Привычка любить

Я перевел взгляд на ее подругу – Снежану. В ней я узнал по очертаниям дерзкого взгляда ту самую девушку с фотографии, которую мне присылал Илья. На ней так же были вещи схожего цвета с Дашиными, но чуточку темней была ее курточка. Снежане исполнилось шестнадцать лет, но она была ростом меньше Даши и не была похожа на шестнадцатилетнего подростка. По ее внешности можно было скинуть ей года два как минимум.

Меня слегка удивило то, что эти две неразлучные подруги поддерживали такою дружбу друг с другом, даже несмотря на такую разницу в возрасте. Они действительно были лучшими подругами. Иногда на них одновременно находил заливной смех, и они начинали звонко голосить на всю округу.

В первые минуты прогулки мы побрели в сторону рощи, по уходящей вдаль асфальтовой тропинке. Шли и говорили. Общались и узнавали друг друга шаг за шагом. Еще даже не подозревали насколько долго и непредсказуемо продлится наша дружба. Я часто шутил и смеялся, что заставляло и других участников прогулки непрерывно держать на лице улыбку.

Вот, слева от рощи расположились знаменитые по меркам подростков катакомбы. В летнее время там спасались от пекущей жары ребята такого же возраста, что и мы. Правда туда приходили и подростки постарше для того, чтобы выпить и погонять мелкую шпану по прохладным проходам под землей. Все находили занятие в этом месте – взрослые жарили шашлыки рядом со входами в лабиринт (чаще всего они отходили недалеко в сторону от входов), на полянках; дети играли в прятки в темных туннелях, ну и спасались от летнего солнца, подростки выпивали спиртные напитки и опасно бродили по темным комнатам и проходам, так же туда иногда приходили подростки разных возрастов, которые рассказывали легенды про то, что под этими катакомбами есть второй этаж, и даже пытались его отыскать вместе с теми, кого заинтересовали их рассказы. Бред, конечно, но все же иногда было интересно побродить там и поискать что-то интересное. Хотя все ходы там хожены, да и заблудиться там просто невозможно, но все же каждый раз в новой компании было интересно все еще на разочек обойти. Ходили слухи, что там давным-давно заблудилась девочка, и ее так и не нашли. Теперь там бродит ее призрак. Раньше я в это мог поверить, но сейчас для меня это кажется полной чушью. А может ну их, эти катакомбы? Сейчас есть дела поважнее этой заброшки.

Мы все так же идем по роще и болтаем. Спереди от нас показался забор, за ним – жилой комплекс – большие многоквартирные дома простилались на территории за забором. Людей было мало. Мы прошмыгнули через проход в заборе и вышли к обхоженной асфальтовой тропинке. Шли и разговаривали, шли и смеялись. И, когда подошли к одному из ухоженных двориков, где шумела детвора, начали думать, куда же нам идти дальше…

– Куда еще сходим? – спросил я между нашей беззаботной беседой.

– Да хоть куда! – звонко прозвучал голос Дарьи. Ее рука заскочила на шею Снежи, а затем она всем телом начала обнимать свою подругу. Они громко засмеялись.

– Мне без разницы, – ответил Илья и с доброй усмешкой посмотрел в сторону девушек.

– Ну а ты, Снеж? Куда бы ты хотела сходить? – Дашин голос прозвучал уже с другой стороны от меня.

– Ну, можно в беседку сходить. Даша, ну ты помнишь в какую, – Снежа улыбнулась и посмотрела ей в лицо. После все согласились со Снеженым предложением, и девушки направились показывать нам путь.

Миновав один двор, я оглядел небо и заметил над собой большую черную тучу.

– Советую нам идти побыстрее, – я указал пальцем в небо. Все удивились тому, что происходит над нами и решили не спорить с моим предложением.

