Закрытое сердце

Глава 27

Помню, как не раз, когда мне было сложно, ты, не бросаясь словами, сжимал мне руку. Давал понять, что ты рядом. Помню, как мы долго молчали, не из– за того, что не о чем было говорить… Так  понимали состояния друг , что не могли передать их словами.

Эльчин Сафарли

Опустошение.

Этим словом можно описать состояние, в котором я сейчас находилась.

После ссоры с Глебом я была настолько зла, что мне хотелось крушить  стены хрупкого равновесия людей, что невольно встречались на моём пути. Но это состояние вскоре сменилось высокой температурой.

Врач сказал, что я простыла. Смешно. Простыла в июле. В самом разгаре лета.

Это была не простуда, это было нервное потрясение. Но вариант врача был идеален для моей семьи, и я радовалась, что мне не пришлось объяснять им своё неадекватное состояние. Я могла прятаться за ширмой так называемой болезни и вдоволь жалеть себя.

Сегодня шёл пятый день от посещения врача, температура перестала подниматься три дня назад, но я по-прежнему не могла подняться с кровати. Я чувствовала себя обесточенным приёмником неспособным выдавить даже жалких полслова.

Предательство выбило почву из-под моих ног. После ситуации с Марком я обещала себе, что ни один человек больше никогда не сможет сделать мне больно. Как же сильно я ошибалась. Какой же самоуверенной была.

А ведь я чувствовала, что не стоит связываться с Глебом, и сама же всё глубже забиралась в непроходимую трясину его взглядов, прикосновений, насмешливых замечаний.

Как я могла упустить  момент, когда чувства к нему успели прорасти в моём сердце? Это открытие пугало и царапало внутренности железными когтями разочарования.

Дверь в мою комнату с грохотом распахнулась, словно её открыли с ноги. Я перевела усталый взгляд на вошедшего.

Илья тащил поднос с новой порцией еды, которая не лезла мне в горло. Аппетита совсем не было. Хотелось лежать в темноте, и чтобы меня никто не трогал.

– Твою ж! – выругался брат, сгружая поднос на тумбочку. – Ну и какого фига ты опять окна закрыла? Тут же темно как в погребе, – Илья двинулся к окну и раздвинул шторы. Солнце беспощадно ослепило зарёванные и, должно быть, опухшие глаза.

– Если ты не начнёшь есть, я тебя с ложки кормить буду, поняла?

Недовольно поморщилась. Он точно покормит, даже не стоит сомневаться. Я видела, как сильно его расстраивало моё состояние, и как он всеми силами пытался мне помочь, но я словно погрязла в своей печали и не могла собрать себя по частям в единый элемент. Даже с Марком такого не было. Я поревела вечер, напилась до тошнотворного состояния с Таей, а на утро стала двигаться дальше.

Почему сейчас не так?

– Мама блинчики приготовила, как ты любишь, – ободряюще сообщил брат. – Слушай! Предков ты, может быть, и обманешь своей болезнью, но я то вижу, что с тобой что-то случилось.

– Тебе кажется, – ровно ответила я.

– А глаза у тебя зарёванные просто так? А твоё стойкое желание лежать в склепе? Ты за идиота меня держишь? Скажи, кому втащить, я втащу.

Мне стало очень стыдно от своего эгоистического поведения и одновременно хорошо от осознания того, что я не одна и меня любят.

Я приподнялась на кровати и обняла сидевшего возле меня Илью.

– Спасибо. Мне просто нужно время. Я так рада, что ты у меня есть, – прошептала я.

Илья бережно погладил меня по волосам.

– Но ты мне всё же скажи, кому втащить, – не унимался он, и у меня сквозь слёзы вырвался нервный смешок.

– Всё нормально, не надо никого калечить.

– Знай, что моё предложение всегда в силе, – серьёзно сказал брат.

Я громко вздохнула, если бы только ударом по морде можно было решить проблему душевной боли, я бы не раздумывая согласилась. Но насилие лишь порождало насилие. И даже если бы Илья врезал Глебу, я бы всё равно не почувствовала себя счастливой, как прежде.

– А у меня для тебя есть сюрприз, – радостно изрёк Илья.

– Не надо сюрпризов! – я знатно напряглась, зная своего брата. – Мне уже хорошо. Резко вдруг так стало.

Брат рассмеялся и, обещая вернуться, скрылся за дверями моей комнаты.

Через несколько секунд послышались шаги, и в моё убежище несмело ввалилась Тая с глазами-блюдцами на пол-лица.

