Башня. Книга вторая

***

Татьяна продолжала ежедневно работать, убирая Землю. Оказалось, что не только в земном, физическом измерении вся планета, включая самые, казалось бы, безлюдные, уголки, загажена сверх всякой критической меры, но и в астральном. В сопредельном измерении примерно на каждом квадратном километре поверхности планеты Земля расположен минимум один вход в ад, плюс – минимум один тоннель, в котором сидит какая-нибудь жуткая тварь, нечто среднее между демоном и драконом, пожирающая всё то живое, что по неосторожности или безпечности попадалось ей на зуб, плюс – минимум стослойная дьявольская сеть, в которой не запутаться люди практически не могут (а если и могут, то лишь те, кто достиг настоящего смирения), плюс – минимум одно насаждение, круглосуточным агрессивным излучением провоцирующее самые различные конфликты, и чем сильнее и мощнее порождение, тем кровавее, вплоть до широкомасштабных войн, возникают стычки и драки между живыми существами, плюс – как минимум одни ворота, такие, со ста хитромудрыми запорами, за которыми сотни и сотни лет тёмные держат пленников… И так далее и тому подобное…

В общем, работы хватило бы нескольким дивизиям Татьян лет этак на пятьсот. Потому что тёмные ведь – не дремлют. Никогда.

Татьяна, естественно, начала с России. Тот, кто нанялся в дворники и уборщики, должен начинать с собственного дома! Не меньше года она начинала работать, просто поднявшись над собственным домом. И пока доходила от западной до восточной границы родной страны, которой, естественно, считала не только Россию, но и Малороссию, то есть Украину, и Белоруссию, пару-тройку раз ей приходилось устраивать передышки, причём масштабные. Потому что труд в астрале был нескончаем. Мало того, что приходилось разгребать и расчищать завалы, нагромождённые за последние века, но даже на уже расчищенном месте назавтра оказывались свежие кучки мусора, ибо не только тёмные не дремлют, но и человечество не отказывает себе в «удовольствиях» самого дурного толка.

Добившись первой, «санитарной» чистоты на Родине, Татьяна полюбопытствовала, как выглядят другие страны и континенты. Облетев Землю очень медленно, зависая над каждой страной, она внимательно смотрела, как они выглядят. Облёт этот её не порадовал: оказалось, что не только соседние, но и самые благополучные (в материальном, конечно смысле, то есть в земном понимании) страны загажены не меньше, а часто гораздо хуже, чем Россия. Большое количество штанов и жратвы в каком-то конкретном поселении или стране не гарантирует улучшенного морального облика тех, кто эти штаны меняет по каждому поводу и полноценно питается по пять раз на дню.

Но самой ужасной оказалась Америка. Этот континент был – нечто из ряда вон! Практически на всех континентах было всё вышеперечисленное, но там почва была всё-таки живой. Да, была изгажена, замусорена выше всяких пределов, была больна, ранена, кровоточаща, но всё-таки оставалась живой. В Америке же… Татьяна сначала просто понять ничего не могла: куда не ткнётся – словно легированная сталь, а не земля. Вместо земли. Промучившись несколько времени в напрасных попытках понять, что происходит, Татьяна спросила у Спутников, почему это вдруг так изменились все её ощущения.

– Не могли бы вы объяснить мне, братия, что это такое? – наконец, догадалась она спросить у Ведущих.

– Происходит – не с тобой. Да и не сейчас происходит, а давно уже произошло. То, что ты воспринимаешь спёкшимся железом, есть почва американского континента. Ты ведь знаешь, что значит «американская мечта»?

– Деньги и сила. Деньги и власть.

– Вот именно. А деньги-то – изобретение дьявола. Ты знаешь, что Отец Небесный людям всё – даёт. Дарит. Но не продаёт. Сила человеческая – в благодати Господней. Американцы же силу понимают, как мощь мускулов и наличие оружия. О деньгах и говорить незачем. Про власть – тем более понятно. Результаты того, что они сделали своим идолом и целью жизни сатанинское изобретение, ты видишь.

