«Не знаю я, как вас отсюда вытаскивать. – ответил Лучано Анастоцци – самый молодой «посол» Коза-Ностры за всё историю (31 год), командовал в Нью-Йорке (кличка – Вычико; почему у него такая кличка, объяснения нет, может быть это его детское прозвище, но человек это был уникальный. Любитель спорить и устраивать драки, да таких размеров и такого бешенства, что они запоминались надолго, причём не ему, а потерпевшим. В случае, если что-либо шло не так, как ему хотелось или ещё хуже, из его рта доносился просто жуткий мат, что я, порой находясь рядом, обогащал свой словарный запас. А, если ему что-то не нравилось и казалось бесполезным, то он это что-то «обрабатывал» такими словами, что и впрямь, иногда могло показаться, что это так. Помимо всего прочего, с первых минут он составлял особо хорошее впечатление.), поёрзывая в своём шикарном кресле тысячи за две долларов. – Вас уже даже живыми брать не хотят…»

«С чего вы так решили?» – мигом задал вопрос Бросман.

«Вы сказали, что копы обратили на вас внимание сразу после ускорения. Так?»

«Так».

«А затем, очевидно, когда они успели разглядеть номера – начали стрелять. Они не стали бы стрелять в простого лихача. Они знали в кого стреляют».

«Ну… Возможно».

«Номера, скорее всего, установило ФБР… Кстати, Лондже, по-моему этот джип – твой?»

«Да», – отозвался «Молния».

«Ну, вот видишь, так, что всё это полная… – далее последовал сборник мата по этому поводу на целых двадцать пять секунд– Но единственное, что хорошо, так это то, что вы хотя бы сюда добрались, а что дальше делать я не знаю…»

«Нужно просто…» – начал было Бросман.

«Просто ничего не бывает. Так что ты слово «просто» просто забудь», – огрызнулся Вычико своим любимым выражением.

«В общем надо выбраться из города».

«Да ты – самый умный!» – закивал головой Анастоцци. Ему самому нравилось говорить «просто», хотя он обычно этого и не замечал.

«Может на вертолёте…»

«Ага, ещё подкоп сделаем. – вмешался я. – Нужно подождать, пока всё утихнет и… Кстати… Тебя Пирс никто не видел, так что ты можешь отправляться на все четыре стороны».

Моя фраза повергла Бросмана в лёгкий шок. После он с большим удовольствием заулыбался и вздохнул с облегчением: «Ты прав, ё-моё. Ты чертовски прав».

«Да всё это полная…» – начал Вычико своё новое выступление, в то время как «любитель замысловатых штучек» направился к выходу.

Плюс одна деревня

19 августа 20:31

Горячий разговор разыскиваемых и главы организации в крупнейшем городе США продолжался.

Вдруг зазвонил телефон на столе у «начальника».

«Что? – ответил он и спустя несколько секунд добавил. – Пусть зайдёт ко мне в кабинет».

Затем положил трубку и объявил во всеуслышанье: «Сейчас зайдёт Фармер».

«Это ещё кто?» – спросили мы с Амораменте одновременно.

Выражение лица Анастоцци резко изменилось в худшую сторону: «Вы чё, не знаете Фармера?»

«Да нет, я просто так спрашиваю…» – наш скромный дуэт остался прежним.

«Ну вы даёте… Ну, в общем сейчас узнаете».

Дверца в комнату открылась и внутрь вошёл амбалического вида «колхозник» в подобающей ему одежде. Собственно говоря подобных людей да в такой одежде я никогда не видел, в прочем, и не ожидал увидеть в «посольстве». Когда эта груда «коммунистического труда» переваливалась с ноги на ногу, можно было подумать, что в полу «вырастет» дырка, а со стен полетит штукатурка (которой, между прочим, не было – их заменяли шикарные обои).

Добравшись до середины помещения, чудо 20-ого века, разжав уста, произнесло: «Прибыл босс».

«Хорошо. Мне только что позвонил Дэвид (очевидно правая рука Анастоцци). Сказал, что у тебя есть план».

«Это так».

«Рассказывай».

«Насколько я понял, трём субъектам необходимо выбраться из города, и как можно скорее».

«Всё правильно ты понял».

