Сторож

– Говоришь, правительство плохое? Думаешь в других странах хорошее?! Считаешь, что они будут над такими беженцами, как ты трястись?! Глава государства в первую очередь заботится о государстве в целом, о его неприкосновенности со всех сторон! Если ты сам не можешь для себя что-то сделать, а только ноешь да жалуешься на руководство, то какой от тебя вообще толк?! Русские, блин называются!

– Парень, остынь, – примирительно сказал один из метро́вцев.

– Мужики, может, не будем ссориться из-за того, что уже не изменить? – тоже попытался унять разъяренного молодого парня другой работник метро.

Мастер с трудом откашлялся и, тяжело дыша, махнул рукой.

Справа в свете фонарей обозначился зарешеченный тоннель, ведущий к вентшахте.

Вольт навалился на штурвал гермодвери, но ему это давалось с трудом.

– Дай-ка я, – отодвинул пацана Володя.

Штурвал скрипнул, и расположенные по всему периметру двери блоки гидравлики и тяги, двинулись в своем направлении, приводя в движение запорные механизмы.

Вольт подключился к работе, и общими усилиями они разгерметизировали дверь в очередной тоннель.

– Фуф… – выдохнул Вольт.

– Далеко еще? – спросил Володя, чувствуя, что уже почти задыхается.

– Не, это подходняк к вентшахте, а от нее по вентеляшкам выберемся на Спортивную-2.

И, действительно, примерно через полчаса передвижения в наклоне по низкому ходку Вольт остановился и указал на пол.

– Нам сюда! – торжественно выдал он.

Квадратное отверстие уходило на метра два вниз, где виднелся пересекающий ее металл вроде дроссельной заслонки, и эта заслонка была открыта.

Володя посмотрел на попутчика с подозрением и спросил:

– А ты был уверен, что вон та штуковина будет открыта?

Вольт немного смутился, но ответил.

– Сколько раз я тут был, всегда она открыта.

– Ладно, полезли вниз! Никогда не думал, что скажу такое, но я очень хочу увидеть людей!

– Ты не любишь общество? – спросил Вольт, когда юркнул в квадрат прохода.

– Я не люблю людей, – усмехнулся Володя, придерживая за руку молодого диггера.

Щуплое тело Вольта пролезло между заслонкой и стенкой вентканала, после чего он скатился по наклонному скату и приземлился на ноги.

– Порядок, я внизу! – крикнул пацан.

Володя полез следом, но тут же его обдало жаром, проход с заслонкой для него оказался узковат.

– Вольт, проблемы!

Но пацан уже и сам видел.

– Жди!

Володя сидел в небольшой камере между вентиляционной отдушиной, откуда он спустился, и потолком коридора, куда выходила эта вентиляция. Спустя пару минут он услышал скрип и громыхания дерева по кафельному полу.

– Что там у тебя? – позвал он Вольта.

– Сейчас!

Вольт прокряхтел, куда-то забираясь, и Володя увидел, как пацан навалился на скат стены с разводным ключом в руке.

– Я сейчас немного наклоню заслонку, а ты попытайся протиснуться, – начал инструктировать Вольт, – а когда чуть пролезешь, я верну ее в обратную сторону, и ты выскочишь с этой стороны.

– А если я застряну? – занервничал Володя.

– Думаю, нет!

– Думает он… – буркнул новоявленный диггер и полез в проход.

Действительно ему удалось просесть глубже, и Володя дал команду на передвижение заслонки. Рывок вниз, удар в подбородок, резкий спуск по скату, толчок ногами в деревянные козлы, и Вольт полетел на Володю сверху.

– Чтоб тебя… – выругался Володя, столкнув в сторону помощника, и потрогал больно ударившийся о заслонку подбородок. – Опять кровь…

Коридор, куда они спустились, имел несколько железных дверей, которые, естественно, были закрыты. Пройдя влево мимо четырех кабинетов, повернули направо и по лестнице вышли в узкий проход с закругленным потолком. Этот отрезок коридора загибался крутой дугой влево и выводил их…

Вольт открыл дверь и указав рукой, торжественно произнес:

– Добро пожаловать на станцию Спортивная-2!

