Когда оживают Страхи

– Ты преувеличиваешь, – фыркнула девушка. – Я, скорее, внештатный специалист для деликатных заданий. К тому же свободный человек и не принадлежу к правящей линии, могу выбирать, чем хочу заниматься и на кого работать. Да и иные причины имелись.

Развивать тему «особых поручений» я не стал. И устрице ясно, что занимается шпионажем, политикой, слежкой. Прикрытие идеальное – певица, музыкант. Заодно и за бедовым дружком присматривает, ведь фактически вертятся в одних кругах. Почему работает именно на гранда, вопрос интересный. Может, поймали на долге. Или предложили то, от чего отказаться не смогла. Вероятно и то, что действует как двойной агент. Но какая разница лично для меня или Фергюса? Никакой. Лишь забавно то, что невольно угадал род занятий тогда, на приеме. В каждой шутке есть доля шутки, да.

Помедлив, я нехотя обронил:

– Тем не менее пытаешься выбить признание в том, чего нет.

– Работа такая.

Пожала плечами и сложила руки на груди с независимым видом: дескать, не твое фоморье дело.

– Железный аргумент, – пробормотал я. – И не поспоришь.

– Вот и не спорь! – с вызовом сказала девушка. – Так твои подозрения развеяны? Нам можно наконец спасти Фергюса? Или ты будешь щерить клыки и дальше?

Требовать жетон или какой-либо документ глупо. Но с большой долей вероятности Талли говорила правду. Я не мог прочитать мысли, но улавливал эмоции. Она злилась, испытывала нетерпение и беспокойство по отношению к сыну гранда.

Тревогу за жизнь поэта и я испытывал нешуточную, но сейчас слишком устал, чтобы хоть как-то проявлять эмоции. Стоило признать, что мог – сделал. Если буду тянуть, ему не смогут помочь даже медики-гнозис. И на самом деле спрашивают из вежливости, желания избежать лишних проблем. Что ж, а для меня сие повод сохранить лицо.

– Валяйте, – повелительно, как настоящий лорд, махнул рукой я. – Не уроните по дороге.

Бойцы посмотрели с неприязнью – без тебя разберемся. Молча переложили поэта на носилки, аккуратно подняли и пошли к выходу.

– Лукас, проследи, – приказала Мак-Суини. – Сразу направляйтесь в крыло госпиталя, позовите доктора О’Кифф. Доложите Бойлу Кейси, скажите, что подробный отчет для гранд-лорда подготовлю по возвращении.

– Слушаюсь, леди, – отозвался боец. Бросил на меня настороженный взгляд, обожающий – на Талли. Но отступил, слишком вышколенный, чтобы выказывать собственное отношение или мнение. Развернулся и ушел вслед за невольными санитарами.

Через мгновение в молельном зале появилась еще двойка гвардов. Как тени расползлись по углам помещения, постарались слиться с мраком и стать как можно незаметнее. Я мельком посмотрел на них и на Финбара, оставшегося с командиром, оценил расстановку. Вновь повернулся к Талли и произнес:

– Теперь скажи, какого демона тут вообще творится?

– То есть ты не в курсе?

– О чем? Что у Фергюса взаимная ненависть с Олсандером? Кровная месть и прочая глупость? – повторил я маневр с вопросом на вопрос. Вновь потер саднящий порез на щеке и поморщился. – Трагическая история. Когда получил записку о том, что дуэль перенесли, думал, будет блажь и показуха. Поцарапают друг друга, потешат самолюбие и разойдутся. Но нет. Кроме того, ума не приложу, какого хрена понадобилось вот этим молодчикам. Ведь шли не похитить, не покалечить, а убить. И интересно, что ты скажешь. Наверняка ведь знаешь, кто нас чуть не отправил к праотцам.

Лицом Талли управляла ничуть не хуже какого-нибудь прожженного политика. Сказывалась старая кровь. Но я заметил, как дрогнули губы и изменилось выражение глаз. Через секунду вспомнила, что я эмпат и играть мимикой бесполезно, скрывая неуверенность.

– Я тебе говорила, что у тебя талант влипать в дерьмо? – проворчала она, раздраженно смахнув локон с глаз. – Ты влез в центр паучьего гнезда, Орм.

– В смысле?

– В прямом. Ведь догадался, что напавшие на вас люди явно не рабочие из доков?

