Бажен

7

В монастырь ехали несколько дней. Находился он в глухом лесу к югу от Ростова и к востоку от Сары. Он располагался на западной окраине болота и в случае нападения врагов с юга и востока топи надёжно защищали монахов. А с запада никого не ждали, свои там, русичи.

Крепостью монастырь не считался, и в случае чего долгой осады бы не выдержал. Но кто станет нападать на волхвов? Дубовый частокол защитит от разбойников, но не от целого войска.

В монастыре Бажену показали тёмную спаленку, где он будет жить и, накормив ужином, отправили отдыхать.

Спал долго – сказалось длинное путешествие, мальчик устал. Проснулся, когда солнце стояло в зените. При свете дня оказалось, что спаленка не такая уж и тёмная – солнечные лучи освещали сквозь несколько волоковых щелей несколько лавок, стоявших вдоль стены. Бажен оказался здесь не единственным обитателем.

Бажена не трогали, дали выспаться. Когда поднялся, ощутил, как болят ноги и спина. Ещё бы! Никогда так много не ездил верхом. Самое далеко – это до леса и обратно.

Дверь открылась, и в спаленку зашёл Стоян.

– Проснулся? Живой? Ну тогда пошли, поедим. А там и начнёшь постигать Перунову науку.

– Что? Так сразу учить начнёте? – спросил мальчик.

– А чего, смотреть на тебя, что ли? – усмехнулся Стоян. – Враз волхвом станешь.

– А ты волхв, что ли? – осмелев, спросил Бажен.

– Я? Нет! И брательник мой тоже не вохв. Булат вот, да несколько пацанят.

– Дети? – удивился Бажен. – А вы, что же?

– В нас кровь не та течёт.

– А во мне та?

– Да, ты волхвом станешь, а мне не быть. Разные мы люди. Пошли!

***

Обедали в большой светлице. Посреди стоял крепкий дубовый стол от стены до стены и лавки с обеих сторон. Народу было не очень много. Трое ребятишек чуть постарше Бажена сидели на одной стороне, в середине Булат, а по краям Шемяка и Стоян. Двое парней лет восемнадцати стояли у входа, скрестив руки на груди.

Обедать начали, когда Булат дал на то разрешение. Ели молча, над столом стоял стук деревянных ложек и сопение ребят. Бажен сразу отметил строгость – это тебе не деревенский обед, где крестьяне набивали рот и переговаривались.

После обеда всех ребят собрали во дворе и посадили на траве, у колодца. Вместе с Баженом их было четверо. Ещё четверо – Шемяка со Стояном, и двое молодых парней расселись по обе стороны.

Булат вышел из сеней и присел на край колодца перед ребятами.

– Теперь, ребятки, вас стало на одного больше. Сегодня вы с Баженом познакомитесь, а сейчас вам нужно позаниматься. Бажен, ты уже немного умеешь, так что достань свою дудку.

Мальчик открыл суму на поясе и вытащил свирель.

– Сыграй нам, как ты играл.

Бажен прислушался к щебету синицы. Взял свирельку и стал тихонько наигрывать. Синица вступила в разговор. Он ответил птичке. И опять она подпела. Мальчик мог подолгу поддерживать этот разговор, любил он такие беседы.

– Достаточно, – сказал Булат. – Есть куда силу вкладывать. Твои новые товарищи тоже умеют многое. У каждого есть умение, которое открыто для силы волховской. Но для начала я должен сказать вот что. Другие ребята уже знают, не первый день здесь живут.

Булат поднялся с края колодца и прошёлся перед мальчиками.

– Начну с того, что наш мир не ограничивается тем, что мы видим вокруг. Есть ещё многое другое, невидимое взгляду. И это очень важно для всех нас, для всех людей, которые живут на Земле. Не для нас одних, русичей, но и для других тоже. И всё это незримое могут видеть лишь волхвы. И вы тоже научитесь.

– И молнии научимся? – спросил Бажен. – Чудо!

– И молнии. Но молнии и многое другое – это не самое главное. Это как если бы портной шил сапоги, а остатки кожи – это и есть эти молнии. А сапоги – это и есть то, самое важное, невидимое.

– А что это? И как это увидеть?

– Ты видишь по ночам сны? – спросил Булат.

– А как же, – ответил Бажен, – есть такое чудо!

