Между людьми и кначетами

Итоги

Я разглядывал багровый значок с недоверием. Вертел на свету, пытаясь поймать ракурс, при котором буква сменится другой. Но нет – «А» в белоснежном кругу, от которого расходились лучи, оставалась на месте. Высшая оценка, значит?.. Я, конечно, думал, что неплох, но… Почему-то не верится. Противный червячок сомненья гложет душу. И теперь этот невероятный значок станет моим удостоверением личности на время стажерства. Каждый встречный, взглянув на него, сможет понять – а вот этот элитор из самых крутых! Чувствую какую-то тоску, смешанную со смущением.

А через два года, когда мы сдадим второй, окончательный экзамен и превратимся в полноценных элиторов – значок станет синим. Почему-то мысли об ответственности пугают. Я больше не буду подчиненным, слепо выполняющим приказы, – я буду сам принимать решения.

Вздохнув, я поднял голову и встретился взглядом с Альеном. Зло прищурившись, парень отвернулся и спрятал свой значок в карман. Но я успел разглядеть букву – «Б». Ха! Не удивлюсь, если его саботаж по отношению ко мне был замечен, и именно за это оценку снизили… Хотя нет – заметь кто-то, сейчас его бы судили за попытку убийства… А может, заметили, но подумали, что он случайно? Так или иначе, уж кто-кто, а Альен заслуживал высшую оценку. Каким бы мерзким человеком он ни был, учебе он отдавал всего себя. Теория, практика – как он старался, и вот… Может, косячил от волнения? Или оказался не готов к самой настоящей битве?.. Кто знает.

– Это Тэнлав, – долетел до меня громкий от злости голос парня, – Тэнлав ему подсудил! Как-то купил жюри. Наверняка.

Я вспомнил, как наставник говорил со светлым элитором неделю назад. Что, если именно он был моим судьей?..

– Да уж точно, – поддакнул друг Альена, – Тэнлав столько ему прощает… Ужасно, когда у преподавателей есть любимчики.

Я не верил своим ушам. Любимчики? О чем они вообще? Я всегда дистанцировался от всех вокруг и Тэнлаву доставлял только проблемы. И ничего он не прощал! За проступки он меня наказывал, как и всех… Звучит как бред, но этот червячок сомнения…

Я перевел взгляд на других. В кабинете, освещаемом солнцем из громадных окон, за одиночными партами сидели еще шестеро. Все довольны, возбуждены, переговариваются, смеются, глаза сверкают. Еще бы, предчувствие долгожданных приключений, настоящей охоты на кначетов не дает покоя. Пусть не все сдали на высший балл, но сдали, наконец закончили долгое восьмилетнее обучение…

На меня никто даже не смотрит. Ну да, я уже в первый год стал предметом мебели…

Стукнула дверь, в помещение стремительно вошел Тэнлав и оглядел всех горящими глазами, преисполненными гордостью.

– Поздравляю вас! Вы все молодцы. Каждый из вас хорошо потрудился и достоин продолжать дело лаки́ров. Продолжайте работать так же или даже лучше, чем вы учились, и, когда придет время, они впустят вас в Святую Обитель!

Дело лакиров… Говорят, тысячи лет назад загадочные светлые создания вышвырнули кначетов из нашего мира, и нам, элиторам, осталась малость – избавиться от них окончательно. Только вот как от них избавиться, когда они просто сыпятся нам на голову?

Удовлетворенный молчанием, наставник оглядел группу.

– Впереди вас ждет трудный и извилистый путь, опаснее которого вы еще не видели. Поэтому вы должны стараться изо всех сил. Вы справитесь! Я обучал каждого из вас и знаю, на что вы способны. Только помните – подготовка…

– …осторожность и переоценка противника! – хором, с улыбками, грохнул класс заученную фразу.

– Молодцы, – с некой сентиментальностью – мне показалось или я увидел в его глазах слезы? – улыбнулся Тэнлав. Хлопнул по пачке конвертов у себя в руке. – Здесь – имена ваших новых наставников и места встречи.

Учитель обошел комнату, кладя каждому конверт с именем на парту, вернулся за свой стол:

– Удачи вам. Пусть боги хранят вас в пути!

