Странная пара

Стрелой пролетела белобрысая, молоденькая официантка – схватила с одного из столиков (находившегося в самом удачном месте, с видом на площадь, в небольшой нише) табличку с надписью «Reserved» и в глубоком поклоне склонилась перед Крюковым:

– Владимир Владимирович, очень рады…

– Надя, ты вот что… Перекусить нам. Иваночка, у вас будут какие-то особые пожелания?

– Мороженого. Я бы мороженого хотела, шоколадного, – «пожелала» Иванка.

– Надя, и мороженого на десерт! – строго произнес Крюков. – Но Иваночка, я вам мороженое позволю только после первого и второго… Одним мороженым желудок можно испортить!

Девушка улыбнулась.

…Они сидели за столом, застеленным темно-вишневой скатертью, Крюков серьезно смотрел на Иванку.

– Так вы журналистка… Знал бы раньше, самолично бы вас на вокзале встретил. Так что за задание у вас?

– Мне надо взять интервью у Дмитрия Гагарина, – охотно ответила Иванка. Показалось ей или нет, но после этих слов Крюков словно вздохнул облегченно.

– А для какого журнала?

Иванка произнесла название. Крюков еще больше повеселел, расслабился. Он, верно, вообразил себе страшную историю, из серии – к нам в город приехал ревизор… Вернее, журналист. А оказалось – журналисту надо всего лишь взять интервью у бывшего идола шоу-бизнеса…

– Гагарин поднялся на пик популярности. И вдруг исчез, – продолжила Иванка. – А народ хочет знать, где его герой…

– Герой… – фыркнул Крюков. – Спасибо, Надя. Вот, Иваночка, солянка мясная – пальчики оближете! Пробуйте. Еще сметанки?

– Нет, спасибо. Вам, Владимир Владимирович, не нравится Гагарин?

– Я не верю в этих… во всех этих магов, чародеев, колдунов.

– Гагарин не чародей, он экстрасенс.

– Один хрен. Ой, простите. Все равно он из тех, кто народу голову дурит. Это все не магия, не экстрасенсорика, а мухлеж.

– Я слышала, он довольно точно умеет предсказывать некоторые вещи, – осторожно заметила Иванка.

– Это какой-то фокус… Он ведь кто по первой специальности? Психолог, – внушительно напомнил Крюков; после мясной солянки он принялся уплетать говяжий язык под хреном. – А если он психолог, то, значит, он неплохо разбирается в людях, умеет читать по их лицам, способен угадывать их реакцию… Вот и угадывает многое. А все вокруг орут – чудо, чудо! Хотя на самом деле никакого чуда нет, один лишь высокий профессионализм.

– Вы думаете?

– Не думаю, уверен! – стукнул кулаком по столу Крюков, словно ставил печать на документ. – Я вот как-то шоу Дэвида Копперфильда видел. Впечатление обалденное, мистика какая-то… А на самом деле – просто фокус. Ловкость рук и никакого мошенства… И с Гагариным все точно так же.

– Говорят, он пропавших людей действительно находил…

– Потому что говорил с их родными, составлял для себя психологический портрет пропавшего… И понимал, где тот может скрываться!

Иванка печально вздохнула. В словах Крюкова была доля истины…

По площади, за окном, прополз очередной черный внедорожник, остановился. Из машины вышел мужчина – невысокого роста, с бесстрастным, гладко выбритым, по-своему даже красивым, смуглым лицом, зализанными назад темными волосами.

– Какие люди… – пробормотал Крюков с неприязнью. – Сам Эмиль! И что он тут забыл…

– Кто это? – с интересом спросила Иванка.

– Да так, человек один. Мой заклятый друг.

«На мафиози похож… – подумала Иванка, глядя в окно на нового персонажа. – Только на итальянского. Крюков – мафиози отечественного разлива, а этот, Эмиль – словно из Сицилии только что прибыл…»

Эмиль переговорил с каким-то мужчиной, потом сел в машину и уехал.

В этот момент появилась официантка и поставила перед Иванкой креманку с мороженым.

– Может, вы и правы, Владимир Владимирович… – кивнула девушка, подцепив маленькой ложкой пломбир. – Но это для меня ничего не меняет…

– Что? В каком смысле? – встрепенулся Крюков.

– Все равно мне надо пробиться к Гагарину и взять у него интервью! – улыбнулась Иванка. – Мм, какое вкусное мороженое!

