Квота

Артем кивнул.

– Вот и хорошо.

Сергей Николаевич поднял руку, и к их столику подбежал официант.

– Принесите, пожалуйста, пирожки с печенкой и кофе моему гостю, – попросил он.

– Что-то еще?

– Пока все.

– Так о чем вы хотели поговорить? – перешел Сергей Николаевич к делу.

– Как выяснилось, зачистка офиса «Милосердия» и их лагеря в селении «дикарей» вместе со всеми местными жителями произошла после телефонного звонка руководящему «Милосердием» Солому Иосифовичу Голдштейну. Следователь Куликов считает, что звонок был сделан из лагеря «Милосердия», но на самом деле звонили с территории «Счастливого фермера». Я считаю, что мы должны поделиться этой информацией с Куликовым, но только после того, как я переговорю с руководством фермы. Для этого мне нужна ваша помощь.

– Какая именно?

– Верительные грамоты. Просто так со мной никто разговаривать там не будет. Откровенничать с официальными представителями закона тем более. Поэтому, если у вас есть возможность повлиять на их гостеприимство…

– Это можно.

– И еще. Я, конечно, могу взять машину, но, учитывая, что слишком много людей знает о моем участии в деле…

– Вертолет вас устроит?

– Более чем.

– Тогда наслаждайтесь едой, – сказал Сергей Николаевич, вставая из-за стола.

Практически все киношники с романистами, словно сговорившись, рисуют «дикие» территории в постапокалиптическом стиле. Заброшенные города, полуразрушенные заводы, одичавшие сады, остовы сгоревших деревенских изб. А среди этого великолепия орудуют банды охотников, палящих во все живое, что попадается им на пути, и насилующих женщин перед тем, как съесть. На деле «дикая» местность почти не отличается от территории квоты. По крайней мере, с высоты летящего вертолета. В городах и селах кипит жизнь. По дорогам носятся автомобили. Конвой сопровождает только грузовики с ценным грузом и выбравшихся за порцией адреналина толстосумов и их детей.

Да и охотники там прячутся далеко не за каждым углом. Большинство людей занимается вполне мирными делами. Селяне выращивают фрукты-овощи, птицу и скот. Горожане работают на небольших заводах, производящих в основном контрафактную и не брендовую продукцию, которой забиты рынки и дешевые магазины Квоты. Есть среди них и те, кто лечит, учит, охраняет, кормит и обслуживает. Разве что все вооружены и стараются не шляться там, где могут убить.

Большинство охотников предпочитает «дикой» охоту в охотничьих клубах, так как вольная дичь тоже вооружена и имеет такое же право на охоту. В клубах в качестве дичи используются специально обученные уходить от погони люди, персонал услужлив, а охотники находятся под негласной защитой. Стоит это соответствующих денег, но охота давно уже перестала быть средством добычи пропитания, превратившись в забаву для пресыщенных жизнью состоятельных людей. А с тех пор, как с профессиональными браконьерами справились егеря, «на воле» можно нарваться только на любителей адреналина.

Брошенные города тоже есть. Когда-то они разрастались возле промышленных гигантов, производящих никому не нужную по большому счету дребедень, поэтому закрылись они сразу же после того, как прекратилась их подпитка бюджетными средствами. Тогда действительно все начали охотиться на всех, а банды браконьеров напоминали диверсионные боевые подразделения, вооруженные в ряде случаев даже танками. Между ними и егерями шли настоящие бои с применением боевой техники и тяжелого вооружения. Потом браконьеров перебили, и жизнь вошла в относительно мирную колею.

– А вот и они, – сообщил пилот вертолета, имея в виду появившийся в поле зрения мясной сектор «Счастливого фермера».

Разумеется, никаких бревенчатых деревенских изб с резвящимися во дворах в меру тучными счастливыми детишками в длинных народных рубахах там и в помине не было. Многоэтажные жилые кирпичные корпуса, производственные корпуса, парк, стадион, больница и детская площадка для детей персонала. Окружал этот городок пятиметровый бетонный забор с небольшими башенками, в которых стояли дистанционно управляемые пулеметы. Также для охраны использовались патрули и дроны.

