Ты спросила меня и продолжаешь спрашивать о том, почему я за эти 3 месяца ни разу не вошел в тебя. Ответ очевиден. Нам хорошо без секса. Это та, правда, которую ты слышишь 3 месяца подряд но не хочешь услышать. Это та истина, которой я наполнил наш дом. Это твои объятия и поцелуи, которые заставляют душу гореть.

Я не совершенен это точно, но я и не обманщик. Просто ты меня не хотела услышать. А я говорил, что если мы переспим, ты станешь 55 или 56… какая теперь разница. Что я забуду о тебе. Все превратится в прах.

Но ты не слышала в этом самое главное – я не хочу тебя терять. Я не хочу, чтобы это остановилось. Хотя, мы оба знаем, что вскоре это закончится.

Ты спрашивала вновь, и я говорил тебе, что боюсь влюбиться. А это нам ни к чему. Любовь двух людей прекрасна, но мы не в тех пьесах!

Ты слышала что-то еще, то, что тебе не давало покоя. Ты думала, что в тебе что-то не так, что во мне что-то не так. В нас что – то не так. А это не правда. Все так. Инопланетяне.

Ты не просишь действий, но наши тела просят. Умоляют о действии. И только часть меня останавливается, чтобы не упустить главное. Этот жар твоих губ. Этот трепет сердца. Эту нежность твоего тела. Этот блеск твоих глаз.

Я не просил тебя ломать голову. Мы всегда можем поговорить, но ты выбираешь дорогу, которая заведомо известна концом. Ты не говоришь со мной, ты пишешь мне послесловием. Будто у нас разбор полетов. А ночь была так чудесна. Мне жаль, что тебе было не так хорошо. Что тревоги, которым нет места, омрачили твою ночь.

Ведь так, как вчера, до сегодняшнего дня, я не был ни с одной женщиной близок.

Я не противоречу себе….. я раскрываюсь с тобой. Но это сложно принять. Человек говорит тебе правду!

Не важно, какие слова. Слова вообще не важны. За меня все сказали эмоции, которые ты получила.

Но если все так плохо, и мысли съедают тебя изнутри. Уводят от меня, значит это та дорога, которая ведет к финалу.

Мы знали, что будет финал. Я думал, что он наступит с приходом осени.

Все когда-то увядает. Осень подходящее время.

Я не в тебе это правда. Но каждую нашу встречу я занимаюсь любовью с твоей душой. И у наших душ настоящий оргазм. И мне этого более чем достаточно.

Иногда мне кажется, что я просто не достоин, быть в тебе. Все-таки послужной список давит на скромность. Иногда мне так хочется прижаться к тебе и раствориться в глубине ночи. Мне удается. С тобой я вновь живой, нужный, даже любимый.

Что же со мной не так…

Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ…

Ты еще не знаешь, но уже сегодня я тебя люблю. Накрашенную, не накрашенную, смешную, грустную, родную, любую – люблю! И от этой мысли даже солнце пробивает себе дорогу в толще замкнутых туч.

Дождя не будет. Это я тебе говорю. Самое яркое солнце уже греет меня изнутри. День начинался любовью. Никаких постельных и около постельных сцен. Всего одна фотокарточка с чашкой «сгущенного» кофе. И подпись: «я буду тебя будить».

Много ли нужно простому человеку для счастья? Кто-нибудь скажет, что много, а я говорю – любить.

Мои ладони пахнут Лапландским хлебом, и я слышу, как ты улыбаешься мне.

А недавно, знаешь, кто-то спросил меня: хочу ли я детей?

Я ничего не ответил, потому что только тебе я могу рассказать, как мечтаю о дочке. Я даже имя ей выбрал. Конечно, взрослые не мечтают о таком. Но мы с тобой вряд ли можем претендовать на звание Взрослый. И потому, я говорю тебе. Мне приснилось, как ты рожаешь мне дочку. Я держу тебя за руку и не отпускаю ни на секунду. Моя спина дрожит, но я не могу тебя отпустить. Я так долго тебя искал… и вот в момент божественного присутствия на свет появляется ребенок. Девочка. У нее наши глаза. И кажется это твой нос. Это хорошо, что у девочки будет твой нос. Она будет самой красивой и умной, как ты. Она обязательно будет смелой. И может быть, будет любить нас двоих. Никифорова ******************** вот оно имя еще не рожденной, но уже так любимой дочки.

