Камасутра духовных танцев. Записки Юродивого

«Ты не знаешь, почему мне так грустно?..»

 
Тебя украли у меня,
причём куда и кто – не знал я
и онемел я в ожиданьях,
и в огненных своих желаньях
вдруг стал, как мавр Отелло, я.
И это длилось ночь и день,
пока тебя я не услышал.
Моя домой вернулась крыша,
пред тем от чувственных излишеств
сорвавшаяся набекрень…
 

 
Ты не знаешь, почему мне так грустно?
Потому ли, что не вижу тебя,
потому ль, что безответные чувства
душу мне тоской теребят?
Не хочу я быть одним из когорты
тех несчастных, что попали в твой плен,
не надеясь, что характер твой гордый
их подымет с преклонённых колен…
 
 
Дай мне губы, дай жить в Сердце Богини,
пусть она проявит чудо своё,
пусть Любовь на этот раз не отринет,
а наполнит Ею мир до краёв
и подарит мне нездешнюю нежность,
не стыдясь отдаться танцу Огня,
грусть моя, как сон, неизбежная,
потому что ты не любишь меня,
потому что безответные чувства
Душу мне тоской теребят…
 
 
Ты не знаешь, как бывает мне грустно,
потому что не хочу – без тебя.
 

26.08.2007, поезд Москва – Саранск

«Мне снился сон – я чувствовал твой запах…»

 
Мне снился сон – я чувствовал твой запах
и представлял во сне реальность дня:
мечта сбылась, вошла на мягких лапах,
меня тобой до дрожи напоя.
 
 
Ты мне сдалась, когда я был уверен
в отсутствии ответных чувств твоих,
самим собой в Себе я был потерян,
и вдруг он ожил, долгожданный миг…
 
 
Мне снился сон – ты в этом сне игривой
и ласковой не очень-то была,
но огненной своей играя гривой,
мне губы с властной кротостью дала.
Я целовал тебя, не очень веря,
что ты позволишь мне продолжить сон,
в котором я одной тебе лишь верен
и лишь тобой одною опьянён.
 
 
Мне снился сон – ты в нём была покорной
и разрешила снять с себя броню,
и вместо амазонки буйной, вздорной,
предстала предо мною, как в раю,
душой и телом свято обнажённой
и тихой, и ласкающей меня,
и я, твоей любовью напоённый,
вошёл в сакральный алый дом Огня…
 
 
Мне снился сон. А может быть, не снился?
А может, до сих пор я в этом сне?
В моих руках пленённая синица
или Мечта в пьянящей вышине?
 
 
Я на тебя гляжу с хмельною лаской, —
а вдруг всё это вечный вещий сон?
Мечта сбылась? Иль это только сказка
о мотыльке, что пламенем сожжён?
 

30–31.08.—1.09.2007,

станция Каневская, Краснодар

«Я хотел у тебя спросить…»

 
Я хотел у тебя спросить:
а готова ли ты к тому,
что положена на весы
будет жизнь твоя?
                          И тому,
кто заплатит за твой огонь,
ты отдашь всю себя до дна,
уступая свободы трон,
но вот будешь ли влюблена
ты в того, кто тебя пленит?
Или только долг и семья
будут сдерживать, как магнит,
огламуренную тебя
и посаженную, как на цепь,
в золочёную клетку благ?
Неужели вот эта цель
деву божью вставила так,
что не можешь ты разрешить
быть послушной своей Душе,
чтобы Сердцем, Любовью жить
в этом глянцевом витраже?
Неужели?!
А впрочем…
СТОП!
Ты – Богиня, а посему
у твоих королевских стоп
будут звёзды стелить гламур,
а ты пользуйся и владей
и Материей, и Душой…
Пей Любовь, амазонка, – пей!
Бог с тобой, Бог в тебе…
Бог Твой.
 

2:00 ночь, 1.09.2007, станция Каневская

«Когда-нибудь, когда ты повзрослеешь…»

 
Когда-нибудь, когда ты повзрослеешь,
когда пройдут гламурные мечты,
в сознании своём ты свет взлелеешь
и вспомнишь все причуды Джигурды.
Он так любил твою неповторимость
и ненормальность дерзкую твою,
так пробуждал божественность, невинность
и святость у обрыва на краю.
Он так любил в тебе твоё молчанье,
когда глаза в глаза в немой тиши,
где ласка взгляда музыкой звучала,
таинственной прелюдией Души.
И симфонический оркестр небесной сферы
тебе был подчинён в нагой ночи…
А он любил тебя, любил без меры,
любил и любит просто – без причин…
Когда-нибудь ты точно повзрослеешь,
тогда пройдут гламурные мечты,
и ты Душой своей меня взлелеешь,
целуя Сердцем Фаллос Джигурды.
 

