Падение летающего города 1. Путь Самирана

– А что если я не хочу выбирать ничей род?

«Ты навсегда потеряешь пути обоих родов и наследованные озарения».

– Это плохо?

«Путь не бывает плохим или хорошим. Это свойства идущего по нему».

– Тэк-с… Если я не приму чей-либо род, я останусь без родового пути?

«Ты начнёшь Путь своей семьи, со своим именем и потомками, которые создадут род. Имя и новые наследованные озарения можешь получить в храме Двенадцати Тысяч Создателей».

Своя семья – это слишком долгоиграющие планы. Я даже в прошлой жизни на вопрос родителей, когда заведу детей, отвечал честно – никогда. И ведь я был прав. Что сейчас делала бы моя семья, потеряв своего кормильца в ином мире?

Ладно, мысли о прошлой жизни настраивали меня на грустный лад. Что там дальше?

– Самиран? – осведомился Хаки Энгатти.

Я вздрогнул.

Увлёкшись беседой с Голосом, я остервенело грёб и грёб грязную солому деревянной лопатой. Даже боевые кабаны, которые ранее толкали меня, сбились в испуганную толпу и прижались к стене, с ужасом ожидая, когда я до них доберусь.

Я огляделся: половина грязного настила была собрана в огромную кучу, а Хаки торопливо таскал из колёсной повозки свежее сено и укладывал на очищенный пол.

Свиньи, конечно, тут же побежали на свежую траву. Было ясно, что через десять минут свежий настил будет загажен.

Зато Карапу Карехи остался доволен:

– Именно так и надо работать. Свинки любят свежесть. Ладно, время ушло, уходите и вы. Во дворе есть ручей, умойтесь из него, скоро за вами прилетят стражи.

✦ ✦ ✦

В автобусе… то есть – в летающем экипаже я предпочёл глядеть в окно. В первую поездку я был подавлен произошедшим, но теперь, пообвыкшись, вглядывался в проплывающие за окном горы и здания.

Низины ущелий из гор и зданий погрузились в холодную синеву, а вершины горели ослепительным оранжевым светом заходящего солнца. Синяя линия тени быстро, заметно для глаз, надвигалась на оранжевые участки света. Видимо, от того, что Дивия летела в сторону ночной части планеты, ускоряя закат.

Интересно, какого размера летающая твердь? По идее, на этот вопрос должен ответить Голос. Он и ответил:

«Не могу помочь вспомнить это».

Я повернулся к Хаки:

– Друг, а ты не помнишь, какого размера летающая твердь?

Парень задумался:

– Я точно не знаю. Но слышал, что стены Первого Кольца до начала Ветроломов можно шагать два дня.

– Так много?

– Это всё из-за лестниц, – ответил Хаки.

– Каких лестниц?

– Ну, обычных, которые на стенах колец. Ты чего?

– Да так. А Ветроломы это что?

Хаки ответил с внезапной обидой:

– Ты тоже считаешь, что на Ветроломах живут одни неудачники и моральная грязь, да?

– Э-э-э, нет, я вообще никогда не думал о Ветроломах. Честное слово.

– Но это не так, – с обидой продолжил Хаки. – Там разные люди живут. И большинство – хорошие.

– Чего ты брешешь? – не выдержал небесный стражник, который сидел на лавке неподалёку, опёршись на копьё. – Добрая часть всех преступников, которых мы ловим и наказываем, – с Ветроломов. Да вы там все грязь. Тоже мне – «хорошие».

– Я не просил ловить меня и наказывать, – отозвался Хаки. – И вот он, Самиран, тоже не просил.

Не хотелось ссориться со стражником, но Хаки стал кем-то вроде друга, нужно его поддержать. Я кивнул:

– Вообще не просил. Ещё и избили меня.

Стражник усмехнулся и выпрямился:

– Тогда властью, данной мне Советом Правителей, могу назначить вам ещё день работы. Хотите?

Мы промолчали.

– Хотите продолжить спор? – настоял стражник. – В конце концов, вы что, правда думаете, что нам нравиться ловить всякую грязь? Но таково наше предназначение.

Я и Хаки молчали, опасаясь получить новый штраф. А стражник смотрел на нас, как бы размышляя, чем ещё можно наказать дерзких спорщиков?