– Это и есть оно. Но кто-то спит и видит сны, а кто-то может участвовать в них. Вот таких детей мы и нашли.

– А зачем?

– Это очень сложный вопрос. Всё, что творится вокруг нас, происходит не просто так. У всего есть причины. Половцы нападали на нас не только потому, что мечтали грабить. Их толкало то самое, незримое.

– А причём тут мои сны?

– Когда ты спишь, то это не обычные сны тебе снятся. Ты на самом деле оказываешься в другом месте. Там тоже земля, но иная. И всё у нас зависит от того, как там идут дела. Если там плохо, то и здесь хорошего не увидишь.

– А там, на той земле, во сне… война бывает?

– Бывает. Когда у нас война, то и там тоже. И если хочешь добиться мира здесь, то сначала надо навести порядок там.

– А как это? Во сне?

– Во сне. Но не сейчас. Вам ещё подрасти надо. Пока и без вас есть, кому порядок поддерживать.

Булат велел ребятам заниматься, повторять вчерашние упражнения. Закрыв глаза мальчики молча сидели и, кажется, даже дышать перестали. Волхв подозвал Бажена и усадил рядом с собой на край колодца.

– Я сейчас твои силы получше проверю, раньше на это времени не хватало. Ты, не боись, тебе будет неприятно, но держись. Это недолго. Хорошо?

Мальчик кивнул. Тогда волхв положил руку ему на голову и велел закрыть глаза. Сначала Бажен не ощущал ничего, но после голова слегка закружилась. Мальчик качнулся, но Булат удержал его другой рукой, иначе свалился бы в колодец. Голова кружиться перестала, после чего показалось, что череп размяк и пальцы волхва ковыряются во внутренностях головы, переставляют местами мысли, вырывают и выбрасывают ненужное, а нужное вкладывают. Перед закрытыми глазами стали появляться образы – то погибший отец, то мать, то Всемил. Недавно виденный Ростов, княжеский пир, князь Василько предупреждает Булата: «Если я узнаю, что волхвы по деревням ходят и народ мутят против веры нашей православной, в тот же день приказ дам изничтожить остатки капищ и всех волхвов».

Волхв вытащил пальцы из головы Бажена, и череп снова стал твёрдым. Мелькание перед глазами прекратилось. Мальчик открыл глаза. Не знал, показалось ли это, или Булат в самом деле копался в его черепушке. Голова побаливала и немного подташнивало.

– Иди на место, – сказал волхв. – Сейчас ты вместе с остальными продолжишь заниматься.

Ноги стали, как тряпки, и Бажен еле добрался до места между двумя мальчишками, сидевшими с закрытыми глазами. В голове стоял туман, сил никаких не оставалось, будто целый день работал на покосе вместе со взрослыми. Сел, вернее, упал, не понимая, что с ним сейчас было.

– Закрой глаза, Бажен, и попытайся представить свой дом.

Дома мальчик представить не смог, зато перед взором встало поле, а за ним лес. Мужики с косами стояли в ряд и слаженно работали. Бажен даже разглядел лицо Вячко. Голова болеть перестала, и даже силёнок прибавилось.

– Достаточно! – сказал Булат, и Бажен открыл глаза.

Рядом закопошились мальчишки.

– Сейчас немного отдохните, встретимся на заднем дворе. Можете пока с Баженом познакомиться.

Волхв поднялся и вошёл в дом, удивительно молчаливый Шемяка – за ним, последним ушёл Стоян. С ребятами остались двое молодых парней для пригляда. Мальчик рядом с Баженом спросил:

– Ты откуда?

– С Полянки я.

– С какой ещё полянки?

– Деревня наша так называется.

– А. А я с Владимира.

– Так далеко? Вот так чудо!

– Ха, далеко! А Васятка вон, вообще из Киева! Ну ладно, пошли я тебе чего покажу! Меня Нежданом звать.

– А я Бажен.

Мальчики поднялись на ноги, и Неждан потянул Бажена к частоколу. Брёвна в некоторых местах стояли неплотно и Неждан прильнул к щели, оторвался и дал посмотреть Бажену.

– Что там? – спросил Бажен.

– Нелюдь, – ответил Неждан. – Их ещё сумраками зовут.

– Кто это?

