Таежное смятение чувств. II. Возвращение

– Ох! Ах! – неистовствовала Алла.

Вошедшая в раж бабенка вертела ягодицами, склонив голову набок, возбужденно высунув язычок, одной рукой она держалась за стойку, другой страстно мяла грудь. Распущенные волосы в дикой пляске метались по ее обнаженным плечам. Внутри у женщины нарастало выжигающее все иные мысли чувство. Ничего подобного с нею ранее не случалось, и она этого обидно не знала…

– Сука! Да! – закричала Алла в голос протяжно, скрючившись так, что на ее спине выперся тугой дугой ее бугорчатый позвоночник, она забилась в частых судорогах. – Да! Да! Да! Наконец-то! Да! – выкрикивала баба с каждым ее учащенным выдохом, и ее громкие крики смогли бы пробудить и мертвого.

– Лапа моя! Все хорошо? – промямлил сквозь сон слюнявыми губами ее законный супруг.

– Спи, все хорошо! – прохрипела Алла низким и густым голосом. – Тебе приснилось, ляг на другой бочок…

Через секунду-другую Юрок снова заснул и засопел.

– На четвереньки! Быстро! – приказал старик. – В конец полки у двери. Голову к переборке!

Ни на мгновение не задумавшись, бабенка послушно приняла указанную ей позу. Дедок неспешно и деловито принялся подготавливать Аллу, развел шире женские ноги, надавил рукой на поясницу, почти уложил бабенку грудью на полку при практически вертикально задравшемся крупе. Ее донельзя возбужденное и сильно пропотевшее тело мелко-мелко подрагивало.

– Сейчас, краса моя, я тебе еще чего покажу! – навис старикан над покорно ожидающей его бабенкой.

Переместившись на полке, Дашка, нисколько не таясь, глазела на них, но им было совершенно и абсолютно не до нее.

– Ой! Ой! Ой! – заверещала Алла и, пытаясь высвободиться, завертела всем своим бесстыже обнаженным задом.

Не обращая внимания на отчаянные писки покорной его воле жертвы, дедок не унимался. Дашка не могла понять, откуда у него бралось столько сил. Он намотал женские волосы себе на руку, притянул голову Аллы к себе так, что их губы смогли соприкоснуться в страстном поцелуе. Свободной рукой дедок лапал возбуждающе свисающие книзу женские груди.

– Ох! Хорошо! – почувствовала вновь женушка Юрка в себе возрастающее и всепоглощающее возбуждение. – Давай! Еще! Дери меня, как самую последнюю суку!

– Любишь, когда тебя по-собачьи?! – наддавал дедок.

– Люблю! Да! – выдохнула Алла. – Сволочь! Дрянь! Скотина! Ты мне всю жизнь переломал! Ненавижу тебя! Как я буду потом со своим сосунком жить без тебя? – давилась она слезами и соплями, глядела на дедка горящими глазами.

В ее сознании все перемешалось. Она давно позабыла о том, что у нее опасные дни, о том, что ей следует принять все меры для предохранения от нежелательной беременности. Ей просто хотелось, чтобы чувственная феерия никогда не заканчивалась бы.

Она заполучила то, о чем мечталось ей весь день, и была счастлива. Наконец-то, сбылись все ее потаенные мечты о том, чтобы хотя бы разок переспать с настоящим мужиком.

– Да!! – выкрикнула Алла.

По ее телу гуляли кругами судороги, ягодицы мелко подрагивали, спина гнулась дугой. Ей было до самых слез хорошо, она впервые в жизни заполучила мощнейший оргазм.

На Дашиных губах застыла издевательская ухмылка. На ее глазах молодая красавица тупо скрестилась с уродливым стариканом, смешала чистую племенную породу со скверной породой злого и дрянного человека. И все из-за похоти. Похоть не спрашивает, кто и из какого рода, она разрушает все классовые преграды…

– Все, спать! – рухнула Алла, не одеваясь, на койку.

Оглянувшись, встретившись с Дашкиным взглядом, дед, кряхтя, полез на свою полку. День для него задался. Еще одна глупышка повелась, попалась на его ловкую удочку. Еще один муженек примерил на себя густые и ветвистые рога…

На следующий день Алла была сильно подавлена, никому она не смотрела в глаза. Женщина боялась, что их попутчица сдаст ее мужу, широко раскроет Юрку глаза на глубоко развращенную сущность его любимой красавицы жены.