Всё это время наш экипаж каждые пять минут резко уходил на посадку и приземлялся. Стражник, сидевший в начале экипажа, объявлял остановки: «Дворец Игры Света, выходим». Или: «Домовладения рода Хатт». Некоторые арестанты поднимались с мест и выходили, попрощавшись со всеми.

Я напрягся. А где жил Самиран?

«Голос? Ты меня слышишь?»

Но Внутренний Голос умолкал когда со мной говорили высшие по моральному праву, а стражник смотрел на меня пристально.

Наконец стражник отвёл от меня взгляд. И Внутренний Голос тут же ответил:

«Домовладение семьи Похара Те-Танги и Мадхури Саран расположено в Шестом Кольце, близ храма Движения Луны».

Чёрт, от перечисления этих слов мне не стало понятнее… Тем не менее, когда стражник объявил остановку «Храм Движения Луны», я сорвался с места.

– Всем счастливого пути, – сказал я и выпрыгнул из приземлившегося экипажа.

5. Горячая вода и материнский инстинкт

Меня не удивило, что стражники легко отпустили арестованных. Куда мы убежим с летающего города?

Хотя я жутко устал, убираясь за свиньями, мне не терпелось посмотреть, как я живу.

Синий вечер окончательно накрыл Дивию, даже вершины гор больше не ловили отблески заходящего солнца. Я стоял на широкой каменной дороге, рядом со столбиком с иероглифами, поясняющими, что это «Шестое Кольцо».

Храм «Движения Луны» находился через дорогу. От остальных зданий он отличался только иероглифами и густыми, какими-то неопрятными кустами, высаженными вокруг него.

Вообще для меня все дома Дивии казались храмами. Все дома высокие, украшенные статуями или узорами из символов. Среди этого визуального изобилия не сразу разобрал иероглифы с названиями домов.

Потом обнаружил между домами невероятно крутые лестницы с мелкими ступеньками. Одна из лестниц, метров в сто длиной, заканчивалась фасадом строения, на котором виднелись несколько выпуклых иероглифов: соединённые друг с другом, складывались в надпись «Жилище Похара Те-Танги и Мадхури Саран».

Поднимаясь по лестнице, я отметил, что ступеньки выглядели заброшенными: поросли ползучей травой, словно по ним редко ходили. Интересно, не об этих ли лестницах говорил Хаки?

– Наконец-то ты дома, – обняла меня Мадхури на пороге дома. – От тебя пахнет навозом. Иди, разбойник, умывайся, а я накрою стол.

Уверенно расправив плечи, я сделал вид, что знал, куда идти, хотя моментально заблудился.

Внутреннее убранство квартиры моей семьи поражало изобилием. Но не сказать, что в доме было много лишних вещей, ведь я не знал предназначения большей их части. Да и не сами вещи создавали это изобилие, а украшения стен и арок.

Отовсюду что-то торчало и выпирало. Плавные узоры, перетекая по округлым стенам один в другой, перетекали на потолок, чтобы свеситься оттуда пышной композиций из листьев и цветов. Причём каменные цветы перемешивались с живыми.

Я не видел других жилых домов Дивии, но догадывался, что обилие зелени в интерьере этого жилища связано с садоводческой профессией отца Самирана.

Одного я так и не заметил – шкафов с книгами или чего-либо похожего на них. Ни свитков папируса, ни восковых табличек, ни берестяных грамот.

Проплутав по дому несколько минут, я наконец услышал журчание и пошёл на звук. Он привёл в комнату, стены которой покрыты живой травой и цветами. В центре располагался небольшой бассейн овальной формы, а с потолка падали тонкие струи воды.

В одном углу стена резко и плавно изгибалась, создавая укромное пространство. Оттуда сильно пахло чем-то похожим на ладан. Заглянув за угол, обнаружил в полу круглую дырку, обрамлённую гирляндой пахучих цветов. Вот и туалет. Сделав нужные дела, вернулся к бассейну.

Во всём доме не было дверей, помещения разделяли открытые арки, поэтому я не знал, как уединиться в ванне.

Решив, что у дивианцев, как в некоторых культурах моего мира, принято не стесняться нагого тела, я скинул тунику и полез в бассейн. И тут же выскочил обратно – вода была нестерпимо холодная.

– Прости, забыла подогреть воду, – послышался голос Мадхури.

