Запах любви, или Влюблённые не стареют

Надин была согласна с ней. Она никогда не забывала, что осталась на земле совсем одна, и диплом Оксфорда – это двери в её будущую безбедную жизнь. Она не могла плохо учиться, на её будущее влияли деньги отца и время, и чем быстрее она закончит университет без хвостов, тем будет лучше для неё.

Надин, как и Мишель, была довольно романтичной особой и верила в настоящую любовь. Она знала, что такое настоящая любовь, которая проходит испытания годами, а примером тому служила – искренняя любовь её родителей друг к другу. Она всегда гордилась ими. Отец – высокий, светловолосый, настоящий англичанин с аристократическим лицом. И мать среднего роста, ярко-рыжая красавица. Надин долго не могла понять в кого она уродилась такая кареглазая и с тёмно-каштановыми волосами, но отец сказал, что она похожа на бабушку – его маму.

Её родители познакомились в театре, а через месяц после того, как отец улетел в Англию, мать узнала, что она беременна. Её мама выросла в детском доме. Мир оказался слишком жестоким для молоденькой девушки, окончившей школу и выброшенной в большую жизнь. У неё были мужчины, которые помогали подняться и выжить. Она смогла поступить в институт иностранных языков, и встречалась не со сверстниками, а с обеспеченными взрослыми мужчинами.

– Не осуждай меня, Надин. Я бы не выжила. У меня совсем никого не было. Один любовник подарил мне квартиру, второй устроил меня в туристическую фирму, и я стала работать с иностранцами, так как прекрасно знаю английский. Когда я встретила твоего отца, то на тот момент я была одна и уже неплохо зарабатывала. Мне было всего двадцать четыре года, а твоему отцу двадцать восемь лет. Знаешь, Надин, я никогда не верила в любовь. За плечами имела трёх любовников, они получали свою выгоду от меня в постели, а я только пыталась устроиться и зацепиться в этой жизни. Но потом я встретила Майка и поняла, что влюбилась. Когда узнала, что я беременна, то решила оставить ребёнка. Полюбив Майка и сразу потеряв его, я была очень одинока, и беременность возродила во мне смысл жизни. Во мне рос маленький человечек, но самое главное, что этот человечек будет от Майка. Я знала, что больше никого не полюблю, и хотела всегда лицезреть плод нашей любви.

– Но он же вернулся, – произнесла Надин. Этот разговор происходил, когда Надин несколько лет назад находилась в доме у дяди Чарли во время каникул, а мама приехала навестить её. Они сидели одни в доме. Дядя Чарли уехал с тётей Софи и сыном Дэвидом отдыхать на континент, оставив маму с ней. Впервые мама делилась с ней сокровенным, как будто чувствовала, что ей не долго осталось.

– Для меня это было неожиданностью. Я была уверена, что мы никогда уже больше не встретимся. Помню, как раздался звонок в дверь, я открыла её и увидела твоего отца. Мне показалось, что это сон. Заплакав, я упала в его объятия. А потом, топая ножками, вышла в коридор ты. Он был так тронут, что я назвала тебя Надин, в честь его матери и твоей бабушки…

– Расскажи ещё о папе.

– Я очень мало о нём знаю. Только то, что он бизнесмен, много работает и разъезжает по всему миру. Его отца зовут Джон, а мать звали Надин. Она умерла, когда ему было всего год.

– А как она умерла? – спросила Надин.

– Вроде бы, утонула.

– А что ты ещё знаешь о папе?

– О его семье ничего, а о нём – всё. Что он любит есть, пить, слушать, смотреть. Ты это и сама знаешь. Но больше всего он любит тебя. И решил сделать из тебя маленькую леди, – мама поцеловала Надин в лоб.

Это было правдой. Когда Надин приезжала на каникулы к дяде Чарли, отец постоянно пытался найти время и быть рядом с ней. Иногда он приезжал и навещал её в школе. Как только она появлялась перед ним, то видела, как менялось лицо отца – оно лучилось гордостью и счастьем. Почему-то никогда родители не появлялись вместе. Всегда по отдельности, но всё равно это были самые счастливые дни.