Но Дашке все это было совершенно ни к чему. У нее у самой имелось в жизни и не такое, чего тут других-то обсуждать…

Глава 3. На даче

Пока Дашенька во всех цветах и красках расписывала перед Борисом свои приключения в поезде, Зимин подкладывал в печку дровишки и помешивал кочергой алеющие угли.

Просторная банька стояла чуть поодаль от дома, в глубине обширного участка. Кроме предбанника, имелись отделения, где мылись и где парились. По мнению Бориса, все было тут устроено по уму и с любовью к жизни. Постарались хозяева…

– Не смотри на меня! – скинула с себя кофту и платье, чтобы не запачкать одежку в саже, взялась Дашка за ведро и тряпку.

– Ага, сейчас! – отозвался парень и вперил жадный взгляд в полуобнаженную девицу. – Так я тебя и послушался!

Глядя друг на друга, они дружно расхохотались. Они с самого детства и спали вместе в одной постели, и плескались в одной ванне, и мылись под одним соском в общественном душе, и никогда не обращали внимания на некоторые вещи, такие, как принятые в обществе некие условности.

– А ты-то, Дашка, сильно похорошела! – отметил восхищенно Борис. – Ты стала настоящей женщиной!

Новая Дашка ему нравилась больше. Пропала куда-то, исчезла былая смущенная девчоночья угловатость, на ее место заступила очаровательная плавность уверенной в себе красавицы.

– Посмотри, на двери типа крючка имеется запор? – облизнула губки и пропела девушка в одном нижнем белье.

– Ты думаешь, – хмыкнул парень, – хозяева нас поймут, если застанут нас за кровосмесительной связью?

Расстегивая застежку на лифчике, Дашка хохотнула:

– Мы с тобой никакая не родня! Ты всего-навсего лишь родной брат моего отчима! Черт, пока я тебе байки плела про старикашку с огромной кочергой, сама вся возбудилась!

Крепкий крючок на входной двери в баню отыскался и прочно вошел в зацепление с толстым колечком.

– Как я по тебе соскучилась! – прошептала Дашка.

В печке живо потрескивали березовые поленья, а они, крепко обнявшись, лежали на деревянной полке, отдыхали после жаркой схватки двух молодых тел.

Издалека донесся звук автомобильного сигнала, быстро одевшись, Борис отпер дверь, а Дашка схватилась за тряпку.

– Мы никому и ничего не расскажем же, да? – прижала девушка заговорщицки пальчик к своим губкам.

– Конечно, сестричка! – улыбнулся парень в ответ. – Не стоит кому-то чужому знать про наши небольшие шалости…

– Сгинь с моих глаз! – прыснула Дашка.

Схватив в руку ведро с золой, парень пошел за угол бани, чтобы высыпать содержимое посудины в небольшую бочку. Со временем золу используют в качестве присыпки для растений.

Через часик банька была полностью готова. Савельев и молодой Шатов вынужденно отъехали по неотложным делам, и Борис остался один в окружении трех обалденно прелестных дам.

– Помнится, кто-то обещал мне как-то показать свое мастерство банщика! – прищурилась лукаво Виктория Игоревна. – Сказал мне, что так попарит меня, что все косточки мои разомнутся!

Борис поежился и смущенно опустил глаза. Он от своего обещания не отказывался, но не в присутствии же еще двух девушек, с каждой из которых у него была близость, парить Шатову, от которой можно было ожидать всё что угодно.

– Я могу сделать вам массаж! – предложила свои услуги Дашка. – У меня и корочка имеется массажиста!

– Когда ты успела стать массажистом? – удивился Зимин.

– Ты, Борька, думаешь, – усмехнулась, глядя на него, сестричка, – что я намного глупее и тупее тебя? Ты себе сделал аттестат, а я себе выправила документ, что отучилась на курсах…

По лицу Дашки трудно было понять, чего именно стоило ей самой получение этого самого свидетельства. После отъезда Бориса в город, девушка вдруг поняла, что осталась одна, что ее жизнь медленно, но неуклонно катится под уклон.