Мама Самирана вошла в ванну, держа на вытянутых руках чистую тунику и новые прозрачные сандалии для меня.

Секси-мама Самирана одета в длинную тунику, и была чертовски хороша. А я – не её сынок, чтобы не замечать этого.

Склонившись над бассейном, она потрогала воду:

– Прохладно. Мне в самый раз.

– Д-да-да, – меня била дрожь. – Мне нравится погорячее…

С кончика пальцев Мадхури сорвался шарик огня. Ударив в поверхность воды, растёкся по ней огненной плёнкой. Комнату заполнил пар, а от живых цветов поднялась волна аромата.

Мадхури и вышла из комнаты через арку, которая тут же затянулась большими листьями и ветками.

Всё-таки, двери тут были.

– Жду тебя в гостинной, – сказала Мадхури с той стороны изгороди.

✦ ✦ ✦

Я пробыл в ванной комнате так долго, что остыла вода, разогретая горячей магией мамы Самирана. Я вылез из бассейна, оделся в свежее нижнее бельё и тунику. С трусами вышла небольшая заминка: они не держались на резинке и не затягивались верёвкой. Как я понял, их нужно как-то хитро подворачивать и завязывать на бёдрах специальными хлястиками. Получилось не с первого раза, да и то плохо. Трусы грозились свалиться с меня в любой момент.

Здесь не было зеркала, я до сих пор не знал, как выгляжу. Отражение в тёмной воде бассейна показало только общие черты – узкое лицо и копну курчавых волос.

Потом я долго-долго стоял напротив цветочной изгороди, заменявшей дверь. Я боялся выйти.

Как я буду жить жизнью человека, о котором почти ничего не знал? При этом должен жить эту фальшивую жизнь в летающем городе, о котором знал ещё меньше. В городе, где нагревали воду магией, а менты летали с помощью крыльев похожих на ангельские.

– Самиран? С тобой всё в порядке? – послышался ласковый голос мамы Самирана. – Время ужина давно прошло, приближается время сна.

Выдохнув, я решительно двинулся на изгородь. Листья и ветки с шелестом расступились передо мной и…

Странно, вроде бы в комнатах было светлее? Теперь же всё пропадало в сумраке. Завитки каменных узоров и живые растения выпирали из темноты, словно некие монстры.

Я сделал шаг и кашлянул:

– Мам?

Из темноты дунул ароматный ветерок – на мою шею легла твёрдая женская рука, острые ногти впились в кожу, а перед моим лицом завис кинжал из чёрного стекла.

– Кто ты, демон? – прошипела мама Самирана, прижавшись ко мне крепкой полной грудью. – Где мой сын?

Если бы не стальные коготки на моём горле, я бы с облегчением вздохнул – одной проблемой меньше, притворяться больше не надо.

Но озлобленная мама Самирана так сжимала пальцы на горле, что я только просипел:

– Вы меня сейчас убьёте…

– Если мой сын мёртв, то мне не жалко его оболочку. Ну, говори, кто ты?

От недостатка воздуха уже помутилось в голове. Я даже сам удивился, услышав свой голос:

– Госпожа… я не враг. Я ни в чём не виновен.

Чёрное лезвие приблизилось к моей щеке и укололо. Потом прекрасная Мадхури Саран выронила лезвие, отпустила меня и, закрыв лицо руками, зарыдала:

– Значит, это правда? Ты не Самиран? Я чувствовала, что здесь что-то не то… Потом это грязное колдовство! Откуда? Мой сын никогда о нём не помышлял! Это всё проявление сущности демона!

Ситуация поменялась со скоростью сцен в видеоклипе. Теперь я держал руку на плече Мадхури и уговаривал:

– Госпожа, я готов всё рассказать. Но боюсь, что мой рассказ навряд ли объяснит что-либо.

– Мой сыночек, – зарыдала она, заламывая руки. – Что они с тобой сделали? Кто натравил на тебя демона? Вы ответите мне за это!

Я схватил её за запястье и дёрнул изо всех сил:

– Хватит реветь! И я не вам не демон.

Моя резкость произвела эффект. Мама Самирана перестала плакать. Вместе со слезами, в её глазах блеснул гнев:

– Какое право имеешь так говорить со мной, демон?

– По праву того несчастного, который невольно оказался на месте вашего сына.

