Руны и боги. Древние сакральные знания о рунах, богах и мирах, о северной магии и её тайнах

 
Оком одним я взглянул в глубины колодца —
Око другое ответило взглядом из тёмной воды —
Стылый, нездешний взгляд из тайных глубин
Подёрнутых рябью от ветра и капель крови.
Смертное зренье померкло, скрывая мир, —
Зренью иному девять миров отворились, —
Так я испил из колодца,
И что мне боль?^[15]
 

* * *

Если верно, что бог Один – это само Древо Иггдрасиль, вся система, а каждый из богов северного пантеона – это часть этой системы, то так же верно, что каждый из богов – это часть бога Одина. Это не означает, что он вобрал в себя всех богов, но они стали его неотделимой частью, связанные с основой системы незримыми нервными связями. Если суметь ощутить всю мощь вселенского присутствия Всеотца, не составит труда ощутить и каждое связанное с ним божественное сознание.

Честность, с которой ищущий входит в познание северного пантеона, поможет не только правильно увидеть описание побед и поражений богов, которое оставили для нас предания и саги. Она поможет понять истинные причины таких удач и неудач, увидеть так, как есть, а не так, как хотелось бы видеть. В этом как раз и заключается смысл учёбы Одина – решить это уравнение; уравнение «от обратного», когда известен ответ, но неизвестно большинство элементов, входящих в него. Эти элементы нам предстоит искать и найти: зная следствие, определить причину. Чтобы понимать, где была победа, а где поражение, где была мнимая победа, а где игра в поддавки. Кто или что на самом деле повинны в проблемах северного проекта; где действительно сокрыт ключ к допущенным ошибкам.

Такой подход пригодится нам не только для интереса познания северного мифа, но даст и много больше. Каждый, кто погружается в северную традицию, принимает на себя внутреннее честное обязательство выявленные ошибки системы нивелировать, исправить их хотя бы в себе самом. Не затереть, не зачеркнуть, переписав набело, чтобы убедить всех, что не было никаких ошибок – всё происки врагов. Это не то. Все исправления нужно сделать в себе, перепрограммировать свой разум, найти уязвимости в сознании, которые оправдывают бессилие и предательство, разрешают быть слабым и зависимым; заставляют склоняться перед чужими богами, запрещают бросать им вызов, запрещают драться за своё.

Осознание и понимание решают много вопросов, но ещё больше их решает деяние. Северная традиция – это система для тех, кто способен на поступок, кто способен бросить вызов судьбе, способен биться до конца. Осознание – это мало. Нужно действовать сообразно осознанности, совершать реальные поступки, которые способны нивелировать причины ошибок прошлого, способны исправить эти ошибки.

Обычно, когда какой-то человек приходит в магическую или религиозную систему, он ждёт помощи для себя. И в самую последнюю очередь станет думать не о том, что есть система для него, а что есть он для системы. В северной традиции так не получится: она станет помогать лишь тем, кто готов деянием работать на её успех; кто готов перепрограммировать реальность, выступая сталкером, прогрессором в данной форме бытия; исправляя баги в своей системе, исправлять их и вовне. Сила даётся именно для этого, а не для удовольствия бессильного. Понимая свои несовершенства, нужно их исправлять, а не стоять на выгодной позиции «слаб человек, слаб»; нужно совершать реальные деяния до тех пор, пока несовершенное станет совершенным.

Этому учит нас бог Один, этому же будут учить и все боги системы Девяти Миров.

Практика 5. Бог Один (стр. 369)

Тор

Сила богов, которую мы постигаем и будем постигать, неотъемлема от основного канала, который раскрыл перед нами бог Один, – всё включено в него. Но эта включённость всегда будет лишь какой-то определённой гранью, специфической функцией, которая при этом является неким особым качеством силы общей, силы основной. Специфическая сила бога Тора – это тоже одна из граней бога Одина, но при этом сам бог Тор – совершенно самостоятельная, абсолютно целостная и могучая сила, своей могучестью не уступающая никакому другому богу и даже самому верховному богу Одину. Это нужно видеть и понимать изначально, не скатываясь на привычные рельсы восприятия «старший – младший», «начальник – подчинённый», «бог – человек» или «отец – сын».

