Призрак из прошлого (Моя темная половина). Часть 3

– Как вы могли поступить с моей подругой так подло? – выпалила она, и в ее глазах заблестели слезы.

В трактире повисла напряженная пауза, все посетители, служанки, сам трактирщик, и даже мухи, которые ползали по столам, казалось, остолбенели. Изумленные глаза всех оттенков уставились на разыгравшуюся сцену. Еще никто и никогда не видел, чтобы Маккензи ударила женщина, теперь все ждали, чем закончиться эта сцена.

Френсис, обведя взглядом смотревших на него посетителей, медленно поднял руку, потер свою щеку, которая вспыхнула от удара девушки, а потом… широко улыбнулся.

– Любимая, ну зачем же устраивать сцену ревности при всех этих людях? – громко спросил он, – можно было подождать, когда мы останемся вдвоем?

– Что…? – удивленная Аманда раскрыла рот, – сударь, вы с ума, что ли, спятили…?

– Я сто раз повторял, что все эти потаскухи всего лишь способ развлечься, – не унимался охотник, а потом наклонился, поднял Аманду за подбородок и поцеловал прямо в губы, – я прощен?

– Да… Да как вы смеете…? – Аманда снова вскинула руку, но Френсис ловко перехватил ее за локоть, едва не вывернув руку, и подтолкнул к ближайшему столику.

– Достаточно развлекать этих пьяниц своими выходками, миледи, – прошипел он в ухо девушке, – уверяю, будь на вашем месте другая, она бы уже умывалась кровавыми соплями! Трактирщик, вина! – громко крикнул он, обернувшись, и Бенсон закивал головой.

Толкнув Аманду на стул, Френсис сел напротив нее, и Бенсон поставил между ними кувшин вина, и кружку. Френсис скинул свой плащ, повесив его на спинку стула, и наполнил кружку вином.

– Вам не предлагаю, – сказал он, и залпом выпил половину кружки, – не слишком разумная была мысль сюда придти. Зачем вы это сделали?

– Вы увезли в тюрьму еврейку, Этель…

– Да, я увез в тюрьму ведьму, на которую пожаловалась одна горожанка, – кивнул охотник, – эта еврейка опоила какими-то травами беременную девчонку, и у нее что-то случилось, выкидыш, или как там это называют, я не силен в женских трудностях, миледи.

– Я с трудом верю, что Этель могла нарочно убить ребенка! – воскликнула Аманда.

– Верить или нет, ваше дело, миледи, но я своими глазами видел, что простыня на кровати девчонки была вся залита кровью. Повитухе, вроде, удалось спасти ребенка, по крайней мере, живот у девчонки был большой, когда я приехал к ним в дом по просьбе ее мамаши. Так что здесь, миледи, я целиком прав, нравится вам это, или нет!

– А Эмма? Вы пытались… пытались…, – Аманда не договорила, и замотала головой, прижав ладони к вискам.

– Не смог сдержаться, – коротко ответил охотник, – такое бывает, леди Аманда, я мужчина, в конце концов, но вам этого, увы, не понять.

– Эмма моя подружка! – всхлипнула Аманда, – вы ведь об этом знали!

– Леди, я не обязан запоминать в лицо всех ваших подружек, – Френсис поморщился, – хотя, что греха таить, одну из них, я, пожалуй, узнал бы из сотни…

Аманда замолчала, поняв, что ей охотника не переспорить. Он считает, что прав, и, убеждать его в обратном, смысла не было. То, что он сказал про Этель, в голове девушки не укладывалось. Этель ведь говорила, что была повитухой? Неужели, она напоила девушку травами, которые едва не убили ее нерожденного младенца? Аманда, из уроков господина Джаффара, знала, что такие травы существуют. Но могла ли Этель их перепутать, или, все же, сделала это нарочно? На этот вопрос у Аманды ответа не было. Девушка тяжело вздохнула, поняв, что все ее злость уже куда-то ушла.

Между тем Френсис, бесстрастно наблюдая за девушкой, допил свое вино, а потом встал, и протянул Аманде руку.

– Вы можете сердиться на меня, это ваше право, – проговорил он, – но здесь вам нечего делать. Пойдемте со мной, я провожу вас домой, пока вас не хватились. Вы ведь примчались сюда без охраны, надо полагать?

