Остоженка, Пречистенка, Остров и их окрестности

Здесь жил и врач С.С. Голоушев (1855–1920), который был не столько медиком, сколько почти профессиональным художником и театральным критиком и историком театра.

В 1880-х гг. в доме № 8 в Хилковом переулке квартировал художник Сергей Васильевич Иванов, автор картин, изображавших тяжелую жизнь крестьян-переселенцев.

О третьем по счету Ушаковском переулке последний перед Октябрьским переворотом московский путеводитель 1917 г. написал такие слова: «Тихий, опрятный, дышащий провинцией уголок Москвы, в стороне от шумнаго движения; летом по обочинам тротуара здесь вырастает зеленая травка, зимой днями лежит чистый снег – явление редкое на проезжих улицах Москвы». С 1922 г. он также переменил свое название. Теперь это Турчанинов переулок – по фамилии владельца участка № 2–4 подпоручика Сергея Турчанинова. На этом участке, перешедшем к капиталистам-старообрядцам Рябушинским, в 1907–1911 гг. построена Покровская церковь – изящное переложение мотивов псковской архитектуры, сделанное архитекторами В.Д. Адамовичем и В.М. Маятом.

В соседнем владении (№ 6) двухэтажное деревянное здание по красной линии было построено по проекту архитектора А.Д. Никольского в 1874 г., и тогда же строилось также двухэтажное деревянное здание в глубине двора.

В этом домовладении в 1878–1881 гг. жил художник В.М. Васнецов, в квартире, найденной для него Е.Г. Мамонтовой. Его младший брат Аполлинарий рассказывал, что первое время им было трудно: «Петербургские деловые связи были порваны, а московские еще не налаживались. Разные штуки мы придумывали, чтобы кормиться, а я у него был как бы заведующий хозяйством». Тут художник закончил картину «После побоища Игоря Святославича с половцами». В 1880 г. картина была выставлена на очередной Передвижной выставке. Крамской писал тогда Репину: «…трудно Васнецову пробить кору рутины художественных вкусов. Его картина не скоро будет понятна. Она то нравится, то нет, а между тем вещь удивительная».

В 1898 г. участок приобрел известный и плодовитый архитектор А.В. Иванов, работавший и в Петербурге и в Москве. Он – автор таких зданий, как гостиница «Националь», страховое общество «Россия» на Лубянской площади (перестроенное для тайной полиции), торговый дом Морозовых на Варварке (снесенный в советское время), и еще нескольких десятков офисных и жилых зданий. Недавно дом в Турчаниновом переулке был полностью перестроен в старых формах.

На углу Турчанинова переулка и Остоженки – небольшой красивый одноэтажный особняк (№ 51), внешне похожий на своего соседа по улице (№ 49), но если последний включен в фундаментальный труд по архитектурным памятникам Москвы как образец стиля ампир, то о первом мало что известно, за исключением того, что он дважды полностью перестраивался, в последний раз в 1914 г. архитектором С.Е. Чернышевым в формах, подражающих русскому ампиру. Здесь в декабре 2010 г. на здании Службы внешней разведки открыта мемориальная доска шпиону англичанину Киму Филби, предававшему свою родину на протяжении многих десятков лет.

На другой стороне Турчанинова переулка среди зелени скрываются постройки первого в Москве открытого бассейна, появившегося в 1957 г. Здесь, близ лугов, и находились известные в Москве «Государевы Остоженские конюшни», и, как было отмечено в одном из старинных документов, вокруг них селились стремянные, стадные, задворные конюхи, конюшенные сторожи, конские и уздяные мастера, колымажники и подковщики. Конюшни эти дожили до второй половины XVIII в.: еще в 1763 г. в газете «Московские ведомости» появлялось такое объявление: «Сего марта с 8 числа до полуночи от 10 часа начнется продажа разных пород жеребцам, кобылам и меринам, и продолжаться имеет по понедельникам, четверткам и суботам каждую неделю; охочим людям являться в Остоженной конюшне».