– Ага, – кивнул я. – На бледных не похожи. Наемники. Но я не понял, на кого работают. На Церковь вряд ли, действуют святоши иначе. На повстанцев-пролетариев? Сомневаюсь, что у последних хватит ресурсов, чтоб нанять профессионалов. И такое орудие в портовых лавках за монету не купишь. Тот же Олсандер вряд ли пойдет на подобный риск, ведь он больше солдат, чем политик. И слишком зол, чтобы убивать чужими руками, и о своем доме печется… Реваншисты?..

– Логика у тебя есть, не отнимешь, – медленно сказала Мак-Суини, посмотрев по-новому, пристально и настороженно. – Почти угадал.

– То есть последние? – быстро переспросил я. – Решили подточить власть гранда убийством сына? Или подтолкнуть к чему-то?..

– Да, – еще неохотней сказала Талли. – Но ты абсолютно не понимаешь реалий. Пару десятилетий назад клика реваншистов в лучшем случае состояла из бывших офицеров и кровожадных фанатиков. Сейчас к ним присоединилась аристократия. И не какие-то отпрыски Младших домов.

– Ого, – проронил я. Мучительно поскреб голову. – Да тут пахнет заговором. Или восстанием против власти.

– Именно, – внушительно сказала девушка. – И воду мутят довольно давно. Позиции Мак-Грата несколько ослабли, либеральная политика дала не тот эффект, на который надеялись предки лорда Геральда. Чем больше падение экономики Олдуотера, тем больше и недовольных, многие идут под знамена заговорщиков.

– Хотят войны?

– Да. Желательно быстрой и победоносной, чтоб получить новые владения и набить карманы деньгами, распространить власть на Ньювотер и, возможно, Шельф.

– А что гранд? Проглатывает?

– Маневрирует. Отсекает наиболее болезненные выпады, тем временем собирает сторонников, укрепляет оборону, ищет нечто, что поможет разрушить саму идею реваншизма.

– Ищет чудо, – поморщившись, пробормотал я. – Но чудес не бывает. И реформировать закосневшее государство можно кровью или со временем. На первое не хватит сил, второго никто не даст. А заговорщики не спят, бьют по больному. Значит, война неизбежна. Не внешняя, так гражданская.

– Ты недооцениваешь гранда, – несколько уязвленно сказала Талли.

– Но реваншисты все смелее, – возразил я. – Данное покушение весьма показательно. Почувствовали слабость.

– Или, напротив, испугались, – парировала бард. Помедлила и добавила кисло: – Но признаю, мы чуть не опоздали. Активность после приема у Молоуни заметили сразу, но найти и запереть Фергюса не получилось, у него талант виртуозно уходить от слежки. Потому определили место дуэли лишь по стопам Олсандера.

– Хорошо, что тут оказался я.

– А для тебя хорошо, что мы успели, – фыркнула девушка, сверкнув глазами. – Иначе не осталось бы и пепла.

– Взаимопомощь – это здорово, – усмехнулся я. – Но так кто стоит во главе оппозиции? Кто настолько безумен или силен?

Талли заколебалась сильнее. И пока морщила лоб, размышляя, стоит ли говорить, я отдыхал, пытался унять дрожь в пальцах и коленках, украдкой осматривался. Услышав голоса снаружи, оглянулся и увидел, как оставшиеся бойцы вяжут выживших наемников. Добивать не стали, видимо рассчитывая устроить допрос, даже оказали им первую помощь. Попутно в отдельную кучу стащили трупы. В другую побросали кортики и ножи, револьверы, рядом поставили искромет, отнесшись к уродливому орудию с явным почтением и опаской. Тем паче что расположенные вдоль ложа вакуумные лампы тлели, а в рогах конденсаторов оставались остатки энергии Изнанки.

Дым перед входом в храм развеялся, пещера вновь погрузилась в сонную тишину. Но яркий свет фонарей, под которым блестела кровь, виднелись пятна гари, осколки, – все напоминало о случившейся тут бойне. Равно как и тошнотворная вонь, исходившая от паленой плоти.

«Во что я опять ввязался? Зачем вообще вернулся в эту помойную яму с интригами и ложью? Зачем ты меня сюда притащила, До?..»

Но ответа от монстра вновь не последовало, будто чудовище из Теней действительно крепко уснуло. И я, помедлив, посмотрел на Талли. Девушка почувствовала и глянула хмуро, исподлобья. Но ответила:

– Доказательств мало, неприятель хорошо заметает следы. Но по косвенным уликам, отдельным свидетельствам и перехваченным посланиям напрашивается очевидный вывод. Во главе заговора стоит Мак-Кейн.