Аманда тупо кивнула головой, и встала. Френсис взял со стула свой плащ, накинул на себя, и, сжав руку Аманды в своей руке, направился, было, к выходу, но тут на его пути выросла шатавшаяся фигура, это был Джон Смит. Френсис быстро обернулся, и увидел, что еще двое его друзей подошли сзади, теперь он был окружен со всех сторон. Аманда испуганно замерла, крепче ухватив Френсиса одной рукой за руку, а второй за плащ.

– Вы уже решили уйти? – грубый голос Смита напугал Аманду, и она всем телом прижалась к охотнику, в панике глядя по сторонам. Заметив неладное, трактирщик отшвырнул полотенце, которым вытирал кружки, и поспешил к ним.

– Что я решил, тебя не касается, – таким же тоном ответил Френсис, – если хочешь пригласить нас попировать с тобой, мы, пожалуй, откажемся!

– Спешите в теплую кроватку? – съязвил Смит, и его похотливый взгляд скользнул по девушке, – как и я когда – то торопился к моей невесте, а потом узнал, что ты силой увез ее из трактира!

– Эй, Смит! – Бенсон, побелев от волнения, подбежал к собравшимся, – если ты хочешь вина, я за счет заведения подарю тебе целый кувшин!

– Сейчас я хочу эту девку, – Смит кивнул на Аманду, – а вино оставь в утешение господину Маккензи!

– Тебе рассказать, как поплатился за нападение на эту девку начальник тюрьмы? – спросил Френсис, и Аманда заметила, что его рука, под прикрытием плаща, сжала эфес меча, – чья-то добрая душа отрезала все его гениталии и запихнула ему же в рот, лекарь сказал, что он был еще жив, когда с ним это произошло!

– Ты хочешь меня напугать? – с вызовом бросил Смит, – но мне все равно! Я не забыл, как моя невеста просила пощадить ее! А теперь ты полюбуешься, как я буду использовать твою подстилку, можешь насладиться зрелищем, я разрешаю!

Выкрикнув это, он протянул руку, чтобы схватить девушку, но Френсис молниеносно выдернул меч, и сделал им выпад в сторону Смита, тот едва успел увернуться. Стоявший сзади, его приятель схватил Аманду за талию, и попытался оттащить ее от охотника, но тут же был сбит на пол ударом кулака, а Френсис отскочил назад, увлекая за собой девушку. Смит тоже вытащил меч, и бросился на него.

– Прекратите!! – вопил трактирщик, и его крики заглушал истеричный визг служанок и перепуганной Аманды, – вы сошли с ума!! Забыли, что вам за это будет? Прекратите!!

Но его никто не слушал. Френсис оттолкнул от себя девушку, которая мешала ему, повиснув на руке, и отпарировал мечом удар меча Смита. Аманда в ужасе прижалась к стене, наблюдая за разгоревшейся потасовкой, ее глаза метались по полутемному залу, потому что разглядеть охотника он не могла, в трапезной царил полумрак, девушка слышала лишь удары стали о сталь. В этот момент из темноты вынырнула грузная фигура, и ее крепко схватили за руку.

– Френсис!! – завизжала Аманда, отбиваясь ногами от человека, который держал ее, пытаясь прижать к стене.

Маккензи обернулся и бросился к девушке. В этот момент меч Смита полоснул по его руке, разрезав ткань рукава, и на пол закапала струйка крови. Френсис схватился за руку, но оружие не выронил. Смит ударил соперника кулаком в живот, и Френсис свалился на стол. Аманда заметила, что он согнул ногу, вытащил спрятанный в сапоге кинжал, и длинное жало, сверкнув в воздухе, вонзилось в плечо Смита. Тот машинально выдернул кинжал из раны, и на пол фонтаном хлынула кровь. Френсис попытался встать, но еще два дружка Смита навалились на него, удерживая на столе. Охотник врезал одному из них ногой в челюсть, и ухитрился ударить второго кулаком, но тут же снова согнулся от нового удара в живот, от которого свалился на пол. Аманда в ужасе увидела, как противник Френсиса ударил его еще несколько раз, а потом рывком поднял с пола, ухватив за воротник.