– И что делать, как справиться с этим ужасом?

Спутники подсказали Татьяне, что, прежде всего, она должна минимум двенадцать дней просто извергать энергию из подаренного Богородицей фонтана Лилии: орошать несчастную землю, дабы хотя бы размягчить этот панцирь зла, под которым земля практически умерла. Или, в лучшем случае, находится на последнем издыхании. Татьяна рьяно приступила, и ближайшие две недели почти не уделяла внимания всей остальной поверхности планеты (не говоря уж о земных делах), потому что так уставала на американском континенте, хотя делала она там только одно, то есть извергала энергию, что часто сил не оставалось даже на возвращение домой. Если бы не верные и всегда сильные Спутники…

– Зачем вам нужна я? – спрашивала в недоумении Татьяна. – Ведь вы так сильны, можете всё и без меня, но представляете дело так, словно без меня не могли бы ничего исправить. Как это понимать?

– Исправить зло, сотворённое человеком, может только человек. Но ты, к тому же, не просто человек. Ты должна будешь исполнить трудную миссию. Но мы скажем о ней несколько позже. Даже сейчас ты ещё не готова. Когда ты достигнешь очередной ступени посвящения, ты получишь определённый титул, что даст возможность открыть тебе тайные знания. Поэтому мы и в самом деле не можем делать без тебя того, что делаем с тобой. Мы ведь —обратила ли ты на это внимание? – чаще всего исправляем именно то, что тебе самой кажется нестерпимым, недопустимым, несправедливым и так далее. Разве ты не замечаешь, что наши указания всегда касаются только того, как тебе возвысить свой дух, но крайне редко, почти никогда, того, на что именно направить усилия?

Подумав, Татьяна согласилась.

– Но как я могу достичь этой ступени?

– Делай то, что мы советуем тебе делать. Выполняй наши указания как можно тщательнее.

– Разве я не делаю? Но мне кажется, что всё остаётся по-прежнему, что ничего не меняется. Я – не меняюсь.

– Ты не права. Вспомни, например, как ещё несколько лет назад ты не понимала, кто мы такие и чего хотим от тебя. Но и тогда, как и теперь, мы понуждали тебя лишь к одному – к молитве. К тому, чтобы ты жила по христианским канонам, соблюдала бы заповеди Христовы, чтила бы Пресвятую Богородицу и всех святых. И чтобы по-настоящему воцерковилась. Разве не так?

– Так. И что?

– А то, что несколькими годами ранее всякое испытание ты воспринимала, как личное оскорбление, как ужасное насилие над своей свободолюбивой личностью, а нас называла как?

Татьяна покраснела, как маков цвет: она называла их садистами и извращенцами, которые измываются над ней для собственного удовольствия. Единственное, что могло её оправдать – она почти никогда не видела их. А только слышала. Правда, иногда она чётко, как реального земного человека, как в кино ярко, но как кинокадр, мгновенно, несколько раз видела кого-то, кто был безумно похож на Ангела, нарисованного на иконе.

– А я и есть твой Ангел, – ответил он.

– И как тебя зовут?

– Измаил.

Татьяна, к этому дню начисто забывшая не только приключение с ангелом (см. первую книгу), не только факт знакомства с собственным ангелом-хранителем, не только имя его, но и тот очевидный факт, что он всегда находится рядом, вспоминала раз в столетие. Измаил многое Татьяне рассказал. (А учитывая жуткий «склероз» Татьяны, возможно, не в первый раз!). Но, конечно, не всё, о чём она спрашивала, а то, что имел право сообщить.

Татьяна видела, после того раза у Маши, ещё несколько раз Иисуса Христа и Пресвятую Богородицу. Собственно, сопротивление она прекратила именно после этих видений, потому что и Господь, и Матерь Его Пресвятая излучали на Татьяну такую любовь и такое милосердие, что она забывала о своей болезненной свободолюбивости и счастлива была обменять свою мнимую вольность на то вышнее тепло, которым её одаривали. Хотя и не понимала, за какие заслуги одаривают.