– Я привёл тебе жилетку для плача, – гордо изрёк брат из-за её спины и захлопнул дверь с другой стороны. Мне почему-то стало дико смешно от этой ситуации, словно брат притащил бедного ягнёнка в жертву коварному льву.

– Привет, – робко поздоровалась подруга, продолжая стоять под порогом.

Противоречивые чувства наполняли меня, с одной стороны, мне хотелось, чтобы она ушла и оставила меня в покое, а с другой – я была рада её видеть, и мне хотелось поделиться с ней тем, что произошло.

– Привет, проходи, – вздохнула я.

Тая несмело подошла к кровати и уселась на самый край.

– Как ты?

– Отвратительно, словно по мне локомотив проехал.

– Что случилось? – несмело спросила Тая, и вид у неё был такой несчастный, что на секунду мне показалось, что настоящие проблемы у неё, а не у меня.

Я рассказала ей обо всём, что со мной случилось. Она внимательно слушала, а по её щекам катились молчаливые слёзы, словно вторя моему внутреннему состоянию.

– Ты чего плачешь-то? – всхлипнув, спросила я.

– Прости меня, это я во всем виновата, – вдруг взмолилась она, опустив плечи и превращаясь в маленький беззащитный комочек с глазами полными слёз и раскаяния.

– В чём ты виновата?

– Это я его приглашла-а-а… Я хотела как лучше, хотела, чтобы ты Марка забыла. Прости.

Во мне боролось два начала: светлое и тёмное. Тёмное подталкивало оскорбить и сказать гадости о том, что в чужую жизнь без спросу лезть нельзя. Светлое шептало, что для подруги эта ситуация стала уроком, и она уже наказала себя угрызениями совести.

Я чётко знала, что я выберу, чувствовала, что так будет правильно.

– Глупая, – я прижала подругу к своей груди. – Ты думаешь, я не догадалась? После того как он притащился с охапкой цветов на выпускной, а ты якобы в это время случайно захотела в туалет.

– Ты на меня не злишься? – с надеждой в глазах спросила она.

– Злюсь, очень злюсь, но я знаю, что ты извлечёшь из этой ситуации урок и в следующий раз посоветуешься со мной.

– Конечно, – пискнула Тая и бросилась меня расцеловывать в обе щеки.

– Странная какая-то ситуация, – недовольно пробурчала я.

– Ты о чём?

– О том, что фиговая из  тебя какая-то жилетка получается, не стрессоустойчивая и рыдающая в три ручья.

Мы уставились друг на друга, а затем начали несмело хихикать.

– Забавное должно быть зрелище: в слезах, соплях и хохочут, – сквозь смех выдавила я. Осознавая, как сильно мне повезло, что в моей жизни есть родные и тёплые, как объятия, люди.

Глава 28

Я сидела в машине возле многоэтажного дома, крыша которого хранила мои самые потаённые желания воплотившиеся в жизнь. Мои руки нервно отбивали по рулю в такт льющейся из магнитолы музыки: «Billie Eilish – you should see me in a crown».

Тяжёлые, словно измазанные сажей тучи угрожающе нависли над городом. Одержимый ветер срывал с деревьев листву и поднимал пыль. Я чувствовала, что с минуты на минуту небо разразится проливным дождём, но мне не хватало решимости выйти из машины, прежде чем город накроет пелена воды.

Последнюю неделю меня мучило навязчивое желание поговорить с Глебом. Я сожалела о том, что наговорила ему. Совесть грызла меня стальными зубами за то, что я назвала его жалким ничтожеством. В тот момент я зациклилась на обиде и боли, которую он мне причинил, и выплёскивала своё разочарование, облекая его в едкие слова.

Сегодня я решила извиниться для того, чтобы избавиться от тяжкого груза мыслей, преследующих меня.

«Он сказал, что изменился. А я даже не выслушала его. Чёрт!» – эти мысли не давали покоя. Меня, как несчастного наркомана, ломало от желания увидеть его, поговорить, обнять, уткнуться носом в его грудь и наполнить легкие терпким ароматом его тела.

И сейчас, задушив свою гордость, я словно озабоченный сталкер дежурила возле его дома.

Во двор заехала белоснежная «Мазда», невольно привлекая моё внимание, аккуратно припарковалась на огороженной парковке для жильцов дома. Из неё выплыла статная девушка в светлой одежде, я отстранено рассматривала её, пока из салона автомобиля не показался парень.

Я машинально подалась вперёд, чтобы лучше рассмотреть эффектную пару. На мгновение моё сердце споткнулось, а затем пустилось в дикий забег. Дыхание сбилось, спина покрылись липкой испариной.