– Ох… – с каким-то облегчением выдохнул Володя и, широко улыбнувшись, вышел в зал траволаторов.

Володя посветил фонарем. Слева, у нижней гребёнки эскалатора, виднелся запертый станционный затвор, а справа, в темноте тянулись замершие дорожки траволатора. К тому же, почему-то стояла звенящая тишина, а отсутствовавшее освещение давило мрачной пустотой.

– А где люди? – озадаченно спросил Вольт, так же заметив полнейшее безмолвие и темноту вдалеке станции.

Вновь стало душно, и захотелось пить, но вода уже давно закончилась.

– Пойдем на верхнюю платформу, – уверенно зашагал вперед Володя, утирая пот с лица.

Вечно холодная нижняя платформа станции Спортивная-2, была не такой жаркой как сами тоннели, но и былой свежести тут не осталось. Герметизация сделала свое дело.

Радость нахлынула потоком, когда на подходе к платформе, Володя услышал тихие голоса и увидел, падающий с верхней станции слабый свет.

– Люди! – выкрикнул он и ускорил шаг.

Вольт поплелся за ним.

Двухъярусная односводчатая станция глубокого заложения – Спортивная-1 – на своих платформах укрыла менее полутысячи человек, из которых около двухсот были курсанты из военно-космической академии имени А. Ф. Можайского.

Когда началась тревога, молодая дежурная по станции впала в ступор. На себя все взяли ее помощница Тамара Сергеевна – пожилая женщина, и старший инспектор службы транспортной безопасности Василий.

Атмосфера, как и везде на станциях, была давящей на психику выживших. Из-за чего все разговоры велись шепотом. Укрывшиеся в эту ночь люди собрались на платформе станции Спортивная-1, так как составы поездов отстаивались на верхней ветке кольцевой линии. Женщины с детьми распределились по вагонам, и испуганная не многочисленная детвора провалилась в тревожный сон.

Вскрыв небольшое хранилище со стратегическим запасом продуктов питания, Василий и Тамара Сергеевна с помощью остальных работников метрополитена начали выдавать пайки на двое суток.

– Там кто-то идет! – услышал встревоженный женский голос Володя, поднимаясь по эскалатору.

– Люди идут, – ответил он.

Освещение на станции было приглушенное, видимо, пытались пока экономить. Володя вышел на платформу. Мрачные люди начали стягиваться к вновь прибывшему. Вольт почему-то медлил, оттягивая подъем.

– Ты откуда такой взялся? – спросил подошедший мужчина.

– Я с Чкаловской! – ответил Володя, широко улыбаясь.

Он и не думал, что будет так рад видеть людей.

– Вова! – крикнули из толпы.

Протискиваясь сквозь столпившихся, к Володе пробирался Василий. Невысокий, средних лет мужчина, помахал рукой. Володя ответил ему.

Подступивший сзади Вольт зло глянул на недавнего напарника, к которому подошел инспектор службы транспортной безопасности. Тут же диггер вспомнил, как Володя сбрасывал вниз свою верхнюю одежду, чтобы не застрять в вентканале.

Тогда Вольту показалось, что на джемпере мелькнули знакомые погоны инспектора СТБ, но он не придал этому значения, зато теперь все встало на свои места.

– Ты не сказал! – обвинительным тоном зашипел молодой диггер, испепеляя Володю взглядом.

– Вольт, расслабься, – примирительно улыбнулся Володя. – Больше нет ни СТБ, ни диггеров, да вообще никого! Над нами смерть, и мы даже не знаем, спасут нас или уже некому. Теперь мы здесь одна команда, одна семья! Мы должны держаться вместе!

Володя шагнул к Вольту, протягивая руку для рукопожатия, но тот резко отстранился, глядя исподлобья, и заиграв желваками, пошел вглубь станции. Люди расступились, пропуская.

– Вольт! – крикнул он вдогонку.

– Вот значит, почему ты – Сторож! – по-детски обиженно бросил пацан и скрылся из виду.

Володя поднял глаза к потолку и устало выдохнул. В этот момент все, кто находился неподалеку и слушал разговор, задумались над его словами.

Глава 5

Володя втянул воздух через зубы, когда разбитую под левым глазом щеку начали обрабатывать перекисью водорода, от чего рубцы защипало, и задергался глаз.