– Заслуги будут! – подбодрил её Спутник. – Тебе предстоят очень многие испытания, тяжкие труды, долгие нелёгкие периоды.

– Вы уверены, что я всё выдержу? Вы уверены, что выбрали правильно? Ты только посмотри на меня! – и Татьяна, в который уже раз, принялась «открывать глаза» на истинную свою внутреннюю суть. Исходя из постулата, что вор всегда всех считает ворами, молитвенник – молитвенниками, грабитель – грабителями и так далее, то есть, что каждый всех видит себе подобными, Татьяна была уверена, что Спутники, в чистоте своей и благодатности, просто не в состоянии поверить, что Татьяна-то – совершенно другая! Что на ней – слои гнилой, мерзостной, зловонной грязи, толщины сверхкритической, что внутри неё – наилучшие для существования всяческого греха условия, что с самыми простыми заданиями она не справляется, что множество раз скандалила, как самая разпоследняя базарная торговка, что… Этих «что» набиралось такое количество, что Татьяна временами была железно уверена: Спутники в выборе кандидатуре ошиблись!

Но они не отступали. Они были уверены в обратном: именно Татьяна и должна выполнить то, что должно быть выполнено. Причём начинать она должна именно как самый обычный человек, то есть человек грешный, но собственными трудами от этих грехов очищающийся и возвышающий свой дух. Но если раньше перепуганная и ничего не понимающая Татьяна все усилия направляла только на то, чтобы изыскать способ вырваться из-под их власти, то теперь, поняв вдруг, что ей, невесть за какие заслуги, предоставлена исключительная возможность потрудиться, чтобы изменить к лучшему мир, в котором предстояло жить будущим поколениям – то есть её же детям и внукам – она ретиво бросалась делать то, что могла сделать прямо уже и сейчас.

Рвалась она изменить то, что именно на сегодняшний день казалось ей плохим, хотя ещё вчера она этот показатель жизни считала привычным и только ругалась, например, по поводу всеобщего почти бедствия, типа взяточничества, но поругавшись, пожимала плечами, то есть оставляла всё, как и было. Сегодня же она спрашивала, как это обстоятельство изменить и пробовала воплотить Совет Спутников в дело.

Конечно, результатов иногда приходилось ждать довольно долго. К примеру, Татьяна стала бороться с пьянством, обоими доступными ей методами. Первый – общедоступен: ежедневное чтение акафиста иконе Пресвятой Богородицы «Неупиваемая чаша» и канона великомученику Вонифатию: о спасении гибнущих от этого порока. Второй был весьма специфичным – Татьяна в астрале вынимала из ртов душ пьяниц (стонущих от нестерпимой муки ещё при земной жизни человека) воткнутые силами зла сосуды, через которые вливался алкоголь. В какой-то момент Спутники сказала, что Татьяна поработала достаточно и может переключиться на что-нибудь другое.

Но почти год прошёл с момента, когда она трудилась на этом поприще, до выпуска новостей, в котором явно и нескрываемо потрясённый диктор сообщил, что потребление водки в России за последний год снизилось более чем на восемь процентов. Татьяна быстренько подсчитала, чтобы это значило в конкретных единицах. Поскольку считалось, что в России пьют практически все взрослые (хотя это никогда не соответствовало действительности! Впереди России в этом занятии довольно много стран, а мы не входим даже в первую десятку довольно длительные периоды), Татьяна общую численность населения приняла в сто миллионов (предположив, что остальные – дети). Если далее предположить, что половина населения в среднем пила довольно активно, т. е. раз в неделю выпивала пол-литра крепкого алкоголя, то в год выпивалось: 0,5 х 52 (недели) = 26 литров на человека. Татьяна округлила цифру до 30. 30 х 50 000 000 = 1 500 000 000 (литров в год по стране). Один процент от этого количества – 15 000 000 литров, а 8 процентов, соответственно – 120 000 000 литров. (Железнодорожная цистерна вмещает 60 тонн, то есть 60 000 литров жидкости. Так что скрывшаяся за словами диктора о 8 процентах жидкость могла бы заполнить 2000 штук железнодорожных цистерн. Грузовой состав, в среднем, состоит из 60—65 вагонов. Значит, это примерно 30 товарных составов!) Вот на сколько меньше стали пить в России. Пусть эти цифры приблизительны, но результативность воздействия акафиста – налицо!

