Возвращаясь к жизни? Том 1

– Парни, – Норт продолжил инструктаж, – либо мутанты наползли за ночь, либо третья рота плохо зачистила. Так что наша задача меняется пока на зачистку. Вместе с мутантами могут появиться АПБК. Плазма такой мощности могла прилететь только с него. Группе Гамма особое внимание, может еще одна плюха прилететь.

– Принято. – Хором ответили несколько голосов.

Мы перегруппировались и шли не по дороге, а через завалы, чтобы не маячить на виду. Теперь я шел первым, проверяя проходы на предмет мин, прочности тропы и крепости сводов. 2-0 проталкивался вслед за мной, походу подсказывая куда заглянуть, как и на что может быть похожа мина. Точно так же по правой стороне двигались 2-9 и 2-1.

Метров через пятьдесят я вышел к почти уцелевшей стене. Это было последнее, более-менее серьезное укрытие на ближайшие двести-триста метров. Внутренние перекрытия здания плотненько обвалились внутрь, и я, почти не проваливаясь, встав в полный рост, посмотрел на стену. Она была вся в мелких дырочках, и создавалось впечатление, что видишь карту галактики. Этот эффект усиливало солнце подсвечивая стену с обратной стороны. Но романтика быстро испарилась, когда внизу у стены я увидел два подбитых ПБК. Подойдя ближе, обнаружил на них метки третьей роты. Судя по всему, это были «остатки» вчерашнего боя. Один лежал весь какой-то разбитый в хлам, ни одна верхняя панель не сидела на своем месте. Все детали были в мелкую дырочку, и выглядел он как дуршлаг. Складывалось впечатление, что кто-то тренировался забивать и вынимать гвозди, причем с редким фанатизмом. Второй остов был целее, внешне, но вместо головы было оплавленное отверстие. Заглянув внутрь, я увидел корку спекшегося шлака и все.

– Лайт. – Обратился я к 2-0 (мы познакомились пока пробирались завалами). – Ты посмотри, как их разобрали! Первого просто расковыряли. У него что, защита отказала?

– Да ничего особенного. Тот, который в дырочку – попал под сосредоточенный огонь не менее пятидесяти стволов, а то и поболее, судя по количеству повреждений. Сюда его явно второй притащил, но перебрал с активной защитой. Просто подключил ее напрямую к реактору, а тот пыхнул слегка. Так бывает. Реактор крепкий, часовщики делали, можно перегревать до тысячи трёхсот градусов, но надо и меру знать. Он не знал. Либо блок управления был пробит либо же хакнули его на такой случай. Вон посмотри на стену. Красиво пыхнул, на десять метров камень оплавился.

Осмотрев стену, я действительно увидел ровную проплавленную полосу.

– Душевно пыхнуло. – Согласился я.

В это время я увидел, как из стены, с треском вылетел кирпич. Пока камень летел, Лайт крикнул «ЛОЖИСЬ» и тут НАЧАЛОСЬ.

Я помню, что к нам прибежали Мзусер с Юрасом. Все в пыли, копоти и в свежих вмятинах на кирасах. Потом, более двух часов мы отстреливали толпу прущих на нас мутантов. Потом нас обошли, и мы держали уже круговую оборону. 2-0 и 2-1 стояли в центре и изображали из себя минометы, накрывая навесным огнем наступавших. Мы с Юрасом отстреливали самых быстрых, что успевали проскочить между плазменными разрывами. Юрас кричал по общей связи, что у нас кончается боезапас и срочно нужна воздушная поддержка. Ему возражали, мол, противник слишком близко. А Юрас кричал, что пусть птицы валят прямо по нашим маякам. И наконец, прилетели «птицы». Штурмовики валили боекомплект, принимая целеуказания от наших маяков. Надо отдать им должное, ни один снаряд не прилетел в наш закуток. Разве осколки залетали, звонко рикошетя от оплавленных стен и нашей брони.

А потом была тишина, и мы услышали голос Сима.

– Парни, сидите по своим щелям, птицы завели коробку, ща всех приголубим. Ваша жопа летит вам на встречу. – В эфире послышались редкие смешки.

Я лежал на куче щебня и не мог понять, почему находясь в теле ПБК, у меня ломит все тело, звенит в голове от близких разрывов, и я практически ничего не соображаю.

