Приворот. Побочный эффект

Глава 4. Знание – сила

Проснулась спустя почти сутки – на рассвете. Как-то непривычно даже – никакого неутолимого плотского желания не ощущаю. Лежу и наслаждаюсь окутавшей тело и разум легкостью. Сказка! Солнышко в окошко светит, где-то птички поют. Жизнь прекрасна! Кто не страдал на протяжении более чем полугода хроническим недосыпанием, тот не поймет, какое это блаженство! За одно это я готова горы свернуть для этой бабульки. Может, она просто-напросто снабдит меня необходимыми травками для чудодейственного чайка?

Настроение настолько повысилось, что царящие в помещении запахи уже не казались столь раздражающими. Спала я в одной из комнатушек, на брошенном прямо на пол матраце. Как еще вчера выяснилось, в доме только одна кровать, остальные, оставшиеся со старых времен, давным-давно перетащены на чердак.

Я поднялась, с наслаждением потянулась и оглядела хозяйскую спальню: шкаф, комод, железная кровать и столик со стулом возле окна. Ну и, конечно же, все это в паутине и пыли. Глядя на них, руки аж зачесались добраться до веника и тряпки. Очень уж хотелось хоть чем-то отблагодарить старушку.

Вышла из спаленки, оглядела «светлицу»: все по местам разложено, но повсюду пыль и паутина по углам, окна тоже грязные. На столе тарелка, тряпичной салфеткой накрытая, и рядом лист бумаги. Подхожу – записка.

«Пошла за травами. Попей чаю с пирогами, отдохни. Приду поговорим».

Подписи нет, но и так ясно, кто автор послания. Ну пироги, так пироги. Чайник оказался еще горячим, видать, не так давно Агрипина ушла. Благ цивилизации тут не так и много, спасибо хоть электричество есть. Отопление печное, вода из колодца, газ в баллоне. Раковина имеется, но конструкция крана такая, каких я, даже в деревне живя, всего пару раз видела: этакий полый цилиндр с крышечкой, внизу отверстие, из которого штырек торчит – давишь на него, он приподнимается, и вода течет. Неудобно. То ли дело у моих родителей – здоровенная на полтора ведра емкость с краником и автоподогревом.

Вот только свежего воздуха катастрофически не хватает. Попыталась открыть окно. Хм… Не мудрено, что тут дышать нечем – первая рама, видимо зимняя, не открывается, а только вынимается, что я и сделала на всех окнах. Выходящие на улицу рамы двустворчатые, без форточек, но хотя бы открываются. Вот чаю попью, найду ведро, тряпку и окна вымою. Хотя нет, сначала надо пыль и паутину смести, да с полами разобраться, иначе вся эта пакость обратно на окна осядет.

Наскоро умылась. Налила в одну из кружек чай. Сижу, жизни радуюсь, вспоминая тот неловкий случай в гипермаркете. Видимо, правду говорят: нет худа без добра. Не спалила бы меня та тетка в туалете, и не знала бы я ничегошеньки про Агрипину. А теперь у меня нет и доли сомнения, что она поможет. Вот только реченьки о наследстве неприятный осадок в душе оставили.

Пирожки оказались с земляникой. Вкусню-ю-ющие-е-е… Я бы все слопала, но неудобно стало старушку объедать. И так свалилась ей на голову, даже о продуктах заранее не подумав, а магазинов-то поблизости нет. Интересно, откуда она все берет? Неужто сама в столь почтенном возрасте до ближайшей «живой» деревни ходит?

Веник, ведро и тряпки нашлись в прихожей. Дело спорилось, что и неудивительно, ведь так хорошо я себя о-о-очень давно не чувствовала. Надеюсь, так теперь и будет впредь.

– Ты ж моя хозяюшка, – послышалось от дверей, а я от неожиданности аж подпрыгнула, едва ведро с водой не перевернув. – Умаялась, поди? А я, пока травы искала, земляники чутка насобирала. Возьми вот, покушай. Вам молодым от нее польза большая.

