Собачья работа

Достав липовые паспорт и водительское удостоверение на имя Марины Пономаревой, Ли положила их в свою объемную косметичку, туда же упаковала тяжелый сверток, попахивающий ружейной смазкой. Забросив дорожную сумку в багажный отсек, лже-Пономарева вышла из салона и несколько раз обошла машину, привыкая к новому обличью.

– Нет, ну порося и порося, – с некоторой досадой констатировала Ли, рассматривая свое деформированное отражение в лобовое стекло. – Смотреть противно!

Взглянув на часы, Ли села в «Ниву» и погнала машину к северо-западной окраине города, в частном секторе которой обитали рыбаки и разнообразный уголовный сброд неопределенной ориентации. Для визитов, запланированных на сегодня, было немного рановато, и Ли решила обзавестись необходимым инвентарем.

До окраины ехать минут двадцать – пока Ли добирается, разрешите я посвящу вас, уважаемый читатель, в некоторые аспекты существования замечательного заведения, именуемого школой телохранителей «Абордаж», а также приоткрою завесу тайны над той стороной жизни славной девушки Алины, которая недоступна для родственников и близких знакомых.

«Абордаж» действительно существует и весьма популярен среди коммерсантов и разного рода деятелей с объемным кошельком, которые пользуются услугами лицензионных телохранителей, выпускаемых этим заведением. Располагается школа в живописном пригороде столицы нашей Родины, владеет собственным учебным центром за высоким забором, солидной материальной базой и инструкторами высочайшего профессионального уровня.

Эта школа, одна из немногих, готовит телохранителей-женщин. Несмотря на внешнюю привлекательность и светский лоск, выпускницы «Абордажа» – отменные бойцы, наделенные молниеносной реакцией и умением четко действовать в нештатных ситуациях. Ли – старший инструктор «Абордажа» с момента его возникновения, получает хорошие деньги за свой труд и между делом спит с хозяином заведения – неким Андреем Мартынюком. Не то чтобы она его любит – просто Ли нравятся сильные мужчины. Мартынюк – самый сильный из всех, с кем Ли довелось в этой жизни встречаться. Нет-нет, он не обладает бицепсами славного дядьки Арнольда и трапецией Саши Невского. Владелец «Абордажа» высок, сухощав и при первом знакомстве производит впечатление этакого лощеного интеллигента. Костюмы от Кардена сидят на нем как на профессиональной топ-модели. Мартынюк способен в считанные секунды убить голыми руками пятерых качков, стреляет на звук с завязанными глазами, но не это главное. Он силен духом. Этот тип может при кратковременном общении подавить волю любого опытного бойца, презирающего смерть, – люди из близкого окружения полагают, что Мартынюк обладает явно выраженными гипнотическими способностями.

Помимо официальной деятельности «Абордаж» промышляет кое-какими делишками, не вписывающимися в имидж заведения, призванного прилежно ковать защитников богатых сограждан и согражданок. Через хорошо законспирированную цепь посредников Мартынюк принимает заказы на ликвидацию дорогостоящих индивидов, которые стали неугодны своим конкурентам или партнерам по бизнесу, политике и так далее. В принципе «Абордаж» мог обойтись и без этого – фирма процветает и не нуждается в «сверхурочных» заработках. Просто Мартынюк, как витиевато выражается Ли, страдает «латентным комплексом шпиономании» – законопослушная жизнь его не устраивает. Он всецело отдается этой тайной стороне своего существования и не приемлет иного образа жизни.

– Приятно ощущать себя всемогущим, – как-то признался он Ли. – Смотришь по телику на эти холеные рожи и думаешь: грош вам цена, ребята! Вот сейчас вы кричите там о глобальных проблемах, судьбы страны решаете… И не подозреваете, что жизнь ваша в моих руках. Неделя работы для профессионала – и нет вас в анналах…

Заказы осуществляют люди, числящиеся в штате «Абордажа» инструкторами. Мартынюк тщательно обезопасил себя системой мер на случай провала исполнителей. Киллеры получают очень недурственные деньги за каждую акцию и уверены, что при возникновении осложнений шеф сделает все, чтобы вытащить их из передряги. Киллеры имеют семьи – Мартынюк подбирает исполнителей, повязанных родственными узами, одиночек держать на такой работе опасно: они неуправляемы. Киллеры знают, что в случае предательства им с огромным трудом удастся прожить хотя бы пару суток, а их семьи будут вырезаны под корень – прецедент имеет место, трехгодичной давности, но свеж в памяти, будто вчера случилось.