В этот момент, если бы тебя кто-то видел, они бы поинтересовались, что там такого пишут, что ты горишь и радуешься без причин…

А там в каждой строчке Ты. И немножко я.

У людей разные понятия, разные смыслы, и посылы разные. А я живу сегодня мыслями о тебе. Так было и раньше и может быть будет потом. Я не знаю. Но в одном я уверен точно, нас не изменить. И потому все прекрасно и это утро, и это небо, и этот кофе, и этот миг.

ОБОЛТУС…

В одном городе, в очень тихом районе, произошла странная история. И история эта вовсе не о людях нет, а о животных. А может и еще о чем-то, не знаю. Но история начиналась так…

Один юноша взял в питомнике Друга, породы он не знал, и потому звал его просто «Оболтус».

Этим же вечером мама «Оболтуса», что принес щенка домой, выставила из дома обоих. Пришлось попрощаться с Другом. Так бывает, в жизни, когда приходится прощаться. И ничего с этим не сделаешь. Щенок потерся добродушно о ногу своего друга и пошел по порожкам вниз.

– «Оболтус» мне очень жаль….– крикнул мальчишка вслед своему Другу.

Щенок посмотрел со слезами на глазах в сторону друга, и, понимающе кивнул.

На улице стояла зима. Под ногами, ой, простите, лапами, блестел снег и лед, небольшой ветер сбивал с пути. Люди спрятали свои лица под тяжелыми шарфами и шапками, а руки облачили в перчатки или спрятали в карманы пальто.

– Дааа… – подумал Оболтус, – одному по этому миру идти тяжело.

И стал он вглядываться в лица прохожих, но никто его не хотел услышать, понять или приютить. Все торопились. Потому что мороз обжигал их и без того пустые лица. Спустя полчаса таких прогулок у «Оболтуса» замерзла лапка. Он не мог ею двигать и потому упал на снег и завыл от боли, как воет человек, попав в капкан.

Мимо проходил старый человек с седыми волосами, «Оболтус» подумал, что это снег так припорошил его голову. Мужчина взял щенка на руки и положил к себе в куртку, к животу. «Оболтусу» сразу стало теплее. Через 5 минут он уснул в этом уютном, его первом, настоящем доме.

Когда глаза щеночка открылись, он оказался в незнакомом месте с большим потолком, широкими стенами и маленьким окном, где-то на горизонте. Хозяина дома не было видно, и «Оболтусу» стало страшно. Это чувство непроизвольно закралось в сердце. Но тут дверь открылась, и лучик света упал прямо на шерстку щенка. «Оболтус» встал и увидел, через мгновение, лицо человека со снегом на голове. Он принес покушать. Миска была полна косточек и мяса. «Оболтус» сглотнул слюну, помахал пару раз хвостом для приличия, и, когда миска была оставлена хозяином этого места, он тут же приступил к приему пищи. Вскоре миска опустела и «Оболтус» остановился. У него закружилась голова, ведь он покушал так впервые и не знал, что от переедания может быть так плохо.

– Много вкусной еды это еще и очень опасно для голодного хвоста – подумал он.

Дверь снова отворилась и хозяин забрал миску, оставив дверь приоткрытой. Любопытство самый страшный порок всех живых существ на земле. Оно заставило Психею зажечь огонь, спуститься первому ангелу с небес, обернуться на зов Персефоны, и выйти из комнаты, нашего юного друга.