Выражая нестройную благодарность, стажеры поднялись и пошли к дверям, кто-то уже на ходу в нетерпении вскрывал конверт.

Я посмотрел на Тэнлава, провожающего взглядом учеников. Я должен задать вопрос, но как?.. В глупой надежде оттянуть момент я вскрыл конверт не вставая. Белоснежная хрустящая бумага, печать директора и Совета. Напутствие, поздравления, адрес встречи…

Заслышав шаги, я внутренне подобрался, но с деланным равнодушием не стал поднимать взгляд.

– Ну, кто там у тебя?

– Крой Кэ́ллит… Незнакомое имя.

– Ты его не знаешь? – удивился Тэнлав. – Второй из сильнейших элиторов. То-то я не увидел радости на твоем лице…

– С чего мне радоваться? – сухо сказал я. – Что он будет делать за меня всю работу, а мне в ближайшие два года только стоять и смотреть?

Наставник опешил, улыбнулся:

– Ну, ты в своем репертуаре, везде минусы найдешь. Любой другой бы на твоем месте радовался, ведь он может столько опыта передать.

– Это не обязательно. Можно быть хорошим элитором, но никаким учителем.

– Ты его не знаешь, а уже делаешь выводы! – Тэнлав покачал головой.

– Вот именно, я его не знаю, с чего мне радоваться?

Он замолчал, не в силах парировать, несколько секунд молча глядел на меня.

– У меня есть вопрос. – Я аккуратно сложил письмо в конверт – что угодно, лишь бы казаться равнодушным и не смотреть ему в глаза. – На каком основании мне присудили категорию «А»?

Снова молчание. Я таки убрал конверт в куртку и поднял взгляд. Ничего, кроме непонимания. Может, мои сомнения и подозрения Альена – фуфло?..

– Ты знаешь критерии. Ориентация в боевой обстановке, умение применять заклинания, пропуск ударов, количество и качество побежденных кначетов… Ты почти по всем получил максимум. Особенно жюри поразила твоя ориентация в бою: как ты просчитывал обстановку, действовал в окружении противников, при этом не давая им преимущества.

Да… Мои чувства куда сильнее чувств людей, это я понял в первый год обучения. Некоторых чувств у них даже нет. Никто из людей, закрывая глаза, не может видеть ауры вокруг.

– То есть, по-вашему, все справедливо? – Вот теперь я пристально смотрел ему в глаза, готовый заметить любую, даже легкую, тень лжи.

– Конечно! Я был уверен, что ты получишь «А».

Я недоверчиво взглянул на него. Что за дела?.. Неужели Дианера и Альен правы? Я не понимаю. Я мог столько времени этого не замечать?.. Какой бред. С чего ему так хорошо ко мне относиться? Я всегда вел себя с ним недружелюбно…

Я молча встал, пошел прочь, сухо бросил через плечо:

– Что ж, до встречи через два года.

– Может, судьба сведет нас раньше, – только и успел бросить Тэнлав вслед, прежде чем за мной закрылась дверь.

И тут же мне в объятия кинулся Яролас:

– Силь! Поздравляю! Ты был обалденно крут! – Глаза сверкали восторгом. – Как ты их! Ты был таким… таким! Отрешенным, будто делал какую-то обычную работу! Не растрачивал зря силы, только точные движения, попадающие в цель! Это было так круто!

– Что ты-то там делал вообще? – прервал я пламенную речь, чувствуя, как алеют щеки, и силясь отодвинуть любвеобильного друга.

Яр пожал плечами, восторг в глазах чуть поутих:

– Да им нужна была помощь с бумагами, вот я и вклинился!

– Ты называешь это – «вклинился»? – Я нахмурился. – Хватит уже выполнять все просьбы учителей! «Помоги с бумагами», «помоги с реквизитом», «у тебя же отец священник, пусть освятит нам оружие бесплатно!» Они ведь на тебе так до конца твоей жизни ездить будут, хватит уже…

– Но я правда хотел посмотреть на твой экзамен, – парнишка надул губы, – и вообще, если я могу помочь, почему нет? Мне же несложно!