– Ну, как люди, однако не люди. Вокруг бродят, от пришлецов нас охраняют.

Бажен посмотрел в щель, но ничего, кроме далёких деревьев, там не было.

– Не видно.

– Так сейчас и нету, ночью из болот выходят.

– А чего я смотрю тогда? Ночью и посмотрим. А кто это такие?

– Не знаю. Волхвы их сделали. Или позвали откуда-то. Заместо ночной стражи. Страшные – жуть! Высокие, худющие. Одеты не по-нашему, в руках мечи, тонкие, длинные. А руки корявые, как ветви.

– Брешешь, поди!

– Нет, ночью сам увидишь!

До вечера занимались, волхв снова заставлял делать различные упражнения. Дети то сидели с закрытыми глазами, вспоминая прожитые мгновенья жизни, приятные и не очень, то повторяли про себя слова на странном языке, которые, вероятнее всего, были молитвой или заклинанием.

Бажен узнал, что остальные мальчики так же обладали разными свойствами. Если он научился своей свирелькой оживлять цветочки, а может быть, и не только цветочки, и даже не токмо к жизни возвращать, то, как оказалось, Неждан умел взглядом успокаивать людей и животных, иных даже навсегда. Теперь Бажен начинал понимать, что Булат взял с собой неспроста, не из жалости. Знал, что в мальчике кроется та сила, что и в нём самом есть. Сила Перуна, как определил Бажен.

Васятка мог поднимать и передвигать вещи, не притрагиваясь руками, и вечером показывал своё умение Бажену. Страшно было смотреть на плошку, что покачивалась над столом.

Остальные ребята чудес не показывали, но и без того понятно, что умеют многое. Молний не метали, но Андрейка умел не дышать долгое время, так долго, что ни один человек не выдержит, а Глеб мог слушать и понимать язык животных. Бажен Глебу позавидовал и мечтал выйти с ним в лес и поговорить с живностью с помощью этого толмача.

8

Когда стемнело и все легли спать, Неждан подкрался к Бажену и толкнул товарища.

– Пошли, нелюдей-сумраков покажу. Токмо тише, чтоб нас не заметили.

Они осторожно обошли Шемяку, прикорнувшего на крыльце, и двинули к частоколу.

– А чего здесь в щели увидишь? – прошептал Бажен. – Темно же.

– А мы на вышку полезем, сейчас там никого нет.

– Ха, вышка. В Ростове знашь какие огромные. А тут так, не вышка, а так, вышечка.

– Ладно, молчи, пойдём.

В месте, где две стены образуют угол, стояла невысокая вышка со смотровой площадкой. Деревянные ступени предательски скрипели, когда ребята поднимались. Наверху они остановились на самом краю, облокотились о перекладину и стали смотреть в темноту. Неждан взял заготовленный пламенник из куска промасленной тряпки, намотанной на толстую ветку, и поджёг его кресалом. Здесь, на смотровой вышке, было несколько таких заготовок для ночного бдения.

– И где твои нелюди? – спросил Бажен.

– Увидишь.

Со стороны болот показались тёмные высокие фигуры.

– Видишь? – прошептал Неждан.

– Ага. Чудо-юдо страхолюдное!

– Это нелюди. Сумраки. Я не знаю, откуда они появляются. Днём их не бывает никогда, по ночам выходят.

Тёмные фигуры приблизились к стене и разделились да направились в разные стороны. В свете пламенника Бажен разглядел, что нелюди были одеты в рванину и помятые в битвах ржавые доспехи. В ножнах покоились мечи, тонкие и длинные, почти до земли.

Нелюди исчезли из виду.

– А чего они тут делают? – тихо спросил Бажен.

– Я ж говорил. Нас охраняют. Стража это.

– На фига такая стража нужна? И не уснёшь теперь от страха.

«Стражники» обошли частокол вокруг и встретились под смотровой вышкой. Задрав головы, посмотрели на мальчиков. Взгляды их были пусты, как у мертвецов, а лица белыми, как снег. Они постояли немного и снова разошлись.

– Видал? – торжествующе произнёс Неждан. – Страшенные какие!

– И долго так шасть будут?

– До утра! Как петухи проснутся, так в болото и уйдут!

– А если выйти туда? – Бажен указал рукой на болото.

– Нельзя. Не выходим мы ночами за забор. Убьют! Мечи вон какие длинные.