И на столе очутился небольшой алюминиевый… некогда, видимо, ковшик, ныне потерявший ручку, доверху наполненный спелыми ароматными ягодами.

Ну что сказать? Устоять перед таким соблазном я не в силах. Землянику с детства обожаю. Налетела на ягоды, как воронье голодное на свежий посев. А Агрипина молча села на лавку, локотки на стол поставила, сухонькими ручками голову подперла и наблюдает за мной с улыбкой.

– Полегчало? – спрашивает.

– Ой, бабушка, не то слово! Уж и забыла, как это – чувствовать себя нормальным человеком, – улыбнулась я.

– Вчера возле ворот глянула на тебя и поняла: без передышки долго не протянешь, – говорит, а у меня от этих слов аж очередная ягода попрек горла встала.

– Как без передышки? – откашлявшись, переспросила я.

– А ты думала так все просто? Чаек хлебай и горя не знай? Нет, девонька, он раз-другой поможет, и все, – вздохнула бабка. – Ты не первая, кто на это попался, думаю, и не последняя. Кто-то ворожбой до срока побаловал, кто-то честь не уберег. А расплата всем одна.

– Что же делать?

– Расскажу, все расскажу. Тяжко будет и небыстро, но зато вновь человеком сделаешься, – молвила старуха и задумалась о чем-то.

Сижу, помалкиваю, а сама вспоминаю все, что мне бабушка перед смертью сказать успела. А, собственно, ничего, акромя того чтоб до брака честь блюла да до рождения дочери ворожить не пыталась.

– А если я по-быстрому дочь рожу, поможет?

– Не родишь, – отмахнулась Агрипина.

– Почему это?

– Потому что честь не убережешь. Это намного хуже, нежели ворожба преждевременная, – говорит, а я вот ничегошеньки не понимаю.

– В смысле? Вы же сами сказали – наказание всем едино.

– Едино, но от этого наказания не всякий избавиться сможет. Если девственность потеряешь до срока, то либо совсем родить не сможешь, либо только мальца. Да и не протянешь ты долго в этом случае – сгоришь от желания. Ибо сильнее оно станет в разы.

«Куда уж сильнее-то?!» – вылупилась я, но это все мысли, а голова работает, ищет иные способы решения проблемы.

– Э-эм… Ну, а если по-быстренькому замуж выскочу? – говорю, прикидывая, как бы это на практике осуществить?

– Экая ты шустрая. По-быстрому захотела. Ныне век не тот. Легко ль мужчину в храм привести, к телу до того не допустив?

– В храм? – вылупилась я на старуху, вспоминая: говорила ль моя бабушка о венчании в церкви?

– А ты как думала – кляксу в паспорт поставишь и готово? Нет! Вам пред ликом господним мужем и женой стать надобно. И еще один момент – в церкви теперь венчают только после заключения брака в ЗАГСе. Как думаешь, дождется муженек? Сложно им это понять, ведь жена есть, а секса нет, – говорит, а меня аж коробит от подобных речей из уст древней старухи.

– Как все сложно…

– Кто бы спорил. – Агрипина беспомощно развела в стороны сухонькие ручки. – Потому-то нас, истинных, и мало. Вырождаемся, – вздохнула она.

У меня все внутри аж опустилось от таких новостей. Так ведь и не выйдешь никогда замуж. Где ж такого индивида понимающего и терпеливого найти? Ох и удружила мне бабуля…

– На бабку почем зря не гневись, – угадала мои мысли хозяйка. – От принятия ее силы ничего не изменилось. У тебя своя от роду уже имелась. Так что, каплей меньше, каплей больше…

– Угу, – буркнула я, и все равно в голове мелькнула мысль: «Вот же, послал бог родственничков!» – Так и что же мне теперь делать?

– Потерпи, все узнаешь. Скажи только, ты во снах уже того… или еще девица?