– Юрас, а почему я так устал, будто эшелон угля руками перетаскал. Я ведь в ПБК, а здесь нет ни мышц, ни нервов, мне совершенно не хочется пить, хотя нет, водки хочу грамм триста-пятьсот.

– Мозг твой все помнит.

– Так мозга то и нет.

– Ну не мозг, а разум. Мыведь не мозгом ощущаем, но разумом.

– Так сказал Конфуций. – Пошутил я.

– Конфуций? – Переспросил Юрас. – Не знаю такого дятла, но знаю, что на войне для солдата главное не победа. Победа для генералов. Солдату тоже приятно быть победителем, но на войне главное для солдата – выжить. А чтобы выжить, надо бояться, но когда боишься – страх сковывает, и тогда умираешь. Вот и приходится бояться, но не сильно, чтобы сквозь страх прикрывать своих. Страх тоже терять нельзя, тогда тоже труп, причем еще быстрее, чем когда боишься. Вот от этого мозг и устает. Веришь, был бы в «натуре», обсеренивался бы каждый раз, как из челнока выхожу. И так вот уже двести лет подряд.

– Главное, что все живы. – Сказал Лайт.– Эй, Сим. – Вызвал он коробку. – Тут две консервы от третьей роты остались. Будешь забирать?

– А что? Консервы совсем протухшие или еще ничего?

– Один разве на запчасти, а второй с факелом.

– А ну их, хотя постой, из третьей оставили?

– Точно третья.

– Тогда специально починю и на смену поставлю. Забираю, повесь на них мертвячка.

Нас вдруг накрыла тень. Я резко вскинул винтовку и тут же опустил. Над нами завис наш шатл.

Поднимали нас в кабину тем же голубоватым лучом, который поддерживал при посадке. Офигительное ощущение парения. Сначала я не понял, что происходит, а потом увидел Лайта, также парящего в луче силового поля. Я включил все сенсоры на максимум. Ощущение было, будто возносишься на небеса, как души умерших в бою.

Чевой-то я??? Я ведь жив!!!!! Но классно, то как!!!!!

На базу прилетели как-то быстро, я постоянно проваливался в дрему. Потом, помню, как толкал тележку с двумя консервами из третьей роты. У нас консервов в этот раз не было. Сим осмотрел их и сказал, что пойдут на органы, починить такое он не берется. Я смотрел на него и думал «да это же черепашка-нинзя». Ну конечно это сон, разве бывают прямоходящие черепахи? Потом я опять провалился в забытье, потом Сим всучил мне тележку и что-то рисовал на планшетке, воткнутой разъемом в меня, потом сказал «ИДИ» и я пошел.

Я вломился в какое-то помещение, полное копошащихся часовщиков, кому-то передал тележку с останками ПБК. Потом один из техников потащил меня за руку к какой-то лежанке и уложил на нее. Я лег и провалился во тьму. Было ли это сном, не знаю.

*****

Утро было странным. Артём проснулся от тарахтения кота. «А ну, да. Я вчера дверь не закрывал, вот кот и пришел ночью погреться». Он посмотрел на кота. Кот был здоровый, мордастый, пушистый и ухоженный. Котяра открыл глаза уставившись на Артёма. Гляделки продолжались секунд тридцать. Артём погладил кота, кот зажмурился и затарахтел еще сильнее, ну прямо трактор.

– Что, сволочь, пригрелся? – Спросил кота Артём. Кот на секунду приоткрыл глаза и положил голову на лапы. – Дружище, я понимаю, что тебе классно, но мне надо отлить, ты не против?

Кот посмотрел на Артёма, будто понимая человеческую речь. Встал, потянулся, широко разинув пасть демонстрируя набор отличных клыков, и легко, будто и не спал вовсе, соскочил с кровати выйдя вон.

Выбежав из дома, Артём первым делом закурил, подскочив вплотную к кусту бузины. Наверно, благодаря постоянному «поливу», бузина была пышной и высокой.

Утро было теплым, предвещающим жаркий день. Струя упругой и на веранде чайник закипал. «Почти стихи» подумалось Артёму, и он пошел насыпать кофе в кружку.