Френсис попытался выпрямиться, но ему это не удалось, он согнулся от боли, тяжело дыша. Его противник вытащил кинжал и приставил его к шее охотника. Аманда в ужасе замерла на месте.

– Стой спокойно! – пьяница нажал на кинжал, слегка царапнув кожу, и по шее охотника потекла струйка крови, – иначе и тебе, и твоей девке конец! Ведите ее сюда!

Слова были адресованы тому мужчине, который держал Аманду. Он подошел ближе и толкнул девушку к тому, кто взял на себя роль главаря.

– Тронете ее хоть пальцем, и вам конец! – прошипел Френсис, но мужчины только расхохотались.

– Для такой малышки у меня есть что-то поинтереснее! – воскликнул главарь, и его язык провел по щеке Аманды, – какая сладенькая ягодка! Ты ведь не против приласкать меня, девочка? Уверяю тебя, я ублажу тебя ничуть не хуже твоего дружка!

– Не трогайте меня! – взгляд Аманды в панике метался с одной перекошенной рожи на другую, только сейчас она поняла, какую совершила глупость, приехав в этот трактир. Ее руки крепко держали, не давая пошевелиться, а потом рука одного из мужчин нырнула в вырез ее платья. От прикосновения этой грубой руки девушка снова завизжала, и с отчаянием рванулась в сторону. Но ее тут же подхватили, бросив спиной на стол, и грубые пальцы зашарили по ее телу.

Френсис, улучив момент, молниеносным движением пригнулся, ударил по руке соперника, выбив у него кинжал, тут же подхватил его, и лезвие вонзилось в живот пьяницы. Аманда, продолжая вопить, отбивалась от рук окруживших ее людей и руками, и ногами. Френсис бросился к столу, и оттащил за воротник одного из мерзавцев, державших девушку. В этот момент на него прыгнул сзади еще один противник и накрыл его голову плащом. Оба мужчины упали на пол. Френсис, которому мешал плащ, запутался в нем, и этим воспользовался его соперник. Он подхватил с пола кинжал и занес руку над поверженным противником, метя ему в грудь. В последний момент охотник перевернулся, и кинжал вонзился в пол. Скинув с головы плащ, Френсис с размаху влепил в челюсть мерзавца сокрушительный удар, и тот, ничком, упал на пол. Охотник снова бросился к столу, но наперерез ему выскочил один из негодяев, с мечом в руке, и в грудь Френсиса уперлось лезвие оружия.

– Стоять на месте! – рявкнул он, – иначе тебе конец!

Безоружный охотник был вынужден остановиться. Тяжело дыша, он обвел взглядом собравшихся у стола пьяниц, в чьих жадных руках извивалась сейчас их добыча. От ужаса Аманда едва не лишилась чувств, кричать она не могла, ее рот сейчас зажимала потная грязная ладонь.

– Решили позабавиться с девчонкой? – охотник сплюнул на пол кровь, которая текла у него изо рта, – может, прежде спросите, как ее зовут?

– И как же? Может, это сама принцесса пожаловала в наш трактир? – спросил один из мерзавцев, во рту его на месте передних зубов зияла дыра, а на щеке красовалось клеймо, которым метили воров.

– Нет, не принцесса, – Френсис покачал головой, – девчонку зовут Аманда Кортес.

Аманда, которая едва дышала от ужаса, заметила, что гости трактирщика явно испугались, и на их физиономиях отразилась смесь недоверия и страха.

– Ты лжешь! – выкрикнул мерзавец с клеймом, и его рука невольно прижалась к щеке, – хочешь, чтобы мы тебе поверили?

– Можете не верить, – спокойно пожал плечами Френсис, – можете даже надругаться над ней, как собирались, но после этого я бы на вашем месте уже не захотел встретиться с господином Кортесом. Ваше право решать, верить мне, или нет?

В это время дверь трактира распахнулась, словно в ответ на его слова, и в трактир вбежали несколько мужчин. Это был Энрике и трое его помощников. Увидев, что происходит, они на секунду опешили, а потом Энрике бросился к столу.

– Уберите от нее руки! – зло крикнул он, впервые в жизни потеряв самообладание, и все негодяи, державшие девушку, шарахнулись назад, прячась друг за друга.