Он улыбался ей, а мне хотелось кричать. Глаза заволокла пелена из собравшихся в них слёз.

И в этот момент на город обрушилась стена дождя. Мне показалось, что даже сквозь гул воды, барабанящей по машине, и басы музыки я услышала, как девушка радостно засмеялась и, кинувшись к парню, обняла его за талию, потянув в сторону подъезда. Он приобнял её за плечи, и они быстрым шагом устремились в спасительное укрытие.

Они выглядели счастливыми и окрыленными. Впереди у них был прекрасный вечер и увлекательная ночь, а я не знала, как пережить то, что сейчас увидела. Не знала, как собрать себя по частям из осколков, как снова возродить своё израненное сердце.

Какая же я дура. На что я надеялась? На то, что он тоже скучает по мне и сожалеет о том, что так получилось.

Тупой вопрос крутился в моей голове: «А что бы было, если бы я исчезла, если бы меня не стало? Что бы он почувствовал в этот момент?»

Да ничего бы он не почувствовал! Ничего бы не случилось. Жил, как жил.

Возможно, он бы даже не заметил. Потому что, если бы ему было до меня дело, он бы нашёл способ быть рядом.

Поэтому нужно думать не о таких дурацких вещах, а о том, как много я могу сделать без него:  увидеть, встретить, познакомиться, общаться, наслаждаться каждым мгновением своей жизни.

Стать счастливой.

И, возможно, когда– нибудь мы столкнёмся в водовороте  случайных прохожих и он увидит девушку с огнём в глазах и огромной жаждой жизни. И поймёт, как много моментов он упустил рядом со мной.

Вот к чему надо стремиться, а не вот это вот всё.

Из динамиков лились строчки песни «Six Feet Under»:

Retrace my lips, erase your touch

Провожу по губам, стирая твои прикосновения,

It's all too much for me

Всё это слишком для меня.

Blow away like smoke in air

Растворяешься, словно дым в воздухе.

How can you die carelessly?

Как ты можешь так беззаботно умирать?

Я чувствовала себя раздавленной, словно погребённой под толщей воды. Дрожащими руками смахнула слёзы.

У Глеба была другая. Наша история подошла к концу, не успев начаться.

Точка.

Глава 29

– Ого! – услышала я изумлённый голос отца, отчего перестала протирать пыль на книжной полке.

– Любимая!  Посмотри, какой у тебя сын красивый, – папа громко позвал маму.

Любопытство победило, и я выползла из своей комнаты. Мои родители стояли в прихожей, обступив брата.

– Илья! – мама всплеснула руками. – Кто тебя так?

– Споткнулся, – гордо сообщил брат.

– Споткнулся? – растерянно переспросила мама. – Ты же знаешь, что ты обо всём можешь нам рассказать? Мы тебе самые близкие люди. И всегда будем тебя любить, что бы ни случилось.

Голос мамы был настолько обеспокоенным, что я невольно начала переживать за брата.

Да что с ним такое случилось?

Родители загораживали обзор, и мне пришлось подобраться поближе.  Я привстала на носочки и увидела Илью с заплывшим глазом.

– Фигасе! Это как надо споткнуться? – изумлённо спросила я.  Мама с папой обернулись на мой голос, а Илья, воспользовавшись этим, показал мне кулак.

– Хотя… – протянула я. – Он мог. Точно мог.

– Да вы сами подумайте, где бы я успел отхватить? Я же только до магазина сходил.

– Действительно, – папа задумчиво почесал затылок, а мама кинулась забирать у брата пакет с продуктами.

Илья, воспользовавшись заминкой, шустро разулся и направился к своей комнате.

– А теперь говори правду, – я шла следом за ним.

– Я уже сказал.

– Правду, – не отставала я.

– Да что вы ко мне пристали? Я, что по-вашему, ребёнок?

– Ой, всё, – обиделась я.

– Дверь закрой, – крикнул он мне вслед.

Я направилась на кухню, мама запекала курочку в духовке, а на плите булькала картошка для будущего пюре. В воздухе витал умопомрачительный аромат чеснока и специй.

– Скоро? – спросила я, сглотнув слюну.

– Минут двадцать и готово.

– Двадцать минут это целая вечность, – я тяжело вздохнула и уселась на стул.

Мама по-доброму улыбнулась.

– Алиса, а как у тебя с поисками работы? – поинтересовалась она.

– Никак, – обречённо вздохнула я.

– У нас Марина уходит в декрет со следующей недели. Если хочешь, можешь временно устроиться к нам.