До недавнего времени, если акция осуществлялась где-то в регионе, исполнитель выезжал на место и в течение определенного периода изучал объект, его связи, планировал и проведение акции, и уход с места преступления. Мартынюк придумал простую систему: сначала работает аналитик, который все изучает и прогнозирует, а уже затем, когда все готово и осталось только нажать на спусковой крючок (дернуть за веревочку, надавить на гашетку, положить пальчик на кнопку пульта дистанционного управления), на место прибывает исполнитель. Исполнитель получает инструкции от аналитика, тренируется в сходных условиях (своеобразная генеральная репетиция), готовит средства реверсирования, быстренько проводит акцию и уматывает к чертовой матери. Аналитик, как правило, к этому моменту сидит дома и на всякий случай вполуха прислушивается к ежевечерним телесплетням – мало ли чего может случиться?!

В течение двух последних лет Ли выполняла функции аналитика и почти не «практиковала» – после продолжительного автономного «круиза» по Югославии и Чечне ее статус в структуре синдиката изменился. Мартынюк, поддаваясь сентиментальным порывам, старался ограждать Ли от превратностей «тайной борьбы», а иногда намекал, что собирается вывести ее из игры – то ли опасаясь неуправляемого характера своей первой помощницы, то ли имея в отношении ее самые серьезные намерения житейского плана. Кроме того, как организатор, Ли оказалась на порядок выше остальных исполнителей «Абордажа».

В случае с белогорским заказом поначалу все шло как обычно: Ли отправилась на место, принялась изучать обстановку, «подступы к объекту»… и через некоторое время уперлась в обстоятельства, осложнявшие осуществление акции. Во-первых, объектов было четыре – случай сам по себе уже беспрецедентный. Во-вторых, каждый из заказанных имел высокий социально-политический рейтинг и не менее высокий уровень защиты. В-третьих, все заказанные поддерживали между собой тесные отношения, и при ликвидации кого-либо из них можно было не сомневаться в том, что остальные предпримут самые активные меры оборонительного характера. Понятно, скажем, если бы заказали ликвиднуть четырех «быков» из разных группировок – приставь к каждому по снайперу и в удобный момент мочи всех подряд. Но увы: разряд заказанных был стократно выше «бычьего». Хорошенько вникнув в обстоятельства и всесторонне рассмотрев объекты, Ли пришла к выводу, что в данном случае имеет место крайне нештатная ситуация. Получалось, что одна банда, состоящая, как в последнее время водится, из чиновников правоохранительных органов, крупных коммерсантов и просто бандитов и занимающая второе место в табели о рангах, решила потеснить правящую банду, состав которой мало чем отличается от первоуказанной. Не нужно было обладать незаурядными аналитическими способностями, чтобы с ходу определить: если устранить из устойчивой системы преступного сообщества, державшего «шишку» в Белогорской области, этих четверых ферзей, вторая группировка мгновенно выходит на позиции лидера.

Разобравшись в ситуации, Ли решила доложить об этом Мартынюку. Тут, однако, в поле ее зрения попал Виктор Борисович Круглов – финансовый магнат и безусловный обаяшка, способный очаровать кого угодно, в силу обстоятельств друживший чуть ли не со всеми нужными людьми области и далее, руководствуясь принципом «худой мир лучше доброй ссоры». Казалось, черт бы с ним – пусть себе дружит, но… Ли выяснила, что все четверо фигурантов предстоящей акции имеют обыкновение оттягиваться в огромной загородной резиденции Круглова, хорошо охраняемой и располагающей всеми удобствами для такого рода мероприятий.

Решение созрело мгновенно: Ли позвонила Мартынюку и сообщила, что берется осуществить акцию при условии, что он заплатит ей сумму, предназначенную для четырех исполнителей в обычном режиме. Мартынюк противиться не стал, напомнив о сроках и об ответственности, что ложится на Ли как единственного исполнителя.