– Оу! – проронил я. Приподнял брови и озадаченно потер подбородок. – А я думал, между домами Мак-Кейн и Мак-Грат дружба на века. Но ладно, допустим, сейчас опять ударились в противостояние. Тебе не кажется, что имелась отличная возможность руками наследника…

– Да, союз лишь видимость. Гай в отличие от предков более амбициозен и жаден. Играет роль верного вассала. Но давно ведет дела втемную, – перебила Мак-Суини. – А насчет убийства Фергюса Олсандером… По нашим сведениям, сын лорда не в курсе планов отца. И хотел лишь мести. К тому же такой шаг привел бы к моментальному обострению и открытой стычке между сторонами. К чему Мак-Кейны пока не готовы.

– И начнись сейчас заварушка, неизвестно кто выиграет, – подхватил я. – Ну и если победят, цена будет такой, что Олдуотер перестанет существовать. А так опального сына главнокомандующего опять вышлют из столицы, конфликт замнут до поры до времени. Я уверен, главные заговорщики хотят передела сфер влияния. Богатств, большей власти. И в чем-то они консервативнее, чем действующая власть. Жаждут благ за чужой счет, с минимумом своих телодвижений. И весьма вероятно, что, поменяв свиней у кормушки, сделав для виду быструю атаку на соседей, где потеряют самых яростных и кровожадных фанатиков, они вернутся обратно осваивать новые владения.

– Именно, – веско сказала Талли. – К открытому восстанию реваншисты не готовы. Мак-Кейн тоже. Но подкосить позиции гранда жаждут.

– Потому и выслали ряженых, – понимающе пробормотал я. – А что, руки Олсандера чисты. Меня наемники б оглушили, сделали свидетелем того, что на нас набросились оголодавшие бледные или какая-то местная банда. Ну или прибили б, нашли кого другого с красивой сказкой… какая разница? А вот акции гранда упадут. Один наследник погиб, второй болезненный и хлипкий, сам лорд немолод, удержать порядок не способен. И если не отдаст титул сам, переворот все равно пройдет легче. Нужно лишь забросить в массы нужные идеи, устроить пару терактов.

«И не на Мак-Кейна ли тогда работает Лиам? Что, если случай в библиотеке лишь один из череды многих, призванных создать некую картинку в сознании обывателей Тары?.. Похоже на правду. Но тогда зачем моему старому приятелю понадобились планы Лимба? Наградой соблазнился? Решил подработать, вспомнить старые деньки?.. Или тоже входит в планы Мак-Кейна?.. Но тогда получается, что летопись важнее. Вот только на кой черт древняя книжка лорду Старшего дома? Что там такого написано, чего нет в поздних копиях?..»

Смекнув, что вновь в тупике и дальнейшие измышления бесполезны, я невольно дернул губой. Поднял взгляд на Талли и тут сообразил, что слишком увлекся мыслями, а особенно мыслями вслух. Девушка смотрела пристально, с некоторой настороженностью. И сама не замечая, поглаживала пальцами ложе арфы в опасной близости от струн.

– Что? – спросил я в лоб.

– Ты слишком быстро соображаешь, – заметила Мак-Суини. – И восстанавливаешь общую картину. Особенно для того, кто вернулся в город после многолетнего отсутствия. Странно.

Вот дрянь!.. Язык мой – враг мой. Ругательство чуть не сорвалось с губ, но я удержался. Изобразил самое любезное и милое выражение лица.

– Талли, меня проверяла инквизиция. Смею тебя заверить, святых отцов все устроило.

– Не сомневаюсь в компетенции служителей Церкви. Но хочешь ты того или нет, Ормонд, тебе придется пройти с нами. Таков порядок. Ты же не желаешь, чтоб на твоей репутации лорда возникло некрасивое пятнышко? Или чтоб тебя заподозрили в чем-то неподобающем? Мы поболтаем. Расскажешь, что произошло. Можно и за кружечкой грога.

На губах девушки появилась обворожительная улыбка, а в глазах заплясали лукавые чертики. И бывалые гварды, стоящие в углах комнаты, дрогнули. Я же почувствовал головокружение, сердце застучало быстро и мощно, а в ушах зашумело.

Возможно, она верила в то, что говорила. И не хотела мне зла. Я слышал эхо того противоречия, что бурлило в ней. Оно пробивалось сквозь мощный поток неестественного, сводящего с ума очарования. Вера против подозрений, опаска против понимания, долг против симпатии. Наверное, убеждала себя, что выполнит задачу. Что меня не арестуют, не бросят потом в пыточную. Делать этого не хотела. Но делала. Ведь что такое чувства? Чувства слепы, а сердце – лишь комок мышц. Есть работа, есть протокол, есть порядок.