– Как же убьют? Если волхв на стражу призвал, разве станут они нас убивать?

– Ну не знаю. Хочешь проверить – выходи. А я отсюда посмотрю. Они всех, кого за забором встретят, принимают за врага. Никого к монастырю не подпустят, ни чужих, ни своих. И никого не выпустят. Нам ночью запрещают выходить за ворота. Был один случай, нового, ну прям как тебя, привели. А он ночью удрать захотел.

– Удрал?

– Удрал. Но недалеко. Разорвали его сумраки и унесли в болото.

– Страх-то какой!

Нелюди сделали ещё один круг и снова, постояв мгновение, разминулись, при каждом шаге мерно стукая мечами по сапогам.

– А где живут страшилы эти, в болоте? – спросил Бажен, следя за сумраками.

– Из болота приходят и уходят туда. Но живут не там. Днями мы с ребятами там лазали, всё исходили, нет там никого, – Неждан показал, где они шастали с товарищами. – Разве что из самой топи вылезают.

– Может, это утопленники? – ужаснулся Бажен.

– Мы тоже так думали. Но нет. Сумраки оттуда… из сна!

– Из сна?

– Помнишь, волхв говорил, что мы видим не такие сны, как другие?

– Угу.

– Вот! Я встречал там сумраков. Видел их во снах.

– Вот чудо какое страшное! А во двор они не могут залезть? – Бажену стало зябко от этой мысли. – Мне уже как-то и спускаться с вышки боязно.

Внизу скрипнула лестница, и у Бажена душа ушла в пятки. Он схватил за плечо Неждана и прижался к перекладине, готовый сигануть вниз. Детское воображение нарисовало страшную тварь с корявыми руками. Он уже приготовился прыгнуть через ограду во двор, когда раздался голос:

– Вы чего это не спите, олухи? Пошто пламенник запалили?

Над площадкой показалась седая голова Булата. Бажен едва не проглотил язык от страха, Неждан тоже перепугался.

– Там, это… нелюди… – пробормотал Бажен.

– Бегом спать!

Мальчики один за одним быстро нырнули вниз и несколько мгновений спустя уже лежали на своих лавках. Уснуть удалось не сразу. Бажен знал одно – навряд ли ему ещё раз захочется посмотреть на нелюдей.

У спящих ребят Бажен заметил одинаковые обереги на серебряных цепях. Такой же был и у Неждана. Утром Бажен спросил нового товарища о странных оберегах.

– А, эти… – Неждан вытащил из-под рубахи оберег. – У старого тоже такой есть. Сонники это.

– Сонники?

В разговор вступил Васятка.

– Ну да. Но это не обереги, хоть мы так и называем. С ними мы во сне, как это… ну, в другом месте оказываемся. Ну, долго рассказывать. Там место не такое, как здесь. Волхв рассказывал же. Надеваем сонники и все вместе оказываемся в одном сне. А там – война.

– Война? – переспросил Бажен.

– Ага, – в один голос сказали Васятка и Неждан.

– И проиграть никто не должен, – добавил Неждан.

– Почему?

– Ну, как это… – Неждан покачал перед собой раскрытые ладони, то одну вверх задерёт, то другую, будто что-то взвешивает. – Равновесие.

– Если кто-нибудь там побеждает, у нас война может начаться, – дополнил Васятка.

– И мы должны равновесие держать, – заключил Неждан, убрав руки за спину.

– А как?

– В битвах, – сказал Неждан. – И не только.

– Но мы пока учимся, смотрим, знания копим, – Васятка пристукнул себя по голове, как бы показывая, куда складывают знания.

– Взрослые там, во сне-то. А мы так, в стороне, ученики, – заметил Неждан.

– А мне дадут этот оберег, ну, сонник? – спросил Бажен.

– Дадут, – ответил Неждан.

– Конечно, дадут! – Васятка хлопнул Бажена по плечу. – Ты тоже с нами.

Они занимались до вечера. Часто волхв заставлял ребят делать непонятное – то с закрытыми глазами сидеть, то представлять разные вещи, вспоминать старое и забытое. Отпустив ребят отдыхать, Булат подозвал Бажена.

– Вот, надень на шею, да под рубаху спрячь. Сонник это.

– Оберег?