– Не шипи! – зыркнули большущие и злые голубые глаза «медсестры».

С ранами на лице Володи возилась молодая, светло-русая, немного скуластая девчонка. Одна из тех, кто на Спортивной оказывал помощь пострадавшим при спасении.

– Что же все сегодня на меня рычат? – дернул щекой от боли Володя.

– А что, тебя по головке погладить?! – спросила она и резко протерла рану марлевым тампоном.

– Ай! – дернулся в сторону Володя. – Сдурела что ли?!

– Сизова, а ты сможешь по головке-то? – усмехнулся Гребнев. – Или тебе еще нельзя?

– Пошел ты, Гребень! – выкрикнула девчонка и запустила в Гребнева ножницами.

Володя резко поднялся и отступил на шаг со словами:

– Ненормальная какая-то.

Приложил кусок марли к лицу он отошел от «медсестры».

Пока Василий с помощницей дежурной по станции занимались провизией, Володя решил подойти к временному медпункту, и надо же, такая оказия, что симпатичная на вид «медсестра» оказалась юной мегерой.

Володя сел на скамейку у круглого проема на нижнюю станцию, из которого поднимался светильник в виде торшера. Жжение под глазом заставляло морщиться. К нему подошли трое курсантов и расположились рядом. То, что это курсанты, он определил по их частичному облачению в военную форму.

– Что с ней? – спросил Володя, мотнув головой в сторону медпункта. – Она же из ваших?

– Да, с третьего курса, – ответил крепкий невысокий парняга с ежиком русых волос и густой синевой глаз, кого назвали Гребнем.

– Переживает потерю родных? – уточнил Володя, посмотрев на русоволосую мегеру.

Медпункт был расположен между круглыми проемами в центре платформы. К «медсестрам» постоянно кто-то подходил и жаловался на самочувствие.

Гребень стал мрачным.

– Ее подруга не успела спуститься… – ответил он и машинально достал из-под выреза футболки маленький серебряный крестик, став крутить его в руках.

Володя вновь глянул на девчонку, понимая и такую потерю.

– Ты же с «Чика́лихи»? – на всякий случай уточнил Гребень. – Там наших много прибежало?

Володя задумался, вспоминая. Потом осмотрел станцию и ответил.

– Точно в два раза меньше чем здесь.

– Хорошо, – улыбнулся Гребень, – значит, почти все успели.

– Вот только некоторые побежали в бомба́рь¹⁶… – хмуро добавил черноволосый жилистый курсант, сидевший справа от Гребня.

Он напоминал казаха, только с непривычно вытянутым лицом. Зато колючие черные глаза, как и положено, смотрели сквозь узкие прорези.

– Обуй, мы до них доберемся и вытащим! – пообещал Гребень.

– В чем добираться собрался? – хмурясь, спросил высокий и такой же крепкий как Гребень, третий курсант.

Скуластое лицо боксера с приплюснутым носом смотрело на сокурсника серыми глазами. Он размазал пот по темным волосам и отлепил футболку от мокрого тела.

В голове Володи тут же созрел план, но пока он не стал торопиться, чтобы не упустить возможность, а чтобы продолжить разговор с курсантами, обратился к Гребню.

– В Бога веришь? – без тени иронии спросил Володя, указав на крестик.

Гребень перестал тискать серебро креста и посмотрел на распятие, грустно улыбнувшись.

– Нет, – вздохнул он, взглядом потянувшись куда-то за пределы метро.

Володя, как и сокурсники, молчал. После долгой паузы Гребень вдруг заговорил, оставаясь все также где-то очень далеко.

– Мама в Бога верит… верила, – поправился он. – Это она меня попросила сходить с ней в церковь и покреститься, перед тем, как я поступил в академию. Сказала, так ей будет спокойней меня дожидаться…

Володя кивнул, понимая.

После долгого молчания, Гребень спрятал крестик под одежду и, посмотрев на Владимира, спросил:

– А ты верующий?

Володя потянул кожаный плетеный шнурок, и достал из-под рубашки круглую серебряную подвеску.

– Валькирия. Знаешь, что это? – спросил Володя, улыбнувшись.

