Вера творит чудеса

Однажды я сказала Олегу, что беременна. Не знаю зачем. Мне, вдруг, захотелось посмотреть на его реакцию, возможно, услышать какие-то тёплые слова. Он отреагировал очень спокойно, практически без слов. На следующий день мы поехали к его родителям, где он и сообщил о предстоящей свадьбе. Для меня это стало неожиданным сюрпризом, а его родители были рады за нас. Потом я зашла к своей маме. Она плакала, улыбаясь, и обнимала меня со словами «ну, вот видишь, и ты дождалась, выстрадала своё счастье».

Ещё через месяц мы расписались. Вскоре у Олега был День рождения, и мы решили отметить его на природе, в узком кругу его друзей. Выехали за город. Природа вселяла необыкновенную радость в самую душу: ветерок нежно трепал волосы, солнышко начинало пригревать своими оранжеватыми лучиками, яркая травка щекотала ноги. Сочный шашлык с небольшим количеством спиртного, замечательная природа, зеркальная гладь воды у ног, – всё это породило дикое желание искупнуться, хотя вода к этому еще совсем не подготовилась. Ночью у меня поднялась высокая температура, сильно схватило живот. Олег вызвал «скорую», и меня забрали в женское отделение. Врач со «скорой» предположил вероятность прерывания беременности, так как я сказала, что она есть. На самом деле, оказалось, что я застудилась, и беременности в ближайшее время стоит опасаться.

На следующий день Олег приехал ко мне в больницу, и я сказала, что беременности больше нет. Он снова отреагировал спокойно: ни радовался, ни переживал. И впоследствии почему-то даже не развёлся. Однако по приезду домой он заявил о том, что «дети нам сейчас ни к чему, мы ещё совсем молодые, и думать нам надо только о карьере».

Вера поймала себя на мысли, что вот уже долгое время лежит неподвижно, уткнувшись глазами в потолок. Её взгляд переметнулся на стену, по которой бегали озорные солнечные зайчики, словно подбадривая её. «Вот я и наказала саму себя, спустя десять лет. Теперь я беременна, и от меня ушёл любимый муж. Ушёл к лучшей подруге, которая родила ему дочь», – эти мысли стучали в её голове, а ей хотелось вынуть мозг, чтобы перестать думать.

* * *

Ещё сутки прошли в забытьи. На другой день она, еле переставляя ноги, доплелась до крана с водой. Дико хотелось пить, и болело всё тело. В полуобморочном состоянии она почувствовала боль в области живота, которая усиливалась с каждой минутой. Боль нарастала и нарастала, колола и ныла, опоясывая уже и со стороны спины. Рукой она подняла трубку и вызвала «скорую». Врач приехал быстро, и уже в машине она провалилась в глубокий сон. К вечеру она узнала, что осталась совсем одна, и маленького человечка внутри больше нет. «Вот она, расплата за ложь, за десять лет, которые сделали и её, и Олега несчастными. Теперь всё вернулось на круги своя», – Вера думала об этом и рыдала в подушку от боли и отчаянья.

Ещё несколько суток она приводила мысли в порядок. В день выписки ей позвонила мама и сообщила о том, что скончался её двоюродный дядя. Ни жены, ни детей у него не осталось. Поэтому даже похоронить его некому. Дядя проживал не то в деревушке, не то в селе, где-то под Саратовом. Вера и виделась-то с ним за всю жизнь всего пару раз.

– Мам, я съезжу к нему и всё сделаю, не волнуйся. Тебе дальше ехать, чем мне.

– Вера, ты уверена? А Олег, – он не будет против?

– Нет, мам, он не будет против. Только скажи мне точный адрес. Я и сама думала сменить обстановку не надолго. Вера быстро нацарапала карандашом на небольшом клочке бумаги адрес малознакомого дядюшки.

– У вас всё в порядке с Олегом? – забеспокоилась мама.