– Почему вы никогда не приезжаете вместе с папой? – спросила Надин.

– Я не знаю, – мама отвела глаза. – Может, он боится, что кто-то узнает обо мне. Надин, мы же не женаты, и мне кажется, что у него есть жена, другая семья. Но тебе он хочет привить всё лучшее английское, ты ведь англичанка по крови.

– Ну, да. Отправить меня с четырёх лет в частную школу-пансион в Англии, – хихикнула Надин. С мамой она всегда говорила на русском, хотя у неё появился своеобразный акцент, а вот классическим английским, в народе его ещё называют «королевским» английским, она владела в совершенстве. А ещё Надин знала, что в таких закрытых школах учится много таких детей, как и она – незаконнорождённых. Главное тут – плати деньги, а школа обязуется молчать.

– Знаешь, я так плакала, я не хотела расставаться с тобой, но Майк был неумолим. Мы спорили с ним, я приводила аргументы, но он не хотел ничего слушать. Только в английской закрытой школе-пансионе ты должна пройти обучение – это твоё будущее, говорил он. Помню, Майк долго сидел, выбирал школы, и наконец выбрал – Аббатство Бромлей для девочек. Он записал тебя сразу, за два года встав на очередь. Твой отец убеждал меня, что тебе обязательно нужно знать английский язык, чтобы он стал твоим родным языком, а также нужно получить хорошее воспитание и образование. И тогда я поняла, что он прав… Тебе там ведь нравится?

Надин вспомнила своих подруг по комнате. Самое интересное всегда происходит по вечерам, когда гасят свет. Тогда девочки много болтают и смеются, но всё это делается тихо и шёпотом, потому как после отбоя запрещено разговаривать. А Надин была выдумщицей. Часто она придумывала сказки и рассказывала своим соседкам по комнате. Её истории очень любили слушать. Становясь старше, Надин писала сценарии для драмкружка.

– Да. Очень. Я люблю школу.

– А как к тебе относятся опекуны Чарли и Софи? – спросила мама.

– Ой! Они замечательные. Дядя Чарли всегда за мной присматривает, приезжает в школу… Мам, а у папы, наверное, хороший бизнес? Школа, которую он для меня выбрал, сто́ит очень больших денег, и к её окончанию он потратит на меня не менее полмиллиона фунтов стерлингов…

– Не знаю, – мама пожала плечами. – Мы не расписаны, и потому я никогда не спрашивала его о финансах, но, конечно, я ведь тоже многое замечаю, он не бедный человек. Как я предполагаю… скорее всего, у него есть семья, жена, но он всегда мне говорит, что ты его главное вложение и именно от тебя будет зависеть почти всё в будущем.

Надин знала, что родители не часто видятся. Отца она боготворила, он был для неё самым красивым, самым добрым и самым внимательным. Он рассказывал ей о разных странах, о своих путешествиях и различных достопримечательностях. Её отец закончил Оксфорд и говорил на английском языке с этим самым RP-произношением^[1], как и сама Надин.

А потом она потеряла обоих родителей, когда они летели в Рио-де-Жанейро на отдых. Самым неожиданным для неё было то, что родители вдруг поженились. Об этом она узнала от дяди Чарли уже после их смерти. От этого ей стало ещё больнее, ведь в официальном браке они прожили всего несколько дней и впервые за все годы их жизни ехали отдыхать вместе.

Она помнит, как в школу приехал дядя Чарли и сообщил эти ужасные новости. Надин очень долго приходила в себя, вспоминала слова мамы о том, как она одна пробивала себе дорогу в жизни. Надин её не осуждала, понимая её положение, но сама она так поступать не сможет. Её воспитание, её принципы и вера в любовь не смогут заставить её заниматься любовью с человеком, которого она не полюбит, и делать это только ради положения в обществе или денег. Надин поняла, что находится в очень сложном положении и неразличимое пока ещё где-то впереди будущее её начало очень страшить. Она боялась выйти за стены школы и хотела, чтобы учёба, как можно дольше, продолжалась. Но Чарли заставил Надин взять себя в руки.

