Узнав, что я в Петербурге уже две недели, она тотчас же стала упрекать меня за то, что я медлил к ним явиться.
– Вам ведь говорил Брюсов, что я хочу с вами познакомиться?
– Говорил.
– Почему же вы не шли к нам?
– Сам не знаю, почему, Зинаида Николаевна. Человек я дикий.
– Ах, я сама дикая.
Она полулежала на кушетке, дымя тоненькой дурманной папироской. В полумраке гостиной ей нельзя было дать и тридцати лет, а ей было тогда под сорок. Я смотрел на нее, и мне казалось, что я как будто где-то видел это лицо – эти рыжеватые волосы, русалочьи глаза и большой нескромный рот.
Она болтала со мною просто и непринужденно, заметив, должно быть, мою застенчивость и стараясь меня ободрить. Время от времени она, впрочем, сбивалась с дружеского простого тона, и я чувствовал когти в бархатных лапах умной тигрицы.
– Мне говорили, что вы ужасный ре-во-лю-цио-нер! – протянула она, вооружившись лорнеткой и довольно бесцеремонно меня разглядывая. – А я, представьте, почти не встречалась с этими людьми… Говорят, что вас высылали куда-то в Сибирь, очень далеко… Вы ездили на собаках… Это, должно быть, очень смешно ездить на собаках? А? Вы жили в тайге? Расскажите про тайгу…
Эта тема была мне по вкусу. Я тогда еще не был свободен от таежных чар и мог часами рассказывать о лесных озерах, о шаманах, о снежной пустыне, мне полюбившейся…
Кажется, эти рассказы увлекли мою собеседницу. И когда на пороге, шаркая туфлями, показался Дмитрий Сергеевич, она ему крикнула, смеясь:
– Иди скорей. Тут у меня сидит ре-во-лю-цио-нер. Он тут очень интересные сказки рассказывает…
Мы перешли в столовую пить чай.
– Вы следили за нашим «Новым путем»? – допрашивал меня Мережковский, разглядывая меня пристально и несколько бесцеремонно, как и его супруга.
– Да, следил и слежу с немалым интересом.
– И вас не пугают наши религиозно-философские искания? Революционеры ведь все атеисты.
– Нет, это меня не пугает. Меня другое смущает в вашем журнале.
– А что же именно?
– Ваши политические статьи и вообще ваша философия истории. Тут у вас безнадежные противоречия и какая-то странная путаница. Иногда все это сбивается на очень банальную реакционность.
– Ах, какой вы откровенный! – засмеялась Гиппиус. – Это мне нравится, что вы так прямо.
Эта и ещё 2 книги за 399 ₽
