете у Осоловца. Он внимательным взглядом провожал мою колонну. Меня тоже опознал.

Мы проехали переезд, и я пронаблюдал, как манёвренный паровоз подаёт вагоны, формируя состав. Наша «эмка» встала, у меня в машине кроме сержанта был ещё и политрук, а колонна прошла дальше. Двигалась она в том же порядке, что и раньше: впереди и замыкающей зенитки, между ними грузовики роты. Рядом с моей легковой машиной встала «полуторка» с разведчиками. Их задача меня охранять и выбивать охрану состава.

Выглядело всё красиво, колонна резко, практически синхронно приняла влево, сразу остановившись, бойцы попрыгали из кузовов, и упали задние борта. Однако всё же первыми открыли огонь немцы. Не из состава, а из охраны. В стороне у костра несколько бойцов НКВД при командире отдыхали, оттуда и раздались первые выстрелы. Один боец как будто споткнулся и повис на борту машины, но зенитчики сразу открыли ответный огонь и вмиг из четырёх стволов уничтожили стрелявших. Пока некоторые занимались раненым, станковые пулемёты уже успели выпустить по пол-ленты, дырявя вагоны. Я посчитал, их было девять. Открыв дверь, я вышел из машины, внимательно наблюдая за расстрелом железнодорожного состава. Вот у двух вагонов сидельцы открыли створки, трое выпали наружу, пробитые пулями, ещё некоторые повисли, свесив головы, но с десяток выпрыгнули, стреляя в сторону грузовиков. Да только по выстрелу и успели сделать, как их смело огнём. Станковые уже перезаряжались, так что на этот раз ручники постарались. Даже пулемётчик из отделения разведки, поставив сошки на крышу кабины, один диск выпустить успел и сейчас спешно перезаряжался. Бойцы, заняв позиции вокруг наших машин, внимательно поглядывали по сторонам. Тут «максимы» снова заговорили, а я вопросительно посмотрел на политрука. Тот тронул меня за рукав.

– Сзади, товарищ майор госбезопасности, – с некоторым трудом среди грохота очередей расслышал я.

Обернувшись, я увидел те два грузовика, что стояли ранее на площади у вокзала, с бойцами НКВД в кузове.

– Свои, – успокоил я его.

Как только грузовики встали у наших машин, бойцы посыпались из кузовов, а лейтенант, что ими командовал, подбежав, козырнул.

– Товарищ майор госбезопасности, зачем?!

На этот крик души я ответил достаточно прохладным тоном:

– Их сюда никто не звал. Сейчас пулемётчики выпустят третью ленту, и мы сворачиваемся, уходим. Дальше работайте самостоятельно. Осмотрите вагоны, арестуете выживших, добьёте раненых. Уверен, что таковые будут, поганое семя везде выживет. Всё ясно?

– Да, – кивнул тот.

Не нравится мне местный устав, все эти «да», «есть» и «нет», а я привык к «так точно» и «никак нет».

Когда пулемётчики закончили, а зенитчики на ходу перезаражали свои машинки, бойцы НКВД, уже выстроившиеся в цепь, направились к составу, несколько пулемётчиков с ДП страховали своих. Дальше их работа, я вмешиваться не собирался. А ко мне подбежал ротный и, козырнув, стал докладывать, а мы с политруком и сержантом внимательно слушали. Ротный доложился по расходу боеприпасов и перешёл к докладу по потерям.

– Один боец убит, трое раненых. Санинструктор их уже перевязал. Пулей противника повреждён мотор одного из грузовиков. Это всё.

– Обошлись малой кровью, – подвел я итог. – В вагонах отборные солдаты были. Товарищи командиры, хвалю за отлично выполненную операцию по уничтожению врагов нашей Родины. А теперь грузимся в машины и покидаем город.