«Да… Ну и сон мне сегодня приснился», думал Артём, мелкими глотками отпивая обжигающий кофе. «Такой реальный, аж до усрачки. Нет, надо прекращать читать фантастику и начинать читать легкое фэнтези. Сейчас допью кофе и пойду точить нож. Нет, ну надо ж было такому приснится: чистильщики, часовщики, ассенизаторы, ПБК, космос, станция, апокалипсический город, мутанты, автономные ПБК. Нет,ну нафиг и фантастику и фэнтези, буду любовные романы читать, может что-то повеселей приснится».

Кружка была большой, кофе вкусным, сигарета горькой, солнце ярким, а по чистому голубому небу летели облачка. Да! Лето в деревне! Ну что еще надо, чтобы отдохнуть от пыльного города? Наверно еще босоногая фигурка в легком, в мелкие цветочки, сарафанчике.

«Вот она, заготовочка. Клыком будешь». – Сказал Артём заготовке ножа, и сделал первую насечку, определяя его будущую форму.

Глава 2. Мой номер №ПБК 4-1-2-8 позывной «звездочет»

Планета Земля, Солнечная система, 1991 г., где-то на восток от Киева, Артём Прыжко

Прошла пара непримечательных дней. Солнце скрылось за плотными облаками, накрапывалгадкий моросящий дождик, то ли сильный туман, то ли триперогенный душ. Было мрачно, промозгло, сыро. И жутко скучно. Соседи не заходили, да и видеть их особенно не хотелось. Артём развлекал себя, как мог, то читал записки старины Зигмунда, то старины Фридриха, пытаясь разобраться со своим сном, то точил нож, то просто сидел под навесом, пил кофе и курил.

В то утро, когда он проснулся после «сна», кот, случайно забредший, как-то странно смотрел на Артёма, словно порывался что-то сказать. Но так и ушел. Молча. Ну да, а вы, наверное, хотели, чтобы коты лекции по Фрейду читали? Смех, конечно.

Артём страшно боялся вечером ложиться спать, чем-то сон его напугал. Собственно не содержанием, а своей нереальной реальностью и линейностью. Обыкновенно такими сны не бывали. Был когда-то один, но один раз это случай, а два – система.

Это было почти год назад и также на даче. Правда это было после двухнедельного одиночества и было вполне объяснимо. Жителю большого города, привыкшему к ежедневному тесному общению с людьми, тяжело долго находится без контактов. И вот тогда ему приснился дивный сон. Как будто он летал на космическом корабле, и ходил, в буквальном смысле, в трусах и тапочках по его обшивке и беззвучно хохотал, глядя на звезды. Его прилет был почему-то очень важен. Прилетев на планету, он долго вел какие-то переговоры с какими-то волшебными существами и вроде договорился. А сев в корабль вдруг страшно захотел спать и проснулся. Проснулся на даче, и целый год было все как обычно. Теперь вот опять такой же живой сон. «Может тут, какая-то плесень завелась? И может она при особой луне вызывает такие галлюцинации». Думал он, ломая голову и не понимая случившегося.

Четвертый вечер на даче ознаменовался готовой формой ножа и беспробудной тоской. Триперогенный душ на улице и тревожащие воспоминания в буквальном смысле высосали все душевные силы. Получалось, что он уже посещал этот мир. И это его второе вхождение. Глюк это или система? Ответ на этот вопрос был за скобками.

И почему его выбросило обратно на Землю? Ведь ему так убедительно доказывали, что оттуда не возвращаются. Нет, конечно, это сон, да реальный, да слишком реалистичный. А может он проник в информационное поле? Возможно, Земля действительно потерянная колония, деградировавшая и сейчас возрождающаяся? А может это далекое прошлое? Гипотез масса, но как их проверить.

Тучи расступились, выглянула Луна. «Ну, наконец-то закончится эта слякоть», – подумал Артём заврачиваясь в одеяло. Его грела надежда, что завтра будет солнечный ясный день и будет по-летнему жарко. Что грязь высохнет и можно будет спокойно, не поскальзываясь на каждом шагу, дойти до леса, сходить на лесное озеро. Образ лесного озера так понравился ему, что страшно захотелось действительно там побывать, и он твердо решил, что завтра починит велосипед и обязательно поедет.