«Счастливый фермер» имел статус квоты, что позволяло охране сбивать нарушителей воздушного пространства, поэтому пилот заблаговременно назвался и запросил разрешение на посадку.

– Дождитесь дронов и следуйте за ними, – ответил через пару минут диспетчер.

Вскоре к вертолету приблизились 5 вооруженных небольшими ракетами беспилотников. Два зависли перед вертолетом, два по сторонам, и еще один сзади. После этого передние дроны направились в сторону фермы, приглашая вертолет следовать за ними. Когда вертолет сел возле административного корпуса, – пятиэтажного здания из красного кирпича, – оттуда вышел невысокий толстяк в старомодном, мятом сером в полоску костюме. Он остановился у стеклянной двери и сделал приглашающий жест рукой. Только после этого Артем решился выйти из вертолета.

– Анатолий Степанович Войнов. Начальник мясного сектора фермы, – представился толстяк, когда они с Артемом оказались в небольшом предбаннике между входной дверью и фойе. – Можно Анатолий.

– Артем Погодин.

– Как долетели?

– Вполне.

Путь внутрь лежал через металлодетектор, у которого дежурил вооруженный коротким автоматом охранник.

– Пожалуйста, сдайте оружие и мобильный телефон, – попросил он Артема, указав на пластиковую корзинку, с какими обычно покупатели ходят по супермаркетам. Она стояла на небольшом столе возле металлодетектора.

– А телефон зачем? – спросил Артем, которому от этого требования стало немного не по себе.

– Таковы правила безопасности, – пояснил Анатолий Степанович.

Артем положил телефон в корзинку. Пистолет он оставил в вертолете.

Пройдя через фойе, Анатолий Степанович с Артемом свернули направо и двинулись по узкому длинному коридору с одинаковыми дверями с обеих сторон. Это напомнило Артему дешевую гостиницу.

Кабинет Анатолия Степановича находился в самом конце коридора. В просторной приемной с удобными креслами для гостей за уставленным оргтехникой большим столом сидела дама лет 40. Ее массивное без признаков талии тело было одето в темно-красный костюм. Крашенные в темно-рыжий цвет волосы были собраны в высокую, напоминающую нагромождение из взбитых сливок конструкцию из тех, что любят работницы загсов.

– Галочка, я занят для всех. Абсолютно для всех, – сообщил Анатолий Степанович, пропуская Артема в свой кабинет.

Галочка понимающе кивнула.

Сам кабинет был хоть и большим, но скромным. Затертый паркет на полу, панели на стенах, беленый потолок, стол, кресло и несколько стульев для посетителей. Плюс пара древних шкафов.

– Хотите чаю? У нас прекрасный травяной чай из местного разнотравья, – предложил Анатолий Степанович, когда они сели за стол.

– Не откажусь, – ответил Артем.

– Галочка, принеси нам, пожалуйста, чаю, – попросил Анатолий Степанович, нажав на кнопку на селекторе.

– Так что вас привело к нам? – спросил он после этого.

– То, что я вам скажу, должно остаться в этом кабинете.

– Без проблем.

– Два дня назад в квоте произошло дерзкое убийство шести человек.

– Какой ужас! – воскликнул Анатолий Степанович, ничуть не ужаснувшись.

– За несколько часов до этого с территории вашего сектора одному из убитых кто-то позвонил по телефону. Мы полагаем, что этот звонок стал причиной убийства.

– На какой номер звонили?

Артем достал из кармана бумажку с номером и положил на стол.

– Одну минуту, – Анатолий Степанович включил лежащий на столе ноутбук, и когда он загрузился, открыл нужную программу и ввел номер. – Как я и полагал, мы здесь не причем, – радостно сообщил он, повернув ноутбук экраном к Артему. На экране значилось: «Звонков на данный номер 0».

– И, тем не менее, это факт.

– Это решительно невозможно. Наша система безопасности… – запротестовал Анатолий Степанович, замахав от волнения руками, точно обожравшийся птеродактиль на взлете крыльями.

– Ваша служба безопасности, – перебил его Артем, – не только прошляпила сам звонок, но и позволила мне узнать об этом раньше, чем вам.