Вскоре конюшни обветшали, их снесли, а обширное место пожаловали шталмейстеру Муханову, который в 1818 г. продал его генерал-майору А.А. Тучкову. По рассказам дочери, он вообще любил строить и здесь задумал возвести большой дворец.

Он был выстроен в 1818–1819 гг. (проект архитектора А.Г. Григорьева), но через два года продан графу А.Г. Головкину, после смерти которого наследники граф Юрий Головкин и графиня Генриетта де Брюж продали и дом, и все имущество брата. Они объявили в газете «Московские ведомости» 25 февраля 1825 г.: «Сим извещается Почтеннейшая Публика, что с позволения Правительства, по воле Гг. наследников после покойного Графа Алексея Гавриловича Головкина, будут продаваться с аукционнаго торга в доме его, состоящем в Пречистенской Части на Остоженке, близь Крымскаго броду, разныя золотыя и серебряныя вещи, брилианты, перстни, табакерки, часы столовыя и карманныя, картины, эстампы, мраморныя фигуры, библиотека, кантелябры, жирандоли, вазы, бронза, люстры и прочее. Все оное самого лучшаго достоинства и работы».

Сам дом продавался за небольшую для него сумму – 80 тысяч рублей. По этому поводу А.Я. Булгаков писал брату в Петербург: «Ничто не доказывает так безденежье теперешнее, как дом этот. Он продается за 80 т., а верно на 200 т. не сделать все то, что теперь есть. Это дворец, а не дом».

Дворец великого князя Михаила Павловича. 1832 г.

В октябре 1831 г. его приобрели для Елены Павловны, жены великого князя Михаила Павловича. Дворец был перестроен и увеличен (в работах участвовал архитектор О.И. Бове). Некоторые строения на большом участке сдавались внаем – так, тут жил поэт, музыкант В.Ф. Одоевский.

В 1873 г. дом перешел к лицею в память цесаревича Николая. Это было частное учебное заведение, основанное на Большой Дмитровке известным публицистом М.Н. Катковым и его сотрудником, профессором Московского университета П.М. Леонтьевым. В лицее, получившем имя рано умершего наследника престола, старшего сына императора Александра II, можно было получить как среднее, гимназическое, образование, так и высшее, университетское. Катковский лицей, как он обычно назывался, пользовался высоким авторитетом, преподавание в нем было поставлено образцово.

Однако вскоре после покупки бывший Тучковский дом сгорел, и для лицея в 1875 г. построили по линии Садового кольца новое здание (проект архитектора А.Е. Вебера; теперь там Дипломатическая академия МИД).

Некоторые строения старого Тучковского дворца приспособили под семейные квартиры служащих, но к 1896 г. все обветшавшие здания снесли и выстроили одноэтажный дом (Остоженка, 53а) для сотрудников лицея, который находится на углу с недавно проложенным проездом от набережной к Остоженке. Этот проезд образовался после того, как старый Крымский мост решили заменить новым, и, пока его строили, старый мост передвинули вниз по течению и проложили от него так называемый Новокрымский проезд. На месте же бывшего лицейского сада в 1956 г. открыли бассейн «Чайка».

Зубово и Чертолье
Между Остоженкой и Пречистенкой

Между двумя крупными радиальными магистралями, ведущими в юго-западные районы столицы, протянулись восемь параллельных переулков. Они были ареной ожесточенных боев в октябре – ноябре 1917 г. Отряды красногвардейцев продвигались по Пречистенке и Остоженке для захвата одного из основных узлов сопротивления защитников законного Временного правительства – здания штаба Московского военного округа.

Здесь, на участке (№ 5), занятом стоянкой машин (отнюдь не лучшее использование драгоценной городской земли в центре), стоял небольшой домик, где в коммунальной квартире жил Е.П. Петров, соавтор И.А. Ильфа по роману «Золотой теленок». Квартира и была описана там под именем «Воронья слободка». После этого долго еще переполненные московские, да и не только московские квартиры назывались «Вороньими слободками». Современник автора вспоминал: «Такое название Евгений Петрович сперва дал своему реальному жилищу, а потом уже перенес его в роман вместе с похожим описанием обстановки и обитателей этой квартиры. Были в действительной „Вороньей слободке” в Кропоткинском и „ничья” бабушка, и „трудящийся Востока – бывший грузинский князь”, и многие другие персонажи, описанные в романе».