– Не того, – смущенно отвечаю, заливаясь краской.

Одно дело, когда ты это наедине с собой переживаешь, и другое – вот так подноготную перед посторонними раскрывать. Я даже подругам тогда сказала просто, что сны эротические, и никаких подробностей не рассказывала. Агрипина же, как ни крути, малознакомый человек. Ну и возраст ее смущает – да.

– А как тем, что честь потерял, от проклятия избавляться? – интересуюсь, понимая, что на мой вопрос ответа прямо сейчас не дождусь.

– Неужто обманула ты меня, и ты уже… – вскинулась старуха, сверля меня взглядом серовато-прозрачных, будто выцветших глаз.

– Нет-нет, – помотала я головой. – Вот появится у меня внучка, должна же я ей объяснить, что да как. Какие опасности подстерегают и что делать, коль… Ну всякое бывает. Насильники, например.

– А-а-а… – протянула явно успокоенная этими словами Агрипина. – Тогда надобно сначала сделать то же, что и ворожеям, но о том позже расскажу. Но это полдела. Еще придется разыскать наяву того, кто во снах являлся, да оженить на себе. От такого союза обязательно девка родится. Вот тогда проклятие и снимется. Но легко ль это – найти одного-единственного человека? Да еще чтобы полюбилась… – на этом бабка только рукой махнула, и опять умолкла, погрузившись в свои мысли.

– Черт-те что… – пробурчала я.

Посидела еще немного, наблюдая за хозяйкой, но та даже и не думала о продолжении разговора. Ну что поделать? Только ждать. Обещала, что расскажет, значит, наверное, не время еще или слов подходящих не находит?

Смысл у человека над душой сидеть? Прихватила ведро с грязной водой, вышла во двор. Вот, кажется, ничего же не изменилось вокруг? Ан нет. Теперь и солнышко не так ласково греет, и птичий гомон раздражает. И черепа на заборе, и кресты, что через дорогу стоят, теперь зловеще смотрятся. Да что уж там? Руки опускаются от мысли, что, возможно, не удастся избавиться от одолевающего меня проклятия. И сегодняшнее состояние не более чем передышка. За что все это на мою голову свалилось?

– Да не печалься ты так, – донеслось из-за окна. – Чует мое сердце – справишься ты.

Нечего сказать – утешила. Сердце ее чует, а мое вот помалкивает что-то.

Села я на лавку. Пригорюнилась. Всплакнула даже о своей доле невеселой. Ночка прибежала (так, оказывается, встреченную мною накануне кошку звали). Ластится, будто утешить пытается, чувствуя мое состояние.

Бабка до обеда меня не трогала. Чем-то бряцала в доме, но на улицу не выходила. И лишь спустя эн-ное количество часов высунулась в окошко:

– Иди есть. Заодно поведаешь, как вышло, что ты завета посмертного ослушалась.

Ну и рассказала я ей все. О том, как бабуля умирала, что я малой тогда была и всерьез те слова не восприняла. О глупости той, когда за цацку повелась на слабо и приворот сотворила. Ну и о снах в общих чертах. Не забыла упомянуть и о давешней встрече с мужчиной из видений.

– Двухсотая ночь, говоришь? Плохо дело, – покачала головой Агрипина. – Долго ж ты помощи искала. Теперь труднее будет. Тут парой месяцев не обойтись будет.

Я чуть не взвыла, представив, что мне еще мучиться и мучиться.

И поведала она о методах избавления от проклятия. Вот только я, услыхав о них, подумала, что проще сразу в петлю – и не мучиться.

А суть заключалась в следующем: нужно научиться управлять снами и сделать так, чтобы «кукловод» не сдержался и стал моим первым мужчиной – там, во сне. То, что мне придется и дальше терпеть все эти изматывающие видения, не радовало. Да и сроки, в пару месяцев при удачном раскладе, не впечатляют.

– Легко сказать – управлять! Как? – не выдерживаю. – Я ж там безропотный исполнитель, даже голоса ни разу не подала, сколько помню.