Дальнейшее развитие событий вам известно: вариант с Кругловым провалился, кроме того, у Ли возникли личные проблемы, которые требовали скорейшего разрешения…

Добравшись до северо-западной окраины Белогорска, Ли заехала по заросшей травой грунтовке в зону брошенных дач и минут пятнадцать потратила на изучение полуразвалившихся хибар, с которых в незапамятные времена ловкие товарищи сняли и утащили все, что могло пригодиться в хозяйстве. Удовлетворившись результатами осмотра, дама покинула безлюдное местечко и вскоре притормозила возле первого попавшегося киоска с многообещающей надписью «ЕСТЬ ВСЁ!!!», где приобрела четыре бутылки ледяного пива и задала несколько вопросов сонной продавщице. Сев в машину, лже-Пономарева проехала пару кварталов и остановилась возле обшарпанного кирпичного здания в два этажа, над входом в которое красовалась покосившаяся табличка с уродливыми поплывшими буквами, извещающими, что здесь располагается общежитие №1 куньк знает кого (последние два слова на вывеске были безнадежно испорчены какими-то безобразными пятнами).

В удручающе ободранном холле имелась некая пародия на конторку, где на продавленном диване спало нечто опухшее неопределенного пола и возраста – судя по всему, вахтер. Растолкав нечто, Ли покрутила в воздухе десяткой и без обиняков выдала:

– Нужен мужик. С большущей елдой. Желательно со «спутниками».

– Второй этаж, семнадцатая хата, – прохрипело нечто, сноровисто сграбастав червонец, и понятно стало, что это дама, – остатки туши под глазами имели место. – Тама двое, оба со «спутниками». Токо спят они – рано еще.

– Разбудим, – бросила Ли, поднимаясь по скрипучей лестнице.

Какое-либо подобие замка на ветхой двери семнадцатой комнаты отсутствовало: сразу под жирной цифрой, намалеванной масляной краской, красовалась огромная дыра, через которую тянуло тяжелым перегаром.

– Однако, – сморщив носик, пробормотала Ли, заходя в комнату.

На двух матрацах в углу, обнявшись, как братья, храпели два здоровенных индивида среднего возраста, одетые в одинаковые спортивные костюмы неожиданно хорошего качества. Бритые черепа свидетельствовали о нежелании индивидов заниматься прической, а с десяток пустых бутылок из-под водки и два грязных шампура, валявшихся в углу, демонстрировали, насколько телесно крепки данные особи.

Полюбовавшись антропометрией индивидов, Ли удовлетворенно буркнула: «Пойдет…» – и крепко пнула в задницу того, что оказался поближе.

Бритый здоровяк заворочался и сел, прикрыв голову руками. Попытка что-либо сказать успеха не имела: из разверстого рта исторгся протяжный предсмертный стон.

– На. – Ли ловко откупорила две бутылки пива о батарею и протянула их страждущему.

– Во-о-о! – отреагировал бритый, осушив в несколько мощных глотков обе бутылки, и уставился на даму. Дама терпеливо ждала. Спустя пару минут во взгляде бритого мелькнуло нечто похожее на искорку мысли.

– Че хочу? – хрипло поинтересовался он, с вожделением глядя на пакет в руках Ли.

– Там две бутылки осталось – ему, – пояснила Ли. – Мне нужен мужик с большой елдой. А желательно – два. А еще желательнее, со «спутниками».

– Можно, – не раздумывая согласился бритый, придирчиво окинув фигуру посетительницы с головы до ног. – Ничего, пухленькая. Таксу знаешь?

– Ну, приблизительно, – соврала Ли, пытаясь сообразить, сколько могут стоить услуги подобного рода. Сто, двести, триста?

– Полтинник за палку, – с достоинством сообщил бритый и уточнил: – За мою палку ты можешь обторчаться скоко влезет.

– Так вы этим зарабатываете? – удивилась Ли. – И что – мм… есть клиентура?

– А то! – гордо приосанился бритый, вставая и направляясь к Ли. – С таким добром грех вкалывать – спасибо маме с папой… Ты где хочешь?

– Тормози, – проскрипела Ли, жестом останавливая бритого. – Ну-ка покажи аппарат.

