Личная красавица босса. Свадьбы не будет!

– Так, а это что? – случайно цепляю носком папку. Наклоняюсь под стол, достаю. – На мою украденную похожа, – кручу ее в руках, озвучивая свои мысли. – И что здесь? – открываю, а Валевский заглядывает внутрь.

– Мои наброски, – после длительной паузы выдает он.

С удивлением устремляю на него взгляд. Так и хочется завопить: «Тогда какого черта ты меня травмировал своими жуткими эскизами?» Не скажу, что те, которые сейчас в моих руках, пригодны для повседневной жизни. Но модели хотя бы не такие кричащие, несуразные и пестрые, как у Валевского. Наоборот, гармоничные. Впрочем, не мне судить. Я не слишком разбираюсь в высокой моде. Я приземленный бизнесмен. Но разницу между набросками вижу.

Бросаю на Валевского еще один быстрый взгляд, наполненный сомнениями и подозрением.

– Ваши?

Тянет ко мне влажные ладони, но я отодвигаюсь вместе с папкой. Не выпускаю ее из рук, будто она важна. И не сразу замечаю, как один листок выскальзывает и пикирует мне на колени. Обращаю на него внимание, изучаю.

– Точно! Свадебный подарок же Маринке обещал! – осеняет меня, стоит лишь мне взглянуть на рисунок.

На бумаге выведены очертания изящного свадебного платья. Декольте неглубокое, спинка открытая, талия подчеркнута и бедра выделены. Не сравнить с теми пышными, необъятными нарядами, как у бабы на самоваре. Мне нравится, а Маринка будет пищать от восторга, когда я скажу ей, что…

– Вы лично будете шить моей невесте платье из своей коллекции, – протягиваю Валевскому набросок. А он пялится в него, как баран в новые ворота. – Какие-то проблемы? – изгибаю бровь.

– Н-нет, – кашляет надрывно. Теребит пальцами край бумаги. – Лично пошью! Конечно.

– Вот и отлично. А теперь беглянку ищите. Проверьте всех участниц кастинга, опросите своих сотрудников. Завтра жду отчет, – встаю вместе с папкой. – А вашу коллекцию я с собой забираю. В качестве заложника, – шагаю к двери, на ходу вызывая водителя.

Обреченно вздыхаю, взглянув на дисплей телефона и оценив время. Ромка спит, наверное, уже. Не дождался меня… Поэтому поиски контракта решаю отложить на завтра, а сейчас мне к сыну надо.

Глава 11

Не включая свет, осторожно крадусь через гостиную. Стараюсь не создавать лишний шум, но внезапный луч яркого света прямо мне в лицо заставляет надрывно закашляться. «Солнечных» ванн мне только не хватало! Меня и так сегодня раскрасили, а теперь еще и подсушат, закрепив результат творчества Рапунцель.

Прикрываю глаза ладонью, морщусь и останавливаюсь, чтобы не врезаться во что-нибудь сослепу.

– Явился! – звучит недовольно.

И я улыбаюсь, потому что сразу узнаю эту чекистку в фартуке. Забираю фонарь, а она вытирает мокрые руки о карманы на переднике.

– И тебе добрый вечер, Степанида Николаевна, – обнимаю, пока бабушка ворчит себе под нос. – Няню уже отпустила?

– Да эта лентяйка с шести вечера еще домой просилась. Как я пришла, так она лыжи и навострила. За что ты ей платишь только? – подходит к стеклянному столику и включает тусклую лампу.

– Ромка спит? – поднимаю взгляд в направлении детской. В сумраке различаю, что дверь плотно прикрыта.

– Еле уложила, тебя ждал, – укоризненно качает головой. Как обычно, заставляет почувствовать себя хреновым отцом. И так уже на протяжении семи лет.