– Да, всё в порядке, не волнуйся. Просто он очень занят на работе и дома почти не бывает. Я приеду туда и перезвоню тебе. Целую. Вера выключила телефон и жадно уцепилась за мысль о своём отъезде. «Съезжу, похороню дядю, – и доброе дело сделаю, и развеюсь. Может, поживу там несколько дней. А потом – видно будет». Выйдя из больницы, она сразу же направилась на вокзал и купила билет до станции назначения. Поезд отправлялся поздним вечером, и она ещё вполне успевала заскочить домой, чтобы привести себя в порядок и собрать вещи.

Вера примчалась домой и обнаружила, что не может открыть замок своим ключом. На глаза снова выступили слёзы обиды и отчаянья. Пришлось через силу звонить Олегу.

– Да, слушаю тебя. Что-то срочное? – бросил он в трубку.

– Олег, ты сменил замок? Разве нельзя было предупредить меня заранее, чтобы я собрала вещи?

– По-моему, я сказал тебе о разводе по телефону в прошлый раз. Само собой разумеется, что бывшая жена не должна проживать в моей квартире, – почти зло ответил он.

– Мне нужно взять свои вещи. Ты ведь видел, что я их ещё не забрала?

– Видел. Подумал, что гордо оставила всё на выброс. Я пытался тебе дозвониться, но ты была недоступна.

– Если это возможно, приедь, пожалуйста, и открой мне дверь. Я быстро соберусь и уйду. У меня вечером поезд.

– Ладно, я скоро буду, – ответил Олег и «отключился». Вера присела на корточки и облокотилась на стенку. Сил не было не то, чтобы шевелиться, но и моргать. Она так много думала в последние дни, что голова буквально разваливалась на кусочки. Вера и ждала встречи с Олегом, и одновременно боялась её. Она и жаждала посмотреть на него хотя бы «одним глазочком», и тихо ненавидела, как предателя. Примерно через полчаса на площадке у дверей раздались уверенные шаги. Всё также сидя, как бездомный преданный пёс, Вера подняла голову и встретилась взглядом с Олегом.

– Ооо, ну и видок у тебя! На вокзале что ли ночевала? – с усмешкой, бросил муж.

– Спасибо за комплимент. Обычно ты на них не щедр, – хмуро ответила Вера.

Олег удивлённо обернулся, и со словами: «ты что, язвить научилась?», открыл дверь. Вера, нехотя, поднялась и последовала за ним.

– Давай только недолго. Мне скоро в роддом, – Лену забирать с дочкой, – «попросил» он.

– Как ребёнок? Как Лена себя чувствует? – выдавила Вера.

– Лиза хорошо, а Лена после «кесарева» восстанавливается.

– А морально как она себя чувствует, совесть не мучает? – парировала Вера. Олег снова удивлённо взглянул на жену и усмехнулся со словами: «ой, ладно, не начинай уже».

Вера, молча, направилась в спальню, где в шкафу висели её вещи. Из окна предательски бросился на неё тёплый солнечный поток. У их с Олегом кровати стояла собранная и приготовленная детская кроватка, с балдахинчиком и хорошенькими розовыми мишками по бортикам. Слёзы снова подступили, и Вера еле сдержала их солёным комком в горле. За считанные минуты она уложила свои самые необходимые вещи в сумку, быстро сполоснула лицо холодной водой, расчесалась и бросилась к двери. Как ни странно, ей захотелось как можно скорее покинуть эту квартиру, в которой ей уже не было места. Она чувствовала там себя посторонним элементом, мешавшим жить. Перед выходом она в последний раз взглянула на Олега. Он стоял и смотрел на неё, приготовившись закрыть за ней дверь одной рукой, а в другой, держа огромного плюшевого медведя, в прозрачной упаковке с розовыми ленточками.

Он был счастлив, свободен, красив. Его высокая и спортивная фигура держалась уверенно. Серые глаза были устремлены куда-то сквозь Веру, и только несколько выбившихся из причёски волос выдавали его суету. Вера, молча, покинула чужой рай, быстро сбежала по лестнице, завернула за угол дома, как преступница, скрывшаяся с места кражи, и зарыдала. Теперь у неё был только один путь, – в дом умершего дяди. К родителям возвращаться она не могла, – не хотела больше видеть страданий мамы, гуляний папы, в семью, где, как под копирку, разыгрывался похожий сюжет.