Я знал ее маленькой задорной девчонкой с косичками, в потешном замызганном комбинезоне. И вечно с мальчишками, верховодящую компанией мелкоты. Меня тоже наверняка она помнила как чистюлю и книжного червя, застенчивого и немного замкнутого, но оживающего и способного на безумства ради друзей – Брана и Фергюса.

Мы повзрослели и изменились, где-то сломались, где-то переплавились в нечто другое. Приняли иные правила, чужие ценности. И те крохи памяти, что связывали нас, не могли стать надежным препятствием на пути амбиций, долга и прочих серьезных взрослых концепций. Игры и церемонии закончились. Она меня подозревала. И уверен, при любых раскладах кинется копаться в прошлом, расследовать. А кто ищет, тот всегда находит.

От инквизиции увильнул, но попал под пристальный взор тайной службы. Час от часу не легче.

– Не нужно, – процедил я сквозь плотно сомкнутые зубы. – Прости, но тороплюсь. Обещаю, зайду в ваш уютный каземат для допроса в ближайшее же время. Но…

– Орм, неужели ты мне откажешь? – спросила Мак-Суини, сложив руки в милом жесте стеснения на животе, мило стрельнула глазками.

– Ты меня будто на свидание приглашаешь, – иронично произнес я.

– А что, если так? – рассмеялась она дробно. – Необычно ведь получится. Запомнишь надолго.

– Да уж, – пробормотал я.

Давление стало сильнее. Обволокло, пальчиками ощупало кожу, попыталось протиснуться в поры и ввинтиться глубже.

Молельный зал перед глазами расплылся в красно-черное марево, и я пошатнулся. Как-то отстраненно отметил, что с идиотской улыбкой на губах бреду навстречу Талли, а та хватает за руку и как недоразвитого ребенка ведет прочь, наружу. По телу расплываются волны приятного тепла, мое существо наполняется счастьем, будто светом легендарного солнца. Ее эмоции отражаются во мне и порождают эффект зеркала, нарастающую рекурсию.

И лишь жжение в левой руке мешало по-настоящему отдаться почти наркотической эйфории. Холодная игла в очередной раз кольнула ладонь в том месте, коим прикоснулся к Тени в келье Абрахама, ноющая боль поползла вверх, к запястью, локтю и предплечью. Как змейка или угорь. И когда коснулась затылка, золотистую пелену сорвало с глаз.

Да, Мерти говорил, что такое невозможно. Что прикоснувшийся к Тени погибнет или исчезнет. Но странная сила в очередной раз помогла, разорвала вуаль Изнанки, что опутала меня подобно рыболовной сети. Как и на приеме у Мак-Молоуни, непонятная энергия попросту поглотила и нейтрализовала влияние той стороны наперекор законам и правилам, а сделав свое дело, вновь растворилась в пространстве.

Я осознал, что стою неподалеку от храма, дрожу и обливаюсь потом, дышу с огромным трудом, бессмысленно пялюсь в пустоту, как кукла. Сверху, сквозь дыру в потолке пещеры бьет багровый свет, и все вокруг кажется гротескным – будто реально попал в какой-то из кругов ада. Груда мусора, строительные леса, похожие на кости скелетов, мерцающие огни аварийных ламп. А вокруг нестерпимо-белый свет фонарей. Рядом мертвые тела, в ранах и ожогах, с искаженными и обезображенными смертью лицами, чуть поодаль на коленях несколько выживших бандитов.

Там же стояла и Мак-Суини, о чем-то деловито разговаривала с одним из бойцов, кажется, с Финбаром, остальные рассредоточились вокруг, но прислушивались. До меня долетали лишь обрывки фраз:

– …под влиянием… полчаса… аккуратно и вежливо… допросную… тут зачистить…

Целая вечность ушла на то, чтобы осмыслить происходящее. И вдвое больше, чтобы прийти в себя, почувствовать тело. Но едва я шевельнул пальцами, как наваждение окончательно разбилось. Сердце застучало чаще, разгоняя кровь, по телу пробежалась волна покалывания.

Скосив глаза, я увидел чуть поодаль кучу оружия, искромет. Посмотрел на лестницу, прислушался к ощущениям. Гвардов там не оказалось. Те, что потащили поэта, уже далеко. Остальные прикрывают барда и на меня внимания не обращают. Вероятно, не раз были свидетелями проявления умения своей леди-командира, привыкли, расслабились.