Мадхури всхлипнула последний раз, утёрла лицо рукавом туники. Резко выпрямившись пошла вперёд, коротко бросив:

– За мной.

Мы пришли в светлую просторную комнату. На полу в центре расстелено несколько толстых ковров. Запах чего-то жареного намекнул мне, что здесь принимали пищу.

Мадхури Саран сначала опустилась на колени, потом села на сложенные ноги. Вполне себе по обычаям стран Востока. Я повторил за ней. Чужое тело привычно сложилось, сидеть было даже удобно.

Женщина глубоко и с дрожью вздохнула, потом кивнула мне:

– Рассказывай, кто ты такой, если не демон.

Я вздохнул так же глубоко и с такой же дрожью ответил:

– Началось с того, что я прибыл в Самарканд. Зовут меня Денис Лавров, я из…

– Подожди, – перебила она и перебралась поближе ко мне.

Раздвинув складки халата, достала из него шкатулку, а из неё вынула что-то похожее на чёрный шарик. Рассмотреть не успел – тот быстро исчез, словно растворился в воздухе.

Подняв руки, Мадхури Саран очертила вокруг моего лица овал света, чем-то похожий на те обручи, которые вились вокруг тела бандита в Прямом Пути.

Я отпрянул:

– Что это?

– Сиди неподвижно, чтобы лицо всегда оставалась в кольце.

– Зачем?

– Это кристалл заметного озарения «Правдивая Беседа», – пояснила Мадхури. – Оно поможет мне понять, говоришь ты правду или врёшь. А тебе поможет не врать.

Я врать не собирался. Собирался рассказать всё как есть. Что я из другого мира или другого времени, когда летающий город Дивия был обнаружен под километровым слоем грунта.

✦ ✦ ✦

Короткое возвращение в себя или что я узнал о судьбе Дивии в 21-ом веке

Я в одиночестве плутал по Самарканду, пока не отыскал на нужной улице джип, который ради конспирации оставили далеко от гостиницы.

За три часа, по Яндекс. Навигатору, доехал до места раскопок. Узбекские менты пару раз тормозили меня, но, видимо, предупреждённые, не стали задерживать.

– Хорошо, что вы так быстро, Денис, – шепнул мне консул, когда я вышел из машины.

– Давай на «ты», – предложил я.

Неподалёку от нас стояло два БМП узбекской армии и нескольких солдат, вооружённых не калашами, а подержанными натовскими M4.

Консул и я надели санитарные маски и направились к полукруглому ангару, огороженному забором и военной техникой.

– В американском посольстве уже заинтересовались находкой, – сказал консул. – Делегация археологов и цэрэушников прибыла из Азербайджана и Турции. Даже раньше тебя.

– Что известно о находке? – спросил я. – Это и вправду целый город?

– Я сам не видел, но слышал от узбеков, что найдено нечто большее, чем просто город. Словосочетание «древний город» вводит в заблуждение. Правильнее сказать – «мегаполис неизвестной высокоразвитой цивилизации».

– А есть оценки по историческому периоду?

– Опять же, по словам узбеков, город не попадает ни в один из известных нам исторических периодов.

– Это как?

– Узбекские исследователи предположили, что городу более ста тысяч лет.

Я не удержался от иронии:

– А что говорят британские учёные?

– Денис, я понимаю, что тебе странно это слышать. Но у меня нет причин сомневаться в нашем узбекском партнёре. Конечно, он может ошибаться в точной датировке. Поэтому и сказал, что большеста тысяч лет.

– Но даже если городу будет пятьдесят тысяч лет – это переворачивает всю нашу историю.

– Древность – не самая главная странность. Узбеки нашли в руинах города какие-то механизмы… Нет, неправильное слово. В нескольких доступных местах города обнаружены некие структуры, похожие на неизвестную нам технологию.

– Технологию чего?

– Это мы и должны выяснить. Но замеры показали следы сильного радиационного воздействия. Именно по этой радиации и установили предположительную датировку.

– А источник радиации?

Консул почесал затылок:

– Якобы небольшой ядерный взрыв. Чуть меньше Хиросимы.

– Сто тысяч лет назад?

– Ага.

Консул достал из пиджака телефон и показал мне фотографии. Судя по засветам и нечёткости – это снимки экрана ноутбука, на котором кто-то смотрел фотографии города.