Она поймала машину и быстро домчалась до вокзала, несмотря на то, что до поезда оставалось ещё много времени. Ей казалось, что по прибытии на вокзал, у неё начнется новая жизнь, непонятная, без Олега, без Ленки, но новая. Сначала она некоторое время сидела на вокзале, потом решила выйти и подышать свежим воздухом, так как ехать в поезде нужно было чуть меньше суток. А там уж она точно и насидится, и належится. Впервые за несколько дней она ощутила острый голод во всём теле. Это дикое чувство жажды еды стучало в висках, затылке, в желудке, слабостью отдавало в руках и ногах. Она без труда нашла недалеко от вокзала павильон со свежей выпечкой, где купила сразу три пирожка: с капустой, с картошкой и с рисом. Впервые за десять последних лет, пока она жила с Олегом, Вера съела эту стряпню без зазрения совести, совершенно не беспокоясь, что завтра же она вылезет дополнительным сантиметром на талии. Это был первый шажок к освобождению от Олега, от Ленки, от прошлой несчастливой жизни с любимым, но не любящим человеком. Теперь она могла начать жить для себя, жить своими желаниями, иными мечтами, возможностью найти себя новую, возможностью общаться с другими интересными людьми, возможностью работать, в конце концов.

Ведь Олег запрещал ей и думать о работе. Он требовал безукоризненной чистоты в доме, свежеприготовленной еды, выстиранных и наглаженных рубашек каждый день. А она, как марионетка, всё исполняла. Послезавтра ей тридцать лет, а для себя она еще и не пожила. Однако то, что все эти перемены, возможно, к лучшему, Вера пока еще не осознавала. Внутри сидел забитый волчонок, напуганный резкими переменами, предательством, неизвестностью, который не верил ни во что хорошее. С тёплым чувством сытости и гулом в голове Вера вернулась на вокзал. До поезда оставалось ещё два часа. Около часа она разглядывала сувенирчики в привокзальных магазинах, ещё полчаса любовалась цветами в витрине. «А мне ведь Олег ни разу не подарил цветов. Он даже и не знал, какие я люблю. Да, я любым была бы рада из его рук. Но, вот те жёлтые пушистые хризантемы, похожие на гигантские одуванчики, просто загляденье», – подумала Вера и улыбнулась. Потом она решительным шагом направилась в отдел с канцелярией и приобрела там несколько ручек, карандаш, толстую тетрадь и блокнот.

«Буду записывать в него всё хорошее, что произойдёт со мной. А затем, перечитывая, вспоминать и поднимать себе настроение», – с этими мыслями она вышла на перрон и носом поймала запах приближающегося поезда. – «Ну, удачи мне в новой жизни», – с грустью подумала Вера и поднялась в вагон. Она с удовольствием заметила, что в её купе никого из пассажиров пока не было, поэтому она, не спеша, смогла разложить вещи и расстелить бельё. Уже перед самым отправлением возле девушки уселся незнакомый, долговязый парень в очках. Он беспомощно взглянул на неё, потом протиснулся к окошку, кого-то долго там выглядывал и махал.

Парень вёл себя как-то нервно и неуверенно, казалось, будто он хотел о чём-то спросить или попросить, но никак не решался. В итоге, он вышел в тамбур, где долго курил и рассматривал темнеющий пейзаж за окном. Когда сосед вернулся, Вера уже почти провалилась в сон. Однако сквозь него она всё-таки понимала, что молодой человек пытается кому-то дозвониться, но у него это никак не выходит.

Он периодически делал паузы между звонками, а потом снова набирал и набирал всё тот же номер. В конце концов, трубку взяла девушка и стала высказывать ему какие-то претензии недовольным тоном.

«Нет, милая, хорошо, я всё понял. Нет, пока вдвоём едем в купе. Нет, милая, ни о чём не говорили, я и не собирался, – ты же знаешь, что мне только ты нужна. Целую, милая…», – прерывисто отвечал парень. Вера потуже укуталась в одеяло и с усталой улыбкой провалилась в сон.