Я вздохнул. Что с него взять?.. Святая наивность. Взъерошив соломенные волосы, я тепло улыбнулся:

– Пойдем. Уже завтра меня не должно тут быть, так что…

Он кивнул, пошел рядом, взяв меня за руку. Я в ответ крепко сжал его ладонь. А ведь и правда… Что я буду делать без его тепла? Без его света? Я уже так привык к нему…

– Силь… Я… – его голос стал другим. Задумчивым, хмурым… Кажется, его душа мечется в смятении. – На экзамене… То, что я видел… Кначеты, они… Ты заметил?.. Их ослабили магией, ввели в ярость. А до этого держали какое-то время в заключении в бесчеловечных условиях… Это так… Понимаешь… Они, конечно, враги, но… Но ведь мы ведь не должны уподобляться им, правда? – Он заглянул мне в глаза, силясь найти поддержку. – Пусть они враги, разве это повод мучить их? Так поступать… жестоко! Силь, разве я не прав? Ведь можно было провести экзамен по-другому! Просто тесты на теорию, заклинания на манекенах… Пусть результаты экзаменов будут не такими точными, какая разница? Это ведь можно обойти! Можно сделать так, чтобы во время стажировки наставник анализировал действия, и в итоге по отчету наставника присуждалась окончательная категория… Силь, что ты думаешь?

В его глазах такое волнение, беспокойство, почти мука. Ему и правда их жаль. Жаль кначетов! Я снова сжал его руку.

– Думаю, что я тебя обожаю. – Он моргнул, распахнул глаза, на миг потеряв нить беседы. – Ты читаешь мои мысли. Я тоже думаю, что данную систему давно пора менять.

– Так давай изменим! – Его взгляд снова загорелся. Получив поддержку, он приободрился, в голосе проснулся энтузиазм.

– Знать бы, как. – Я слегка нахмурился.

Какой напор! Прости, Яр, но я предпочитаю действовать один. Я хочу изменить этот мир, ты даже не представляешь, насколько сильно. Настолько далеко можешь не пойти даже ты, а я не могу рисковать, рассказывая тебе всю правду. Прости…

– Мы придумаем, – убежденно бросил друг, глядя вперед. – Обязательно придумаем. Вместе мы сможем, правда?

– Вместе – точно сможем, – улыбнулся я. – Но… Я же не могу остаться здесь. Я должен уйти с командой в путешествие.

– Да. – Яр серьезно кивнул. – Я понимаю. Но ты можешь помогать издали! Советами.

– Это я могу. – Я снова улыбнулся и взглянул на друга.

Не меняйся… Только, пожалуйста, не меняйся!

Затишье

В одиночестве я бродил по коридорам академии, прощаясь с ней. Всегда интересовал вопрос, знал ли кто-нибудь, кроме меня, о тайных ходах, комнатах, о секретах холодных камней?.. Я тешил себя мыслью, что нет. Это создавало между мной и академией какие-то интимные отношения, и мне даже было жалко ее покидать… Ведь если бы кто-то знал, наверняка эти тайники не были бы такими пыльными? Наверняка кто-то бы уже прибрал оставленные там людьми прошлого дневники, личные вещи… Правда, их не тронул и я, всего лишь изучил.

Откуда-то донесся заунывный распев священника. Что он тут делает?.. Заинтригованный, я пошел на звук. В этой части замка редко кто бывал, комнаты отводились в основном под склады. В самом начале крыла находилась часовня Девятерых. Похоже, служба проходила именно там. Впрочем, часовней это было назвать сложно – просто коридор внезапно терял одну стену и превращался в зал, в конце которого стояли девять алтарей, по бокам несколько скамеек для тех, кто пришел помолиться, да и все.

Вот из-за угла показались спины элиторов, стоявших ровными рядами. За ними виднелись гробы – три штуки. Перед ними ходил священник в белоснежной робе с вышитым Кругом Девятерых на груди, выводя какие-то благословляющие песнопения. Верующие считали, что они помогут хорошим душам достичь Святой Обители, где они будут навеки счастливы…

Приглядевшись, я разглядел на гробах амуницию погибших – робы, помощники, браслеты, значки… Значит, охотник убил троих. Смешанные чувства. Злость на то, что он вообще это сделал, уважение – что смог. Загнанный в ловушку, окруженный десятками противников, он все равно смог. А ведь охотники по силовой иерархии стоят не так и высоко. Ну, статистическое распределение позволяет предположить, что и среди обычных кначетов найдется кто-то, приближающийся к Королям…

– Можете попрощаться, – скорбно заявил священник и отошел в сторону.