– Качество не очень, – согласился консул. – Но наш человек и без того рисковал.

Растянув мутные фотки, я увидел сложные переплетения каких-то квадратных линий. Местами они прерывались полусферами, с неизвестными символами, похожими на корейский алфавит.

– Что за язык? Есть предположения?

Консул забрал телефон и покачал головой:

– Пока ничего похожего на эти иероглифы мы не нашли.

Мы дошли до забора, огораживающего ангар. Возле шлагбаума узбекский военный проверил мои документы. А консул подсунул ему приказ, подписанный министром иностранных дел Республики Узбекистан.

Военный сосредоточенно читал бумагу, явно затягивая время. Консул понимающе сунул руку в карман пиджака, вынул пачку долларов и положил под какую-то замызганную тетрадь на столике поодаль.

Узбек тут же перевернул документ на следующую страницу. Потом на последнюю, где, уже не глядя, поставил печать и расписался.

Я и консул пошли дальше.

– Сколько у нас времени? – спросил я.

– Меньше часа. Я просил моих людей задержать американцев подольше, хлеб-соль-халва, и прочее восточное гостеприимство.

Мы подошли к следующей двери, открыли её и перешли в другой ангар. Там было пусто, только в центре стояла кабина шахтёрского лифта, освещённая множеством прожекторов на треножниках. Возле лифта сидел ещё один узбекский военный.

Тот встретил нас не так дружелюбно. Он будто давал понять, что прекрасно знает, что я никакой не «археолог».

– Лавров Денис Васильевич? – прочитал он в моём паспорте.

– Да, это я.

– Археолог?

– Ага.

– А я слышал, что вы всего лишь учитель истории, который приехал в Самарканд на конференцию Россотрудничества?

Говорил этот военный на чистейшем русском языке, который не часто услышишь даже в Питере.

Военный вернул документ и шепнул:

– Проходите. И… знайте – американские коллеги уже в пути.

– Спасибо, – прошептал в ответ консул. – Вы же будете проверять их документы намного дольше наших?

– Нет, – сквозь зубы ответил военный. – Но вот мой друг в соседнем ангаре работает очень медленно. Все жалуются. Боюсь, наши американские гости будут крайне недовольны его работой. Надо компенсировать.

– Ещё раз спасибо, – сказал консул и втолкнул меня в дверь лифта.

– Дальше ты сам, – сказал мне консул. – А я должен забросить денег медленному другу.

– Но я не археолог!

– Ты будешь первым русским, кто увидит этот долбанный древний город, – сказал консул. – Помнишь бросок на Приштину?

Никакого «броска на Приштину» я не помнил.

– В девяносто девятом году, во время нападения НАТО на Югославию, наши десантники заняли аэропорт, замедлив переброску войск оккупантов.

– Что-то такое слышал, – ответил я.

– Сейчас наши десантники – это ты, Денис Лавров.

– Но разве нет других специалистов? Или снова десантуру задействовать…

– Мы вызвали всех, кого только можно. Академия Наук полным составом прилетела в Ташкент. Но узбеки сопротивляются. Отказываются допускать международных исследователей.

– На каком основании?

– Да как обычно: карантин, ПЦР-тест и прочая фигня. А на деле – торгуют доступом к древнему городу. Я уже истратил на взятки годовой бюджет посольства.

– Ещё бы! Такая находка.

– Скоро и мы, и американцы, и все остальные прогнём узбеков. Но пока что всё на тебе. Лезь в каждую дырку. Исследуй каждый камень. Теперь ты официальный глава русской археологической миссии.

– Но я преподаю историю в транспортном колледже! – воскликнул я. – Я некомпетентен. Я и на конференцию учителей попал случайно. Я очень плохой учитель… О броске на Приштину не помню даже.

– Помощь уже близко. Но ещё сутки тебе придётся отдуваться за Родину в одиночку.

Отдуваться слишком долго не пришлось. Через двадцать минут я провалился в бездну и очнулся в теле Самирана.

На неопределённое время у меня появилась новая родина – летающий город Дивия.

6. Разрешение на обман и запрет на правду

Мадхури слушала мой рассказ, не перебивая. Даже когда явно не понимала значения слов «узбек», «ПЦР-тест» или «цэрэушник». Глядела женщина не на меня, а на овал света вокруг моего лица. В её больших чёрных глазах он отражался двумя яркими точками.