А там, за пределами его комнаты, была комната немного меньше, но уютнее. В ней был камин и старое кресло, слегка потрепанное, залатанное. В нем сидел человек и никак не мог растопить снег на своей голове. Он позвал «Оболтуса» к себе на колени. Щенок послушно выполнил команду и сел греться на коленях старого человека. Никто не знает, о чем он думал в этой комнате у камина, почему он был один, почему черная ленточка висела на семейной фотографии в дальнем, чуть уловимом углу этой комнаты, но нашему герою было уже не до этого, от тепла он снова уснул. А проснулся, потому что ноги хозяина его больше не грели. Камин погас и все будто остановилось. «Оболтус» спросил хозяина на своем языке, почему тот, так замерз, и почему нет больше тепла в этой комнате. Но старый человек не мог ответить. Его сердце давно остановилось, а дыхание навсегда покинуло эту комнату, через слегка уловимую трещинку в окне. Но, конечно, «Оболтусу» не была знакома смерть. Он облизывал лицо человека, пока не осознал, что человека здесь больше нет.

Ветер сквозняком открыл настежь дверь, и, «Оболтус» снова пошел в путь не зная, куда он идет и зачем, тоже.

На улице было темно, но эта темнота начала рассеиваться, значит, скоро наступит утро. Значит, скоро будет рассвет, и, люди снова будут идти взад и вперед, торопиться или надеяться, бежать и останавливаться, в общем – жить.

Через два дня скитаний «Оболтус» снова отморозил лапку, и маленькая девочка взяла его к себе. Он даже подумал, «Господи, люди могут сочувствовать и сопереживать только когда тебе плохо. А когда хорошо или просто нормально, они не могут тебя увидеть. Это так больно, когда, чтобы тебя приютить нужно – умирать. Это так одиноко»…

Девочка принесла животное в свой дом. Он не был похож на дом, где он был раньше. Это был почти дворец, только без слуг и веселых лиц. Здесь все эмоции были натянуты и сопряжены с болью. Никто не знал, почему так, но собаку в отличие от людей не обманешь.

Щенка накормили, напоили и уложили спать. Все было прекрасно, кажется, так продолжалось 3 месяца. Ничего необычного, просто жизнь полная еды, питья и сна, иногда игр. Девочка очень любила играть со своим питомцем. Но вчера она упала на пол и из нее потекла красная лужица. На вкус – соленая. Они, эти взрослые, сказали: «Кровь».

Девочка сильно болела. Девочка должна была умереть. Вот почему по дому было так много грустных лиц. Было так мало честных взглядов. Вот почему сегодня был ее крайний день.

«Оболтус» пришел к ней в комнату, где она чуть дышала, и лег рядом, на ее кровать. Он просто хотел быть рядом, когда она соберется уйти. Вдруг она резко вдохнула и прозрачно выдохнула. Больше он не слышал от нее ничего. Только маленькая слеза скатилась по ее бледной щечке. «Оболтуз» облизнул ее. «Эти щеки тоже соль. Люди состоят из соли» – подумалось «Оболтусу». После он спустился с кровати и ушел из этого дома. Как уже уходил однажды. За его спиной были честные, искренние лица, которые держались, столько времени, под маской. Теперь в этом не было смысла. Все было кончено.

А дорога продолжалась, только лапки мерзли. Вскоре «Оболтуса» приютила добрая медсестра из центра раковых заболеваний. Вряд ли пес знал, что это, но каждый вечер он плакал, потому что здесь было столько боли и криков, сколько больше нигде на 1 кв. метр не встречается. Он видел души всех, кто покидал это место. Всех, кто подкармливал его. «Оболтус» был любимцем этого места. Но вскоре медсестра покинула эту больницу, никто не знает, почему и куда она ушла, но ее не стало. И молодого песика тоже не стало в этой больнице. Потому что некому было за ним ухаживать. Потому что не все люди бывают добрыми. Да и просто, потому что надо дальше идти.

Снова приюты, снова чужие дома, улицы города, и он как брошенная игрушка, оставленная кем-то на улице замерзать. Надежда на минутную слабость и снова в огонь с головой. «Оболтус» хромал уже не один день по городу, который научил его быть сильным.