Уже засыпая, он приметил маленькую тень, стоящую в лунном свете. Это был давешний кот. Он пришел. Артём улыбнулся и позвал кота: «Кис-кис-кис». Кот легко запрыгнул к нему и устроился под бок, мгновенно затарахтев. «Интересно, коты действительно путешествуют между мирами?», – это была его последняя трезвая мысль, и его накрыло сном.

Морфей тихо крался в ночи, он пришел как вор, незаметно накинув свой полог.

********

Просыпаться стоя это хорошо, подумал я и открыл глаза. Давешний часовщик, тот, что встречал меня в мастерской, стоял рядом и явно копался во внутренностях ПБК.

– Сейчас, сейчас. Ага, уже заработало. – Он помахал рукой у меня перед лицом.

– Чувак, сколько пальцев?

Я посмотрел на руку и с удивлением отметил всего четыре пальца.

– Четыре.

– Ну и ладушки.

Во мне что-то клацнуло, заскребло, защелкало и стихло. Часовщик поднял с пола здоровенный кусок кирасы и приладил мне на грудь, сказав «держать так». Я прижал кирасу к себе, он же вооружившись чем-то похожим на заклепочник, быстро простучал по кругу и в центре кирасы. Похлопав еще, он послушал что-то, подергал, сунул куда-то разъемом, посмотрел на прибор, явно самодельный, кивнул сам себе, выдернул штекер и, потеряв ко мне всякий интерес, умчался. Его движения почему-то напомнили мне движения жуков. Двигался он стремительно, какими-то зигзагами, а в точках перелома траектории, замирал, будто ориентируясь. «Точно насекомое», – подумал я, вспоминая рассказ Юраса.

Я стоял в нише дурак-дураком. В ангаре было тихо и лишь временами пробегали часовщики. Ну, и что дальше? Дальше надо действовать самому. Так сон или не сон? Меня уже так задрал этот вопрос, что я решил действовать, а не ждать. Решил: буду ВСЕ воспринимать как реальность моего СНА. Иначе свихнусь этим неразрешимым вопросам.

Первым делом вызвал диагностику ПБК. Дисплей диагностики порадовал изумрудным цветом, сообщил, что общая комплектность и целостность сто процентов после чего отключился.

Вторым пунктом я вызвал панель связи и пометил цифру один.

– Первый, Норт, это я, два-восемь, Артём. На связи.

– О, сынок, часовщики мозги уже вправили? А то ты меня так напугал, прям до поноса. Лежит металлолом и не двигается. Я к нему, а он – кусок метала и все. Ну, думаем, мальчик перегрелся, ща пыхнет. А часовщики кричат – на запчасти, на запчасти срочно резать, пока совсем не погорел. Фенечка подходит и говорит, так у него нейроматрица корявая всегда была. Давно пора заменить, он соскочил просто, сейчас поправим, и давай с тебя кирасу рубить. Я его за руки, мол: «Ты че, сука, делаешь? Клешни поотрываю!». А он: «А как я к мозгу доберусь? У него даже очка нет, чтобы зонд вставить. Убери ковыряки, а то и тебе кирасу порежу». Я понимаю, что сейчас будет, если я его ударю, ПБК все-таки. Но Фенечка, тот еще красавец, схватил, нет, чтобы дрель, а буровой лазерный резак и давай заклепкам головки плавить. Я кричу, что лазером пожечь нахер все можно, а Фенечка «не, я аккуратненько, только головки поотжигаю». А я резаком таким работал, в две секунды в базальте дырку метров восемь в глубину делает. Остальные тараканы кричат: «Фенечка, да ты палубу попортишь», а он жевалами туда-сюда: «Не я потихоньку, а то дрелью эти заклепки дней пять высверливать будем». В-общем, вскрыл он тебя секунд эдак за сорок. И что самое удивительное, ни одну из тридцати заклепок насквозь не прожег. И клешнями своими давай потрошить тебя. Я кричу: «Да ты все там поломаешь», а он провода рвет и так спокойненько: «Да они тут лишние», и жевалами только скрепит от натуги. Ох, наорались, пока он до нероматрицы добрался. В общем, лежит твой ПБК распотрошенный как курица, а этот клоун в прибор, каким-то безумным часовщиком спаянный, нейроматрицу твою сует. Я ему, мол, надо, в сертифицированную аппаратуру, мол, спецкомплекс нужен, а он: «Да нафиг, я быстренько, на коленке потестирую». Ох, тараканы эти гадкие! Но смотрю, заморгала милая. «Ну, вот и все, – говорит Фенечка, – можно собирать, тут он, милый, никуда не делся, я его зациклил на последнее событие, путь по циклу побегает, а когда вставим, все пучком будет.