– Ну, а потом был суд и работа в свинарнике, – закончил я свой рассказ. – Дальше вы всё знаете. Такие вот дела. Я и сам ещё не уверен, не сошёл ли я с ума.

Мадхури резко провела рукой возле моего лица, развеивая овал «Правдивой Беседы».

Комната, в которой мы сидели на ковре, ярко освещена. Свет шёл из настенных ламп, похожих на электрические. В арках остальных комнат царила тьма. Поэтому я немного испугался, когда из одной тёмной арки вышел некто, закутанный в чёрные тряпки, с прорезью для глаз.

Судя по сгорбленной спине и мелкой походке – пожилая женщина.

Она внесла квадратный поднос с кувшинами и какими-то металлическими коробочками. От всего этого пахло едой и пряностями. Постоянно кланяясь, старушка расставила коробки и кувшины между нами.

– Мой муж вернулся? – спросила Мадхури.

– Да, госпожа, – глухо ответила служанка из-под паранджи. – Старший хозяин быть в комнате воды. Мыть-мыть лицо.

Служанка вышла, а я быстро спросил:

– У вас есть предположение, что со мной произошло?

– Демон охватил…

– Если допустить, что я не демон?

Мадхури сменила позу: теперь она не сидела, а соблазнительно полулежала на подушке.

– Ты – демон, – твёрдо сказала она. – И мой сын не творил грязное колдовство.

– Откуда уверенность?

– Самиран… он… – Мадхури вздохнула. – Он хороший мальчик, но пока что не знает, как идти по Всеобщему Пути. И не хочет… Он просто не мог выкрасть грани мёртвых людей. У него… у него нет таланта к этому.

– Значит, что-то произошло в храме без его участия, а он стал лишь невольной жертвой? – догадался я. – Ну, и я заодно?

– Вот именно. – Глаза Мадхури блеснули гневом. – Я выведу этих негодяев на свет и столкну навстречу грязи.

– Да, я тоже. Грязесосы полные! Но что мне делать сейчас? Мы расскажем отцу?

– Нет, – Мадхури властно взмахнула рукой. – Ты должен вести себя как мой сын. Никто не должен ничего знать.

– У меня не получилось обмануть вас, – сказал я. – Смогу ли обмануть отца Самирана?

– О, его обмануть несложно. Я это делаю всю жизнь.

Не придав значения этой фразе, я спросил:

– Но что именно вы хотите от меня?

Мадхури отвела от меня взор:

– Самиран – мой сын. И мы должны его вернуть.

– Вернуть откуда?

– Если ты, демон, занял тело Самирана, то он занял твоё.

– Вы уверены в этом?

– Нет. Я никогда не слышала о переселении душ. Обычно…

Вся уверенность вдруг слетела с Мадхури, она всхлипнула, сдерживая рыдание.

– Что «обычно»?

– Обычно люди, охваченные демонами, безумны.

– Я же говорю, что я Денис Лавров. Я такой же человек, как вы и ваш сын. Ну, был.

Мадхури всхлипнула последний раз. Её голос и выражение лица приобрели прежнюю властность:

– Лучше я буду верить в то, что ты демон, чем в то, что ты убил моего сына.

– Да, да, да, – закивал я. – Если так, то гораздо лучше.

В комнатах послышались шаги и голос Похара Те-Танги. Мадхури быстро сказала:

– Пока что живи, как жил мой сын. Отработай наказание. Начни учёбу в Доме Опыта. Встань на Путь Двенадцати Тысяч Граней.

– Вы же понимаете, что я не знаю, что всё это такое?

– Я тебе помогу. Расскажу всё то, что должен знать мальчик твоего возраста.

– Я буду притворяться вашим сыном, но что будете делать вы?

– Начну искать знание того, возможно ли поменять местами души людей разных миров.

Я прислушался к голосу отца. Похар Те-Танга ругал служанку за темноту в комнатах. «Ты, низкая, привыкла жить во тьме! Но в моём доме всегда должен быть свет!»

Шаркающие шаги Похара Те-Танги приближались.

– Есть подсказки, как вести себя, чтобы быть похожим на вашего сына? – быстро спросил я у Мадхури.