«Поскольку поверхность перекрыта полицией, я предлагаю выйти через канализацию…»

Зрачки Вычико резко расширились: «Твоя идея – полная… (снова мат)».

«Но босс…»

«Идея твоя… (опять мат)».

«Канализация выходит к Бруклинскому мосту…»

«Слушай, ты чё… (мат вошёл в ритм)».

«Подожди, Лучано. – влез я в чужой мат. – По-моему это неплохое предложение».

Анастоцци немного успокоился, но всё равно продолжал матюкаться.

«Значит, ты предлагаешь выйти через канализацию к подножию Бруклинского моста, а затем пересечь Ист-Ривер?»

«Совершенно верно».

«Да всё это сказки», – превысил голос Сицилийский мастер мата.

«Я сказал: подожди, Лучано. Допустим, мы пересечём Ист-Ривер, что дальше?»

«Это уж я не знаю…»

«Да, ты не знаешь ни…» – продолжал надрываться Вычико.

«Ладно, я придумал кое-что…» – задумался я.

«Что ты там ещё придумал?»

«Ничего особенного… В общем, скажи своим ребятам, что бы ждали нас завтра на трёх машинах с 22 вечера».

«Почему завтра?»

«Хочу поспать».

«А почему на трёх?» – вмещался «Молния».

«Для меня, тебя и колх…»

«Я не поползу в кучах дерьма».

«На поверхности опасно. Копы с федарастами наверняка пялятся на мосты через реку во все глаза».

«Я полечу на вертолёте».

«Я думаю, что они проследят за всеми запросами на заказ вертолётов и что-нибудь предпримут, так что не думай, что идея Бросмана чем-то безопаснее».

«Я знаю, но в любом случае мне не грозит смертная казнь».

«Дело твоё… – я развернулся к Фармеру. – А ты, пока я сплю, приготовь чертежи туннелей… Да, кстати, может быть, под Ист-Ривером есть какие-то коммуникации и на не придётся плыть…»

«Они есть, я это знаю, но там придётся лезть по шею в говне».

«Ну, ладно, посмотрим, но сначала мне нужно поспать, выползаем завтра в 21:00».

Безопасная дорога через дерьмо

20 августа 20:34

«Вот, мы пройдём здесь, потом здесь и выйдем сюда. – объяснял мне колхозник. – Куда пойдём дальше – на ваше усмотрение…»

«Значит, говоришь, в коммуникациях под Ист-Ривер говна по шею?»

«Да».

Я посмотрел на него, он был выше меня на голову: «По твою шею?»

«Да».

«То есть мне там придётся плавать?»

«Наверно».

«В таком случае придётся плыть поверху».

«Ваше дело, но знаете, хоть я давно и часто лазаю по канализации и уже привык к вони, особого удовольствия от этого не получаю…»

«Да у меня тоже работа не сахар, так что делай, что говорят, а теперь я пойду переоденусь, а ты жди у люка».

«Хорошо».

Я пошёл в специально отведённую комнату и начал перевоплощение из шикарно одетого мужчины в рядового работника службы газа. Первым пошёл под откос плащ, за ним брюки. После пришлось снять механизм с МСП «Гроза» и положить в водонепромокаемую сумку, далее туда же пошли все атрибуты моего «незаметного» чемодана, кроме ноутбука и паспортов (с собой у меня был только один паспорт, сделанный сразу после моего освобождения, остальные взорвались вместе с другим дипломатом перед тем, как меня отловили). Затем, сняв рубашку, я натянул приготовленный для меня костюм и сунул бывшую одежду во всё ту же сумку.

Когда Фармер увидел меня, чуть было не провалился в свой любимый люк в подземном гараже нашего «посольства»: «А я думал, что вы в своём костюмчике полезете, мистер…»

«Зови меня просто Джо», – почему я выбрал именно это имя в этот раз, сам не знаю.

«Пол, очень приятно», – мы пожали друг другу руки и полезли в говно.

Не успев спустится на дно, я ощутил такую вонищу, что чуть не блеванул.

Было очень темно, но банановые шкурки, остатки от прокладок и памперсов, расплывшуюся вату, разноцветные куски бумаги и так далее, а также, разумеется само говно, можно было разглядеть без особого труда.