Это был неплохой вариант, тем более прошлым летом, когда Марина уходила в отпуск, я уже замещала её.

– Мам, спасибо, что заботишься обо мне. Но можно я чуть-чуть подумаю? Пару дней?

– Конечно, милая, – она ласково погладила меня по голове.

***

– Я записала вас к психотерапевту Клюквиной на 21 августа, 18.00. Мы будем вас ждать. До свидания.

Я повесила трубку и попыталась вспомнить, чем занималась до звонка. Точно! Я регистрировала входящую корреспонденцию.

Входная дверь хлопнула, оповещая о приходе посетителя. Я перевела взгляд на вошедшего и обомлела. Склонившись над корзиной с бахилами, стоял Глеб. А рядом с ним с царственной осанкой стояла та самая девушка, с которой он обнимался.

Вот блин! Я, конечно, хотела с ним встретиться, но не когда култышка на моей голове была заколота карандашами, а на лице не было ни грамма косметики и этот страшный безразмерный халат. О нет! Не раздумывая, я нырнула под стол.

– Ты чего? – изумилась сидевшая рядом Лена.

– Я тут потеряла, – шёпотом ответила я, делая вид, что что-то активно ищу в мусорном ведерке для бумаги.

– Здравствуйте. Я на 11:00 к Благодатских, – от его голоса я вздрогнула и стукнулась головой об стол.

– Здравствуйте. Да, секундочку. Вот держите, распишитесь тут и тут, пожалуйста, – щебетала Лена. Меня бесило, что она флиртовала с ним. Ее даже не смущало наличие девушки. Я  яростнее зашуршала бумажным мусором, тут же опомнилась и затихла, но было поздно.

– А что там у вас? – его вопрос заставил меня замереть, затаив дыхание.   Я же сгорю со стыда, если он меня сейчас тут увидит.

– Коллега карандаш не может найти, – мило проворковала Лена.

– Ясно, – протянул Глеб и, судя по шагам, ушёл в сторону маминого кабинета.

Чёрт, чёрт, чёрт! Что ему тут надо?

«А что если он после расставания со мной ходит залечивать душевную рану» – предположило моё высокомерие.

«Ха-ха, ты себя слышишь? Вы с ним даже не встречались» – язвительно рассмеялась моя самооценка.

Я рассматривала стройные ноги девушки Глеба в чёрных лакированных туфлях на огромной шпильке. Она расположилась на одном из стульев для посетителей.

– Алиса? – позвала меня моя коллега.

Я осторожно высунула голову из-под стола и осмотрелась: Глеба нигде не было видно.

– С тобой всё в порядке? Ты чего такая бледная, – обеспокоенно спросила Елена.

– Мне что-то нехорошо, – я растерянно опустилась на стул. – Голова кружится, тошнит, наверное, я что-то не то съела, – без зазрения совести врала я.

– Бедная, – посочувствовала Лена. – Отпросись у начальства.

– Нет, что ты. Как ты тут одна? Давай ты меня лучше до аптеки отпустишь? И ещё мне очень в туалет надо, – шёпотом произнесла я. –  А я после обеда вернусь, тем более до обеда пятьдесят минут осталось, – я умоляюще посмотрела на девушку.

Она недовольно поморщилась, но всё же отпустила меня. Я скинула халат и, перекинув сумку через плечо, рванула на выход из здания, стараясь не смотреть на девушку Глеба.

Слишком больно и неприятно было сравнивать её с собой и понимать, что я проигрываю по внешним параметрам.

Оказавшись на безопасном расстоянии от работы, я смогла спокойно выдохнуть и немного прийти в себя.  Я была поражена своим неадекватным поведением. А ещё мне хотелось выяснить для чего Глеб посещает психотерапевта.

Вот это трындец, а если бы я привела его знакомиться с родителями.

– Мама, знакомься – это Глеб.

– А мы уже знакомы. Как ты мой хороший? Ты уже перестал пить кровь девственниц?

С губ сорвался нервный смешок. Я тряхнула головой, прогоняя бредовые мысли.

А если он снова придёт? Это что мне теперь каждый раз под стол залазить?

Ага, сейчас! Такого больше не повторится. А если бы он меня там застукал? О нет! Позору бы было.

Я зажмурилась от стыда.

Мне необходимо вести себя как обычно.  Просто сегодняшнее появление Глеба со своей девушкой выбило меня из колеи. Я не была готова к этому и повела себя, как трусливая дура. С каких пор меня стало интересовать чужое мнение?