– А-а… Поможем с интервью, – весомо произнес Крюков. – К какому вам сроку, Иваночка, надо успеть?

– Времени у меня много. Весь декабрь. Да и после Нового года дней десять еще есть, когда у всех каникулы… В общем, для меня важен результат, а не время. Я никуда не тороплюсь.

– Отлично. Отлично… Я вам помогаю, а вы в качестве алаверды едете со мной на охоту. Заметано!

Иванка вздрогнула. Далась ему эта охота!

– Нет, не заметано, – покачала она головой. – Я не люблю охоту. Это легализованное убийство.

Крюков замер, держа на весу вилку с мясом. Нахмурившись, с тяжелым недоумением, разочарованием он глядел на Иванку. Наконец произнес:

– Вот… И вы туда же! Из «зеленых», да? И зря… Охота – это же древнейшее занятие… Свинку из хлева не жалко, а кабанчика из леса – жалко?

– Мне всех жалко, – честно призналась девушка. – И дело даже не в принципах… Мне будет плохо. Я заболею. Я сама потом медленно погибну – если выстрелю в живое существо, если увижу, как кто-то рядом со мной стреляет… Я боюсь вида крови. Я боюсь смерти и всего того, что ее напоминает. Я боюсь кладбищ!

Крюков некоторое время молчал. Сведя брови, он о чем-то напряженно думал – постепенно его лицо становилось все отрешенней…

Молчание нарушила трель сотового. Бизнесмен вздрогнул, извинился и убежал в другой конец зала, чтобы переговорить со звонившим.

К столику метнулась Раиса, обратилась к Иванке, точно к старой знакомой:

– Иванка, привет! Как дела? Гагарина удалось повидать? А кто сейчас с тобой был, неужто сам Крюков?

– Он самый. Владелец заводов, газет, пароходов. Обещал помочь встретиться с Гагариным. Хотя я не знаю, выйдет ли из этого что путное…

Раиса многозначительно поджала губы. Несмотря на день, женщина была наряжена по-вечернему – шиньон на голове, густо и резко накрашенное лицо, темно-синее бархатное обтягивающее платье, замшевые сапожки в стразах, много, очень много золота – в ушах, на шее, на пальцах. Ногти с нейл-дизайном – сантиметра четыре, не меньше…

«Всего слишком… – машинально подумала Иванка, глядя на Раису. – Но хуже всего то, что платье из ткани стретч… Впрочем, мне-то что!»

– Я слышала, Крюков недавно развелся, – сообщила Раиса. – У вас как, серьезно?

– У кого? У меня с Крюковым? – опешила Иванка. – Нет! Просто он нужный человек, и…

– Поняла, – перебила Раиса. – Не в твоем вкусе. Хотя зря. Пробросаешься ты олигархами.

– Он не олигарх, олигархи – они другого уровня…

– Знаю, знаю, есть разница между миллионерами и миллиардерами! – опять перебила Раиса. – Главное – чтобы деньги были, а с терминами мы потом разберемся. С Кристинкой его надо тогда познакомить!

Иванка оглянулась – Кристина, дочь Раисы, сидела в стороне, небрежно положив ногу на ногу, читала меню. Была одета тоже по-вечернему, накрашена густо, но на молоденькой девушке все эти изыски гламура смотрелись более-менее гармонично.

– Кристина! – махнула рукой Раиса. Кристина немедленно вскочила и засеменила к матери. – Слышишь, тебе надо обратить внимание на Крюкова… Вон он, по телефону болтает.

– Ты уверена? – поморщившись, спросила Кристина. И обратилась уже к Иванке: – Я так боюсь… Вдруг это неправильно?

– В каком смысле? – с интересом спросила Иванка.

– В астрологическом! – шепотом воскликнула Кристина. – Я опасаюсь что-то делать, не посоветовавшись с астрологом!

– А-а… понятно, – озадаченно произнесла Иванка.

– Пять лет мы ходили к одной женщине, астрологу, – пояснила Раиса. – Кристина только начинает свою жизнь, и так важно не совершить ошибку! Мы каждый свой поступок, каждое действие согласовывали со своим астрологом… С кем встречаться, а к кому даже близко подходить нельзя, кому можно довериться, а кому нет… Когда начинать дела, а когда сидеть и носа из дома не показывать… В общем, все, буквально все мы согласовывали с этой женщиной!