Всю ночь ей снился Олег. Под утро в видение «пролезла» Ленка и с неприятными искорками в глазах доказывала Вере свою невиновность во всём произошедшем. Периодически девушка просыпалась, как в бреду, и молилась о том, чтобы всё это оказалось сном: её жизнь с Олегом, предательство подруги, потеря ребёнка. Она снова и снова открывала глаза, видела отблески фонарей, пробегающие по купе, зажмуривалась и старалась уснуть.

Наступил новый день. Вера проснулась и заметила, что сосед её уже вышел на какой-то станции, либо ночью, либо рано утром. Она даже обрадовалась этому, так как абсолютно не представляла, как вести себя с подобными людьми и в подобных ситуациях. Остаток дня она проехала одна, поглядывая в окно и любуясь природой. Деревья уже полностью вырядились в свои зелёные платьица и встали ровным рядом, словно на конкурсе красоты. Ласковое солнышко, как хамелеон, периодически меняло свой цвет, выбрасывая то оранжевые, то жёлтые лепестки лучей. Вера жмурилась и улыбалась, несмотря на то, что в душе царил хаос. Но все мрачные мысли она старалась гнать от себя, настраиваясь на то, что на месте её ждёт, как минимум, ещё одно испытание, – похороны дяди.

Глава 3. Станция «Новая жизнь»

Уже почти стемнело, когда девушка добралась до конечной станции. Однако на этом её путь ещё не был завершён, – оставалось добраться на автобусе или машине до населённого пункта под названием «Воскресенское».

Вера спустилась со ступенек вагона и всмотрелась в темноту. Лёгкий ветерок трепал волосы на макушке, в воздухе пахло сиренью. Вокруг не было ни души. Тени деревьев покорно шелестели при малейшем дуновении ветра, а впереди зажглись окна то ли бирюзового, то ли голубого здания вокзала.

Вера перешагнула через рельсы и вдохнула с детства любимый запах шпал. А ещё этот запах напомнил ей о том, как она уезжала в Москву за Олегом. В сознании вдруг всплыли неприятные картинки последней их встречи. Она снова рисовала в голове его образ, серые глаза, не выражавшие по отношению к ней ничего, красивую спортивную спину, сильные руки, волосы, растрёпанные в суете приготовлений к предстоящей встрече с любимой и малышкой.

«Теперь у него есть семья, настоящая, и ребёнок, а у меня нет ничего…», – снова пронеслось в голове, но она с силой покачала ею, словно вытряхивая оттуда эти мысли навсегда. Вера зашла в здание вокзала, где тоже не было ни одного человека, кроме кассира. Она подошла к окошку кассы, чтобы узнать о дальнейшем своём направлении. К её разочарованию, последний автобус на сегодня уже ушёл, а такси, которое могло бы доставить её до дома дяди, здесь не водилось.

– Так, что же мне делать? – спросила Вера.

– Не знаю, ждите до завтра. В обед должен быть автобус, если не сломается по дороге, – сухо и без энтузиазма ответила дама в окошке.

– Понимаете, у меня дядя умер. Мне нужно его похоронить. Я не могу просто сидеть на вокзале и терять время, – с мольбой в глазах снова обратилась Вера к кассирше. На этот раз собеседница, видимо, прониклась ситуацией, слегка посмотрела на девушку, вздохнула и предположила:

– Может, у вокзала Валерка стоит? Он у нас так часто подрабатывает. Правда, на сегодня все поезда уже прошли. Но посмотрите, на всякий случай, может, он ещё не уехал.

– Спасибо! А, это не опасно, ехать с посторонним в машине? – уточнила Вера, бросившись к выходу.

– Да, какой же он посторонний?! – усмехнулась дама, плюнув на палец и заправив выбившийся волосок в чёлку, – его всё село знает и часть области.

– А, хорошо, спасибо! – прокричала Вера и выбежала на улицу. Метров через пятнадцать, чуть левее вокзала, в темноте, она действительно заприметила «Жигули-семёрку», тёмно-вишнёвого цвета.

– Простите, простите, Вы – Валера? Валерий? – спросила Вера, постучав по стеклу авто.

– Да, – удивлённо ответил водитель.

– Вы не могли бы отвезти меня вот сюда, по этому адресу? – уточнила девушка, достав из кармана помятую бумажку, на которой карандашом был нацарапан адрес дяди. – Ну, отвезу. Это в часе езды. Деньги-то есть при себе, а то я в долг больше в этом месяце не работаю?