– Сначала перестань смотреть на мою грудь, – ответила Мадхури. – Затем… мой сын был не очень, как бы это сказать… не очень смелым. Он был острожным.

– Ясненько. Ещё?

– Он был э-э-э…

– Мне нарисовать для вас «Правдивую Беседу», чтобы вы не врали?

– Он плохо говорил с людьми. Ты говоришь слишком хорошо, хотя неправильно, как человек выучивший наш язык.

– Так и есть. Я каким-то чудом могу понимать вас и говорить, хотя для меня ничего не изменилось в моей речи.

– Постарайся говорить поменьше. Твоя неправильная речь слишком заметна. Или учись говорить правильно.

– Знать бы ещё как это.

– Не произноси незнакомых слов. «Цэ-рушник», «яно-декс» и прочее. И всегда будь вежлив со старшими или более высокими в Моральном Праве.

– Спасибо. Что ещё мне надо знать о характере Самирана?

– Самиран был…

– Неудачником?

– Нет же! Его все считали…

– Дураком?

– Как ты смеешь оскорблять его? Он был мальчиком, а ты ведёшь себя как мужчина. Хотя и легкомысленный.

– Самиран недавно перестал быть ребёнком, – сказал я. – В этом возрасте люди меняются. Пусть окружающие привыкают к новому Самирану.

В комнату ввалился Похар Те-Танга:

– Опять шепчетесь? Всё время секреты от меня.

– Добрый вечер отец, – уважительно сказал я, подымаясь к нему навстречу. – Мы обсуждали мои извинения.

Похар Те-Танга грузно бухнулся на колени, сверкая красными трусами из-под туники.

– Какие ещё извинения?

Я тоже сел на колени:

– Мой поступок бросил тень на нашу семью. Прошу прощения за свои действия. Больше такого не повторится.

Похар Те-Танга схватил с подноса какую-то коробочку, но с удивлением замер:

– Ого. Правду говорят, что Прямой Путь исправляет людей.

Мадхури откинулась на подушку:

– Самирана не узнать. Совсем другой человек.

✦ ✦ ✦

Отец взял кувшин, открутил крышку и вывалил в коробочку что-то вроде салата. Потом скомандовал:

– Время сна, а мы ещё не ужинали.

Началось то, чего я до сих пор опасался: церемония принятия пищи в неизвестной культуре.

Мама Самирана помолилась, закрыв глаза и положив руки на пол ладонями вверх. Я повторил это за ней, беззвучно шевеля губами.

А вот управиться с посудой оказалось сложнее. Почти вся еда подавалась в сосудах или коробочках с крышками. Открыто стояли только хлеб и вода.

Я уверенно схватился за кувшин, стараясь повторить движения отца.

– Да… он стал иным, – сказал Похар Те-Танга, глядя на мои попытки открутить крышку у сосуда.

– После работы в свинарнике руки болят, – сказал я.

– Позволь мне, – сказала Мадхури.

Она взяла загадочный сосуд, легко открыла крышку и наложила салат в пустую металлическую коробочку.

– Спасибо, – сказал я.

Но к салату не притронулся. Дело в том, что на подносе не было ничего похожего на столовые приборы. Ни ножей, ни ложек, ни вилок или палочек. Но я подозревал, что дивианцы не из тех культур, которые ели руками.

Я ждал, что сделает Мадхури.

Но мама Самирана тоже не ела. Положив подбородок на сплетённые пальцы рук, она смотрела на меня с материнской любовью. А я старался не думать, какая же она прекрасная.

– Никогда не мог подумать, что мой сын займётся грязным колдовством, – сказал отец. – Спутался с кривыми людьми, они вывели тебя на кривой путь.

Мне не в первой общаться с родителями по поводу моего поведения. Лет в тринадцать я затусил с пацанами, ради прикола воровавшими еду в супермаркете. И у меня был точно такой же разговор с мамой и папой во время ужина на тесной кухне нашей квартиры в Ёбурге. Сразу после разговора с полицией.

Поэтому я знал, что отвечать:

– Обещаю, что я больше никогда так не поступлю!

Похар Те-Танга вздохнул:

– Ты раньше обещал многое, но не выполнил.

– На этот раз – точно.

– Тогда где ты научился грязному колдовству? – повысил он голос.