Колхозник зажёг фонарик, я тоже. После Фармер привязал меня верёвкой к себе, махнул мне рукой в сторону большой темени впереди и «вошёл в свой собственный бизнес», а следом и товарищ Фауст.

Мы шли несколько минут, когда Пол завернул направо и на мгновение лучик его «светлячка» полностью исчез за углом (меня удивило, то что свет ни капли не распространился на ближайшую территорию, так что казалось, что я иду там один), а канат натянулся и начал дёргать.

Я подошёл к концу угла и увидел там колхозника, идущего уже на таком расстоянии, которое моё тело преодолевало примерно в два раза дольше, чем это сделал его.

«Ну, и говно. – подумал я. – Наш гид разогнался, забыв про туристов…»

Вплавь по мегаполису

20 августа 21:23

«Добрались, Джо», – раздалось откуда-то спереди, и внезапно вонь начала утихать, послышалось течение реки и ломание её волн у берега.

Я увидел свет в конце туннеля и обрадовался, наверное, ещё больше, чем тогда, когда меня вытащили из лап Интерпола. Мои ноги сами, без команды из головного мозга, ускорили частоту перемещения, что тело теперь передвигалось бегом. Через 11 секунд канализация закончилась.

Колхозник стоял у берега и, растянув руки, повторял: «Воздух… Воздух…»

«Да, воздух, твою мать. – «крутанул» мой бас на проводника. – Скажи-ка мне, когда ты обдумывал своё грёбаный план, ты хотя бы немного думал?»

«А что?»

«Да нет, ничего, просто я там чуть не сдох, а сдохнуть в кусках говна никогда не было моей мечтой».

«Ну, кто же знал…»

«Был бы у меня в руке пистолет, я бы застрелил тебя к чёрту за подобные планы».

«Хорошо, что у вас его нет…»

«Очень хорошо… Ну, в общем, в любом случае, спасибо тебе за всё… – я протянул руку Фармеру, он с большим удивлением её пожал. – А теперь, знаешь что? Лезь-ка ты в свой рабочий мир обратно, и чтобы я больше тебя не видел!»

«Но отдышаться-то можно?»

«Нельзя. Полезай быстро, а то мне плыть надо».

«Но я ж вам не мешаю…»

«Мешаешь. Быстро лезь в трубу сказал!»

«Ну, ладно…» – Пол вздохнул и поплёлся в сторону трубы, мне не стало жаль его ни на каплю. Он подошёл к старту, сделал глубокий вздох и ворвался в помои, а я проследил, пока фигура нестандартного рабочего скроется в коммуникациях окончательно, и полез в воду.

Побег из Манхетенна

20 августа 22:31

Когда я достиг другого берега, солнце уже скрылось за городом, и начало темнеть. Неподалёку от места моего «причаливания» стояли два автомобиля «Ford Mondeo» синего цвета (прямо под самим мостом; рассказать кому эту историю – не поверит) с тёмными стёклами, поэтому не было видно: есть ли кто внутри.

Истекая грязной водой Ист-Ривер, а также лёгким потом благодаря сумке, которую пришлось волочь за собой весь путь, я подковылял к ближней машине и постучал в окно.

Дверца машины открылась. За ней оказался Бросман.

«Оба-на, – буркнул я чуть ли не из последних сил (их львиную долю отобрала вонь подземки). – опять ты».

«Да, я. Собственной персоной».

«Ладно. В общем мне надо переодеться, а ты погоди», – я полез на заднее сиденье и начал перевоплощаться в бывалого убийцу. После переодевания мокрый вонючий дряхлый чёртов водонепроницаемый костюм залез в багажник, а моя дискуссия с Пирсом продолжилась: «Итак, что ты тут делаешь?»

«Босс сказал мне вытащить тебя из города и привезти в Палермо. Он хочет поговорить с тобой».

«А что случилось?»

«Не знаю, он просто попросил привезти тебя туда».

«Кто во второй машине?» – палец моей правой руки помахал в сторону второго «Ford».

«Да, так. Братки…»

Мы сели в машину (в очередной раз, отправляясь в путь с Бросманом, я сел на заднем сиденье – опасность быть замеченным всё ещё оставалась, но в этом помогали тёмные стёкла) и поехали в сторону аэропорта.

