Рыцарский турнир

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Кендрик нёсся верхом по рассохшейся пустынной земле, Брандт и Атме не отставали, а полдюжины Серебра скакали сразу за ними – последние, кто остался от братства Кольца, они вместе готовились встретить опасность, как в старые добрые времена. Они углублялись всё дальше и дальше в Великую Пустошь, а Кендрика всё больше мучили грусть и ностальгия: он вспоминал, как в свои лучшие дни в Кольце он в окружении рыцарей Серебра, своих братьев по оружию, въезжал на поле битвы с тысячами воинов под своим началом. Он дрался рука об руку с лучшими рыцарями королевства, где один был сильнее другого, и, куда бы он ни отправился, всюду его встречали фанфары и жители деревень бежали его приветствовать. Он и его люди всюду были желанными гостями, они часто не спали ночи напролёт, рассказывая свои армейские истории о битвах, об отваге, о схватках с ужасными чудовищами, вылезавшими из каньона или, что ещё хуже, приходившими из диких мест.

Пыль, попавшая в глаза, заставила его моргнуть и вернуться в действительность. Теперь были другие времена, и он был в другом месте. Он обернулся и увидел за собой восьмерых воинов Серебра, вместо тысяч, которые он ожидал там увидеть. Реальность снова стала осязаемой, и он осознал, что эти восьмеро – все, кто выжил. Он вдруг окончательно понял, насколько всё изменилось. Удастся ли им вернуть себе былые величие и славу?

Представление Кендрика о главных качествах воина менялось с годами, и теперь он пришёл к выводу, что для воина самое важное – не мастерство и не доблесть, а стойкость. Способность двигаться дальше. Судьба никогда не упускала случая посылать ему препятствия, катастрофы, трагедии, утраты, и – самое сложное – перемены. Он потерял столько друзей, что сбился со счёта. Король, которому он клялся служить до конца своих дней, был мёртв. Его родина исчезла с лица земли. Но он, не смотря ни на что, продолжал жить, даже когда не знал, ради чего. И эта способность жить дальше, пожалуй, значила для воина больше, чем всё остальное, и помогала ему выдержать испытание временем, когда остальные сдавались. Этим настоящие воины отличались от посредственных.

"ВПЕРЕДИ ПЕСЧАНАЯ СТЕНА!" – выкрикнул кто-то.

Это был чужой голос, к которому Кендрик только начинал привыкать. Он обернулся и увидел Колдо, старшего сына Короля, чья чёрная кожа бросалась в глаза на фоне остальных. Он вёл отряд воинов с Перевала. За то короткое время, что они знали друг друга, Кендрик уже начал уважать Колдо за то, как тот управлял своими людьми, и как те брали с него пример. Он был тем рыцарем, с которым Кендрик гордился скакать рядом.

Колдо указал на горизонт и Кендрик проследил взглядом за его рукой, хотя он всё давно понял по звуку. Это был пронзительный свист, похожий на завывание ветра во время урагана, и Кендрик вспомнил, как слышал его, когда лежал полуживой на носилках кочевников. Он вспомнил о яростно вихрящемся песке, вившемся на месте, как непрерывный торнадо, образуя плотную стену высотой до самого неба. Она казалась непроницаемой, как настоящая стена, и надёжны скрывала Перевал от глаз остальной Империи.

Чем громче становился свист, тем страшнее было Кендрику снова войти туда.

"ШАРФЫ!" – скомандовал голос.

Кендрик увидел, как Людвиг, старший из королевских близнецов, вынул длинный кусок белой сетчатой ткани и намотал его себе на лицо. Один за другим, все солдаты сделали тоже самое.

Кендрик услышал стук копыт совсем рядом и увидел, что к нему подъехал солдат, который представился Нейтеном. Кендрик вспомнил, как тот сразу же вызвал у него неприязнь. Он слишком явно не подчинялся приказам Кендрика и не проявлял ни капли уважения.

Окинув взглядом Кендрика и его людей, Нейтен самодовольно ухмыльнулся.