Сказанное выше имеет отношение к частому описанию бога Тора как сына Одина. Если понимать эту родственную формулировку буквально, то можно здорово себя запутать. Такое описание «принадлежности» бога Тора возникло лишь тогда, когда перед людьми обозначилась необходимость перевести объёмное восприятие реальности на плоский лист монотеистического описания с недвусмысленным акцентом иерархии: кто кому кем приходится. Древние люди в таком плоскостном мышлении не нуждались и, видя Тора как часть Одина и как члена его семьи, употребляли термин «сын Одина», совсем не предполагая его биологическое или юридическое отцовство. Один – глава семьи, все остальные боги – члены семьи. Понятие «сын» здесь означает принадлежность к клану, а не к прямой генеалогии.

Рассматривая пантеон северных богов как глобальную программу построения реальности, можно более точно и чётко увидеть функцию каждого бога, входящего в «семейство» – как часть большой программы, как специфический функционал. Что никогда не получится, если смотреть на мифологию через призму человеческого восприятия и видеть в богах людей, а в мифах – родовую сагу.

Тор – мощь и сила северного пантеона. Его происхождение такое же, как и у бога Одина – он из великанов, он есть первичная сила, рождённая Землёй. Его мать – Фьёргюн, или Ёрд, Мать-Земля. Но и богиню Фригг, супругу бога Одина, также называют «дочерью Фьёргюн», что показывает их родство с Тором, их происхождение.

С богом Тором связана руна Турисаз. Об этой руне древние говорили: «Боги могут положиться на неё». То же можно сказать и о боге Торе: боги могут положиться на него. Тор верен Одину и богам своего семейства абсолютно. Возможно, не понимая глубины задач Одина, он всегда поддерживает его – не задачи, но Одина. Преследуя цель понять бога Тора, нужно выделить сказанное: Тор связан с Одином, он защищает Одина и его интересы. Он делает это всегда, даже когда интересы Одина меняются на диаметрально противоположные – боги могут положиться на него. Если Локи входит в сферу интересов Одина – Тор будет защищать Локи; если человек входит в сферу интересов Одина – Тор будет защищать человека. Говорят, что Тор – лучший защитник человека. Понимайте эту фразу правильно: не ради человека Тор его защитник, а ради Одина и до тех пор, пока человек нужен и интересен Одину. Правильное понимание не просто помогает избавиться от лишних иллюзий, но и продвинуться в познании силы Тора, его мощи и его функционала более глубоко и более правдиво.

Какими же качествами личности нужно обладать человеку, чтобы попасть в сферу интересов самого Тора? Прежде всего, соответствовать идее бога Одина, быть его последователем, развивать северную систему мироустройства. Пока человек входит в эту идею, пока является частью её, Тор будет его, человека, оберегать и защищать ровно так же, как оберегает любого, входящего в семью Одина, – не ради человека, но ради Одина. Если человек своей идейностью синхроничен с Одином, значит, он синхроничен и с Тором.

Кто не может положиться на бога Тора? Об этом нам рассказывают легенды и мифы: против кого боролся Тор, кто его системный враг. Тор боролся со змеем Ёрмунгандом, мировым змеем. Он был порождён богом Локи и «великаншей» Ангрбодой, так же как и богиня Хель, и волк Фенрир. Асы определили место для мирового змея в океане, и он опоясывает собою мир Мидгарда. Эту метафору нужно разобрать отдельно.