– Да, конечно, – суетливо ответила Вера и плюхнулась на заднее сиденье. Водитель удивлённо посмотрел на пассажирку, но ничего не сказал.

В машине было тепло, даже душно, и сильно пахло бензином. Но, несмотря на это, Вера чувствовала себя вполне комфортно, и, если бы не интерес к новой местности, позволила бы себе немного вздремнуть. События последних дней настолько выбили её из колеи, что она, сама от себя того не ожидая, почти спокойно уселась в автомобиль к незнакомому мужчине, практически ночью. Дорога была неровной. Машину подбрасывало на кочках, болтало из стороны в сторону, и от этого ещё больше хотелось спать. Вера то с интересом смотрела в окошко, пытаясь хоть что-то разглядеть в темноте, то прикрывала глаза.

– Так, это же, вроде, дом Митрича. Вы к нему, что ли, едете? Родственница? – несколько удивлённо спросил водитель.

– А? Митрич? – сонно уточнила девушка. – Ну, Савелий. Мы его «Митричем» прозвали, по отчеству. – Да, я его племянница, двоюродная. – Так, а Вы не в курсе что ли, что он это, ну…? – Да, я знаю, я на похороны и еду. Мне вчера только сообщили, что он умер, а похоронить некому. Вроде, кто-то из соседей маме позвонил. – Так, нет. Похоронили его уже, сегодня. Председатель часть денег выпросил в области, часть дали на заводе, где Митрич работал. Так что, нормально похоронили, венки, цветы, – всё, как полагается.

– Как похоронили? Подождите! – испуганно завопила Вера, – это точно?!

– Да, сегодня днём. Я присутствовал при этом. Ну, если мне не верите, так у соседей спросите. Они подтвердят.

– Какой ужас! Не успела. А от чего он умер?

– Вроде, сердце. Да и выпить любил в последнее время. Всё от одиночества. Не было у него никого в этой жизни.

– Какой кошмар! Так, куда же я еду теперь?! – уставившись на водителя, спросила Вера.

– Что, обратно поворачивать? – удивился Валерий.

– Не знаю. Дайте подумать. Я, конечно, рассчитывала похоронить дядю, хоть толком и не знала его. Виделась с ним очень давно, и то два раза в жизни. Думала, что побуду здесь несколько дней, приведу мысли в порядок. А теперь, получается, что мне и ехать-то незачем было.

– Ну, сейчас всё равно поезда не ходят. Ближайший, наверно, только завтра. Давайте довезу Вас до дома Митрича, Вы хоть поспите, завтра на кладбище сходите, попрощаетесь с ним. Соседи покажут, где его могилка. А на вокзале делать особо тоже нечего. Сидя вряд ли удастся поспать.

– Да, наверное, так будет лучше. Правда, как-то страшновато ночью находиться одной в доме покойного, – снова засомневалась Вера.

– Ну, охранником я не подрабатываю, тем более по ночам, – жена не поймёт. Но могу предложить ночлег у нас. Я здесь недалеко живу, с женой и с пацанами. Я ей объясню ситуацию, она Вам постелит в бане. Там тепло, каждый день топим, так как мальчуганы у нас вечно на себя глину собирают. А у Митрича и жутковато, наверно, и грязно. Он ведь запиваться стал. Естественно, что не убирался, не стирал.

– Я буду Вам очень благодарна, если это удобно, конечно, я заплачу.

– Заплатите за бензин. За ночлег не надо, что мы, не люди что ли? Я бы и за бензин не взял в такой ситуации, да вот, в этом месяце накатал уже достаточно в долг. То одну бабулю надо отвезти в райцентр, то другую в поликлинику, и все без денег, ждут пенсии, а мне пацанов кормить надо.

– Спасибо Вам огромное, Валерий. Если бы не Вы, то не знаю, что бы со мной стало, – поблагодарила Вера и снова уткнулась в окно, пытаясь рассмотреть в нём проплывающий мимо пейзаж. Мужчина слегка улыбнулся, посопел и, кажется, оставшись доволен собой, молча, продолжил путь. Ехать оставалось минут сорок. Время практически пролетело незаметно, так как в машине девушка пригрелась и расслабилась.