Самый большой из переулков – Кропоткинский – продолжается и за пределы описываемого района. Название ему было дано в 1921 г. в честь ученого и анархиста П.А. Кропоткина, родившегося в одном из его домов. Старое на звание части переулка между Пречистенкой и Остоженкой – Стадная Конюшенная, Стадный, от слободы «стадных» конюхов Остоженского конюшенного двора, расположенного неподалеку. У другой части переулка – от Пречистенки до Большого Левшинского – были другие названия – Казаринов, Языков – по фамилиям домовладельцев. В конце XVIII – начале XIX в. весь переулок именовался Статным и потом Штатным.

На отрезке Кропоткинского переулка до Пречистенки, длиной 440 метров, осталось немного зданий, заслуживающих внимания.

Напротив – трехэтажное строение (№ 6) с эркером в центре, где находился Океанографический институт. Первоначально оно было построено к 1834 г., но в 1910 г. обстраивается справа и слева и на нем делается надстройка. Второй этаж этого здания сдавался «для свадеб, балов и обедов». В советское время дом был занят школой, потом педагогическим техникумом.

В доме № 7, отделанном рустом, построенном в 1914 г. архитектором М.А. Фелькнером, находились частные лечебница и роддом врача А.М. Калугина.

На месте дома № 11 находился участок купцов Шулейкиных – здесь в семье владельца небольшой обойной фабрики в 1895 г. родился известный физик, исследователь моря академик В.В. Шулейкин, первый глава кафедры физики моря физического факультета МГУ, основавший отделение гидрофизического института в Крыму, оставивший интересные воспоминания «Дни прожитые».

Среди зданий в этом переулке выделяется одно из лучших созданий выдающегося русского архитектора Ф.О. Шехтеля – великолепный особняк (№ 13) в стиле модерн, построенный в 1901–1902 гг. В его экспрессивной архитектуре проявляются и подчеркнуто геометризованные формы – черты рационалистической архитектуры XX в.

Яркое творчество Шехтеля вызвало не менее яркие и эмоциональные описания в искусствоведческих трудах. Так, один из искусствоведов считает, что в этом здании «массы предельно напряжены и в своем пластицизме достигли выражения почти „скульптурного оскала”», и далее описывает, как «не получив выхода в пространство, энергийно заряженная масса будоражит форму окна, создавая здесь наибольшее напряжение, и, наконец, прорывается наружу через его огромное зияющее отверстие».

Под «отверстием» имеется в виду действительно огромное окно на главном фасаде дома, освещающее большую гостиную, размеры которой просто подавляют – человек там почти теряется. Эта гостиная более похожа на зал в средневековом замке, камин же под стать всему остальному – он значительно выше человеческого роста. Особенно заметен этот гротескный гигантизм по сравнению с другими помещениями особняка – они вполне нормальны и даже подчеркнуто невелики. Одна из исследовательниц творчества Шехтеля в порыве «научно» объяснить это обстоятельство, написала, что гиперболизированные размеры гостиной были выбраны архитектором потому, что этим он хотел подчеркнуть «связь с историческим настоящим России, с переломностью переживаемого момента и осознанием переломности как факта, имеющего эпохальное значение».

Особняк был заказан дочерью текстильного фабриканта Ивана Бутикова Александрой Дерожинской, позднее ставшей женой одного из директоров Товарищества Зуевской мануфактуры И.И. Зимина. Поэтому в трудах по истории искусства эта работа Шехтеля называется то «домом Дерожинской», то «домом Зиминой». Предполагалось, что росписи для особняка (площадью около 250 квадратных метров!) будут выполнены художником В.Э. Борисовым-Мусатовым.

Но, как писал он, «моя фреска потерпела фиаско… Сделал я четыре акварельных эскиза, и они всем очень понравились… Владелица же палаццо, где нужны эти фрески, благородно ретировалась, предложив за них гроши».