Ёрмунганд-змей не был (не была?)^[16]личным врагом Тора, это нужно понимать изначально. Локи «породил» три силы, три инъекции, которые были призваны сделать северную систему более сильной. Змей – это функция, функция ограничения, которая по иным мифам может быть известна вам как «змей Уроборос», змей, кусающий себя за хвост. Предназначение змея Ёрмунганд в северной традиции то же – ограничение. Можно сказать – таймер, ограничивающий время на действие, время на принятие решения. С позиции Одина – препятствие, временное погоняло, ограничитель свободы; для Тора по этой причине – несомненный враг. Змей – функция, которая мешает системе быть свободной, если понимать свободу как право на вольные и не согласованные с окружением действия.

Парадокс поверхностного восприятия мифа в том, что оно, такое восприятие, не даёт увидеть логику описания: как такое может быть, что смертельный враг Тора, змей Ёрмунганд, – это ребёнок Локи, тогда как сам Локи – друг и неразлучный спутник Тора. Тор пытается убить змея, но это никак не отражается на дружбе с его отцом? Находясь на позиции человеческого миропонимания, это невозможно понять, но всё встанет на свои места, если перестать воспринимать богов как людей, а видеть в них вселенские программы построения реальности. Функция Тора – убирать помехи развития системы, функция Локи – вводить такие помехи для выявления уязвимостей программы. Два неразлучных путешественника Тор и Локи выполняют разные функции ради единой цели – могут ли они быть врагами? Ни в коем случае. Но это совершенно невозможно постичь, если воспринимать богов как людей, потому что люди так не мыслят.

То, что дети Локи есть плановые инъекции для северной системы, – естественная реакция Девяти Миров на существование Асгарда. Но это совсем не отменяет Тору бороться с такими инъекциями и такой реакцией, поскольку борьба с «нежелательными явлениями» и есть функция Тора. Это парадоксально с точки зрения человеческой морали и логики, но совершенно нормально с точки зрения функционирования программ построения реальности. Все мифологические и легендарные повествования приключений бога Тора есть не что иное, как описание действия его функции, его возможности и ограничения, его победы и ошибки. Посмотрим же и мы на описываемый функционал именно так.

Змей – сила хаоса, сила, противоположная основам порядка, которую символизирует Асгард. Бог Тор будет бороться с любым проявлением хаоса, поэтому здесь, в мире Мидгарда, те, кто является проводником хаотической мощи Вселенной, не должны полагаться на бога Тора. Эти проводники – те, кого называют ведьмами и колдунами, кого также называют порождениями Локи. Тор помогает подобным себе, таким же защитникам замысла Одина, такова его природа, такова его функция. Боги могут положиться на него.

Тор – это сила, действующая в данный момент. Не учитывая прошлого, не заглядывая в будущее. Эта функция не работает с понятием «вчера», для неё нет понятия «завтра». Важно то, что происходит сейчас. Тор – это битва с угрозой для системы Одина в данный момент, а не потом. Он не оценивает угрозу как полезную или бесполезную, не рассчитывает многоходовые алгоритмы, его работа понятна: враг должен быть уничтожен. Боги могут положиться на него.

Бильскирнир^[17]– чертог Тора, имеющий, как и Вальхалла, пятьсот сорок комнат. Согласно Снорри, Бильскирнир находится в месте под названием Трудвангар (поля силы), или Трудхейм (дом силы).

Молот Мьёльнир, молот Тора, – его грозное оружие, которое бог Локи принёс из мира Свартальвхейма. Сделанное удивительными мастерами-цвергами, оно стало неотъемлемой частью Тора и обладало удивительными свойствами. Вот как сказано об этом в Младшей Эдде у Снорри:

…им можно бить, с какою он захочет силой и по любой цели, и никогда не откажет молот, и куда бы он его ни бросил, он никогда не промахнётся, и как бы далеко ни залетел молот, он всегда вернётся Тору в руку. И если Тор захочет, молот сделается так мал, что можно носить его за пазухой. И лишь один у него недостаток: коротковата рукоять.