Ночь, 3:30, 1.09.2007, станция Каневская

 
В чёрном квадрате Малевича
вечер бордовых тонов.
Очные сполохи девичьи
дарят мне губы в окно.
В чёрном квадрате Малевича
чарами честных очей
в ночь зазвучала, хмелеючи,
Космоса виолончель.
В чёрном квадрате Малевича
певчая речь божества
обворожительно мечется,
не пожелав остывать.
В чёрном квадрате Малевича,
в чакровом дне анахат
атомы Чести надвечностно
нас в чате Любви единят.
 

Олимп нестерильной любви

 
Я это слышал от тебя, я это слышал,
Как ты шептала ночью в тишине…
Твои признанья девственностью дышат
И чистотой, как будто первый снег.
 

 
Мне начинает казаться,
что всё это было во сне.
Хотел губ твоих касаться,
был робок слегка и смел…
Потом я глупел, не зная,
чем кончится глупость ласк,
но знал – мне нужна такая,
такая, как ты сейчас:
открытая, обнажённая,
вмещающая в себя
миры преображённые,
земную грусть бытия,
вмещающая желание
воскреснуть со мной в Огне,
не вычисляя заранее
ни чью-то радость, ни гнев.
Мне начинает казаться,
что эта реальность – сон.
Но надо ли в нём просыпаться,
когда бог в тебя влюблён,
когда бог глупеет, зная,
чем кончится глупость ласк…
Но мне так нужна такая,
такая, как ты… сейчас.
 

«Ты улетела в Японию. А мне приснилось…»

 
Ты улетела в Японию. А мне приснилось,
что я проснулся в твоей постели…
Пастэльные стены шептали мне:
                                 «Она улетела,
что делаешь ты в её колыбели?
Зачем обнимаешь чужую подушку?»
Я отвечал им на ушко:
«Губы хозяйки вашей на теле постели
оставили пахнущий след.
И пусть её нет
сейчас рядом со мной,
но этой игрой
с виртуальным ликом,
запечатлённым, словно икона,
на мягкой подушечной плоти —
я отвлекаю себя от грусти,
рождённой её отлётом,
отвлекаю от снов,
               в которых приснилось мне,
что я проснулся в её постели,
а она вместо себя мягко мне стелит
нежные простыни ласковых фраз»…
 
 
Но это другой рассказ,
                          который, надеюсь,
приснится мне много раз,
пока ты в Японии, Франции, Англии
или в Америке пускаешься в пляс,
объединяющий нас Любовью
в твой возвращения час,
когда из глаз твоих светом зелёным
льётся Душа в тело моё
и всё Бытиё
проявляется в них,
в них и во мне,
лежащем, как будто во сне,
на обнажённой тебе
в глубине белой твоей
постели.
 

В ночь 7.09.2007, Москва

«Где ты, с кем ты, в какой части меня?..»

 
Где ты, с кем ты, в какой части меня?
Вспоминаешь ли наши дни?
Те, в которых я мог пленять
разум твой, не рвалась чтоб нить,
нить, которую сам Господь
через праведную тебя
протянул, чтобы нашу плоть
напоить торжеством Огня…
 
 
Девственница моя – Дева Мария!
Ария Бога посвящена Тебе.
Я за спиной Твоей выращу крылья,
и Мы совершим глубинный разбег…
Разбег в обжигающие высоты,
но обжигающие, любя,
в этих высотах наши аорты
переплетутся в единое Я…
 
 
Но обещания будут напрасны,
если Дева Мария моя
будет холодной, как лёд,
и бесстрастной,
страхом огонь свой сакральный пленяя…
Ну отпусти Ты его – я ведь знаю,
сколько в Тебе нерастраченных ласк,
нежности сколько напрасно сгорает,
не проявляясь в назначенный час.
Нет… проявляясь, но в мизерной доле
Женского Космоса Твоего…
я Его чувствую трепетным полем
и бесконечною бурной рекой,
что протекает в теле Богини
и, поднимаясь к зеркалу глаз,
в мир этот если безудержно хлынет —
нет никого, кто б не сдался – на раз…
 
 
Но побеждённая кроткая Дева
может сильнее стать, сдавшись сама,
и укрощённой рекой столько сделать,
сколько не сделает волей – одна…
 
 
Капитулируй, моя амазонка,
сдайся мне в плен, подними белый флаг,
дай мне зачать в теле Девы ребёнка,
с Богом Любви, ради Бога, приляг.
 