***

Я представляла нашу встречу множество раз, но он больше не пришёл, ни через неделю, ни через месяц. Я регулярно проверяла запись, а при каждом телефонном звонке вздрагивала и втайне мечтала услышать его голос.

Множество вопросов разъедали меня изнутри, заставляя строить бредовые гипотезы. Я обещала сотни раз больше не думать о нём, но с лёгкостью нарушала своё обещание.

В один из вечеров в нашу дверь позвонили,  под порогом мы обнаружили лишь большую коробку. Открыв её, я не поверила своим глазам, в ней, сжавшись в комок, сидела Кошка. Та самая, которую приютил Глеб. Меня затрясло, а из глаз брызнули слёзы.

– Вот, ушлепок! – злобно выплюнул брат.

Я взяла кошку на руки и прижала к самому сердцу. Она оказалась ему не нужна, также как и я. Наигрался и выкинул. Обида сжигала меня изнутри. Так обидно мне не было даже за себя.

– Держи Кокса, – взвизгнула я, когда мы зашли внутрь квартиры. Пёс надрывно лаял, а Кошка попыталась убежать, но я крепко прижала её к себе и ломанулась в свою комнату.

Первые три дня животное безвылазно обитало в моей комнате. Илья периодически приводил Кокса на поводке, давая питомцам свыкнуться с мыслью, что теперь они будут жить на одной территории.  Мы чесали  их одной расчёской, чтобы они привыкли к запаху друг друга. И надеялись, что они смогут подружиться.

Я устала мучиться догадками, почему он так поступил с животным. Может быть, с ним что-нибудь случилось? Или же он просто был бездушным человеком? Гордость и страх быть отвергнутой не позволяли прийти к нему и поговорить. Но  мне были необходимы ответы, и я догадывалась, кто мог мне их дать.

***

– Мам, можно поговорить? – я аккуратно прикрыла дверь её кабинета за своей спиной.

– Да, милая, проходи, – устало выдохнула мама.

– Я хотела спросить…

– Спрашивай.

– Об одном человеке. Он приходил к тебе на консультацию.

Мама напряглась.

–Ты же понимаешь, что всё, что мне рассказывают в этом кабинете, не выходит за его пределы.

– Я понимаю, просто он давно не приходил, и я хотела бы знать, всё ли с ним в порядке. Глеб Лихин. Ты его помнишь?

Мама замерла, словно обдумывая услышанное.

– Ох, милая. Откуда ты знаешь этого человека?

– Мам, кажется, я его люблю, – прошептала я и расплакалась. – Я так устала от чувств к нему. Мне было очень тяжело.

Брови на лице мамы взметнулись вверх. Я  пожалела, что затеяла этот разговор, чувствовала себя полной идиоткой. Было очень стыдно раскрываться перед мамой, несмотря на то, что у нас с ней всегда были прекрасные отношения.

– Я видела, что тебя что-то гложет. Материнское сердце всегда чувствует своих детей. Спасибо, что поделилась, – она поднялась со стула и, подойдя ко мне, ласково приобняла за плечи.

– Мам, я знаю, что у него есть девушка, я просто хочу знать, всё ли с ним в порядке.

– Девушка? – удивлённо переспросила мама.

– Да, он приходил с ней сюда.

– Светленькая? Походит на него?

Я замерла. А ведь точно! Они так чертовски хорошо смотрелись вместе, потому что походили друг на друга. Два идеальных человека.

– Брат и сестра? – пораженно выдохнула я.

– Да, – кивнула мама.

– Почему он приходил к тебе и почему больше не приходит?

– Милая, он не появляется тут, возможно, потому что уехал из страны. Как бы сильно я ни хотела рассказать тебе всю его подноготную, я не могу. Хочу лишь как мать попросить держаться от него подальше, но ты ведь меня не послушаешь?

Моё сердце дрогнуло и зашлось в дурном предчувствии.

– Всё настолько плохо?

Мама задумалась.

– Он один из ярчайших примеров невротика. Этот мальчик приложил огромные усилия для изменений, во многом ему помогла сестра. Золотая девушка, восхищаюсь силой её духа. Но моё сердце было бы не на месте, если бы ты встречалась с таким человеком.  Большего я тебе сказать не могу.

Я привыкла прислушиваться к маме, привыкла ей доверять. Она никогда меня не обманывала.

Глеб оказался бездушной тварью. Уехал и вышвырнул Кошку. Такому предательству не может быть прощения.  Ненависть отравляла моё сердце.

Хватит. Надо набраться сил и перевернуть эту страницу для того, чтобы двигаться дальше.