Агния и Северный город

4 глава. Сказка – ложь?

– Видишь, там за окном все празднуют Новый год? А что такое этот самый год? Можешь ты его потрогать, понюхать, разглядеть? Что ушло и что пришло?

– Ну, не знаю, к чему вы клоните. С праздниками понятно – это условность. Чтобы считать было удобнее. Думаю, больше ничего за ними и нет. Но картина-то была вещественная, и даже прям тяжелая. – я потерла ушибленный лоб.

– То есть Новый год не материален, так?

– Ну, так. И что с того?

– Не торопись, ответь еще: слова, я говорю, ты слышишь. Но где они? Их можно увидеть, потрогать, попробовать на вкус?

– Не томите, вы ведете к тому, что есть материя и нематерия. Так? И при чем тут наш конкретный случай?

– Все верно. Это изображение показало и проявило себя в материи, когда было нужно, но сама она, как, кстати, и язык, и искусство в целом, а так же мораль, свобода, вера, любовь – не материальна. Слово можно облечь в букву, написанную в книге. Но оно останется словом. Образ того, кто был тебе явлен НЕ материален. Он свободен от наших мер пространства и времени. В одной умной книге сказано: «ни стенами, ни дверями, ни запорами, ни печатями… и пребывают в местах, постигаемых только умом».

– На сказку похоже. Маловероятно. Думаю, у вас нервное истощение. Вот и все. А картину умыкнули ушлые работнички.

– А что не так со сказками? Ты в них не веришь?

– В детстве, наверно, верила, но не сейчас же. Я учусь в медицинском колледже. Мы режем то, что было живым и стало мертвым. Я знаю, как устроен человек изнутри. Могу рационально объяснить вам все, что захотите. А сказки – это для малышей. Не серьезно.

– Объясни мне любовь.

– Проще пареной репы: инстинкт размножения, гармоны – вот и вся любовь.

– А как же любовь брата к сестре, друга к другу? Любовь к животным? Любовь к искусству? Любовь к жизни?

– У всего есть объяснение. Не морочьте мне голову. Вы из секты какой-то, да?

– Нет, Ага-Яга. Я из сказки, в которую ты почему-то не веришь, хотя сама уже несколько дней являешься ее участницей. Мир не плоский и он вовсе не так прост, как несчастная лабораторная лягушка. Есть и другая его грань, не учитывая которую, можно здорово ошибиться. Например, вовремя не сделать пересадку.

Пока я собиралась что-то возразить, форточка с шумом распахнулась и разбилась о стенку, на пол вместе со стеклами приземлилась маленькая белая горлица, к ее лапке была привязана красная лента. Дед Мороз охнул, поднял птицу, отцепил ленточку, из нее извлек крошечную записку.

– Мне надо торопиться, спасибо тебе за приют. Мы еще обязательно встретимся, не забывай того, кто был на картине, и этот наш разговор! Мало знать, надо верить! Надо верить! – он схватил свою сумку и выбежал за дверь, птичка почистила перья и тоже покинула мои апартаменты. Я подбежала к окну, чтобы глянуть, куда же припустил мой чудноватый знакомец. У главного входа его ждала тройка лошадей, запряженная в сани. Когда Николай Иванович подбежал к своему замысловатому транспорту, ему навстречу встала девушка и подала посох. Сквозь разбитую форточку я отчетливо слышала звон бубенчиков, тройка рванула с места, и Дед Мороз эффектно скрылся за поворотом. «Может, это у меня проблемы и мне к доктору пора?» Я встряхнула головой, упала на кровать и какое-то время пробыла в забытьи. Давно рассвело, в окно дуло. Пробуждение оказалось неуютным.

– Алло, ресепшен? У меня в номере форточку ветром разбило. Замените? Спасибо. Я пока пройдусь.

Странные события, неоднозначные разговоры, – надо было срочно поговорить с кем-то вменяемым. Я набрала номер Абишага Абрамыча. Он, как ни странно, не спал:

– Здравствуйте, и вас. Спасибо. Того же. Шишка? Ну поменьше вроде. Сейчас фотку скину. Мазь? Да, мажу, мажу. Помогает, конечно. Куда посоветуете сходить? Да, пишу адрес. Хорошо. На связи! – завершив разговор, я взглянула на себя в огромное зеркало на стене и вопросила: «Ну и зачем ты ему про мазь наврала?» Отражение пожало плечами. Аби посоветовал сходить в театр, здание которого располагалось неподалеку. Подходящее, на мой взгляд, платье лежало в самой глубине рюкзака «на всякий случай». Откопав его, я поскорее переоделась, распустила волосы и направилась за глотком высокого искусства. Селфи мое, кстати, менеджера не порадовало. Он сухо ответил: «Лечитесь».