– И она во всем была права, – подхватила Кристина. – Мам, ты помнишь? Сказала, что с Борькой у меня ничего не получится – и правда, тот меня через полгода бросил!

– А потом она погибла, астрологиня наша. К ней грабители в дом залезли и… убили ее, – вступила опять в разговор Раиса. – А нам что делать?! Где мы теперь такого хорошего специалиста найдем?.. У меня дочь только жизнь начинает, как бы ошибки не совершить. Я Кристине счастья хочу, Иванка, понимаете, счастья! Я – мать! – страстно произнесла Раиса. – И поэтому мы здесь, и нам обязательно надо встретиться с Гагариным, понимаете?

Иванка кивнула, хотя мало что понимала.

– Но Гагарин – не астролог! – удивилась она.

– Ну и что! Зато он прекрасно умеет находить людей, – напомнила Раиса. – Вот пусть он и найдет Кристине мужа.

– Он может сразу сказать, где мне искать нужного человека, спутника жизни, – кивнула Кристина. – Чтобы уж наверняка!

– Вот оно что… – потрясенно произнесла Иванка. – Да, тогда без совета Гагарина вам нельзя!

– И это даже дешевле и лучше, чем всю дорогу с астрологом возиться – одна его подсказка, и все… – возбужденно произнесла Раиса.

В этот момент к столику подлетел Крюков:

– Иваночка, извините, что покинул вас…

Иванка хотела было представить ему Раису с Кристиной, но не успела – Крюков как-то очень ловко отодвинул Раису от стола, сел рядом с Иванкой и заговорил только с ней, словно не замечая ничего и никого вокруг:

– …Столько дел, что прямо голова кругом. И ведь я один за все отвечаю, без моего слова ничего не сдвинется!

Кристина с Раисой обиженно переглянулись и вернулись к своему столику. Крюков даже не заметил их ухода: он был полностью сосредоточен на Иванке.

– Сейчас моя дочь подъедет, я ей позвонил, – продолжил Крюков, взяв девушку за руку. – Хочу вас познакомить. А пока… Послушайте, давайте на брудершафт, по бокалу. Надя! – Он схватил пролетавшую мимо официантку, шепнул той что-то на ухо. – И быстро, быстро, а то выгоню, туалеты у меня на вокзале мыть будешь… – краем уха уловила Иванка его последнюю фразу.

– Мы уже были на «ты», – напомнила, усмехнувшись, девушка.

– Так это недоразумение… Я напугал вас – налетел тогда, точно коршун! Ой, дурак… – затряс головой Крюков, отчего его щеки опять смешно затряслись. – Но поймите, Иваночка, я и сам за вас испугался – сами в пасть к волку лезли.

– Я и не знала, что это волк… А вдруг у меня получилось бы его погладить?..

– Ох, не будьте такой наивной! Хотя… – Официантка тем временем принесла шампанское в ведерке со льдом. – Иди, Надя, иди уже, дальше я сам! – нетерпеливо огрызнулся Крюков. Разлил шампанское по бокалам. – Давайте за знакомство, Иваночка. Будем друзьями… Эту руку давайте сюда, а вот это так…

Иванка засмеялась, но сопротивляться не стала. Сцепившись локтями, они выпили (Иванка только пригубить успела, а Крюков уже все залпом проглотил) – и он ее поцеловал.

На секунду в зале воцарилась тишина.

Иванка даже услышала, как у Крюкова бьется сердце – быстро, мощными толчками.

– Ну вот… – задыхаясь, он усадил девушку. – Теперь мы на «ты». Теперь мы свои люди…

– Будем знакомы, Вова! – улыбнулась Иванка. Она была не в восторге от стремительности Крюкова, от этого пития на брудершафт, от поцелуя, но ничего поделать не могла.

– Спасибо. Спасибо, что не ломалась, – серьезно произнес тот. – Ты хорошая. Ты простая и добрая. Я не буду просить тебя на охоту со мной ехать. Я твое мнение понял. Ты все очень правильно сказала, я прямо… – он приложил руку к сердцу: —…Я прямо прочувствовал все! – он оглянулся. – А, вон и Ритуська… Сейчас вас познакомлю и побегу. Дел невпроворот. Да, вот еще что, Иоанна… Меня чем дальше, тем сильнее терзают смутные сомнения.