– Вы ошибаетесь. И я вам докажу…

На этот раз ему не дала договорить принесшая чай и бутерброды с колбасой и паштетом Галочка.

– Угощайтесь, – сказала она. – Здесь все натуральное. Для особых гостей.

– Спасибо, – поблагодарил Артем.

– Большое спасибо, – вторил ему Анатолий Степанович.

– Я охотно верю, что вы верите тому, что говорите – вернулся Артем к разговору, когда секретарша закрыла за собой дверь кабинета. – Но факты…

– У вас не может быть никаких верных фактов.

– Почему вы так в этом уверены?

– Видите ли, Артем, мы здесь не только выращиваем людей на мясо, жир или кожу, но и разрабатываем передовые аграрные технологии, а заодно и создаем новые человеческие породы. У нас достаточно богатый арсенал собственных разработок, который не может не интересовать конкурентов. Поэтому мы находимся в постоянной готовности к пресечению всяческих попыток кражи информации, образцов и прочих ценностей. Фактически весь наш сектор является секретным объектом с соответствующим режимом допуска и охраны. Поэтому мы не только проверяем всех наших сотрудников на надежность, но и строго следим за соблюдением информационной безопасности. В частности, все наши телефоны введены в базу, и в случае использования несанкционированного телефона, на пульте охраны автоматически включается сигнал тревоги. Поэтому, в частности, мы временно забрали у вас телефон. Со своего телефона никто бы не рискнул лишний раз кому-то звонить, так как служба безопасности отслеживает все звонки, а за обвинение в шпионаже можно отправиться на колбасу. С Интернетом у нас еще строже. Так что никто не смог бы незаметно отсюда позвонить, а звонить открыто никому и в голову не придет.

– Но кто-то все-таки умудрился. Хоть это и теоретически невозможно. А как у вас с охраной периметра?

– У нас вся территория просматривается на центральном пульте охраны. Кроме того наши патрули регулярно, но не придерживаясь расписания, обходят весь периметр изнутри. Кроме этого охрана ведет непрерывную соколиную охоту за пределами периметра.

– В смысле? – не понял Артем.

– Мы называем соколами дронов, задача которых обнаруживать тех, кто слишком близко подобрался к нашей территории. В случае обнаружения потенциального нарушителя, выезжает группа охотников. Так что, попытайся кто отсюда позвонить, к моменту вашего приезда от него бы уже ничего не осталось.

– А сами охранники не могут воспользоваться охотой, чтобы связаться с кем-нибудь за периметром фермы?

– Это исключено. Они всегда работают парами, и обязаны подавать после дежурства подробный отчет о поведении напарника. При этом пары достаточно регулярно меняются.

– Понятно. Могу я поговорить с теми, кто дежурил 2 дня назад?

– Конечно. Сейчас распоряжусь.

Через 20 минут охранники стояли вдоль стен в кабинете. Они заметно нервничали, хоть и пытались это скрыть. Больше всех нервничал начальник смены Семен Григорьевич Нагибин – маленький, тощий мужик с лысиной на затылке. Ему было заметно за 50.

– Здесь все? – спросил Анатолий Степанович.

– Калиниченко нет, – ответил Нагибин.

– Где он? – спросил Артем.

Ответа на этот вопрос ни у кого не было.

– Он не отвечает на звонки, – сообщил Нагибин.

– Найти и привести, – приказал Анатолий Степанович.

Охранники бросились исполнять приказ. Вскоре стало ясно, что Калиниченко нет на территории фермы. Более того, его никто не видел после дежурства. Узнав об этом, Анатолий Степанович сначала побелел, затем покрылся красными пятнами. Артему пришлось сдерживать злорадную улыбку.

– Кто его напарник? – спросил Артем, когда смена Нагибина вернулась в кабинет начальника сектора.

– Я, – ответил неимоверно тощий мужчина с бледно-зеленым лицом. – Александр Андреевич Киприян, – заикаясь, представился он.

– Объясните нам, Киприян, как получилось, что пропал ваш напарник, а мы ничего об этом не знаем? – спросил Анатолий Степанович. По запинкам было видно, что он с большим трудом не переходит на мат.