– Прости Норт, так я с нейроматрицы не соскакивал?

– Пытался, но скорее действительно просто глюк. ПБК то не новый, ты у него, только по паспорту 1486 оператор. А сколько не вписывалось, смело на пять множь. Конечно, багов на ней накопилось, каждый своих «тараканов» на ней оставляет, вот тебя и переклинило. Да нормально, меня раз пять клинило. А ты куда попал?

– Домой на дачу.

– И наверно подумал, что вернулся?

– Да, подумал. – И что-то защемило в мозгах моих. Так вот почему люди проходили только далеко-далеко. И вот почему никто не заходил. Так именно мое пребывание на даче было сном. А кот тогда откуда приходил?

– Норт, а где Фенечка?

– А хер его, таракана, знает, сидит себе в щели какой-нибудь, что-то улучшает.

– А что связи с ними нет?

– Есть, конечно. В ПБК есть режим корабельной связи, залинкуйся с корабельной сетью и запроси, где Фенечка.

– Спасибо, а вы все где?

– В казарме конечно, отдыхаем.

– В ПБК? А зачем, в ПБК отдыхать?

– Не в ПБК, а от ПБК. Скоро поймешь. Ладно, иди, ищи Фенечка или дуй в казарму. В ПБК есть опция «Смена тела», вот и переключи на тело отдыха, и тебя перебросит к нам, пешком идти очень и очень долго.

– Спасибо, но пойду я Фенечка поищу.

– Да не за что. Кстати, если прозвучит тревога для 4 роты или общий сбор, наш шатл по-прежнему 18.

– Есть, принято, первый.

«Так, надо найти этого таракана, и выяснить, что со мной было», – решил я и пошел по коридору в сторону мастерских, попутно запросив корабельную систему, и убедился, что Фенечка таки там шхерится.

В мастерской царил полумрак, редкие светильники скупо подсвечивали непонятного назначения оборудование. Все было ужасно захламлено, но просматривалась определенная система. Возле стены я увидел корпуса двух вскрытых ПБК, наверно это те консервы, что я притащил. Местами в темноте что-то шуршало, потрескивало, искрило. Я включил звуковые сенсоры на максимальное восприятие, но по-прежнему слышал только шуршание и непонятный треск. И почему-то сосредоточился именно на треске, задав фильтрам, выделить его и очистить. Вдруг я начал понимать:

– … зачем ты полез со своими клешнями в те консервы, мы могли его спокойно, потом, выпотрошить и взять нейроматрицу, а что теперь, где взять запасную, а? А разум как прятать? Петелька мудрит пока, запудрил мозги серверу, так то железо. А имперский проверяющий нагрянет? Что будет, если подымет все протоколы? Ты думал, когда вскрывал его? А?

– Так подыхал же парень.

– А ты знаешь, что он имперец? Ты знаешь, что за это посадят зубило улучшать! А так сгорел и сгорел. Ну, брак там типа заводской и в утиль типа. Мы типа причем? Петелька быстро спецификации почистит и все тихо-мирно.

– Ну не мог я так оставить, меня Норт, сам знаешь, из какой задницы вытащил. А он за парней своих, горой стоит. Не мог я молчать, ты меня знаешь, и надо было мне. Да и не имперец он.

– Надо было … … Надо было Норту тебе в грудину вломить, да мозги твои умные по стенке размазать. А откуда он взялся, ты знаешь? Нет. Это все ваш с Шишечеком прибор блин. Вы его спаяли на коленке. А тестировали – своими задницами. А если узнают? Точно одно зубило подарят, а второе в задницу вставят.

Ты помнишь прошлогодний шухер, когда имперцы на наш ретранслятор вышли? Да, вас с Шишечеком тогда уже не было на борту. Свалили в отпуск. А мы тут «по струнке» две недели, чтоб ты по-прямой всегда ходил. А из-за чего, напомнить? Благо у имперцев там все срослось, и реципиент не тупым оказался, порешал, да так, что сам император в ладоши хлопал. И потому просто приехали с проверкой, без пространственников, так просто пошуршали. И то, трех человек зарубили походя. А не дай бог не срослось, все жопа. Порубили бы всех в капусту и на гарнир.