Он не знал для чего идти дальше. Почему не остаться там, где его приютили. Он просто шел. Вот и вся суть.

Но собачьи лета не такие долгие, как у людей. И к моменту, когда мы с тобой говорим, он уже старый пес, повидавший мир, смерть и любовь. Он уже видел все, даже больше, но не видел конца своего пути. Оказалось, что «Оболтус» закончит свой путь здесь, в доме, где все когда-то начиналось. Здесь живут счастливые, добрые люди. Они приютили потрепанного жизнью пса, и, он прожил с ними всю свою жизнь. Тот самый мальчик, которому мама запретила когда-то взять щенка к себе, нашел своего Друга, и пес его простил. Иногда жизнь может столкнуть двух друзей лбами для новой встречи. В глазах «Оболтуса» можно было легко прочесть, насколько он благодарен за все, что с ним приключилось. За этих добрых людей, такие простые души, такие добрые улыбки, такие ласковые руки. Он сидел на коленях у своего хозяина, с поджатой лапкой, на которую он практически не опирался, обморожение сделало свое дело. Хозяйка принесла ему лакомый кусок мяса. Видимо это последний его ужин. Но самый вкусный. «Спасибо за все», сказал бы пес, если бы мог говорить. Веки становятся тяжелыми и «Оболтус» вновь засыпал, лишь с единственной разницей, что уже не проснется. Его тело утратит тепло, а дыхание прекратиться. Добрая хозяйка положит «Оболтуса» в лучшую свою коробку, а задумчивый и беспокойный хозяин похоронит своего верного Друга, как хоронил бы родного человека. Он навсегда останется жить в их сердцах, и быть может, их маленькие детки тоже запомнят его старую, ворчливую, но добрую морду…

КАЖДОМУ КТО ЗАБЛУДИЛСЯ…

Каждый день мы делаем над собой усилие. Я серьезно. Встаем на работу, учебу. Едем через весь город, чтобы сесть в еле дышащий стул и погрузиться в работу. 100 лет назад работой называли услуги рабов по предоставлению наслаждений более элитарному классу людей. О, я не хочу сказать, что это было прекрасное время. Просто. Сейчас мы все рабы. У нас есть график. С 8 до 18. С 10 до 19. С 8 до 20. И так далее. У нас есть расписание. Завтрак, обед, ужин, перекусы. Забрать ребенка со школы. Отвезти маму к врачу. Себя к репетитору. А счастья нет. Оглянитесь по сторонам. Каждый день мы стареем. Умираем. Да просто коптим это небо над головой. Смотрим под ноги, дабы не наступить в лужу. Это ж потом целый день сидеть с мокрыми ногами, месяц болеть, брать больничный лист. Отчитываться за каждый препарат назначенный врачом. Скопить на гробик и место у кладбища, так как на самом кладбище вас уже не похоронят. Да, и вообще, кремируют. Изо дня в день. Праздник, выходной, встреча, сон. Работа, вечер, ванна, сон. Клуб, кино, театр, дорога до дома, постель и сон. А потом?

В один прекрасный день ты просыпаешься, а у тебя панкреатит. У тебя рак в финальной стадии. У тебя ВИЧ. У тебя старость. Рядом никого. Все отвернулись, умерли, забыли. Да мало ли причин, потерять друга. На дороге, ведущей к трупному яду.

Вот ты стоишь у двери врача, которая только что перед тобою закрылась и держишь в руках листок с диагнозом, но нигде не написано, что с этим делать, как с этим дальше жить? Как вообще не выброситься из окна, в тот же миг.

Ты паникуешь, звонишь по телефонам всех кого давно не видел, просишь встречи, но никто не отвечает, все безучастны. Вообще, в этом мире всем на всех плевать. Даже если у тебя будет много денег, но ты будешь умирать, даже тогда всем будет плевать.

Что же выходит, думаешь ты. Все это к чему я шел\шла это все ширма. Дорожка от одной дверки к другой. Блеф. Мистификация. Суета. Что я должен был делать, как человек этого мира.