 
Не остужай в амазонке желанье,
слейся со мной без расчётов и схем
и искупайся в божественной пране,
и мне отдайся – вся – насовсем.
Чтоб половинки инь-яньского тела
Мы переплавили в тело Любви…
 
 
что же мне делать, – ну что же мне делать,
чтобы сердечко Твоё распалить?!
 

10.09.07, Москва

«Ну вот и свершилось, ну вот и сбылось…»

 
Я целовал тебя, как Землю
целует космосом Господь.
Любовь в твоём вулкане дремлет
и манит вглубь сакральный вход,
где в тайной красоте открыто
таится жизни естество,
которому хочу дарить я
Огня и Бога рождество…
 

 
Ну вот и свершилось, ну вот и сбылось:
ты мне подарила ночь властной любви…
Как будто собаке, желанную кость
швырнула, смеясь, и шепнула: «Бери,
бери и владей царским телом моим,
посмотрим, какой ты в постели боец,
но сердце своё мы тебе не дадим,
довольно в коллекции битых сердец.
 
 
Привык ты, что женщины душу свою
тебе раскрывают и дарят всегда,
но я не из тех – тело я отдаю,
а сердце и душу тебе не отдам…»
 
 
И правда – такой ненормальной ночи
не знал я, не ведал, что может быть так:
что дева не стонет в любви, не кричит,
но делает всё, чтоб продолжился акт,
и смотрит в глаза нежно-дерзким огнём,
улыбкой Джоконды терзает меня,
и в сердце моём учиняет погром,
при этом себя не давая пленять,
но мять позволяя и жёстко любить,
и тело даёт в Камасутре вертеть,
и огненный сок разрешает мне пить,
при этом всё глубже мой мозг тянет в сеть,
в сеть плена своих повелительных чар,
и я поддаюсь уникальной тебе,
и словно безумный влюблённый Икар,
в тебя совершаю разбойный побег.
 
 
Побег от иллюзий любви, где сироп,
сироп наваждений мешает вершить
всё то, что хочу растворить я у стоп,
божественных стоп, чтоб огню не остыть,
чтоб губы твои в драйве акта ловить
и, чуть поостыв, снова Душу ласкать,
чтоб не оборвать вертикальную нить,
Любовью будя в деве Божию Мать.
 
 
И так до утра… меж расставленных ног
я дерзким огнём в окружении льда
пытался усилить космический ток,
чтоб невероятной девчонке отдать.
 
 
Отдать и зачать в теле Духом Святым
энергию и милосердье Христа…
Я думал – мы с девой Марией взлетим,
а вышло по жизни немного не так…
 
 
Когда нас нагих обессилил рассвет,
мы нежно глядели друг другу в глаза,
и мне показалось: сердца тет-а-тет
хотели нам сказку Любви рассказать
про то, как свершилось, про то, как сбылось,
про то, как ты в плен возжелала попасть,
и тело твоё мне в объятья сдалось,
и вольной душой ты мне вся отдалась…
Я вместо тебя стон дарю небесам,
совсем не стыдясь задыхаться и млеть,
от глаз властных в бездне Любви воскресать
и мантры молитв в честь твою
Богу петь.
 

13.09.2007, Ярославль

P.S.

 
Да! Осознание закона,
что нас с тобою повенчал,
звучало мыслью, словом, звоном,
блаженства стоном при свечах…
И чтобы грудь твоя познала,
как пьёт любовь любви дитя,
в манящий вход до дна вулкана
бездонным я вхожу в тебя.
 