– Так мы в неизвестные области сигнал запускали.

– И что найти то хотели? Куда направляли?

– Хотели найти реликтовый разум и вроде нашли, а запустили по случайному проколу.

– Ну и что, нашли? Приключения на жопу точно нашли. А с Петелькой поговорить, чтобы не по слепому запускать, тоже мозгов не было? Хорошо хоть вернули.

– Тремочек, может, обойдется, парень вроде стабилен. Засел прочно. Поговорим с ним.

– Да и отправим в распыление. А когда чувак очнется и спросит «Где моя зарплата?» ты с ним будешь разговаривать или бухгалтерия?

– Какой чувак?

– Да которого бортонули.

– Ой, а я не подумал, мы ж его в распыл наверно пустили.

– ЧТОООО?! Фенечка, это пипец, иди сам за зубилом! Вы с Шишечком доигрались. Живого человека в распыл? КАК? КАК ВАШИ МОЗГИ ДО ТАКОГО ДОДУМАЛИСЬ???

– Да сгорела у нас вторая нейроматрица, и надо было решать, кого оставить, ну и решили новенького оставить, интересно же. А второго в слепую, ну типа куда вылетит.

– Не, ну вы полные дебилы, взять и угробить зарегистрированного гражданина, а оставить заблуду. У вас, что совсем мозгов нет? А с телом его что? И куда он полетел.

– Не знаю, Петелька не нашел входа-выхода, а тело померло.

– И ты это ЗНАЛ! Ты ЗНАЛ, когда вытягивал заблуду! Скажи, что ты соврал.

– Знал. Тремочек. Что делать будем?

– Как эксперименты ставить так сами, а как говно подтирать, так – Тремочек. Ой, парни, не знаю, что с вами делать. Руки, блин, золотые, да мозгов бы на шелуху.

– На то ты и бригадир у нас. У тебя даже целых три изобретения есть.

– В общем, варианты вижу такие: первое – делаем из него натуральную консерву; второе – идем к Солусу, он нам троим вручает по зубилу, а парня в распыл. Третье – сидим и ждем как разрулится, может парня где-то выкупят и распылят без нас. Но до нас все рано доберутся. Получается, только – консервы. В распыл его пустят по любому, а как нам быть? Нас же сразу вычислят, ты с прибором засветился перед всем взводом, Шишечек твой друг, вы все на пару делаете, даже Солус это знает. Плюс ваш прошлогодний прокол, ох, блин. А моя задница, как бригадирская, тоже пойдет инспектору на развлечение, ведь не докажешь, что не знал. Так что, только консервы. И не надо объяснять, куда настоящий оператор подевался.

Я стоял, не жив, не мертв. Застыл изваянием. Я уже понял, что про меня речь шла. И жить хотелось страшно. Вот же, блин! Нашел, что искал.

– А как ты консервы сделаешь, это ж саботаж. Норт озвереет, если заподозрит неладное, ты его знаешь, он так орать начнет на весь корабль. А там еще черепаха ихняя припрется, а с ним разговаривать вообще бесполезно, он только глянет протоколы и все. Сразу определит, был ли подрыв искусственным. И сразу капнет, куда не след, а его не уговоришь.

– Был бы ты такой умный, когда эксперименты свои гадкие задумывал. Интересно ему. Что, хотел получить диплом за изобретение? Вот получишь в жопу шланг для вентиляции мозгов. Где, мать его, Шишичек лазит, давай вызывай его. Прости господи, изобретатели.

В тишине, что-то заглюкало.

– Он уже у дверей, ща будет.

– Шланг в заднице у него будет.

За моей спиной раздалось шипение пневматики дверей, и кто-то рванул через порог. Я переключил видео на задний обзор и увидел часовщика. Он стоял лупая веками, прочищая поверхность глаза, смотрел на меня. Это, похоже, был Шишычек, и он явно узнал меня.

– Это что за консерва тут? – Спросил он.

– Да привезли из города, первый взвод, пусть себе валяется.

– Ну ладно, а звали чего?

– Иди сюда, сука, щас расскажу.