Не каждый может взять Мьёльнир в руки – он невероятно тяжёл. Этот факт говорит о том, что такая мощь и сила не может достаться всякому. Даже богу Тору пришлось обзавестись дополнительными артефактами для того, чтобы иметь возможность использовать молот в полной мере. Его сокровища – это пояс силы и железные рукавицы. Их он получил в дар от великанши Грид, матери молчаливого аса Видара. Пояс удваивал силу Тора, а рукавицы помогали удерживать раскалённый молот. Грид – одна из богинь, которые персонифицируют силу Земли и память Земли. Таким образом, бог Тор не только является изначальным титаном, сыном Земли, но и благословлён ею на исполнение своей миссии.

Молот Мьёльнир обладает ещё одним удивительным свойством: он может оживлять мёртвую плоть. Описывается это в сказаниях так, что есть у бога Тора два козла: Таннгниост («скрежещущий зубами») и Таннгриснир («скрипящий зубами»). Тор запрягает их в колесницу, но может при случае поужинать их мясом. Однако после собирает кости в шкуру, освящает своим молотом, и козлы становятся живёхоньки-здоровёхоньки. Правда, при условии, что не повреждены кости^[18]. Имя этих козлов можно перефразировать как «ярость» и «злоба». Ярость и злоба – движущая сила для бога и его пища. Он всегда может пробудить эту силу в себе, он всегда может утолить ею голод. Это тоже свойства воина-защитника: если нужно поднять сильное чувство для битвы, он его поднимет. Потому что боги могут положиться на него.

Все описания в мифе – это описание символов. Инструкция действия программы построения реальности – инструкция, расшифровывающая алгоритмы богов. Нелепый образ козлов, на которых ездит бог Тор, потомками вполне мог бы впоследствии быть заменён благородным конём или самонаводящимися колесницами. Но нет. Оставлен именно образ козлов: тупых, похотливых животных, которым в мифе даны соответствующие имена – Скрежещущий зубами и Скрипящий зубами, Ярость и Злоба, как бы мы назвали два эти состояния сейчас. Возобновляемая сила, природная похоть – не цель, а средство; может стать как ведущей силой, так и пищей для разума – всё лишь зависит, кто ею управляет. Мьёльнир, способный вернуть эту силу к жизни, отрезает её от прошлого, разрывает связь между вчерашней памятью и сегодняшним днём. Возобновляемый ресурс, подобно вепрю Сехримниру, которого поедают павшие воины в Вальхалле, есть пища для сегодняшней ярости, силы для воина, несмотря на то что вчера она была уже «съедена».

Молот Мьёльнир упоминается во многих сагах и легендах. И всегда он показан как ценность, как важный для бога Тора инструмент воздействия на реальность. Например, в весьма многогранной истории о похищении Мьёльнира «Песнь о Трюме». В ней говорится о том, как великан Трюм похитил молот у бога Тора, когда он задремал после праведных трудов, а за возвращение молота великан потребовал в жёны богиню Фрейю. Для того чтобы вернуть молот, неразлучной парочке Тору и Локи пришлось переодеться в женскую одежду, изображая из себя саму богиню красоты (Тор) и её служанку (Локи).

Следует понимать, какое значение имел в мире людей и в эпоху описываемых событий факт переодевания мужчины в женскую одежду, – это не просто позор, это позор с большой буквы, это страшное бесчестие. Можно носить штаны с прорехой на заднице, но прикрыть прореху юбкой – ни-ни.

 
Тор отвечал, отважнейший ас:
«Меня назовут
женовидным асы,
если наряд я
брачный надену!»
 
 
Локи сказал, рождённый Лаувейей:
«Тор, ты напрасно
об этом толкуешь!
Асгард захватят
ётуны тотчас,
если свой молот
не сможешь вернуть».
 
 
(Старшая Эдда.
Песнь о Трюме)
 

И тем не менее бог Тор пошёл на риск «общественного осмеяния», дабы вернуть ценный артефакт в Асгард. Правда, как следует из того же мифа, великану Трюму нужен был совсем не молот, но об этом речь пойдёт дальше, когда мы будем говорить о прекрасной богине Фрейе и её силе.