«Я лежу на кровати…»

 
Глаза планет в сознании моём.
И мы вдвоём, как в водоёме первородства,
творим Игру Любви и познаём
с Единым Богом нашей сути сходство.
Планеты глаз твоих в сознании моём…
 

 
Я лежу на кровати
    и вновь, закрывая глаза,
в ней, как будто мальчишка,
    тебя представляю нагую.
Я любовь не растратил
    и тебя, статуэтка моя,
снова без передышки
    нежным словом леплю и рисую.
Ты вошла в эту жизнь,
    словно ветер незримой надежды,
волевая, как Боги,
    устремлённая ввысь, на Олимп,
суеты миражи
    раскидала ты, будто одежды,
проходя по дороге,
    где победный твой властвует ритм.
И хоть многие видят
    в тебе лишь железную леди,
я-то знаю, что ты
    кротость ласки таишь в тайниках.
Пусть тебя не обидят
    скандально-циничные бредни
и пусть в ликах святых
    отразишься ты, словно в веках.
Я в тебе увидал
    воплощенье искрящейся тайны,
здесь, на этой земле,
    и счастливой и грустной от бед,
твой небесный хорал
    и космический логос астральный,
воплощённый в тебе,
    я впитал, словно праведный свет…
Я лежу на кровати
    и, не закрывая глаза,
снова без передышки
    тебя вижу сердцем нагую,
я огонь не растратил
    и Земле всей хочу рассказать,
как я, словно мальчишка,
    в Небе лик твой
Любовью рисую.
 

21.09.2007, поезд Смоленск – Москва

«Я это слышал от тебя… я это… слышал…»

 
Я хочу, чтоб ты меня любила,
как любить умеешь только ты.
Не за то, что я бываю милым
или ослепительно крутым.
Я хочу, чтобы ты меня любила
не за голос мой, не за надрыв,
не за то, что я дарую крылья,
этот мир тобою сотворив…
 

 
Я это слышал от тебя… я это… слышал,
как ты шептала кротко в тишине…
Твои признанья девственностью дышат,
любовью бесконечною ко мне…
Твои слова живут в моём сознаньи,
в Душе моей живут, как Божество,
и в радости нагих твоих признаний
мне шепчут распустившейся листвой:
 
 
«Люблю тебя… Люблю тебя…»
Впервые
ты вслух мужчине говоришь слова,
которые пронзят его навылет,
меня пронзят, впечатая в кровать…
Я задохнусь на миг от кома в горле,
который от шептанья твоего
родится и меня волной накормит,
волной Нирваны нежно-огневой…
 
 
Я это слышал от тебя… я это слышал,
как ты шептала ночью в тишине,
твои слова во мне Любовью дышат
и чистотой, как будто первый снег.
 

25.09.2007, Москва – Киев

P.S.

 
Я хочу, чтоб ты меня любила
беспредельной мудростью Души,
чтобы мы с тобой, сплетясь глубинно,
акт Любви могли Огнём
вершить.
 

«Я озвучу тебе то, что просит Душа…»

 
Я озвучу тебе то, что просит Душа,
у тебя просит, радость моя,
и, конечно, тебе надо будет решать —
выбираешь ли ты мой Маяк?
 
 
Если что-то не так я скажу, ты прости,
просто, выхода нет у меня,
постарайся, родная, безумства вместить,
но безумства не льда, а Огня.
 
 
Не проходит и дня, чтобы люди, увы,
не сдавали в утиль паруса,
кто-то их продавать без стесненья привык,
а кому-то весь кайф в Небесах.
 
 
Я озвучу тебе зов твоей же Души,
слушай, радость моя, голос мой:
очень скоро тебе нужно будет решить —
променять ли меня на покой?
 
 
И, конечно, тебе надо будет решить —
я дороже тебе иль покой?
 

25.09.2007, ночь

«Я знал, что за холодной строгой маской…»

 
Я знал, что за холодной строгой маской
и ледяной надменностью твоей
таится море преданности ласковой
и трепетность нескошенных полей.
Я знал, что в глубине твоих зелёных,
смеющихся лукаво-острых глаз
живёт ненаигравшийся ребёнок
и женский, небом вынянченный, образ.
Я знал, что ты божественна по сути
и, несмотря на холод твой ко мне,
к Душе твоей протягивал я руки,
как будто к непорочной деве в храме.
Я знал и ждал, что сердце амазонки,
почувствовав реального меня,
откроет мир мой и земной, и тонкий
и разрешит Огню себя обнять.
Я знал, что так должно быть, но не ведал,
что, напоённый током ласк твоих,
я буду праздновать желанную Победу
в твоём плену,
где я Любовь
постиг.
 