В первые годы советской власти в особняке помещались культурно-просветительное общество Украинской рады (октябрь 1918 г.), норвежское представительство и потом внешкольный отдел Наркомпроса, заведующей которым была Н.К. Крупская, а ее заместительницей З.П. Кржижановская. В 1921 г. здесь поселили делегатов III конгресса Коминтерна. В этом здании находился редакционно-издательский отдел Главполитпросвета, где работал писатель и литературный критик А.К. Воронский. В конце 1920-х – начале 1930-х гг. дом занимали представительства Узбекской, Туркменской и Таджикской ССР, а в конце 1930-х гг. тут была резиденция посла и советника Китайской Республики. Теперь здесь посольство Австралии.

В 1788–1789 гг. в доме на этом участке у своего друга останавливался поэт Г.Р. Державин, а в 1828–1838 гг. жила мемуаристка Е.П. Янькова, чье повествование под названием «Рассказы бабушки» до сих пор служит ценным источником по истории Москвы конца XVIII – начала XIX в. Это был скромный деревянный одноэтажный дом с семью окнами по фасаду, стоявший по красной линии Штатного переулка. Она рассказывала, что «бойкое место на Пречистенке (в доме на углу со Староконюшенным переулком – № 18) мне очень надоело от беспрестанной езды, а тут был переулок малопроезжий, при доме был маленький садик, и напротив, почти из ворот в ворота, дом Катерины Сергеевны Герард с пребольшим и прекрасным садом, который тянулся по переулку против моего дома».

На противоположной стороне переулка – здание (№ 12), поставленное торцом к красной линии. Оно здесь самое старое – на плане 1760 г. обозначены каменные палаты полковника И.И. Ржевского на узком и вытянутом в длину участке, выходящем и в соседний Троицкий переулок. В начале XIX в. домом владел А.И. Герард, инженер, строитель москворецких набережных и мостов. В 1920-х гг. дом занимало представительство Бухарской Социалистической Советской Республики, а здесь теперь находится посольство Арабской Республики Египет. В этом здании жил и умер 28 декабря 1887 г. декабрист А.П. Беляев.

Квартира его выходила в параллельный Штатному Троицкий переулок, который в 1922 г. был переименован в Померанцев переулок по фамилии считавшегося погибшим прапорщика А.А. Померанцева, участника боев в ноябре 1917 г. Он был тяжело ранен неподалеку отсюда, выжил, поступил на физический факультет Московского университета, окончил его и продолжал там работать, став известным ученым, крупным специалистом в области молекулярной физики, но предпочитал не распространяться о своем прошлом.

Старое название переулка – Троицкий – по церкви Троицы, «что в Зубове». Троицкая церковь была выстроена в 1642 г. стрельцами полка Ивана Зубова, от которого и получила название вся окружающая местность. Особенно хороша была шатровая колокольня, самая высокая в Москве, с прорезанными в шатре 32 «слухами» для того, чтобы лучше был слышен звон ее колоколов. На ее месте в 1937 г. возвели мрачный жилой дом (его недавно перекрасили в более жизнерадостные цвета) для работников милиции (Пречистенка, 31, архитектор З.М. Розенфельд), а от церкви осталась лишь ее старинная ограда по переулку с сохранившимся изображением креста на калитке. В доме жили не только милиционеры, но и более важные персоны, к примеру майор государственной безопасности некий Н.И. Антонов-Грицюк, которого в 1937 г. «избрали» в Верховный Совет СССР, а в следующем году арестовали и расстреляли.