– И не подумаю, само пройдет! – решила я. Куртка-дутыш, шапка-ушанка и угги отлично дополнили мой изысканный наряд. Меня терзали сомнения, а работает ли утром 1 января театр? В афише было указано, что есть сеанс на 11 часов, давали фольклорную постановку. Побродив немного по центру городка в ожидании указанного времени, я здорово проголодалась и заглянула в кафе.

За тяжелой дверью, скрывался не менее тяжелый, знакомый каждому русскому человеку запах вчерашнего праздника.

У барной стойки стояла крайне помятая дама. Мое появление ее не порадовало. Со страдальческим вздохом она подкатилась ближе и шмякнула об стол меню.

– Выбрали? – со своего наблюдательного пункта из-за стойки прохрипела хозяюшка.

– Мне куриные ножки, пожалуйста, пирожное «избушка», и кофе. – Ждать долго не пришлось.

– Ваш заказ, – дама наклонилась ко мне, расставляя тарелки. – Из Москвы? По делу или так?

– По делу, по делу, в ваш исследовательский центр. Возможно, наладим сотрудничество.

– Ааа, вон оно что, значит, вы из «наших». Яга, надо полагать?

– Так меня тоже называли недавно, но давайте без фамильярностей?

– Да, как прикажете. Приятного аппетита. – Она заметно оживилась и заулыбалась. В глазах странной особы теперь читался неподдельный интерес.

Плотно позавтракав, я-таки добралась до полутемного зала театра со шторами из красного бархата и огромной люстрой под потолком. Жаждущих искусства было немного. Двое детей с бабушкой в третьем ряду. Тощий мужичок в пенсне, свисающий с балкона и я. Не густо.

***

Свет погас. По залу начали бегать разноцветные огоньки и голос диктора из колонок сообщил:

Как во поле, во бору,

Слышати ли, ой-ли,

Сеча шла, тяжела шла,

Косточки крушила…

– Начало так себе для праздничного представления. – Пробурчала я под нос.

Занавес подняли. На сцене висели декорации, имитирующие лес. Сквозь фанерные деревья вперед вышла типичная Баба Яга в лохмотьях и лаптях с нечесаной головой. Из ее монолога можно было заключить, что жизнь в сказке ну такая себе, не очень. Плохо все в общем. Кот Баюн обленился, у Кощея ревматизм. И только вот она, Яга, значит, может всех спасти. Для этого ей надо отправиться в человеческий мир и найти там волшебную воду, от которой все станет, как раньше.

Потом из кулис выскочили человеческого роста бобры и попытались поймать ловкую старушку, но не тут-то было. Дальше сюжет разворачивался стремительно и, с песнями и плясками круша врагов, среди которых попадались быдловатые богатыри и коварные царевичи, главная героиня добыла-таки спасительный эликсир, вернув тем самым волшебный лес на прежние рельсы.

Жидкие аплодисменты и прощальный поклон.

– Для утренника в детском саду под воблу сойдет. – Я зевнула и потянулась.

– Не скажите, дорогая, представление с глубоким смыслом. – За моей спиной, опираясь на тонкую тросточку сидел мой менеджер – Абишаг! В левом его глазу поблескивал пижонский монокль.

– Добрый день, вот неожиданная встреча! Вы любите низкопробные спектакли?

– Не просто люблю, милая, я их режиссирую в свободное от основной работы время. Хотите продолжить увеселительные мероприятия? У меня, знаете ли, есть чем вас удивить. – сегодня Аби был невероятно галантен и самоуверен. Видимо начальство не так уж сильно его ругало. – Для начала, в краеведческий музей. Одобряете?

– Валяй, поехали. Все равно делать особо нечего. А Макдака тут нет случайно?

– Найдем! Прошу в авто!