– Барышня! Ну, всё, приехали, – громко сообщил пассажирке Валерий и направился открывать для неё дверцу. Вера испуганно разлепила глаза, потянулась и поспешила покинуть автомобиль, чтобы рассчитаться со своим спасителем. Они остановились у деревянного дома, который внешне выглядел довольно прилично, и направились к калитке, чтобы войти во двор. Заслышав шум от подъехавшей машины, на крыльцо вышла невысокая, полноватая женщина, с длинной косой, спадающей на плечо. Вера посмотрела на нее, и в ее памяти возник образ настоящей русской «бабы» из какого-то старого советского фильма.

– Добрый вечер, – поздоровалась Вера с хозяйкой, которая смотрела на неё как-то недоверчиво и с опаской, словно ждала неприятного разговора. За спиной Веры тут же вырос Валерий и поспешил объяснить жене, что подвёз девушку от вокзала, и что та направлялась к Митричу. Жена снова странно обследовала нежданную гостью взглядом, причмокнула, почесала макушку и медленно, переваливаясь, направилась внутрь дома, молча, одним только движением головы, пригласив и ее войти в своё жилище.

Вера послушно проследовала за хозяйкой, хотя до сих пор сомневалась в правильности своего решения, – переночевать в доме Валерия и его жены. Всё же она впервые видела этих людей, и ей неловко было стеснять их своим присутствием, тем более, что Валерий наотрез отказался брать с нее деньги за ночлег. Миновав довольно просторный коридор, обставленный несколькими лакированными «совковыми» шифоньерами, девушка оказалась в еще одном маленьком закуточке, из которого вход открывался сразу в несколько комнат. Полноватая и низкая женщина снова, молча, пригласила ее в кухню, где горел свет. В остальных комнатах, видимо, было уже темно, и домочадцы отошли ко сну, ведь время было довольно позднее.

Обстановка квадратной кухни показалась Вере весьма скромной, но там было всё, что могло потребоваться деревенской хозяйке. Почти в самом углу стояла допотопная, по сельским меркам, плита с газовыми конфорками, у окна, занавешенного полупрозрачной тюлей, красовался большой квадратный стол, рассчитанный на большую семью, у стены возвышался самодельный, резной шкафчик, со множеством ящичков и отделений. Наполовину он был прозрачным, поэтому на глаза Вере попалась тройка фарфоровых сервизов, состоявших из нескольких кружек, либо из нескольких тарелок, часть из которых, видимо, была уже кем-то разбита. Хозяйка также молча посмотрела на гостью, потом подвинула стул и предложила ей присесть. Вера взглянула на жену Валерия, спасшего ее от прохладной и длинной ночи на вокзале, опустилась на синий стул и решила хоть как-то начать разговор со странной дамой.

– Вы извините меня, ради Бога, Вы, наверное, уже спать собирались, а тут я нагрянула. Если Вы против того, чтобы я осталась у Вас до утра, то только скажите, и я пойду в дом к дяде, – проговорила Вера, всё же надеясь, что этого ей делать не придётся.

– К какому «дяде»? – словно не понимала, о чём идёт речь, хозяйка дома.

– К… своему, понимаете, я ехала на похороны дяди, а оказалось, что его уже сегодня похоронили, – запинаясь, ответила Вера, ощущая, что ее тело пронзает усталость, с каждой секундой окутывая ее руки и ноги убаюкивающей дымкой.

– К «Митричу», что ли? – Уточнила дама, вдруг, сменив гнев на милость, и словно повеселев от услышанной новости.

– Да, к нему, – согласилась Вера и принялась послушно ждать своего вердикта.

– Ой! Так что же ты сразу-то не сказала?! Сидишь, молчишь, – а я и не пойму, кто ты такая и зачем пожаловала. Ты уж извини, приняла тебя за другую. Располагайся и чувствуй себя, как дома, – взбодрилась женщина, и на ее щеках появился еле заметный румянец. – Вот там, в углу, умывальник, можешь умыться, а потом садись за стол, – ужинать будем. Я тоже ещё сегодня не ела, так как ждала Валерку.