Бритый пожал плечами, приспустил штаны и без стеснения вывалил наружу выдающихся размеров детородный орган с непропорционально вздувшейся головкой.

– Сколько «спутников»? – деловито поинтересовалась Ли.

– Шесть, – в тон ответил бритый, пряча хозяйство обратно. – «Виноградная гроздь» называется. Ты это, разгоняйся пока – а то насухую сразу не войдет. А я щас поссу пойду, ну и…

– Не торопись, – поморщилась Ли. – Мне нужны услуги особого рода… Короче, надо опустить одного козла. В два смычка. Сколько возьмете?

– Во как? – удивился бритый, с интересом уставившись на собеседницу. – Ну ты залупила…

– Сколько? – настойчиво повторила Ли. – Если нет – я пойду других поищу.

– Так я че, я ж не отмазываюсь, – поспешно сказал бритый. – Опустить так опустить… Он кто?

– Он животное, – презрительно скривила губы Ли. – Охранник в службе безопасности одного кабака. Он изнасиловал девчонку со своими дружками, разворотили ей все там и выкинули на помойку… В общем, она после этого пыталась несколько раз покончить жизнь самоубийством. Сейчас лежит в смирительной рубашке, ничего не ест и в потолок смотрит…

– Точно, чмо – без базара, – согласился бритый, сплевывая на загаженный пол. – Такого токо пидарасить – больше с ним не фуй делать. Токо надо это… Ну, короче, доказы надо. Что ты не гонишь, а в натуре. А то мало ли кто че сболтнет – как бы потом непонятка не получилась…

– Будут тебе доказы, – уверенно кивнула Ли. – Я в вашем присутствии с ним поболтаю пару минут – и сразу станет все понятно. Устраивает?

– Ну можно – че там… Токо я как гоняю себе – там ведь потом может оборотка обломиться… Ну, как бы потом, в натуре, с предъявой не подкатили…

– После того как вы сделаете свою работу, эта тварь проживет не более часа, – увесисто пообещала Ли. – Это я тебе гарантирую… Сколько возьмете?

– Ну ты крутая, метла… – озабоченно пробормотал бритый, как-то по-новому глянув на собеседницу. – От блин… Ну, давай по двести штук на брата. Идет?

– В смысле, по двести рублей? – уточнила Ли.

– Ну а чего еще? – удивился бритый. – Ну так че?

– Пойдет, – Ли достала из кармана костюма розовую бумажку и протянула бритому. – Задаток. Триста – после работы. Давай буди своего друга, похмеляй – надо двигаться…

Спустя полчаса красная «Нива», имея на борту в качестве пассажиров двух бритых мужланов с волчьими взглядами, остановилась в тихом квартале Белогорска, у первого подъезда новой девятиэтажки улучшенной планировки. Достав фотографию из сумки, Ли проверила адрес на обратной стороне, бросила мужланам:

– Сидите тут – не высовывайтесь, – и направилась к подъезду.

– Слышь, сеструха, может, тебе помогнуть козла захомутать? – благородно предложил бритый № 1 – тот самый, с которым велись переговоры о предмете грядущего приложения усилий.

– Я сказала, что вам нужно делать, – бросила Ли через плечо. – Пока отдыхайте.

– Там киоск – за углом, – прорезался номер второй. – Ты пока ходишь, я по-быстрому за пузырем сбегаю. А?

– Не рановато ли бухать собрались? – Ли недовольно сдвинула брови. – Сначала дело – потом пузырь.

– Нам пузырь не для бухла нужен, – пояснил номер первый. – А для дела. Пусть бежит – тут два шага.

– Ладно, – согласилась Ли. – Только смотрите у меня…

Поднявшись на третий этаж, Ли вошла в тамбур и позвонила в квартиру № 9. Дверь открыла молодая дамочка заспанного вида, вопросительно округлила глаза.

– Супруга пригласите, – бодро попросила Ли. – Скажите – с работы, срочное дело.

– Заходите, – дамочка распахнула дверь. – Он еще спит.

– Я на пару секунд, – отказалась Ли. – Пусть выйдет – передам и побегу дальше.