Бог Тор учит многому. Но главный урок в том, что победа – это не навсегда. Сегодняшнюю победу завтра, может быть, придётся доказывать ещё раз, она не пролонгирована во времени. И тогда нужно будет снова возбуждать в себе злобу и ярость, «оживлять козлов», чтобы войти в нужное для битвы состояние. Воин всегда должен быть готов к этому и не предполагать, что успех и победа – это навечно. Данный принцип пролонгируется на очень многие аспекты жизни. Например, что слава отцов не обязана распространяться на их детей и последним придётся всё доказывать самостоятельно. Что ошибки, как и победы, никогда не бывают навечно: всё можно исправить и всё можно потерять. Что завтрашний день – это всегда новая битва, а не продолжение старой. Этот принцип ярко проявлен в описании пребывания эйнхериев в Вальхалле: каждый день всё обнуляется и начинается сначала. Там, в Вальхалле, прошедшие Одинов «естественный отбор» получают дальнейшее обучение по алгоритму Тора: реально только то, что есть сейчас.

Может быть, такая жизненная философия покажется простой и примитивной, равно как и бог Тор, которому поверхностно оценивающие придают эти качества, но именно такой взгляд на реальность нужен воину для выполнения своей воинской миссии – не расслабляться, не рассчитывать ни на кого, даже на богов; полагаться только на себя. И тогда боги смогут положиться на тебя.

Девиз Тора – «Делай, что должен». Если чувствуешь, что прав, – делай сейчас и Тор в помощь. Не ищи себе оправдания в прошлом, не ищи оправдания в будущем, действуй сейчас. Воин только тогда воин, говорит Тор, если у него в руках оружие. Если у тебя в руках нет оружия, то становится совершенно не важно, каким воином ты был вчера.

Практика 6. Бог Тор (стр. 381)

Тюр (Тиу, Зиу)

Когда система Девяти Миров начала работать в связке, прописанной в схеме Древа Иггдрасиль, по проекту нужно начинать вводить в неё плановые инъекции, чтобы испытать и проверить на устойчивость ко внешним и внутренним катаклизмам. Такие инъекции вводятся в любой проект – так устроен процесс программирования любой системы и любого пространства. Они необходимы для выработки дополнительных алгоритмов, которые в идеале должны превратить собственные уязвимости в силу или, в крайнем случае, просто исправить изначальные ошибки, которые неизбежны при первичном программировании «с нуля».

В проекте северного пантеона главным инъектором был бог Локи, но о нём пойдёт речь дальше. Однако именно его «произведения» стали самыми сложными испытаниями для системы; именно с ними богам нужно было справиться обязательно. Речь идёт о детях Локи – богине Хель, змее Ёрмунганд и волке Фенрире. На долю бога Тюра достался Волк.

Чтобы понять, какого рода испытания выпали на долю Тюра, следует более внимательно посмотреть на образ Фенрира и понять, в чём смысл функции, которую он призван выполнять. Ответом на этот вопрос может стать его происхождение, а именно понимание того, природа каких миров за ним стоит. Фенрир рождён от союза уже упомянутого бога Локи и богини из Ётунхейма, великанши Ангрбоды.

 
Сидела старуха
в Железном Лесу
и породила там
Фенрира род;
из этого рода
станет один
мерзостный тролль
похитителем солнца.
 
 
(Старшая Эдда.
Прорицание Вёльвы)
 

Природа Локи – огненные и инеистые великаны, природа Ангрбоды – мир Ётунхейма. Локи есть носитель первоначального огня, способного растопить льды Нифельхейма, его великая супруга – носитель древней памяти, сплошной памяти, непрекращающегося знания. Вот именно эти качества, как первичный генетический материал, проявились в различных формах в детях этого союза – им всем открыт доступ к древней памяти, а также в миры первичных сил; они носители магии хаоса. Такова их природа, и взаимодействовать с вновь созданной системой порядка они могут и будут исходя исключительно из неё, своей природы, а не согласно ожиданиям, представлениям или командам сверху.