– А, язычник, – усмехнулся Гребень и посмотрел на «боксера»: – Ва́дин. Твой друг!

Высокий крепыш подал открытую руку для приветствия, и они с Володей крепко ухватились друг друга за предплечья у локтя.

– Ва́дин! – представился «боксер»-Вадинов, улыбнувшись.

– Сторож! – ответил Володя.

– Как уже сказала Сизова, я – Гребень! – широко улыбнулся Гребнев.

– Обуй! – представился казах Обуев.

План Володи начинал действовать, знакомство заведено.

– Вован! – послышался голос Константина, еще одного коллеги по СТБ, и Володя привстал со скамейки.

– Я здесь! – махнул он рукой, но сам на встречу к Косте не пошел, специально оставаясь рядом с курсантами.

– Ну что, тебя подлатали? – спросил Константин, подойдя ближе и намереваясь что-то сказать.

Володя его опередил, заговорив достаточно громко, чтобы его услышал не только Костя.

– Что с вентиляцией?

Константин даже немного опешил.

– А что с ней? – не понял он и машинально вытер пот со лба.

– Вы с Васей здесь сейчас главные? – спросил Володя и, не дав ответить, продолжил: – Надо открывать герму в вентшахте, иначе мы здесь задохнемся.

На станции мгновенно образовалась полнейшая тишина. Всех интересовал этот вопрос. Курсанты внимательно посмотрели на реакцию подошедшего инспектора СТБ. Константин набрался смелости признаться и ответил:

– Мы не знаем, как фильтры провентилируют то, что сейчас на поверхности. Да мы вообще не знаем, что там наверху!

– Давай я схожу! – все же дождался нужного ему момента Володя, выразив желание.

Неизвестность о том, что сейчас происходит на Чкаловской, ему не давала покоя. Как там Стас, как Дима?

– Ты что, сдурел? – вырвалось у одного из подошедших курсантов. – Жить надоело? Там, наверное, сейчас пекло ада!

– Вот именно – наверное! – вдруг сорвался Володя.

К собравшейся большой компании подошел Василий. Всегда спокойный и рассудительный он взял за плечо Володю.

– Вова, не горячись. Мы уже все решили. Сейчас с мужиками сходим до вентшахты, запустим установку очистки ФВУ, после чего отопрем гермозатвор.

– И надолго ее хватит, работы этой установки? – спросил мужчина, прижимая к себе испуганную девочку лет десяти. – Я так понимаю, здесь все на дизельгенераторах?

– Это дополнительная установка, и она только очистит фильтры, а дальше они будут работать самостоятельно, автономно, – пояснил Василий.

– Так чего же вы ждете, ироды?! Мучаете нас! Дети задыхаются! – закричала круглолицая, раскрасневшаяся женщина, поблескивая по́том.

– Мамаша, сядьте… пожалуйста, – с нажимом попросил один из сотрудников полиции.

Истеричная тетка уселась на скамейку, идущую вокруг проема на нижний ярус. И хоть с опаской, но зло посмотрела на блюстителя порядка.

Но полицейский уже забыл о ней и обратился к Василию.

– Чем мы можем помочь?

При бегстве в метро на обе Спортивные успели только два экипажа по три сотрудника, плюс на самих станциях дежурили по одному постовому. И сейчас все полицейские ожидали от работников метрополитена каких-нибудь действий.

– Если есть желание, можешь пойти с нами до вентшахты, а другие пока пусть здесь за порядком присмотрят, – Василий скосил взгляд в сторону истерички.

Полицейский кивнул.

– Тебя как звать, старшина? – Василий протянул ему руку.

– Серёга, – пожал в ответ руку, представившись, блюститель порядка.

– Вася, – ответил Василий и, повернувшись к Володе, спросил: – Ты-то чего такой злой?

– Потом расскажу… – буркнул Володя, мимолетно глянув на сотрудников полиции.

Сейчас Володя не доверял сотрудникам правоохранительных органов, как бы ни хотел.

– Может, сходишь перекусишь, пока мы отлучимся?

Володя кивнул и обратился к курсантам:

– Где тут пункт выдачи?