"Ты думаешь, что возглавляешь миссию, – бросил он, – только потому, что Король тебя назначил. Но ты не знаешь даже, что твоим людям нужна защита, чтобы проехать сквозь Песчаную Стену".

Кендрик взглянул на него в ответ и увидел в его глазах беспричинную ненависть. Поначалу он думал, что тот просто ощущает угрозу от чужака, но теперь он понял, что этот человек просто любил ненавидеть.

"Дай ему шарфы!" – нетерпеливо крикнул Колдо Нейтену.

Спустя ещё некоторое время, когда пески стены бушевали уже совсем близко, Нейтен наконец нагнулся, достал с седла сумку с шарфами и на ходу швырнул её Кендрику, больно ударив того в грудь.

"Раздай их своим людям, – сказал он, – или стена вас уничтожит. Выбор за тобой – я, если что, не расстроюсь".

Нейтен отъехал в сторону, возвращаясь к своему отряду, а Кендрик быстро объехал всех своих спутников и раздал им куски полотна. Затем Кендрик намотал свой шарф на голову и лицо, как это делали люди с Перевала, обернув его в несколько слоёв так, чтобы тот надёжно держался, но не мешал дышать. Он с трудом мог видеть сквозь ткань, и мир у него перед глазами расплывался яркими пятнами.

Кендрик постарался взять себя в руки, когда они подъехали вплотную и рёв песка стал оглушающим. Ещё за пятьдесят ярдов от стены воздух наполнился стуком песчинок о доспехи. Секундой позже Кендрик был внутри.

Он въехал в Песчаную Стену, и это было похоже на нырок в бурлящий песочный океан. Шум вокруг был таким громким, что он едва услышал, как заколотилось его собственное сердце, когда песок поглотил его тело и впился в каждый дюйм, желая разорвать его на части. Вихри кружились так быстро, что он не видел ни Брандта, ни Атме, хотя те ехали с ним рядом.

"НЕ ОСТАНАВЛИВАЙТЕСЬ!" – крикнул Кендрик своим людям, не надеясь, что они его услышат и подбадривая, скорее, не их, а себя самого. Лошадь бешено ржали, упирались и выходили из-под контроля. Кендрик нагнулся и увидел, что песок набивается им в глаза. Он пришпорил своего скакуна, молясь о том, чтобы животное не отказалось идти дальше.

Кендрик продолжал скакать, думая, что это никогда не закончится, как в друг, наконец-то, к своему невообразимому счастью, он выехал наружу. Его люди появились вслед за ним по другую сторону стены, в Великой Пустоши, которая встречала их огромным небом и пустотой. Песчаная Стена потихоньку стихла, когда они отъехали дальше, и вокруг снова воцарился покой. Кендрик заметил, что люди с Перевала смотрели на его и его спутников с удивлением.

"Думал, мы не выживем?" – спросил Кендрик Нейтена, поймав его изумлённый взгляд.

Тот пожал плечами.

"Мне всё равно", – ответил он и помчался дальше вместе со своими людьми.

Кендрик, Брандт и Атме переглянулись, в очередной раз дивясь этим людям с Перевала. Кендрик предчувствовал, что завоевать их доверие будет долгим и трудным делом. Ведь он и его соотечественники были здесь чужаками, и, к тому же, именно они оставили след, который доставлял всем неприятности.

"Прямо по курсу!" – крикнул Колдо.

Кендрик посмотрел вперёд и увидел след, тропу, оставленную им и другими изгнанниками из Кольца. Отпечатки их ног, затвердевшие в песке, вели к горизонту.

Колдо остановился у места, где следы обрывались, и все остальные тоже придержали коней, давая тем отдышаться. Все внимательно изучали землю.

"Я думал, пустыня их сотрёт", – сказал Кендрик удивлённо.

Нейтен усмехнулся в ответ.

"Эта пустыня ничего не стирает. Здесь не бывает дождей, и она помнит абсолютно всё. Эти ваши отпечатки привели бы их прямиком к нам, и Перевал ждал бы крах".