– А вот и муж…, – услышал охотник чей-то сдавленный шепот, – выходит, Маккензи не соврал… Боже, помоги нам всем…

Не веря в свое спасение, дрожащая Аманда, рыдая, протянула к Энрике руки, он обнял ее, прижав к себе, и свирепо осмотрел притихших пьяниц, многие из которых, при виде человека в плаще с красными манжетами, успели протрезветь.

– Энрике…, любимый…, – горячо зашептала перепуганная девушка, – ты здесь…

– Соберите весь этот сброд и свяжите покрепче, – каменным тоном велел Энрике, поглаживая ладонью прижавшуюся к его груди голову Аманды, которая уже успокоилась в его объятиях, – Гро, поезжай за начальником стражи!

Одноглазый великан вышел, в то время как двое других мужчин согнали всех гостей и самого трактирщика, в угол, и принялись связывать их парами, спиной друг к другу. Они даже не противились, понимая, что сделают только хуже. Пока помощники были заняты делом, Энрике мельком посмотрел на Френсиса, он осторожно ощупывал раненую руку.

– Живой? – спросил он и охотник кивнул.

– Простая царапина, – проговорил он, снял с пояса флягу, вытащил из нее пробку и полил на свою раненую руку, поморщившись от боли, а остатки вина проглотил одним махом и отшвырнул флягу в сторону, – пойдем отсюда. Милорда можно подождать и на улице.

Энрике кивнул ему, и осторожно поднял на руки цеплявшуюся за его шею Аманду, которая всем телом прижалась к нему, и уткнулась лицом в его плечо. Выйдя на улицу, Энрике опустил девушку на землю, скинул свой теплый плащ, и закутал в него девушку.

– Вы очень вовремя появились, – охотник остановился, заложив руку за пояс, и снова выплюнул кровь, – один я бы не справился, слава Богу, эти негодяи поверили, что леди Аманда твоя жена…

– Френсис, объясни мне, что она тут делает? – едва сдерживая гнев, спросил Энрике, указав на девушку. – Я поехал к ней домой, Труди сообщила, что леди Аманда отправилась к своей подружке трактирщице одна, без охраны. А в трактире Эммы меня вообще поджидал большой сюрприз в виде моего помощника, и его рассказ меня совсем огорчил…

– Брось, Энрике, ты так говоришь, как будто со мной такое в первый раз! – ухмыльнулся Френсис, но на лице Энрике не отразилось и тени улыбки.

– Френсис, хотел бы я увидеть хоть раз, как чьи-то руки будут на твоих же глазах прикасаться к девушке, которая для тебя будет дороже жизни. Что бы ты чувствовал при этом?

– Во-первых, никакая плакса не станет мне дороже моей жизни, – покачал головой охотник, – ну, а если уж ты так спросил, то я бы никогда и никому не позволил прикоснуться к тому, что принадлежит мне!

– Не буду с тобой спорить, Френсис, нам надо уехать отсюда. Сейчас сюда приедет Джейсон, не думаю, что у него будет очень хорошее настроение.

– Я дождусь милорда здесь, – Френсис присел на край корыта, врытого в землю, из которого поили лошадей, – вы поезжайте. Милорд еще не знает, что я привез в тюрьму ведьму, он будет мной доволен.

– Особенно он обрадуется, когда узнает, что из-за твоей неуемной похоти леди Аманду едва не убили в этом трактире, – саркастически заметил Энрике, и тут Аманда, все еще обнимавшая его, подняла голову.

– Я сама виновата, – всхлипнула она, – Энрике, увези меня отсюда, умоляю…

…Но окончательно успокоится девушка смогла только в своей уютной спаленке, с роскошной кроватью красного дерева, застеленной шелковыми простынями. Пока старенькая кормилица хлопотала возле девушки, Энрике терпеливо ожидал в трапезной, куда кухарка принесла ему ужин – пшеничный хлеб с медом, сыр, груши, политые густыми сливками, и жаркое, приправленное ароматными травами. Но кусок не лез в горло, Энрике до сих пор трясло от гнева, когда он вспоминал, как Аманда, его Аманда, билась на столе в грязных руках негодяев.