* * *

Капли шумно падали с неба, стуча по разукрашенной железной крыше небольшой беседки. Мысли текли своим чередом. Теперь мы играли в «правда или действие». Задавали друг другу по очереди вопросы и шумно смеялись. Действие задавали редко, так как выходить из беседки под дождь никому не хотелось, а в ней особо не придумаешь что поделать.

– Так. Задаю действие… – пауза. – Илье. Выйди из беседки и пробеги вокруг нее под дождем. И… можешь что-нибудь кричать, чтобы было веселее.

Крики. Веселый смех. Промокший Илья забежал обратно в беседку и, звонко смеясь, присел рядом с Дашей.

– Ну Витя! Он же простынет, – Даша изобразила грустноватое-обидчивое лицо. Поглядела своими проникающими глазами мне на меня. Я лишь улыбнулся. – Дурак!

– Да ладно, все нормально, не переживай! – Илья приобнял Дашу за талию. Снежа посмотрела на них и мягко улыбнулась. – Кто теперь?

– Ну теперь… Снежа задает Вите! – Даша сложила голову на плечо Ильи.

– Правда или действие? – Снежана взглянула на меня. Я приподнял голову, создавая впечатление, что задумался над вопросом.

– Правда! – с вызовом посмотрел на Снежу я.

Секунда молчания. Далее прозвучал вопрос:

– Ты любишь кого-нибудь? Ну кроме друзей или родственников, – Снежа посмотрела на меня вопросительно. Все повернулись ко мне, ожидая ответа.

– Нет, – ответил я.

– Так может тебе девушку найти? Как тебе Снежа, допустим? – Даша хихикнула и оглядела нас со Снежей. Я засмущался. Снежа была не совсем в моем вкусе.

– Ну Даша, – протянула Снежана. – Ты же знаешь!

– Конечно, конечно. Пошутить нельзя? – Дарья надула губки и отсела от Ильи. Посмотрела на улицу. – Дождь кончился. Давайте погуляем.

Мы покинули беседку и направились в сторону широкой асфальтовой дороги. Обходили дождевые лужи, рассказывали шутки и смеялись, где-то между смехом слышались какие-то истории из жизни. Дошли до рощи и двинулись по мокрым асфальтовым тропинкам в другие дворы. Мы пришли во двор, который находился совсем рядом с домом Даши (как я узнал позже), и присели в небольшом домике, в котором было немного места для того, чтобы там потеснилась вся наша компания. Дарья и Снежа сели напротив нас, и, поджав колени под лавочку в домике, начали весело и беззаботно вести разговор. Мы сидели и смеялись. Сидели и говорили. Так откровенно, будто бы уже знакомы очень давно.

Очень. Давно.

Через минут десять мы с Ильей вышли из домика и направились в канцелярский магазин за маркерами.

– Ну что, как прогулка? – спросил Илья, стараясь перекричать шум заезжающей во двор машины.

– Круто! С ними весело, – я оглянулся назад, в сторону, откуда виднелся домик, в котором девушки, громко смеясь, размахивали руками.

– Э-х-х… – тяжело вздохнул Илья

– Что такое? – я посмотрел на него вопросительным взглядом.

– Да как-то грустно, – Илья увел взгляд на виднеющуюся неподалеку трассу, прищурился.

– Опять ты за свое? Да все хорошо! Вы с Дашей подходите друг другу, не переживай! – я начал настраивать Илью на добрый лад.

– А вдруг мы расстанемся с ней? – Илья уже начал раздражать своими странными вздохами и глупыми мыслями.

– Не расстанетесь. Все, успокойся, – я показал пальцем на канцелярский магазин. – Вот и магазин, идем.

* * *

– Пожалуй… вот этот! – Илья указал на синий маркер и взял его себе в руки. Продавщица назвала цену. Илья протянул три десятирублевых монеты. Затем монеты звонко упали в кассу.

– Да неужели выбрал! Пошли, нас уже давно ждут, – я бросил ядовитый взгляд на Илью.