5 глава. Фокусы

Пока мы одевались – я в свою пухлую куртку, а мой провожатый в дорогущую шубу из натурального меха, ко входу подали джип. Прямо такой, на каких ездили ребята в фильмах из 90х. В салоне авто пахло чем-то острым и жареным, стекла были затонированы, поэтому глаза не сразу привыкли. Зато руки сами собой нащупали заветный пакет с картошкой фри, курочкой и даже коктейлем.

– Вот это чудеса!

– Нет, что вы, чудеса нас ждут впереди, это лишь комплимент для любезной гостьи. – в полутьме блеснули зубки довольного Абишага.

До самого музея мой рот был занят любимым фастфудом. Как они тут вообще живут без таких привычных вещей? Я за пару дней соскучилась и по подземке, и по вот этой вкуснятине, по всему, что осталось там, в родной Москве.

– Для нас, как вы понимаете, вход бесплатный. – перед моим лицом распахнули дверь джипа, расторопный рыжий паренек подал руку и сопроводил к воротам над которыми висела деревянная вывеска «Краеведение». Абишаг шел чуть позади. Все работники музея нам улыбались и старались помочь – кто-то придерживал двери, кто-то подхватил и отнес в гардероб верхнюю одежду.

На первый взгляд ничего особенно интересного тут не было. Все, как в любом краеведческом – зубы, ракушки, старые предметы быта, я начинала скучать.

– Посмотрите-ка сюда. Мой любимый экспонат. В нашей местности раньше проживали некие женщины-отшельницы. Люди приписывали им особый дар – поддерживать связь между миром живых и мертвых. Забавно, не правда ли?

Экспонат – восковая фигура все той же Яги (навязчивая идея у него что ли?). Осмотрев нелицеприятную бабу, пришлось улыбнуться из уважения к стараниям моего попутчика.

– Вижу, что вы недостаточно заинтересованы. Возьмите ее за руку. – Я взяла. И только спустя секунд 5 поняла, что рука теплая. В ужасе отпрыгнув назад, все же решила уточнить: «Это аниматор? Или что это вообще?»

– Это Яга. Настоящая, найденная в своей избе на болотах. Она пребывает в литургическом сне. У нее растут ногти и волосы, поддерживается температура тела. Но на этом все. Любопытно было бы узнать ее секрет и победить саму смерть, разве нет?

– Мы можем уйти в другой зал? Мне неприятно тут находиться, хватило в детстве мавзолея.

– Идемте, конечно. Знаете, у нас тут еще есть нулевой этаж. Он немного ниже. Прошу сюда, к лестнице. Скажите, Ага, а о чем вы мечтаете, к чему стремитесь? Вас устраивает положение лаборантки на побегушках?

– Мне доверяет начальство, к тому же я учусь. Значит, рано или поздно пойду на повышение, если, конечно, не завалю порученного мне дела в вашем прекрасном городке. А мечты… Я не люблю мечтать: четкий план легче прогнозировать и выполнять.

– Давайте отвлечемся от глобального. Например, ваше платье. Неужели вам бы не хотелось чего-то поинтереснее.

– Например?

– Выбирайте! – За разговором мы спустились по лестнице и оказались в огромном длинном помещении с рядами стеклянных витрин. В тех из них, которые я смогла разглядеть, были платья ушедших эпох. С настоящими каменьями, золотой вышивкой, ручным кружевом.

– Смешная шутка. А коллекция впечатляет.

– Никаких шуток, выбирайте и примеряйте.

Я выбрала парчовое красное платье, расшитое золотом. Его царственный вид меня покорил. Надела, смотрительница учтиво помогла затянуть корсет.

– Прекрасно! Теперь туфли! – Аби подсунул мне пару алых туфель на небольшом каблучке с острым чуть поднимающимся кверху носиком. Эта игра увлекала. Теперь мы со спутником смотрелись одинаково достойно. И продолжали углубляться в коридор с витринами. – Буду честен, дорогая, сперва я очень расстроился, из-за этого недоразумения с вашим лбом. Вот, кстати, шляпы, примерьте, не стесняйтесь. Вам очень идет. Но потом, потом я подумал – это шанс ввести вас в курс дела лично. Понимаете? Зачем нам отдавать контракт вашей начальнице? Мы можем сделать так, что вы станете нашим представителем для начала в своей лаборатории, а затем и во всей столице, а если все будет хорошо, то и в стране в целом, и во всем мире! Такая умная, практичная. Не отвечайте сразу. Сегодня день отдыха. Пока еще не видели товар, но только подумайте, какая сила окажется в ваших руках! Как будут благодарны вам люди.