Человек старой закалки, поборник морали и свидетель непреложного учения «В СССР секса нет», она была в шоке, когда единственный внук пошел по наклонной. В то время как все нормальные студенты хвастались зачетками и дипломами, я притащил домой… младенца. Ну, а что мне было делать, если его мамка, моя сокурсница и по совместительству первая любовь, решила, что слишком молода для всего этого… детского счастья? Я и бросить ребенка не мог, и что делать с постоянно мяукающим свертком – не знал. Вся надежда была на бабушку. Она хоть и приняла «кутенка», как Ромку сама обозвала, но на мне жирный крест поставила.

– А Марина была сегодня? – уточняю аккуратно. И понимаю, что зря начал этот разговор.

Бабушка чуть ли не боевую стойку принимает. Было бы у нее ружье, схватилась бы за него и пустила мне пулю в лоб. Хотя нет. Гораздо ниже.

– Бабы твоей не было ни сегодня, ни единого раза за все эти дни, – не подбирает выражений. Я к ее прямолинейности с детства привык, но сейчас она особенно цепляет.

Мысленно Маринку ругаю. Могла бы и заглянуть к Ромке. Знала ведь, что я в командировке, а он один тут скучает.

– Она моя невеста, – чеканю строго.

– Без места, – огрызается. И я тяжело вздыхаю. Вот как с ней общаться? Родной человек, а такой невыносимый! – Ты как санитар леса, подбираешь…

– Так, хватит, – осекаю ее, зная, как далеко она может зайти в своих метафорах. Не отмоюсь потом. А я и так после краски…

– А что с «фасадом»? – бабушка забирает фонарь и опять направляет мне в лицо. – Чего красный такой. Давление поднялось? – сквозь ехидный тон пробивается волнение. – Идем измерю. Все болезни молодеют.

– Нет, – отмахиваюсь. – Аллергия, – говорю почти правду. В конце концов, это действительно раздражение кожи… на растворитель.

– А нехрен по Италиям шляться и лягушек жрать, – делает свои выводы моя мировая бабуля. До сих пор не понимаю, как с ней выжил. Выработал иммунитет от ядовитого сарказма.

– Лягушки во Франции, – устало зеваю. – А в Италии работа.

– Ладно, я домой. «Извозчика» мне вызови, а сам к Ромке поднимайся, – руководит по привычке, скидывая фартук. – Я ему там рубашку погладила, костюмчик приготовила…

– Хм? – напрягаюсь, чтобы вспомнить, куда она сына моего готовит. Причем так, будто в космос его запускает. Я что-то пропустил?

Моя растерянная реакция не укрывается от зоркого ока.

– Первый раз в первый класс, – закатывает глаза. И этот момент мне хочется с разгона вмазаться в стену. Черт! Точно! Первое сентября завтра, чтоб его! – Будильник поставь. Вам надо быть в школе к восьми. Адрес-то помнишь? – зыркает на меня, а я подаю ей плащ. Помогаю надеть.

– Да все я помню, просто в датах запутался, – хмуро произношу.

– Сына своего ни с кем не перепутай. Пометь его крестиком, что ли, а то после уроков приведешь домой чужого, – припечатывает меня финальной издевкой и тут же скрывается за дверью, не давая мне возможности ответить.

Спешу к Ромке, не переодеваясь. Осторожно толкнув дверь, через зазор наблюдаю за своим спящим хулиганом. Усмехаюсь. На вид – настоящий ангел. Но я-то знаю, сколько тротила внутри. Школу на щепки разнесет. Бедные учителя. Не догадываются, какую бомбу им завтра подложат.

Папкин сын.

Сигнал телефона разрезает умиротворенную тишину. Бью себя по карману, замечаю, как ворочается в постели Ромка, и спешно прикрываю дверь. Слетаю по лестнице вниз.

– Лев, любимый, – доносится из динамика еще до того, как я прикладываю трубку к уху. Но достаточно звонко и громко, чтобы я расслышал. – Ты прилетел уже?

– Я дома, – бросаю сухо.

Обреченно падаю на диван прямо в гостиной, бросаю на столик папку с эскизами, которую все это время не выпускал из рук. Будто это ценное что-то. Наверное, разум решил, что это и есть мой важный контракт, и всю дорогу домой приказывал стеречь как зеницу ока. Лучше бы за настоящим так следил, а не стекал в штаны рядом с безумной принцессой.