Вера, было, хотела вежливо отказаться от предложенного угощения, чувствуя, что еде с удовольствием предпочла бы сейчас здоровый сон, но, взглянув на хозяйку, поняла, что это бесполезно, и от ужина ей не отвертеться. Девушка поднялась и на ватных ногах подошла к умывальнику, откуда тоненькой струйкой практически капала вода. Взяв кусок хозяйственного мыла и натерев им руки, она с удивлением обнаружила, что от него пахнет, как в ее далёком и счастливом детстве. Перед глазами сразу возник образ умершего «Митрича», к которому она приезжала пару раз в юные годы. Он стоял и смотрел на неё, улыбаясь, словно живой, и в его голубых глазах блестели застывшие слёзы. Вера знала, что это ее дядя и что, несмотря на их дальнее родство, он ее очень любит и принимает, как родную дочь. Она снова пожалела о том, что не успела похоронить «Митрича» как следует родственнице, и обещала самой себе, что с самого утра обязательно попадёт на его могилку.

Неожиданно дверь скрипнула, и в кухню вошёл Валерий, в потёртых штанах и с почерневшими от мазута руками. Его лицо, на которое упал свет, показалось Вере каким-то знакомым, словно она уже встречалась с ним в иной жизни. Но, возможно, ей это просто почудилось, так как за последние несколько дней в ее сознании и душе произошло много перемен, к которым она совсем не была готова.

Девушка понимала, что ее семейная жизнь совсем не идеальна, что ей не хватает любви и уважения со стороны мужа, но старалась не зацикливаться на этих печальных мыслях. Тем более, что Олег в последнее время стал делиться с ней событиями, происходившими на его работе, и Вера ценила это, считая, что наконец-то он, спустя десять лет, привык к ней, как к жене, и, возможно, стал относиться более тепло и душевно. Она искренне надеялась, что ее одной большой любви, которую она лелеяла и взращивала в своей душе, им хватит на двоих, и что со временем Олег обязательно поймёт, что Вера и есть та самая, единственная, с которой он был и будет по-настоящему счастлив. А еще она мечтала о ребёнке, – о мальчике, который будет очень сильно похож на своего отца, – станет таким же высоким, сильным, мужественным, красивым.

– Валер, ну, чего ты так долго? Я уж переживать стала? – Протяжно спросила женщина, выведя своим голосом Веру из воспоминаний.

– Так получилось. Вот, пришлось гостью к нам подвезти. Ехала к «Митричу» на похороны, а оказалось, что его уже похоронили. Жаль, конечно, что так получилось. Поезд обратный только завтра. Я предложил поехать к нам до утра, так как на вокзале ночевать совсем не удобно, а у «Митрича» настоящий бардак, так как он запивался и совсем не прибирал за собой.

– Ну, правильно, что привёз к нам. У нас места много, – всем хватит, – подбодрила уставшего мужа женщина и снова взглянула на гостью, которая до сих пор «мешкалась» у умывальника.

– Эй, гостья, ты чего там так долго? Иди к столу, – предложила хозяйка, усаживая за стол и Веру, и Валерия. Женщина повиновалась и снова опустилась на синий стул, по-прежнему чувствуя себя лишней и доставляющей хозяевам кучу неудобств. – Как тебя звать-то? – уточнила полноватая дама, и Вера только сейчас обратила внимание на ее смешные конопушки, «рассыпанные» по всему лицу. Она показалась ей очень милой, обаятельной и совсем молодой. – «Наверное, она моя ровесница, а сначала я подумала, что ей лет сорок пять», – проплыло в сонной голове Веры, и она тихо назвала своё имя. – Это мой муж Валерий. А меня Людмилой зовут. Можно просто «Люськой». Меня здесь все так величают. – Очень приятно, – отозвалась Вера и теперь ощутила, что скованность постепенно покидает ее тело. В ноздри нагло попросился давно забытый аромат отварной картошки с петрушкой и укропом, смачно политой маслом, малосольных огурчиков и грибочков, которые в деревнях люди собирают своими сильными руками, передавая каждой находке своё искреннее тепло и любовь. – А, что, пацаны спят уже? – спросил у жены Валерий и оглянулся в сторону маленького коридорчика.