– Ладно, – дамочка скрылась, оставив дверь приотворенной.

Ли зыркнула по сторонам, зацепила ногой коврик у соседней квартиры и подтащила поближе, затем достала из сумки бобину широкого упаковочного скотча.

– Что за дела в такое время? – явившийся здоровяк Жека был облачен в трико и тапочки, на лице – щетина и явное недружелюбие.

– Буквально два слова, – просительно протараторила Ли. – Дверь закройте, пожалуйста, информация сугубо конфиденциальная.

– Ну? – Жека захлопнул дверь и скрестил руки на груди.

– Держи, – Ли протянула Жеке скотч и достала из сумки девятимиллиметровую «беретту-93 Р» с глушителем.

Жека скотч взял – чисто автоматически, – но разинул рот и нехорошо дернул кадыком.

– Пойдешь со мной сам – не трону, – предложила Ли, наставляя ствол в живот хозяина квартиры. – Дернешься – продырявлю.

– Да ты… Ты кто такая? – нервно бормотнул Жека, мгновенно просыпаясь. – Че за фуйня? Да я тебя…

Ли поменяла угол прицеливания и нажала на спусковой крючок. Пукнуло, слабенько так, будто понарошку, пуля с чмоком вошла в мягкую кожу дверной обивки, Жека дернулся, почувствовав, как обожгло левую лодыжку, и опять открыл было рот, скорчившись в страдальческой гримасе.

– Заорешь – башку снесу, – пообещала Ли, с проворством циркового факира вставляя глушитель в разверстый рот подопытного. – Бегом засучил штанину и наложил четыре тура на рану. Ну!!!

Завороженно уставившись на взведенный курок, Жека осторожно сел, засучил штанину и на ощупь воспользовался скотчем, как было указано, – башкой крутить не посмел.

– Пошел вперед, – распорядилась Ли, забирая скотч и вынимая глушитель из Жекиного рта, и не удержалась – от всей души пнула здоровяка по бедру. – Шаг вправо, шаг влево – расстрел на месте. В магазине осталось четырнадцать патронов – так что будет дуршлаг… Пшел, живо!!!

Жека вскочил и проворно захромал к выходу, Ли двинулась следом, отбросив пропитанный кровью коврик за пределы тамбура.

– Вот ты, значит, какой – петушара, – удовлетворенно констатировал бритый номер один, приветствуя водворение подопытного в салон «Нивы». – Большой, сильный, красивый… И попа у тебя нетрудовая – жирновата чуток.

– Похудеет – за один сеанс, – мудро пообещал бритый номер два – и оба оглушительно заржали.

– Куда меня? – затравленно вякнул Жека, наблюдая, как один из бритых по команде Ли пеленает его запястья скотчем. – Куда? За что?

– В очко! – похабно подмигнул бритый, закончив работу. – За взлом лохматого сейфа, петушара! Все, сеструха, покатили.

Через полчаса езды по автостраде свернули на заросшую травой грунтовку и, попетляв меж заброшенных строений, остановились в глухом местечке, куда не доносился даже лай собак частного сектора.

– Вылезай, приехали, – скомандовала Ли, выходя из машины и направляя пистолет на Жеку. – Напоминаю: шаг вправо, шаг влево – сам знаешь. Живо!

– Мне в конце концов объяснят, что здесь происходит? – выдавил Жека, покинув салон, – за время непродолжительного путешествия он не проронил ни слова, собираясь с мыслями и пытаясь определиться с моделью поведения. – Кому я дорогу перешел?

Бритые, оживленно потиравшие руки, на секунду замялись и вопросительно уставились на Ли – настало время предъявлять те самые пресловутые «доказы».

– Та девчонка, которую ты изнасиловал в воскресенье, почему-то не умерла, – с расстановкой произнесла Ли, глядя в сторону. – Она сейчас в коме, но успела мне шепнуть, что это ты ее так отделал своей большущей елдой.

– Какая девчонка?! – вытаращился Жека, пытаясь изобразить благородное негодование. – Я в воскресенье работал – какие, на хер, девчонки?!

– Она сказала, что у тебя «спутники», – бесстрастно сообщила Ли, потыкав пальцем в сторону Жекиной ширинки. – Четыре штуки. Ты ей так задницу разворотил – кровотечение полночи останавливали… Или ей твои шарики приснились?