– Не заедешь? Я приготовилась для тебя. Скучала жутко, не могу-у-у, – шепчет Маринка с придыханием. – Устрою тебе показ коллекции нижнего белья. О-очень откровенного.

Умело соблазняет. А у меня как назло Рапунцель перед глазами. И ее каблук, летящий, как шальная пуля.

Ненормальная. Почему только думаю о ней?

– Я с Ромкой. А ты могла бы сама приехать, навестить его, – предъявляю Маринке и слушаю минутное молчание. – И вообще, я давно предлагал тебе у нас поселиться. С сыном бы заодно сблизилась. И мне спокойнее было бы в командировках, зная, что он под присмотром.

Из динамика доносится слабый кашель. И повисает пауза.

– Жить я в твоем доме буду после свадьбы, – сменив тон, игриво щебечет моя будущая жена. – Но… Так уж и быть, я сейчас соберусь и к тебе приеду, – тянет эротично.

Однако ее заигрывания меня не трогают. Мысли витают где-то далеко. Мозги заняты недавними «приключениями» с бешеной Рапунцель. Еще и лицо горит. Тоже мне, герой-любовник. А завтра вставать рано. Снова в школу…

Понимаю, что ищу отговорки, лишь бы не встречаться с невестой, но ничего поделать с собой не могу. Не хочу ее сегодня.

– Я устал, не надо, – выдыхаю и отодвигаю трубку от уха, ожидая возмущенную тираду Маринки. Не готов я ее утешать. – Спокойной ночи.

Отключаюсь, откидываю телефон – и он скользит рядом с папкой. Наклоняюсь и, наверное, в миллионный раз пролистываю эскизы. Думаю, на эту коллекцию я бы денег выделил. Не знаю, почему. Но она хотя бы не шокирует и не пугает меня.

Все больше сомневаюсь, что это дело рук Валевского. Может, один из его дизайнеров постарался? В доме моды ведь целый штат профессионалов.

Двигаю ближе лампу, подсвечиваю листы. Перебираю их медленнее, всматриваюсь в каждый штрих. Матерю себя за нездоровый интерес к тряпкам. И собираюсь закрыть папку, как замечаю какие-то надписи на форзаце.

Красивым каллиграфическим почерком выведены инициалы «АТ». С завитушками, тенями, выполненными простым карандашом. Рядом расшифровка.

Алена…

Вот же Валевский! Брехло! Значит, я был прав – наброски одного из его дизайнеров. Кого именно – не разобрать. Фамилии нет. Или стерлась. Да и сама папка потрепанная на уголках. Владелица явно с ней не расстается. А сегодня почему-то пришлось.

«Мое портфолио», – голосок Рапунцель проникает в мозг и отравляет его.

– Ой мля-я, – бью себя ладонью по лбу. Спустив руку, пальцами массирую переносицу.

Принцесса не врала и не играла. Она и правда наивно полагала, что пришла на собеседование. Усиленно папку мне в руки пихала, мерки собиралась брать. А вместо стандартных вопросов ее чуть на столе не… «отсобеседовали».

Жесть.

Ошибочка вышла.

И хрен теперь Рапунцель по доброй воле ко мне приедет. Думаю, она даже своими эскизами пожертвует, лишь бы не попадаться в мои лапы.

Возвращаюсь к папке в поисках зацепок. И высматриваю послание в самом низу мелкими круглыми буквами: «Вернуть за вознаграждение, иначе оплачу бабке порчу на вора. У вас семь дней».

Смеюсь в голос, поддаваясь эмоциям. Сумасшедшая же! Нормальная такую глупость не напишет. Неужели думает, что это подействует? На кого рассчитана ее угроза?

Очередной смешок теряется в нервном кашле. Машинально запоминаю сегодняшнюю дату, как точку отсчета. И тут же ругаю себя за идиотизм.

Взгляд цепляется за цифры. Номер телефона?

Неплохо!