Мы купили два маркера – черный и синий. Вышли из магазина и направились в сторону двора, где мы сидели. Девчонки нас встретили с недовольными выражениями лиц.

– Где вы шлялись!? – в один голос, раздраженно спросили нас Снежа и Даша.

– Да вот, – Илья протянул один маркер в левой руке в сторону сидячих девчонок.

– А ты тоже купил? – Даша покосилась на меня. Я отдернул футболку и жестом указал на открывшийся виду карман джинсов, где лежал мой маркер. Даша посмотрела на него. – Понятно.

Дальше мы принялись обрисовывать миниатюрный домик, в котором прятались от дождя, маркерами. Синие и черные надписи окрасили все стены домика. Один за другим, по очереди, два фломастера изображали номера забытых телефонов, несложные картинки и надписи вокруг нас. Где-то рука Дарьи начиркала синий рисунок кота, где-то кто-то нарисовал или написал что-то еще. Илья нарисовал небольшое сердечко синим цветом. В нем было написано две буквы – «Д» и «И». Между ними стоял «+». Дарья плюс Илья равно…

Улыбки с нас не сходили весь день.

Настало время идти по домам. В первую очередь мы решили проводить Дашу до дома, который находился через двор от того места, где мы сидели.

По мокрому асфальту мы добрались до Дашиного подъезда. Ноги уже промокли, и в ботинках еле заметно плюхалась вода. Тело вздрогнуло от холода.

Дарья обняла Снежку со словами:

– Я вот никому никогда не говорила, что люблю его, – сказала Даша немного грустным голосом, и, прижав свою подругу к себе, добавила: – Я тебя люблю.

Даша долго еще не выпускала Снежу из своих объятий. Они прижались друг к другу и немного походили на одном месте. Мы глядели на двух неразлучных девиц и улыбались. Затем Илья обнялся с Дашей, я ограничился лишь прощальным взмахом руки, и она ушла домой.

Время действительно пролетело так быстро, что я не успел заметить, как на улице заметно потемнело и в лужах стал отражаться яркий, искаженный водой свет фонарей и уютных окон домов.

А сейчас он горит только здесь, на выжженных страницах романа.

На выжженных и превращенных в пепел страницах.

Втроем мы добрались до большого двора, где по обычаю возвышался огромный монолитный дом. Прошли через проем между двумя девятиэтажными домами и подошли к подъезду Снежи, который находился рядом с этим проемом. Попрощались.

До дома Ильи мы дошли в два счета. Подойдя к его подъезду, мы пожали друг другу руки и распрощались. Идя в одиночку домой, я мысленно прокрутил весь прошедший день в голове. Еле заметно улыбнулся сам себе. Даже серые тучи на фоне всех впечатлений стали немного ярче и красочнее, а мелкий дождик перестал быть таким навязчивым.

Вскоре я уже был дома, как и мой друг.

ГЛАВА 3

Человек в черном ходил по коридорам моего сознания, заглядывая в каждую дверь воспоминаний о прошлом. За каждой дверью была запечатлена какая-то история из моей жизни. Некоторые двери были заперты на замок – давно забытая часть жизни. Некоторые приходилось открывать, прилагая усилия – там хранились истории, которые обрели свою логическую концовку, но о них еще помнит память.

Человек шел по коридору дальше. Он уже не заходил в каждую дверь – искал одну. До нее долго идти, но сложно не заметить. Она единственная – открытая. Открытые двери несут в себе историю, которая не обрела свой конец. Неизвестный хочет помочь. Он ищет ее. Он должен ее закрыть. Помочь найти выход.

Найти и запечатать вход в эту дверь на фиг.

Времени мало. Мимо человека в черном одеянии одна за другой проносятся двери. Сзади него все рушится. Черная мгла грозит окутать человека своей сущностью. Память исчезает. Исчезнет жизнь, а вместе с ней и история, так и не обретя свой конец. Душа не успокоится, пока в памяти человека не закроются все двери.