Число мужиков, с которыми она переспала, постепенно росло, а жизнь ее от этого всё никак лучше не становилась.

Поразмышляв на эту тему, Дашка решила взять себя в руки и принялась за самообразование. Она забрала из дома Буруна все учебники, по которым занимался Борис.

В больничке девушка тоже времени почем зря не теряла. Она растормошила старого фельдшера Ивановича, и тот стал потихоньку обучать Дашку ремеслу медсестры, подобрал для нее необходимые книжки по медицине. По ходу фельдшер сам и научил свою помощницу азам массажа, а практики в далеком от цивилизации поселке всегда хватало. Вот она и набила себе руку…

Через пару месяцев Михайло Тимофеевич Козак поехал в город и за бочонок красной икры оформил документ о том, что Дашка прошла обучение на курсах и успешно сдала все положенные экзамены. Пришлось Дашке за это исправно прыгать в постельку председателя поссовета, но оно стоило того…

– Я рад за тебя, сестричка! – улыбнулся Зимин.

Ему нравилась новая Дашка. В ее взгляде появились и сила, и спокойная уверенность в себе, пропали покорность и бессловесное подчинение своей несчастливой судьбе.

Шатова посмотрела на часы и заявила:

– Не будем терять времени! Все идем в баню!

– Виктория Игоревна! – моргнула Пелагея озадаченно. – Один мужик и три бабы – это явный диссонанс! Ко всему прочему, у меня нет с собой купальника! Не буду же я рядом с Борькой голышом щеголять! Володька мой увидит, прибьет меня!

Но Шатова уже приняла решение и, скорее всего, давно все обдумала и подготовилась. Усмехнувшись, она повела девушек в одну из комнат, показала и популярно пояснила:

– Для вас я купила пять купальников. Выбирайте…

Изначально Вика предполагала, что с ними в компании будет ее подшефная Галочка, но за отсутствием Юдиной ее место может занять неожиданно объявившаяся родственница Зимина.

– С вашими размерами, надеюсь, я почти угадала, а цвет и фасон вы подбирайте сами! – добавила Шатова, глядя на то, как Пелагея и Дашка рассматривают разложенные на кровати комплекты из кусков цветастой материи и шнурков-завязочек.

По ее мнению, к хорошенькой женской фигуре подойдет любой купальник и из любого материала. А завязочки могли запросто завуалировать небольшие проблемы с неправильно подобранным размером. Тесемочки делали все эти комплекты практически безразмерными. Борису предложили на выбор из разложенных в другой комнате мужских плавок…

До баньки Дашка и Борис добрались первыми. Неспешно разделись они, чтобы не смущать Шатову и Краснову, зашли в помывочную комнату, уселись на деревянную лавку.

– Думаю, братец, ты не станешь отрицать факт, что переспал с обеими бабенками, – глянула Дашка на парня всё понимающими глазами. – Я заметила, как они украдкой на тебя смотрят!

– Я старался, сестренка… – отшутился Борис.

– А ты не боишься, что они сейчас дружно накинутся на тебя и возьмут тебя силой? – сузила сестричка глазки и усмехнулась.

– Думаю, твое присутствие им помешает! – скалил зубы развеселившийся братец. – А было бы неплохо организовать тут свальную банную вечеринку…

Дашке показалось, что у нее появился отличный шанс с ходу вписаться в новое окружение Бориса. По идее, она была из Зиминых и тоже где-то приходилась родней директору завода.

– А что они за люди, скажи! – попросила она.

С лица Бориса соскользнула веселящаяся улыбка, оно стало серьезным. Братец негромко произнес:

– Это очень хорошие люди, Даша! Не стоит тебе портить отношения с ними глупыми и безрассудными выходками.

– Да я и не собиралась, Борис! – моргнула девушка, отгоняя от себя шальные мысли. – Я просто хотела поближе их узнать.

– Узнаешь! – усмехнулся Зимин. – Ты сама поменьше болтай, а больше их слушай. Они сами о себе подробно расскажут…

Хлопнула входная дверь, в предбаннике послышались веселые женские голоса. Виктория и Пелагея скидывали с себя все лишнее, непринужденно балагурили и озорно веселились.