Граждане, читайте акафисты! Читайте Псалтырь! Почитайте, любите Господа, Пречистую Матерь Его, Апостолов Его и всех Его святых! Ходите на исповедь! Причащайтесь Святых Таин – это поможет не только вам лично, но и всем вашим близким (потому что вы перестанете излучать нестерпимое зловоние, чреватое деятельным злом), а через них и Родине нашей многострадальной, а через неё – всей Земле. Ведь Земля-матушка – живое существо! Такое же живое, как вы и любой вам знакомый и незнакомый человек. Представьте, что вы раз в сто больше, а на вас живут толпы муравьёв, которые в одном месте кидают бомбы, в другом устроили свалку, в третьем построили Чернобыль… И так далее. И как бы вы себя чувствовали? Вот и она примерно так же себя чувствует. Так стоит ли нам удивляться всем переменам климата, землетрясением и прочим катаклизмам?

Правда, о результатах разных других своих трудов Татьяне предстояло ещё подождать информации. Так, она уже довольно давно трепетно ожидала известий о том, что возрождается Аральское море. Потому что она, опять-таки в астрале, море это почистила, откопала в нём парочку-тройку родников и стала ждать, когда вода настолько поднимется и очистится от засоленности, то есть когда рассол станет простой морской водой, что люди об этом догадаются сообщить по телевидению. Но, вероятно, время этой новости пока не пришло. Да и море Аральское находится не просто на окраине, оно, с некоторых пор – на территории другого государства…

(Через много лет Татьяна прочитает, что море продолжает высыхать, поскольку обе реки, его питавшие, так и гонят воду в рукотворные каналы).

Татьяна, конечно, сильно изменилась. Но приступы прежней ярости всё-таки иногда ещё возвращались. Или, вернее, не ярости, а какой-то тоски, обречённости, невозможности переменить судьбу. Татьяна иногда вспоминала повесть Н. В. Гоголя «Страшная месть» об ужасной участи последнего в роду, за преступление предка бывшего колдуном и не имевшего совершенно никакой возможности им не быть. У Татьяны, конечно, возможности и удел были другие, но невозможность переменить собственную участь была та же. А человек настолько свободолюбивое существо, что любая обязательность ему тягостна. Особенно, когда истоки, причины, условия этой обязательности непонятны.

Эта непонятность давит на психику и время от времени Татьяна впадала в некую апатию, когда не хотела вообще ничего. И тогда она совершала поступки, за которые потом, искренне раскаявшись, просила прощения у Сил Света. Например, сразу после того, как Матрива, наконец, получила возможность покинуть дольмен и перейти в Небесный мир, чтобы вскоре удалиться на отдых, Татьяна в очередной раз оказалась в таком депрессивном состоянии. На конкретный вопрос Спутников, что с ней происходит, она сама не знала ответа. Ей просто было очень тяжело. Мозг лихорадочно работал, пытаясь найти выход, способ бегства. Хотя, спрашивается, куда можно убежать от Бога, который – везде?