«Любитель крутых штучек» не познакомил меня с теми самыми братками, ехавшими за нами на протяжении всего пути, а это значило, что либо ему приказали не показывать меня им, либо наоборот. Поскольку первый вариант практически не имеет право на существование (сидящие в машине легко могли разглядеть мою физиономию с того расстояния, на котором находились, в отличии от меня самого), рассмотрим второй. Почему я не могу их увидеть? Возможно, потому что кто-то из них мне знаком, и это как-то может помешать планам. Их планам. Именно их. А в чём они заключались? По официальным данным они должны были охранять меня с Бросманом. А что, если только Бросмана? Но ведь в любом случае, если я взгляну на них, охранять им это не помешает, кто бы они ни были. Значит, суть заключается не в этом.

А, если всё опять начать с начала? Меня приехали встречать две машины. Почему там оказался Бросман – человек пятой категории. Информацию о том, что «дома» (на Сицилии) меня ждёт босс, мог сообщить кто угодно, так как в ней не содержится ничего секретного. Значит, главная цель – вовсе не сопровождение меня до аэропорта. А что?

Вернёмся ещё раньше. По словам Бросмана босс сказал ему, чтобы я работал непосредственно с ним, обосновывая это тем, что дело серьёзное и ошибки быть не может, а что если по-другому?

Пока я размышлял, наступила полная темнота. И именно она помогла мне домыслить до конца.

«Слушай, Пирс, притормози, мне надо отлить…» – сказал мой густой голос водителю (кроме меня и Бросмана, в машине никого не было).

Как только автомобиль остановился, я вдарид кулаком по башке Бросмана, что было силы, а было её достаточно, поэтому он моментально потерял сознание. Этот не хилый жест из второго «Ford» увидеть просто нельзя – помимо тёмных окон в обеих машинах, «на дворе» стояла полная темень.

Я вынул MP5K из-под пиджака водителя, спрятал его под свой плащ, затем открыл дверцу, вылез на поверхность, немного отошёл и начал отливать. Продолжалось это где-то в течение сорока секунд (откуда там столько накопилось, сам не знаю, ведь как только захотел, так почти сразу и начал – мои мудрые мысли в машине во время дороги окончились не только выводом, но и потребностью в естественной нужде).

После окончания дела с опустошением мочевого пузыря я ни быстро, ни медленно подошёл к переднему углу второго «Mondeo» и, молниеносно выхватив из-за пазухи пистолет-пулемёт, открыт ураганный огонь по лобовому стеклу. Расстреляв всё обойму, я склонился над капотом и разглядел покойников: первый – «Молния», второй – неизвестный мне, сидевший за рулём, которому, между прочим, досталось больше всех, истекал кровью сильнее, чем зарезанная свинья и третий, размещавшийся посередине заднего сиденья – Паоло ди Никола – специалист Коза-Ностры по контрразведке (кличка – антисептик; из-за того, сколько предателей (или якобы таковых) он нашёл и уничтожил; как он работает, отдыхает или живёт я никогда не видел и даже не слышал).

Это-то и явилось вещественным доказательством того, что меня «проверяли на вшивость» к организации и, очевидно, что уже приговорили, так как существовал миф о том, что всех особо важных приговорённых изменников организации убивал лично шеф контрразведки. Его почти никто не знал. Почти. Не считая меня и немногих других. Поэтому-то Бросман мне и не показал обладателей второй машины.

А вот единственного, кого из них мне немного жаль, так это Амораменте. Он даже успел залезть под свой пиджак и схватиться за, очевидно, «Иерихон», хотя времени-то на это и не было – всего секунда, за которую я сам достал свою пушку.

Я положил огнестрелку на капот, после выволок Бросмана на то место, откуда стрелял, приподнял его, достал МСП «Гроза» и всадил две единственные пули в голову. После падения всунул мертвецу в руку его личное оружие и бросил рядом свой мини-пистолет.

Теперь история была такова: Бросман расстрелял сидящих во второй машине пассажиров, а третье лицо (то есть я) убило его после. Подобный эпизод должен был дать мне ещё немного необходимого времени.

Дорога домой

21 августа 8:03

У каждого, даже самого худшего киллера есть свой родной дом (у профессионалов их несколько: один основной и несколько резервных). Так вот мой дом располагался в Берлине. Ключи от квартиры закопаны у самого подъезда. Добро, что мне хватило денег добраться до Германии (наличных осталось 100 долларов и 100 евро + кредитная карточка «MasterCard» со своими 500 евро).