Набираю, не задумываясь. Слышу щелчок соединения практически сразу. И… не знаю, с чего начать. Чтобы не спугнуть принцессу и убедить ее вернуть контракт. Взамен на ее наброски.

– Леся, я звонила тебе только что, чтобы предупредить: я телефон отключу и спать пораньше лягу, – тараторит тот самый голос, от которого сказочные птички петь начинают в голове. – Не волнуйся, я в общаге, все хорошо.

Улыбаюсь и выдыхаю с облегчением. Голая задница по пути не пострадала. Осталось выяснить, что с контрактом. И забыть сегодняшний вечер, как плохой фильм ужасов.

– Вася довез в целости и сохранности, – своим уточнением Рапунцель портит мне настроение.

Информация о ее амбале для меня лишняя. Пора спросить о контракте. Прочищаю горло, и от этого грубого звука на том конце провода все затихает. Рапунцель, кажется, даже дышать прекращает.

– Послушай, Алена, ты должна вернуть мне…

– Зверюга? – тонко вскрикивает она и вдруг обрывает звонок.

Кто зверюга? Я?

Некоторое время озадаченно смотрю на потухающий дисплей. Очнувшись, набираю номер еще раз. Но абонент уже вне зоны доступа.

Последняя нить рвется. Невозможность связаться с девчонкой убивает меня. Я был так близко! И хоть в случившемся виноват я, все равно злюсь на нее!

Дай только тебя найти, Рапунцель. Загрызу.

Глава 12

Алена

Ступаю на залитый дождем асфальт, зажмуриваюсь от бьющих в лицо капель и не замечаю лужу под ногами. Шаг – и моя туфелька полностью уходит под воду, а я сама цепляюсь за дверцу, чтобы сохранить равновесие и не шлепнуться в грязь, тем самым уничтожив еще и светло-бежевый плащ. Мне в последние дни не везет с верхней одеждой. С тоской вспоминаю пальто, оставленное в гардеробной дома моды. Но жалеть себя некогда, потому что дождь усиливается и переходит в ливень.

– Алена Ильинична, – укоризненно окликает меня Вася. Вылетает из машины, на ходу раскрывая зонт. – Говорил же, на парковку надо, – рукой указывает в направлении заставленной машинами небольшой площадки, которая находится на противоположной от входа стороне.

Накидываю капюшон, кутаюсь плотнее в тонкую плащевку, но это не спасает от хлестких, жестких порывов ветра.

– Некогда, – отмахиваюсь и по лужам бегу к трехэтажному зданию. Все равно обувь намочена, так что терять уже нечего. – Подожди нас в машине, – приказываю, не оборачиваясь, и взлетаю по ступенькам.

Противный звонок заставляет меня вздрогнуть. С детства терпеть не могу школу и все, что с ней связано. Ступаю, как на эшафот, но заставляю себя идти дальше. Помешкав пару секунд, все-таки укладываю ладонь на мокрую, холодную ручку мощной дубовой двери.

Я и так опаздываю. Пообещала Адаму поддержать его в первый учебный день. Прогуляла последнюю пару ради такого случая. И Лесю убедила, что сама мальчиков домой привезу, а она пусть обед готовит. Праздничный. Моему младшему племяннику не помешает заесть стресс. В том, что он у него случится – не сомневаюсь даже.

Это ведь школа! Сосредоточие вредных теток в очках и с указкой, что на автомате диктуют тему и ставят колы ради забавы, и злых детей, которые так и норовят вскрыть твои самые слабые стороны и унизить тебя перед всем классом.

Впрочем, у меня был не лучший опыт учебы. Может, в этой школе все иначе. Марку же нравится, а Адам… привыкнет. У него старший брат в качестве группы поддержки.

А у меня когда-то не было никого, пока не появились Тумановы…

– Давайте помогу, – низкий мужской баритон смешивается с шумом дождя, создавая особый, неземной звук, от которого мурашки проносятся по телу. – Эта дверь очень туго открывается. Не понимаю, на кого рассчитана. Идиотизм. И как с ней школьники справляются, – размышляет вслух и накрывает мою руку своей.