Татьяну пытались усыпить, она, заметив это, вставала, шла на кухню, в ярости металась там. Или принимала душ. Варила кофе. Ложилась снова. И упорно не отвечала на вопросы Спутников. Тогда её незаметно привели куда-то, к какому-то зданию, со ступенек которого ей навстречу сбегала группа, в центре которой явно были Матрива и Богородица. Но ещё прежде, в момент, когда Татьяна осознала, что её опять насильно куда-то затащили, она вскочила, лишь спустя миг осознав, кто именно был там в первом ряду. Было стыдно, но этого было уже не вернуть.

Как и ещё многого было не вернуть, особенно – пропущенных дней, в которые она могла бы работать и хоть на йоту в этот день изменить положение вещей. Татьяна пропускала дни не только от усталости, последствием которой часто бывала полная апатия, но и от очередных взбрыкиваний. До чего же трудно обычному человеку примириться с тем, что его маленькая воля вынуждена покориться Высшей Воле! Что твой маленький разум просто не в состоянии понять и осознать то, что в отношении тебя замыслил Высший Разум. Что ты оказался в некоем списке порученцев, на которых возложены определённые обязанности и, независимо от того, разумно ли ты воспримешь сообщение о том, что твоё имя – в этом списке, или же будешь всеми правдами и неправдами вырываться и уворачиваться от выполнения порученного тебе, чужой волей, пусть даже и Высшей, на тебя возложенного – выполнять придётся всё равно! И вместо того, чтобы брыкаться, бунтовать и материться, стоило бы подумать над сложившимся положением вещей и начать работать…

…Существует присказка о связях с небесной канцелярией. У Татьяны такая связь была. Честное слово! В какой-то день, безумно Татьяну удивив, ей поставили телефон, по которому она могла позвонить кому угодно. Ей сказали номера телефонов всех тех, с кем она могла связаться и чьи номера она тут же забыла. Но любой номер ей бы сказали в ту же минуту, как она захотела бы связаться с кем-то. У Маши, например, телефонный номер был 06. Татьяна попробовала позвонить. Удалось, как ни странно.

– Зачем мне, интересно, телефон, если я и так, с любой точки, где нахожусь, могу общаться с кем угодно, где угодно находящимся? – недоумевала Татьяна? Она имела в виду недавно приобретенное умение мысленно окликнуть любого представителя Сил Света и так же, мысленно, общаться с ним любое время и на любую тему.

– Положено, чтобы телефон стоял. Потому что ты-то можешь общаться с кем угодно и когда угодно, но с тобой, увы, далеко не всегда могут – когда ты затеваешь новую попытку уйти от нас…

Так что особого пристрастия к этому секретному телефону Татьяна не питала точно так же, как не питала его и к телефону обычному, земному. Она вообще предпочитала телефон использовать только для того, чтобы договориться о встречах с интересными и дорогими ей людьми. А если звонила по делам, то старалась получить информацию – как можно быстрее и и как можно более точную. Уверена была, что телефон именно для этих целей был изобретён и именно таким образом должен использоваться. А телефонное общение – нонсенс! Прибор, изобретённый для облегчения устройства встреч людей стал их, встреч, жутким суррогатным заменителем!

Да, но вернёмся к рабочим будням. Итак, самой ужасной, как легко можно было предположить, видя, что есть Америка и американцы, оказалась именно она. Этот континент был – нечто из ряда вон! Самая хищная, самая жестокая, самая безмилосердная, самая, наверное, тяжёлая для Господнего сердца страна… Татьяна не видела (не пыталась рассмотреть) никого конкретного, кто жил в Америке, но зато она видела всё, что находилось и на территории, занимаемой Америкой, и вокруг неё, и под ней в физическом мире. И в сопредельном измерении.

Начать с того, что астральная почва Америки нисколько не была похожа на обычную землю, а напоминала железную чешую. Которая начиналась примерно с четверти канадской территории, заползала на Америку Южную, но уже на уровне Мексики становилась пожиже, а примерно к середине Южной Америки – исчезала. Но в самом центре Америки Центральной, особенно возле столицы, возле мегаполисов и полигонов, – это было нечто! Толщиной в несколько метров и площадью примерно в гектар листы, которые броней даже язык не поворачивается назвать – «это» было совершенно непрошибаемо!