Все до единой.

А дальше только мгла. Беспамятство и безумие.

Человек видит свет. Свет исходит от двери. Она – открыта. Он подходит к ней и всеми силами закрывает ее. Времени совсем не остается – черная мгла уже позади него. Выбора нет. Человек прыгает в белое пространство за дверью, и она закрывается. Все застыло. Теперь человек должен найти выход. Должен помочь завершить незаконченную историю. Если он не сможет – он не выйдет, а душа никогда не успокоится. Зачем ему выходить, если он и искал эту дверь? Не выйди он из воспоминаний, ему навсегда придется остаться за ней. Все, что хранилось за этой дверью будет повторяться снова и снова. До бесконечности. Если не успокоится душа, то она так же будет повторять одну и ту же историю, которая мучает ее. Безумие.

Бе-зу-ми-е.

* * *

На следующий день у нас тоже получилось встретиться всем вместе. Мы сидели в домике, весело и громко смеялись, и никаких обид и огорчений еще не происходило. Мне нравилось это наше новое знакомство. После вчерашнего дня, когда мы встретились впервые, что-то поменялось в нашей жизни. Что-то поменялось в моей. Теперь все стало красочнее, что ли. Какие-то новые чувства стали присутствовать в моей жизни. Мы опять расходились возле дома Даши, а затем провожали Снежу.

Прошла еще одна прогулка. Я уже начал запоминать все эти тропинки, дороги и дворы, в которых теперь гуляли мы каждый прожитый день. Раньше я не так часто гулял в этих местах, а теперь провожу там буквально все время. Иногда я смотрел на все эти дворы – двор с домиком, другой двор, которому дали название «114», и почему-то думал, что это наше знакомство не такое уж и случайное. Оно будет долгим, странным и полностью пропитано обидами, болью, счастьем, новыми эмоциями.

Мы теснились в домике, в который приходили в первый день нашего знакомства, и играли в «правду или действие». Часто задавали глупые вопросы, исполняли глупые желания, но все-таки было весело и какая-то своя, НАША атмосфера присутствовала где-то внутри всех нас.

Илья не делал первые шаги в отношениях с Дашей. Он не брал ее за руку, не предлагал гулять вдвоем, и поэтому мы гуляли все вместе. Мне казалось странным, что они ведут себя как друзья, а не как пара. Все-таки у меня еще не было отношений, поэтому я не мог никак судить своего друга за эту некую неуверенность.

На днях Илья уезжал на фестиваль красок. Мне не нравилось это мероприятие, поэтому я не решился составить своему другу компанию. Он уехал, а я остался в городе. Хоть это были последние деньки лета, но я решил оставаться до конца здесь, потому что меня так попросили Илья и девушки. Да и к тому же я тоже ведь хотел провести последние летние дни в городе, в компании своих друзей.

На этот раз нам пришлось гулять с Дашей и Снежей втроем, так как Илья все же уехал на свой фестиваль. Все-таки как-то странно получилось встретиться с Дашей.

Погода была солнечная и безветренная. Я сидел дома и скучал. «Илья на своем фестивале, – размышлял я, – придет, наверное, только к вечеру. Даша тоже не понятно где, да и зачем мне с ней гулять, если она девушка Ильи… Есть еще Жека, мой друг, но он почему-то не выходит». Я все же решил пойти в одиночку осматривать дворы в надежде, что найду кого-то из знакомых мне людей. На улице погода смягчилась и теперь вместо холода и дождя, за пределом дома царило прохладное, но от того не менее яркое солнце. Ветерок обдувал где-то спереди, но обдувал он чутко, не пытаясь как-то навредить или заставить прочувствовать его холод.

Все напрасно… Я ковылял из одного двора в другой, но нигде так и не встретил кого-то из друзей или знакомых. В конце концов, я все-таки решил пройти через стадион и направиться в сторону катакомб.