Глава 6

После того как запустили фильтро-вентиляционную установку, люди будто заново родились и дышали полной грудью. Спасшиеся начали разбредаться по станциям, так как на нижней платформе то же включили освещение. Но дежурная посоветовала светильники все же держать приглушенными, несмотря на то, что запасов топлива в подсобных, складских помещениях было предостаточно, а сейчас освещение работало на аккумуляторах.

Василий с Володей сидели в комнате дежурной верхней станции. Все, что произошло на Чкаловской, Володя рассказал Василию наедине.

– Надо нашим ментам рассказать, – тихо предложил Василий, хотя они в помещении были одни.

– Нет! – зло шикнул Володя. – Даже не думай, я им не доверяю!

Василий, как и семьдесят процентов штата службы транспортной безопасности, когда-то служил в полиции. Он достаточно хорошо разбирался в людях и был уверен в тех, кто сейчас находился на станции, после того, как с ними со всеми пообщался.

– Вован, у тебя паранойя, – по-доброму улыбнулся Василий.

– Ты не видел безумный взгляд этого здоровяка! – не унимался Володя. – Я даже фантазировать не хочу, что сейчас там у них происходит…

– Кто сегодня был старшим смены? Диман? – уточнил Василий.

Володя кивнул.

– Вот и отлично! Оба Димы с ситуацией справятся, – заверил Василий.

– Ты просто не понимаешь, – замотал головой Володя.

После минутной паузы Василий сдался.

– Вижу тебя не переубедить. Когда собираешься идти?

– В четверг, – твердо ответил Володя.

– Почему – четверг? Это уже послезавтра будет! – недоумевающим взглядом посмотрел на коллегу Василий.

– Я со Стасом так договорился. Молодой мастер эскалаторной службы, помнишь? – объяснил Володя.

– А, понял, – кивнул Василий. – Но мне кажется это неудачная идея, так рано покидать укрытие. Надо бы дождаться пока фон немного спадет.

– Некогда ждать! – будто предчувствуя беду, ответил Володя.

Василий вздохнул.

– Ну что ж, если ты действительно собрался идти, то советую сутки не кушать.

Володя открыл было рот, чтобы узнать, о чем это он говорит, но тут же понял.

– Мы увидим изнанку ада…

Василий кивнул.

– Если не все обгорели, а умерли от радиации, то думаю, картина будет не лучше. Мне было бы страшно выходить… – мрачно признался Василий.

– Я обещал помочь! – упрямо ответил Володя, и желваки на его скулах заиграли праведным гневом.

– Ты же понимаешь, что не все менты такие? – спросил Василий.

– Вась, ты защищаешь, потому, что сам когда-то был ментом! – злился Владимир на своего знакомого.

– Нет, Вован, твари обитают во всех средах. Да ты и без меня это знаешь. Вспомни про твою прошлую работу, сам же рассказывал, – Василий был как всегда спокоен.

– Да… – вздохнул Володя.

На станции метро Чкаловская временно установилось шаткое равновесие перемирия. Единственное: захватившие станцию полицейские взяли себе в работники некоторых мужиков. «Невольники» демонтировали круглый антуражный пропеллер, который находился в стене над проходом к эскалаторам, открыв тем самым отверстие во внутреннее пространство.

Для всех, кто не знал о строении помещений станции метро, стало неприятным открытием, что левая дверь от поднятого затвора выводила на лестницу, ведущую наверх, где располагались несколько помещений, которые и заняли диктаторы. А через круглое отверстие, где совсем недавно гнездился пропеллер, постоянно кто-то наблюдал за происходящим на платформе.

Когда старший сержант Культура сказал, что ему нужен компетентный человек для осмотра всех помещений станции, в качестве экскурсовода вызвался Стас, как бы его не останавливал постовой Дмитрий.

Когда два блюстителя порядка во главе со Стасом ушли в коллектор, к Дмитрию подошел один из сотрудников полиции и тихо сказал.

– Ты сильно не волнуйся за пацана, ничего он ему не сделает.

– Так же ничего, как это было с Мишей и его соратниками? – зло глянул на него Дмитрий.

Сержант полиции тяжело вздохнул, и ответил:

– Он и мой был знакомый…

– Так почему ты не остановил его?! – чуть не закричал Дима, и на них обратили внимание.