– Ну, можно и так назвать. Но, скорей, наоборот. Ты скажи мне, зачем вчера на вышку попёрлись.

– Поглядеть на нелюдей, чудо-юдо невиданное.

– Поглядели? Чтоб больше тебя там не было! За частокол не замыслили идти?

– Нет. Неждан говорит, что нельзя туда ночью. Кто это такие?

– Нелюди. Сумраками ещё их кличут, потому что из сумрака они, мрачные и тёмные твари. Защищают нас, но разницы в людях не видят. Появись там ты, и от тебя нас защитят, убьют и сожрут. Появись я, то же самое случится. Ну ладно. По поводу сонника – уснёшь, не удивляйся.

– Мне Неждан рассказывал.

– Уже лучше. Никуда не лезь, смотри и учись. Сон тебе сегодня приснится. Так ты постарайся в нём не пораниться. Это такой сон, что если тебе там кровь пустят, то и наяву тело кровью изойдёт.

– А коли убьют?

– Не убьют, сонник не позволит, разбудит тебя. Хотя бывали случаи, что витязи сонные погибали во сне.

– А кто это такие, витязи сонные?

– Это я. И ты таким станешь. Заменой мне будешь, а то ведь я остался один.

– Значит, много витязей во сне умерло?

– Много, но больше от старости. Главное, ты во сне не бойся. Хоть и называют сон младшим братом смерти, но бояться её нет причин, ежели не соваться никуда.

***

Уже лёжа на лавке, Бажен ощутил, как нагрелся сонник. Тепло это было приятным. В другое время напугало бы, но мальчик был на грани сна и яви.

Он уснул и… сразу проснулся. Но проснулся в другом месте. Частью своего детского сознания понимал, что это сон. Но такими натуральными сны ещё никогда не бывали.

Бажен стоял посреди огромной, до края земли, степи. Рядом никого, но вдалеке он заметил неясное движение. Там кто-то шёл. Бажен разглядел Неждана. Как он мог оказаться в этом сне, Бажен не понимал, да и не размышлял об этом. Одному в этом мире неуютно, а вдвоём – можно жить.

– Неждан! – позвал он и побежал к товарищу.

И тут заметил, что Неждан за кем-то следит.

– Тихо, – прошептал Неждан. – Смотри.

Огромная рать стояла вдалеке.

– Кто это?

– Враг. А сейчас наши пойдут.

Будто из ниоткуда стали вываливаться конники и скакать мимо Бажена и Неждана. Но на «наших» они совсем не походили. И люди, и кони одеты в тяжёлую броню, одни в руках держали копья, у других мечи. Это не русичи! Как мог Неждан называть их «нашими»?

Воины продолжали выпрыгивать из воздуха и волной накатывать на вражескую рать. Лязгало железо, кони тяжело ступали по земле.

– Задавят нас! – съёжился Бажен. – Чуды-юды страхенные!

– Они нас не видят. А вон, смотри, наш волхв!

Мимо на вороном коне пролетел Булат. Обнажив меч, старик бросился в бой.

Лязг и скрежет железа, крики – пролилась первая кровь. Бажен подался вперёд, но Неждан схватил товарища за рукав.

– Куда ты? Нам нельзя, нам лишь смотреть разрешают. Рано нам…

Бажен остановился. Шум впереди не утихал. Люди кричали – кто-то в ярости, кто-то от боли. И лилась кровь. Целая река крови.

Внезапно они оказались в самой середине битвы. Искажённые лица воинов, злые глаза Булата. Старик кричал, рубил мечом налево-направо, а враги падали, разрубленные наискосок от плеча. Бажен никогда не видел так много убитых. Лишь раз он встречался со смертью, когда отца задрал медведь. А тут люди падали мёртвыми один за одним. «Наши» воины будто косари, работали мечами, собирая страшную жатву.

«Знатный урожай Перун соберёт», – мелькнуло в голове мальчика. Он не выдержал ужасного зрелища, вид льющейся крови перевернул весь желудок, и его вырвало.

А потом он ещё раз проснулся. На этот раз по-настоящему. Но теперь уже и не поймёшь – где «по-настоящему», здесь или там? Или и здесь, и там? А то и нигде?

Лежал на лавке, ещё было темно, но за волоковой щелью уже теплился рассвет.