Сердце пропускает удар и, замерев на миг, покрывается льдом, промерзает насквозь, трескается и разлетается миллиардом осколков. Но все это происходит внутри меня, а внешне я как каменная глыба. Стою под косыми струями дождя, от которых не спасает маленький козырек, и не могу отвести взгляда от мощной лапы, что покоится на моей ладони, крепче сжимающей ручку двери.

Прокручиваю в мозгу мужской голос, пытаясь отделить его от побочного шума. И мысленно перенести в тишину кабинета.

Мне просто показалось!

Не может быть! Это галлюцинация на фоне психологической травмы. Мне к специалисту надо. В клуб анонимных соискательниц работы, которых домогался босс. Хотя как я эти траты с карты родным объясню? Нет, отбой. Буду справляться с фобиями собственными силами.

Для начала уберу ладонь. Вот только пальцы не разжимаются, будто вросли в проклятую ручку. А лапа сверху так греет приятно, как печка в домике лесника посреди заснеженной природы. И расставаться не хочется.

– Вы собираетесь заходить? – раздается над самым ухом. Громче, четче, требовательней, и я опускаю голову, чтобы спрятать лицо под капюшоном.

«Раздевайся», – вторит мой воспаленный разум. И система в мозгу выдает стопроцентное совпадение.

Это точно он! Пришел за мной по следу. Вынюхал по оставленным меткам.

– Я тороплюсь, – нотки недовольства прорезают его бархатный голос, превращая в дикий рык. Зверь наклоняется, подается ближе ко мне, свободной ладонью обхватывает за талию.

В следующий момент я прощаюсь с жизнью, когда он притягивает меня к себе, впечатывает спиной в стальной торс. Выдыхает тяжело, с грудным рычанием – и…

Распахивает передо мной дверь. Тянет ее с силой, которой у этого животного в переизбытке, а тем временем крепче прижимает меня к бугристым мышцам. То ли действительно чувствую их, то ли помню, что они там, под кожей куртки и под рубашкой. Из тугого капкана не вырваться, хотя однажды у меня получилось…

Зверь грубовато, но заботливо отодвигает меня от примерной траектории движения двери, чтобы уберечь мой нос от встречи с деревянным ребром.

Образовавшийся сквозняк подхватывает дождевые капли и запускает мне в лицо, пронзая щеки мелкими иглами. Отшатываюсь, затылком утыкаясь в мужское плечо.

Все тело трясется, как в смертельной лихорадке, не столько от сырости и холода, сколько от жаркой близости хищника. И его злого, сбивчивого дыхания совсем рядом.

Упираясь ладонью в дубовое полотно, он наконец-то отпускает меня. Но тут же касается пальцами моей поясницы.

– Проходите, – подталкивает меня аккуратно, но настойчиво. – У меня времени мало, ну, – раздражается, заводясь с полуоборота. Как тогда в кабинете.

«Не трать мое время, красавица, ну!» – ассоциация действует на меня как ускоритель частиц. Все клетки в моем организме разгоняются, особенно нервные, а я пулей влетаю в холл. Придерживая капюшон, ныряю в спасительный поток родителей с детьми, однако приходится плыть против течения. Большинство спешат на выход… Впрочем, к чему лукавить? Абсолютно все уже собраны и покидают школу.

Лишь мы со зверем не можем похвастаться пунктуальностью и ответственностью. И если он прет, как танк, не сворачивая с намеченного пути и вынуждая остальных огибать его, то я лавирую между людьми, а кто-нибудь то и дело толкает меня плечом или пинает по коленкам. Натянутый на глаза капюшон и противно чавкающие, слетающие с ног туфли затрудняют путь.

Боковым зрением ловлю в толпе мощную фигуру, слежу за тяжелым, размашистым шагом – и мчусь в противоположную сторону.

Останавливаюсь возле одного из кабинетов, чтобы отдышаться и сообразить, куда мне вообще нужно было. Я четко представляла маршрут до того, как меня едва не поймал зверь, даже не зная о том, как близок был к своей жертве. На нервах не могу воспроизвести в памяти то, что говорила Леся.