И тут тот ребенок, который в тебе до сих пор жил все эти годы, как тигр в клетке, отвечает тебе.

Ты должен был любить маму и папу. Уделять им больше времени. Сейчас уже поздно что-то менять, тебе осталось год, месяц, неделя.

Ты должен был любить ее, его, хотя бы однажды, но до глубины души. Сейчас этот человек пришел бы к тебе и был бы с тобой до финала.

Ты должен был ненавидеть, хотя бы что-то или кого-то, сейчас ты бы смеялся от того, как глупо было кого-то когда-либо ненавидеть. Но это тоже нужно пережить.

Ты должен был каждое утро встречать как начало новой жизни. Проживая ее заново, как будто в первый раз. Чисто и смело. Оставаясь собой в каждом жесте и слове. В каждом поступке.

Потому что в этот день, когда ты стоишь с листком у закрытой двери, ты бы бросил его в урну.

Понимая, что этот день такой же, как и предыдущий. Ты знал, что не навсегда в этом мире. Ты не бессмертен. Ты знал, что дорога не будет вести вперед. Она существует для остановок.

Ты бы прожил свой срок с полной выкладкой. И тогда уходя, ты бы не запирал на засов.

Мы все не хотим умирать. Это потому что мы эгоисты. Но мы все умрем в той или иной позе.

Я просто хочу, чтобы ты знал, ничего в этом нет такого нового. Каждый день на улице твоего города умирает 100 человек. Каждый день кто-то во всем мире уже не проснется. Это нормально.

И если ты не привык уступать. Если ты упирался рогом в работу, в игры. В бессонницу. В грусть.

Ты и не жил вовсе. Все, что тебе остается сейчас это бросить листок потому что он символ того потраченного времени, что уже позади. И подумать о том, что ты хочешь сделать. Что ты действительно хочешь.

Сделай. Докажи себе. Сломай систему. Выброси свой монитор за 100 тысяч в окно. Или подари другу. Если такой остался еще. И беги. Не от себя, но к себе. Беги сколько есть сил. И ты поймешь.

Ты всегда был рядом. Ты всегда был бессмертным для себя. Ты поймешь, что стоит прожитый день и улыбка в начале дня, и в его конце. Ты все поймешь. А если диагноз ложь. То еще и получишь веру. В тот единственный шанс, что дается нам свыше, чтобы еще раз посмотреть сможешь ли ты сделать все, чтобы не пожалеть…

РАЗГОВОРЫ…

Две подруги сидели за столом, пили кофе, и, обсуждали своих милых избранников.

– Макс невероятно милый. Он каждое утро дарит мне розы и готовит завтрак. Для меня никто ничего подобного никогда не делал. Настоящий мужчина. Я ему еще не говорила, но у нас будет ребенок. Я чувствую, как вся моя жизнь теперь вплетена в него. Чувствую, как внутри меня теплится новая жизнь. Я безумно счастлива.

– Отличная новость, жаль не выпьем вина, которое я нам купила, но ты теперь в одном ряду с теми, кого принято называть молодыми мамами. В топку алкоголь, в топку сигареты, в топку клубы. Начинаем новую жизнь. Я буду тебе помогать.

– Родная моя. Я думаю сегодня ему рассказать, потому что нужно думать о свадьбе. Думаю можно расписаться и жить у меня. У него, нам троим, будет тесно. Мои родители все равно живут в городе на Неве. Им и дела нет до моей, так сказать, жизни.

– Вы так и не помирились?

– Нет. Мой выбор они сочли за сумасшествие. Решила остаться здесь, на периферии, а не ехать с ними в центр моды, красоты и полу-заграничной жизни. Может рождение ребенка их остудит?

– Может. Но пока рано об этом думать. Расскажи мне лучше, как у тебя внутри сейчас, все ли хорошо. Тебе ведь и тяжести таскать нельзя. Пусть все делает Макс.