– Надин, твой отец оставил тебе деньги ровно на окончание школы и обучение в Оксфорде. Но ты должна закончить школу очень хорошо, чтобы гарантированно поступить в университет. И учиться потом в нём без хвостов, потому что каждая отсрочка – это лишняя оплата. Я всегда поддержу тебя. Мой дом – твой дом, но помогать в первую очередь ты должна себе сама.

– Я поняла, – Надин кивнула. – Я всё сделаю правильно. Мне кажется, что какие-то силы испытывают меня на прочность.

Она продолжила учиться, закончила школу с высокими баллами по программе A-level^[2] на А и, сдав тесты, поступила в Оксфорд, тем более, что это была посмертная просьба её отца.

Надин, вспоминая свою мать и то, как ей приходилось прокладывать себе дорогу в жизни через мужчин, поняла главное – ей этого делать не придётся, если она получит превосходное образование. А отец обеспечил её неплохим будущим, оставив денег на учёбу. Конечно, все её деньги уйдут на занятия и проживание, но благодаря полученному в итоге диплому, она всегда сможет устроится на работу. У неё есть квартира в Москве, и Надин решила, что хоть и будет ей сначала тяжело, но она точно не пропадёт в жизни.

– Сейчас только учёба, а всё остальное будет потом, – как клятву, произнесла она себе…

* * *

– …Сейчас только учёба, а всё остальное будет потом, – вслух произнесла Надин, повторяя клятву.

– Просто невозможно! – Маргарет с иронией усмехнулась. – Вас не изменить. Ну хотя бы попробовали с кем-нибудь сойтись, ведь есть претенденты, и они пытаются ухлёстывать за вами, а вы, как три сосульки, – она посмотрела на всех троих, но на Надин её глаза задержались дольше.

– За мою учёбу платит папин клиент. Мой папа адвокат, хоть он и хороший адвокат, но это большие деньги, плюс проживание, – призналась Сюзанна. – Я обязана хорошо учиться, чтобы ни папа, ни клиент не разочаровались во мне. Это мой шанс доказать им, что они не ошиблись во мне. Я не могу думать ни о чём, кроме учёбы.

Надин с удивлением посмотрела на Сюзанну, но та умолчала про своего парня.

– А мой папа очень строгий. У него какие-то пуританские замашки в воспитании. И к тому же… я тоже верю в любовь. У меня отец и мать поженились по любви. И сестра Элизабет тоже.

– Но ведь муж Элизабет – сын одного из руководителей у твоего отца, а значит, для сестры и твоего отца это выгодная партия! – Маргарет решила снова развеять романтический настрой.

– Элизабет встретила его на приёме, их познакомил отец. И они влюбились друг в друга. В мою сестру невозможно не влюбиться.

– А если бы он был беден? Отец бы разрешил ей этот брак? – поинтересовалась Сюзанна.

– Не знаю… Мама моя из обедневшей английской семьи, но папа влюбился в неё и женился. Мне кажется, если он хороший человек, работящий, образованный, то разрешил бы, – но особой уверенности в её голосе не было. – Но знаете, по мнению моего отца, я могу найти своего будущего мужа только на таких приёмах. Папа против несерьёзных отношений. Если начали встречаться, то тут же должно последовать предложение руки и сердца. Поэтому он категорически против студентов Оксфорда, считает, что учёба – это ещё не работа, человек не стоит крепко на ногах для брака. В клубы и на тусовки нас папа с Элизабет никогда не пускал. Он не может терпеть мужчин-тусовщиков. Наверное, так оно и к лучшему. Моя сестра Элизабет счастлива в замужестве. Мы обе пошли в маму, она у нас очень спокойная и до сих пор витает где-то в облаках.