В трапезную вошла кухарка, и позвала Энрике наверх – Аманда попросила, чтобы он зашел к ней в спальню. Решение хозяйки не пришлось Труди по вкусу, входить в спальню мог только муж, но кормилица решила не перечить, к тому же, она считала Энрике женихом Аманды.

Девушка, уже переодетая в тонкую кружевную сорочку из мягкого атласа, сидела на кровати, опустив голову на колени. Ее отливавшие синевой волнистые кудри мягким покрывалом укрыли ее плечи, поблескивая в свете свечей. Сейчас Аманда выглядела такой трогательной и беспомощной, что у Энрике сжалось сердце, и он едва сдержался, чтобы не броситься к ней, не схватить в свои объятия и больше никогда не отпускать. Но он лишь медленно подошел, и присел рядом. Аманда повернулась к нему, и ее нежные руки привычно обвили его шею, а голова опустилась на плечо.

– Прости меня…, – проговорила девушка, – я не знаю, что завтра скажет лорд Джейсон после того, что я натворила, но я чувствую вину. Нас с Френсисом могли убить там…

– Джейсон вряд ли будет доволен, – Энрике тоже обнял девушку, и она всем телом прижалась к нему. Ткань ее ночной рубашки была такой тонкой, что Энрике невольно ощущал под своими ладонями все изгибы ее тела, и это ощущение заставило его задрожать. Вряд ли девушка в своей невинности понимала, как волнуют мужчину ее прикосновения, но теперь Энрике оказался в дурацкой ситуации. С одной стороны ему хотелось прижимать девушку к себе, ощущая все ее трепетное тело и ласкать ее в своих объятиях, но с другой он понимал, что позволить себе воспользоваться неопытностью и наивностью Аманды он не мог. Поэтому, когда девушка все сильнее стала прижиматься к нему, и Энрике с ужасом понял, что вся кровь отхлынула от мозга и прилила туда, куда ей положено в таких случаях, он сразу отстранил Аманду, и с силой сжал кожу на руке между большим и указательным пальцами, чтобы боль привела его в чувство.

– Энрике…, – Аманда печально посмотрела на мужчину, который сейчас едва сдерживал стон, – почему ты меня отталкиваешь? Тебе что… неприятно…?

– Милая моя…, – Энрике взял себя в руки, и осторожно провел пальцами по волосам Аманды, убрав непослушные прядки за ухо, – как раз наоборот, мне так приятно, что я боюсь не сдержаться, понимаешь? А этого нам делать никак нельзя…

– А если я сама этого хочу? – дрожа от непонятного волнения, спросила Аманда, но Энрике покачал головой.

– Я не могу, прости. Джейсон убьет меня, если узнает, к тому же я не могу вот так воспользоваться твоей невинностью и доверчивостью. Чем я буду лучше Френсиса?

Аманда сдавленно вздохнула, и на ее глазах заблестели слезы. Энрике не смог спокойно смотреть на это, он обнял девушку, и снова прижал к себе, тут же почувствовав, что его тело снова отзывается на близость девушки. Постаравшись думать о чем-то еще, Энрике начал ласково пропускать между пальцев волосы Аманды, и она с улыбкой, счастливо вздохнула.

– Энрике, а что теперь будет с Этель? – спросила она, но Энрике в ответ лишь пожал плечами.

– Не знаю, милая. Сейчас Джейсон получит ее признание, а потом участь этой девушки решит судья Грир.

Аманда снова подавила тяжелый вздох и замолчала. Молчал и Энрике, он решил ничего не говорить девушке, но сегодня утром судейский помощник Роско передал ему предписание об исполнении приговора. Через три дня Рут Эсперансу и Долорес Блисс, которую Аманда называла Долли, сожгут на главной площади. Судья слишком долго держал в камере старуху Долли, она провела в тюрьме весь год, а что касается Рут, то сэр Грир решил не ждать, пока она родит ребенка. Судья снова решил побыть милосердным, и избавить толпу от ужасного зрелища, когда палачу придется бросить в огонь новорожденного.