Несколько месяцев Татьяна ежедневно прогревала эту гору железа (которое было вовсе и не железом, но об этом позже) так старательно, что тепло и свет её сердца со временем начали проникать внутрь этих листов, а потом старалась внедрить между атомами этой субстанции зла силу и пламень своего разума. Жар своей души. Огонь своего сердца. И только когда и сердце, и душа, и разум совершенно изнемогали и не могли больше извергнуть ни единого грана энергии, Татьяна возвращалась домой, вся мокрая, как мышь под грозой. И приходилось минимум полчаса лежать на диване, потому что, тратя силы астральные, она, непонятным образом, столь же кардинально тратила и силы физические.

И когда Татьяне, после долгих изматывающих трудов всей команды Сил Света, в которой она работала, удалось, наконец, отодрать первый ослабший и истончавший «лист брони», и Татьяна, и всё братство испытали настоящее счастье. Но им пришлось ещё немало попахать, пока почва Американского континента была очищена вся. И то, чем выглядела под «бронёй» земля, больше всего выглядело, как кровавая гниющая, гангренная рана, в которой копошится масса злобных червей… А Земля-то ведь – живая!

Вторым астральным ужасом Америки были просто эвересты самого разнообразного оружия. Обычного, которое есть в каждом американском доме. На одном месте стоя, каждый из команды в секунду набирал такие горы самого разного оружия, что даже поднять их не мог, чтобы унести с этого места и скинуть в мусорную печь. Так что приходилось самым физически и духовно сильным превращаться в мусороносов. И чтобы очистить по-настоящему хотя бы один квадратный километр площади Америки от оружия, команда работала в этой малюсенькой точке, не покладая рук, не меньше месяца. А потом делала шаг вперёд и начинала с нуля. Даже не шаг, а передвижение ног на длину собственной ступни. Снова месяц-полтора, снова шаг вперёд…

Татьяне, с её ростом (шаг равнялся половине радиуса планеты) и силой (самая высокая гора была ей примерно по колено и могла быть легко передвинута), Америки той было – плевком закрыть. Но зло, найдя здесь самую питательную для себя среду, взросло на ней – в самых различных формах и видах – так высоко и мощно, что практически достигало орбиты Земли. И с этим надо было срочно что-то делать.

А вокруг (то есть, у берегов) и под (то есть, в глубинах недр) земной и астральной Америкой чего и кого только не было. Весь шельф на десятки, да даже сотни, километров от берега был густо утыкан чем-то, больше всего похожим на телевышки, но бывшим, на самом деле, энергетическими насосами. То есть, когда один Билл стрелял в другого, и когда из простреленного Билла начинала течь еда для тёмных – кровь, страх, боль, энергия жизни, страдание и так далее и тому подобное – в стане тёмных, которым принадлежали эти насосы, начинались пиршества.

Единственное, чего тёмные не могли употребить – раскаяние преступника и спасение пострадавшего. Преступники в Америке настоящее истинное раскаяние испытывали так редко, что если бы они эти случаи, как самые неординарные, записывали в книгу рекордов Гиннеса, записей вряд ли набралось бы даже на школьную тетрадь.

Команда Сил Света выдёргивала такую «вышку», то есть насос, и кто-то тут же оттаскивал её к мусорке. Другие, и часто в числе этих других была Татьяна, внимательно наблюдая, ждали у норы. Вскоре выползала нечисть, лишившаяся непрерывного и обильного потока жратвы – чтоб выяснить, в чём дело. Иногда это был огромный чёрный червяк, диаметром метров в тринадцать и длиной примерно в шестьдесят шесть. (Как выражается сатирик Михаил Задорнов, не дай Бог вам это представить на ночь!). Иногда это был гибрид дракона и стервятника, иногда нечто похожее на дракона, или на крокодила, или на акулу… Хотя это сходство было весьма относительным, но надо же с чем-то сравнить существо, чтобы понять, чего это существо стоит? Червя (или иную хищную тварь) быстро пеленали, завязывая, как сосиску, веревкой, причём обязательно с намордником, и тащили к Солнцу.