– А я чего? – Заволновался Шишычек, явно подозревая, что сейчас его будут бить.

О-па! А Шишычек ведь подумал, что я консерва. Надо валить к Норту и все рассказать. А то точно в распыл пустят или подорвут.

Как только Шишычек юркнул в какую-то щель, я начал очень медленно отходить в надежде, что свалю в коридор раньше, чем они меня заметят. Удача мне сопутствовала. Как только я переступил порог мастерской, сработала автоматика, и двери захлопнулись. Очко сделало сальто-мортале и успокоилось. Я немедленно вызвал панель связи.

– Первый это 2-8, на связи.

– Что тебе?

– Есть тема поговорить.

– Ну, так приходи в казарму.

– Не могу.

– Что бортовой компьютер глючит?

– Нет, все нормально, только очень надо Норт. Очень! Поверь.

– Парень от тебя проблем, как от шелудивого пса. То блохи, то шерсть выпадает, ну что там?

– Поверь, надо.

– Ну ладно, ты где?

– Возле мастерских.

– Буду через две минуты. – И отключился.

Норт появился в коридоре через минуту сорок пять секунд, о чем услужливо подсказал таймер.

– Ну, что хотел?

Я снял с пояса обойму и ее острым краем, прямо на стене, нацарапал две фигурки соединенные проводом.

– Ого! – Сказал Норт и полез в подсумок за кабелем.

Как только кабель был подключен, я услышал его голос в голове.

– Отключить внешнюю связь. Говори, что стряслось, или ты полный дурак, или куда?

– Норт, я знаю, как я попал сюда, на станцию. – Закончив фразу я передал ему файл с записью разговора часовщиков.

Секунд десять стояла тишина, потом я почувствовал, будто по кабелю просачивается огонь.

– Все Фенечеке с Шишечеком пипец! Поотрываю уши сукам вместе с головами. – И рванулся в сторону мастерской.

– Норт, стой!

– Чего?

– Их ты сейчас уроешь, а мне что делать?

– Тоже верно, блин, тебя точно распылят. Но если у Солуса будет хорошее настроение и правильно ему рассказать, то есть шанс. Да, реальный шанс. Говоришь, ты на имперца похож?

– Наверное, Юрас говорил, что они выглядят как ПБК.

– Молчи, просто покажи, каким ты себя помнишь. Пока мы на кабеле, я могу видеть.

Я вспомнил себя утром в зеркале, в одних трусах. Норт хохотнул.

– Вы там всегда так ходите?

– Нет, я просто вспомнил утро и как проснулся. Чтобы была видна анатомия.

– Клоун ты, и судя по картинке, принадлежишь к белому подвиду расы имперцев, кстати, особо агрессивных. Солусу понравится. В общем, слушай меня сюда. Сейчас идем, отрываем уши этим засранцам, причем действительно отрываем, чтоб ты не подумал, что это форма речи. А пока они будут клеить друг другу пластыри, и утирать сопли, рвем к Солусу. Он конечно имперец и пространственник, может и порубить, но не бездушный тип, если попадем под настроение, может и все получится удачно.

– Норт, есть еще момент.

– Опять блохи или лишай?

– Помнишь шухер, о котором они говорили, годичной давности.

– Ну, а ты каким боком?

– Это наверно был я.

– Ты серьезно?

– Да. Год назад, если у нас совпадает время, или около того, я видел такой же реальный сон, как и сейчас. Я был в теле странного существа, не нуждающегося в скафандре для пребывания в космосе, но явно человека, то есть имперца. Тогда я выполнял какое-то задание по налаживанию добрых отношений с какой-то сказочной расой. Я там, что-то порешал, мы ударили по рукам и мило попрощались, сидя на даче, я пытался вспоминать этот сон, но сейчас опять позабывал детали. Из разговора часовщиков я понял, что имперцы не особо зверствовали тогда и как-то быстро улетели, так и не докопавшись до засранцев.