Пожалуй, бежать – очередная глупость, коих и так совершил немало. Но я не мог тратить время на разбирательства с тайной службой гранда, допросы и прочие прелести. Потому что, если с одним из друзей возникла хоть какая-то определенность, то второй мог погибнуть. Да и следовало распутать хоть одну из сетей.

Сосредоточившись, я отчаянно призвал Изнанку, попытался протянуть сквозь замочную скважину оков одеяло энергии. Само собой выдрал лишь жалкий клочок, но хватило. Когда в висках заколотилась боль, а на кончиках пальцев возник призрачный холодок, сжал кулак, волей гностика превращая бесплотное облачко силы в крохотный стальной шарик, практически дробинку. И поддавшись какому-то шальному веселью, повернулся к девушке, окликнул:

– Эй, Талли! Надеюсь, тебе тоже запомнится наша встреча!..

Я успел заметить, как расширились ее глаза в изумлении, как очаровательно приоткрылся рот. Но стоит отдать должное – гностиком она являлась опытным, бойцом тоже явно неплохим. Ибо в следующую секунду ощутил движение Изнанки, заметил, как пальцы легли на струны арфы. Гварды также не сплоховали, двое выхватили оружие, остальные кинулись наперехват врукопашную.

Но развязки я ждать не стал, щелчком пальцев швырнул маленький шарик силы в искромет. Дробинка угодила в одну из банок конденсаторов, проплавила металл. И через миг с оглушительными хлопками полопались вакуумные лампы, раздалось угрожающее низкое гудение и шипение, запахло электричеством.

Сделав длинный прыжок, я ушел в кувырок, перекатился через плечо. Зажмурился, но и сквозь плотно сомкнутые веки увидел ослепительный всполох. В спину толкнуло волной горячего воздуха, раздались истошные крики. И когда тьма вновь вернулась, я открыл глаза, почти на ощупь пробежал до лестницы, вскарабкался по первому пролету. Тут рискнул задержаться и глянул вниз.

От массивного орудия ничего не осталось. Лишь лужица расплавленного металла, где плескались изъеденные разрядами револьверы и ножи. Часть фонарей, установленных гвардами, потухла, над площадкой вновь клубился дым. И в нем на четвереньках ползали воины, оглушенные, потерянные, ослепшие. Один без сознания, второй громко стонал и держался за бок – скаф в том месте был сильно обуглен и поврежден. Пленные наемники в очередной раз повалились на пол, кто-то кричал, кто-то громко ругался – здорово задело разрядами.

Лишь Мак-Суини осталась на ногах. В копоти, с подпалинами в волосах и слезящимися глазами. Слегка растерянная, но в то же время восхитительно яростная, как взбешенная кошка. А вокруг нее кружились видимые лишь на той стороне фигуры – чертовка успела поставить защиту. Зрение тоже потеряла на какое-то время, но стремительно восстанавливалась.

– Рад, что ты в порядке, – пробормотал я под нос. – Умница.

Отвернувшись, бросился вверх по лестнице, подгоняемый и страхом, и тревогой, и злостью. Практически взлетел на верхнюю галерею, промчался у стены к ближайшему коридору, пробежал несколько переходов и поворотов. Когда в лицо повеяло прохладным воздухом, а свет фонарей стал ярче, остановился перевести дух. Прислушался, призвал эмпатию и вскоре понял: никто меня не преследует. И никто не поджидает впереди, у лифта.

Неужели закон подлости дал сбой, а призрачный палач утомил руку?..

Но расслабляться рано. Надо как-то пробраться через весь город, мимо патрулей гвардов, что будет непросто в таком виде. А то, не дай бог, задержат и снова попадусь в цепкие лапки Талли.

Вспомнив последний взгляд девушки, я зябко передернул плечами. Уж лучше в Лимб попасть. Там теперь, пожалуй, будет немного безопасней.

Несомненно, выходка откликнется крупными неприятностями в ближайшем будущем. Талли не простит, не забудет. И ручные псы гранда еще постучатся в мою дверь, попытаются разнюхать как можно больше о прошлом. Если инквизиция смогла связать Эбера Уилсона с Ормондом Мак-Мораном, смогут и эти. А дальше – прощай прикрытие со всеми вытекающими проблемами.

Но здесь и сейчас я смирился с последствиями поступка. Осознанно шел на риск, пересмотрев приоритеты. К тому же мог выручить титул, да и легенду мою не так просто раскрыть. Какое-то время в запасе имелось. И я его намеревался использовать, чтобы самому разобраться в происходящем, вызволить Коула.

Страшно? Да. Но если остановлюсь, точно погибну.