Были черви и иного рода. Даже земные черви весьма похожи на змей, отличаются, в общем, только размерами и ядовитостью. Черви же астральные, которых Татьяна обнаружила в теле американского континента, могли сто очков вперёд дать не только любой, самой ядовитой и сильной земной змее, но тысячам тысяч таких змей. Черви-змеи астральные были настолько ядовиты, что никакие оковы их не брали: железо таяло от их яда, из всех пор сочившегося, мгновенно! Связать их было абсолютно невозможно. Посему Татьяне пришлось использовать единственно возможный способ: брать их руками за жабры и поштучно оттаскивать в Солнце.

И при этом астральные руки Татьяны (за кратчайший миг преодоления расстояния методом телепортации!) до самого локтя лишались не только кожи, но даже, кусками, мяса: яд червей выедал яму в месте попадания. И ему было совершенно плевать, земное это тело или астральное.

Спутники, кажется, не ожидавшие такой опасности, остановили Татьяну перед вторым червем.

– Сначала вымой руки! – и показали Татьяне таз с водой. Вода явно была не простой, потому что глубокие раны и язвы на руках стали исчезать прямо на глазах. Тем не менее, руки Татьяне немедленно забинтовали, как их бинтуют боксёрам, а потом сверху надели рукавицы, причём покрепче, чем из брезента.

Но ни рукавицы, ни бинты особо не помогли. Сбросив второго червя, Татьяна, вынырнув из Солнца, снова оказалась в, так сказать, медпункте, где с её рук сняли рукавицы (превратившиеся в лохмотья!), бинт и снова проделали операцию бинтования и надевания рукавиц – теперь уже двух пар.

Но и две пары не помогли. Результат был почти такой же. Так что дальше работать в этот день Татьяне просто запретили. Но ещё два дня она вытаскивала этих ядовитых чудовищ из их нор. Когда же она хотела на четвёртый день продолжить – чудищ этих в недрах Америки было неисчислимое количество! – ей велели отдыхать.

– Если ты три дня подряд занимаешься каким-либо делом, то потом и без тебя этим заниматься могут другие работники Сил Света. Так что лучше займись тем, чего никто не может сделать, только ты.

Солнце, да будет вам известно, светит и греет не только в земном мире. Но и в иных – как в ближайшем к нашему, измерении, которые Татьяна называла астральным, так и во всех иных Галактиках, как видимых в земные телескопы, так и не видимых, тоже есть своё Солнце, и оно великолепно выжигало из кого угодно всё, что можно было считать злом. (Татьяна, кстати, такой процедуре подвергалась не однажды: первый раз – со страхом, а потом, в следующие разы – сама просилась, потому что чувство очищения было такое, с каким самая лучшая, русская баня, не сравнится! – Солнце мыло душу!). А потом этих тварей отправляли на покаяние на другие планеты и нашей, и ближайших Галактик.

Татьяна со счёта сбилась, сколько таких «вышек» они надёргали не только вдоль американских берегов, но и на всей территории континента! (Кстати, случайно ли, что он находится в отдалении от основного массива земной поверхности, то есть от Европы и Азии?). А за двумя-тремя стоящими в ряд вышками обязательно скрывались впускные ворота в ад. (И, похоже было, что они открывались столь часто, что даже казалось, будто они и не закрываются полностью никогда). Не раз Татьяна вспоминала «Розу Мира»: первыми на неё кидались описанные Андреевым охранники при воротах: и огромные силачи, похожие на голых великанов, и некто вроде динозавров, вроде моржей с огромными, как у кенгуру, конечностями и много разной прочей швали (именно в книге Д. Л. Андреева можно найти подробное описание некоторых из этих существ, а ведь он описал их далеко не всех! И начисто промолчал о количестве существующих разновидностей и массе каждого вида. А ведь если представить, что каждый вид нечисти предоставляет одну особь для охоты на каждую человеческую душу, то мы бы ещё подумали, стоит ли быть столь безпечными!). Всех стражей связывали и по тому же пути отправляли на покаяние. А пленников (в своё время наплевательски отнесшихся к необходимости позаботиться о собственной душе!) освобождали.