– Какие? – тоже серьезно спросила Иванка.

– Кажется мне, что ты бы своего добилась. Ты бы его погладила!

– Кого? – К их столику подошла невысокая плотная девушка, одетая еще более вызывающе, чем Кристина с матерью, вместе взятые. На ней была короткая куртка, короткая юбка, колготки в сеточку, высокие ботфорты, и волосы – медно-рыжие, чуть не до пояса…

– Волка, вот кого. Иванка, это моя дочь, Рита. Рита, это Иванка. Ну все, я побежал…

Иванка и Рита сели за стол, друг напротив друга.

Рита молчала, опустив глаза. У нее было простое, миловидное лицо, но какое-то слишком бледное, отечное. Тени под глазами – естественного происхождения. Намечающийся второй подбородок. Перекормленное, избалованное дитя, которому, видно, позволено все…

– Ничего не понимаю, – вздохнула Рита. – Папка меня еще ни с кем из своих не знакомил.

– То есть?

– Ну как, ты что, не понимаешь, Илонка?..

– Иванка.

– А, Иванка… – Рита оглянулась и, оскалившись, помахала рукой шумной компании в углу, расслабившейся после ухода Крюкова, вновь загомонившей. – Я говорю, он меня только перед фактом ставил: «Вот твоя новая мама, Ритка!» А чтобы вот так издалека начинать – никогда еще такого не было.

– Я журналистка из Москвы. Приехала в Дольск по делу, – сдержанно сообщила Иванка. – Никаких планов на твоего отца у меня нет.

– Да? – растерялась Рита. – Я чего-то туплю сегодня… Ты прости. А что там папка про волков говорил?

– Я с волком в лесу встретилась. С настоящим, живым. Хотела его погладить, а тут твой отец откуда ни возьмись. Вот так волка видела, на расстоянии вытянутой руки!

– Класс… – восхищенно воскликнула Рита. – Я один раз только волка видела, да и то убитого! А это что? Ух ты, шампанское не допили!

Рита схватила бутылку, глотнула прямо из горла. Шумная компания в углу оживилась еще больше, посыпались какие-то словечки, замечания – в адрес Риты.

– Это друзья мои. Не обращай внимания, Иванка. Цыц вы там! Сейчас подойду! – крикнула девушка, приподнявшись. Снова обернулась к Иванке: – А у меня днюха была на той неделе. Отец новую машину подарил. Вон стоит, из окна видно! – похвасталась Рита и снова глотнула из бутылки.

Посреди площади действительно стоял маленький красный джип.

– Так ты за рулем! Рита, и ты пьешь… – в отчаянии воскликнула Иванка. – Ну-ка, отдай сейчас же. – Она выхватила из рук девушки бутылку, поставила ее на другой конец стола. – Не смей!

Рита ошеломленно смотрела на Иванку – дочь самого Крюкова, верно, не привыкла, чтобы ей кто-то перечил.

– Мне девятнадцать, я уже совершеннолетняя… – басом произнесла Рита. – Мне можно пить!

– Нельзя! Тем более когда ты за рулем. Обещай, что сегодня в машину не сядешь! – сердито произнесла Иванка.

– Да кто ты такая… – тихим, сдавленным голосом отозвалась дочь Крюкова. – Чего ты командуешь…

«И правда, что я командую? – осадила себя Иванка. – Кто она мне… Да пусть делает что хочет!»

– Ладно, пойду. – Иванка поднялась из-за стола.

– Ты погоди… Ты это… – Рита потерла пальцами лоб. – Как-то все неправильно… Тогда чего нас отец решил познакомить, не понимаю?!

– Я сама не понимаю.

– Погоди… А ты чего к нам приехала?

И тогда Иванка ответила – быстро, уже заученной, надоевшей фразой: она приехала в Дольск взять интервью у экстрасенса Дмитрия Гагарина, для известного глянцевого журнала.

Когда Рита услышала название журнала, по лицу ее пробежала судорога, оно преобразилось.

– Какого журнала? Правда? Ой, мамочки… Да это ж мой любимый журнал, у меня все-все номера есть!

– Очень рада, – сказала Иванка. – Ладно, я пойду.

– Мой любимый журнал… Иванка, погоди! Я не знала… Это так здорово! И ты там работаешь, да?

– Да.