– Ты че проснулся? – спросил Неждан. – И меня за собой потянул. Всех поначалу из сна выкидывает. Привыкнешь, перестанет. Сонник сними лучше. А то и не уснёшь теперь.

Бажен послушался товарища и, сняв с шеи сонник, положил под голову. Достал из-под рубахи оберег, подаренный тёткой Весняной и, ощутив запах родного края, улыбнулся. Теперь всё это казалось таким далёким и давним, будто никогда ничего и не было. Один этот запах и остался. Запах, который он запомнит навсегда. Бажен заснул и спал до самого утра без сновидений.

Утром Бажен стал расспрашивать Булата – где он побывал этой ночью, что за место приснилось ему. На что волхв ответил:еннннннннн

– И я, и ты, и все ребята обречены на вечную войну. Будьте готовы, что никто и никогда вам не скажет спасибо за помощь, и никто не узнает, что живёт благодаря горстке волхвов. А ещё вас будут отовсюду гнать, забивать камнями и жечь на кострах. И, боюсь, что всё это начнётся довольно скоро. А место это находится далеко, но близко. Далеко, потому что до него ни пешком, ни на коне не доехать, хоть всю жизнь в пути проведи. Близко, потому что попасть туда можно легко, стоит только надеть сонник и заснуть.

– А зачем тогда нам это, если нас все бить будут? Я лучше назад вернусь, в деревню.

– Я тоже так когда-то мыслил. Нет, малец, уже не вернёшься. Раз ступил на этот путь, то будешь идти до конца. И жить ты будешь так же долго, как и я.

– Долго? Это сколько?

Булат пожал плечами.

– Как помру, так обязательно сообщу. Мне уже триста лет. И тебя то же самое ждёт. И всех наших мальчиков. Во всех нас одна кровь бежит. Хоть мы и разными родителями рождены.

Если бы Бажен услышал такое от другого человека, ни за что не поверил бы. Но это сказал волхв Булат, который умеет останавливать и вызывать дождь, который убил медведя, не прикасаясь к нему. Человек, с помощью которого Бажен, смог оживить мёртвую ромашку. Ему нельзя было не поверить.

Новость ошарашила Бажена. В его возрасте, конечно, о таких вещах не думают, но даже ребёнок понимает, что люди столько не живут.

– Триста лет? И вас никто не сможет… убить?

–Убить можно любого, даже боги умирают.

– А я? Я всегда здесь буду жить?

– Прожить жизнь на одном месте – мечта каждого волхва. Но, боюсь, ни один дом не выдержит, сколько способен вытерпеть человек. Когда-нибудь ты покинешь это место. Но с нашего пути уже никогда не свернёшь.

***

Несколько дней прошли спокойно. Бажен с Нежданом за сумраками больше не подглядывали, да и не выходили никуда по ночам. Мальчики почти сдружились, если можно подружиться за такое короткое время. Васятка тоже постоянно держался рядом, а двое других ребят чуточку обособленно.

Как оказалось, все ребята не досматривают до конца свои сны. Это, как объяснил Булат, сделано потому, что они ещё дети и сонники изготовлены для них особые, детские, которые не позволяют долго пребывать в мире Равновесия. Да, у того места, которое Бажен видел во сне, есть название. Мир Равновесия. Равновес, как называли мальчики.

Само название этого волшебного места говорило о том, что там варилось равновесие всей земли. И волхвы должны эту устойчивость поддерживать. Без этого могут рухнуть оба мира.

А ещё Бажен узнал вот что: волхвы не имели никакого отношения к Перуну. Витязям сна было удобно прикрываться богами и делать своё дело – охранять людей. А лучшим способом не привлекать к себе внимания было слиться с волхвами Перуна.

Волхв рассказал это ребятам много позже, когда они уже многому научились и многое начали понимать.

– А как же молния в лесу? А дождь кто наволховал? Без помощи Перуна?

– Волховство разным бывает, – заметил старик. – Не всё оно от богов, есть и другая сила, кроме них.

– А в других монастырях так же?

– Нет. Мы одни. В других монастырях настоящие волхвы, и они ведать не ведают о Равновесии.

– А зачем же вы тогда в Ростове за всех волхвов говорили?

– А что мне там нужно было сказать? Бей всех волхвов, а меня не тронь? Не понял бы меня князь.