Если провести аналогию с тюрьмой, то душ людей, отбывших свой срок в аду, нечисть вовсе не отпускала по истечении срока на волю. А превращала в безплатных рабов. И вопли и стенания несчастных причиняли Господу нестерпимую боль. И не меньшую – зрелище того, во что превратились те, кто был сотворён Им ангелами.

В один из дней Татьяна обнаружила на дне Атлантического океана, возле американского берега, на, наконец, расчищенном месте, ещё один квадратный люк. (Надо добавить, что слова «Татьяна подняла (сделала)» следует понимать – «в содружестве и при помощи с Силами Светами»). Подняв люк, Татьяна, как обычно, направила в открывшийся тоннель максимально возможный по мощности столб света из головной чакры, перемежая его с таким же светом из чакры сердца. Под этим двойным освещением и теплом стали приходить в себя пленники, заточенные вдоль коридоров тоннеля в железных клетках, больше всего похожих на зоопарковые.

Но не успела Татьяна толком понять, что те темные узловатые брёвнышки, лежащие навалом в клетках – не брёвнышки, а люди, как на неё бросилась группка пришедших в себя «добрых молодцев» – полуголых гигантов, вполне человеческого облика, но с жуткими мордами монстров. Они размахивали чем-то, похожим на мечеобразные дубины, и изображали жуткую бурю и натиск, но этим демонстрировали только собственный ужас. И ещё больше боялись оттого, что Татьяна даже ресницами не взмахнула, чтобы защититься. Потому что она не только не испугалась, а пожалела их: ведь эти несчастные уродцы явно понимали, что жизнь их в сей вот миг переменится наикардинальнейшим образом! Они, изображая храбрость и мощь, выказывали именно этим столь явный страх, что было просто невозможно их не пожалеть!..

– Ну, друзья мои, пошумели, попугали нас, хозяйский, так сказать, хлеб отслужили, а теперь пойдём-ка в иное место. Пора вам узнать, что есть края и вне вашего подземелья. Что есть и совсем иная жизнь. – Татьяна, абсолютно равнодушная ко всему их вооружению, взяла первых двух за талии, вынула из тоннеля и передала собрату, стоявшему выше неё, тот – стоявшему ещё выше, и так, по цепочке, великанов стали доставлять в солнечную купель. А после неё все они отправились на одну из планет учиться жизни в Божьих установлениях и любви.

Но оставались ещё пленники. Они так и лежали, не только не в состоянии подняться, да что там – бровью шевельнуть! Да, кажется, не все и глаза имели силы открыть! И Татьяна снова, но – бережно и нежно, стала направлять свет из Лилии и из сердца прямо в железные клетки, вливая силы в полумёртвые души пленников. Но процесс шёл крайне медленно, только один из сотни смог, через некоторое время, подняться на ноги. Татьяна тут же, одним мощным выдохом, сняла все решётки и уложила их друг на друга, создав, одновременно, и лестницу: тоннель довольно круто уходил вниз на неизвестную глубину.

Пришлось создавать нечто вроде воздушной подушки, с эффектом эскалатора, который потихоньку выносил бы пленников на поверхность. Потихоньку, увидев, что великаны исчезли, что явно происходят добрые перемены, некоторые пленники стали, хотя и с тяжким трудом, подниматься и выходить (плестись!) наверх самостоятельно. В них настолько проснулось осознание себя, что некоторые даже пытались, вдвоём-втроём, тащить с собой и более слабых, которые не то, что идти, сесть не имели сил.