Стратегемы

20. Спартак ночью засыпал телами убитых пленников и скота ров, которым М. Красс его окружил, и перешел его^[65].

21. Он же, будучи осажден на Везувии, там, где гора была совершенно недоступной и потому не охранялась, сплел веревки из лесных прутьев. Спустившись при их помощи, он не только спасся, но и напал на Клодия с другой стороны и навел такой страх, что несколько когорт потерпели поражение от семидесяти четырех гладиаторов^[66].

22. Он же, будучи заперт проконсулом П. Варинием, воткнул в землю перед воротами столбы с небольшими интервалами и привязал к ним стоймя трупы в одежде и с оружием, так что на расстоянии они казались заставой, и развел по всему лагерю костры; обманув неприятеля пустыми призраками, он в тиши ночной вывел войско^[67].

23. Брасид, предводитель лакедемонян, был застигнут у Амфиполя множеством афинян, с численностью которых он не мог помериться. Притворившись хромающим, чтобы во время долгого обхода линии разредить густоту неприятеля, он прорвался там, где ряды его были реже всего^[68].

24. Ификрат во Фракии, расположившись лагерем в низине, обнаружил, что неприятель занимает ближайший холм; с него был один спуск, по которому неприятель мог на него обрушиться. Ночью, оставив в лагере немногих людей, он приказал им развести побольше огней, а войско вывел и расположил по сторонам выше названного спуска и дал варварам пройти. Когда, таким образом, неудобство позиции, на которой он раньше находился, обратилось против врагов, он с одной частью войска порубил их тыл, а с другой захватил их лагерь^[69].

25. Дарий, чтобы скрыть от скифов свой уход, оставил в лагере собак и ослов. Слыша их лай и рев, неприятель думал, что Дарий остается на месте^[70].

26. Чтобы ввести наших в такое же заблуждение, лигуры привязали в разных местах веревками к деревьям бычков; частым мычанием с разных сторон они внушили представление, будто неприятель остается на месте^[71].

27. Ганнон, запертый неприятелем, навалил на самое удобное для вылазки место горючие материалы и зажег их. Неприятель отвлекся для охраны прочих выходов. Тогда он вывел солдат прямо через огонь, предупредив их, чтобы они защитили лица щитами, а ноги – одеждой^[72].

28. Ганнибал, чтобы избавиться от неудобной позиции и недостатка провианта под натиском Фабия Максима, ночью привязал к рогам быков связки кустарников и, зажегши их, отпустил быков. Пламя разгоралось от самого движения, скот бесился, и горы, по которым он разбежался, осветились далеко. Римляне, сбежавшиеся посмотреть, сначала приняли это за чудо. Затем, когда они донесли Фабию точные сведения, он из опасения засады удержал своих в лагере; варвары прошли, не встретив сопротивления.

VI. О засадах в пути

1. Фульвий Нобилиор, ведя войско из Самния в Луканию, узнал от перебежчиков, что неприятель намерен напасть на его арьергард. Он приказал храбрейшему легиону идти вперед, а позади велел следовать обозу. В результате неприятель воспользовался случаем и начал грабить обозное имущество. Фульвий направил пять когорт из упомянутого легиона вправо от дороги, пять когорт – влево и, развернув строй с обоих флангов, запер занятого грабежом неприятеля и порубил его^[73].

2. В другой раз неприятель теснил его с тыла, а между ними была река, не настолько большая, чтобы препятствовать переправе, однако затруднявшая ее быстротой течения. Фульвий поместил один из легионов в укрытии по сю сторону реки, так чтобы враги продвигались смело в расчете на малочисленность противника. Когда так и случилось, легион, специально для этого подготовленный, напал из засады на неприятеля и разгромил его^[74].

3. Ификрат во Фракии, ведя войско строем, растянутым в длину из-за условий местности, получил донесение, что неприятель собирается напасть на его арьергард. Он приказал когортам разделиться и стать с обеих сторон, а остальным – подтянуться и пойти быстрее, и, когда весь отряд проходил, он задерживал всех наиболее отборных воинов. Напав, таким образом, со свежими и выстроенными солдатами на занятого повсюду грабежом неприятеля, он разбил его и отнял добычу^[75].

4. В лесу, по которому собиралось пройти наше войско, бойцы подрубили деревья таким образом, чтобы они держались на ничтожной опоре, до ближайшего толчка. Затем они скрылись у опушки, и, когда неприятель вступил в лес, они, опрокинув ближайшие деревья, толкнули тем самым и дальние. Вызвав таким образом повсеместное падение деревьев на римлян, они разбили большой отряд^[76].

VII. Как скрыть или восполнить недостаток снаряжения

1. Л. Цецилий Метелл, не имея достаточно кораблей, чтобы переправить слонов, связал между собой бочки, настлал на них мостки, поместил на них слонов и переправил через Сицилийский пролив^[77].