– Кстати, многие на тебя посматривают, – улыбнулась Маргарет и с лукавством посмотрела на Мишель.

– А ты, естественно, всё подмечаешь, – съязвила Сюзанна, а Маргарет растянула губы в улыбке, но её глаза при этом остались холодными.

– Мой отец говорит, что основная масса парней в Оксфорде хотят навешать мне лапшу на уши и весело провести ночь. По сути, тут именно так все и живут. И если я кому-то тут нравлюсь, то мне пока никто, а это для меня тоже очень важно. Я верю в любовь с первого взгляда. Я хочу, чтобы он бросил взгляд из толпы на меня и – бац! – я влюбилась. Кстати, мои родители так и влюбились друг в друга, и Элизабет с мужем тоже, – Мишель улыбнулась, явно вспоминая своих родных.

Бывают девушки, которые созревают позже, Мишель принадлежала к таким – она была трепетной, немного испуганной, ранимой, романтичной и возвышенной. С ней многие знакомились, проявляли интерес, но её сердце пока никто не тронул. Не будь перед глазами примера её сестры, может, она бы и запаниковала, но Мишель любила книги о любви, романтичные фильмы с хорошим финалом и верила, что на свете и правда существуют такие счастливые пары, как её родители и сестра с мужем. Её сестра Элизабет была точно такой же, и, встретив своего будущего мужа, тут же, с первой минуты, попала в водоворот любви.

Маргарет услышав её ответ, фыркнула и закатила глаза к потолку.

– Мои родители поженились, потому что нужно было капиталы соединять, и плюс – продолжить род английской элиты. И по мне они очень счастливы. Я собираюсь сделать тоже самое.

– Я знал, где вас можно найти! – отвлёк их от разговора знакомый голос. К их столику подходил высокий голубоглазый красавец, с чёёрными смоляными волосами и ослепительной улыбкой. И имя этого молодого человека – Джонни Беррингтон.

Маргарет тут же одарила его своей очаровательной улыбкой. Сюзанна, наоборот, с трудом изобразила на лице что-то наподобие её, а затем мельком взглянула на Маргарет и тут же нахмурилась. Мишель только кивнула Джонни. И только Надин никого ни в чём не подозревала, а дружелюбно подала молодому человеку руку.

Все девушки давно заметили интерес Джонни к Надин. Он уже три месяца обхаживал её с того дня, как увидел. Она ему нравилась, и он этого не скрывал. Даже ревновал её, потому как она многим нравилась. Но Джонни старался показать всем, что настанет момент, и она будет его девушкой.

Мишель не любила Маргарет; Сюзанна, работая на мистера Сазерленда, обязана была уберечь Надин от Джонни и ему подобных. А для этого ей приходилось выспрашивать о нём, присматриваться к нему и иногда даже следить за ним. Джонни был слишком красив и богат, а значит – опасен. Возможно, ему на самом деле очень нравилась Надин, но при этом он заигрывал и со многими другими в Оксфорде. Джонни принадлежал к английской элите – его отец являлся известной личностью в политике и, естественно, сын шёл по его стопам же, учась на отделении политики и международных отношений.

Надин сразу заметила хмурые лица Сюзанны и Мишель при появлении Джонни, и вспомнила один из последних разговоров с подругами.

– Надин, он тебе не пара! Да, он увлечён тобой, но, когда тебя нет, он глазами раздевает всех остальных девчонок! – начала своё воспитание Сюзанна, как только Надин вернулась после ужина в кафе с Джонни.

– Даже Мардж раздевает! Хотя чего её раздевать – она сама разденется при первой же возможности. Кстати, заметьте – сразу после знакомства Джонни с Надин появилась в нашей компании и Мардж, – вклинилась в разговор подружек Мишель.

Надин всё прекрасно понимала, она сама столько лет жила в Англии и знала все жизненные законы этой страны – иерархия известных семей, фамилий и кланов сохранялось с древних времён. Но она всё ещё оставалась романтиком, и ей очень хотелось верить, что вдруг у Джонни к ней искренние чувства. Бывают же исключения, и Джонни будет её любить всю жизнь, они будут доверять друг другу и растить общих детей.