Всем детям от этого союза боги определили точки приложения деятельности: владычица мира мёртвых Хель стала хозяйкой пределов Хельхейма и Нифельхейма, змей Ёрмунганд окружил собою мир Мидгарда, плавая в мировом океане (вследствие этого стал также называться «змей Мидгарда»). Фенрира-волчонка боги взяли себе. Из сказанного понятно, что инъекция-Фенрир предназначался не просто для мира Асгард, но для самой его сердцевины, для ядра всей системы, для основного принципа. Фенрир был рождён для Тюра.

Волк был страшен и вселял в сердца богов иррациональный ужас. Он рос не по дням, а по часам, и единственный, кто осмеливался к нему приближаться, – это был бог Тюр, остальные не рисковали. Боги боялись Фенрира, потому что не понимали его. Боялся ли его бог Тюр? Возможно. Но, в отличие от всех остальных своих собратьев по проекту, у него было оружие – не против волка, а против собственного страха. Его оружие – доблесть и честность, то, что лежало в сердцевине системы Асгарда во времена верховенства Тюра. Вероятно, он так же, как и все, не понимал природы волка, не мог её познавать – не было ещё в тот период развития проекта таких алгоритмов распознавания. Но Тюр был способен презреть свой страх, посмотреть в глаза убийце богов и приблизиться к этой всепоглощающей любви и ненависти в одном лице.

Тот волчонок был совершенно разумен. Это не какой-то дикий монстр, с которым невозможно было договориться. Но его сила была титанической, первозданной. Доброе сердце в ужасном теле, дикая любовь, не способная быть покорной. Фенрир любил богов, любил Тюра – дикой изначальной любовью. Позволяя Тюру кормить себя, он выбрал его лидером, признал за ним власть. Титаническая сила непроявленного признала власть за богом Тюром – не по страху, а по любви. Однако всех остальных богов эта сила пугала, поскольку у богов не было системы сдерживания и управления этой силой и боги боялись неизвестного и неконтролируемого. Боги приняли решение создать такую систему сдерживания, и Тюр был вынужден согласиться с ними. И это была его первая ошибка.

В первичных алгоритмах достижения результата у северных богов не было таких, которые подразумевали бы возможность договориться, возможность изучать неизвестную природу и находить механизмы управления ею через такое изучение. В арсенале возможностей имелись покорение, уничтожение, ограничение. Не было у них других способов справиться со своим страхом, кроме уничтожения того, чего боишься. Это и применили к подрастающей угрозе – боги решили связать волка. Тюр, как верховный бог, должен был учитывать всё, в том числе и страх своих соплеменников-асов. Извечный конфликт любой системы, которая проходит первичные этапы своего становления: права одного против прав многих. Тюр сделал выбор.

Боги куют крепчайшую цепь по имени Лединг, то есть самостоятельно создают алгоритмы сдерживания. Волк рвёт эту цепь в клочья лёгким движением лапы. Боги представляют это в виде игры: давай, мол, мы тебя свяжем, а ты порвёшь путы. В такой подаче уже мелькает неправда – ведь боги знали, что это не игра. Но ответственность за эту неправду лежит на верховном правителе, на главе рода. И Тюр смолчал. Боги вторично куют цепь по имени Дроми и снова предлагают волку игру. Тюр смолчал ещё раз.

Поняв, что самостоятельно программу сдерживания создать не удастся, боги решили обратиться к тем мастерам, которые умеют делать такие программы, против которых нет и не может быть контрпрограмм. Цверги из Свартальвхейма – вот эти мастера. Они единственные, кто способен сделать нужные артефакты, прописать такие алгоритмы, которые закроют уязвимости в системе, которые вновь сделают систему целостной, неделимой, функционально независимой.