2. Ганнибал не мог заставить слонов переплыть некую очень глубокую реку и не имел достаточного количества кораблей или материала для постройки плотов. Тогда он приказал ранить самого свирепого слона под ухом, а нанесшему рану – немедленно переплыть реку и побежать вперед. Разъяренный слон, преследуя виновника причиненной ему боли, переплыл реку и свои примером увлек остальных^[78].

3. Карфагенские предводители, не имея волокна для снаряжения флота, использовали для плетения канатов волосы остриженных женщин^[79].

[4. То же сделали массалийцы и родосцы.]^[80]

5. М. Антоний при своем бегстве от Мутины дал солдатам луб в качестве щитов^[81].

6. У Спартака и его войска были щиты из прутьев, покрытых корой.

[7. Здесь, мне кажется, уместно привести славный поступок Александра Македонского. Когда при переходе через африканские пустыни он и войско жестоко страдали от жажды, солдат подал ему воду в шлеме. Александр у всех на глазах вылил ее, принесши своим примером воздержания больше пользы, чем если бы он мог поделиться.]^[82]

VIII. Как распылять силы неприятеля

1. Когда Кориолан мстил войной за позор своего осуждения, он не допустил опустошения полей патрициев, а поджег и разорил поля плебеев, чтобы вызвать раздор и расстроить единодушие римлян^[83].

2. Ганнибал, желая бесславием подорвать авторитет Фабия, с которым не мог сравниться ни доблестью, ни военным искусством, не тронул его полей, опустошив все прочие. В ответ Фабий объявил свои владения общественным достоянием и этим проявлением величия духа достиг того, что граждане не взяли под сомнение его добросовестность^[84].

3. В пятое консульство Фабия Максима галлы, умбры, этруски и самниты соединили свои войска против римского народа; Фабий, в свою очередь, укрепив против них лагерь за Апеннинами на Сентинском поле, написал Фульвию и Постумию, стоявшим на защите города, чтобы они двинули войска в Клувию. Когда это было выполнено, этруски и умбры ушли защищать свою землю. Фабий и его коллега Деций напали на оставшихся самнитов и галлов и победили их^[85].

4. Когда сабиняне набрали огромное войско и, оставив свои владения, заняли наши, М. Курий отправил скрытыми путями отряд, чтобы опустошить их поля и поджечь в разных местах деревни. Благодаря этому Курию удалось, во-первых, нанести ущерб незащищенным владениям неприятеля, во-вторых, без боя отвлечь в сторону неприятельское войско и бить его по частям^[86].

5. Т. Дидий, не полагаясь на свои малые силы и затягивая военные действия до прибытия легионов, которых он ждал, узнал, что неприятель выступил против них. Созвав сходку, он приказал подготовить солдат к битве и умышленно ослабить надзор за пленными. Некоторые из них бежали и сообщили своим, что готовится атака. Чтобы не распылить своих сил в виду сражения, те отказались от мысли выступать против тех легионов, которым готовили засаду; легионы совершенно спокойно прибыли к Дидию, не встретив отпора^[87].

6. Во время Пунической войны некоторые города решили перейти от римлян на сторону пунийцев, но хотели раньше, чем отпасть, получить обратно заложников, которых дали раньше. Они поэтому инсценировали среди соседей мятеж, для подавления которого римляне должны были направить послов, задержали этих послов, в свою очередь, как заложников, и вернули их не прежде, чем получили обратно своих^[88].

7. Римские послы, направленные к царю Антиоху, который держал при себе Ганнибала уже после поражения карфагенян и проводил его планы против римлян, вели с ним частые беседы. Этим они достигли того, что царь стал относиться с подозрением к человеку, который до этого был ему очень близок и полезен своей хитростью и военным опытом^[89].

8. Кв. Метелл в борьбе против Югурты подкупил направленных к нему послов, чтобы они выдали ему царя; когда явились другие, он поступил с ними так же; тот же образ действий он применил и к третьему посольству. С пленением Югурты дело, правда, продвигалось туго: Метелл требовал выдачи его живым. Однако он добился очень многого; его письма к друзьям царя были перехвачены, царь всех их наказал и, лишившись их советов, впоследствии не мог приобрести друзей^[90].

9. Г. Ю. Цезарь узнал от какого-то захваченного водоноса, что Афраний и Петрей собираются ночью сняться с лагеря. Чтобы расстроить планы неприятеля, не создавая вместе с тем трудностей для своих, он приказал тотчас же по наступлении ночи объявить сбор в поход и провести мимо лагеря противника с шумом и звоном мулов; думая, что Цезарь снимается с лагеря, те, которых он хотел задержать, сами задержались на месте^[91].