– Чувак, ты меня пугаешь. То я не я и хата не моя, то вспоминаешь такое, что должен забыть вообще. Так оно и было. Тогда ходили слухи, и я думаю не беспочвенные, что император три дня хлопал в ладоши, даровал многим свои милости и объявил амнистию. Симу тогда крупно повезло, он старшему офицеру, типа за трусость, по сусалам надавал. А его под трибунал, мол, субординация. Ты, чувак, прав, конечно, но бить старшего по званию, тем более прилюдно, не есть хорошо, за что на рудник. А тут амнистия, как раз за час до отправки. Ну, его и сдернули, спец то отличный, да и сам судья перед ним извинялся, мол, прости, но закон не перепрыгну. Правда, уволили из армии с минимальной пенсией. И то хорошо. Так вот к нам и прибился. А инспекторов тогда тоже отозвали странно как-то, и новых не прислали, может, забыли. Типа император доволен, так с чего пургу гнать. И что ты говорил про тело?

– Да, мне тогда для выхода в космос, вообще ничего не надо было. Я помню, что вылез на обшивку и смотрел на звезды, представляешь, своими глазами. Без шлема, как был в шортах, майке и тапочках, те тапочки лопнули и рассыпались. Я смотрел на куски промороженной резины или пластика и беззвучно хохотал. Из горла вылетал пар и оседал кристалликами льда на губах. Я чуть с ума не сошел от этого.

– Ты был в теле пространственника, это гарантированное распыление, забудь об этом и не вспоминай никогда. Ты меня понял?

– Понял, но почему забыть?

– Пространственники – это святая святых имперцев. Не лезь туда. Горе будет, – Норт почесал затылок, движение было явно рефлекторным. – Скажу тебе еще, постарайся больше не удивлять. Мне реально страшно уже за свою задницу. Все, пошли уши рвать и морды бить. Только так аккуратно, в грудь не бить, у них там мозг, а голову можно и оторвать, в буквальном смысле. Она у них за неделю восстановится. И внешний речевой комплекс включи, а то они нас не услышат.

– Хорошо, пошли, погоняем тараканов.

– А, заметил, ща еще раз убедишься. Имперцы зря клички не клеят.

Войдя в мастерскую, Норт первым делом заблокировал двери и включил освещение, все сразу. И действительно тараканы. Часовщиков, в типа пустом помещении, оказалось душ тридцать. Шухер начался неимоверный. Они разбегались от светильников, прятались под верстаки, в шкафы, в углы, где потемнее, шипели, скрипели, матюгались и натягивали на головы какие-то сложные и разнообразные устройства, имеющие одно общее – два больших темных стекла.

– Норт, ну ты че, мы же тут работаем. А ты как имперец, в натуре.

– Ну и работайте себе, а мне темно. Фенечка, Шишычек, вы где, родимые? Папа Норт пришел, пряников очень вкусных принес. А ну, вылазьте из шхеры своей на свет, сучата, найду, сам зондом достану.

Из дальнего темного угла показалась тройка часовщиков. Норт одним молниеносным движением пролетел 5-6 метров и схватил двоих за уши. Те начали вырываться и царапаться, будто могли поцарапать ПБК. Один успел отскочить и стремительно рванулся к выходу.

– Артём, третьего приведи.

Я перехватил его за ухо в момент его остановки для ориентации. Рванувшись, часовщик оставил в моей руке ухо, при этом его развернуло по инерции, и он со всего маху впечатался в стену и обмяк. Я спокойно подошел, поднял его за поясной ремень и понес к остальным двум. Подойдя, я спросил:

– Норт, ему ухо к голове гвоздем прибить или так запихать куда-нибудь.

Норт призадумался на секунду и сказал:

– Думаю, через пару дней вырастет новое. Выбрось каку. В руке у тебя Тремочек, он виноват лишь в попустительстве.

Сзади послышался шумок. Я включил обзор задней сферы и увидел группу часовщиков, злобно шипящих и приближающихся к нам с разным инструментарием явно резательного и долбильного назначения в руках.

– Всем тараканам стоять! – Гаркнул я, резко крутанувшись на месте, попутно развалив какой-то хлам головой болтавшегося в руке часовщика. При этом в правой руке, само собой появилось длинное тонкое лезвие, очень похожее на самурайский меч, сантиметров так восемьдесят в длину и около 5-6 сантиметров в ширину. Выйдя полностью, оно щелкнуло, и моя кисть резко крутанулась, описывая клинком круг. – Иначе порублю в капусту. – Добавил я. – Вы Норта знаете, он без дела беспредельничать не будет. И вообще всем нахер рассосаться, слушать тут нечего.