"Прекрати на него наседать", – мрачно, но властно сказал Колдо Нейтену.

Все обернулись к нему, и Кендрик ощути прилив благодарности.

"С чего это?" – возразил Нейтен. "Эти люди создали эту проблему. Я сейчас мог быть в безопасности у себя дома".

"Не перестанешь – отправлю тебя домой прямо сейчас", – сказал Колдо. "Я исключу тебя из нашей миссии, и тебе придётся объяснять Королю, почему ты неуважительно обращался с назначенным им командиром".

Нейтен сник, опустил глаза и отъехал в другой конец группы.

Колдо взглянул на Кендрика и кивнул ему с уважением, как один командир другому.

"Я приношу извинения за неподчинение своих людей", – сказал он. "Уверен, ты знаешь, что командир не всегда может уследить за каждым словом подчинённых".

Кендрик уважительно кивнул ему в ответ, восхищаясь Колдо даже больше, чем прежде.

"Эту тропу оставил твой народ?" – спросил Колдо, глядя под ноги.

Кендрик кивнул.

"Судя по всему, да".

Колдо вздохнул развернулся и посмотрел в направлении следов.

"Мы пойдём по ней до конца", – сказал он. "А оттуда пойдём обратно и сотрём все следы за собой".

Кендрик был озадачен.

"Но разве мы сами не оставим новый след на пути назад?"

Колдо жестом указал на странные, похожие на грабли, приспособления, пристёгнутые сзади к лошадям его отряда.

"Метёлки", – пояснил Людвиг, присоединяясь к Колдо. "Они заметают следы, когда мы едем".

Колдо улыбнулся.

"Благодаря им, Перевал веками оставался невидимым для врагов".

Пока Кендрик восхищался хитроумными механизмами, прозвучал приказ и солдаты пришпорили коней. Все разом они развернулись и поскакали вдоль следа по пустыне, вглубь Пустоши, к пустому горизонту. Кендрик не сдержался и обернулся, бросив последний взгляд на Песчаную Стену, и, по неизвестной причине, его одолело чувство, будто они никогда не вернутся назад.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Эрек вместе с Алистер и Стромом стоял на корме корабля и с тревогой смотрел на сужавшееся перед ними русло реки. Сразу за ним следовала его небольшая флотилия – всё, что осталось от войска, с которым он вышел с Южных Островов. Вереница кораблей извивалась, повторяя изгибы бесконечной реки, и плыла вверх по течению в самое сердце Империи. В некоторых местах река становилась шириной с море, берега скрывались из виду, а вода была тихой и прозрачной, но Эрек уже видел, что на горизонте она сужалась, образуя бутылочное горлышко не больше двадцати ярдов вширь, мутнела и начинала бурлить.

Как бывалый солдат, Эрек сразу насторожился. Ему не хотелось заводить своих людей в замкнутое пространство, а узкое место на реке, несомненно, делало их уязвимыми. Эрек оглянулся чрез плечо, но не увидел ни следа огромного имперского флота, от которого они спаслись на море. Однако, это не означало, что имперцы не были где-то рядом. Он знал, что они ни за что не прекратят погоню, пока не найдут беглецов.

Уперев руки в бока и прищурившись, Эрек всматривался в тянущиеся по обе стороны пустынные земли Империи – сухой песок и скалы, без деревьев и без каких-либо признаков цивилизации, на сколько хватало глаз. Эрек изучал береговые линии и благодарил судьбу за то, что ни фортов, ни имперских батальонов вдоль реки не было видно. Он хотел как можно скорее приплыть в Волусию, найти Гвендолин и остальных, освободить их и убраться отсюда. Он перевёз бы их через море а безопасное укрытие на Южных Островах, и там смог бы защитить. Он не хотел, чтобы что-то отвлекло его от этой миссии.

Но, всё же, зловещая тишина и пустота пейзажа заставляли его нервничать: уж не притаились ли имперцы где-то рядом, не ждут ли в засаде?