Я пересек уже половину стадиона, но так никого и не увидел на виднеющихся где-то неподалеку развалинах. Когда я подошел к главному входу, то заметил, что там никого нет. В жаркий день это было бы довольно странно, ведь катакомбы могли спасти от жары и спрятать в своей блаженной тени темных коридорчиков любого забредшего в них подростка.

Я спустился по лестнице короткими шажками, и мне в лицо ударил свежий подвальный воздух. Через темные ходы местами просвечивался солнечный свет. Тихо шагая прямо в жерло темноты, я не заметил, как оказался уже в комнате с бассейном. Так называлась комната с двумя выходами на поверхность и несколькими проходами со стороны других коридоров. В середине этой комнаты располагалось углубление, сделанное полностью из бетона, и в глубину оно было метра полтора. Весной этот «бассейн» затапливался до краев, и ходили слухи, что там нередко утопали дети, забредшие по весне в незнакомую для них подземку. Мурашки по коже. Врут, конечно, и про это, но как зайдешь в эту темноту по весне и взглянешь на этот плавающий по почти черной воде мусор, вспомнишь, что он плавает на такой глубине, тем более, что туда упасть – раз плюнуть, если подойти поближе и поскользнуться на нерастаявшем льду, становится не по себе.

Я оглянул высохший на тот момент «бассейн» и двинулся в сторону выхода из катакомб, который располагался ближе к коридору, из которого вышел я. Из-за кустов я услыхал смех и какой-то лепет. Пошел на него, не думая даже о том, что это могли быть знакомые мне люди. Но я увидел… Дашу и Снежу? Они были с какими-то пацанами, которые судя по виду были младше меня года на два.

– О-о, привет, – сказала Даша. – А ты что тут делаешь?

Снежа тоже что-то пробормотала и точно так же, как и Даша, удивилась моему внезапному появлению.

– Да я просто гулять вышел, – начал я. – Ну пошел в каты, подумал, вдруг там кто-нибудь есть из знакомых…

– Один что ли пришел? – перебила меня Снежа.

– Ну да, один, – ответил я, а затем, оглядев двух подруг, с оттенком удивления произнес: – Не ожидал я вас здесь увидеть… А вы что тут делаете? И это кто?

– А, это мои одноклассники, – ответила Даша, указав на мальчишек, что разговаривали о чем-то между собой за ее спиной.

– Ну этого я знаю, – я подошел к одному из пацанов и протянул ему руку. Одного из них я действительно знал, только не думал, что он учится в одном классе с Дашей.

– Откуда? – удивилась Даша. День удивлений, честное слово!

– Да неважно, – ответил я.

Затем пацаны ушли, а Даша предложила пойти в каты. Я согласился их провести. Медлить мы не стали.

Я спустился в комнату с бассейном, только теперь оказался на другой его стороне. Даша и Снежа что-то говорили, но я их по большей части не слушал. Девушки остановились почти возле входа, а я зашел за стену и оглядел, что творится в длинном коридоре, через который я проходил в одиночку несколько минут назад, до встречи с двумя новыми подругами.

Наконец, девушки решились пройтись вместе со мной.

Я пошел впереди. Даша и Снежа осторожно шагали позади, ступая след в след за мной. Мы подобрались к самому темному коридору, где света почти не оставалось, но, чтобы пройти до конца, следовало перейти и через этот коридор. Даша шла позади меня в одном шаге. Я слышал каждый ее шаг, но не оборачивался. Затем она взяла меня за руку, и я не стал медлить. По телу пробежала какая-то уверенность в том, что нужно идти смелее, вперемешку с некой теплотой. Вокруг все так же было темно, но с каждым шагом становилось светлее. Я чувствовал, как Дашина теплая рука держит мою, но ничего не говорил. Теперь оставалось выйти в другой коридор, а затем подняться по ступенькам на поверхность. Я не отпускал ее руку до тех пор, пока мы не добрались до самого выхода. Вскоре ладошка потеряла ту теплоту и стала легче – Даша сама выпустила свою руку, но все же какой-то оттенок тепла остался на моей руке.