Лицо Киприяна покрылось невообразимого цвета пятнами.

– Сотрудничество со следствием вам зачтется, – пообещал Артем.

– Он патрулировал один, – выдавил из себя Киприян.

– Как? – окончательно офонарел Анатолий Степанович.

– У меня обострилась язва, поэтому после построения я пошел домой, а он отправился на патрулирование один.

– Почему не сообщили о болезни начальнику смены? – спросил Артем.

– Меня бы списали, а у меня дочь заканчивает колледж.

– Ну с вами понятно, – немного пришел в себя Анатолий Степанович, – но почему он не сообщил?

– Я пообещал ему половину зарплаты.

– Это же не первая ваша сделка? – спросил Артем.

– Отвечать! – рявкнул Анатолий Степанович, готовый сожрать Киприяна живьем.

– Да, – прошептал он и заплакал.

– Этого под замок. А остальные пусть почешут их сектор, – попросил Артем.

– Выполнять, – рявкнул Анатолий Степанович.

– Вот видите, – сочувственно произнес Артем, когда они остались вдвоем.

– Что теперь будет? – растерянно спросил Анатолий Степанович, перед которым маячила перспектива превратиться в колбасу.

– Когда охранники вернутся ни с чем, я сообщу полиции, что нашел звонившего. Они объявят его в розыск и явятся сюда с егерями для проведения розыскных мероприятий.

– Меня точно пустят на фарш.

– Смотря, как вы себя поведете.

– Я прошляпил шпиона и навлек на ферму скандал.

– Но вы еще можете немного спасти ситуацию.

– Как?

– Не знаю, но у вас еще есть время что-нибудь придумать.

– Не желаете пока небольшую экскурсию по ферме? – с надеждой в голосе спросил Анатолий Степанович.

Артем понимающе улыбнулся. Разумеется, деятельность «Счастливого фермера» была только частично законной, так как иначе ферма давно бы уже прогорела. Скорее всего, имеющие место махинации не выходили за допустимые правилами рамки, и ферму никто не трогал, но перед приездом полиции Анатолий Степанович хотел привести кое-какие дела в порядок, для чего и пытался отправить гостя на экскурсию. Для него было бы настоящим подарком, если бы Артем возглавил прочесывание сектора, но Артем решил не утруждать себя участием в поисках, так как был уверен в нулевом результате.

– Можно и на экскурсию, – согласился Артем.

– Галочка, пригласи Марину из технологического, – попросил Анатолий Степанович, нажав на кнопку селектора.

Мариной оказалась некрасивая женщина лет 25. Приземистая, с талией навыпуск, толстыми ногами и грубым круглым лицом. Ее крашеные светлые волосы были собраны в хвост. На ней были кеды, джинсы и куртка из искусственной черной кожи.

– Вызывали? – спросила она, сунув голову в приоткрытую дверь.

– Покажешь нашему гостю ферму?

– Конечно, – обрадовалась она тому, что не попала под раздачу.

– С чего хотите начать экскурсию? – спросила она.

– Давайте на ваше усмотрение, – ответил Артем.

– Тогда начнем с мясного корпуса. Он ближе всего. Наш сектор имеет 3 основных вектора развития производства, – рассказывала она, пока они шли через двор к ближайшей многоэтажке. – Мясное, кожное и мыловаренное. Каждое направление у нас освоено на уровне полного цикла. То есть, мы сами разводим производителей, сами проводим необходимую обработку сперматозоидов и яйцеклетки, сами оплодотворяем и выращиваем особей, затем сами перерабатываем их в зависимости от породы и качества сырья. В корпусе, куда мы идем, выращиваются особи наивысшего класса. Это достаточно кропотливая работа, так как для производства мяса данного уровня качества необходимо соблюдать ряд правил, запрещающих, в частности, применение ускорителей беременности и стимуляторов роста. Поэтому матки вынашивают детей все 9 месяцев, а соотношение мяса и жира и требуемую нежность мяса мы получаем за счет разработанной в нашем секторе с моим непосредственным участием программы двигательной активности особей.