10. Сципион Африканский, чтобы перехватить шедшую к Ганнибалу помощь с провиантом, отослал Минуция Терма с тем, чтобы потом к нему присоединиться^[92].

11. Дионисий, тиран сиракузский, когда огромное множество африканцев собралось переправиться в Сицилию, чтобы напасть на него, укрепил во многих местах опорные пункты и предписал защитникам, чтобы они сдавали их по мере того, как неприятель будет подходить, и, получив свободу, тайно вернулись в Сиракузы. Африканцам пришлось в захваченных крепостцах оставлять гарнизоны. Доведя их таким образом до желаемой малочисленности и став почти равным им по силам, Дионисий атаковал и победил их, так как свои силы он стянул, а неприятельские распылил^[93].

12. Лакедемонянин Агесилай, воюя с Тиссаферном, притворился, будто направляется в Карию якобы потому, что считал выгоднее для себя сразиться в гористой местности против врага, превосходившего его конницей. Этим ложным планом он отвлек Тиссаферна в Карию, а сам ворвался в Лидию, центр неприятельского царства, и, подавив действовавшие там силы, завладел царской казной^[94].

IX. Как успокоить солдатский мятеж

1. Консул Авл Манлий узнал, что солдаты на зимних квартирах в Кампании составили заговор, чтобы перерезать хозяев и завладеть их имуществом. Он распространил слух, что они будут зимовать в том же месте; отсрочив таким образом план заговорщиков, он избавил Кампанию от опасности и при случае наказал виновных^[95].

2. Л. Сулла, когда в легионах римских граждан свирепствовал опасный дух раздора, хитростью отрезвил ожесточившихся. Он поспешно приказал объявить, что враг подходит, издать клич, призывавший к оружию, и дать боевой сигнал; все единодушно объединились против врага, и раздоры заглохли^[96].

3. Когда войско Помпея перебило сенаторов в Милане, он, боясь возникновения беспорядков, если вызовет только виновных, приказал явиться с ними вместе и таким, которые не были причастны к преступлению. В результате виновные не побоялись явиться, так как, поскольку их не выделили, они думали, что их вызывают не в связи с их проступком, а те, у кого совесть была чиста, бдительно сторожили виновных, чтобы на них самих не легло пятно в случае бегства тех^[97].

4. Г. Ю. Цезарь, когда некоторые его легионы затеяли мятеж и, казалось, угрожали даже гибелью полководцу, утаил свой страх, вышел перед воинами и требующими отставки сверх ожидания с угрожающим видом дал ее. Раскаяние заставило уволенных дать удовлетворение императору и впредь более послушно отдаться делу^[98].

X. Как сдержать несвоевременный порыв к битве

1. Кв. Серторий, познав на опыте, что ему не удастся мериться силами со всем римским войском, желал втолковать это варварам, требовавшим боя; он вывел двух коней: одного очень сильного, другого чрезвычайно тощего – и велел привести также двух юношей в таком же роде: крепкого и слабого. Более крепкому он приказал оторвать у тощей лошади весь хвост, а юноше слабому – выщипать хвост у сильного коня по одному волоску. Слабый выполнил приказ, а здоровеннейший безрезультатно возился с хвостом хилого коня. Тогда Серторий сказал: «Этим я показываю вам, воины, характер римских когорт; они непобедимы, когда нападают на них всех вместе, но кто на них нападает по частям, будет их терзать и рвать»^[99].

2. Он же, видя, что солдаты опрометчиво требуют сигнала к бою, и опасаясь, что, если им не уступить, они нарушат приказ, позволил отряду конницы завязать сражение с неприятелем и, когда ему пришлось плохо, послал на подмогу несколько других; так он сберег всех своих и спокойно и без ущерба показал, к какому исходу должно было привести желанное сражение. После этого солдаты были ему вполне послушны^[100].

3. Агесилай Лакедемонский расположился лагерем против фиванцев над берегом. Он заметил, что у неприятеля гораздо больше сил, и хотел поэтому удержать своих от желания дать бой. Он заявил, что боги дали ему указание сразиться с холмов, и, поставив у берега незначительную охрану, поднялся на холмы. Фиванцы, истолковав это как проявление страха, перешли реку, легко оттеснили охрану и, слишком яро бросившись на остальных, были из-за неудобства позиции побеждены уступавшими им в численности^[101].

4. Скорилон, вождь даков, знал, что римский народ раздирается гражданской войной, однако не считал возможным перейти в нападение, так как при возникновении внешней войны могло восстановиться согласие между гражданами. Он выпустил перед своими соотечественниками двух собак, а в то время как они ожесточенно дрались, он показал волка; собаки, забыв спор между собой, немедленно бросились на волка; этим примером он удержал варваров от нападения, которое пошло бы на пользу римлянам^[102].