Первый этаж. Вторая дверь… Справа или слева? Крыло какое? Мало того, что я стороны путаю, так еще и все из головы вылетело от паники.

– Теть Аленка, – радостно вопит Адам и несется ко мне.

Обнимает меня, а я готова завизжать в ответ, потому что миссию свою на пятьдесят процентов выполнила. Отыскала одного мини-Туманова. Вторая «половина» старше, серьезнее и наверняка сама нас найдет.

– Ты не туда пошла, – с укором цокает мальчишка и ехидно улыбается. – Это же первый «А» класс, – кивает на табличку, которую я от страха даже не заметила. – А я в «Б».

– Я знаю, – отвечаю невозмутимо и беру его за руку. – С Марком перепутала, – быстро придумываю оправдание, чтобы племянник не обиделся на невнимательную тетушку, но старший брат ловит меня на горячем.

– Я вообще-то в четвертом, – важно заявляет Марк, приближаясь к нам. – Я готов. Домой? – поднимает брови, выжидающе глядя на меня.

Протягиваю ему ладонь и замечаю незнакомого мальчишку рядом с Адамом. По возрасту он тоже на первоклашку похож, только более крепкий и поджарый.

– Привет, – киваю ему.

Паренек не теряется. Обворожительно улыбается мне, берет мою руку и вместо того, чтобы пожать, вдруг чмокает слегка.

– Р-роман, – пафосно представляется, старательно выговаривая букву «р». – Приятно познакомиться.

И вздергивает подбородок важно, а сам вытягивается по струнке. Я же с трудом проглатываю рвущийся из горла смешок. Не хочу обижать «начинающего ловеласа». Тем более, такого хорошенького: голубоглазого, темноволосого, щекастого. И кого-то мне смутно напоминающего. Мимикой, жестами, даже внешностью.

Ответ порхает вокруг, но я все никак не могу его поймать. Маячит перед самым носом и ускользает.

– Оу, – не выдержав, удивленно выдаю, изучая Романа. – Алена.

– Кр-расивое имя, – отвешивает комплимент. За словом в карман не лезет.

Малыш совсем, а поведением копирует взрослых, состоявшихся мужчин. Наверное, это у него в генетике заложено. Или от отца нахватался.

– Ромка в параллельном классе учится. Как раз в «А», – хлопает товарища по плечу Адам. – После классного часа подружились. Он тоже ждет, когда его заберут. Вот и гуляем вместе по школе. Мы уже и на втором этаже были, и в буфете.

– Извини за опоздание, – бубню я, приняв его слова на свой счет. – Роман, – официально обращаюсь к мальчишке, – а тебя, может, домой подвезти. Далеко живешь?

– Нет, мне папу надо забрать, – говорит так, будто они с отцом ролями поменялись. – Бабушка приказала никуда не уходить, ждать, а то он заблудится, – пожимает плечами, и я все-таки хихикаю, представив, как серьезный мужчина будет бродить по пустой школе с криками: «Люди, ау. Ну кто так строит!»

– Не заблудится, – скрыв смех под кашлем, уговариваю ответственного мальчика. – Можем ему позвонить, – предлагаю.

Марк нетерпеливо мнется на месте, Адам отходит к окну и садится на батарею. Понимаю, что мальчики устали, но я не могу оставить Рому одного.

– Да не, я подожду. Папа у меня непутевый, – заявляет неожиданно. – Вдруг потеряется, а у меня нет другого. И мамы нет.

От его короткого уточнения, брошенного будничным тоном, улыбка слетает с моего лица. Не знаю, что ответить и как поддержать мальчишку, потому что любая моя фраза может быть воспринята в штыки. По себе знаю.

– Ты все собрал? – дергает Марк младшего брата. И я благодарна ему за то, что отвлек нас от тяжелой темы. Порой мне кажется, что он умен не по годам и понимает гораздо больше, чем многие взрослые.

– Ага, – небрежно отмахивается Адам. И соскакивает с батареи. Задумавшись, скидывает с плеч портфель, бросает его на пол и роется внутри. – А-ай, дневник на столе у учителя остался, – сокрушается.