– Ой, я дура… Это папка мне сюрприз хотел сделать, а я хренотень тут какую-то несла…

– Ничего-ничего, все в порядке. Как-нибудь еще поболтаем! А сейчас мне некогда… – Иванка погладила Риту по плечу и вышла из-за стола.

На душе у нее было как-то скверно.

У дверей Иванка оглянулась – дочь Крюкова уже переметнулась к тому столу, где пировала шумная компания. Кто-то втиснул в руки Риты рюмку с прозрачным содержимым. Девушка выдохнула и бойко опрокинула в себя содержимое рюмки.

Раздались аплодисменты, один из парней потянул Риту к себе, усадил на колени.

* * *

…Горничная Галя появилась в номере Иванки вечером, в десятом часу.

– Не спите еще? А я вам чайку заварила… – Галя вкатила в комнату сервировочный столик. – Правда, не знала, какой чай вы любите, потому заварила сразу три – черный, зеленый и малиновый еще.

– Я не заказывала! – удивилась Иванка.

– Ну так и что, что не заказывали! – добродушно засмеялась Галя. – Угощайтесь.

«Это, наверное, Крюков распорядился. Я ему определенно понравилась. Или для провинции типична такая доброжелательность?..»

– Давайте-ка малинового, Галя.

– И правильно! Я тоже малиновый люблю!

– Спасибо… Галя, скажите, а что, Владимир Владимирович Крюков – самый известный человек в городе? – спросила Иванка.

– Один из самых, да… Депутат. Но Эмиль тоже известный! – охотно сообщила горничная. – Они как бы это… компаньоны! Компаньоны и друзья с детства.

«Друзья? Не очень-то похоже…»

– А макаронная фабрика кому принадлежит?

– Обоим. И гостиница тоже им обоим принадлежит, и еще там много чего… Они начинали вместе – Крюков и Эмиль, еще в девяностых.

– Да вы садитесь, Галя!

– Ничего, я постою, я уж отвыкла сидеть, все на ногах… – энергично отбарабанила Галя. – Так вот, начинали они вместе, потому как капиталов было еще мало. А потом у них бизнес начал расти, фабрика эта прибыль давать стала… Мы же наши макароны по итальянской технологии делаем, из хорошего сырья. Очень качественный продукт!

– Да, я знаю, в Москве продаются… – вставила Иванка. Макароны «Отличные». Видела на полках, покупала даже.

– Ну вот. Только дело вот еще в чем… – шепотом произнесла горничная и все-таки присела перед Иванкой на стул. – Я так понимаю, что доля Владим Владимыча – больше. И он как бы… главный! А Эмиля это дико бесит. Они тут пытались поделить имущество, распилить свой бизнес то есть – но ни один другому не уступает, каждый на себя тянет.

«Ах, вот оно в чем дело! Так я и думала…»

– И чуть до суда не дошло… – продолжила шепотом Галя. – Но потом они вроде примирились, и опять тишь да гладь стала. Хотя город тоже словно на части поделился – одни за Владим Владимыча, другие за Эмиля.

– А вы за кого, Галя, – за Крюкова или за Эмиля? – улыбнулась Иванка.

– Конечно, за Крюкова! – возмущенно произнесла Галя. – Отличный мужик, понятный такой, наш! А Эмиль – словно себе на уме… Но те, кто за Эмиля, говорят, что при нем порядка больше будет. Молодые парни – за Эмиля, это точно. Они любят в стаю сбиться, и чтобы вожак у них был. А вот Крюков-то добренький – провинится кто, он того пожалеет, простит… Уж какой из него вожак стаи! Эмиль – тот никому спуску не дает, всех строит. Суровый мужчина.

– Да, суровый… – пробормотала Иванка, вспомнив сегодняшнюю сценку. Эмиля она видела издалека, мельком – но он действительно производил впечатление именно «сурового» мужчины. И еще это красивое, надменное, смуглое, гладкое лицо – жестокий мафиози, да и только… Но наверняка Эмиль нравится женщинам – красотой, жесткостью, которая есть синоним мужественности для многих… Правда, потом эта жесткость может перерасти в жестокость, и тогда женщинам Эмиля останутся только слезы и страх…

Все это в одно мгновение представила Иванка – уж отсутствием воображения она никогда не страдала!

Добродушный, широкий душой, понятный Крюков ей тоже нравился больше.