Моя квартира – это что-то между пещерой «Batman» и лаборатории спятившего на оружии конструктора. Начинка квартиры настолько дорогостояща, что с лихвой забирала два моих «гонорара» в 250 тысяч евро. Чего там только не было: от пистолета «ТК» (Тульский Коровин; старинный русский пистолетик калибра 6,35) до РПГ-29 «Вампир» (лучший русский гранатомёт калибра 105,2 миллиметра), от «Pentium 4» до портативного компьютера «Omni book 6000» и, разумеется, несколько копий дискеты, содержащих такую информацию, что даже самой Коза-Ностре придётся не сладко. Но пока мне необходимо завершить одно очень важное дело, поэтому я вошёл в Интернет и связался с одним очень важным человеком: «Это Фауст».

«Я выяснил то, что ты просил».

«Информация».

На мой монитор перешли данные, которые я искал вот уже целых пять лет.

«Условия оговорены?»

«Да, 50 миллионов долларов».

«Благодарю, теперь мы квиты», – связь прекратилась.

Мастер с жадными руками

21 августа 11:06

Как ни странно, но то, что я искал, фактически находилось у меня под самым носом, то есть в городе Гамбург, Fridrihstrasse 17, кв. 243.

Я сделал да коротких и один длинный звонок в дверь. Спустя минуту дверь приоткрыл смуглый старикашка противного вида (очевидно турок): «Что вы хотите?»

«Я по записи», – ответил я и кивнул в сторону кейса, находящегося в моей левой руке (50 миллионов (драгоценностями, так как купюрами это было бы несколько контейнеров; это мне пришлось объяснять «продавцу», который целых десять минут «долбил» на том, что видел, как в фильмах такие суммы и даже ещё больше перевозят именно в небольших светлых алюминевых чемоданчиках) из швейцарского банка с моего теперь уже 116 миллионного счёта).

«Хорошо, проходите».

Он провёл меня по общему с соседней квартирой коридору к своей входной двери, остановил у порога и выговорился: «Всё на месте?»

Не успел я проронить и звука, ка дверь распахнулась, и здоровенный ротвейлер, стоявший за ней, зарычал на меня, как бешеный.

«Не волнуйтесь, он не кусается… Так, что с оплатой?»

«Всё в порядке. Давайте заёдём и убедимся в этом, а пока уберите собаку…»

«Он не кусается…»

«Я сказал, уберите собаку».

«Профессор» взял пса за ошейник и отвёл подальше, а я вплёлся внутрь…

«Здесь всё… – я раскрыл кейс на столе. – Очередь за вами. Где лекарство?»

«Ооооо… Ни фига себе…»

«Где лекарство?»

«Профессор» вынул из-за пазухи какую-то стекляшку и поднёс её вверх: «Давайте дипломат, а не то я разобью её!»

Я закрыл кейс и бросил его на пол: «Не дурите, профессор, давайте по-хорошему…»

Тот в свою очередь перекинул мне пробирку и начал рассматривать кипу драгоценностей.

«Куда её надо вводить?»

«Внутривенно… Кстати, вы ещё не уходите… У вас в руках только одна часть лекарства, способная только приостановить опухоль, но если не принять вторую… Вот эту! – он выхватил вторую пробирку. – Болезнь заострится ещё сильнее, и пациент умрёт через несколько деньков. Так что тащите ещё столько же».

«Не будем усложнять ситуацию. Сами подумайте, куда вам столько?»

«Наука бесценна…»

Я достал «Беретту 93R» (фактически та же самая 92F, но ещё и с режимом автоматической стрельбы, которая, между прочим, была включена) с обоймой на 20 патронов и навинченным на дуло здоровенным глушителем, после которого, вообще ничего невозможно было услышать, взвёл курок и продолжил: «В прочем, если не хотите по-хорошему, можно по-плохому (если он требует денег во второй раз, то не факт, что он не будет требовать их в третий, а так можно и до бечконечности)».