– Демид, проблемы? – отреагировал стоявший поодаль один из сотрудников.

Демидов придержал Дмитрия и ответил:

– Нормально все, я разберусь.

Узнав, что в подплатформенном пространстве имеется более сорока различных помещений, где могли разместиться почти все спасшиеся на станции, кто не поместился в вагонах замерших поездов, Культура сказал, что никого размещать не надо и, чтобы все находились на платформе.

Стас на это пожал плечами. После чего старший сержант с интересом посмотрел на массивную, черную, металлическую дверь в конце подплатформенного коллектора.

– Куда она ведет? – тут же последовал вопрос от старшего сержанта.

– Наружу, к радиации, – усмехнулся Станислав. – Открыть?

– Хочешь пошутить со мной?! – зарычал Культура, взяв за грудки мастера эскалаторной службы и приподняв его.

Стас, стоя на носочках, отодвинул лицо от склонившейся к нему злобной гримасы полицейского.

– Даже не думал, – без иронии ответил Стас. – За этой дверью шлюзовая камера со второй подобной гермой.

Сержант поставил парня на место, недоверчиво глядя на дверь, а Стас продолжил.

– В шлюзовой камере имеется проход в помещение, – он пошлепал по стене слева от двери. – Когда-то здесь был кабинет, а сейчас камера дезактивации. Шлюз выводит к натяжной станции с эскалаторами. Так будет выходить на поверхности звено радиационной разведки измерять фон.

– Ты хочешь сказать, что на станцию через эту дверь попадет радиация? – нахмурился старший сержант.

– Нет. Для этого и сделали помещение для дезактивации, – терпеливо сообщил Стас.

– И когда это звено попрется наверх?

– В четверг, – не задумываясь ответил Стас.

– Почему именно в четверг? – насторожился полицейский.

– Так положено по регламенту при тревогах, чтобы записывать и контролировать спад радиационного фона, – продолжал врать Станислав.

– Кто умеет пользоваться дозиметрами, и есть ли они вообще на станции? – подозрение в голосе не ослабло, и Культура продолжал следить за малейшими изменениями в поведении и эмоциях парня.

Вот только Стас был невозмутим.

– Я пойду как старший и возьму еще двоих.

Культура решил, что этот работник метро говорит правду, но добавил свое распоряжение.

– С тобой пойдет один. Нечего толпой ходить!

Стас посмотрел на здоровенного полицейского, который был выше его почти на голову и, разведя руки, сказал:

– Как скажете, товарищ полицейский.

Сопровождающий их сотрудник правоохранительных органов недобро посмотрел на Стаса, но на дерзость пацана Культура никак не отреагировал.

* * *

Собравшиеся на верхней станции Спортивной, все ее жители, с тревогой, но и с надеждой, наблюдали, как четверо молодых парней собираются выйти на поверхность.

С Володей на разведку пошли Гребень, Обуй и Ва́дин.

– У нас в академии похожие «зофки», – натягивая на себя темно-зеленые защитный костюм ЗФО-М¹⁷, сказал Вадинов. – Только они двухслойки и в цвете «цифра».

– Не понял… – удивился, уже облаченный в защиту Гребнев, разглядывая шкалу дозиметра-радиометра ДРБП-05У. – А что это за единицы измерения – Зв? Вроде ведь в рентгенах измеряется доза облучения.

– Не тупи, – бросил Обуй, застегивая костюм радиационной защиты, – в гре́ях измеряют.

– Да я вообще не слушал, когда про эту радиацию говорили, – отмахнулся Гребень, – но здесь не в гре́ях, а в Зв.

– Это зи́верты (Зв), – пояснил Володя. – Измерения дозы в зи́вертах, вроде как придумали специально для биологических тканей, то есть для нас и зверья.

– А я помню нам на курсах говорили, что 10 грей (Гр) для человека смертельно, – припомнил Ва́дин.

– 1 грей равен 1 зиверту, – сказал Володя. – Уже полгода, как я отучился на допуск по радиационной безопасности, а смотри как вспомнил, – усмехнулся он, пытаясь скрыть за беззаботным весельем мандраж от предстоящего выхода.

– А ты-то зачем учился, ты же транспортная безопасность? – спросил Обуев.