– Ты что, в первый же день двойку получил? – подначивает его Марк, пока мы все идем к нужному кабинету.

– Размечтался, ябеда, – показывает язык. – Задание записывали всем. И мне тоже. Хотя замечание за поведение тоже было, но устное, – виновато косится на меня.

– Будет наш секрет, – подношу указательный палец к губам. И тут же вспоминаю, что обещала Лесе быть строгой тетей. – При условии, что такое больше не повторится, – добавляю и, не выдержав, подмигиваю мрачному племяннику.

С каждым шагом все больше осознаю, что мы направляемся в ту сторону, где скрылся зверь. Не хватало еще столкнуться с ним!

Успокаиваю себя тем, что мы с малышней потратили время на разговоры о «непутевом папке» Романа. А порочный спонсор так спешил, что, скорее всего, уже закончил все свои дела и покинул школу.

Если нет… То я быстро заберу дневник Адама – и мы рванем к Васе. Спрячемся за ним, как за бетонной стеной, и пусть кто попробует тронуть! Амбал всех разнесет. Наверное… Хотя если вспомнить габариты зверюги, то битва обещает быть напряженной.

Нет, лучше нам не пересекаться! Никогда!

Ускоряюсь, глазами ища нужную табличку. Отрываюсь от ребят, быстрее преодолеваю коридор, нагревая и разгоняя по венам и так бешеную кровь. Зацепившись за «1-Б», с размаха толкаю дверь, наваливаясь на нее плечом.

Открывается легко, не так, как входная. Словно картонная, послушно влетает внутрь, но вдруг стопорится, будто ударившись обо что-то, и рикошетит обратно ко мне. Хватаюсь за ручку, придерживая. Вслушиваюсь в звуки по ту сторону полотна.

– Ай, черт! – летит сквозь небольшую щель. Грозно, хрипло, недовольно.

Узнаю сразу. Реагирую молниеносно. И резко, с грохотом закрываю дверь. Держу ручку, не позволяя повернуть ее с той стороны, а сама медленно погибаю. Что делать-то?

– В чем дело? – зверь дергает ручку, и мне приходится обхватить ее обеими ладонями. Пальцы немеют и разжимаются, потому что силы неравные. – Пацан, не бойся. Открывай. Я не буду тебя ругать, все в порядке.

Несмотря на то что способен одним ударом разнести дверь в щепки, он почему-то оставляет попытки вырваться. И выбирает другую тактику. Уговаривает доброжелательно, тепло, и хрипловатый голос действует на меня гипнотизирующе. Я почти готова подчиниться…

Как он меня назвал? Это я «пацан»? Видимо, перепутал меня со школьником. Кто еще в дверь так врезаться может? Родители себя приличнее ведут…

Что ж, не худший вариант… Пусть как угодно меня воспринимает, лишь бы не узнал во мне Рапунцель.

Животное!

– Я отошел от двери. Открывай, малыш, – произносит мягко, однако «малыш» в его устах звучит неоднозначно и пошло.

– Теть Ален, а что там? – с любопытством подбегает Адам.

– Так, детишки, вас там толпа целая? Прекращайте баловаться, – доносится строгий голос из-за двери, и я зажмуриваюсь.

Мне хочется просочиться сквозь пол, вырыть тоннель в земле – и сбежать. Но у меня дети. Целых трое! Так что придется противостоять зверюге. Или улизнуть всем вместе.

Озираюсь, выбирая, где скрыться быстренько. Замечаю приоткрытый класс рядом.

– Я же говорил, папа непутевый, – слегка оттолкнув меня, Рома подходит к двери. – И класс перепутал, и в кабинете застрял, – вздыхает тяжело.

Поднимаю уголки губ вверх – и тут же сжимаю в ровную линию. Пазл в голове постепенно собирается, но картинка не радует.

Значит, Рома – сын того самого похотливого спонсора? Ясно теперь, откуда навыки обольщения. С таким-то примером. Но хуже то, что прямо сейчас он направляется к папочке. Тянет ладошку к ручке, чтобы выпустить разъяренного хищника.