– Зимины! – выкрикнула громко Шатова. – Мы разделись и готовы! Но для начала мы выпьем по рюмочке горячего чая!

Молодые люди понимающе переглянулись, рассмеялись. Вечер отдыха начинался по хорошо обкатанной программе.

В предбаннике имелся добротный деревянный стол. На нем важно стоял пузатый самовар. Возле него выстроились в ряд стаканы в серебряных подстаканниках. Чуть поодаль от них скромненько сгрудились хрустальные рюмочки, рядком теснились подле бутылки с коньяком. Тут же приземлилась тарелочка с нарезанными дольками лимона. И уже на самом краю стола устроилась большая коробка с дорогими шоколадными конфетами.

– По маленькой! – провозгласила Шатова. – Сегодня у нас все пьют! Повод у нас есть самый обалденный! Наш Павел Андреевич повелел мне строго первый тост поднять за его племяша и за его племянницу! За вновь приобретенных членов семьи!

Должно быть, Виктория Игоревна не без на то оснований тоже причисляла себя к семье директора завода, и Краснова глянула на Вику испытывающим взглядом, но промолчала, так как была совершенно не в курсе некоторых последних событий.

Но торопить события Пелагея не собиралась, решила набраться терпения и подождать до официального объявления. Она все еще чуточку стеснялась того, что оказалась у всех на виду в ее откровенно облегающем гениталии купальнике, который, скорее всего, лишь все приоткрывал, чем скрывал от любопытных взглядов.

За первой рюмкой последовала вторая. Выпили за здоровье пока все еще отсутствующего хозяина.

– Все! Баста! – поднялась Виктория из-за стола. – А то мы так сегодня до парилки и не дойдем! Меня, чур, парят первой!

Глядя на изящные фигурки полуобнаженных красавиц, Борис думал о том, что самое красивое тело досталось именно Вике. Несмотря на свой возраст, Шатова выглядела лучше и Пелагеи, и Дашки. Но его сестричка была намного младше и Виктории, и Пелагеи, и ее юная кожа давала фору любой ее сопернице…

Когда Зимин зашел в парилку, Шатова тихо лежала на скамье, надежно спрятала от него свои ждущие глаза. Ее купальник по частям валялся на другой лавочке. Борис достал заранее запаренный веничек из тазика с настоем из засушенной еще летом крапивы и легонько потряс им над женским телом.

– Подожди! – перевернулась Вика на спину, а затем и вовсе встала со скамьи. – У нас с тобой слишком мало времени! Ложись спиной на лавку! И понеслась коза по кочкам…

За неплотно прикрытой дверью хорошо слышались томные охи и ахи Пелагеи, которая позволила испытать на себе все мастерство молодой массажистки. Поначалу дело не шло. Краснова была вся напряжена, и мышцы ее стали твердыми, как камень.

– Расслабься! – произнесла Дашка негромко. – Не думай ты ни о чем! Забудь про все! Оставь все свои проблемы снаружи!

– Тебе бы мои проблемы! – выдохнула Поля бездумно.

– У меня, черт, и своих проблем выше крыши! – хмыкнула Даша. – На что мне твои проблемы? А вот мой братец говорил мне, что собирается с утречка съездить по твоим делам. Так что, забудь на время обо всем, лежи и наслаждайся! – повелела она, и Краснова мгновенно повернула к ней голову.

– Он не знает, – прошептала Пелагея, – что за леском, всего-то в пяти минутах ходьбы, останавливается та самая электричка…

Стараясь особо сильно не шуметь, Вика надвинулась на тело улегшегося на спину Бориса, ловко оседлала его.