По очереди элиторы подходили к гробам. Кто молча стоял, кто говорил какие-то слова – и почему я сомневаюсь, что души их слышат?.. Большинство после этого разворачивались и уходили, некоторые оставались, ждали товарищей, переговаривались.

– Не понимаю, как, как он сбежал?.. Мы не обнаружили дыр в заслоне. Как?..

– Может, он и не сбежал, – проворчал другой элитор, – может, эта тварь еще где-то прячется.

– Крой сказал, что его больше нет в городе. Крой редко ошибается.

Опять Крой?.. Я взглянул на говоривших. Как этот элитор мог обыскать весь город и заявить, что кначета больше нет? Это невозможно, это вне возможностей элиторов. Если только у этого человека нет каких-то секретов…

– Может быть, – проворчал второй, – сейчас как раз редкий случай.

– Если он убьет снова, мы вернемся. И больше он не сбежит.

– Ну заслон-то уже сам снялся… Он может сбежать и продолжать свои дела в другом городе…

– Вечно бегать он не сможет.

– И все же, мор его побери, как?!

Я отвел взгляд. Как, как… Есть многое на свете, друг мой, что и не снилось… И встретился взглядом с Тэнлавом. Конечно же, и он здесь, прощается с погибшими. Поймав мой взгляд, он подошел:

– Ты знал кого-то из погибших?

Похоже, подумал, что я намеренно пришел сюда.

– Кто знает. – Я пожал плечами.

– Бронер и Мастэн выпустились давно, наверное, их ты не видел. А Арла бывала здесь каждый год…

Арла… Что-то внутри остановилось. Перед глазами замелькали картины. Вот я в первый год прихожу сюда, вокруг страшные люди, я потерянный, одинокий, нас встречает Тэнлав, говорит, что теперь он будет нашим воспитателем… И появляется она – сияющая, с улыбкой, молодящей ее лет на десять, в сверкающем доспехе поверх робы, расшитой цветастыми узорами, темно-каштановые волосы, завязанные на затылке милым бантом, рассыпаются до лопаток, жизнерадостная и легкая. С ней сразу чувствуешь, что она своя.

В следующие годы я узнал, что она так приходила к первогодкам каждый год. Полгода она уделяла внимание всем, не обделяя никого, даже самых необщительных, как я, помогала влиться в окружение… Академия много потеряла. Люди много потеряли. Всплыла злость («Зря я тебя спас!») – и тут же волна стыда за эмоции. Откуда ему было знать, он видел в ней лишь врага.

Как же она любила детей… Если кто-то ссорился, мирила, помогала, утешала, разъясняла. Все время была с нами, готовая подхватить, поддержать. Придавала нам сил, уверенности… И каждый год снова уходила в поля, чтобы защищать других людей, которым требовалась ее помощь. Сильная. Умная. Добрая.

Она и позже Яр были моими солнцами в хмурые дни в обществе чужаков, и теперь… теперь… Что я буду делать, если умрет и он?..

Боги, как я понимаю ненависть людей. Когда ты теряешь того, кто тебе дорог, это так больно…

Я ведь так и не успел поблагодарить ее. Это было так сложно – признать, что среди людей тоже есть друзья, так трудно себя заставить, а потом – потом самому себе казался глупым, смешным. Это так неловко, когда уже взрослый ученик подходит и пытается что-то сказать. Жаль… Как жаль… Почему, почему я не сказал ей? Что такого в том, чтобы показаться глупым? Она ведь не из тех, кто посмеялся бы. Она хорошая… Замечательная… Она…

Я вздрогнул от ладони на плече, поднял голову. Похоже, наставник прочитал все на моем лице. В его глазах было сочувствие. Скривившись, я сбросил руку, шагнул прочь и встретился взглядом с холодными, пристальными глазами светлого элитора.

– Чего уставился? – грубо спросил я, проходя мимо. Ответа не последовало. До чего же это неприятно, оказывается, когда кто-то чужой видит тебя в момент слабости.

Остановившись рядом с гробом, я провел по гладкому дереву ладонью.

Что это?.. Закрыв глаза, я обострил ощущения. Это… Я не встречал такого раньше. Никогда. По ощущениям похоже на превращение душ людей в кначетов, но… такое светлое. Такое приятное. Такое легкое. Будто чистый свет. Нет никакого тумана, привычного кначетам.

Так, значит, ты жива, Арла? Может, ты и правда отправилась в Святую Обитель? Хочется верить. Не знаю, замечал ли кто-нибудь кроме меня, как ты грустишь, когда одна, как все вокруг на тебя давит, но… Я надеюсь, больше тебе не придется страдать. Спи спокойно…

Отвернувшись, я снова встретился с внимательным взглядом светловолосого элитора. Рядом с ним стоял Тэнлав и что-то тихо ему говорил. Каменная маска ничего не выражала. Что ему надо, мор его забери?

Отвернувшись, я было прошел мимо, но незнакомый, глубокий и сильный голос окликнул меня:

– Силь.

Повернувшись, я раздраженно взглянул на элитора:

– Что?

– Встреча назначена через полчаса. Ты успеешь?

Встреча?.. Ах да… В конверте… Гуляя, я совсем забыл про время. Но… Это говорит не Тэнлав – и откуда ему вообще знать, на сколько назначено, получается…

– Крой Кэллит? – и откуда в моем голосе столько нескрываемого отвращения?..

Да, в тот момент, когда я скорбел об Арле, он узнал обо мне больше, чем мне хотелось бы показывать, но… Надо же как-то контролировать свои эмоции. Однако вблизи он производит еще более сильное впечатление. Его аура, взгляд, высокий рост, размеренные движения, речь…

– Да.

Однако… Он и Тэнлав вместе, уже второй раз… Не приложил ли мой наставник руку и к тому, чтобы именно этот человек оказался моим учителем на ближайшие два года? И как односложно говорит: никаких упреков, никакой реакции на недовольство, и в том числе никакой поддержки, никакого сочувствия. Может, это и хорошо?

– Да. Успею.

Во всяком случае, и мне не придется быть многословным.

– Мы можем пойти вместе. Твой напарник, возможно, нас уже ждет. Задание уже есть, так что нам следует сразу отправляться.

Пойти вместе? И отчего от этой мысли желудок переворачивается?.. А про задание новость, конечно, хорошая.

– Нет.

– Ты еще не собрал рюкзак? – Тэнлав оглядел меня. – Может, тебе помо…

– Нет. – Я вперил в него ледяной взгляд, развернулся и пошел прочь.

Боги, я как будто цыпленок под крылом. Какого хрена они докопались? Какой еще, к Бездне, рюкзак… Ах, да, спальник для ночевок «в поле», перекус в дорогу, сменная одежда, личные вещи… Я так привык все это хранить в тени, что совсем не подумал об этом. Ну, спасибо, наставник, по крайней мере, с твоей помощью я не буду выглядеть подозрительно.

Однако надо поспешить. Жаль, не успел обойти всю академию. Ну да ладно. Все равно все дороги элиторов ведут сюда… Как минимум на повторный экзамен я вернусь. Многие и так возвращаются – кто-то оказывается рядом и заходит в гости, кто-то приезжает помогать охранять учеников на экзаменах, кто-то прибывает ловить кначетов… Редкий кначет, конечно, доходит до середины столицы. В основном они сюда просто вообще не суются. Самоубийство чистой воды – в городе, полном элиторов, пусть и учеников-учителей, а не постоянных практиков, тебя на раз-два вычислят и уничтожат.

Выйдя из академии, я направился к месту встречи, благо и город за восемь лет я изучил достаточно хорошо. По пути зашел в несколько магазинов, на часть отпускных денег, выданных ранее вместе со стандартной амуницией элиторов, купил нужные вещи, и в гостинице, где, судя по всему, остановился Крой (вот же мажор, что, комнаты родной академии слишком просты для тебя?) оказался почти минута в минуту. Портье, презрительно оглядев меня – еще бы, их гостиница с дорогим убранством не создана для таких простых вояк, как я, – подтвердил, что меня ждут, и назвал номер. Поднявшись, я поднял кулак, чтобы постучать, но скривился и толкнул дверь.