27.09.2007, поезд Москва – Киев

«Я не хочу скрывать Любви жар-птицу…»

 
Я не хочу скрывать Любви жар-птицу
и в клетке благ держать её петлёй.
Мне не нужна домашняя синица,
пусть даже это всё мне только снится,
пусть я пленён бесчувственной тобой,
пусть кто-то говорит, что недостоин
я ласк твоих за то, что слишком груб,
за то, что я рычу, как в битве воин,
за то, что пред тобою я виновен,
пусть я тебе, божественной, не люб,
пусть ты стыдишься высказать признанья,
поскольку чувств ко мне глубинных нет,
пусть пробудить не в силах я желанье,
пусть я иду, как будто на закланье,
в капкан из льда, где ты молчишь в ответ…
Пусть это так – я всё стерплю, но если
Любви жар-птицу в клетку заточить,
я задохнусь, и горлом хлынут песни
тоски и грусти – и планета треснет
от состраданья в огненной ночи…
 
 
Я не хочу скрывать Души жар-птицу
и в клетке благ держать её петлёй,
мне не нужна в руках любви синица,
пусть даже это всё мне только снится,
я жить хочу Любовью —
и Тобой.
 

29.09.2007, утро, 5 ч. 50 мин. – 7 ч. 47 мин., Краснодар

«Ты сидишь у меня на коленях…»

 
Растворяясь во мне, наполняя мой хаос Мечтой,
ворожбою Любви и гармонией высших Начал,
Ты причастье творишь и сжигаешь собою печаль,
и спасаешь меня, лаская святой наготой…
 

 
Ты сидишь у меня на коленях,
словно дикий комочек любви,
перемена твоих настроений
и в моей отразилась груди…
Ты глядишь исподлобья с обидой
лишь за то, что я всем рассказал,
как твоё сексуальное либидо
со своим переплёл и связал.
Но заметь: я сказал, что мечтаю
быть повенчанным здесь на земле
с той, от чьих губ и глаз улетаю
в неземной глубины беспредел…
Это ты подарила мне смелость
и желание в мир прокричать,
как нужна твоя верность и преданность,
как хочу я богиню зачать
от тебя, мой земной утешитель,
для тебя, неземной мой Огонь…
В этом мире я – ангел-хранитель,
твой хранитель, готовящий трон,
на котором воссядешь принцессой,
как сейчас на коленях моих,
и Олимп для тебя будет тесен,
и закружит нас вальсовый вихрь.
 
 
Вальс Любви, где Мечты и Надежды
не наивны, а дерзко мудры,
где друг в друга мы входим безбрежными
и Любовь без предела творим!
 

30.09.2007, самолёт Москва – Барнаул

P.S.

 
Наполняя меня сквозь туманы иллюзий и снов
ворожбою Надежд и гармонией высших Начал,
причащай моё Сердце, пусть сгорит оно, словно свеча,
не печаль излучая, а Радость и Свет, и Любовь.
 

«Ты – моя последняя женщина…»

 
Ты – моя последняя женщина
на прохладной планете моей,
я любовью твоею застенчивой
разожгу этот мир без затей.
Разожгу, чтоб тебе, дорогая,
было легче проникнуть в меня
и влюбиться от края до края,
на иллюзии не променяв.
Не отдав Любовь нашу щели зла,
не продав Её, но даря…
Ты – моя последняя женщина,
и в Тебе воскресаю я.
 

3.10.2007, Москва

«Ты представить себе не можешь…»

 
Ты представить себе не можешь,
как завишу я от тебя,
у меня мураши по коже,
только твой вспоминаю взгляд.
Взгляд царицы, Любовь дарящей
и распахивающей себя,
но порой я – Пьеро пропащий,
потому что твой взгляд, как яд,
ледяной и холодный, словно
ничего между нами нет…
сердце девы так бьётся ровно,
что мне кажется: пистолет
дай ей в руку и дай заданье —
и застрелит она меня
или волей своей затиранит,
не желая мой План принять.
План в прямом и глобальном смысле,
где завишу я от тебя,
потому что Любовью высшей
награждает меня твой взгляд…
Ведь в тот миг, где босой Богиней
отдаёшься в мою ты власть,
я с тобою святой, невинной,
не боюсь даже в ад упасть,
не боюсь молвы, пересудов,
обвинений пустых и слёз…
пусть узнают одно лишь люди:
нас с тобой повенчал Христос…
Он воскрес у меня в сознаньи,
и с тобою мы прощены
за любые дела – заранее —
прощены и вознесены
на Олимп, где с Творцом едины
все, кто хочет быть с Ним един…
Мы вдвоём с тобой Им любимы,
как желанные дочь и сын.
 