– Что-то твердость твоя растворилась в коньяке! – ерничала Шатова, укоряя парня. – Или ты, негодник, успел пошалить с вновь приобретенной сестрицей? – состроила женщина грозное личико. – Узнаю, прибью! – коснулась Виктория его груди кончиками молочных желез, они твердыми наконечниками царапали кожу и усиливали нарастающее возбуждение. – Другое же дело! – выдохнула Шатова. – Узнаю привычного Зимина. Дотронься до моей груди! Ох! – вырвался восторженный крик из ее нутра. – Мне так хорошо! Ты сводишь меня с ума! Негодник…

Если совершенно расслабленная Пелагея ничего вокруг себя не слышала и не видела, то Дашка явственно все ощущала и поняла, что за дверкой в парилке кто-то и не парится, а занимается совершенно иным. По ее приоткрытым губкам быстро пробежалась ироничная улыбочка. Она так и знала, что ее братец в большом городе времени зря не терял и пробивал себе дорогу в люди…

Едва женщина соскользнула с него, Борис мгновенно тут же соскочил с широкой скамьи, натянул на себя плавки, взялся обеими руками за два веничка, показал глазами Вике на лавку, и та послушно раскинулась на деревянном ложе.

– Теперь, Зимин, можешь запарить меня до смерти, – прикрыла женщина удовлетворенные глаза. – Ты обещал мне, что покажешь, как парятся люди в дремучей тайге…

Усмехнувшись, парень ловко заработал веничками, то и дело менял силу, темп и направление ударов. Постепенно Вика поплыла и полностью расслабилась. Мастер свое дело знал…

С трудом выбравшись из парилки на подгибающихся ногах, Шатова без всяких сил опустилась на стульчик и, не раздумывая ни о чем, потянулась рукой к бутылке, плеснула себе в посудину.

– Ну ты и уделал меня! – выпила рюмку, закусила шоколадом и протянула она. – Пелагея, твоя очередь! Рекомендую! Я себя чувствую так, словно бы заново на свет родилась!

Но Краснова от греха подальше наотрез отказалась от услуг смотревшего на нее с загадочной улыбочкой банщика.

– Я лучше Володьку подожду! – ответила она, так и не подняв смущенной головы. – Я только ему доверяю!

– Пойдем, Пелагея! – потянула Краснову за собой Дашка. – Вместе попаримся! Я по тебе не хуже Борьки пройдусь…

Зимин подсел ближе к столу, налил в стакан из самовара крутого кипятка, добавил заварки, насыпал сахарку, кинул две лимонные дольки, ложечкой помешал. Виктория последовала его примеру и, отдуваясь, с наслаждением попивала крепкий чаек.

– Вот где они все пируют! – раскрылась дверь в предбанник, запустила внутрь Савельева и молодого Шатова. – Пока мы с тобой пахали, они веселились от души! – отказался от чая Павел Андреевич и наполнил рюмку, а Володька, раздевшись, сразу нырнул в парную, выпроводил оттуда Дашеньку, которая тут же подсела к самовару. – Пойдем-ка, ополоснемся! – потянул Савельев Вику в помывочную. – Соскучился я по тебе, нету сил!

Зимин и Дашка остались одни, дули по второму стакану.

– Братец, как ты думаешь, – подняла девушка на Борьку свои вопрошающие глаза, – могу я у Павла Андреевича денег попросить? Мне нужно много денег позарез!

– Зачем это тебе деньги, сестричка? – прищурился Зимин. – Карточный долг? Ты пошла по стопам Костика?

– Дурак! – улыбнулась Дашка. – Мой друг Тимоша помог мне, дал денег, чтобы меня приняли в медучилище. И если я найду еще две тысячи рублей, то мне оформят все бумаги, будто я уже учусь на третьем курсе. Там такое дело… – вздохнула она.

Помогая себе жестами, девушка принялась объяснять Борису складывающуюся с ее обучением непростую ситуацию….

Постукивая одним пальчиком по столешнице, парень пытался переосмыслить все то, что он услышал. Дашку взяли из-за того, что на протяжении нескольких лет в училище был недобор.

В этом ничего особого не виделось. Раз в штатном расписании имелись дырки, то некоторый недокомплект студентов можно было запросто заполнить. Если задним числом оформить приказы об зачислении, точнее, внести в них кое-какие коррективы, то вполне можно было провести нового студента по всем сессиям…

– Тимоша обещал мне, что он достанет денег, но придется ему занимать их под большие проценты. И их потом придется нам возвращать! Если у нас ничего не получится, я потеряю два года! – вздохнула девушка. – Поговори с Савельевым!

Борис накрыл ее ладошку своей рукой и прошептал:

– Я тебе дам денег, сестричка, не переживай!