На меня обернулись двое: уже знакомый ранее Кэллит и смутно знакомый – видел в коридорах академии – парнишка из какой-то параллельной группы. Чуть повыше меня, короткие угольно-черные волосы, серая форменная роба небрежно накинута на плечи, по губам гуляет веселая, добродушная улыбка.

– Привет! Мы только тебя и ждем! Я Верлопа́рлок! – Он, все так же улыбаясь, протянул руку для приветствия. – Можно просто Ве́рло!

Глядя ему в глаза, я сухо бросил:

– Силь.

И отвернулся. Краем глаза заметил, что в его глазах ни капли разочарования. Он легко опустил руку, с жадным любопытством спросил:

– Что это за имя такое? Никогда не слышал.

Я равнодушно разглядывал ковер на стене. Еще бы, откуда тебе слышать имя, данное кначетами?

Снова ничуть не расстроившись из-за игнорирования, напарник повернулся к командиру:

– Значит, мы идем? Не могу дождаться первого задания!

– Идем. – Кэллит взглянул на меня, на рюкзак за моей спиной. – Ты готов?

– Вполне.

Кивнув, Крой направился к двери. Развернувшись, я вышел первым.

Ничего так компания. Раздражающий своей явной проницательностью командир и раздражающий явной болтливостью напарник. Отлично, просто отлично… Куда может быть лучше…

Часть первая

Смертоносная красота

Двухэтажное здание с барельефными колоннами, узорчатыми окнами… Конечно, кто еще может позволить себе купить на черном рынке Книги Бездны? А вот и сам богатей – стоит у дверей, нетерпеливо переминается, глядя, как мы приближаемся. И давно он тут ждет? Страшно оставаться в доме? Координаторы сообщили, что кначет скрылся, но люди такие суеверные…

Как только мы подошли, аристократ поспешил заверить Кроя, даже не подумав поздороваться – скорее от страха, чем от невежества:

– Мы ничего не трогали, как нам и сказали! Прошу вас, следуйте за мной!

Провожает лично, не просит слуг. Лебезит… Еще бы. В его доме призвали кначета. Хранители Чистоты могут вот-вот появиться на пороге, и тогда ему мало не покажется… Особенно, если он виновен, если это он купил, как они называют, грязь – книгу или чертеж призыва, или сам совершил ритуал призыва.

Богатей обратился к элиторам, когда нашел труп дома. Рассказал все как есть, честно и откровенно. В академии говорили, что это редкий случай – обычно, боясь гонений, все пытаются скрыть следы преступления. То ли этому хватило ума понять, что рано или поздно все равно узнают и найдут и лучше признаться самому – больше шансов на оправдательный приговор, – то ли он просто честный… Ха, Силь, ты сам-то в это веришь? Богатство и честность трудносовместимые вещи.

Боковым зрением я заметил, как Верло восхищенно вертит головой. Ну да, откуда простому парнишке бывать раньше в таких домах? Ничего, скоро привыкнет.

Поднявшись на второй этаж по алому ковру, лежащему на мраморных ступеньках, мужчина остановился у одной из дверей, распахнул, приглашая, а сам остался снаружи.

Кэллит прошел внутрь, взглянул на нас, замерших на пороге:

– Приступайте к осмотру.

Мы вошли следом, огляделись. Под потолком витает дым от ароматических палочек. Окна завешены толстым тюлем, расшитым золотой нитью, на стенах темных оттенков картины – преимущественно море и лесные пейзажи, в углу большой шкаф, дверцы распахнуты, на полу валяется одежда – кто-то здесь рылся. Одежда кначетов непривычна для нашего мира, этот, видимо, искал что-то подходящее для маскировки… Пока я раздумывал, что призванный мог выбрать, Верло во все глаза пялился на труп, лежащий на кровати, устланной атласными тканями, – молодой человек смотрел в потолок, на губах застыла счастливая улыбка, на шее – следы ладоней. Светлые волосы разметаны по одной из многочисленных подушек. Кое-как новоиспеченный потерянный стажер оторвал взгляд от мертвеца, перевел на круг призыва в углу…

Подавив насмешливую улыбку, я подошел к телу, осмотрел. Никаких следов магии. Тьма почти не ощутима. Еще бы, иномирец был тут, наверняка, всего несколько минут… Появился – убил – убежал. Других следов тьмы нет. Кначетом убитый не станет. Ну, по крайней мере, он умер счастливым. Мало кому это удается…

Отвернувшись, я наткнулся на взгляд Кэллита, замершего у двери. Он пристально следил за нашими действиями.