– Для начала вспомнишь ВСЕ свои сны. Проанализируешь мельчайшие подробности. Подметь, когда наблюдавший проявлял эмоции: в глазах зажигался намек на страсть, подавался навстречу хоть на миллиметр. Что в это мгновение происходило? Ты как-то особенно реагировала на что-то? Какова была зацепившая его реакция? Вздох, смущение, сбившееся дыхание, подкатившиеся глаза, стон, крик… Это твое оружие против его стойкости.

– Но почему…

– Потому что так надо, – оборвала мой вопрос на полуслове Агрипина. – Не мы те заповеди посмертные придумывали и кары за неисполнение назначали, не нам и методы избавления менять.

– Я не о том. Его же это не возбуждает. Но он все равно продолжает мучить меня во снах. Зачем? Исходя из ваших слов, он осознанно провоцирует эти сны.

– Он перехватил твое первое видение и потом всего лишь управлял. Даже если он исчезнет, сны все равно останутся. А причина… причина проста – в его роду были суккубы.

– Что?! То есть он на самом деле озабоченный самец? Э-э-э… Нет, не понимаю. Он же не участвует? И если я… настолько нежеланна, то… какой смысл постоянно присутствовать?

– О-о-ох уж это телевидение! Не те суккубы, коих ныне в фильмах показывают, – отмахнулась старуха. – Видела я как-то, посмеялась даже. Они обычные люди, ведьмаки, но им жизненно необходимы не простые эмоции, а именно сжигающая все на своем пути страсть, вожделение. Проштрафившаяся ведьма – идеальный донор. Вам обоим повезло, что он вовремя оказался поблизости.

– Повезло, что он присосался ко мне, как пиявка?!

Агрипина на это заявление лишь глаза подкатила.

– Если бы он не сдерживал, ты занималась бы сексом во снах? – спрашивает и внимательно вглядывается в мое лицо, словно считывая мысли и эмоции. Врать смысла нет – киваю. Она удовлетворенно хмыкает и продолжает: – Этого ведь достаточно, чтобы стать нечестивой, а проклятие сделать неснимаемым. Да и не живут с ним долго. Перегорают. Потому он тебя и бережет.

– Эм… Ладно. Пусть так. Но почему сам не участвует?

– Ему нужна энергия, а не секс. Ты изнемогаешь от желания во снах и какое-то время после. Так? Его это и подпитывает.

– Как-то цинично, – меня аж передернуло.

– Он всего лишь хочет жить. Кому-то для этого достаточно еды, воды и воздуха. Он на такой диете умрет.

– Да и черт с ним, – фыркнула я. – Благодарить его теперь, что ли? Что еще надо делать, чтобы избавиться от проклятия?

– Надо выловить те мгновения, когда тебе хоть на самую малость удавалось повлиять на свое поведение – там, во сне. Может, ты покраснела? Прикусила губу? Не та ты, которая из сна, а ты – реальная. Это позволит нащупать тонкую связующую нить между реальностью и видением. Когда научишься контролировать себя, будешь проверять, что из твоих предположений верно и заставляет его реагировать. Придет время, и ты используешь все это. Надеюсь, успешно. Пугает меня лишь то, что вы уже встретились в жизни. Ты иди, внученька, на озеро, – неожиданно сменила тему она. – Погода нынче хорошая. Поплавай, позагорай. Подумай…

Ну я и пошла. Пусть купальника у меня с собой и не было, но и зрителей здесь тоже нет. А поплавать я люблю, и да – подумать тоже не мешало бы, а то в голове каша.

Глава 5. Первый анализ снов

Все тело пробивает нервная дрожь. Кажется, все это сон. Прекрасный, но кратковременный, и нет наяву никакой заброшенной деревеньки и мудрой бабки Агрипины, вот сейчас проснусь и вновь окунусь в ставшее уже привычным, сводящее с ума вожделение. Противно. Не человек, а кошка мартовская, ей богу! Может, ну их, эти запреты? Найти мужика и… будь что будет.