– Ты что, начал играть в карты? Пошел по стопам Костика? – посмотрела Дашка на него с испугом в глазах.

– Нет, сестричка! – усмехнулся Зимин. – Все намного проще! Я сегодня нашел в нашем доме тайник с деньгами. Если честно, я про него знал с самого детства. Костик мне специально его показывал. Там хранились сбережения нашего отца.

Моргнув, девушка пытливо прищурилась и спросила:

– Ты узнал, кем были твои родители?

– Да, Павел Андреевич мне кое-что рассказал. Папа мой был талантливым инженером-конструктором. Он разработал и внедрил много идей, за что получил ряд премий. Их отец и прятал в тайнике. Костик, к его чести, никогда не трогал этих денег, как бы худо ему и ни приходилось. Деньги лежали в тайнике…

Заинтригованно присвистнув, Даша поинтересовалась:

– А что случилось с твоими родителями?

– Мама умерла при родах, а отец был намного ее старше. Сердце у него не выдержало, и отец умер после похорон матери. Костик меня усыновил, чтобы меня не отдали в детдом. Потом мой брат женился на Зинаиде, на твоей матери. Кстати, Павел Андреевич говорит, что велика вероятность того, что ты была внебрачным ребенком Костика…

– И что это, братец, может значить для нас? – насторожились Дашкины глазки. – Это же все не просто так…

– Что ты с большой долей вероятности можешь быть родной моей племянницей, сестричка! – заплескалась в Бориных глазах нескрываемая грусть. – А не просто сводной сестричкой…

– И что это меняет в наших отношениях? – расширились в ожидании девичьи глаза.

– Практически ничего! – усмехнулся грустно Зимин. – Кроме того, что мы теперь не можем с тобой пожениться! Родственники нас не поймут! А я в свое время жутко хотел жениться на тебе!

Дашка упрямо тряхнула головой и сказала:

– Мы, братец, можем уехать от них всех подальше! В моем свидетельстве о рождении отцом записан другой человек!

– Уехать-то, сестричка, можно, – согласился Боря. – Только от природы далеко не убежишь! Ты же, сестричка, будущий медик и должна понимать, что в кровном браке велик шанс того, что на свет может появиться ребенок с отклонениями!

– Хочешь сказать, братец, – хмыкнула Дашка – что мы можем народить с тобой уродцев?

– Да! Мне, Дашенька, очень жаль! – кивнули ей в ответ.

Налив до самых краев две рюмки, девушка пододвинула одну их них Зимину, а вторую подняла сама и с грустью произнесла:

– За наших детей, которые никогда не родятся!

– Лучше, Дашенька, просто за нас! – вздохнул Борис.

Девушка не ответила, молча выпила. О том, что сказал ей Борис, она раньше никогда не думала. Дашка с самого детства была привязана к Борьке и частенько мечтала о том, что выйдет за него замуж. Даже то, что она выскочила замуж за Степку, Даша не считала особым препятствием. В душе она полагала, что наступит момент, и она уйдет от сына Буруна, навсегда порвет с ним.

А потому, когда на горизонте вдруг появился Тимофей, Дашка с видимой радостью ухватилась за замаячившую перед нею возможность выбраться из таежного плена, покончить с ее точно никому не нужным замужеством. Степка, ни от кого не скрываясь, жил с заведующей клубом. А потом молодой Бурун и вовсе ушел в тайгу на несколько месяцев. Тимофей привез с собой канистру чистого спирта, и Михайло Козак без всяких и излишних расспросов аннулировал ее брак, шлепнул печатью…

Появились весьма довольные собой и раскрасневшиеся Павел Андреевич и Виктория Игоревна. Дашка постаралась быстро придать лицу непринужденный вид и всерьез предложила:

– Не желаете ли вы, Павел Андреевич, сеанс расслабляющего массажа перед парилкой?

– Иди, Паша! – улыбнулась Виктория, подтолкнула Савельева рукой. – Твоя племянница буквально творит чудеса. Поля после ее массажа была просто в восторге!

– Она, кажется, – усмехнулся хозяин дачи, – в восторге совсем от другого! Заперлись в парной и поддают жару!