На месте дома № 29, построенного в 1911 г. на другом углу Померанцева, в начале XIX столетия стоял двухэтажный каменный дом, владелица которого коллежская асессорша Варвара Краснощекова сдавала первый этаж под «торговую лавочку». В 1806 г. в этом доме жил юрист, «известный Российский Законоискусник» Захар Аникеевич Горюшкин (1748–1821). Биография его удивительна: профессор Московского университета, он не получил никакого образования, кроме умения писать и читать, с 13 лет трудился в качестве чиновника в различных приказах. Хорошо знавший его историк И.М. Снегирев писал, что он, «чувствуя потребность просвещения, в продолжение своей гражданской службы, уже женатый, в свободное время от должности, самоучкою, узнал Русскую Грамматику, Арифметику и Логику, читал все богословские, философские, юридические и исторические книги на Русском языке». Горюшкин превратился в знающего юриста, прославился в Москве искусным разрешением разнообразных казусов, его пригласили в Московский университет и в пансион при нем для преподавания практического законоведения. Горюшкин прославился многими сочинениями, а в особенности «Руководством к познанию Российского законоискусства».

В современном доме № 29/12 (вероятно, 1911 г.) в 1943–1968 гг. в молодости жил биохимик, будущий академик А.Д. Мирзабеков.

Такие же большие жилые дома и на другой стороне переулка (№ 10–12, 1936–1937 гг., архитекторы Л.Ф. Попов, В.Н. Колпакова), появившиеся здесь на месте дворов церковного причта. Дома справа от них расположены на территории обширного участка, протянувшегося почти на 120 метров по переулку и принадлежавшего Трубецким – по ним и переулок одно время назывался Трубецким. В начале XIX в. это владение разделилось на три части, позднее застроенные. На одной из них – нарядный особняк Н.Н. Медынцева (№ 6), построенный в 1907 г. архитектором Ф.Ф. Воскресенским в формах модерна, с использованием, по наблюдению английского искусствоведа Кэтрин Кук, изучавшей московскую архитектуру XIX–XX вв., декоративных мотивов английского и шотландского зодчества. В нем в октябре 1919 г. на основе богатых коллекций бывшего владельца был открыт 4-й пролетарский музей. После его расформирования особняк передали так называемой миссии Нансена, или, как она официально называлась, Международному комитету помощи голодающим России.

Померанцев переулок, дом № 6

В начале 1920-х гг. в России, и особенно в Поволжье, начался страшный голод, спровоцированный бедствиями Гражданской войны и политикой большевиков, отбиравших хлеб у крестьян. На помощь России пришел весь мир, посылавший продовольствие и другую помощь. Работу по организации этой помощи взял на себя в 1921 г. Знаменитый полярный исследователь Фритьоф Нансен. В Россию тогда прислали около 5 миллионов пудов продовольствия, более 40 тысяч пудов медикаментов, нансеновская организация выдала 250 миллионов суточных пайков. Было подсчитано, что организация спасла 6,5 миллиона детей и почти полмиллиона взрослых от смерти. Заслуги Ф. Нансена были признаны присуждением ему Нобелевской премии мира. А советская власть, как писали историки М.Я. Геллер и А.М. Некрич, «продемонстрировала все свои особенности: жестокость, мстительность, устойчивость», и Максим Горький, великий пролетарский писатель, оптимист и гуманист, радостно предсказывал: «…вымрут полудикие, глупые, тяжелые люди русских сел и деревень… и место их займет новое племя – грамотных, разумных, бодрых людей».

В 1923 г., несмотря на продолжавшийся голод, советское правительство отказалось от помощи и закрыло нансеновскую организацию. Сотни тысяч людей оказались приговоренными к голодной смерти, но коммунисты стали продавать хлеб за границу: как объяснял тогда видный коммунист Л.Б. Каменев, «это единственное средство пополнить нашу пустую кассу и покрыть основные расходы по обороне страны».

Особняк в Троицком переулке передали французскому посольству, а после того, как оно переехало в дом Игумнова на Большой Якиманке, тут находился Институт мозга. Теперь же в нем – посольство Гвинеи.

До строительства существующего здания здесь стоял небольшой одноэтажный деревянный дом и при нем маленький флигель, в котором с октября 1889 г. жил П.И. Чайковский. Он переехал сюда из села Фроловского – это была его последняя московская квартира, потом он бывает в Москве наездами, останавливаясь в гостиницах.