Витрины закончились теперь по обеим сторонам тянулись ряды портретов в основном абсолютно незнакомых мне исторических личностей: баронов и баронесс, дворян, купцов, горожан. Как только мы подходили к очередному изображению, оно словно оживало – поворачивало голову, улыбалось, дамы делали реверансы, мужчины салютовали и кланялись. Тут меня ничего не удивило, такие програмки на основе нейросетей ИИ уже давно есть в каждом телефоне. Любое фото можно заставить двигаться, даже если человека, изображенного на нем давно нет в живых.

Коридор закончился очередной дверью, за которой нас ждал фуршет. Из всех, кто находился в празднично убранном подземном зале, я узнала только Адочку, ту самую, что преобразила наш автобус на станции. Сегодня все были в костюмах под стать моему необычайному платью. Мы танцевали, веселились, о делах больше не было сказано ни слова. Перед гостями выступали фокусники и факиры, шпагоглотатели и акробаты. Я пила шампанское и чувствовала себя частью всей этой роскоши. Неужели от такого можно отказаться? Из каких побуждений? Стыда перед надоевшей хозяйкой лаборатории? Бьют – беги, дают бери. Когда черный джип выгрузил меня перед дверями гостиницы, мысленно я уже согласилась на авантюру с подменой подписи на контракте. «Вот заживет лоб, и все сделаем» – заключил мой мозг, прежде, чем отключиться. Очнулась я утром, лежа прямо в раритетном платье и уггах на неразобранной кровати в номере. В висках стучало. Очень хотелось пить.

***

Приведя себя в относительный порядок и осушив бутылку минералки, я решительно набрала Абишага:

– Доброе утро, слушайте, спасибо за фееричный корпоратив. Платье сдам в химчистку. Мне его носить некуда, у нас performance обычно посовременнее. Так что верну в музей. Что, предложение по поводу представителя, в силе? Ну, так, может, я подъеду? Лоб, вроде, ничего. На такси доберусь. Ждите!

Быстро впрыгнув в джинсы и предвкушая важность момента, я понеслась тушканчиком вниз по лестнице.

– Уважаемый, мне бы такси!

Портье вежливо шаркнул ножкой и склонил голову на бок:

– Доброе утро. К сожалению, ничем не могу помочь: на рассвете разыгралась метель и все замело. Пока не расчистят, придется подождать. Даже автобусы и те отменили.

– Дикари. Из-за снега весь город парализовало. Ну, тогда, я пешком дойду в центр. Тут же недалеко.

– Думаю, это плохая идея.

– «Плохая идея» – это думать с непривычки. Пропустите. – оказавшись у главного входа, мне пришлось поубавить пыл. Таких сугробов в Москве точно не бывает. Снег высился до уровня второго этажа, где-то там, за его холодной и белоснежной стеной скрылась желанная лаборатория. – Не везет, так уж по-крупному. Наверно, Дед на своих санях смог бы выручить. Да у меня и телефона его нет.

Потоптавшись на месте и окончательно расстроившись, пришлось поворачивать назад, в номер.

В комнате меня ждал сюрприз. А именно – живая, вполне себе реальная курица!

– Тебя только тут не хватало! – на мой звонок ответил все тот же портье. – Уехать от вас невозможно, а в номере у меня живая птица. Не расслышали? Курица, говорю, тут бродит. Гадит, между прочим, всюду. Откуда она?

– Наверно по снегу добралась. За углом зооферма. Мы сейчас все разузнаем и птицу ликвидируем. Не расстраивайтесь. Принести вам закуски?

– Нет, спасибо, подожду, пока эта Ряба яйцо снесет. – Я нервно хихикнула. – Лучше разберитесь поскорее. Бардак, однако, в вашем заведении.

Курица подпрыгнула и села на стол.

– Ты чего удумала, пернатое?

Кругленькие оранжевые глазки поочередно смотрели на меня. Потом птица издала несколько отрывистых громких звуков и… снеслась! По столу прямо мне в руки прикатилось настоящее теплое яйцо.

– Ну ты и фокусница, подруга, покруче моего менеджера!