– Их можно понять! Молодые пока, им без пару и жару никак! – облизнулась Вика сыто и снисходительно хмыкнула.

Директор почесался в затылке, шагнул вслед за Дашкой. Когда дверь в помывочную прикрылась, Шатова спросила у Бориса:

– Ты не ревнуешь?

– Кого именно и к кому, Виктория Игоревна, а? – поднял парень на женщину искренне непонимающие глаза.

– Например, – протянула Вика, – Краснову к Володьке. Или меня к Савельеву… – добавила она, глядя прямо ему в глаза. – Или твою сестрицу Дашу к Павлу Андреевичу…

Выбравшись в предбанник, Поля и Володька шумно заявили о своем появлении, прервали этот на грани фола весьма скользкий разговор, и Зимин облегченно вздохнул. Он давно уже понял, что с Викторией Игоревной всегда следует быть настороже, ни на одну секунду не расслабляться, ибо никогда неизвестно, что придет ей на ум. Да и затея с банькой была, видно, неспроста…

В своих догадках Зимин бродил совсем рядом с истиной. И эта поездка на дачу, и помывка в бане были организованы Викой для того, чтобы дать Савельеву хорошую возможность воочию убедиться в том, что она для своих лет выглядит намного лучше всех остальных его знакомых. Кроме того, она нисколько не исключала возможности совмещения приятного с полезным, что и произошло между нею и Зиминым. Все потекло по ее плану…

– Кудесница! – улыбался блаженно хозяин дачи. – Не знал я, что у нашей Дашеньки поистине золотые руки! Будто заново я на свет народился! Все косточки мне кудесница размяла… – крякал Савельев от вящего удовольствия.

За спиной директора стояла смущенно опускающая голову вниз девушка. Ей было очень приятно от того, что она сумела угодить их близкому и влиятельному родственнику. Его поддержка могла бы в свое время ей сильно пригодиться…

Время незаметно шло. Около восьми вечера Виктория решила поменять все декорации и скомандовала:

– Все! Одеваемся! Мужики головой отвечают за шашлык, а я с Пелагеей берусь за закуски! Дашка, ты отвечаешь за помывку детей! Встречаемся в гостиной через сорок минут!

Безропотно подчиняясь Шатовой, мужчины оделись и, громко переговариваясь, подшучивая друг над другом, дружно принялись за установку мангала. Для ускорения процесса они притащили в баню ведра и совковой лопатой нагрузили в них пышущие жаром алеющие угли из печки. Минут через пять к ним выбежала Пелагея с подносом, на котором громоздилась горка шампуров с нанизанным на них еще с самого утра замаринованным мясом.

В баньку, топоча, примчались Женька и Ника. Строго на них поглядев, Дашка решительно скомандовала:

– Времени мало, и потому мы моемся все вместе! Друг на друга не смотреть и не подглядывать! Отвернулись, детки, друг от друга, молча раздеваемся и не подглядываем!

Нехотя отворачиваясь в сторону, парнишка буркнул:

– Больно мне надо на этого тощего цыпленка глядеть! У нее же вместо титек торчат два сморщенных прыщика, а между ног, как у куклы, все гладко и чисто! А у настоящей женщины там должны быть густые заросли! Ребенок, одним словом! Тьфу…

Вспыхнув до корней волос, Ника с поднятыми кулаками хотела броситься на своего обидчика, но Дашка ее вовремя перехватила, и тогда девочка пронзительно и на всю баню заверещала:

– Дурак! Еще раз такое про меня вякнешь, задушу тебя, не посмотрю, что ты мой любимый брат!

– А где это ты, малец, умудрился пронаблюдать густые заросли? – восстановила Даша порядок и не удержалась от вопроса. – Или ты все выдумал, чтобы сестренку сильнее позлить?

Избавившись от штанов, послушно глядя в отведенный ему угол, Женька не очень-то уверенно проговорил:

– Не выдумал я. У мамки пару раз видел…

– Вот я маме-то и скажу, как ты, извращенец, подглядываешь за ней! – чуть не подпрыгнула до потолка младшая сестренка. – Вот она тебе всю твою задницу ремнем исполосует!

Всерьез испугавшись угрозы, парнишка с надеждой посмотрел на Дашку, дотронулся рукой до ее плеча и промямлил:

– Честное слово, я это не нарочно! Оно совершенно случайно вышло! Я проходил, а мама переодевалась…

Дашка глядела на двух подростков и в душе смеялась. Ей нравилось наблюдать за устроенной ими жаркой перепалкой. Ничего дурного в этом она не видела. Детки растут, детишки постепенно взрослеют и начинают познавать окружающий их мир. Познание начинается с самих себя и с самых близких…

– Женька, бегом шмыгнул в парную! – открыла дверь Дашка и поторопила мальчишку. – Ника, побежала в помывочную! Первый клиент у нас пошел! Вторая пассажирка у нас пошла…

Пока девчонка старательно терла себя жесткой мочалкой, банщица от всей души поработала веничком над ее братом. Но тот стойко все вытерпел, кряхтел, но не жаловался.

– Молодец, мужчина! – похвалила его Дашка. – Глаза рукой прикрыл и на выход! Ника, в парную!

Ожесточенно натирая себя щедро намыленной мочалкой, парень с восхищением думал о прекрасной банщице, которая поразила его своей грацией и открытой непосредственностью. Она не пряталась за жеманной скромностью и прямо говорила о том, о чем многие предпочитали стыдливо умалчивать.

У него глаза полезли на лоб, когда девушка тихо вышла из парной, приложила пальчик к губам, избавилась от купальника и опрокинула на себя один за другим два тазика с водой.

– Насмотрелся? – потрепала она ласково пацана за вихры. – Ополоснись и одеваться! Через минуту Ника выходит…

От переполнивших его восторженных чувств, Женька едва не поскользнулся на ровном месте, успел зацепиться за край скамейки и не упал плашмя на мокрый пол.

– Ты ничего не видел! – услышал он удаляющийся от него мелодичный перезвон серебряных колокольчиков.

Дверь за Дашкой закрылась, и парнишка опрокинул на себя огромный таз с теплой водой, бегом бросился на выход с тайной надеждой на то, что банщица еще не успела одеться.

– Что, не насмотрелся еще, малец? – бродила лукавая улыбка по полураскрытым губам молодой девушки, устало развалившейся в небольшом кресле в углу. – Ну, посмотри еще…

Между широко и бесстыдно раздвинутых Дашиных ног маняще темнела кучерявая поросль, и у Женьки перехватило дух, он замер и вперился жадным взглядом в женское естество.

В соседней комнатке загремели ковшиками и тазами, и тогда Дашка встала, накинула на себя банный халат, глазами показала на соседнюю дверь и поторопила пацана:

– Бегом впрыгнул, малец, в штаны и метнулся домой! Ника, еще секундочку! Он уже выходит!

Терпеливо дождавшись, пока девчонка не обтерлась и не оделась, Дашка накинула на себя куртку и в обнимку с довольно улыбающейся Никой направилась к дому.

Приготовленные на скорую руку шашлычки оказались чуточку сыроватыми, но проголодавшийся народ умял все за милую душу. Недаром же умные люди философски замечают, что горячее сырым не бывает. Главное, чтобы продукт заранее не остыл…

Настенные часы пробили одиннадцать ночи, и Виктория вознамерилась отправить детей спать, но не тут-то было.

– Павел Андреевич, позвольте и нам остаться! – встали детки на дыбы. – В этом доме вы хозяин, и мама вас послушается! Так нечестно! Праздник только начинается, а нас отправляют спать!

– Ну, оставайтесь… – глянул Савельев на улыбающуюся Шатову и согласно кивнул головой.

– Ура!!! – устроили детки пляски за маминой спиной.

Насытившись до отвала, взрослые решили перекинуться в картишки, сыграть пара на пару в подкидного дурачка. Для начала стали определяться с партнерами по игре.

– Я играю на пару с хозяином дома! – объявила Шатова.

Владимир протянул правую руку Пелагее, что тоже было вполне логично и легко объяснимо. Чтобы не создавать детскую пару, Борис посмотрел на Нику, и та громко заявила:

– Я буду играть на пару только с Зиминым!

Обрадованный Женька затесался в пару с Дашкой.