Фритьоф Нансен

Он пишет отсюда Н.Ф. фон Мекк 2 октября 1889 г.: «Пречистенка, Троицкий переулок, № 6. Милый, дорогой друг мой! Вчера я наконец приехал в свою московскую резиденцию после шестинедельного странствования». Он побывал у своих родных в Украине, был в Петербурге. «Пока я ездил в Петербург, – продолжает он, – Алексей мой (его долголетний слуга. – Авт.) перебрался со всеми моими пожитками в мою московскую квартиру, которая теперь уже вполне устроена. Квартира очень маленькая, даже слишком маленькая в сравнении с моим последним деревенским домом, но очень милая и уютная».

Чайковский работал не покладая рук: концерты, репетиции, заседания, прослушивания, просмотры. Он писал отсюда: «Мне предстоит готовиться к дирижированию двумя московскими и тремя петербургскими концертами… Программа будет очень сложная и трудная, и, ввиду исключительности этого торжественного случая, я уже теперь начинаю мучительно волноваться. Примите во внимание, что я начал дирижировать своими сочинениями два с половиной года тому назад; чужими же сочинениями никогда не дирижировал! Поэтому моя задача будет особенно трудная! Вообще, предстоящая зима очень пугает меня, и нужно в самом деле огромный запас здоровья, чтобы выйти целым и невредимым из предстоящих мне испытаний».

Он решает отказаться от приглашений в России и за границей и 15 января 1890 г. уехать в Италию, чтобы спокойно работать над «Пиковой дамой».

На противоположной стороне переулка – дом № 9, построенный в 1911 г. архитектором Н.И. Жериховым. В нем были квартиры академиков – востоковеда, специалиста по литературе и истории Турции В.А. Гордлевского и терапевта В.Н. Виноградова, автора многих работ по диагностике рака и туберкулеза. Дом № 7, выстроенный также в 1911 г. по проекту В.Е. Дубовского, выделяется необычным оформлением фасада в виде стилизованной крепостной стены с башнями и зубцами; парадная лестница украшена образцами разноцветных облицовочных камней. Здесь в середине 1920-х гг. (до переезда в поселок Сокол) жил известный график П.Я. Павлинов. Третий большой дом (№ 3, 1915 г., архитектор Д.М. Челищев) своим сумрачным, темно-серым фасадом с крупным рустом несколько напоминает петербургские доходные дома.

В нем после женитьбы на внучке Л.Н. Толстого С.А. Толстой поселился поэт Сергей Есенин. Встреча с ним и обстановка, в которой он жил, описаны В.Г. Лидиным в очерке «Вечер в Померанцевом переулке».

В этом доме жила жена младшего сына Льва Толстого Андрея; после развода с ним она уехала с дочерью Софьей в Англию, а потом вернулась в Россию и в 1914 г. сняла квартиру в этом доме. Софья Андреевна (полная тезка супруги Толстого, которая была ее крестной матерью) вышла замуж за С.М. Сухотина, но брак ее распался, и с июня 1925 г. она жила с Есениным в гражданском браке, который они узаконили 18 сентября 1825 г. в загсе, который находился недалеко, в Малом Могильцевском переулке. Брак этот Есенин заключил, будучи официально женатым на Айседоре Дункан, что никого не остановило, и это обстоятельство послужило основанием для долгих и ожесточенных споров вокруг наследства поэта. «Животрепещемуся» вопросу о множестве женщин Есенина и его разнообразным отношениям с ними посвящена довольно значительная литература – тут и «последняя любовь поэта», и «женщины в жизни и поэзии», и «женщины, любившие поэта», и пр. и пр. И в частности, о последней его спутнице Софье Андреевне, так пострадавшей из-за недолгих и не очень обдуманных отношений с Есениным перед его самоубийством.

Между крупными доходными зданиями вклинился небольшой дом (№ 5), построенный в 1879 г. (архитектор С.А. Елагин), где была квартира музыкального критика, редактора-издателя журнала «Музыка» В.В. Держановского и его жены певицы Е.В. Колосовой-Держановской. У них, приезжая в Москву, останавливался композитор Н.Я. Мясковский и жил здесь в 1918–1919 гг. после переезда из Петрограда.