Такое уже однажды случилось, только палачом в Бристоле еще был Диего Кортес. Тогда к сожжению на костре тоже приговорили беременную ведьму, но до родов ей было два месяца. Судья не стал ждать, и велел привести приговор в исполнение. Несчастная ведьма начала рожать, когда ее везли к эшафоту. Из всех находившихся рядом с ней мужчин, только Диего и его помощник Веласкес поняли, почему ведьма корчиться от боли, держась за живот – они видели, как рожали их жены.

Как ни торопил Диего помощников, но все же они не успели – едва пламя костра поползло по поленьям, как под ноги Диего, под крики ужаса толпы, скатился по бревнам новорожденный младенец. Машинально палач опустился на колено и поднял сморщенное красное тельце. Это была девочка, крошечная, недоношенная, жалкий, слабо шевелившийся комочек легко уместился на ладони Диего, и она тут же известила мир о своем появлении громким писком. Что почувствовал в этот момент Диего, который совсем недавно так же держал на руках собственную новорожденную дочь Кармелиту, не знал никто, но приказ судьи бросить младенца в костер, он выполнил не сразу.

– Чего ты ждешь, Диего? – повторил громким голосом судья, перекрикивая ведьму, чьи вопли от дикой боли уже заглушили треск пламени, – бросай в огонь отродье ведьмы!

– Ваша честь, но это всего лишь младенец…, – голос человека под красной маской невольно сорвался, но судья снова прикрикнул на него. Толпа затихла в ужасе, и пламя костра, разгоравшегося все сильнее, уже поглотило тело несчастной матери, когда палач, отвернувшись в сторону, выполнил приказ жесткого судьи…

…От этих воспоминаний Энрике невольно вздрогнул, ведь он тоже был тогда на эшафоте, и все помнил, как будто это было вчера. Он невольно крепче прижал к себе Аманду, и девушка удивленно посмотрела на него.

– Энрике?

– Прости, я задумался, – ответил он, и устало провел по лицу ладонью, – мне пора идти домой, а тебе нужно отдохнуть.

– Останься со мной! – взмолилась девушка, но мужчина покачал головой в ответ, и поцеловал ее в висок.

– Я не могу, прости…

– Мне было так страшно…, – Аманда всхлипнула, – не оставляй меня одну, прошу тебя!

– Хорошо, я побуду с тобой, пока ты не уснешь, – пообещал Энрике, – но потом сразу уйду.…

– Я согласна…, – сонно зевнула Аманда, и ее веки медленно стали тяжелеть…

…Этель, которую привезли в Кроу-хилл еще днем, сидела сейчас в тесной камере, прямо на полу, скорчившись, и прижав к себе колени. Ей казалось, что время тянется бесконечно долго, но отсюда она не видела солнечного света, лишь пламя факелов освещало камеру, но это веселое потрескивание пугало девушку – она живо воображала пламя костра, в котором сжигали ведьм. Новый начальник тюрьмы, которым заменили Алигьерри, был не таким негодяем, он велел запереть еврейку в камеру и ждать приезда начальника стражи, которому принадлежала привилегия допросить ведьму.

Сейчас Этель думала не только о себе, она видела, что охотник, которого она сама явно не прельщала, ушел, и уволок за собой Эмму, чьи истерические вопли еще долго слышались в коридоре. Девушка боялась даже подумать, какая участь ожидает девушку. Этель тоскливо посмотрела на оставленный на полу поднос, на котором сиротливо лежала краюха хлеба, политая сахарным сиропом, и стоял кувшин воды. Есть и пить ей не хотелось, даже мысль о еде вызывала отвращение. Девушка встала, и принялась ходить взад-вперед, заламывая руки. С тоской она прислушивалась к шагам в коридоре, но пока все было тихо, лишь звук капающей с потолка воды нарушал пронзительную тишину камеры.

Девушка потеряла счет времени, порой ей казалось, что в камере она сидит уже несколько дней, хотя она знала, что это не так. В узком окошке, прорезанном под самым потолком, она видела темно-синее небо, но не могла понять, то ли это цвет сумерек, то ли скоро наступит утро.

Когда дверь камеры открылась, Этель обернулась, и увидела двоих мужчин. Один из них остановился на пороге, а второй, гремя ключами, подошел к ней. Это был новый старший тюремщик, бывший главный караульный второй ночной стражи, преданный лорду Ульриху, честный и справедливый человек по имени Вирджил Торренс. Когда сэр Грир, едва скрывая восторг, приказал лорду Джейсону заменить так вовремя почившего Алигьерри, который уже и ему самому изрядно опостылел, выбор начальника стражи пал именно на Торренса.

