Свобода размахивать руками заканчивается у кончика носа другого человека.
Поступай так, чтобы максима твоего поступка могла бы стать основой всеобщего законодательства.
В каждой естественной науке заключено столько истины, сколько в ней есть математики.
Веселое выражение лица постепенно отражается и на внутреннем мире.
Воспитание есть искусство, применение которого должно совершенствоваться многими поколениями.
Дайте мне материю, и я покажу вам, как из неё должен образоваться мир.
Дайте человеку все, чего он желает, и в ту же минуту он почувствует, что это все – не есть все.
Две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, – это звездное небо надо мной и моральный закон во мне[1].
Дети должны воспитываться не для настоящего, а для будущего, возможно лучшего состояния рода человеческого.
Дольше всего живут тогда, когда меньше всего заботятся о продлении жизни.
Если бы когда-нибудь за наше воспитание взялось существо высшего порядка, тогда действительно увидели бы, что может выйти из человека.
Если задать вопрос, живем ли мы теперь в просвещенный век, то ответ будет: нет, но мы живем в век просвещения.
Если наказывать ребенка за дурное и награждать за доброе, то он будет делать добро ради выгоды.
Есть такие заблуждения, которые нельзя опровергнуть. Надо сообщить заблуждающемуся уму такие знания, которые его просветят. Тогда заблуждения исчезнут сами собою.
Имей мужество пользоваться собственным умом.
Когда справедливость исчезает, то не остается ничего, что могло бы придать ценность жизни людей.
Кто боязливо заботится о том, как бы не потерять свою жизнь, никогда не будет радоваться этой жизни.
Любовь к жизни – это значит любовь к правде.
Мне кажется, что всякий муж предпочитает хорошее блюдо без музыки музыке без хорошего блюда.
Мораль – есть учение не о том, как мы должны сделать себя счастливыми, а о том, как мы должны стать достойными счастья.
Мудрый может менять мнение; глупец – никогда.
Наказания, назначаемые в припадке гнева, не достигают цели. Дети смотрят на них в этом случае как на последствия, а на самих себя – как на жертвы раздражения того, кто наказывает.
Не обращайся с другими как со средством для достижения твоих целей.
Не принимай благодеяний, без которых ты можешь обойтись.
Нравственность заложена в характере.
Поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого так же, как к цели, и никогда не относился бы к нему только как к средству.
Поэзия есть игра чувств, в которую рассудок вносит систему.
Поэтическое творчество есть игра чувства, руководимая рассудком, красноречие – дело рассудка, оживляемого чувством.
Рассудок ничего не может созерцать, а чувства ничего не могут мыслить. Только из соединения их может возникнуть знание.
С того самого дня, когда человек впервые произносит «я», он везде, где нужно, выдвигает возлюбленного себя и эгоизм его неудержимо стремится вперед.
Смерти меньше всего боятся те люди, чья жизнь имеет наибольшую ценность.
Тот, кто становится пресмыкающимся червем, может ли затем жаловаться, что его раздавили?
Только посредством образования может человек стать человеком.
Уважение есть дань, в которой мы не можем отказать заслуге, хотим мы этого или нет; мы можем не проявлять его, но внутренне мы не можем его не чувствовать.
Удел женщины – владычествовать, удел мужчины – царить, потому что владычествует страсть, а правит ум.
Умение ставить разумные вопросы уже есть важный и необходимый признак ума и проницательности.
Характер – это способность действовать согласно принципам.
Хитрость – образ мыслей очень ограниченных людей и очень отличается от ума, на который внешне походит.
Человек может стать человеком только путем воспитания. Он – то, что делает из него воспитание.
Человек редко думает при свете о темноте, в счастье – о беде, в довольстве – о страданиях и, наоборот, всегда думает в темноте о свете, в беде – о счастье, в нищете – о достатке.
Человек свободен, если он должен подчиняться не другому человеку, а закону.
Никто не знает, что такое смерть и не есть ли она величайшее для человека добро. И, однако, все ее страшатся как бы в сознании, что она – величайшее зло.
Глупца можно узнать по двум приметам: он много говорит о вещах, для него бесполезных, и высказывается о том, про что его не спрашивают.
Сократ – друг, но самый близкий друг – истина.
Когда люди вынуждены выбирать из двух зол, никто, очевидно, не выберет большего, если есть возможность выбрать меньшее.
Подобно огню, который в тростнике, соломе или заячьем волоске легко вспыхивает, но быстро угасает, если не найдет себе другой пищи, любовь ярко воспламеняется цветущей молодостью и телесной привлекательностью, но скоро угаснет, если ее не будут питать духовные достоинства и добрый нрав юных супругов.
Поступать несправедливо хуже, чем терпеть несправедливость.
Хороший план сегодня лучше очень хорошего плана завтра.
Никто не становится хорошим человеком случайно.
Самая тесная дружба, как о том судят древние мудрецы, бывает у сходных меж собою людей.
Мы теснимся вокруг нашего моря, словно лягушки вокруг болота.
Кто любит за высокие нравственные достоинства, тот остается верен всю жизнь, потому что он привязывается к чему-то постоянному.
Любящий божественнее любимого, потому что вдохновлен богом.
Из богов никто не занимается философией и не желает стать мудрым, поскольку боги и так уже мудры; да и вообще тот, кто мудр, к мудрости не стремится. Но не занимаются философией и не желают стать мудрыми опять-таки и невежды.
Вот каким путем нужно идти в любви – самому или под чьим-либо руководством: начав с отдельных проявлений прекрасного, надо все время, словно бы по ступенькам, подниматься ради самого́ прекрасного вверх – от одного прекрасного тела к двум, от двух – ко всем, а затем от прекрасных тел к прекрасным нравам, а от прекрасных нравов к прекрасным учениям, пока не поднимешься от этих учений к тому, которое и есть учение о самом прекрасном, и не познаешь наконец, что же это – прекрасное. И в созерцании прекрасного самого по себе ‹…› только и может жить человек, его увидевший.
Судьба – путь от неведомого к неведомому.
Первые детские ощущения – это удовольствия и страдания, и благодаря им сперва и проявляются в душе добродетель и порок.
Эта и ещё 2 книги за 399 ₽
Чтобы воспользоваться акцией, добавьте нужные книги в корзину. Сделать это можно на странице каждой книги, либо в общем списке: