Лжедмитрий, отец Лжедмитрия. Иоанн Грозный и нашествие калмыков на Русь

Глава 1

Царь Иоанн Васильевич, прозванный в народе Грозный, после беседы с послом ойратским, князем Нараном вернулся в свои покои в добром расположении духа. Государь позвонил в колокольчик. Вскоре к царю подошел спальник Михалков и с низким поклоном спросил, что нужно царю.

– Кто просился в моё отсутствие ко мне из ближних бояр? – задал вопрос царь.

– Из ближних бояр никто – ответил Михалков. – А из слуг ваших просился к вам государь Григорий Лукьянович Скуратов-Бельский.

– Точно! Вот кто мне и нужен – сказал царь. – Где он сейчас?

– Григорий Лукьянович предупредил меня, что будет вести дознание в темнице под Тайницкой башней – ответил Михалков. – Прикажете послать за ним?

– Нет. Скоро сам отправлюсь туда, а ты пока отправь человека за боярином Никитой Романовичем Захарьиным-Юрьевым. Пусть придет сюда – сказал царь.

Низко поклонившись, царю, Михалков вышел из спальни и сразу же отправил одного слугу за Захарьиным-Юрьевым, а второго предупредить Малюту Скуратова, так называли грозного опричника близкий к царю круг лиц, о ночном визите царя. И тут же вернулся к царю. Иоанн заметил, что выглядит спальник сильно обиженным.

– Что лицо такое сделалось у тебя Никита Иванович, словно обидел тебя кто? – спросил царь. – Рассказывай, ничего от меня не таи.

– Да обижен я, но обижен не за себя, а за государя своего – ответил Михалков. – Как так может быть? Принимал царь наш гостя из неизвестной нам орды в Гранатовитой палате, как принимаю только самых важных и дорогих гостей. Сам царь беседовал с послом, а не так как обычно, простой дьяк. После долгой беседы царь приказал отвести ойратского князя в огромную палату, где в честь гостя был устроен пир. Когда такое было? За что такая почесть послу каких-то восточных не самых великих владык? Беседы с государем удостаивались прежде лишь царские особы и личный посланник Папы Римского. А тут всего лишь князь восточный какой-то. Я не понимаю, великий государь, прости меня глупого раба твоего – почему с таким почетом встретили посла ойратских владык? Не по чину им такая честь! Живут себе эти ойраты, или как их еще называют калмыки, за много тысяч верст от нас, в своей Монголии и Китае, и пусть там и дальше живут. Чем дальше от нас, тем лучше!

Царь сверкнул грозно глазами и раздраженно сказал:

– Не твоего ума это дело. Еще не хватало, чтобы ты, спальник, мне указывал, как мне послов встречать. Знай своё место!

Но Михалков не успокоился, он продолжил свою обличительную речь:

– И какие великие дары получили эти басурмане. Разве стоят эти ничтожные восточные князья таких даров? Нет! Подумать только! Посол Наран получил в дар от русского царя соболью шубу невиданной красоты, которой цены нет! Все знатные гости из окружения посла получили каждый по наряду в дар от русского государя. Это неслыханно. И это кроме подарков, кои предназначены для самих властителей ойратских. Те дары и вовсе неописуемы. Как же так царь? Ведь нам же, своим верным слугам, природным русским боярам царь иной раз и ломаного гроша пожалеет. Так и ходим, как сироты, при живом своем государе. А ойраты какие-то над нами насмехаются! Где же справедливость, великий государь?

Царь тут рассердился не на шутку. Он сильно топнул ногой и сказал:

– Не тебе собака плакаться на бедность свою. Не в меру стал ты жаден и завистлив боярин. Тебе шуб разных дарено, передарено мною. А тебе всё мало! А не брезгуешь ли ты дарами моими, коими тебя я награждал за службу твою? Может отправить к тебе опричников моих, пусть пересчитают добро твое, не оскудел ли ты совсем? Заруби себе на носу. Это не просто встреча. Не просто так я дары великие растачал ойратским гостям. Это начало великой моей затеи, от которой будет зависеть очень многое для нашей державы. Но знать о ней тебе не следует – голову можешь легко потерять. А может свою голову ты, спальник, уже потерял! Узнал ты, то, что знать тебе было, не положено.

Тут Михалков, почувствовав, что дело серьезное и царь не расположен шутить, всем телом отпрянул в сторону от царя и низко кланяясь, сказал:

– Умоляю, прости царь. Это точно не моего ума дело. Бес меня попутал. Я же верный твой слуга.

– Ну-ка сгинь с глаз моих, не доводи до греха. Иди, занимайся своими делами – сказал царь строго и отослал от себя спальника в сильном гневе.

Михалков, часто кланяясь, выскочил из царской палаты. А вскоре туда вошел боярин Никита Романович Захарьин-Юрьев, высокий статный мужчина, зрелого возраста, но невероятно крепкого телосложения.

– Здравствуй Никита Романович! – сказал царь, немного успокоившийся после вспышки гнева. – Как твоё здоровье, как дела?

– Здравствуй, государь – ответил Никита Романович Захарьин-Юрьев, поклонившись, царю. – Здоров, слава богу. Дела движутся. Ведем беседы с литовским послом уж третий день. Сегодня встретились с венецианским послом. Подробное донесение о переговорах составлено нами.

После этих слов боярин Никита Романович Захарьин-Юрьев передал грамоты царю. Тот взял свитки и положил их на свой стол.

– Спасибо за отчеты – сказал царь. – Я прочитаю их позднее. А сейчас хочу поговорить о делах связанных с приездом к нам ойратского посла князя Нарана.

– Слушаю, государь – ответил боярин.

– Признайся мне боярин, что умираешь от любопытства, что это царь с таким почетом посла ойратского встретил? – спросил царь. – Ведь интересно тебе узнать, что задумал царь?

– Целый день только об этом думаю – признался боярин. – Но ничего понять не смог. На то ты и господин наш, чтобы мысли твои нам не всегда понятны были.

– Признаюсь тебе одному в том, что я затеял я великое, невиданное прежде дело, ибо верю, тебе и надеюсь на тебя, как на себя самого – сказал царь.

– Благодарю за доверие государь – ответил боярин с поклоном.

– Начну я свой рассказ об ойратском деле я издалека – сказал царь. – Видел я на день своего ангела вещий сон больше года назад. Явились мне в том сне отец мой и мать и показали мне будущее нашей державы. И увидел я, что после моей смерти на Русь обрушится невиданное прежде бедствие. Предадут бояре страну, и погибнет в ней вера и правда. Нападут на страну со всех сторон враги. Утонет всё в крови. Разрушена Русь будет, как во времена нашествие Батыя. Нельзя будет найти ни одного не разрушенного города, ни одной не разграбленной деревни в стране. Погибнут многие тысячи людей. Некому будет сеять хлеб, и обрабатывать землю. Самые плодородные земли зарастут бурьяном. Такое придет лихое время.

– Спаси нас бог! – воскликнул Никита Романович и трижды осенил себя крестным знаменьем.

– И увидев всё это бедствие, я и обратился во сне к отцу с матерью – сказал царь. – Подскажите мне, как спасти родину. Что я смогу сделать, чтобы остановить это великое бедствие? Грешен я, как человеку нет мне спасения и прощения за грехи мои. Но как царь я должен думать не о грехах своих и о своем спасении, но лишь о спасении отечества. И ответили мне мать и отец – не в силах человеческих отвратить это бедствие. И ты не помышляй о том, чтобы его отвратить. За грехи великие это кара небесная. Тогда я спросил. Неужели совсем погибнет Русь? И ответили мне тогда родители мои, поезжай в Трифонов монастырь и попроси совета у старца Матвея. Он подскажет, как спасти земли русскую от погибели.

– Так были мы больше года назад в том монастыре – сказал Никита Романович и посмотрел на царя с удивлением. – Вместе мы туда и ездили, государь.

– Верно, вместе мы там были, отправился я в тот монастырь чтобы втайне от всех встретиться со старцем Матвеем – сказал царь. – Встретились мы, расспрашивал я долго старца. Просил совета. Но старец был сильно не здоров. Только мычал нечто нечленораздельное мне в ответ. Так ничего я и не добился при первой нашей встрече от старца. Заночевал я в монастыре. А рано утром ко мне явился сам старец и сказал неожиданно ясно – откуда пришла погибель на Русь, оттуда придет и спасение. И больше ничего я от старца не услышал. Долго я думал потом, что значат его слова, но придумать ничего не мог. Так продолжалось почти год. Искал я ответа на слова старца и не находил. И вот пришёл год, наступил вновь мой день ангела. И вспомнил я утром о сне своем пророческом, и не было мне радостно в тот день. Но не оставил меня своею щедростью и заботой господь. Явил мне свою благодать.

– Свят, свят – снова перекрестился Никита Романович. – С нами бог!

– Настроение у меня было в тот день хуже некуда – сказал царь. – Не хотел я идти к людям, видеть никого не желал. Но и бояре видимо чувствовали, что побеспокоив меня, могут пострадать и никто меня не побеспокоил. И тогда велел я спальнику своему Михалкову, принести письма по коим следовало дать ответ иностранным владыкам в спальню. И там стал с ними разбираться. Одним из первых писем было письмо ойратских правителей с просьбой разрешить им торговать на территории России, рядом с их владениями. И просили они дать им привилегии в торговле мясом и лошадьми в одном из приграничных городов, который мной будет определен. Я громко прочитал прошение и зло сказал, что хочу отказать этим степным князьям в их просьбе. Нечего их пускать в пределы нашего государства и давать им всякие привилегии.

– Подпускать ойратов к нашим границам действительно опасно – сказал боярин.

– А что не опасно? – риторически спросил царь. – Всё опасно. Но слушай дальше. Тут неожиданно подал голос мой спальник Михалков. Царь, сказал он, прав ты, как всегда, гнать надо этих злодеев подальше от границ наших. Ведь кто эти ойраты или как их называют еще калмыки? Это прямые наследники богом проклятой монгольской империи. Монголы принесли Руси невероятные бедствия. Ойратские владыки это такие же жестокие и бессердечные восточные завоеватели, как хан Батый, который погубил Русь в прошлом. Как можно допустить на свою землю людей оттуда, откуда уже один раз приходила погибель для нашей страны? Никак нельзя! Разве можно дружить с тем, кто один раз твою землю уже погубил? Нельзя! Чем дальше от этих страшных людей, тем лучше!

Так причитал спальник Михалков, а у меня от слов его словно свет в очах воссиял. Я вскочил с места и сразу же чуть не упал. Так сильно у меня закружилась голова. Да и как не закружится тут голове? Ведь услышал меня господь и вразумил, несмотря на все мои грехи. И возрадовался я божьему прощению и божьей защите. Открылась мне по воле отца нашего небесного правда. Понял я, что от монголов пришла погибель на землю русскую, а ныне придет на нашу землю оттуда помощь и защита. И поняв это, возрадовался я в сердце своем. Велел накрыть столы в честь праздника моего. Пили мы и гуляли в тот день, как в лучшие дни моей жизни. И спальнику Михалкову в тот день много добра я подарил. И по сей день многое этому злодею прощается за тот случай. А утром следующего дня отправил грамоту слугам своим на границе с наказом «а когда станут в крепости приходить к Якову и Григорию калмыки у них торговати повольно беспошлинно». И прислали после того, как получили моё полное благоволение на торговлю к нам посла своего ойратские владыки. Я, нарушив обычный порядок, лично побеседовал с князем Нараном. А после торжественного приема был устроен пышный пир в его честь. Вот такая история!

– Еще раз кланяюсь за доверие государь, признаюсь, не всё я понял из твоего рассказа – сказал боярин Никита Романович. – Прости уж меня бесталанного. Мне нужно точно дать приказ, что делать.

– Повелением своим при мне создаю особо тайный приказ, которому приказываю узнать о калмыках-ойратах всё, что возможно и возглавлять этот тайный приказ будешь ты, Никита Романович – ответил царь. – И запомни самое главное. Цель моя в том заключена, чтобы используя все средства сделать так, чтобы ойраты, этот сильный народ пришел на Русь точно в положенный срок и принял наше подданство. Кому, как не тебе, боярин, мне поручить эту работу? Ты же смог самого злейшего нашего врага, ногайскую орду сделать союзником в войне против крымского ханства. Кто лучше тебя знает все хитрости восточных правителей? Никто! Так что принимай на себя командование тайным приказом.

– Сделаю, всё что могу – заверил боярин. – Только дело это не простое, государь. О восточных народах мне многое известно. Калмыки эти живут сейчас далеко от границ наших. Пасут свои стада баранов они в Монголии и на Алтае. За год этот народ сюда не доставишь, такое дело быстро не сделаешь. Даже за десять лет его не сделаешь. Жизней наших может не хватить, чтобы это дело до конца довести.

– Мы и об этом должны с тобой, Никита Романович, подумать – ответил царь. – Дело сие должно быть доведено до конца, вне зависимости от того живы мы с тобой или померли. Тем государство от племени дикарей и отличается, что планы имеет на сотни лет вперед. И исполняются эти государственные планы вне зависимости от того, кто восседает на троне. Не успеем сами – детям своим поручим дело это до победного конца довести. Мы же государство. Но эта наша затея должна для всех, кроме особо доверенных лиц, остаться тайной, о которой никому не нужно ничего знать. А пока подумай о том, как лучше свой тайный приказ обустроить, чтобы сразу же начал он свою работу. Как надумаешь, сразу ко мне приходи, обсудим вместе, что и как делать.

– Спасибо за честь, государь – ответил боярин Никита Романович. – Есть теперь над чем мне подумать.

– Это не всё на сегодня. Я тебя пока от себя не отпускаю. Князь Наран привез мне в дар от своих правителей помимо дорогих золотых украшений, ценных мехов и прочих даров еще и нескольких высокородных русских пленников, которые томились в плену у восточных владык и были либо выкуплены, либо освобождены ойратскими воинами – сказал тихо царь. – Это великий дар. К своему природному владыке были возвращены по милости ойратских властителей его слуги. Нет более великого дара для русского человека, как вернуться домой из плена. Нет более великого дара для русского царя, как обнять вернувшегося из плена своего ближнего человека. Великий дар мне сделали ойраты. Но не верую давно я в честность людскую. Должна быть и в этом даре толика яда. Я знаю это. И найти её, эту толику яда должен по моему приказу Малюта Скуратов. И он её найдет. В этом я уверен! Взял он к себе на пыточный двор всех освобожденных пленников и сейчас мы пойдем туда. Посмотрим, что удалось сделать Малюте.

Глава 2

Царь быстро оделся при помощи слуг и отправился к Тайницкой башне в сопровождении боярина Захарьина-Юрьева и охраны. Небольшого роста, но крепкого телосложения Малюта Скуратов поджидал государя у входа в темницу. Грозный опричник, начальник высшей полиции по делам государственной измены, поклонился в ноги царю и сказал:

– Здравствуй государь наш. Рад видеть вас в полном здравии!

– Здравствуй и ты, Малюта – ответил царь. – Отойдем немного в сторону и перегорим с глазу на глаз, а боярин и стражники пусть тут пока постоят.

– Как прикажешь великий царь – ответил Малюта Скуратов.

– Ну, рассказывай есть ли чем меня обрадовать? – спросил царь, как только они с Малютой отошли от Никиты Романовича и стражников на порядочное расстояние.

– Да, есть, вот сознался, наконец, боярин Сыров, что злоумышлял против твоей милости и злым колдовством хотел порчу на тебя и семью твою навести – ответил Малюта Скуратов. – Уж сколько его допрашивали, а он все не хотел признавать свою вину. Но господь помог. Признался во всем старый греховодник. Правда, пришлось с ним повозиться. Назвал всех своих сообщников до одного человека. Всех их уже взяли на пыточный двор. Так что опасность миновала.

– Молодец! Чистишь измену, хвалю тебя за усердие твое! Что еще можешь сказать? – спросил царь.

– А еще слуга бояр Гущиных признался под пыткой, что старый боярин готовится к побегу в Литву – ответил Малюта Скуратов. – Я отправил своих верных людей к боярину. Сегодня привезут его. Всё расскажет о том, что надумал. О нем, старом злодее, давно люди в Москве говорили, что он мятеж готовит в своих владениях. Давно было пора с ним разобраться. Теперь-то он у нас не избегнет наказания.

– Это хорошо, я согласен, давно пора было призвать к ответу старого злодея Фому Гущина, он с детских лет ненавистен мне был – сказал радостно царь. – Что еще доложить мне хочешь?

– Есть донос на боярина Данилу Андреевича Шуйского – ответил Малюта Скуратов. – Боярин сей служит при посольском приказе. Сообщают мои доверенные люди из приказа, что сей злодей, готовится так же бежать в Литву, как и многие его друзья и товарищи. Тем более что в Литве он часто бывает с поручениями от главы приказа Ивана Висковатого. Как пишут люди, Данила Андреевич крепко подружился с подканцлером Литвы, а ныне еще и человеком, возглавляющим литовскую сторону на переговорах в Москве Остафием Богдановичем Воловичем. Якобы он, не стесняясь никого, открыто живет в доме нынешнего литовского посла в Гродно, когда приезжает в Литву. Дружина у него своя в Москве почти всегда находится. Очень опасен этот человек. Вот такие дела.

– Что знаешь ты о подканцлере и главе посольства Литвы? – спросил царь.

– Остафий Богданович, человек уважаемый в Литве и Польше, хотя род его и не из самых знатных – сказал Малюта Скуратов. – Службу начинал он простым секретарем в своем родном городе Гродно. А сейчас он уже подканцлер. Но самое важное для нас то, что он не просто по должности один из самых влиятельных людей в своем государстве, он еще является руководителем совместной литовско-польской тайной полиции, которая работает против нас. Все нити всех заговоров против нас у него в руках. Он неустанно год за годом засылает к нам тайно своих людей, которые ведут против нас невидимую войну. Так что связь Данилы Андреевича с ним, если она подтвердится, есть прямое доказательство его измены.

– Не торопись с выводами – сказал царь. – Род их мы хорошо почистили. Многие Шуйские справедливо были мною наказаны. Но если и Данила Андреевич нас предал, то тогда всех Шуйских следует отправить на плаху. Следите хорошо за ним, мне нужно твердые основания для обвинения этого боярина.

– Следим уже, а теперь и вовсе глаз с него не станем спускать – заверил царя Скуратов.

– Всё хорошо, но ты мне лучше скажи, как там дар ойратских владык? – спросил царь. – Как там подаренные мне пленные русские родовитые люди? Молчат или кто-то из них всю правду уже рассказали о том, что предали они меня. И что их заслали к нам ойратские их хозяева?

– Всех их допросил – ответил Малюта и на минуту задумался.

– И что? – спросил царь. – Что пленные то?

– Все люди грешны, всем есть в чем перед своим царем повиниться – ответил Малюта Скуратов. – Вот и пленники эти освобожденные ойратскими владыками нам и рассказали о винах перед своим государем.

– Вот за твой дар я тебя и ценю. Умеешь ты людей убеждать. Всё ты замечаешь, Малюта, молодец, так и надо, ничего от глаза твоего верного не ускользнет – ответил царь.

– Я стараюсь из всех сил – ответил Малюта Скуратов.

– Знаю, что стараешься мне на благо. Но как бы там ни было, нужно нам сегодня в общении с этим сильным народом соблюдать крайнюю осторожность, ведь империя эта не просто так властвовала над целым миром – сказал царь. – Они накопили большой опыт государственной деятельности. Со времен Чингисхана у монгольских владык была лучшая в мире разведка. Так что рассказывай, что узнал о пленных. Ничего не пропускай.

– Вы были правы надежа государь. Толику яда я нашел в подарке ойратских владык и не так уже и мала это толика яда – ответил Малюта Скуратов.

– И что за изъян нашел ты в даре ойратских владык? – спросил царь нетерпеливо.

– Сразу же, как только передал князь Наран нам дар своих властителей, я со всеми пленниками поговорил – ответил Малюта Скуратов. – Расспросил их. Они многое о себе рассказали. Всё, как обычно. Вот тут я и заметил, что глазки у одного из бывших пленников бегают. Сразу взял его в оборот. Недолго он отпирался. Признался, что приказали ему владыки ойратские всё узнать о том, что задумали русские делать дальше в отношениях с ними. Остались у ойратов заложниками два его сына, вот он согласился служить их князю.

– Что с этим пленником? – спросил царь.

– После допроса посадили его в клетку на пыточном дворе – ответил Малюта Скуратов. – Пусть перед новыми допросами придет в себя.

– Больше его не мучайте – сказал царь. – Пусть им теперь займется боярин Никита Романович Захарьин-Юрьев. Прямо сейчас пусть забирает пленника в свой приказ.

– Как прикажите, государь – ответил Малюта Скуратов. – Пусть забирает.

– Но это не всё? – спросил царь с хитрой улыбкой. – Ведь не всё? Есть же что тебе еще мне рассказать? Ты же, чувствую, какую-то новость решил мне сообщить необычную.

– Правы вы царь, не всё это, есть что мне еще вам рассказать о пленниках ойратских. Обратил так же я внимание на одного молодого человека среди пленников – признал Малюта Скуратов. – Уж очень молодой и очень интересный молодой человек. Грамоты у него все надежные. Ведет себя как следует. Но не понравился он мне. Я решил его отдельно допросить. Но пока не стал им серьезно заниматься. Хотел с вами посоветоваться государь. Ждет он нас там под башней.

– Чем же тебе не понравился, этот молодой человек? Как его кличут то? Кто его родители? – спросил царь.

– Ярославом Ярко его кличут, по имеющимся у него грамотам сын дворянина из Углича, Димитрия Ярко, который служил в Посольском приказе – ответил Малюта Скуратов. – Димитрий Ярко был отправлен послом ко двору Бухарского эмира, но на их караван напали разбойники и Ярослав вместе с отцом попал в плен к хивинцам. Отец сильно заболел и в неволе умер, а самого Ярослава выкупил кто-то из ойратских владык для дара русскому царю. А не понравились мне руки этого русского пленника. И еще не понравилось мне, что с ним прибыл к нам его слуга азиат. Эти двое это точно лазутчики вражеские.

– А что с руками у этого юноши не так? – спросил царь.

– Чем угодно царь я вам поклянусь, но эти руки, это руки воина – ответил Малюта Скуратов. – Долгие годы не выпускал этот молодой человек из рук оружие. Я это сразу понял. А как мог невольник быть воином? Как могли дать пленнику в руки оружие? Никак. Значит, этот парень не тот, за кого себя выдает.

– Ну да не велика беда, что не за того себя выдает – возразил царь. – Эти двое и есть те, кто мне и был нужен. Я уверен в этом, хоть и не видел их ни разу. Они главные лазутчики восточных властителей, присланы сюда, чтобы следить за нами и докладывать своим повелителям о том, что мы тут замышляем. А мы их сломаем, как сухую ветку и сделаем своими слугами.

– Эти идолопоклонники отличаются сильным характером. Трудно нам будет их сделать своими слугами, люди они нам чужие и по вере и по крови – ответил Малюта Скуратов. – Страхом их не возьмешь. Деньгами не купишь. Не так просто сломать их и сделать своими слугами.

– Не страшно, что они чужеземные лазутчики – сказал убежденно царь. – Главное, что не изменники и не еретики. Еретика исправит лишь могила, а язычника всегда можно крестить. Предателей я не прощаю, но эти лазутчики мне не служили, и меня не предавали. Станут они нам служить, никуда не денутся от нас. Надо только хорошенько на них поднажать.

– Как же не изменник Ярослав Ярко? – удивился Малюта Скуратов. – Ведь это русский человек, пусть и вырос в чужой земле. Видит бог, что он передался ойратам и согласился против нас, против своих русских людей действовать. И к тому же он и веру христову вероятней всего предал. С его якобы слугой, Бадмой, тут вопросов нет. Он ойрат, его можно крестить и взять к себе на службу.

– Не прислали бы они сюда следить за нами чужаков, как главных лазутчиков – сказал уверенно царь. – Этот парень Ярослав Ярко, человек их крови и их веры. Но хватит тут вести разговоры при луне. Там в темнице нас наши гости ожидают. А на пороге темницы нас ожидает боярин Никита Романович Захарьин-Юрьев.

Малюта поклонился и повел царя в подземелье под Тайницкой башней. Когда царь вошел в темницу все кто там был пали ниц перед ним.

– Ну, слуги мои верные, – улыбнулся царь, – здоровы ли?

– Слава Богу, – ответил старший палач Никитка, – слава Богу, пресветлый государь! Вашими молитвами живы мы!

– Ведомо мне стало, – начал царь, – что допрос снимаете вы с юного пленника, которого освободили из плена и прислали сюда ойратские князья.

– Так и есть государь – ответил Малюта.