Величественный дворец, занятый Институтом иностранных языков (теперь он переименован в лингвистический университет, сокращенно МГЛУ (аббревиатура эта звучит довольно странно, студенты шутят: «поступил во МГЛУ», «учусь во МГЛЕ»), в XVIII в. принадлежал московскому генерал-губернатору П.Д. Еропкину, и по его фамилии называется следующий переулок – Еропкинский.

Дворец был выстроен в начале 1770-х гг. с включением в него старинных, еще XVII в., палат. Владелец дворца генерал-поручик, сенатор Петр Дмитриевич Еропкин удостоился от своего биографа таких слов: «Незабвенный спаситель первопрестольной столицы в ужасную годину заразы и мятежа, Петр Дмитриевич сочетал, с нравом предприимчивым, твердость непоколебимую, душу возвышенную, пламенно любил отечество, во всю жизнь свою отличался правдивостью неуклонною, бескорыстием, сердоболием к бедным и принадлежит к числу мужей, имена коих служат украшением русских летописей».

Он прославился тем, что унял «чумный бунт» в Москве, разразившийся во время страшной эпидемии, когда люди умирали десятками тысяч и искали спасения в поклонении Боголюбской иконе Богоматери, висевшей на Варварской башне Китай-города. Толпы собирались там, целовали икону, тем самым способствуя еще большему распространению болезни. Власти, и светские и духовные, запретили эти сборища; невежественные люди в полном отчаянии восстали, убив московского архиепископа Амвросия. Только решительные меры Еропкина спасли положение. Екатерина II наградила Еропкина обычным для нее способом – она пожаловала ему 4 тысячи крепостных, Еропкин же ответил совсем необычным для того времени образом – он отказался, чем прославился еще больше. По воспоминаниям «бабушки» Яньковой, «когда Еропкины живали в Москве, у них был открытый стол, то есть к ним приходили обедать ежедневно кто хотел, будь только опрятно одет и веди себя за столом чинно; и сколько бы за столом ни село человек, всегда для всех доставало кушанья: вот как в то время умели жить знатные господа!».

Еропкинский переулок

После его кончины в 1805 г. дом остался супруге, а после нее племянникам Новосильцовым и князьям Гагариным, которые продали Московскому купеческому обществу всю усадьбу 10 августа 1806 г. за 35 тысяч рублей для помещения в ней Коммерческого училища. Когда приспосабливали здание для нужд нового училища, то его достроили справа, а позади пристроили длинное крыло, видное теперь в Померанцевом переулке. Тогда же главное здание получило третий этаж и торжественный многоколонный портик на арках.

Здесь учились знаменитый русский историк Сергей Михайлович Соловьев (он и жил в здании училища, ибо его отец был преподавателем), а также не менее знаменитый русский писатель И.А. Гончаров, которым посвящены мемориальные доски.

В своих воспоминаниях «Мои записки для детей моих, а если можно, и для других» С.М. Соловьев писал, как «5-го мая 1820 года, в одиннадцать часов пополудни, накануне Вознесения, у священника московского коммерческого училища родился сын Сергей, слабый, хворый недоносок, который целую неделю не открывал глаз и не кричал. – Помню я тесную, плохо меблированную квартиру отца моего, в нижнем этаже, выходившую на большой двор училища, где в послеобеденное время и вечером гуляли воспитанники…».

Здесь есть и мемориальная доска с фамилией мало кому известной: «Здесь с 1931 по 1938 год работал видный деятель международного рабочего движения, швейцарский коммунист Фриц Платтен». Он приехал в Россию еще в начале ХХ в., занимался революционной деятельностью, уехал к себе в Швейцарию, где участвовал в коммунистическом движении. Именно он организовал отправку в нескольких пломбированных вагонах через Германию Ленина с соратниками для подрывной работы в Россию. В Петрограде в первый день новой «коммунистической» эры, 1 января 1918 г., он спас Ленина от верной смерти. Ленин уехал с митинга на автомобиле, где сидели также Платтен и сестра Ленина, и, когда проезжали по мосту, начался обстрел. Он схватил Ленина и пригнул его вниз, а пуля попала в руку Платтена. Шофер ускорил ход и ушел от нападавших.