6 глава. Казнить нельзя помиловать

Абишаг Абрамыч перезвонил сам. Он пообещал, что к вечеру дороги непременно расчистят, и сделка состоится. Но чем больше проходило времени от принятия решения, до его исполнения, тем сильнее становились мои сомнения. Да, взять на себя представительство, поставить перед фактом начальницу, которая не сможет ни уволить меня, ни переправить уже заключенный контракт, – заманчиво. И денег наверняка отсыпали бы, и власть какая-никакая, хотя бы в этом сегменте по витаминкам. Уважение. А вот мама? Поддержала бы она меня? Внутренний голос сбивчиво начал искать оправдания: «А что мама? Она человек старой формации. Она не понимает, что в наше время только так и можно чего-то добиться».

Пришли двое молодцов с простыней и топором из клининга гостиницы:

– Где тут ваша курица?

– В ванной вроде бегала. Вы это серьезно? – Я показал глазами на топор.

– Ну, а куда ее? С фермы сказали, что не их. Нам она тоже без надобности. На улице замерзнет или собаки съедят. А так – суп. – мужички кровожадно заулыбались.

– Ну, не знаю, как-то жестоко.

– Так мы приступим?

– Валяйте.

Курица кудахтала и активно изворачивалась, по моему шикарному номеру во все стороны летели перья, в руках охотников сверкал топор. Наконец, птичка оказалась прямо под простыней, ее спеленали и наклонили над раковиной, чтобы завершить «дело».

– Так, все! Спасибо! Вы ее поймали, она ничья, номер мой. Короче, беру шефство над животинкой. Топор убери, дубина! Лучше принесите пшено и коробку какую-нибудь или клетку, если есть.

– В этом номере проживание с животными запрещено.

– Да? А где можно?

– Сейчас уточним и пришлем распорядителя. За поимку и, чтоб прижилась, надо б … – Он многозначительно потер палец о палец, а его напарник стукнул себя по шее.

– Держите, дармоеды. Спасибо за помощь. – Я сунула им вино из бара и денюжку. Молодцы немедленно удалились.

Мы остались в номере вдвоем: я и спеленутая спасенная мной птичка. Вынув ее из раковины и поднеся на вытянутых руках к зеркалу, я произнесла:

– Отныне ты – мой личный зверь! Нарекаю тебя Рябой, чтоб у нас всегда водились золотые яйца и хватало не только на зерно, а еще и на хлеб с маслом и черной икрой!

– Спасииибо, – раздалось из недр простыни.

С перепугу я разжала ладони и клубок с куриной начинкой рухнул на пол.

– Лучше б зарубили! Что это опять такое?

Но Ряба больше не говорила. Она самостоятельно выбралась из своего тряпичного плена, дернула хвостиком и ушла с глаз моих куда-то в гардеробную.

Убирая с пола простыню, я обнаружила еще одно яйцо. На этот раз оно было холодным, глянцевым, тяжелым – золотым.

– Пора к врачу! – чуть не закричала я. Но в это время пришла распорядитель с ресепшена:

– Придется сменить апартаменты, если вы всерьез хотите оставить себе птицу.

– Минуту назад хотела.

– А сейчас?

– Не знаю, но мы переедем. Потом разберусь с этой пернатой приколисткой. Куда двигать?

– Пойдемте, я покажу. Вещи вам помогут перенести. Не беспокойтесь.

Я шла по коридору за любезной служащей, Ряба гордо замыкала шествие, держась, однако, на расстоянии.

Достигнув конца маршрута, мы юркнули в небольшую дверцу под лестницей.

– Даааа, не люкс, конечно. Но в принципе, сойдет.

Комнатка вся целиком уместилась бы в гардеробной моих прошлых апартаментов. Занавески из ситца в цветочек, деревянная кровать, небольшой столик, покрытый скатертью, пара стульев, шкаф, смежные удобства. На этом все. Ах, да! В углу стояла внушительных размеров клетка, в таких обычно держат попугаев. Это, наверно, для моей питомицы.

– Вот ключи. А, может, оно того не стоит? Вернетесь назад?

– А куру в суп? Нет, мы уже сроднились, да и вопросы есть, а вареная она вряд ли ответит.

– Ну что ж. Приятного вам дня. Сегодня, скорее всего, не удастся куда-то выйти, если только вечером.