Эрека волновала и другая опасность, даже большая, чем предстоящая схватка с врагом – голодная смерть. Эта проблема стала насущной. Они плыли через голую пустыню, и их припасы подходили к концу. Стоя на палубе, Эрек слышал, как урчит у него в животе, оттого что он и его спутники уже долгое время ели всего один раз в день. Он знал, что если на их пути вскоре не попадётся какой-нибудь оазис, им несдобровать. Закончится ли когда-нибудь эта река? И что будет, если они не найдут Волусию?

И, что ещё хуже, вдруг там уже не окажется Гвендолин и остальных? Или они уже мертвы?

"Ещё одна!" – крикнул Стром.

Эрек обернулся и увидел, что один из его людей вытащил на палубу удочку с болтавшейся золотистой рыбиной на крючке. Матрос прижал её ногой, и все столпились вокруг, чтобы посмотреть на добычу. Эрек разочарованно вздохнул: рыбина оказалась двухголовой. Ещё один ядовитый вид, которыми кишели эти воды.

"Эта река проклята", – сказал матрос, и снова закинул удочку.

Эрек вернулся к перилам и хмуро уставился на воду. Почувствовав чьё-то присутствие, он обернулся и обнаружил, что к нему подошёл Стром.

"Что, если эта река не приведёт нас в Волусию?" – спросил Стром.

Эрек заметил на лице брата озабоченность, которую полностью разделял.

"Куда-нибудь она нас да приведёт", – ответил Эрек. "Мы движемся на север. Если не попадём в Волусию вплавь, пойдём пешком и силой проложим себе путь".

"Ты хочешь, чтобы мы бросили свои корабли? Но как мы тогда выберемся из этого места? Как вернёмся на Южные острова?"

Эрек медленно покачал головой и вздохнул.

"Может, и не вернёмся", – ответил он честно. "Когда встаёшь на путь чести, на безопасность рассчитывать не приходится. Но ни тебя, ни меня это никогда не останавливало, верно?"

Стром повернулся к нему с улыбкой.

"Ради этого мы живём", – ответил он.

Эрек улыбнулся ему в ответ, затем обернулся на звук шагов и увидел, что к нему, держась за перила и не отрывая взгляда от сужавшейся реки, идёт Алистер. Её глаза были затянуты пеленой, она выглядела отрешённо, и Эрек чувствовал, что она витает в других мирах. Он заметил, что в ней изменилось и кое-что ещё – он не мог понять, что именно, но казалось, будто у неё появилась какая-то тайна. Он умирал от желания спросить её прямо, но не хотел быть слишком навязчивым.

Хором затрубили горны, и Эрек недоумённо оглянулся. Его сердце рухнуло, когда он увидел, что над ними нависло.

"ОНИ ДОГОНЯЮТ!" – прокричал матрос со смотровой площадки на мачте, отчаянно махая руками в сторону опасности. "ИМПЕРСКИЙ ФЛОТ!"

Эрек бегом пересёк палубу, вместе со Стромом спеша на корму, пока его люди по боевой тревоге хватались за мечи, натягивали луки и мысленно готовились к схватке.

Эрек прибежал в самый хвост корабля, ухватился за перила, высовываясь подальше за борт, и убедился, что матрос не врал: из-за излучины реки, всего в нескольких сотнях ярдов от них, показалась вереница имперских кораблей под развевающимися чёрно-золотыми флагами.

"Они, должно быть, нашли наши следы", – сказал стоявший рядом Стром.

Эрек несогласно покачал головой.

"Они следили за нами всё время", – сообразил он. "Просто ждали подходящего случая".

"Какого случая?" – спросил Стром.

"Вот этого".

Стром обернулся и увидел сходившиеся берега.

"Они ждали самого узкого места на реке", – объяснил Эрек. "Ждали, пока мы выстроимся в одну линию и зайдём достаточно глубоко, чтобы не успеть развернуться. Мы именно там, где им нужно".

Эрек окинул взглядом свой флот и почувствовал необыкновенную концентрацию и решимость – такое часто случалось с ним, когда он вёл своих людей и оказывался в затруднительном положении. У него включилось дополнительное чутьё, и, как это обычно бывало в таких случаях, его осенила идея.