Когда мы вышли из катакомб, подруги начали думать, куда же пойти теперь. В голову ничего не приходило, кроме как сходить либо в домик, либо на монолит к «сетке». Мне было, если честно, без разницы куда идти. Даша и Снежа присели рядом со входом на полуразрушенные стенки из кирпичей, на которых часто сидели подростки, взрослые, да и вообще все, кто здесь обычно ошивался.

Все-таки мы решили сходить в жилищки – жилой комплекс, окружённый забором, который находился неподалеку отсюда. Многоэтажки, построенные в этом комплексе, стояли рядом с катакомбами, где находились мы. Девушки пошли вперед в их сторону, я тоже не стал отставать от них. Подошли ко входу и пересекли границу жилищек. Теперь мы ступали по чистенькой асфальтированной тропинке, по бокам которой был усажен газон с маленькими елочками и кустиками. Затем мы выбрались на дорогу и пошли по ней в сторону следующего двора. Следующий двор был усеян ровной травой и окружен двумя многоэтажками с двух сторон, из-за чего на него почти не падали лучи солнца. В этом дворе стояли пара качелей и горка. В стороне виднелся низкий забор, который отделял площадку для подвижных игр от остального двора.

Там мы и провели большую часть времени. Затем пошли на монолит и там погуляли до самого вечера. Вскоре настало время расходиться. День был этот веселый и необычный. Наверное, почти единственный день, когда я еще не знал никаких огорчений и боли в груди.

А ведь мне и правда еще не доставалось ни терять близких мне людей, ни ссориться с ними всерьез, не переживать предательства и разлуки. Сейчас я еще неприкосновенен для каких-либо потерь, разочарований, обид и всего прочего.

Мы дошли до подъезда Снежи и девушки распрощались друг с другом. Я улыбнулся сам себе, когда подумал, насколько они счастливы быть вместе. Сам я такого не мог почувствовать даже с самыми близкими друзьями. Даша отпустила свою подругу из объятий и отступила немного. Снежа зашла в подъезд.

– Чё, тебя проводить? – спросил я у Даши.

– Ну как хочешь, пошли, – ответила она с непринужденной улыбкой на своем личике.

И мы пошли вместе. Покинули подъезд Снежи, прошли всю дорогу, которая стелилась рядом с коричнево-белой многоэтажкой и вела к школе. Теперь, когда мы остались наедине, я не шутил и был весьма серьезен. Мы разговаривали о прошедшем дне: о том, как было странно увидеться в катакомбах, о том, как было весело гулять и как все-таки хорошо, что мы встретили друг друга, потому что иначе было бы гораздо скучнее. Я шёл и думал о том, как классно, что мы начали сближаться друг с другом, о том, как это хорошо, когда между нами есть общий язык.

– А вот Илья все пропустил, – говорила Даша.

– Ха-ха-ха, ну да, – смеялся я. Не во зло смеялся, в шутку.

Я смотрел ей в глаза, они иногда сами натыкались на мой взгляд. Что-то космическое в них было. Какое-то лиловое сияние. Было ощущение, что либо это глаза очень счастливого человека, либо, наоборот, проливающего частенько слезы. Либо то, и то. Неизвестно мне ещё было, что же стоит за этой девушкой. Но я верил, что всё теперь будет хорошо, и даже если она раньше часто проливала слёзы, то теперь все будет совершенно иначе. В это откровенно верилось. И я был счастлив.