 
Дочь иль сына родит мне дева
или сразу двоих родишь —
я умею мальчишек делать,
а девчонку ты смастеришь.
Ну а я помогу Богине
и меж ног твоих в Рай войду,
и сольюсь с тобой воедино
в небесах, на земле, на льду,
и твою непорочную Душу
буду пламенем бурь поить,
и твой шёпот признаний слушать,
кротость глаз твоих жадно пить.
У меня мураши по коже,
только твой вспоминаю взгляд, —
ты представить себе не можешь,
как завишу я от тебя…
 

1.10.2007, Барнаул

«Я как будто под гипнозом от зелёных глаз…»

 
Я как будто под гипнозом от зелёных глаз,
может, завтра будет проза – только не сейчас…
Здесь в уютном мирозданьи, рядышком с тобой
я ловлю твоё дыханье и прошу: постой,
погоди, моя принцесса, я тобою пьян,
дай прийти в себя от стресса —
                                     чуть ослабь капкан,
от твоих пастэльных стонов и постельных ласк
задыхаюсь я, и тонет чувств моих баркас.
 
 
Ты, как волны океана, бытиё моё
гасишь девственной Нирваной за один приём,
и мой окрылённый парус укрощён тобой,
я меж ног твоих ласкаюсь и шепчу: постой,
погоди играться в прятки, обожги меня,
ты легла на две лопатки, так поддай огня,
от твоих постельных стонов и пастэльных ласк
задыхаюсь я, и тонет мой любви баркас.
 
 
Погоди, моя малютка, бегать от Огня,
кто завёлся не на шутку, тех нельзя унять,
я как будто под гипнозом от зелёных глаз,
может, завтра будет проза —
только не сейчас.
 

10,11, 15.10.2007, Москва

«Ты решила то, что решила…»

 
Я всю ночь целовал воздух комнаты,
в темноте ожидая тебя,
и явился неоновым облаком
образ твой, как из небытия…
Ты и я – две судьбы и два пламени,
и нюансы разлук не важны,
мы с тобою реальность оставили
на пороге крылатой страны…
 

 
Ты решила то, что решила,
напечатав книгу судьбы:
в этой книге я буду милым,
буду скромным, таким, как ты,
буду сдержанным, буду страстным,
если страстной захочешь быть,
буду нежным и буду властным,
буду книгу судьбы вершить.
 
 
Как тобой предначертано свыше,
так и буду я воплощать
наш роман – нет, скажу потише,
не услышала чтобы мать:
нет романа, есть просто дружба
и любовь вне постельных сцен…
а вот правду кричать не нужно,
не нужна нам она совсем.
 
 
Втихаря мы сделаем… это,
не узнал чтоб никто про то,
как влюбилась ты сдуру в поэта,
но мы скажем о том потом…
Может быть, расскажем, а может,
будем байки любви отрицать
до тех пор, пока подороже
не предложат любовь продать…
иль до тех пор, пока не созреет
в деве мой Огонь неземной
и с пиратским платком на шее
дева пьяная будет мной…
 
 
А пока – ты сама решила
отпечатать книгу судьбы…
в этой книге я буду милым,
буду вольным —
таким, как ты.
 

19.10.2007, день, Москва

«Буду я тобой любим или нет…»

 
Буду я тобой любим или нет,
будешь ты со мной иль с другим,
но глаза в глаза тет-а-тет
мы с твоей Душой говорим
о тебе, и твоей мечте,
и об играх в прятки твоих,
как тебя я любить хотел
и любил, и Любовь постиг.
 
 
Я пытался тебя украсть
у твоих же иллюзий и схем,
чтобы страхов банальных пропасть
не всосала твой мир насовсем,
не пугала твою Любовь,
заточив её на века…
Может, я наломаю дров,
может, будешь ты упрекать
и винить за буйство меня,
но не мог я деву свою
в рабство сдать и не мог менять
я тебя на земной уют…
 
 
Но теперь после стольких дней
и ночных любовных коррид
я уверен, что нет родней
у тебя, чем тот, кто горит
и в тебе, и в твоих мечтах,
воскрешённых в моём Огне…
Я в зелёных твоих глазах
буду жить негасимым пламенем.
 
 
Буддой буду я, выйду ль в Свет,
будешь ты со мной иль с другим,
но мы вместе из века в век
в Сердце Бога Любовь
творим.
 

19.10.2007, Ночь