***

Осень была долгой. Длинные ночи становились всё холоднее, а ребята продолжали заниматься. Теперь уже многие научились своему ремеслу, почти как взрослые волхвы. Бажен настолько хорошо владел флейтой, что теперь умел возвращать к жизни не одни листочки. Мёртвых оживлять так и не смог, и Булат сказал, что их уже ничто не спасёт. А вот раны Бажен лечил не хуже врачевателей. А однажды узнал, что умеет и вред наносить. В тот день у него не заладилось с учёбой и настроение испортилось. Плохой настрой – плохие мысли, и когда Бажен под вечер стал наигрывать на свирельке, чтобы успокоиться, то заметил, что рядом упал один кречет, а за ним и другой. Мальчик не сразу сообразил, что убил птиц именно он, а после спрятал свирель и всё рассказал волхву.

– Раненько же ты научился этому, – задумчиво сказал Булат. – Ну, теперь знать будешь. Учись свои чувства держать в узде, иначе бед немерено наворотишь.

Во сне ребята бывали уже намного дольше, и старый волхв говорил, что к пятнадцати годам станут совсем самостоятельными, смогут участвовать в битвах и будут поддерживать равновесие. Тогда и сонники им дадут, как взрослым.

– А если я не хочу драться? – спросил однажды Бажен.

– Будешь, – коротко сказал старик. – Никто тебя и спрашивать не станет. Тебя мамка спрашивала, когда рожала – хочешь ты родиться или нет? Вот… моя тоже не спрашивала.

Сон постепенно становился второй жизнью Бажена. Там всё было не так, как наяву.

– Для нас там нет ни Добра, ни Зла, – говорил Булат. – Одно только Равновесие. Зло и Добро, Тьма и Свет – это понятия простых людей. Нет никакого зла и добра. Если для тебя что-то – зло, то для другого оно будет добром. И наоборот.

– Как это? – не понимал Бажен.

– Ну… вот тебя укусила пчела. Она зло?

– Конечно! Они болючие такие!

– Для тебя она зло. Но ведь она укусила, потому что ты едва не разворошил пчелиное гнездо. Значит, для неё зло – это ты.

Бажен задумался. Он с трудом начинал понимать, о чём говорил волхв.

– Если ты изничтожишь все гнёзда в округе, – продолжал старик, – то сделаешь ли ты добро для людей? Пчёлы перестанут кусать – это хорошо. Но и мёда не будет, и медовухи вкусной и пьяной. Ты и медведя-медолюба без мёда оставишь. Будет он злой ходить и искать мёд да на тебя серчать. Видишь, как много бед ты можешь натворить, если не будешь соблюдать равновесие?

Дальше объяснение пошло легче. Стоило во сне перевесить злу, как это сразу отражалось на земле, и начинались новые войны, страшные болезни и голодомор. Но и перевес добра тоже не предвещал ничего хорошего. Слишком хорошо – тоже плохо.

– Никто не должен победить в этой войне! – сказал волхв. – Только Равновесие может спасти мир. И мы, витязи сна, вынуждены бороться то за одну, то за другую сторону. Сегодняшний враг завтра может стать другом, а друг врагом.

– Каждую ночь за разные стороны драться? – переспросил Неждан.

– Нет. Враг всегда силён и хитёр, его легко, с наскоку не одолеть. Последняя война идёт уже четыреста лет, но Равновесие пока не достигли. Нам удаётся лишь сдерживать врага, а отбросить его окончательно – силёнок не хватает. Вся надежда на вас, новых витязей.

И никто не спрашивал ни Бажена, ни его товарищей, хотят они этого или нет. Участь витязей сна такова, и они не вправе распоряжаться своими жизнями.

– Будьте готовы к тому, что во сне никто вас не полюбит и уважения вы не добьётесь. Ведь если в этой войне вы победите, и ваши друзья станут добивать врагов, то значит, равновесие снова нарушится. И тогда вам придётся предать и стать на сторону бывшего врага. Изменников никто не любит. Старые друзья станут плевать вам в спину и называть иудой и душепродавцем. Новые товарищи тоже доверять вам не будут, посчитав вероломным обманщиком. Когда-нибудь вы и их тоже предадите. А рассказывать им про равновесие смысла нет, вам никто не поверит.

Иллюстрация Александра Павлова