У входа в здание дежурил охранник. При их появлении он вежливо поздоровался с Артемом и открыл дверь.

– Спасибо, – сказал Артем, и, пропустив вперед даму, вошел.

Там, как и в административном здании было просторное фойе, из которого брали начало 2 коридора. Только здесь в фойе был еще и буфет.

– На первом этаже находятся наши лаборатории. Здесь же мы держим нашу гордость, наших самцов-производителей. Хотите взглянуть?

– Конечно, – ответил Артем, представляя себя этаких мясистых мачо.

– Тогда сюда.

Они прошли до конца правого коридора. Там Марина открыла дверь ключом, и они оказались в просторной комнате, где занималась своими нехитрыми делами группа толстяков с уродливыми головами и полным отсутствием интеллекта на отвратительных лицах. Почти у всех изо рта текла слюна.

– Какой ужас! – вырвалось у Артема.

– А мы привыкли, – ответила Марина. – На вкус это лучшее мясо.

При ее появлении идиоты радостно замычали, пустили дополнительные струйки слюны, и окружили ее, протягивая руки.

– Держите, милые, – сказала она, давая каждому по карамельке.

– Пойдемте, не будем им мешать, – сказала она Артему, угостив всех конфетами.

– Женские особи содержатся на втором и третьем этажах, так как их требуется значительно больше, – пояснила она, когда они вышли в коридор. – Желаете посмотреть?

– Думаю, не стоит их беспокоить, – решил Артем, которому хватило и мужиков. А где вы их сводите? – спросил он, представив себе секс подобной парочки.

– Они никогда не встречаются. У самцов извлекается сперма. У самок – яйцеклетки. Затем происходит генная коррекция, после которой мы погружаем сперматозоид в яйцеклетку, которую вживляем в организм матки. Это позволяет значительно улучшить качество младенцев и снизить почти до нуля брак. Затем в случае мяса высшего качества после 9 месяцев беременности на свет появляется малыш, которого мы сразу же отправляем на искусственное вскармливание. Туда посторонним нельзя из соображений стерильности. Затем, по мере взросления, мы переводим их на более высокие этажи.

– Вы их кастрируете? – спросил Артем.

– Зачем? Мы забиваем их до того, как у них происходит половое созревание. А особей более низких сортов еще раньше, благодаря использованию стимуляторов роста. Должна вас заверить, что мы используем предельно безопасные подкормки, так что можете есть мясо спокойно. Ничего плохого в нем нет.

– Не врете?

– Ничуть.

– А как вы делаете ваше чудесное мыло? – спросил Артем, которому поднадоела мясная тематика.

– Мыльные сорта людей – поистине наша гордость, – принялась она рассказывать по дороге к выходу из мясного корпуса. – Во взрослом состоянии за год они дают до 100 килограмм жира и перед липосакцией не могут даже вставать с постели.

– Вы их разве не забиваете?

– Зачем, если можно 2 раза в год выкачивать из них жир?

– А как же право на безболезненную смерть?

– Так мы все делаем под наркозом. Хотя, если честно, я не сильно разбираюсь в юридических вопросах, но если хотите, мы можем проконсультироваться с юридическим отделом.

– Это не обязательно.

– Как вам угодно. Кстати, по дороге мы будем проезжать мимо салона тату. Рекомендую посетить. Там наши мастера наносят рисунок-татуировку на кожу наших кожных особей.

– Куртки «якудза»?

– Ну да, и не только.

– Я думал, это делает автомат во время обработки кожи.

– Такая технология тоже существует. Но для действительно дорогих изделий мы используем натуральные татуировки и шрамы, которые наносятся вручную при жизни особи. Так каждое наше изделие получается уникальным, а рисунок – естественным.

Во время этого разговора они вышли из корпуса и, обогнув его, прошли на парковку, где стояли белые электромобили, на каких ездят игроки в гольф.

Прокатиться им не удалось, так как, едва они сели в машину, у Марины зазвонил телефон.

– Это вас, – сказала она, передавая трубку Артему.

– Подходите, пожалуйста, – пригласил Войнов.