Эрек повернулся к брату.

"Возьми под командование последний корабль", – приказал он. "Убери оттуда всех до единого – пусть перейдут на корабль рядом с нашим. Ты меня понял? Освободи тот корабль. Ты уйдёшь с него последним, когда больше никого не останется".

Стром ответил ему растерянным взглядом.

"Когда на нём никого не останется?", – переспросил он. "Я не понимаю".

"Я собираюсь его разбить".

"Разбить?" – Стром был окончательно сбит с толку.

Эрек кивнул.

"В самой узкой точке, где берега реки сходятся, ты развернёшь этот корабль боком и покинешь его. Он перекроет проход, послужит дамбой, которая нам так необходима. Никто не сможет нас преследовать. Иди же!" – крикнул он.

Стром сорвался с места, подчиняясь приказу брата. Стоило отдать ему должное – он не прекословил, даже если не был с ним согласен. Эрек, пропустив вперёд несколько кораблей, подвёл свой ближе к соседнему, и Стром перепрыгнул туда через борт. Приземлившись на палубе, он стал выкрикивать команды, и экипаж принялся действовать. Все они по очереди перебрались со своего судна на корабль к Эреку.

Эрек с беспокойством заметил, что их корабли начали отдаляться друг от друга.

"Хватайте верёвки!" – скомандовал Эрек своим матросам. "Бросайте крюки, удержите корабли рядом!"

Его люди послушались приказа, выстроились вдоль борта, раскрутили над головами крюки на верёвках и забросили их на палубу соседнего корабля. Затем они со всей силы потянули его на себя, и оба судна снова сблизились. Дело сразу пошло быстрее, и солдаты дюжинами перепрыгивали с одного борта на другой, в спешке успевая унести с собой только оружие.

Стром контролировал процесс и выкрикивал указания, подгоняя всех до тех пор, пока не убедился, что на корабле не осталось больше ни души.

Он заметил, что Эрек наблюдал за ним с одобрением.

"А что с провизией?" – спросил Стром, перекрикивая общий гул. "И арсеналом?"

Эрек покачал головой.

"Забудь", – крикнул он в ответ. "Просто прикрой нас с тыла и разбей корабль".

Эрек развернулся и побежал на нос, чтобы провести следовавшую за ним флотилию через бутылочное горлышко.

"В ЛИНИЮ ПО ОДНОМУ!"

Как раз когда его корабли выстроились за ним в цепочку, река, как песочные часы, подошла к своему самому узкому месту. Эрек проплыл образованный берегами туннель и оглянулся назад, чтобы увидеть, что имперский флот стремительно приближался и был уже в каких-то ста ярдах от них. Он смотрел, как сотни имперских солдат взялись за луки и готовили стрелы, поджигая их наконечники. Он знал, что они скоро будут в зоне поражения, и времени почти не осталось.

"ДАВАЙ!" – крикнул Эрек Строму, как раз когда его корабль последним из всего флота вошёл в туннель.

Стром, который внимательно наблюдал и выжидал момент, занёс свой меч и перерубил половину верёвок, привязывавших его корабль к судну Эрека, и в тот же миг сам спрыгнул на палубу рядом с братом. Секунду спустя брошенный корабль вплыл в бутылочное горлышко и начал бесконтрольно закружился.

"РАЗВЕРНИТЕ ЕГО ПОПЕРЁК!" – приказал Эрек своим людям.

Его люди бросились к оставшимся на одной стороне верёвкам и потянули и со всей мочи потянули их на себя, пока корабль нехотя скрепя не начал поворачиваться поперёк течения. Наконец, подхваченный волнами, он упёрся в скалы и крепко застрял между двух берегов, а его доски начали с треском ломаться.

"ТЯНИТЕ СИЛЬНЕЕ!"

Они тянули и тянули, кряхтя от натуги, и Эрек тоже тянул вместе с ними. Постепенно они развернули корабль и не отпускали верёвок, пока не убедились, что он надёжно закрепился на скалах.