– Приехал начальник стражи, – негромко произнес он, и сердце Этель камнем ухнуло вниз.

Девушка обреченно опустила голову, и плечи ее разом поникли, а по лицу разлилась смертельная бледность. Тюремщик подошел к ней, положил руку на плечо, и девушка, поняв, что сопротивление не имеет смысла, пошла за ним. Мужчина, который ждал у двери, тоже вышел, и прикрыл за собой дверь, повернув ключ.

Джейсон, и в самом деле, уже приехал в тюрьму. Настроение у него было не самое хорошее, после того как Гро сообщил ему, что произошло в трактире. Конечно, странное поведение Аманды он никак не оправдывал, намереваясь утром очень строго с ней поговорить, и не только с ней. Поведение Френсиса разозлило его не меньше, ведь он тоже был хорош – вместо того, чтобы, увидев Аманду, сразу увести ее из трактира, он остался там, а потом еще и ввязался в драку. Но с ним Джейсон поговорил, точнее, наорал на него, еще у трактира, где его дождался непутевый помощник, и приказал немедленно ехать домой.

– Я понимаю, леди Аманда еще глупая девчонка, но ты, Френсис, ты взрослый мужчина, неужели у тебя не хватило ума сразу уйти с ней, из этого чертова трактира? – праведному гневу Джейсона не было предела, – а если бы с ней, или с тобой что-то случилось? Эти головорезы… даже страшно подумать, что они могли сделать с вами обоими!

– Я признаю, что виноват, милорд, – Френсис вздохнул, хмуро опустив глаза вниз, – я не подумал, что может случиться такое…

– Отправляйся домой, – велел Джейсон, – а я поеду в тюрьму. Когда ты успел найти эту ведьму, да еще и прямо в городе?

– Меня позвала старуха Каллахан, помните ее?

– Каллахан… Ну конечно, помню! – Джейсон кивнул, – за ведьму хвалю, но Френсис, прошу тебя, перестань бросаться в каждую потасовку, я не хочу тебя потерять!

– Обещаю, больше такого не повториться, милорд, – клятвенно заверил охотник, и в этот раз по тону его голоса Джейсон понял, что он говорит серьезно.

Чтобы головная боль в виде проклятого трактира не беспокоила его больше, лорд Джейсон приказал стражникам выбросить оттуда все вещи хозяина на улицу и сжечь его, невзирая на мольбы Бенсона. Начальник стражи даже не слушал трактирщика, ведь сегодня он едва не лишился своего помощника, и могла всерьез пострадать Аманда. Джейсон уже давно считал этот трактир рассадником для пьянства и приютом для самых отъявленных головорезов. То, что произошло сегодня, переполнило чашу терпения лорда Ульриха. Поэтому приказ уничтожить трактир он отдал с чистым сердцем, а сам поскакал в тюрьму.

Тюремщик привел дрожащую от ужаса Этель в камеру, где не было окон, но она была очень большая, и освещалась огнем большого количества факелов. Вода со стен не капала, тут было сухо и даже тепло, потому что камера эта располагалась в подземной части башни, когда Этель шла за тюремщиком, он повел ее вниз, по винтовой лестнице. Девушка сразу поняла, для чего она предназначена, едва увидев, что на стенах развешаны различные металлические и деревянные приспособления, о назначении которых нетрудно было догадаться. У стены стояло похожее на кресло сооружение, сплошь утыканное шипами, которые блестели в свете факелов, слабо потрескивающих на стенах. Большую часть помещения занимал странного вида стол, по обе стороны которого были установлены колеса с рычагами, на них наматывалась толстая веревка. Рядом с этим столом стояла бочка, на ней сидел сейчас мужчина в синем плаще и кожаном панцире стражника. Шлем с белым пером он держал в руке. Этель не увидела сразу его лица, он сидел на бочке спиной к двери, но она догадалась, что это и есть начальник стражи Бристоля, лорд Джейсон Ульрих.

