Осень

– Коля, – с мольбой выговорил я, – Коля!

– Да, Коля, – повторил он, побледнев, – но что такое Коля? И существует ли сам Алёша? Но если бы знать о Боге, если бы…

– Я существую, – упрямо произнёс Серёжа. – Если не существую, то как могу об этом думать? Вот Настенька уехала с мамой заграницу, и её нет здесь. Ведь уехала! Как могло уехать то, что не существует? Как мой сон может ездить?

– Я не понимаю, – ответил Коля растерянно, – я ничего не понимаю.

– О! – с восторгом крикнул я, – я люблю Алёшу, я страшно, страшно люблю его. И почему только папа не позволяет навестить его, больного?

– Коля, – донёсся из столовой голос матери, – пора идти чай пить.

Я знаю, что папа уже пришёл, сидит за столом, но идти так не хочется, так жаль потерять наслаждение оттого, что сидишь в тёплой комнате, разговариваешь о таинственном, иногда вздрагиваешь от страха и сейчас же радуешься своему страху, так как всем существом знаешь и чувствуешь, что в соседней комнате сидят взрослые, сильные люди, которым ты дорог, которые от всего защитят… И ещё хорошо оттого, что на дворе слякоть, дождь, осень, что не верится, наступит ли светлый день, но всё же знаешь, что он будет, и хоть серый тусклый, но придёт свет, от которого разбегутся все призраки и попрячутся на горе в ожидании ночи.

– Мне страшно… – протянул я и прижался к тёплой печке пылающими щеками.

– Не понимаю, почему страшно, – сердито отозвался Сергей.

– Вот, например, земля, – произнёс Коля, подходя к географической карте. – Здесь Америка, Австралия, океаны; ну а дальше, а там что? Бесконечность? Что такое бесконечность?

– Павлуша, – опять донёсся голос мамы.

Я переглянулся с Колей. Отец недоволен, – надо идти чай пить.

– Бесконечность, Бог, – прошептал Коля, – от этого можно с ума сойти.

– Как бы я хотел с ума сойти, – прошептал и я, выходя вслед за ними.

– Они похожи на мертвецов, – произнесла мать, увидев нас. – Что с вами, Серёжа?