И тут же перед внутренним взором пронеслась увиденная мной некогда картинка на вокзале. Та девица, так неистово совокуплявшаяся с рычагом от водоколонки, вдруг она тоже ведьма, не сумевшая сберечь честь? От этой мысли меня аж передернуло. Нет. Не стоит усугублять ситуацию. Семь месяцев же терпела. Потерплю и еще столько, сколько надо. Вдруг и вправду удастся избавиться от проклятия? Ну, а если не поможет эта затея с управлением снами, значит, судьба моя такая сдохнуть где-то в подворотне, сгорая от похоти, как блудливая кошка.

Я-то наивно возмечтала уже о том, что мучениям пришел конец, ан нет, по сути, семь месяцев ночных кошмаров – это всего лишь начало. Теперь эти видения будут со мной и во сне, и наяву. Их придется не просто помнить, а анализировать, их надо будет не только переживать, а контролировать.

В таких невеселых размышлениях я и миновала заросший бурьяном сад, сразу за которым начинался берег огромного озера. Небольшой, метров десять косогор плавно перетекал в покрытую песком береговую линию. А дальше убегала вдаль серебрящаяся от неисчислимых солнечных бликов, слегка искаженная плавными линиями волн водная гладь. Противоположный берег ощетинился непрерывной линией лесов, которые местами отступали, оставляя место песчаным пляжам. И никого! Ни вездесущих туристов с палатками, ни отдыхающих, ни рыбаков на лодочках. Странно как-то – почему вокруг такого чудесного места никто не строится?

Бросив на землю выданное бабкой покрывало, скинула шлепанцы. С наслаждением потопталась на месте, пошевелив пальцами ног, и тут же едва ли не по щиколотки зарылась в прогретый солнцем песок. Закрыла глаза, прислушиваясь к окружающим звукам и собственным ощущениям. Запрокинула голову. Легкий ветерок играет распущенными волосами, лучи вечернего солнца ласково пригревают кожу. Благодать. Хорошо, спокойно, но горько от мысли о том, что все это лишь передышка.

Хватит хандрить! От того, что горюю, ничего не меняется. Прогулялась пару десятков метров вдоль берега. Скинув сарафан, сделала первый шаг к сверкающей солнечными бликами поверхности, гадая: какая она – теплая или холодная? Незнакомые озера – коварная вещь, погода может быть солнечной, жаркой, но если поблизости родники, то вода будет студеной, едва ли не как в проруби. По старой привычке, перед тем как испытать что-то новое, загадала желание – окажется теплой, справлюсь с Агрипининым заданием, холодной – нет.

Глупость, конечно, стоит ли искренне верить сохранившимся с детства предрассудкам? Вот только случайно или нет, но этот способ всегда доказывал свою действенность. Сколько себя помню, загадывала желания: вкусно – значит одно, невкусно – значит другое… А узнав итог эксперимента, с нетерпением ждала результата. И да – как задумывала, так и происходило. С каких это пор повелось? Не помню. Сама ли до этого додумалась или подсказал кто-то? Тоже. Может, это еще тогда, в детстве, таким образом выбиралась наружу моя ведьмовская суть? Как бабушка говорила – просто знай, что так и будет, верь, не допуская сомнений, и ведь так оно и было. Сформулировав желание, я испытывала условие, на которое оно завязано, и исходя из этого истово верила, что все будет как загадано, и никак иначе.

Каждый шаг словно пытка. Вот и дернуло же вспомнить былые забавы, на кону-то не мелочь какая-то типа подарят ли куклу или сдам ли экзамен, а мое будущее. Песок из сухого и сыпучего превратился в рыхлый, влажноватый, и самое жуткое в том, что он холодит стопы. Сердце сжалось в ожидании самого худшего. Внутри заворочался страх: а может, ну его, это озеро? Не войду в воду, не узнаю ответ, а там уж как судьба распорядится. Вот только хоть и страшно, но узнать все же хочется. Даже если не порадует меня результат, буду хотя бы морально готова к худшему, а так, изведусь только от мысли, что могла узнать, но струсила.