Мы обошли школу и уже подходили к «114» двору. Впереди виднелся дом Даши. Вечерний блик окон освещал наше присутствие. Мы шли по асфальтовой дороге, окружённой спящими машинами. Вскоре мы подошли к её подъезду. Вокруг сияли огоньки фонарей, а по оживлённой дороге, где-то в стороне, катались из стороны в сторону разные автомобили. Мы подобрались почти к самому крыльцу подъезда. Даша примкнула ко мне по ближе, и мы слегка обнялись. Что-то приятное проскользнуло где-то в груди. Необычное. Странное.

– Ладно, пока, – сказала она. – Спасибо, что проводил.

Даша улыбнулась, я тоже с ней попрощался. Попрощался и пошел один обратно. Обратно теми же путями, по которым мы добирались сюда. И я, вроде бы, был теперь один, но почему-то казалось, что в этот момент я совсем не одинок. Я вспоминал, как шёл с Дашей за руку в заброшенном коридоре, как проводил её и как при нашем расставании обнял её. Я вспоминал её взгляд, который так и не мог раствориться в этом прошедшем дне, вспоминал тот оттенок теплоты, что остался на моей ладони надолго, ту прогулку вдвоем, которая длилась не так долго, но в то же время была пропитана теплыми чувствами.

Я поспешил уходить в сторону своего дома.

Когда я зашел домой, мы переписывались с Ильей, и я рассказал о том, как сегодня прошёл день. Он вернулся поздно, поэтому мы переписывались только к ночи. Потом я уснул, но до этого еще долго вспоминал весь прошедший день…

* * *

Проходили последние два дня каникул. У нас получилось встретиться сразу же на следующий день, после того дня, когда мы гуляли втроем – я, Даша и Снежа. Мы встретились и пошли во двор с домиком. Когда мы пришли туда, то начали играть в правду или действие, Илья и Даша бегали друг за другом вокруг домика, все мы веселились и не знали печали. Через какое-то время Илья погрустнел и вышел из домика, следуя на качели. Он присел на одну из качелей, и вскоре Даша решила выйти и поговорить с ним. Я замечал, как Даша стояла возле качели, а Илья сидел на одной из них. Они вели какой-то разговор. Вскоре Даша тоже села на другую качель, и они так же продолжили о чем-то беседовать.

Мы разговаривали о чем-то со Снежей. Думали о том, почему Илья иногда становился грустным и каким-то слишком унылым. У него ведь была и девушка, и друзья, так почему же он грустит. Может, я просто чего-то не понимаю? Может это всё потому, что у меня не было отношений и я не знаю всех их тонкостей? Может быть…

Даша и Илья вернулись обратно в домик и сели вместе. Я оглянулся на лавочку, где была та самая надпись, обведённая сердечком: «И + Д». Всё казалось каким-то неестественным. Что-то определенно менялось в отношениях Даши с Ильей. Хотя, может быть, это просто сегодня такой день?

Посидев еще какое-то время в домике, мы встали и пошли в сторону школы. Когда мы подошли ко входу, у нас с Ильёй возникла мысль сходить до магазина, который стоял почти возле школы, за девятиэтажным домом. Не долго подумав, мы ускользнули в сторону магазина, а девушки остались ждать нас на улице. Я редко заходил в этот магазин. У него, по-моему, даже названия толком-то и не было. Магазин этот был тихий и в нём продавались разные продукты. Мы купили какие-то сладкие трубочки, которые потом все вместе и скушали. Тогда я думал, что, может быть, я буду чаще заходить в этот магазин и покупать эти самые трубочки.

Затем мы еще не очень долго погуляли. Пришло время, и мы так же разошлись возле дома Даши, подождали, пока подруги наобнимаются и точно так же, проводя и Снежу, разошлись по домам.

При мне Илья уже не был таким грустным. Мы весело дошли до его дома и, когда настало время прощаться, он предложил:

– Ты же все равно завтра уезжаешь, давай сходим ко мне всей компанией – ты, я, Даша, Снежа – и посмотрим фильм? Последний день лета всё-таки.

– Ну хорошо, во сколько? – спросил я.

– Часа в два можно, ну я у Даши узнаю, когда она сможет. Ладно, пока.