Жека покраснел и шмыгнул носом, как нашкодивший подросток.

– Шарики у многих есть, – уклончиво пробормотал он. – Мало ли чего она могла наговорить…

– Не отрицаешь, значит, – кивнула головой Ли. – Тогда и болтать нечего – состав преступления налицо. Затащил девчонку в кабинет, избил до полусмерти, изнасиловал в извращенной форме… В общем – исключительная мера социальной защиты. На колени, мразь!!! – выкрикнув последнюю фразу, Ли прицелилась Жеке в голову и угрожающе сузила глаза.

– Почему я?! – слезно завопил Жека, рухнув на колени. – Я никого никуда не затаскивал – это Кулькин приказал! Я уже потом, после него! Там еще двое были – а у них болты не меньше, точно тебе говорю! Стой, стой – ну почему я один? Там же…

– Вопросы есть? – обернулась Ли к бритым. – Или продолжить?

– От ты чмо-о-о, – номер один сплюнул на землю и осуждающе покрутил головой. – До жопы, бля, раскололся, петушара. До самой гузки.

– Базара нет, сеструха, – щас загрузим, – значительно произнес номер второй. – Тебе от него ниче больше не надо? А то потом он будет не в себе, так что…

– Покажи мне тех, кто еще принимал участие в изнасиловании, – Ли веером развернула перед Жекиным лицом фотографии. – Может, тебе это зачтется.

– Зачтется? – встрепенулся Жека. – А это… А вот – эти двое. Санек и Жора. Телефоны нужны?

– Обязательно, – Ли достала ручку и записала телефоны. – И еще. У Кулькина два адреса, – Ли достала из сумки фотографию Кулькина и прочитала написанные на обороте данные. – По которому он проживает?

– Щепихина, 17, – выдал Жека, с тоской глядя на бритых. – Недавно дом построил, ремонтируется. А второй – адрес матери. Вы что собираетесь…

– Забирайте, – не дослушала Ли, пряча фотографию в сумку. – Больше мне от него ничего не надо.

– Что значит «забирайте»?! – завопил Жека, пятясь от бритых. – Вы че это в самом деле…

Шлеп! Номер два залепил Жеке смачную плюху, от чего тот споткнулся и сел на землю. Номер первый тут же подскочил и два раза умело пнул жертву в живот – Жека скрючился и застонал. Номер первый неуловимым движением извлек откуда-то опасную бритву, щелчком разложил и одним взмахом располосовал Жекины трико. Номер второй прыгнул на жертву, оседлал, пригибая голову к земле и мертвыми тисками зажал между ног. Жека отчаянно захрипел и начал дергаться сильным телом, пытаясь вырваться.

– Не дергайся, петух, – кастрирую! – зловеще прошипел номер первый, пристраиваясь сзади и прижимая тупую сторону бритвы к свисавшим детородным органам Жеки. Почувствовав прикосновение холодного металла, здоровяк замер, было слышно только его отчаянное мычание.

– А ты, падла, когда девчушке заправлял, наверно, сука, так делал? – Номер первый раздвинул Жекины ягодицы, смачно плюнул и поелозил пальцем. – Так, падла, а?! – приспустив штаны, он наставил свой чудовищно вспухший агрегат, готовый к употреблению, поерзал тазом и натужным толчком вошел в Жеку до упора.

Ли, внимательно наблюдавшая за процессом, болезненно поморщилась и потащила из кармана пиджака «Салем». Закурив, она достала миниатюрную видеокамеру, включила и направила на сопрягающиеся тела. Задушенно хрипел Жека, белым пятном ритмично мелькала задница первого номера. Ли курила и представляла себе, как плохо было Алисе, когда над ней издевалась банда здоровых мужиков. Чувство сострадания к Жеке отсутствовало, несмотря на его жалкий вид, беспомощное состояние и крайнюю жестокость деяния, выбранного в качестве акта мести. Этот человек с такими же подонками, как он сам, безжалостно надругался над ее сестрой, ее половинкой – Ли живо вообразила, как Лиса плакала и просила ее не трогать, умоляла распаленных похотью самцов отпустить ее, говорила, что это ошибка, что она не имеет никакого отношения к тамошним проституткам…