Кода судно замерло на месте, Эрек решил, что они сделали достаточно.

"РУБИТЕ КАНАТЫ!" – крикнул он чувствуя, что его собственный корабль забуксовал, и понимая, что у них осталась всего пара мгновений.

Последние верёвки лопнули под лезвиями мечей, и корабль вырвался на свободу как раз вовремя.

Брошенное судно трещало по швам под натиском течения, и его обломки полностью перегородили реку. Секундой позже небо почернело от лавины пылающих имперских стрел, нацеленных на флотилию Эрека.

Эрек в последний миг сумел увести своих людей с линии огня: стрелы посыпались на пустой корабль, не достав до них каких-то двадцать футов, и вспыхнувшее судно только создало ещё одно препятствие между ними и Империей. Теперь река стала непроходимой.

"Полный вперёд!" – крикнул Эрек.

Его флотилия подняла паруса и, поймав ветер, оставила узкий участок позади и устремилась дальше на север, недосягаемая для имперских лучников. Ещё одна стая стрел взлетела в воздух, и, поднимая брызги, с шипением вонзилась в воду.

Они поплыли дальше, и Эрек, стоявший на носу своего судна, развернулся и с удовлетворением наблюдал за тем, как имперский флот остановился перед огненной преградой. Один из вражеских кораблей бесстрашно пошёл на таран, но его усилия только усугубили положение: на него перекинулось пламя, и сотни имперских солдат с дикими воплями попрыгали за борт, а покинутое ими горящее судно перегородило русло ещё большей массой обломков. Глядя на всё это, Эрек пришёл к выводу, что имперцы застрянут там на несколько дней.

Эрек почувствовал, как чья-то сильная рука опустилась ему на плечо, и, обернувшись, он увидел рядом с собой улыбающегося Строма.

"Одна из твоих лучших импровизаций", – сказал он.

Эрек улыбнулся в ответ.

"Ты отлично сработал", – ответил он.

Эрек снова перевёл взгляд на извивающуюся реку впереди – он пока не чувствовал облегчения. Они выиграли одну битву, но кто знал, какие испытания ещё ждали их впереди?

ГЛАВА ПЯТАЯ

Волусия в золотых одеждах стояла раскинув руки на высоком помосте, смотрела вниз на сотню золотых ступеней, которые она воздвигла в свою честь, и наслаждалась моментом. Куда бы она ни взглянула, всюду столичные улицы были заполнены людьми – гражданами Империи, её солдатами и её новыми почитателями, которые склонялись перед ней, касаясь лбами земли, в первых лучах рассвета. Все, как один, тихо и непрестанно повторяли её имя, участвуя тем самым в утренней службе, которую она учредила. Её министры и генералы донесли до народа её волю: поклоняться ей или умереть. Она знала, что сейчас они молились ей потому, что их заставили, но совсем скоро они забудут, что можно жить как-то иначе.

"Волусия, Волусия, Волусия", – бормотали они. "Богиня солнца и покровительница звёзд. Мать океанов и посланница небес".

Волусия любовалась своим новым городом. Всюду, как она и велела, были установлены её статуи. В каждом уголке столицы сиял её золотой лик. Куда бы ни посмотрел прохожий, он видел её, и у него не оставалось выбора, кроме как поклониться ей.

Наконец-то она была довольна. Наконец-то она стала той Богиней, которой – в этом она не сомневалась – ей суждено было стать.

Воздух был наполнен гулом голосов и дымом благовоний, курящихся на каждом её алтаре. Мужчины, женщины и дети выстроились вдоль улиц плечом к плечу, преклоняясь перед ней, и она чувствовала, что этого заслуживает. Её путь сюда был долгим и трудным, но она прошла всю дорогу до столицы, сумела захватить её и уничтожить имперские армии, пытавшиеся ей помешать. Теперь она владела столицей безраздельно.

И так же владела всей Империей.