– Я русский царь и я хочу, чтобы юноша славный мне сейчас ответил, как твоё настоящее ойратское имя? И с какой целью ты к нам заслан твоими ойратскими князьями? – обратился с вопросом к молодому человеку царь Иоанн. – Подумай хорошо прежде, чем дать свой ответ.

Молодой человек смело посмотрел в глаза царю и сказал с поклоном:

– Зовут меня Ярославом, отца моего звали Димитрием. Мы выехали с отцом моим из Углича пять лет назад. Как сейчас помню тот день. На высоком крыльце дома стоял я и увидел, что вдалеке показались всадники, человек сто, сабли наголо. Впереди скакал высокий воин в черном одеянии, а лицо его закрывала черная маска. К седлу всадника привязаны были метла и собачья голова.

– Гойда! Гойда! – кричал он, – Никого не жалеть! Сжечь гнездо змеиное изменника боярина Сазонова дотла. Рубите и самого боярина и семью его, и всю дворню.

Боярин Сазонов жил по соседству с нашим подворьем. И вот на его владения напали лихие царевы слуги. Долго шла расправа над боярином и его людьми. А после того, как расправились всадники с нашим соседом, ворвались они в наш двор. Впереди снова оказался высокий всадник в черном одеянии. А вся наша семья стояла на крыльце и ждала, что будет дальше. Всадник грозно спросил – чей это двор. Отец мой ответил – это двор мой, служивого человека посольского приказа Димитрия Ярко.

– Что ты тут делаешь собака, почему не на службе? – закричал всадник.

– О том знает мой старший дьяк, а остальным знать не положено – ответил мой отец.

Тут всадник снял с себя маску и отец мой сразу признал своего государя и все мы пали ниц перед своим владыкой.

– Отвечай, почему ты здесь находишься? – повторил свой вопрос царь.

– Прости меня государь. Я имею приказ отправиться к Бухарскому эмиру с посланием царским. Приехал в свою вотчину перед дальней дорогой. Хочу с собой взять старшего сына и завтра рано с утра отправиться в дальний путь – ответил отец мой с великим удивлением.

– А покажи мне сына – сказал царь. Отец мне велел выйти вперед. Я вышел и подошел к всаднику. Неожиданно он со всей силы ударил меня по плечу плашмя мечом. Но всё равно меч поранил моё плечо. Обильно потекла кровь, но я стоял и не шевелился. Вот до сих пор шрам у меня остался.

– И сказал тебе царь? – спросил Иоанн.

– И сказали мне вы государь наш, хороший отрок, добро и тотчас покинули вместе со своею дружиной наш двор – ответил молодой человек.

Царь внимательно посмотрел на юношу. Потом спросил:

– И что ты еще хочешь мне сказать?

– Прошу скорее разреши мне государь отправиться к доброй матушке моей, к братьям и сестрам моим, в Углич – ответил юноша. – И если возможно я хотел бы с собой взять своего верного слугу Бадму.

– Всё ты, верно, говоришь – сказал царь. – Помню прекрасно я тот день. Так всё и было тогда. Не признали мы тебя сразу князь Ярослав Ярко. Подумали о тебе плохо. Но скоро уже обнимешь ты мать свою и своих родных. Потерпи немного.

– Благодарю вас государь – с низким поклоном ответил юноша.

Царь вышел из застенка и вслед за ним вышел Малюта Скуратов и боярин Никита Романович Захарьин-Юрьев.

– Малюта, а ведь так всё и было, как отрок сей рассказал – сказал царь. – Помню я сына Димитрия Ярко Ярослава. Парень этот сильно похож на него.

– Может быть, ошибся я? – сказал Малюта Скуратов. – Может, не ойратский лазутчик он?

– Может и ошибся, а может быть, и нет – ответил царь. – Дело это рано закрывать. Отправь утром Ярослава в Углич с верными людьми. Пусть посмотрят, как признают отрока мать и братья с сестрами. Всё время должны твои люди следить за Ярославом.

– А что делать с Бадмой? – спросил Малюта Скуратов.

– Бадму в свою часть заберет боярин – ответил царь.

– А если признают мать и братья с сестрами Ярослава Ярко? – спросил Малюта Скуратов. – Что тогда делать?

– Всё равно пусть следят – сказал царь.