– На допуск к работе на ЛДУ – лучевое досмотровое устройство, – пояснил Володя.

– А, где сумки проверяют! – дошло до казаха. – Так они все же опасны для досмотра?!

– Нет, – мотнул головой Володя и опередил вопрос: – Но чтобы мы сами не получили дозу от находящейся внутри лучевой трубки, мы должны знать, куда не лезть.

– Звучит угрожающе, – нахмурился Обуй. – Мне столько раз сумку через него прогоняли. Точно не опасно?

– Сто процентов! – засмеялся Володя.

– Ты что это распереживался, Обуй? – спросил Гребень, усмехаясь. – Ты сейчас собираешься идти в радиоактивный ад, а вспоминаешь о том, что осталось в прошлом.

В это время Володя начал читать инструкцию по применению дозиметра.

– А ты что, ни разу не пользовался дозиметрами? – удивился Обуев.

– На «срочке» пять лет назад, – ответил Владимир. – И то у нас в отряде висел старый-добрый ДП-5В.

– Так это его аналог! – улыбнулся Ва́дин. – На базе ДП-5 сделали дозиметр ДРБП-03, а потом обновленная ноль пятая модель вышла.

Стоявшая в стороне со всеми девушками-курсантками Сизова фыркнула:

– Сумасшедшие…

Еще раз глянув на Гребнева, она отошла, направившись к медпункту, размещенному в соседнем помещении от дежурной по станции.

Жители станций уже давно потерялись во времени суток, так как нервная усталость заставляла спать и днем. Только Володя следил за часами: ему была нужна ночь! А чтобы подойти к шлюзовой камере Чкаловской, к трем часам ночи, он решил выйти на поверхность до полуночи, оставляя запас времени для дороги к академии.

После того, как группа искателей приключений приняла антирадиационные препараты, проще говоря таблетки, Василий начал объяснение.

– Вам придется подняться на три этажа вверх до машзала эскалаторщиков, – начал он.

– Ты хочешь сказать, что под турникетным залом минус три этажа?! – обалдел Ва́дин.

– В метро ты и не такое увидишь, – улыбнулся Василий, продолжив: – Итак, три этажа, потом эскалаторная, но в нее можно не входить, там есть обходящий машзал коридор. Выходите на правую лестницу, и она вас выведет к входным дверям на станцию.

– Постой! Так там же на входе горизонтальный гермозатвор, – вспомнил Володя.

Владимир раньше работал на обеих Спортивных, а только потом осел на Чкаловской.

– Есть, – согласился Василий.

Его голос через противогаз слышался отчетливо.

– Но до того как вырубилось электричество, приборы в дежурке показали, что правый затвор, если смотреть от эскалаторов, не закрыт, – продолжил Василий. – Так что за этим шлюзом, – он указал на черную дверь, – вероятно, есть радиация.

Парни переглянулись и тут же проверили плотность застежек защитной одежды. В это время Василий надел курбель на торчавший из мощной двери штырь и с нажимом повел кривую ручку влево, разгерметизируя шлюз, после чего взялся за рукоятку, имевшуюся на двери, повернул ее вправо, открывая броню шлюзовой камеры.

Все затаили дыхание.

Дверь тяжело отошла внутрь камеры, и луч света вырвал из темноты запыленное внутреннее пространство. Звено радиационной разведки включило фонари.

Василий вышел первым и также включил мощный не карманный фонарь, обшарив предкамерное пространство с дверью к минусовым этажам. И тут же заметил посторонние предметы.

«Окурки!»

– Здесь кто-то был! – зашептал Василий, указывая лучом на находку.

Искатели приключений замерли, прислушиваясь. Нервы зазвенели перетянутой струной.

Мертвая тишина.

– А ты говоришь, менты нормальные! – зло зашипел Володя: – Могли бы хотя бы один ствол дать. Кто знает, что нас ждет на поверхности?

Василий не ответил.

Ва́дин мельком глянул на Володю, поудобней перехватив монтировку, которую взял с собой отодвигать возможные обломки разрушений и вскрывать покосившиеся двери.

– Закрывай дверь, – сказал Володя Василию.

Василий вернулся в шлюзовую камеру.