– А что жена Крюкова? – с любопытством спросила Иванка. – Они в разводе?

– С которой из? – охотно переспросила Галя. – Он со всеми в разводе! Их у него несколько было, и со всеми разбежался…

– Нет, я имею в виду мать Риты.

– А-а! Мать Риты умерла. Давно, лет десять назад, – жалостливо сообщила Галя. – Ох, убивался он, Владим Владимыч! Я так думаю, ее одну он и любил, а все остальные у него были просто так, чтобы забыться… Вот с последней он недавно развелся, со скандалом. Она ему изменяла, деньги только так на ветер пускала – последняя его. Конечно, кому такая жена нужна.

«Бедная Рита! Теперь понятно, почему она такая… – подумала девушка. – Сиротка».

– Лучше бы ваш Владим Владимыч о дочери больше думал! – вырвалось у Иванки.

– Он и думает! Все, что она хочет, то и получает! – обиделась за Крюкова Галя. – Ни в чем отказу девчонка не знает. Машину вот недавно ей отец подарил!

– Разве это ей надо… Ладно, я теперь в курсе всех дел, спасибо, Галя.

– Только вы меня не выдавайте, что это я вам все рассказала… – шепотом добавила горничная. – Мало ли что!

– Могила! – улыбнулась Иванка. – Да ты ничего и не говорила, только то, что в городе и так, наверное, все знают.

– Ну да, ну да… – хихикнула смущенно Галя. – Пойду уж. Спокойной ночи вам. Да! – оживилась она. – Там, внизу, за зимним садом, в коридорчике, фотографии висят. И Крюков с дочкой, и жена его покойная… Все там, кто в городе из известных жил. Можете потом посмотреть.

Горничная ушла, укатив сервировочный столик.

Иванка, перед тем как лечь спать, открыла ноутбук, подключилась к Интернету. Скачала из архива очередной выпуск «Дуэли магов». Иванка методично смотрела все выпуски, в которых участвовал Дмитрий Гагарин.

– …Итак, дорогие телезрители, сегодня финал восьмого сезона, – многозначительно произнес ведущий шоу. – Осталось три финалиста, остались лучшие из лучших, и сегодня мы, путем СМС-голосования, узнаем имя победителя, имя самого сильного экстрасенса.

Камера показала трех финалистов – немолодая, очень полная женщина в черном балахоне до пят, с жезлом в руках, черноволосый юноша с живой змеей, лежащей у него на плечах, и третий – Дмитрий Гагарин.

– …Итак, последнее, решающее задание, самое сложное, – продолжил ведущий. – Перед вами обычная «двушка»… – На экране сменилась картинка, камера теперь показывала интерьер обычной, небогатой квартиры. – Жильцы «двушки» будут находиться в одной комнате, в другую войдут по очереди наши финалисты и попытаются определить, кто находится за стеной…

(Зрителям же ведущий заранее поведал, что в квартире живут мать со взрослой дочерью, а дочь – наркоманка со стажем…)

Первым в квартиру вошел юноша. Он посидел в хозяйском кресле, пошептался со змеей и выдал свой вердикт: хозяева квартиры – две женщины, одна из которых – сильно пьющая…

Далее была очередь дамы в черном балахоне. Она определила с помощью своего жезла, что в квартире живут мать и дочь и что мать виновата в болезни своей дочери. Далее последовала сердитая перепалка дамы и ведущего, который вздумал задавать «лишние», с точки зрения дамы, вопросы.

Третьим в квартиру вошел Дмитрий Гагарин. Никаких «подручных» средств у него не было – ни волшебных жезлов, ни тотемных животных, ни магических амулетов… Он стоял посреди комнаты – сосредоточившись, закрыв глаза. Лишь крылья его носа слегка подрагивали, словно он пытался уловить какие-то запахи.

А затем, открыв глаза, Гагарин быстро, точно и подробно описал жильцов: мать – лет сорока пяти, работает с чем-то, что связано с цифрами и подсчетами, скорее всего – бухгалтером, дочь – двадцати трех лет, страдает тяжелой наркозависимостью, нигде не работает. Наркотики стала принимать после того, как погиб отец. Мать развелась с отцом, однажды выгнала того из дома – и в ту же ночь отец погиб в уличной драке… Дочь считает мать виноватой в гибели отца.