«Как хотите…» – говнюк швырнул стекляшку на пол, а я открыл дикий огонь по белому халату. Из-за угла выскочил чёрный пёс и рванул в мою строну. Пули так и продолжали свистеть тут и там…

Здравствуй сын

21 августа 15:13

Как я уже упоминал «мой сын сидит дома с ужасной болезнью», эта болезнь называется Раковая опухоль головного мозга (разумеется не всего). Естественно лекарство от Рака ещё не изобрели, разве что тот самый шизик из Гамбурга. Он сказал, препарат необходимо вводить внутривенно. Может быть, он врал, но в любом случае другого исцеления нет. Настало время попробовать.

Мой сын жил совсем рядом с моей основной квартирой – всего в квартале. Он жил там один в течение шести лет, после автокатастрофы, в котором погибла его мать (но не моя жена; на жену времени не хватало), а последняя наша встреча состоялась целых четыре года назад…

Я открыл дверь своим ключом и вошёл внутрь, прикрыв «металлическую преграду». Перед мной раскрылся длинный коридор поворачивающий в две стороны (одна – на кухню и ванную, другая – в ещё одну ванную-туалет и жилую часть пятикомнатной квартиры).

Обстановка стояла весьма тихая, но напряжённая (мой сын редко когда находился в тишине да и в покое вообще, поэтому, скорее всего, мёртвый гул мог быть только без него, но не на этот раз) – чувствовалось что-то жуткое, дикое и очень опасное, словно в логове у людоеда.

Я достал «ЧЗ-85» (чешский пистолет с хорошими отзывами, например, хорошая пробивная способность с 500-518 Дж. дульной энергии, ЧЗ –чешска зброёвка; «Беретта 93R» «легла» рядом со спятившим учёным, а новый ствол опять-таки из дома) и направился медленно и осторожно в сторону кухни. Сделав пару шагов и скрывшись за углом, раздался громкий и противный скрип за тем же самым углом. Я обернулся, точно зная, что за углом кто-то есть и, очевидно, этот кто-то вооружён, как и (помню похожий случай, когда в таком положении пришлось простоят аж два часа, не дёргаясь и даже не дыша глубоко – нетрудно догадаться, кто тогда выиграл, но с того времени прошло пять лет, а в моём возрасте всего лишь месяц оказывает немалое влияние).

Послышался звук движения, резкого, молниеносного. Я ответил тем же, высунув ствол и приготовившись дёрнуть за крючок, и увидел… хитрую спокойную «волчью» физиономию, как свою двадцать лет назад.

«Что, хочешь батю продырявить?»

Это был мой сын, тычущий в своих пистолетом-пулемётом «ВИХРЬ» (укороченный вариант специального автомата «Вал»; калибр 9 мм с использованием специальных (СП-5 и СП-6) патронов, не говоря уже о пробивных способностях – на дистанции в 150 метров эта штуковина пробивает блок двигателя автомобиля, так что в случае попадании пули в мою голову с такого расстояния, мозги бы разлетелись во все стороны; Кстати, для тех, кто не знает – сделано в России). Вот такая вот жизнь у нас, когда двое близких людей чуть не укокошили друг друга от радости.

После создавшегося напряжения наступила быстрая разрядка: мы одновременно, как с цепи сорвались и обнялись, хлопая друг друга по спине и чуть ли не крича при взаимных речевых репликах: «Давно не виделись!»

«Целых четыре года!»

«Чего, спрашивается, не приезжаешь?»

«Работа собачья…»

«Так бросай её к чертям!»

«Уже бросил…» – после сказанной мной фразы сын отодвинулся от меня и посмотрел прямо в глаза с полным недоумением, не поверив своим ушам, а потом переспросил: «Бросил?»

«Да, бросил. Надоело».

«Ничего не пойму… Убежал что ли?»

«Ну да».

«Мы оба прекрасно знаем, что тебя найдут…»

«Никто не живёт вечно, но знаешь, в любом случае, свою задачу я хоть немного выполнил…»

«Что ты имеешь в виду?»

Я достал ампулу с лекарством: «Это должно помочь (на самом деле мои сомнения относительно этого равнялись 100 процентам, но лучше «поселить оптимизм в родных краях»)».

«Это ещё чё за хрень?»

«Лекарство».

«От Рака нет лекарств».

«Теперь есть», – не успел я закончить свою часть диалога, как «сын Фауста» зашатался и собрался падать – это не было потерей сознания от счастья, это один из следствий болезни.