– Понимаешь, внезапно, за один миг, ты вдруг становишься другой. У тебя появляется осознание себя, как чего-то большего. Потом у тебя внутри все вены набухают, потому что им приходится менять свое русло и отдавать часть крови, питательных веществ и моей жизни, новому организму. Он не выйдет до срока, которого нельзя убрать, как занозу из задницы. Он вся моя жизнь.

– Звучит превосходно. Как я тебе завидую. Береги себя…

Машина остановилась возле Его дома. Девушка вышла из такси счастливой и спокойной. Она шла к нему, чтобы сообщить: «Мы ждем ребенка»…

9 этажный дом со сломанным лифтом, 7 этаж, 84 ступеньки, 13 пролетов, и вот дверь, от которой у Него и у Нее есть ключи. Дверь, за которой никого не должно было быть, потому что в это время Он еще работал, а Она уже ждала ребенка. Ключ не может одолеть поворот, потому что дверь почему-то открыта. А за дверью стоны и надрывные слова: «еще, еще. Да, да». Он сегодня совсем не на работе, а Она, его голая секретарша, сейчас в страстном моменте замечательного секса со своим начальником, а Она девушка, что носит под сердцем Его ребенка, больше никогда не выйдет замуж. Дверь закрылась. Все внутри – оборвалось. Кровь загустела, слезы наполнили глаза и прорвались дождем. Вслед за дождем черные пятна, тушь. В ближайшем магазине девушка, которая не хотела больше ничем быть связанной с этим человеком, купила себе бутылку вина и водки. Набрала в телефоне номер своей подруги, но было занято. Бросила телефон в мусорный бак и, попросив сигарету у прохожего, закурила на ближайшей лавочке. Слезы не прекращались, как бывает во время затяжного дождя в Таиланде. А потом, внезапно, этот бокал был опустошен. Слезы больше не могли падать вниз. Так, кстати, тоже бывает. Дым сигареты, словно последние воспоминания, проходил через легкие и навсегда покидал разум девушки, которая уже не хотела носить у себя под сердцем ребенка. Она решила откупорить бутылку вина, но штопора не было рядом, а сил продавить пробку вниз у нее не хватило. Девушка с ребенком у сердца отвинтила бутылку с водкой и сделала большой глоток. Горечь ударила по горлу и в нос, девушка подавилась, откашлялась и снова сделала глоток. Провалилось. Сердце застучало быстрее. На часах, что ей когда—то подарил именно Он, стрелки коснулись отметины в знак бесконечность. Время пришло. Девушка, которая травила своего еще не рожденного ребенка достала из сумочки кошелек. Денег было немного. Но их хватит на то, чтобы отправиться в клуб, их хватит на то, чтобы оторваться и повеселиться. Их хватит…

Через час, еле держась на ногах, она уже танцевала в модном клубе, который открылся только неделю назад. Ее угощали выпивкой и приглашали на танец. Сознание девушки, которая отравила своего ребенка, погрузилось во тьму. Наркотики, которые пришли из ниоткуда сделали свое дело, и вот девушка уже в мужской уборной стоит в позе, пока двое парней делают свое дело. Она не стонет и не плачет, она уже далеко не здесь. Позы меняются, а мимика ее лица – нет. Девушка безучастна. Партнеры меняются. Под занавес вечера девушка лежит уже на земле, с разбитым лицом, потому что ее кто-то жестоко избил, не получив удовольствия. У нее идет кровь и снизу. Потому что ребенок отказался приходить в этот мир. Старая женщина, которая в это время выгуливала пса, заметила девушку, которая уже умерла, пусть и не в физическом смысле, но, все же, утратила свое лицо и душу. Люди в белых халатах уложили девушку на носилки, и погрузили в машину.

Утром она узнала, что ее жизнь в безопасности, но ребенку не повезло. До конца своих дней, сколько бы девушка не хотела, ей не видать детей. Правда, врач успокоил, сказав, что в нашем мире это не ново и всегда можно взять из детского дома. Но девушка была безучастной. Девушка была далеко. Девушку хоронили заживо…

Бесплатный фрагмент закончился. Хотите читать дальше?