Разумеется, её советники считали иначе, но Волусии не было дела до их мнения. Она знала, что непобедима, что возвысилась в своём могуществе до небес, и что во всём мире не было силы, которая могла бы её одолеть. Она не знала страха, и предчувствовала, что всё только начинается. Ей по-прежнему хотелось больше власти. Она собиралась посетить каждый рог и шип Империи и сокрушить всех, кто осмелиться ей противостоять и не примет её единоличное правление. В её планы входило и дальше увеличивать свою армию до тех пор, пока не подчинит каждый уголок Империи.

Готовая начать новый день, Волусия медленно спустилась со своего помоста, ступая поочерёдно на каждую из сотни золотых ступеней. Она протянула руки вперёд, и все её подданный бросились к ней, стремясь прикоснуться к ней, живой богине, ходящей среди них. Бесконечное множество прихожан её культа принимали её, как своего идола. Некоторые, рыдая, падали ниц, когда она проходила мимо, а множество других образовали человеческий мосту подножия лестницы, желая, чтобы она прошла по ним. Она удовлетворила их желание и ступила на податливую плоть их спин.

Наконец-то, она собрала своё племя. И пришло время идти на войну.

*

Волусия стояла высоко на укреплениях, окружавших имперскую столицу, и вглядывалась в небо над пустыней, чувствуя, что скоро свершится её судьба. Перед ней не было ничего кроме обезглавленных тел – всех убитых ею воинов, и заслонивших небо стервятников, с криками вьющихся над падалью. За городскими стенами дул лёгкий бриз, и она уже чуяла в нём тяжёлый запах гниющей плоти. Глядя на последствия резни, она широко улыбалась. Эти люди рискнули пойти против неё и дорого за это заплатили.

"Мы разве е должны похоронить убитых?" – раздался голос.

Волусия улыбнулась и увидела главнокомандующего своего войска, Рори – высокого широкогрудого мужчину человеческой расы с точёным подбородком и чертовски привлекательной внешностью в целом. Она выбрала его и возвысила над остальными генералами, потому что ей приятно было на него смотреть. Кроме того, он был блестящим военачальником, готовым на всё ради победы – совсем как она сама.

"Нет", – ответила она не глядя на него. "Я хочу, чтобы они гнили под солнцем, и чтобы животные раздирали их тела. Я хочу, чтобы все знали, что случается с теми, кто восстаёт против Богини Волусии".

Он с отвращением взглянул на поле боя.

"Как пожелаете, Богиня", – ответил он.

Волусия внимательно изучала горизонт, когда её колдун, Кулиан, укутанный в привычную чёрную мантию с капюшоном, с сияющими зелёными глазами и бородавчатым лицом – существо, помогавшее ей убить её собственную мать, и один из немногих приближённых, кому она ещё доверяла – возник рядом с ней и стал смотреть в ту же сторону.

"Вы знаете, что они там", – напомнил он. "Они идут за вами. Даже сейчас я чувствую, как они приближаются".

Она не обратила на него внимания, продолжая смотреть вперёд.

"Я тоже", – произнесла она наконец.

"Рыцари Семёрки очень могущественны, Богиня", – сказал Кулиан. "Они придут с армией колдунов – таких, с которыми вы не справитесь".

"И не забывайте о людях Ромулуса", – добавил Рори. "Разведчики сообщают, что они уже близко к нашим берегам. Из Кольца возвращается миллион человек".

Волусия не отвела взгляда от горизонта, и повисла долгая тишина, нарушаемая только свистом ветра.

Наконец, Рори опять заговорил.

"Вы знаете, что мы не сможем удержать это место. Остаться здесь означает подписать себе смертный приговор. Каким будет ваш указ, Богиня? Оставить столицу? Сдаться?"

Волусия всё же обернулась к нему и улыбнулась.

"Мы будем праздновать", – сказала она.

"Праздновать?" – ошарашенно переспросил он.

"Да, мы будем праздновать" – повторила она. "До самого конца. Укрепите городские ворота и откройте большую арену. Я объявляю сто дней пиршеств и игр. Возможно, мы погибнем, – закончила она, – но сделаем это с улыбкой".