– Надин, теперь слушай меня внимательно. В этом году Оксфорд заканчивает Макс Хардкасл, и на следующий год его место займёт красавчик Джонни Беррингтон. А значит, тебя ждёт разбитое сердце. Забудь его! – твердила Сюзанна. Но Надин молчала.

– Надин, у вас правда ничего с ним серьёзного не получится, – Мишель с грустью взглянула на подругу и пожала плечами, как бы извиняясь за такую горькую правду. – Ты только послушай его произношение, он учился в Итоне и сноб от пальцев ног и до корней волос! Он сын пэра или лорда, и жену такую же найдут под стать ему. В крайнем случае, она может быть без титула, но с огромным состоянием. Уж я в этом понимаю, мне мама много рассказывала о семейных законах Англии.

Надин ничего тогда не ответила, только кивнула головой. Каждый раз она мечтала, а подруги в дребезги разбивали её мечты. Она брала себя в руки, а потом встречалась с Джонни и ей снова хотелось верить в настоящую любовь. При этом сама Надин тоже всё знала о браках в Англии, у неё был отличный пример в школе. Были те, кто из очень обеспеченных и известных семей, а были и те, кто были рождены вне брака и детей скрывали в таких закрытых школах. Так же ей хорошо было известно, что сейчас в Великобритании трудно найти знать чистой аристократии, таких семейств не более десяти, чью родословную можно без помех проследить до момента, предшествующего нормандскому завоеванию. Сейчас же – это либо «человек с деньгами», либо «показная роскошь». Она не имела ни первого, ни второго. Джонни же имел и то, и другое. Последние десятилетия в стране шла продажа званий и титулов, расширение пэрства за счёт банкиров, промышленников и политических деятелей, женитьбы «на деньгах».

– Ну и можно узнать, почему ты не отвечаешь на телефон? – спросил Джонни, возвращая Надин к настоящему. Он сел рядом с Надин.

– Мог бы и мне позвонить, – Маргарет одарила его ещё одной очаровательной улыбкой. – Ты ведь знаешь, я всегда отвечаю на звонки красивых мужчин.

– Вообще-то я искал Надин, – ответил он ей, и та сразу насупилась.

– Я не взяла его, – ответила Надин. – Я не люблю телефон в этот день.

– Почему? – удивился Джонни.

– Потому что сегодня год, как погибли её родители, – ответила за Надин Маргарет.

– Извини, – он обжёг Надин своими синими глазами.

Сюзанна снова нахмурилась, а Мишель тяжело вздохнула. Этот вздох Надин уже знала – значит, у Мишель окончательно испортилось настроение…

Вечером придя к себе в комнату, Сюзанна подождала, когда они останутся вдвоём, и сразу же затеяла очередной разговор с Надин.

– Пообещай мне, что у тебя ничего с Джонни не будет.

– Скажи, Сюзи, почему это так тебя волнует?

Какое-то мгновение Сюзанна молчала, а потом подняла свои серые глаза на Надин.

– Я видела, как они смотрят друг на друга.

– Кто? – спросила Надин у подруги, снимая с себя джинсы и пока ещё не понимая, о ком Сюзанна ведёт речь.

– Маргарет и Джонни. Я знаю, что они спят вместе, и это не единичный случай.

Надин замерла. Одна штанина джинсов всё ещё оставалась на ноге.

– Не надо такое мне говорить, – надтреснутым голосом попросила она Сюзанну.

– Я, конечно, понимаю, что он тебя околдовал своей внешностью и итонским образованием. Но образование и воспитание – рознь. Я знаю тип таких людей. Слухи о нём и до меня дошли. Знаешь, почему он меня бесит больше, чем Макс Хардкасл?

– Почему? – автоматически спросила Надин, хотя ей совсем не был интересен этот Маркс Хардкасл, она не была с ним даже знакома и не собиралась этого делать.