За время экскурсии Анатолий Степанович немного пришел в себя.

– Ну и как вам наше царство? – спросил он.

– Как я понимаю, охранники ничего не нашли? – спросил Артем.

– Никаких следов. Можно, конечно, расширить зону поиска.

– Предоставьте это полиции и егерям.

– Хорошо. Что дальше?

– Вы уже сообщили начальству о ЧП?

– Еще нет.

– Кстати, вам совсем не обязательно сообщать им о том, что о шпионаже вы узнали от меня. Обо мне лучше вообще не упоминать, тогда вы сможете вместо увольнения получить благодарность. Охранники и персонал, думаю, вас не сдадут. Потом сразу же позвоните в полицию по этому номеру, – Артем положил на стол визитку Максима.

– Кто это? – спросил Анатолий Степанович, прочитав информацию на карточке.

– Следователь, который расследует убийство.

– Ему о вас тоже не говорить?

– Он догадается, но скажите, что это один из ваших источников в СБК.

– Как мне вас отблагодарить?

– Пока никак. Возможно, я обращусь к вам когда-нибудь за помощью.

– Большущее вам спасибо.

– Не за что.

– Кофе будешь? – услышал Артем доносящийся из кухни женский голос.

Он только-только успел войти и закрыть за собой дверь. Резонно решив, что в случае намерения на него напасть гостья или гости не стали бы обнаруживать себя подобным образом, он не стал уподобляться попавшим в подобную ситуацию героям боевиков, а спокойно пошел на кухню.

Там хозяйничала Наталья Юрьевна. На этот раз она была в дорогом черном платье и черных туфлях на высоких каблуках. Ее волосы были расчесаны с тем изящным минимализмом, который наполняет шармом совершенно простые вещи. В ушах у нее были серьги из крупного жемчуга, а на шее – жемчужное ожерелье.

– Сегодня вы просто восхитительны, – сказал Артем. – Чем обязан такой чести и радости?

– Не принимай на свой счет. У меня чуть позже банкет. Как съездил? – спросила она, ставя турку на огонь.

– Вы знаете, неплохо. У меня даже есть подозреваемый. Правда, он пропал без вести.

– Если ты о Калиниченко, то это не он.

– Я чего-то не знаю?

– Он работал на меня.

– И что?

– Похоже, ты переутомился.

– Я был бы гораздо менее утомленным, если бы вы сообщали мне заранее о подобных вещах.

– Если я что-то не говорю, тому есть причины.

– Да и какие же?

– Я не хочу влиять на твое виденье картины.

– А что не так с вашим?

– Оно слишком ужасает, чтобы быть правдой.

– И вы им не поделитесь?

– Не поделюсь.

Кофе закипел, и Наталья Юрьевна разлила его в заранее приготовленные чашки, которые стояли на столе в обществе коробки конфет.

– Угощайся, – пригласила она, затем вернулась к разговору: – Как тебе Войнов?

– Забавный тип. Но я почти на все сто уверен, что до моего приезда он думал, что мимо его охраны даже мышь не проскользнет.

– Ну, Калиниченко трудно назвать мышью. То есть, по-твоему, это не Войнов.

– С большой вероятностью, да. А из того, что Калиниченко там нарыл, мне может быть что-нибудь интересно?

– У него было подозрение, что кто-то смог взломать компьютеры фермы и проникнуть в их базу данных.

– Подозреваемые?

– Увы, но в одной из групп по защите прав «дикарей» пропал некто Борисов Игнат Игнатович. По крайней мере, так думает его подружка некто Ирина Никифоровна Зайкина. Думаю, тебе стоит с ней поговорить. Вот адрес, – Наталья Юрьевна положила бумажку с адресом на стол. – А теперь извини, мне пора.

– И что, опять не расскажете, что это за фрукт?

– Зайди в сеть. Там все есть.

Судя по ее страницам в социальных сетях, Ира Зайкина была одной из тех представительниц богатой молодежи, которых от нечего делать тянет поиграть в анархистов и прочих борцов с химерами. Она позиционировала себя как художника, но рисовала или писала откровенно дерьмово, что наверняка приводило в восторг ценителей так называемого современного искусства. Будучи адреналиновой наркоманкой, она то и дело вляпывалась в неприятности, и папочке приходилось постоянно быть начеку.