Я же, пользуясь моментом, хватаю племянников за куртки и тащу их в свободный кабинет рядом. В момент, когда слышу скрип отворяемой «клетки» и недовольное рычание хищника, я закрываю дверь, оперевшись о нее спиной.

– Теть Ален, мы в прятки играем? – поднимает брови Адам.

– Тетя Алена сбежала от того дяди, – умник Марк тут же оценивает ситуацию.

– Тш-ш, – осекаю обоих.

Пригрозив им пальцем, прислушиваюсь к голосам в коридоре.

– Пап, ты пока тут ходишь по чужим классам, я тебе невесту новую нашел, – восклицает Рома, а у меня едва глаза на лоб не лезут. И рот невольно раскрывается от шока. Надеюсь, мальчишка не меня имеет ввиду. Быть невестой зверюги равносильно самоубийству. Сожрет же и косточки обглоданные повыплевывает.

– Привет, Ромка, я опоздал немного, прости, – совершенно другим тоном говорит он. Ласковым, заботливым, отеческим. – Это ты меня чуть не прибил только что? – смеется бархатно.

– Неа, новая невеста. Алена. Идем покажу, – не унимается мальчик. – Она красивая, – вздыхает, и я улыбаюсь смущенно. – Добрая, хорошая, – продолжает расхваливать. – Вроде неглупая, но тут сразу не понять. Надо пообщаться, – хмыкает задумчиво.

– Маленький засранец, – бурчу себе под нос.

Прижимаюсь к двери, чтобы поймать ответ зверюги. И мои племянники подходят ближе, с интересом рассматривая меня, и все превращаются в слух. Любопытные мальчишки. Впрочем, как и я.

– Ну во-от, – тянет Рома громко, почти рядом. – Упустили невесту. Па-па-а! – укоризненно окликает его и, судя по звуку, топает ногой.

– Перестань, идем, – срывается тот. – Ты же знаешь, у меня есть невеста. Марина. Не выдумывай.

Я фыркаю зло, но тут же зажимаю рот ладонью. Невеста у него есть, оказывается. Только это не мешает ему к приличным девушкам приставать. Козлина!

– Бе-е, – Рома не скрывает эмоций. – Марина старая и вредная. Новая лучше, поверь моему вкусу, – не оставляет попыток меня сосватать.

– Хватит, – сурово отрезает отец и добавляет мягче: – пожалуйста. Расскажи, как день прошел?

Шаги отдаляются, голоса затихают, и я решаюсь выглянуть из своего убежища. Убедившись, что опасность миновала, вместе с мальчиками крадусь к выходу. В холле останавливаюсь. Через окно наблюдаю, как зверь выходит на крыльцо. Взглянув на грозовые тучи, скидывает куртку – и накрывает ею сына с головой, чтобы уберечь от проливного дождя, который усиливается с каждой секундой. Так они и добираются до машины.

Это выглядит мило. Большой зверь и его крохотный звереныш. В одном простом жесте столько любви и заботы, что я неосознанно улыбаюсь, на секунду забывая, с кем имею дело.

Мужчина до последнего держит импровизированный «навес» над сыном, хотя сам промокает до нитки. Рубашка прилипает к телу, очерчивая бугристые мышцы. Уверена, ему неприятно, но он терпеливо ждет, пока Рома сядет в салон, аккуратно закрывает за ним дверь. И только потом огибает машину, чтобы сесть за руль.

– Теть Ален, а ты что, зонтик тоже не взяла? – дергают меня племянники.

Многозначительно кивают на мокрого зверя, который, смахнув воду с волос, скрывается в автомобиле. А потом они переводят взгляды на мои пустые руки.

– Такая же непутевая, как Ромкин папа, – хохочут оба, чуть ли не хватаясь за животы.

Фыркаю на них обиженно. Нашли, с кем сравнить.

– Вася у самого входа. Так добежим, – делаю вид, что все под контролем, а сама кошусь на отъезжающую машину зверя.