– Макс не имеет маски. Он тот, кто он есть, и не пытается быть лучше. А Джонни наоборот, хочет всем показать какой он идеальный и порядочный. Он чёрт, как и все политики в этом мире! Поэтому он тоже станет политиком. Маргарет и Джонни уже давно живут вместе, ещё до тебя, тебя он увидел позже. Маргарет боится его потерять и, скорее всего, поэтому и стала с тобой дружить, чтобы не терять вас обоих из поля зрения. Пусть ты узнаешь это от меня и до того, когда между вами произойдёт что-то более серьёзное. И подумай, что тебя будет ждать с ним в будущем. Хочешь навсегда остаться его любовницей?

– Почему я никогда не слышу никаких слухов?! Если бы ты мне не тарахтела постоянно про этого Макса, как там его… Хардкасла, то я бы вообще не знала о его существовании. Он как приведение для меня, все его знают, все любят, но его никогда не видно. Теперь вот твои новые истории про Джонни. Где ты всё это собираешь? В жёлтой прессе? – встала на защиту самой себя Надин.

– Милая моя, я всё собираю у студентов, которые учатся тут же. Ты не прислушиваешься, а я всегда прислушиваюсь, и это не сбор сплетен. Я собираю только то, что может быть очень опасно для тебя, меня и Мишель. Надин, я знаю одно, ты очень ранимая, ты одна и без защиты, и ты проживя с четырёхлетнего возраста в своём монастыре, не знаешь всей правды мира – жестокого и грубого. Ты заметная, ты многим нравишься, но мужчинам последнее время всё очень легко достаётся. Им не нужны браки, не нужны семьи. А если и нужны, то только ради выгоды в бизнесе или в политике. Во всяком случае, здесь. Нет в этом месте любви и не будет. Это Оксфорд, детка!

– Ты, как бабка, меня опекаешь. И почему отец настоял, чтобы я училась именно в этом университете? Нет, чтобы в самом обычном. В Москве, например.

– Твой отец был очень умный человек. Он смотрел далеко вперёд. Потому что Оксфорд – это твоя открытая и безбедная дорога в будущее. Тебе же главное не оступиться.

Надин, понимая правдивость этих слов, кивнула, а удовлетворённая этим разговором Сюзанна продолжила. – И вот, что я хочу тебе сказать. Послезавтра будет знаменитая вечеринка у Вериндера. На эту закрытую вечеринку он приглашает выпускников, но только тех, как ты поняла, как самых крутых и богатых. Дискотека, много музыки, развлечений, еды, и конечно же пьянка, оргии, пустые комнаты, кусты и аллеи, как лабиринты, и любовь на ночь под открытом небом для самых избранных выпускников и их гостей. Обычно он приглашает не менее четырёхсот человек – это выпускники и, конечно же, гости. И я тоже намерена туда попасть с тобой, чтобы доказать тебе кое-что. Там обязательно должен быть Джонни и Мардж – элита английского дворянства, он сын шишки в парламенте, а она дочь миллионера. И скорее всего, они приглашения уже получили, но нам ничего не сказали.

У Надин окончательно испортилось настроение.

– Я не пойду ни на какую вечеринку! И не собираюсь бегать за Джонни и следить за тем, чем он занимается и с кем спит! – выпалила она тяжело дыша.

– Нет, подруга! Ты пойдёшь, а если не пойдёшь, то я тебя потащу, и ты увидишь всё своими глазами! Чтобы, наконец-то, ты поняла, что она предательница и общается с тобой лишь для того, чтобы следить за тобой и этим плейбоем. Никогда, слышишь, никогда она не будет твоей подругой, она не на твоей стороне… Я не спорю, возможно, ты этому Джонни и вправду нравишься больше, чем другие студентки, и только потому, что он тебя ещё не попробовал. Запретный плод сладок, моя дорогая! И пора взрослеть, раскрывать глаза и расставить все точки над «i»!