– Пока, – попрощался я с другом, пожав ему руку.

И ушел домой.

Наступил последний день лета.

Мы встретились на монолите всей компанией и пошли в сторону дома Ильи. Подойдя к его двери, мы радостно начали ждать, пока Илья откроет её. Зайдя к нему домой, мы разулись в прихожей и пошли в его комнату. На этот раз там было всё прибрано, девушки устроились на застеленный диван, а мы с Ильей отнесли их куртки на вешалку и пошли на кухню греть чай.

Мы нашли всего две заварки, немного сухого завтрака и попкорна. «Как всегда у Ильи что-то есть к чаю», – подумал я и принялся наливать уже согретую до максимума воду из чайника. Мы наполнили четыре стакана горячей водой, макнули туда заварки и начали уносить все угощения вместе с чаем в комнату, где нас ждала девушка Ильи и её подруга.

После того, как мы приготовили стол, и всё сложили на него, следующей задачей было выбрать, кино или мультфильм мы будем смотреть. Даша и Снежа проголосовали за мультфильм, и, не замедляясь в решениях, Илья начал искать тот мультик, который захотел посмотреть каждый из нас.

Мне было без разницы, что смотреть.

Я присел с краю, Снежа с другого, а Илья с Дашей сидели в обнимку посередине дивана. На моей душе было радостно от того, что все мы собрались здесь. От того, что Илья с Дашей не ссорятся и даже не думают грустить. Все мы тут собрались, чтобы насладиться последним днём лета.

Ещё долго мы смотрели этот мультфильм. Я часто замечал, как Илья обнимает Дашу. Внутри я чувствовал, что он счастлив, но почему же тогда иногда на него находила какая-то грусть? А мне же ещё сегодня ехать… Ох, как не хочется-то…

Досмотрев мультфильм, мы принялись уносить весь оставшийся на столе мусор и немытые кружки от чая. Пробыли еще какое-то время в комнате, затем начали собираться выходить на улицу. Я посмотрел в окно с девятого этажа: в небе садилось яркое предосеннее солнце, какие-то далёкие птицы порхали где-то вдалеке от нас, внизу проезжали шумные машины и проходили по обочине редкие люди.

Я застегнул кофту и вышел из комнаты. Увидев, как две девушки стоят возле выхода в прихожей, я завернул на кухню, заметил, как Илья домывает посуду

Мы вместе зашли в прихожую и начали обуваться. Даша со Снежей сидели. Вскоре мой друг собрался, и мы все уже стояли в прихожей и обувались.

Завязав последний шнурок на ботинке, Илья закрыл дверь в квартиру, и мы все потихоньку вышли в подъезд. Недолго думая, Илья так же закрыл и входную дверь. Мы все спустились на этаж ниже и вызвали лифт на восьмой этаж. Отворив свою дверь, лифт терпеливо дожидался, пока мы зайдём в его тесную комнатку и отправимся вниз.

Мы разошлись возле подъезда Ильи, и я пошел домой за портфелем с вещами, чтобы уехать на поселок. И я уехал в этот последний наш летний день. В автобусе я всё думал о том, как же всё-таки хорошо, что Илье досталась такая девушка, как Даша. Я был искренне рад за него. Правда, я не понимал, почему он не делал первые шаги к ней навстречу, почему не обнимал, не целовал и не ходил с ней за руку. Почему они не могли гулять вдвоём, чтобы им никто не мешал, если дело заключалось в присутствии лишних глаз. Думать об этом, если честно, не особо хотелось. Завтра первое сентября, поэтому нужно держать себя в руках и начинать новую жизнь. И всё-таки хоть лето длилось три месяца, где-то в сердце я понимал, что только эти последние дни, проведённые с новыми лицами, стали самыми лучшими и только из-за этих прогулок и посиделок у Ильи в гостях, можно было считать, что это лето было самое лучшее.