– Ах как нам не нравится! – сквозь зубы процедила Ли, наблюдая за отвратительным действом. – Ах как нам жалко свою попку… Угу…

За последние годы Ли привыкла функционировать наподобие хорошо подготовленного к экстремальным ситуациям боевого робота: есть цель, продумай план, подготовь инвентарь, исполнителей и работай. Ни к объекту, ни к клиенту исполнитель не должен испытывать каких-либо чувств – в противном случае развивается психоэмоциональная зависимость. Сначала он тебе становится небезразличен, затем ты ему симпатизируешь, затем тебе его жалко, а в конечном итоге, в самый последний момент, – ты просто не сможешь нажать на спусковой крючок. Или наоборот: сначала он вызывает у тебя вроде бы ничем не обоснованную антипатию, затем стойкую неприязнь, в конечном итоге – ненависть. Как правило, такое происходит, когда при подготовке акции ты «разрабатываешь» какого-нибудь ублюдка, у которого в архиве растление малолетних, убийства с особой жестокостью, половые извращения и так далее. И вот ты, вместо того чтобы хладнокровно проводить по всем правилам обставленную акцию, начинаешь вкладывать в дело ликвидации вышеупомянутого субъекта всю душу, эмоции, переживания: одним словом, мстишь ему черт знает за что. А где эмоции и личная ненависть, там нет места хладнокровному расчету и точному прогнозированию ситуации. Обязательно напортачишь, ляпнешь где-нибудь от души, с размаху, поставив под угрозу срыва тщательно подготовленное мероприятие. Статистика прецедентов – просто удручающая…

В настоящий момент Ли не задумываясь отступила от жесткого свода правил, диктуемых спецификой ее профессии. И не потому, что была недисциплинированна или взбалмошна по натуре. Пострадала ее сестра, ее половинка, единственный в мире человек, ради которого она не задумываясь могла бы рискнуть жизнью. Какие, к черту, правила?! Стереть негодяев с лица земли, воздать им сторицей – вот единственный мотив, который будет царить над цепью сегодняшних безрассудств во благо справедливой мести…

Номера поменялись местами – первый сел Жеке на голову, второй пристроился сзади. Спустя несколько минут все было кончено: Жека лежал на земле, тонко рыдая и суча ногами, бритые мыли водкой вымазанные в крови и дерьме приборы, Ли курила четвертую сигарету и бесстрастно фиксировала все это на видеопленку.

– Поистине, пути Господни неисповедимы, – тихо пробормотала она. – Человек творит зло и не задумывается, что то же самое может произойти с ним самим… Но справедливость все же существует – вот наглядный пример…

– Какая, на хер, справедливость! – жизнерадостно воскликнул бритый первый, заканчивая гигиенические процедуры и приближаясь к Ли. – Право сильнейшего, сеструха, – вот тебе справедливость. Вишь – ты крутая, потому такой красный расклад вышел. Если этот петух с корешами отхарил бы какую-нибудь девчушку без «крыши» – ни хера бы не было. Гулял бы дальше себе и в ус не дул… Рассчитываться собираешься? И это – с пленкой потом что будешь делать? Может, не стоило бы…

– Держи, – Ли достала из сумки катушку скотча и протянула бритому. – Пленку никто не увидит – это для личного пользования. Затащите его в хибару и примотайте хорошенько к чему-нибудь, чтобы не уполз.

Бритые затащили Жеку в хибару, но приматывать было не к чему – голые стены. Спеленали скотчем ноги, выгнули дугой и примотали руки к щиколоткам.

– Так не дернет, – сообщил номер первый, отдавая Ли скотч. – Бабки давай.

Ли протянула бритому три сотенных. Приняв деньги, тот подмигнул даме и осуждающе покрутил головой:

– Ну ты крутая, метла, – совсем бесстрашная. Он же, падла, как очухается, побежит стучать…

– Он никуда не побежит, – пообещала Ли, пряча камеру в сумку и доставая «беретту». – Вы вот что – топайте пешком, тут недалеко. А я побуду с ним еще пару минут. Все – спасибо за работу.