Словом, Гагарин «угадал» жильцов и их семейную историю…

После этого мать с дочерью вышли из другой комнаты и подтвердили сказанное. Но Гагарин пошел дальше – он озвучил вслух, почему мать в ту ночь выставила отца из дома. Оказывается, отец собирался продать квартиру, оставив жену с дочерью на улице. Об этом он сообщил своей жене. После того как та в сердцах попросила его немедленно уйти, он отправился к своей любовнице, дабы переночевать у нее, а уже потом, на следующий день, со свежими силами заняться разделом имущества. По дороге к дому любовницы отец попал в уличную драку и был убит.

Мать была потрясена проницательностью Гагарина (она только слышала, что у покойного мужа вроде была любовница и что вроде бы к ней он направлялся в ту ночь), но тут, на передаче, ей прямым текстом все подтвердили. Дочь, наркоманка со стажем, испытала шок – оказывается, она не знала подробностей всей этой истории и только сейчас поняла неоднозначность произошедшего… По сути мать защищала ее и себя!

Разумеется, зрители в конце шоу проголосовали за Гагарина. Во-первых, Гагарин дал наиболее точный и исчерпывающий ответ. Во-вторых, он пошел еще дальше, он озвучил то, о чем хозяева квартиры только догадывались… Кроме того, Гагарин подарил еще некую надежду: что дочь в скором времени избавится от наркозависимости – ведь по сути экстрасенс снял камень с души несчастной девушки, избавил ее от ненависти к собственной матери…

И в-третьих, Гагарин был молодым еще, интересным мужчиной. А основная зрительская аудитория – женщины… Конечно, они выбрали Дмитрия Гагарина!

Вот об этом думала Иванка, глядя на экран ноутбука. Она в который раз уже ощутила на себе магию этого человека, его власть над всеми. И над ней тоже…

А потом вдруг вспомнила сегодняшний разговор с Крюковым, и очарование Гагарина вмиг рассеялось.

«Слишком все правильно, слишком красиво. Это шоу. Тут все продумано. Выбирать было не из кого. И Гагарин – очень хороший психолог, но никакой не экстрасенс. И зачем только я ищу встречи с ним, зачем я думаю о нем столько… Все зря, все напрасно! Я просто жертва рекламы…» – Иванка с раздражением захлопнула крышку ноутбука.

* * *

…Она открыла глаза и сначала не поняла, почему так светло. Белый, чистый, хрустальный свет лился в комнату из окна.

Иванка встала и подошла к нему – а там, за стеклом, непрерывным косым пунктиром сыпался снег. Соседние дома, деревья прятались за снежной пеленой, их почти не было видно. Снег падал на черный асфальт и немедленно таял. Было тихо, так тихо, словно уши заложило ватой… Это снег гасил все звуки.

«Зима… Да, точно. Сегодня первое декабря!» – вспомнила Иванка.

Она привела себя в порядок, вышла в коридор. Здесь тоже было почему-то тихо, да еще ковролин скрадывал звук шагов.

Испытывая непонятную тревогу, нервничая, Иванка спустилась по лестнице. Она торопилась в ресторан – там по крайней мере люди, работает телевизор, играет музыка и нет этой пугающей тишины…

Девушка проходила мимо зимнего сада – оранжереи, спрятанной за стеклянными стенами, – и, повинуясь внезапному порыву, свернула в сторону, не к ресторану… В соседнем коридоре по всей стене были развешаны фотографии в рамках.

Откуда-то издалека доносились голоса, повара гремели посудой, пахло ванилью… Успокоившись, Иванка принялась внимательно разглядывать фотографии… Городские праздники. Выборы. Толпа народа на площади. Открытие новой школы. Крюков в каком-то фабричном интерьере, на фоне металлических цистерн. Еще Крюков. Крюков с дочерью Ритой перед каким-то зданием. А вот и Эмиль… Но Эмиля мало – тот мелькнул всего лишь на паре фотографий.