Советская власть «отблагодарила» Платтена за спасение любимого вождя: его последователи, верные ленинцы, в 1938 г. его арестовали и упекли в Соловецкий лагерь, где вывели за колючую проволоку и 22 апреля (ирония судьбы – в день рождения Ленина) 1942 г. расстреляли.

В 2006 г. на доме открыли мемориальную доску в честь Н.И. и С.И. Вавиловых, которые были отданы в Коммерческое училище, так как будущие известные ученые происходили из купцов. Сергей Вавилов вспоминал: «Оглядываясь на прошлое, вижу теперь, что Коммерческое училище было хорошей средней школой. Программа была правильная, реальная, с большой дозой естествознания, физики, химии, технологии. Имелись совсем недурные кабинеты лаборатории, каковых сейчас иногда не найдешь и в столичных высших школах. Отличная химическая и технологическая лаборатории. Великолепные чертежный и рисовальный классы, большой гимнастический зал, почтенная и большая старая библиотека. Учителя и воспитатели подбирались с толком».

Много позже, в конце 1920-х – начале 1930-х гг., С.И. Вавилов жил рядом, в несохранившемся доме № 16 по Еропкинскому переулку. В его маленьком кабинете написаны такие известные работы, как «Солнечный свет и жизнь Земли» и «Глаз и Солнце». В этом же доме жил профессор Московского университета физик Б.К. Млодзеевский. В правой части четырехэтажного здания № 5 (1900 г., архитектор В.П. Гаврилов) в 1920—1950-х гг. была квартира писателя И.А. Новикова, автора популярных романов, посвященных А.С. Пушкину. Единственный здесь особняк (№ 3) перестроен из здания 1905 г. (инженер Н.И. Тулаев) для О.Н. Чижовой в 1909 г. архитектором Б.Н. Шнаубертом. Здесь находится посольство Королевства Таиланд. Дом № 4 с несколько суровым темным фасадом появился здесь в 1911 г. (проект архитектора К.Ф. Бурова). В нем прошли последние годы знаменитого в Москве модельера Надежды Петровны Ламановой, платья которой носили самые известные модницы. В советское время она угодила в Бутырки, но спас ее Горький, гражданской женой которого была артистка М.Ф. Андреева, одевавшаяся у Ламановой. В своей скромной квартире в Еропкинском переулке она шила уже для новой советской бюрократии. Умерла она в 1941 г. на улице, присев на скамейку в сквере у Большого театра.

Переулок выходит к Пречистенке доходным домом № 25, построенным вместе с соседним (под № 27) на большой усадьбе, которая в конце XVIII – начале XIX в. принадлежала графине Александре Дивиер. На противоположный угол выходит двухэтажный особняк (№ 23) с трехоконным мезонином, внешний вид которого обязан нескольким перестройкам во второй половине позапрошлого века. В начале века он был приобретен генерал-майором Александром Ивановичем Татищевым (1763–1833). Он с младых лет был записан в армию, принимал участие в войнах с Турцией и кампаниях в Польше, но рано занялся хозяйственными делами, стал генерал-кригскомиссаром, ведавшим вопросами вооружения, вещевого и денежного довольствия, медицинского обслуживания армии. В войнах с наполеоновской Францией 1812–1814 гг. он прекрасно справлялся с этими обязанностями. Его подчиненным, главой одной из комиссариатских комиссий был Сергей Львович Пушкин. С 1823 по 1827 г. он военный министр, и он же председательствовал в следственной комиссии по делу декабристов. Как писал один из них, «председатель комиссии Татищев редко вмешивался в разбор дела; он только иногда замечал слишком ретивым ответчикам: „Вы, господа, читали все… и вот куда попали, а я всю жизнь мою читал только священное писание, и смотрите, что заслужил”, – показывая на два ряда звезд, освещавших грудь его».