Закончив гуглить, Артем отправился спать. Всю ночь ему снились уроды. Считая себя нормальными, они видели урода в нем и хотели его исправить по своему образу и подобию. Он убегал, прятался в каких-то подвалах…

Артем проснулся разбитым. Часы показывали 8—30. Вставать не хотелось, но барышню надо было брать теплой, поэтому, мысленно матерясь, он встал, сварил и выпил без всякого удовольствия чашку кофе и вызвал такси. Пока он одевался, машина приехала. Всю дорогу словоохотливый водитель, молодой армянин, рассказывал байки из таксистской жизни. Артем, слушая его в пол-уха, досматривал финальные титры к снам.

Несмотря на свою неформальность и «прогрессивные» взгляды, жила Ирина в помпезном доме в одном из наиболее престижных районов города. Ей принадлежала мансарда, в которой она проживала, писала, и устраивала оргии с себе подобными.

У входа в дом дежурил швейцар.

– Вы к кому? – спросил он Артема с той важностью, какую напускают на себя только подобного рода холуи.

– СБК, – ответил Артем, сунув ему под нос удостоверение, которое благополучно «забыл» сдать при увольнении из органов.

– Лифт прямо и направо, – сообщил ставший в миг любезным швейцар.

Дверь у Ирины была без звонка, и Артему пришлось тарабанить сначала руками, а потом и ногами. Он уже решил, что той нет дома, когда за дверью послышались шаркающие шаги.

– Кого еще черт принес? – спросил недовольный заспанный женский голос из-за двери.

– Я от Игната, – ответил Артем. – Он кое-что просил передать.

– Что?

– Нечто в конверте. Мне вскрыть и глянуть?

– Сейчас.

Клацнув замком, дверь слегка приоткрылась. Артем с силой рванул ее на себя, в результате Ирина чуть не вылетела в коридор. Не дав ей опомниться, он втолкнул ее в квартиру и вошел следом, закрыв за собой дверь.

В нос ударил запах застоявшегося табачного дыма, анаши и алкогольного перегара. За входной дверью была тусовочно-студийная часть квартиры. Там царили грязь и бардак. На когда-то дорогом паркете виднелись следы краски, пустые бутылки и окурки. На столе стояли грязные тарелки и бокалы. Диван был завален каким-то барахлом. В солнечном углу стоял мольберт с очередной незаконченной дрянью.

Ирина гармонировала с обстановкой. Изначально красивая, она сумела превратить себя в монстра. Бритая голова с татуировкой в виде паука в паутине. Опухшее от вечного недосыпания, наркотиков и алкоголя лицо, красные глаза. Куча железок в носу, ушах, на губах и в бровях. На ней был старый прожженный сигаретами и измазанный краской халат и кеды со стоптанными задниками.

– Эй, что задела? – противно гнусавя, зло спросила она.

– Надо поговорить, – сказал Артем.

– Катись нахер!

В ответ на это Артем двинул ее кулаком по лицу в район носа. Ирина грохнулась на пол. Ее халат распахнулся, выставив на показ дряблый живот и не только. Она была без трусов.

– Ты че, совсем охерел? – взбесилась она.

Артем двинул ее ногой в живот.

– Ладно, хватит, – попросила она, оправившись от удара.

– Как скажешь, – ответил он. – Куда можно сесть?

– Куда хочешь.

– Помочь встать?

– Спасибо, я сама.

Пока она поднималась, Артем сгреб на пол какие-то вещи с ближайшего стула и сел.

– Так какого тебе от меня надо? – спросила Ирина, закуривая сигарету.

– Нам надо поговорить об Игнате.

– Мы расстались.

– И боюсь, навсегда.

– Допрыгался?

– Тело его не нашли, но, думаю, да.

– Говорила же ему… – она вздохнула. И все, никаких больше проявлений горя или сочувствия.

– Что Игнат делал у «Счастливого фермера»?