– Честно-пречестно, я не помню. После колдовства мне немного отшибло память. Тут помню, а тут…

– Так не бывает, – покачал головой Похар Те-Танга.

– А откуда вы, отец, знаете, как бывает после грязного колдовства? – хитро спросил я.

Но отец не поддалась на уловку:

– Я простой садовод, но я знаю больше, чем со мной произошло в жизни.

– Да, отец, простите, – я уважительно склонил голову.

– Ха! – крошки еды вывалились из его рта от этого смешка. – Не, ну он точно мне нравится больше, чем до наказания.

Служанка внесла на подносе столовые приборы, разложенные по кожаным чехлам, словно именное оружие. Я понял, что каждый набор принадлежал члену семьи, но как понять, который из них мой?

Мадхури догадалась о моём затруднении и подтолкнула мне один из чехольчиков.

Не разглядывая узоры на ручках ножей и двузубых вилок, я накинулся на еду. Похар Те-Танга ел шумно и неопрятно, так что я мог не корчить из себя аристократа и тоже жрал и чавкал. В конце концов, я как бы его сын.

Вся еда состояла из каких-то салатов и листьев. Мяса не было. Но я был так голоден, что с радостью набил живот невкусными салатами.

После еды меня разморило, я едва отвечал на вопросы отца, который интересовался, понравилось ли мне у господина Карехи?

– У него много свиней, – сонно пробормотал я. – И добрая дочка.

– Это хорошо, что ты познакомился с Виви, – согласился отец. – Это я удачно договорился о твоей работе.

– Спасибо, отец. Я очень благодарен за поддержку.

– Не, ну ты погляди, как заговорил? Чуть что – сразу благодарит. А ведь ещё вчера орал и требовал оставить тебя в покое.

– Я был глуп, отец.

– Ну, и как тебе Виви, умник?

– Пышная, – осторожно ответил я.

– Хотел бы продолжить знакомство? Я знаком с советником рода Карехи, можем вместе…

Мадхури возмутилась:

– Не сбивай ребёнка с Пути. Род Саран никогда не примет сближения с Карехи.

– Почему? – насупился отец. – Те-Танга, например, не видят ничего плохого в сближении с трудолюбивыми и богатыми людьми.

– Карехи – грязные свинопасы и убийцы, – пылко сказала мама.

– Ага, а Саран прямо все окутаны светом. Но вы не такие светлые, как сами себе кажетесь.

– Наши предки дважды занимали места в Совете Правителей!

– Ну и что? А Те-Танга – трижды.

Во время спора они поглядывали на меня, проверяя, чью сторону я принимаю. Особенно странно было замечать это в Мадхури, ведь она знала, что я не её сын.

Мадхури спохватилась:

– Кого бы Самиран не выбрал – это будет его выбор и его Путь.

– Ага, – недовольно согласился Похар. – Но ты толкаешь его на Путь сословия целителей.

– А ты толкаешь на путь сословия садоводов.

– Те-Танга – не только садоводы! – взвился отец. – Мы поддерживаем жизнь всех в этом городе. Без нас вы бы ходили по колено в грязи, без нас вы бы…

– Отец, мать, – я поднялся на ноги и поклонился каждому. – У меня был трудный день, а впереди ещё более трудная жизнь. Уже давно идёт время сна, я очень устал.

– Ишь ты, – усмехнулся отец. – Опять кланяется. Надо было его раньше отправить в Прямой Путь.

Мадхури вызывала замотанную в тряпки служанку и приказала проводить меня в мою комнату.

– Разве он сам не знает куда идти? – засмеялся отец.

Чтобы отвлечь его от подозрения, Мадхури быстро сказала:

– Благодаря твоим трудам, у нас большой дом.

– Вот, – самодовольно закивал Похар Те-Танга. – Вот именно. А ты не ценишь.

– Я ценю, дорогой мой.

✦ ✦ ✦

Служанка вывела меня из комнаты, но до меня донеслись отголоски спора родителей о будущем сына, которым я не являлся.

– Мужчина? – засмеялся Похар Те-Танга. – Да твой сынок вечно плачет и сидит в своей комнате. Разглядывает срамные «Игры Света», занимаясь рукоблудием…

– Да, он мой сынок, – прервала Мадхури. – И не смей оскорблять его.