Еще шаг. Влажный песок упруго пружинит под ногами. Постояла немного, успокаивая сбившееся от волнения дыхание. Вот же она вода – рядом, еще немного и… Сжала кулаки, зажмурилась и сделала решающий шаг. Стоп коснулась вода. Не пойму, тепло ли, холодно ли? От страха, кажется, чувствительность притупилась.

Вздыхаю поглубже и вновь делаю шаг. Щиколоток коснулась ласковая теплая волна.

– Фу-у-ух… – с облегчением выдохнула я, испытав небывалое облегчение.

Улыбаясь, делаю еще шаг, и еще…

– Господи, какое же блаженство! – шепчу, а душа поет – у меня все получится!

Открыла глаза. Быстро входить в неизвестном месте не рискнула, мало ли что там на дне? Вода прозрачная, но кто знает, что в песке скрыто? Да, хочется верить, что в этом заповедном месте нет всяких бутылок и стекляшек, но природные препятствия типа топляка, камней или водорослей никто не отменял.

Дно оказалось чистым, глубина плавно прибывала. Мягкие прикосновения волн ласкают бедра, щекоча кожу. Еще вчера эти ощущения вызвали бы приступ очередного возбуждения, а сейчас – нет, просто приятно.

Накупавшись вдоволь, выбралась на берег, расстелила на прогретом солнышком песочке покрывало. Лежу, сквозь веки наблюдая за проплывающими мимо редкими облаками. Хорошо. Спокойно. А мысли начинают возвращаться к моим снам. Вот только былого страха они теперь не вызывают, скорее какой-то академический интерес.

Началось это в конце прошлой осени. Сначала припомнился нелепый спор с соседками по комнате в общежитии о шарлатанстве так называемых ведьм, дающих объявления в газетах и Интернете, последовавший за этим приворот, призванный доказать – истинные ведьмы существуют. В ту же ночь последовал первый визит «ночного гостя».

Вспомнилось мое первоначальное смущение, довольно быстро сменившееся неведомыми ранее ощущениями. И да, тогда мне это понравилось, хоть и хотелось чего-то большего, но я впервые испытала оргазм, получив разрядку. В то утро я порхала, будто окрыленная. Впервые осознала, что, несмотря на лишние килограммы, могу быть желанной. Ну и факт того, что способна ощутить «такое», радовал, ведь прежде считала себя неполноценной: у сверстниц уже были парни, секс или как минимум поцелуи, а у меня – ничего, даже физического желания. К вечеру я ждала момента, когда же засну, надеясь, что незнакомец вновь придет. Пусть контакта с ним и не было, но под его руководством хотя бы удалось побороть смущение.

Он пришел. И в ту ночь, и в последующие. Сны постепенно начали становиться все длиннее и насыщеннее в эмоциональном плане. Вместо того чтобы отдохнуть, я просыпалась измотанная, утомленная, но в первые недели меня это не слишком напрягало. Днем я смаковала воспоминания из своих ночных «похождений», и постепенно пришло «желание». Грудь ощутимо увеличивалась, норовя вырваться из сковывающего ее свободу тонкого лифчика, соски обретали повышенную чувствительность и топорщились, привлекая внимание и смешки окружающих, в животе разгорался жар, половые губки набухали, и сочились, вынуждая даже в обычные дни использовать прокладки во избежание появления влажных пятен на юбках и брюках.