Для того чтобы обладать такой способностью, создатель нужного уникального дополнения должен не только уметь это делать, но и обладать специальным даром – безошибочно определять, чего именно системе не хватает до целостности, определять, какая именно программа даёт сбой; вычислять уязвимость и определять её истинную причину. Получив от богов задание создать такую программу сдерживания, сковать цепи, которые Фенрир никогда не сможет разорвать, цверги перво-наперво определили уязвимость самого Фенрира. Его безумная сила – это не то, что можно сдержать извне. Но можно сдержать её изнутри – просто не дать волку возможность свою силу проявлять. Следовательно, цепи должны воздействовать на внутреннюю сущность волка, а не на внешнее её проявление. И цверги сделали такую цепь. И это была вторая ошибка бога Тюра.

Эта цепь – и не цепь вовсе. Мягкая и тонкая, как шёлковая лента, Глейпнир была сделана из странных вещей: борода женщины, слюна птицы, корни гор, шум шагов кошки, рыбье дыхание и жилы медведя. Что это? Что это за составные элементы, которых в природе днём с огнём не отыщешь? И почему именно они, единственные, смогли сдержать волка?

Все составные части Глейпнир – это то, что не существует в природе (по крайней мере, так считали древние). В этих кёнингах они зашифровали то, чего не может быть. Нереально. Иллюзии. Небывальщина. Но именно это было определено цвергами как единственная уязвимость волка – его сила была бессильна против несуществующего врага.

Цверги сделали цепи, которых нет. Фенрир не может противостоять тому, чего нет. Эта «заплатка» просто замкнула его программу саму на себя, и вся его сила пошла на формирование новых внутренних цепей. И чем больше он ярился и рвался, тем сильнее становились эти цепи.

Волк, как уже было замечено, совсем не глуп. Он разумен своим титаническим разумом. Когда он увидел эту нежную ленту, он понял, что здесь что-то не так. Все предыдущие оковы звенели как цепи, выглядели как цепи, а это значит, что именно цепями они и были. Против очевидного у волка аргументы есть. Но Глейпнир оказалась чем-то неочевидным, называлась совсем иначе, чем выглядела. При этом боги продолжали настаивать, что игра продолжается, это развлечение и ничего более. Но тем не менее Фенрир стал вдруг серьёзен и потребовал залог. Если это игра, сказал он, и вы продолжаете утверждать, что это игра, пусть кто-нибудь из вас положит мне в пасть свою руку – чего бояться, ведь это же игра. И если ваши помыслы честны, никто не пострадает. Вот тут всё веселье разом и закончилось.

Слово сказанное должно быть исполнено. Исполнено тем, кто несёт ответственность за всю семью, тем, для испытания которого и был создан волк Фенрир – ужас богов, порождение тьмы и хаоса, убийца слабого. Бог Тюр положил руку в пасть волка. И лишился её.

Иллюзии всегда рождаются от невежества. Разум склонен домысливать то, чего не знает, но в этом процессе будет стараться идти по пути наименьшего сопротивления, заполнять лакуны простейшими объяснениями из числа тех, что лежат на поверхности. Фенрир, бог зла, убийца богов, был не опасен им до того момента, пока не оказался скован. Так и в сознании: древняя сила зла – великая помощь для того, кто не боится. Но стоит только ограничить эту силу путами собственного невежества, страха и порождённых всем этим иллюзий, сила зла становится врагом.

Младшая Эдда, в которой досточтимый Снорри очень красочно и художественно описал это событие, рассказывает, что в момент связывания волка путами Глейпнир боги смеялись. Ведь они добились своего – волк скован и уже больше не надо бояться. Можно по-прежнему бахвалиться на пирах о своих подвигах и там же, на пирах, демонстрировать свою храбрость; можно теперь воевать с понятным противником, можно заниматься известными вещами. Теперь всё можно, и боги смеялись. Не смешно было только одному из них – Тюру было не смешно. Ему было понятно, что на самом деле произошло и что теперь будет дальше.