– Ну, да, ждали тебя, сколько могли, а потом спать отправились. Завтра ведь коров рано вести, – ответила Людмила.

Тут, словно по желанию отца семейства, в «закуточке» послышался шорох, и в проёме появилась рыжеватая голова одного из мальчишек.

– Бать, мы, это, не спим еще, можно к вам? – виновато спросил мальчуган, с надеждой посматривая на отца.

– Ну, давайте, только не шумите и ведите себя прилично, – у нас гостья, – предупредил Валерий, слегка улыбнувшись, и глядя на него в этот момент, Вера ощутила, как сильно он любит своих сыновей. Глаза мальчугана вспыхнули радостью, и он полностью нарисовался на кухне, захватив с собой еще пару младших братьев. Но, несмотря на видимую разницу в возрасте, все они были очень похожи, словно это был один и тот же человек в разные этапы своей жизни. Мальчишки быстренько притащили стулья и уселись за стол, довольно поглядывая то на родителей, то на незнакомую гостью, которая пожаловала к ним в дом почти глубокой ночью.

– Мальчики, познакомьтесь, это Вера. Она родственница «Митрича», которого сегодня… похоронили, – представила девушку многодетная мама. Вера кивнула головой в знак согласия и приветствия, а мальчишки по очереди посмотрели на нее круглыми глазами, то ли от удивления, то ли из сочувствия, что та не успела сегодня проводить в последний путь всем известного «Митрича».

– Это старший, Петька. Ему двенадцать лет. – Это средний, Илья. Ему шесть лет. В этом году он у нас пойдёт в первый класс, если, конечно, ремонт в нашей школе наконец-то доделают. А это младший, – Егорка. Ему два годика, – представила пышногрудая хозяйка своих сыновей и нежно потрепала Егора по макушке, от чего тот поморщился и принялся с интересом разглядывать постороннюю «тётю».

Вера тоже внимательно посмотрела на него и заметила, что весь нос, так же, как и щёки этого смешного мальчугана, густо посыпаны рыжими веснушками, похожими на конопушки на лице матери. Мальчуган щедро улыбнулся, демонстрируя гостье свой вполне зубатый для этого возраста рот. Вера улыбнулась ему в ответ, хотя на душе у нее по-прежнему было неспокойно, и сельские детки снова напомнили о прекратившейся совсем недавно беременности.

– Очень приятно, – ответила девушка, стараясь не показать подлинности своих мыслей. – А, что, школу у Вас давно ремонтируют? – поинтересовалась она, то ли из любопытства, то ли с целью перевести поскорее разговор в иное русло.

– Второй год пошёл, – недовольно посопев, ответил Валерий, который всё это время не отвлекался на «бабские» разговоры и уплетал за обе щеки, видимо, изрядно наголодавшись за весь день.

– А, почему так долго? Как же дети учатся? – запереживала Вера, и мальчишки снова посмотрели на нее с интересом, мол, тебе-то какая разница до наших проблем?

– Председатель говорит, что денег не хватает, что весь бюджет ушёл на постройку и ремонт школы и двух садиков в городе. Поэтому детей приходилось полтора года возить на машине в другой район. Летом нормально, можно и пешком добраться, а зимой холодно. Вот собирали деньги на бензин и отправляли детей с Кузьмичом, у которого двое ребятишек тоже школьники, – вздохнув, ответила женщина и поудобнее села за стол. – Вот так и перезимовали, и весну проводили. Сейчас хоть, слава Богу, лето, и дети дома. А, что будет осенью, – страшно представить, – подхватил ее муж и запихнул в рот очередную ложку аппетитной картошки, от которой еще шёл пар. – У Вас-то, небось, в Москве, таких проблем нет? Там люди живут, как надо, – то ли спросил, то ли констатировал Валерий, на что Вера молча кивнула головой и подумала про себя, что и в Москве для кого-то жизнь может обернуться настоящим адом, в котором она и побывала совсем недавно. Да, и что скрывать, по-прежнему еще из него не выбралась.