– Что, теперь мы будем делать всю вашу работу? – ядовитая реплика вырвалась прежде, чем я успел прикусить язык.

Верло, рассматривающий руны, повернулся, с любопытством взглянул на меня и на командира. Тот ничуть не смутился, смотрел на меня, как всегда, спокойно и прохладно:

– А ты не хочешь научиться делать свою работу?

Туше. Ведь как раз первой моей мыслью было, что такой знаменитый элитор не даст нам поработать… Но сдаваться совершенно не хотелось.

– Это не значит, что вы теперь можете вообще ничего не делать.

– С начала нашего расследования прошла пара минут. Может, подождешь хотя бы день, прежде чем делать выводы?

Дважды туше! Я окончательно смутился, деланно равнодушно пожал плечами и снова огляделся. Никаких следов борьбы. Никаких ран. Ничего интересного, только круг…

Я подошел к Верло. В углу, рядом с отогнутым ковром, лежат пустая банка с чем-то красным – кровь? – и листок старой бумаги со схемой призыва. По краю круга свечи и ароматные палочки – уже почти все выгорели, потухли, но все еще источают приятный цветочный аромат, хотя лично мне слишком бьет в нос.

Между двумя багряными кольцами светятся руны, а в центре чернеет портал, похожий на водную гладь, испускающую туман. Символы кажутся такими знакомыми, родными… Я не знал, что значит каждая из них, но интуитивно чувствовал их, ощущал и, если бы захотел, мог бы изменить их функции силой мысли. Дар, данный мне с рождения.

Голос Кэллита прервал поток мыслей:

– Вердикт?

Верло глянул на меня и, увидев, что я не собираюсь отвечать, выпрямился:

– Портал нарисован кровью, а значит, призван кначет с большим магическим потенциалом и опаснее обычного. Судя по размеру круга, один, – я с некоторым удивленным любопытством наблюдал за серьезным, сосредоточенным лицом товарища – слишком уж привык к его лихому раздолбайскому виду. – Судя по… – парень было взглянул на труп, но тут же отвернулся, прокашлялся, возвращая голосу твердость, – судя по выражению лица покойного, это морок. – После короткой паузы он поправился: – Морочка, точнее, жертва ведь парень…

А вот это заблуждение всегда было забавно слышать. Даже элиторы считали, что магия мороков сильнее действует на противоположный пол. Тут легко ошибиться, когда думаешь, что эти кначеты созданы для сексуального наслаждения. В своем мире, Бездне, как его называют люди, или Олокузе, как его называют кначеты, мороки в основном действительно занимались «околодосугом», но секс был, прямо так скажем, далеко не главным – куда важнее беседы, разговоры. Местное название мороков не подразумевало ничего, связанного с обманом. Там их называли «лучан». Они помогали кначетам разобраться в себе, своих проблемах, найти решение, преимущественно занимаясь только тем, что задавали вопросы и находили какие-то нужные слова, которые клиенту было нужно услышать. Спорить, я, конечно, не буду, все равно не докажу, но есть то, что я возразить могу:

– Может, ему нравились парни.

Товарищ взглянул на меня:

– Если это аристократ, то сразу извращенец?

Я фыркнул:

– Извращение это только для бедняков, которым, чтобы выжить, нужно плодиться, чтобы дети помогали по хозяйству. Для тех, кто может себе позволить любовь, а не расчет, – это норма.

Крой постарался вернуть беседу к делу:

– Это все?

Верло нахмурился, задумался, неуверенно пробормотал:

– Все вроде…

Похоже, чувствует себя как на экзамене. Я хмыкнул, особо не скрывая удовольствия от созерцания его неловкости. Парень покосился на меня, снова нахмурился и принялся усердно изучать носки сапог.

– Тебе есть что добавить?