– Стук, помнишь какой, когда мы вернемся? – на всякий случай спросил Володя.

Василий кивнул, запирая дверь, оставляя парней в помещении, где карманные дозиметры показывали безопасный уровень радиации.

– Ну что, парни, двинули? – спросил Володя и, не дожидаясь ответа, шагнул к двери минусовой «трехэтажке».

То, что у шлюза кто-то побывал, заставляло нервничать, и парни решили проверить все внутренние помещения, дабы не оставлять за спиной сюрпризов.

На минус втором этаже Володя вдруг остановился с поднятой рукой в предупреждении. Все замерли. После этого он показал пальцем себе на ухо и вперед по коридору. В той стороне тишину нарушал едва различимый шорох. Вот только как он это услышал, Володя не знал. Видимо нервы обострили все чувства до предела.

Фонари резали темноту в поисках источника звука и ничего не находили. Ва́дин обошел группу и, держа монтировку наготове, осторожно двинулся по коридору. Остальные за ним.

Дверь слева приоткрыта. Возня доносилась оттуда. Ва́дин сглотнул слюну, набираясь смелости, и осторожно открыл дверь.

– Твою мать… – вырвалось у него, когда рассеянный свет фонаря осветил помещение.

Даже противогаз не скрыл эмоций. Ва́дин бросил монтировку и рванул внутрь, вынимая из кармана защитного костюма оранжевую, плоскую, квадратную коробку индивидуальной аптечки.

В прямоугольном помещении полусидя, навалившись на стену, а также лежа, находилось более десятка человек, среди которых Володя заметил курсантов. Гребень тут же подскочил к черноволосой девушке.

Курсантка была в ужасном состоянии: посеревшую кожу покрывали язвы.

– Валька! Ну что же ты отстала, дурёха?

Приподняв безжизненное тело девушки, Гребнев обнял ее, прижав к груди, и погладил резиновой перчаткой по волосам.

– Гребень… – позвал его Обуев, прижав рукой свой живот, сдерживая рвотные позывы, – ей уже не помочь…

Ва́дин вколол шприц-тюбик с трудом шевелившемуся, коротко стриженому курсанту.

– Борян, держись! – пытался он расшевелить почти расслабившееся тело.

Володя, придерживая маску противогаза, будто это поможет от желания вывернуть желудок наизнанку, прошелся вдоль всех лежавших, но свет фонаря так и не выявил ни одного признака жизни. Большинство людей оставались с открытыми помутневшими глазами, на лицах которых запечатлелись жуткие следы безжалостной радиации.

И сейчас Володя поблагодарил Василия, за то, что он посоветовал не есть до выхода. Рвотный спазм перекрывал горло, пытаясь выдавить желудок в шлем-маску противогаза, но выпитые перед выходом противорвотные таблетки все же помогли. Сейчас появилось настойчивое желание сорвать противогаз и вдохнуть свежего воздуха, после чего выплюнуть кислятину изо рта. Володя с трудом распрямился, взяв себя в руки.

– Надо Борю на станцию, он живой! – выкрикнул Ва́динов, поднимая того на руки с помощью Обуева.

Володя прихватил брошенную монтировку и, освещая фонарем дорогу, придержал дверь, пока парни проносили полумертвое тело. Проводив их лучом света, повернулся к Гребневу.

– Гребень… – позвал он курсанта, представляя, как долго придется убеждать парня оставить умершую, возможно, его подругу.

Но Гребнев медленно провел резиновой перчаткой по лицу девушки, закрывая ей глаза, и спокойно поднялся, стараясь больше ни на кого не смотреть.

– Где пацаны? – безжизненным голосом спросил он у Володи.

– Вашего понесли к шлюзу.

– Ему уже не помочь, – все также без эмоций проговорил Гребень, – у него последняя стадия после трех дней поражения…

Володя не знал что ответить и вышел в коридор, за ним Гребнев. Остановившись на лестничной площадке, они стали ждать возвращения парней. Те появились через несколько минут, держа на руках Бориса. Отнеся его в «общую могилу», ответили на немой вопрос Гребня.

– Вася только дверь открыл, а Боря… – проговорил Обуй опустив глаза, продолжая левой рукой сжимать кисть правой.