Услышав шаги, мужчина встал и повернулся к двери. Этель поняла, что не ошиблась, теперь она узнала мужчину, хотя и видела его в городе издалека, но сразу узнала его панцирь, украшенный серебряными пластинами на груди, и цепь с медальоном, которую он всегда носил на шее. Сопровождавший тюремщика и девушку мужчина тоже вошел, и встал у двери, не говоря ни слова. Этель со страхом оглянулась на него, и ее прошибло потом. Смутно девушка догадалась, что это, возможно, один из помощников палача. Она, как выяснилось позже, была права, это был Лукас Ортега, его Джейсон всегда звал, когда дело касалось ведьмы. Ортега не страдал от суеверий и всегда говорил, что ему не страшны никакие злые чары.

Несколько долгих секунд Этель со страхом смотрела на подошедшего к ней мужчину, и под пристальным взглядом его серых глаз с золотистыми искорками ей становилось не по себе. Этель про себя подумала, что этот человек, повидавший за свою жизнь немало тех, кого обвиняли в колдовстве, давно решил, ведьма она, или нет.

– Можете идти, Торренс, – произнес он, и тюремщик, поклонился.

– А Роско?

– Пошлю за ним, когда мы закончим, не стоит заставлять его трястись за дверью, – покачал головой лорд Ульрих, продолжая рассматривать еврейку.

Тюремщик вышел из камеры, и тяжелая дубовая дверь, с красноватыми медными перекладинами, скрипнув, закрылась за ним. Этель осталась наедине с двумя мужчинами, и ее ноги подкашивались от страха. По худенькому лицу разлилась бледность, и она дрожала всем телом, но не от холода, сейчас ее сковал ужас. Лорд Ульрих, медленным шагом, подошел к ней и его рука, одетая в перчатку с отрезанными пальцами, приподняла ее за подбородок. Этель невольно зажмурилась и по ее лицу скатилась слезинка.

– Не бойся меня, – мягким, успокаивающим голосом, проговорил мужчина, внимательно разглядывая девушку, – как тебя зовут?

– Этель… Эрнандес…, – сдавленным голосом проговорила девушка, и всхлипнула, – ваша милость, я не ведьма, прошу, поверьте мне…

– Я разве обвинил тебя в чем-то? – светлые брови мужчины, словно с удивлением, приподнялись, – это может сделать только судья, он решит твою участь, не я. Ты знаешь, почему мой помощник привез тебя сюда?

– Да, но я не делала ничего плохого! – Этель заплакала, и хотела опуститься на колени, но мужчина успел подхватить ее подмышки.

– Не стоит, – проговорил он, и жестом подозвал своего спутника, – тебе придется рассказать обо всем, что произошло, только постарайся сделать это так, чтобы я тебе поверил, тогда мы быстро закончим наш разговор. Ты ведь хочешь этого?

– Да, хочу! – Этель несмело заулыбалась, по наивности решив, что она все расскажет, и ее отпустят домой, – я все вам расскажу, ваша милость!

Ортега, подойдя сзади к девушке, взял ее за плечи, развернул спиной к себе, и подвел к креслу, утыканному шипами. При виде него Этель затряслась от ужаса, и обернулась в сторону начальника стражи, который сел на бочку.

– Милорд, зачем это? – воскликнула она, и по ее лицу снова покатились слезы, – я вам все расскажу сама, не надо!

Не обращая внимания на жалобные крики девушки, Ортега с силой усадил ее в кресло, и Этель завопила еще громче, когда шипы вонзились в ее тело. Она попыталась выгнуться, но мужчина, все так же молча, толкнул ее в кресло, а потом привязал запястья девушки к подлокотникам прикрепленными к ним ремнями. Такими же ремнями он прикрепил к креслу и ноги девушки, теперь та, не в силах шевельнуться, замерла, выгнувшись вверх, насколько это было возможно. Но долго находиться в таком положении было невозможно, девушке пришлось почти сразу опуститься на сидение, и она снова ощутила, как в тело впились шипы.

– Прошу вас, нет…, – стонала Этель, боясь двигаться, – я не ведьма…!

– Ты давно знаешь Грейс Каллахан? – не обращая внимания на ее мольбы, спросил лорд Ульрих.