Сначала эти ощущения привносили некую пикантность в мою серую размеренную жизнь. Возбуждение дурманило, опьяняло, я нет-нет да ловила на себе заинтересованные взгляды парней, на животном уровне ощущавших, что самочка созрела. И главное – под прессом всех этих впечатлений мой вес довольно бодро начал снижаться! Вначале я даже испугалась, ведь кожа обвисла, как у шарпея, грудь опустилась, ан нет, все быстро подтянулось, став упругим. Все чаще удавалось услышать завистливые шепотки среди девчонок, а кто-то и впрямую восхищался происходящими с моим телом метаморфозами.

Со временем оказалось, что у меня хорошее строение: длинные красивые ноги, тонкая талия, красивые и на редкость гармонично сложенные плечи и шея, высокая полная грудь. Еще и лицо, бывшее некогда обычным, изменилось: контур овала стал четче, носик и скулы слегка заострились, глаза и слегка пухловатые губы теперь казались гораздо крупнее. Это было настоящим чудом, ведь чего я только не перепробовала – и диеты, и зарядки. Максимум теряла пару килограммов, которые вскоре возвращались обратно, а зачастую еще и с довеском в виде лишних граммов.

В общем, одни плюсы, а мое ставшее хроническим возбуждение поначалу было вполне терпимо, дождавшись ночи тело получало разрядку и успокаивалось. Но изо дня в день мои дурные мысли возвращались к будоражащим либидо видениям, и к вечеру я начинала сгорать от потребности в ласках, но все еще не изжившее себя смущение не позволяло удовлетворять себя в реальной жизни. И во снах, как назло, я все больше ощущала возрастающую неудовлетворенность. Обычных ласк уже было мало, хотелось большего, а мой ночной визитер по-прежнему только смотрел и направлял, но не прикасался, и тут появились они – новые действующие лица. Увы, с их появлением стало лишь хуже. Поначалу не решалась даже смотреть в их сторону, но возбуждение и любопытство изгнали стеснительность. Будучи не в силах что-либо изменить, я смотрела, как они ласкают друг друга, и неистово терзала свое собственное тело. А на утро просыпалась, сгорая от так и оставшегося неудовлетворенным желания, неотступно преследовавшего меня до тех пор, пока не научилась уединяться и снимать напряжение.

Пока вспоминала, картинки прошлого проносились перед моим мысленным взором, воспроизводя события ночных видений. Вот только было не понять: удавалось ли мне реальной как-то повлиять на происходящее там, во снах? Да и реакцию мужчины сложно было оценить, до одного, ставшего переломным момента…

«Вж-ж-ж-ж-з-з-з-ж-ж…» – раздалось возле самого уха, заставив выскользнуть из размышлений. Отмахнувшись от назойливого насекомого, заметила, что солнце уже вот-вот уйдет за горизонт, да и прохладно стало. Быстро натянув сарафан, надела шлепки и, прихватив покрывало, под ворчливое урчание успевшего проголодаться желудка пошлепала к дому.

– Как отдохнула? – стоило мне переступить порог, поинтересовалась суетящаяся возле плиты Агрипина.

– Хорошо, – улыбнулась я.

– Думала о… – она оборвалась на полуслове, взглянув на меня.

– Да, – отвечаю.

– И что-то уже нащупала в своих воспоминаниях? – при этих словах старушка аж немного вперед подалась.

Я лишь головой помотала. Что тут скрывать? Ну – да, пока что мои изыскания не увенчались успехом, что и немудрено, ведь вспоминала-то весьма поверхностно, а придется это делать кропотливо, восстанавливая в памяти мельчайшие детали. Я просто обязана найти те ключики, которые позволят мне, реальной, взять верх над собой из снов. Но это потом, а сейчас…

– Дадите мне сегодня такого отвара? – попросила я и тут же пояснила: – Анализировать лучше на свежую голову.

– Значит, что-то уже приметила, – довольно покивала каким-то своим мыслям старуха.

Пришлось признаться в том, что, стоило обнаружить первую реакцию синеглазого, тут же отвлеклась.

– Ну и хорошо, – пошамкав по-стариковски губами, проскрипела Агрипина. – Я ж когда-то, как и ты, ответ на этот вопрос искала. И нашла.