Бритые лишних вопросов задавать не стали – быстренько потопали восвояси, почему-то вжимая головы в плечи. Ли ухмыльнулась. Опасения уголовников понятны – ввязываясь в такие сомнительные делишки, вполне можно рассчитывать вместо гонорара схлопотать пулю в голову. Отойдя метров на тридцать, бритые облегченно вздохнули, номер первый обернулся и крикнул:

– Ну ты, метла, если еще проблемы будут, подваливай! Все замастырим в лучшем виде. И это… короче, если ебстись захочешь – приходи, я тебя так, на халяву, сделаю. Уважаю таких.

– Ты меня больше никогда не увидишь, красавчик, – ответила Ли, заходя в хибару.

Жека лежал на полу и пытался разогнуться – получалось из рук вон. Заплаканное красное лицо, голая задница черт знает в чем – он был жалок и вызывал отвращение.

– Видишь, Женечка, как получилось, – тихо сказала Ли, направляя пистолет в пах связанного. – А ты, наверно, думал – побаловался с бабой, выбросил на помойку – и забыл. А в жизни не так все просто. Сейчас я отстрелю тебе яйца и брошу. В течение часа ты истечешь кровью и умрешь – гарантирую…

– Сука!!! – плаксиво крикнул Жека, кривя рот в страдальческой гримасе. – Сдохнешь, сука!!!

– Обязательно, – согласилась Ли, три раза нажимая на спусковой крючок. – Только после тебя… – И стремительно вышла, не обращая внимания на отчаянные вопли кастрированного огнестрельным способом Жеки…

Улица Щепихина располагалась на другом конце города, поэтому Ли подкатила к массивным железным воротам с выбитой на них цифрой 17 довольно поздно: судя по звукам разухабистой мелодии, доносившейся со двора, здесь уже не спали.

Осмотрев усадьбу, Ли пожала плечами: по сравнению с трехэтажными соседями одноэтажный особнячок Кулькина, едва видный из-за двухметрового забора, смотрелся более чем скромно.

– Скромность украшает человека, – буркнула Ли и нажала кнопку звонка.

– Кто? – поинтересовался динамик домофона приятным женским голосом.

– Геннадий Юрьевич дома? – ответно вопросила Ли.

– Дома. А кто это?

– С работы – по срочному делу, – не стала оригинальничать Ли. – Вы ворота откройте, я на машине.

– Сейчас, – домофон отключился, зажужжал мотор – ворота неспешно поползли вправо.

– Какая преступная беспечность, – укоризненно пробурчала Ли, загоняя «Ниву» во двор. – Этак целый взвод диверсантов можно провезти…

Кулькин, как изволил выразиться плохой человек Жека, действительно «ремонтировался». Стены сравнительно небольшого особняка темнели не успевшей еще просохнуть облицовкой с мраморной крошкой. Во дворе, вдоль забора, были нарыты геометрически правильные ямы – по всей видимости, для грядущей посадки деревьев. Кирпич в целлофане лежал ровными блоками, возвышалась солидная пачка листового железа, небольшие штабеля разнокалиберных досок – все аккуратно и бережно, будто и не русский мужчинка строился.

Ли вышла из машины и тут же подверглась нападению. Двое молодых, черных, как безлунная ночь, ризеншнауцеров – пол с ходу не определила, – выскочив из-за угла, принялись прыгать на нее и притворно лязгать зубами, суматошно взлаивая. Нескольких секунд хватило, чтобы понять: собаки желают играть с непрошеной гостьей, а есть ее пока не собираются.

– Какие невоспитанные псы, – осуждающе пробормотала Ли, отмахиваясь от игрунов. – Чужого нужно кушать, а не заигрывать с ним. И где вас дрессировали? – И, цыкнув на собак, осторожно заглянула за угол дома. Под обширным навесом покоился сварочный аппарат, ацетиленовый генератор и три баллона с кислородом. Тут же, как бы довершая апофеоз строительно-деловой активности, пыхтел смуглый крепыш в спортивных трусах – стремительно мчался по беговой дорожке, расположенной в углу импровизированного сарая, и сосредоточенно смотрел на табло с результатами. Правое ухо крепыша было залеплено пластырем.