Повернувшись к командиру, я убедился, что он смотрит на меня.

– А надо?

– Если хочешь чему-то научиться – надо, – сухо сказал Кэллит.

Ох… Я скептически приподнял бровь:

– От того, что вы проверяете знание мной теории, я чему-то научусь?

– Нет. Ты научишься чему-то, если будешь думать и рассуждать. Если будешь делать это мысленно, то никто не сможет указать тебе на ошибку.

Я скучающе ковырнул ноготь, вытаскивая пыль, накопившуюся в дороге. Говорить совсем не хотелось, но становилось очевидно, что от Кэллита проще и быстрее отделаться, дав ему то, что он хочет.

– На теле нет повреждений. Кровь не его. Тут был еще как минимум один человек, кроме жертвы.

– Хорошо, – командир выглядел вполне удовлетворенным. – Ваши следующие действия?

– Допросить хозяина, – тут же выплюнул Верло заученную мысль.

– Приступайте.

Кэллит посторонился от входа, выпуская нас. Я последовал за быстрым товарищем, ловя себя на неприятной мысли, что пока мои опасения не оправданы и командир выглядит хорошим учителем. Почему эта мысль мне неприятна, когда должна радовать?.. Но я додумать не успел, пришлось сосредоточиться на беседе.

– Позвольте задать вам несколько вопросов. – Верло остановился напротив замершего недалеко в коридоре аристократа. – Кем был погибший?

Тот замялся, глаза забегали.

– Это важно?.. Просто наш гость. Вам ведь нужно найти кначета, какая вам разница?

– Мы знаем, что в призыве участвовал кто-то еще, – серьезно ответил стажер, и я прикрыл глаза ладонью – Офасса, богиня понимания, если люди врут и ты еще жива, снизойди до дурака… Хозяин хором ведь тоже подозреваемый! Надо иначе добывать информацию! Вот он теперь так возьмет и признается…

Мужчина ожидаемо побледнел:

– Это невозможно, он был один.

– Может, он впустил кого-то мимо вас. Поэтому мне надо знать, кто он, чтобы понять, кто мог быть с ним.

Аристократ снова замялся.

– Кначет на свободе, – заметил я, – если кто-то из вашего дома участвовал в призыве, он может вернуться, чтобы убить свидетеля.

Блеф, конечно. В теории может, но вряд ли кначет думает о том, что люди могут составить его портрет и таким образом найти.

Хозяин так побледнел, что я запереживал. Переборщил с запугиванием – как бы не грохнулся в обморок.

– Видите ли, я не знаю этого молодого человека, он друг моего сына… Поговорите с ним. Я провожу вас.

Мужчина поспешил по коридору дальше. Кэллит молчаливой тенью следовал за нами, никак не вмешиваясь в происходящее. За соседней дверью на стук ответил глухой голос:

– Я занят!

– Элиторы хотят с тобой поговорить, – мягко произнес аристократ.

За дверью воцарилось непродолжительное молчание, потом послышались шаги, и дверь распахнулась. На пороге возник взлохмаченный парень лет двадцати. Помятая одежда, усталый вид, синяки под глазами… Похоже, он долго не спал и, возможно, участвовал в ночных событиях.

Дождавшись, пока мы пройдем, юноша захлопнул дверь перед носом отца и, обернувшись, мрачно спросил:

– Чего вы хотели?

– Сочувствуем вашей потере, – заговорил Верло, дождавшийся кивка от командира, – нам нужно знать, кем был погибший и кто был с ним в прошлую ночь.

– Его звали Лексер Денеш, сын археолога Альбино Денеша. Их дом в конце Серебряной улицы. Он пришел с человеком, которого я видел впервые, попросил комнату на ночь. Мои друзья часто так делают, когда дома становится слишком… душно.

– Значит, вас с ними не было? Вы что-нибудь знаете, слышали? Сможете описать спутника Лексера?

– Нет, я особенно его и не разглядывал. Они поздно пришли, я хотел спать, просто впустил, и все. Было темно, а человек был в плаще с капюшоном. Я ничего не слышал.

Верло разочарованно поджал губы. Я недоуменно разглядывал его. Он вообще не дает себе даже помыслить о том, что ему могут лгать?..