– Спасибо, а мы никуда и не торопимся.

***

Прошло еще немного времени, пока мне принесли рюкзак и пожитки, которые были хаотично рассредоточены по шикарной прошлой комнате гостиницы. Потом я перезвонила в Центр, сообщила о том, что пока прогноз по перемещениям неблагоприятный. Наконец, суета отступила. Пришло осознание: происходит нечто из ряда вон выходящее. Например, зачем и откуда взялась эта курица? Что за фокус с яйцом, оно реально золотое, или это пранк? Как объяснить серьезным людям, зачем я сменила люкс на эконом? Что я хочу услышать от птицы? Ответов пока не было. Но с последним вопросом надо было разобраться прямо сейчас.

– Так, иди-ка сюда, киндерсюрприз!

Птичка снова наклонила голову набок, поджала ножку, несколько секунд подумала и подошла.

– То есть, ты меня понимаешь?

В ответ легкий кивок пернатой головы.

– Ага. Либо у психиатров этого чудного городка скоро появится интересный клиент, либо… как бы проверить? Нужно, чтобы странное поведение курицы стало зафиксировано из вне.

Я взяла телефон. Направив камеру на объект исследования, продолжила опрос:

– Ты сама пришла ко мне?

Ряба изобразила полное безразличие, почесала глаз лапкой и ушла куда-то под стол. Эксперимент потерпел фиаско.

– Ну и пожалуйста. Сиди там, глупая птица, все равно я в эти сказки не верю.

– Зря, – донеслось из-под стола.

Мой мозг протестовал против того, что слышали уши. Не может она разговаривать. Но ведь вот, я ж четко расслышала.

– Что зря? – ноги тряслись, а голова была словно в вате.

– Зря говоришь, что не веришь. Веришь, иначе меня бы тут не было.

– То есть это еще и я виновата.

– Виновата, конечно – Ряба вышла на свет. Теперь мне было видно, что говорит именно она. – Только не в моем появлении. Но вина за тобой есть.

– Ты реально говоришь? Или это колонка где-то в перьях спрятана?

– Думай, что хочешь. Но спасибо, что не дала меня убить. Значит, есть у нас надежда.

– У кого у вас? И на что вы там надеетесь? Я в эти игры играть не собираюсь. Тут где-то скрытая камера, да? Это розыгрыш?

– А что с золотым яйцом делать будешь?

– Продам. Это плата за мою поехавшую крышу. Приколисты, блин.

Курица опять ушла в себя. Разговор был окончен. Так, где тут у них справочник. Вот, ломбард. Я набрала номер, мне ответил усталый старческий голос. В ходе разговора выяснилось, что такого объема золото они не принимают, для этого надо привлекать оценщика и вообще он тут некомпетентен. Телефон оценщика тоже имелся, но и тот усомнился в этой сделке, так как никаких документов или внятных объяснений о происхождении золота у меня не было. Тогда я спустилась вниз и спросила у портье, где можно обменять золотое яйцо на наличку. Он испуганно пожал плечами и посоветовал спрятать до поры артефакт от посторонних глаз:

– У нас тут прииски неподалеку. Все найденное облагается налогом и подлежит учету. А у вас такое и без документов. Осторожнее! Сроком попахивает!

Этого только не хватало. Вот так подарочек. Я вернулась в номер. Пернатая нахлебница сидела на столе и явно ждала меня.

– Что смотришь? Тогда зачем оно мне? Если обналичить все равно нельзя?

– Вот и я говорю, зачем? Простое лучше, правда – можно съесть, а можно и цыплят вывести. Они у меня должны головастые быть. Только вот Петенька мой далеко, без него и деток не будет. Так что пока тебя покормлю. Знаешь, белок очень полезен для мозга.

– Ты намекаешь на что-то, да? Золотое яйцо – договор с Абишагом? Только прокольчик, – его-то я как раз смогу обналичить!

– Сможешь, но тебе кажется, что это путь к счастью, а на самом деле…

– А на самом деле, мне кажется, весь этот разговор абсурден. Ты – курица. Ты вообще не должна разговаривать. Всё, захлопнись.

До вечера мы просидели в тишине. Я играла в телефон, а Ряба вела себя, как ей и полагается – клевала все подряд, гадила и кудахтала.

Часов около пяти по расчищенной улице за мной прибыло такси.