– Хотел отомстить за семью. Когда во времена кризиса они под девизом «Искореним голод!» забивали на мясо целые поселения, под раздачу попали его родители и брат с сестрой. На счастье, его не было дома. С тех пор он жил желанием отомстить.

– Как он взломал базу фермы?

– Он взломал лишь систему связи, так как основная база не подключена ни к какой сети. Поэтому он слушал их разговоры, надеясь найти что-то такое, что сможет отправить их на дно.

– Он что-нибудь обнаружил?

– Не думаю. Иначе это было бы уже в сети.

– Как хорошо он знал руководившего фондом «Милосердия» доктора Голдштейна?

– Не знаю. Он дохрена кому оказывал не совсем законные услуги. Я в эти дела не лезла.

– Так говоришь, если он обнаружил бы что-то, то сразу же выложил в сеть?

– Ну да. Для этого он и следил за «фермой».

– Понятно. Ладно, ты извини за рукоприкладство, но мне надо было привести тебя в чувства, – сказал Артем, вставая.

Ирина криво улыбнулась.

– На твоем месте я бы быстро оделся, взял деньги с документами и свалил туда, где тебя никто не найдет. Даже самые близкие друзья.

– Что, так серьезно?

– Серьезней некуда. Так что поспеши.

Выйдя из квартиры, Артем позвонил Максиму.

– Привет. Приходи в «Дичь», – сказал он в ответ на слегка раздраженное «алло».

– Когда?

– Сейчас. Бросай все и приходи.

– Хорошо еду.

После этого разговора Артем вызвал такси и только потом нажал на кнопку вызова лифта. Когда он спустился, машина уже стояла.

День обещал быть почти летним, поэтому в кафе Артем выбрал стол во дворе. К нему подлетел человек.

– Я жду друга, – сказал Артем. – Когда он придет, тогда и буду заказывать.

Максим прибыл минут через пять.

– Что за срочность? – спросил он, садясь за стол. Судя по лицу, он был не выспавшимся и злым.

– Есть кое-что новое по делу.

– Ты, кажется, забыл, что как частное лицо обязан своевременно сообщать мне всю появляющуюся связанную с расследованием информацию? – раздраженно спросил он.

– Так я для этого тебя и позвал.

– Ты не понимаешь, что означает «своевременно»?

– Что будете заказывать? – спросил подошедший человек.

– Мне кофе, – бросил Максим.

– А мне ребрышки, овощи, картошку по-домашнему и травяной чай, – заказал Артем, решив основательно позавтракать перед обещающим стать долгим днем.

– Ты же знаешь, – вернулся он к разговору, когда человек ушел, – что я не плюю против ветра, и что я ни за что бы не взялся за это дело, если бы кое-кто, перед кем ты тоже отчитываешься, крайне настойчиво не попросил меня за него взяться. А это может означать лишь то, что меня втянули в это исключительно для того, чтобы ты не получал информацию слишком уж своевременно.

– Только поэтому мы разговариваем здесь, а не в отделении. Особенно после того, что ты вытворил на ферме.

– А я что-то там вытворил?

– Ты фактически предупредил их о нашем визите, позволив тем самым скрыть улики.

– Те улики, что они скрыли, тебя не касаются, потому что, скорее всего, они здесь не причем.

– Почему ты так думаешь?

– Ты уже в курсе, что пропавший охранник работал на наших друзей?

– Откуда у тебя эта информация?

– Из самых первых рук. Причем получил я ее уже после визита на ферму. Он обнаружил, что некто Игнат Борисов взломал систему связи и имеет доступ ко всем телефонам фермы. Борисов искал достаточно серьезный компромат для того, чтобы потопить ферму, так как его семья попала под заготовку мяса. Будучи засланным казачком, охранник не стал бить тревогу, а решил завербовать Борисова, сыграв на его чувствах к ферме. Вполне возможно, что в тот роковой для них день он и хотел это провернуть, но плутовка Фортуна смешала его карты, дав Борисову информацию, которую тот не смог переварить. В результате он зачем-то позвонил Голдштейну, после чего его и охранника ликвидировали, так как с тех пор ни тот, ни другой, не подают признаков жизни.