Иванка двигалась вдоль стены, рассматривая изображения. Судя по всему, она шла от конца к началу – стали попадаться более ранние изображения, где и Крюков был моложе, и Рита – совсем девчонка, и город немного другой…

На крайней, самой первой фотографии было что-то вроде семейного фото. Крюков – лет на десять-двенадцать моложе себя нынешнего – стоит на фоне строящегося дома, судя по всему – макаронной фабрики. Рядом с ним – молодая, стройная блондинка, с нежным личиком и чуть тревожным взглядом светлых глаз, очень милая. Они вместе – Крюков и блондинка – обнимают девчонку лет восьми, в которой только по глазам угадывалась Рита…

Блондинка – покойная жена Крюкова. Он с такой нежностью и приязнью обнимал ее на этом фото… Совсем не похоже на изысканно-формальный портрет семьи Дмитрия Гагарина, где каждый из персонажей был словно сам по себе. Тут, на этой фотографии, была изображена семья, именно семья!

«Бедный Крюков! Он и вправду очень любил свою первую жену… Потому и искал ей все время замену и не мог найти! Все не она… Вокруг – только хищницы, искательницы денег. Он не любит таких. Вон как Кристину с Раисой демонстративно не заметил!»

Иванка еще раз, пристально вгляделась в фото покойной жены Крюкова. Бледное личико, на котором выделяются розовые, чуть припухшие губы. Светлые вьющиеся волосы растрепаны, светлые глаза широко раскрыты, блестят. Беззащитное, нежное создание, о котором надо заботиться, которое надо защищать… У Иванки вдруг возникло странное ощущение, что она сейчас смотрит в зеркало.

«Господи, да она же на меня похожа! – мысленно ахнула девушка. – Прическа немного другая, и одеваются сейчас уже не так… Но все остальное – фигура, лицо – похожи. Мой тип внешности!»

Наверное, Крюков потому и расположился к Иванке столь стремительно, что нашел в ней столь знакомый ему, близкий сердцу типаж. Типаж беззащитного ангела.

Голоса где-то там, в глубине коридора, стали громче, возбужденней… «Что-то случилось?» – Иванка стряхнула с себя оцепенение и быстрым шагом направилась к ресторану.

Вошла в зал.

– Иванка! Доброе утро.

– А, это вы… – Иванка оглянулась, увидела писателя Волосова, сидящего за столом. – Доброе утро.

– Присаживайтесь. Тут полная неразбериха, – Волосов подвинул ей стул. – Уже двадцать минут свой заказ жду!

– Да? Что случилось? – Иванка села рядом с писателем. «Как его зовут? А, Виктор Андреевич, кажется…»

– Местный персонал в панике, – с усмешкой сообщил Волосов. – Пережевывают новости.

По полупустому залу пробежала давешняя официантка, Надя – растрепанная, с широко открытыми глазами, с подносом под мышкой.

– Ой… доброе утро! – Надя увидела Иванку, резко затормозила, дрожащими руками достала из кармана блокнот. – Что будем кушать?

– Омлет с грибами, йогурт и вот еще у вас фруктовый салат очень вкусный… Кофе еще! Да, Надя, и пусть Виктора Андреевича тоже побыстрее обслужат, – произнесла Иванка.

– Ага! Будет сделано! – выпалила Надя и убежала в сторону кухни.

– Что же тут случилось? – встревоженно спросила Иванка.

– Покушение на местного магната, Крюкова, – опять усмехнулся Волосов.

– Да?!

– Был взрыв в здании фабрики, вернее, там, где располагается администрация… Вы не против, если я закурю?

– Да ради бога… А Крюков жив? – испуганно спросила Иванка, думая сейчас больше почему-то о Рите, дочери Крюкова.

– Жив. Отделался легким испугом, что называется, – с иронией произнес писатель, закуривая. – Взрыв случился чуть раньше, за минуту до прихода Крюкова в свой кабинет. Кто-то установил взрывное устройство этажом ниже, в секретарской. Секретарши тоже, кстати, не было – и она опаздывала. В общем, чудеса чудесные – много шума и ни одного убитого или раненого.

– Может, это и не взрыв был? – предположила Иванка. – Какой-нибудь газовый баллон или что-то в этом роде?

– Иванка, вы очаровательны! – улыбнулся Волосов и поцеловал ее руку. – Газовый баллон… Нет, это был взрыв. Нашли взрывное устройство, констатировали его силу в тротиловом эквиваленте… Я по местному радио слышал. А перед тем как отправиться позавтракать, говорил с администраторшей. Буквально на ее глазах арестовывали этого… – Волосов задумался, держа в пальцах тлеющую сигарету. – Забыл фамилию… Ну, который компаньон Крюкова! У администраторши дом рядом, она все своими глазами видела. Господи, да как же его зовут, вот память…