Алгоритм победы бога Тюра столкнулся с внутренним программным конфликтом приложения. Должны ли честность и правда распространяться на всех и на всё? Защита большинства против правды меньшинства. Семья – это главное, но нужно ли защищать семью, если она не права? Выбор Тюра вынес решение в пользу семьи. Да, сказал он, своих надо защищать. И своим выбором спас асов, но дезавуировал программу «честь и доблесть» внутри ядра системы. Вот так бог Тюр перестал быть верховным богом северного пантеона.

Потеря правой руки как символа правосудия, есть лишь внешняя причина, которая просто демонстрирует поражение в глазах смотрящего. Физическое увечье есть показатель уязвимости, но причина этой уязвимости – в предательстве. Тюр, защищая своих, предал не только волка. Тюр предал свои идеалы, нивелировал свою самую сильную часть, свою программу победы – честь и доблесть. Именно это сделало его силу функционально уязвимой; именно это не позволило ему и дальше оставаться владыкой всего – руководителем проекта. Саги не рассказывают об этом прямо, и нигде пока мы не видим описанной истории передачи верховных прав от Тюра к Одину, но логика происходящего подсказывает нам, что именно базовая программа чести и доблести, пусть побитая и не рабочая в полной мере, не позволила Тюру оставаться во главе пантеона и полномочия перешли без какого-либо сопротивления с его стороны. По крайней мере, богам не понадобилось накладывать на него путы, как на несчастного волка, – честность не позволит выдавать желаемое за действительное, доблесть не позволит лгать, а честь не станет перекладывать ответственность на тех, кто посмеялся над проигравшим.

Эта история о клятвопреступлении. История о фатальной ошибке, но не об окончательном поражении. Время последней битвы ещё не пришло – это будет тогда, когда настанут Сумерки Богов и случится Рагнарёк. Именно в этой битве так явственно предстанет перед Тюром его истинный враг, и это будет совсем не Фенрир. Это – пёс Гарм, третья и последняя ошибка бога Тюра. В битве Рагнарёк каждый, вышедший на неё, будет биться со своим истинным врагом. Так сплели Норны, так проявляет себя программа возмездия. Кто же он, пёс Гарм, истинный враг Тюра?

Гарм – пёс, сторожащий врата мира Хель. Гарм – это персонифицированный страх смерти, и именно он проявился в последней битве как истинный враг Тюра. Именно страх смерти заставил бога правды пойти на клятвопреступление. Именно страх смерти заставил потерять власть. Но о каком страхе речь? Разве боялся он смерти, когда отважно положил свою руку в пасть убийце богов? Нет, Тюр боялся не за себя. Тюр боялся за своих. Их страх стал его страхом, он взял на себя ответственность перед соратниками и защитил их от волка – от неизвестной угрозы. Чужой страх смерти оказался сильнее Тюра, страх за своих близких, страх за их гибель, страх за их страх. Он пошёл на предательство доверившегося не потому, что ему было страшно самому, а потому, что ему было страшно за тех, кто боялся больше него. Однако в северной традиции никакой благородный мотив не оправдает бесчестного поступка. Правда, если она несправедлива, лишается права называться правдой. Справедливость, основанная на лжи и обмане, не может быть таковой. Правда и справедливость только тогда сила короля, когда ничто из этого не существует за счёт другого.

Почему же, несмотря ни на что, бога Тюра называют богом королей? Потому что именно его пример нужен для того, кто полагает, что верховная власть и «благие намерения» могут оправдать всё и дать защиту от всех сопутствующих ошибок. История Тюра рассказывает, что это не так, – но это урок для королей. В тот момент, когда верность семье стала выше верности идее, он перестал быть королём и стал просто воином, который бьётся за своих. Когда чужой страх становится причиной предательства, когда страх бессильного, но близкого, становится причиной нарушения королевской клятвы. Он перестал быть безупречным, и символом потери этого обязательного качества для истинного короля стала его однорукость – явная ущербность, которая должна быть видна всем.