Отбор Василия Блаженного

– Если бы все было так просто. – пробормотал себе под нос мужчина.

– Я же ничего не нарушила?

Мой спутник покачал головой, но никак не прокомментировал. Вместо этого спросил:

– Где вы потеряли свой багаж? И у вас кровь на спине и на лице. Вам нужен врач.

– Упала по дороге, – зачем-то соврала я, не став рассказывать о небольшом конфликте, – а багаж… часть привезет мой денщик. А часть пришлет батюшка. Но попозже.

– Не можете же вы участвовать в отборе вот так?

– Боюсь, у меня нет выбора. – Пробормотала я.

Я по-новому взглянула на свой внешний вид и устыдилась: грязная и рваная форма, пыльные сапоги, обломанные ногти с траурной каймой под ними. Я бы такую невесту даже на порог не пустила.

– Черт. – Ругнулась я и тут же прикусила язык. Еще и выражаюсь как солдат, а не девушка из приличной семьи. Я почувствовала, что совершенно не соответствую этому месту.

– Мы пришли.

– Можно ли до начала отбора что-то с этим сделать? – Решилась я попросить.

Мой спутник с удивлением посмотрел на меня еще раз, и я почувствовала себя побирушкой у церкви.

– Я имела ввиду, мне бы таз с водой и кусок мыла. Я сама приведу себя в надлежащий вид. – С каждым словом мой голос звучал все тише и неувереннее.

– Вы не владеете бытовой магией?

– Минимально. – Я прикусила губу и тут же выпрямилась. Незазорно чего-то не знать.

– Хм…

Садовая дорожка уперлась в неприметную с виду дверь, за которой оказался пустой коридор. Наши шаги прозвучали в нем невыразимо громко. Благо, коридор оказался недлинным, и Михаил решительно завел меня в просторную светлую комнату.

– Валентина Дмитриевна? Прибыла последняя конкурсантка.

После полумрака коридора я оказалась на короткое время дезориентирована, но глаза быстро привыкли к свету, и я осмотрелась.

– Представьтесь, милая.

Валентина Дмитриевна оказалась миловидной пожилой женщиной. Сухопарой и с такой идеальной осанкой, что я поневоле еще сильнее выпрямилась. Ее седые волосы были идеально уложены в пучок, а на лице не было ни грамма косметики, отчего она, напротив, казалась моложе и свежее, не смотря на сеть морщинок.

Помимо нее в комнате находилось еще штук пять девушек. Она сидела за роялем, другая читала на низкой кушетке какую-то небольшую книгу, еще несколько стояли возле окна.

Стоило мне войти, как они зашушукались, но под взглядом Михаила смолкли и присели в реверансах.

– Поручик Потапова Василиса Никифоровна по распоряжение прибыла на Государев отбор невест! Вот, извольте, письмо посмотреть.

– На вас напали по дороге?

– Никак нет. Не извольте беспокоиться, ваша светлость!

Валентина Дмитриевна не поправила мое к ней обращение, и я сделала вывод, что положение ее во дворце весьма высокое и прочное.

– Письмо подлинное, в связи с чем не вижу причин отказывать Василисе Никифоровне в милостях, положенных ее новому статусу.

– Будут ли какие-то распоряжения? Прислать ей горничную или модистку?

– Не вижу причин оказывать ей какое-то особенное внимание, – отмахнулся Михаил, – все конкурсантки пользуются своими слугами и своими вещами. Предоставьте ей ровно то же, что и остальным девицам.

– Пройдемте со мной, милая.

Я кивком головы простилась с Михаилом и, не обратив внимания на вновь зашушукавшихся девиц, проследовала за распорядительницей.

Положенная мне комната оказалась целым комплексом комнат. Главной здесь без сомнения была просторная гостиная, ил которой можно было попасть в комнаты для прислуги и маленькую спальню, оформленную в светлых тонах, с большой кроватью и окном, выходящим в сад. Помимо кровати был еще платяной шкаф и секретер. Из спальни можно было попасть в туалетную комнату с небольшим бассейном. Все убранство было простым, но вместе с тем функциональным и весьма уютным.

– Ваша прислуга скоро прибудет? И ваш багаж?

– Денщик прибудет к вечеру. Если вас не затруднит, помогите ему найти меня и нам надо будет пристроить лошадей. О том, что лошадей может не быть, или будет только одна я даже запретила себе думать.

Распорядительница удивленно приподняла бровь, но никак не прокомментировала.

– Еще мне надо набор ниток и иголок, а также кусок мыла. Если это не запрещено, конечно. Мне надо привести себя в порядок, перед тем как я смогу приступить к обязанностям конкурсантки.

– Вам все принесут.

– Какие будут распоряжения для меня?

– Давайте я лучше вас вкратце познакомлю с нашим распорядком дня. То есть теперь уже с вашим тоже. В шесть утра у нас подъем. Затем в семь завтрак. Ежели вам часа недостаточно дабы собраться, то извольте вставать заблаговременно, но общая побудка будет в шесть. На завтрак опаздывать нельзя. После у вас будет подготовка к конкурсам, о которых будет сообщаться после завтрака, дабы у вас было время собраться. В час дня будет обед. После обеда участие в конкурсах, некоторые растянутся на несколько дней, какие-то займут всего несколько часов. Ужин у нас в семь вечера. В десять отбой. После отбоя передвигаться нежелательно. Есть вопросы?

– Никак нет.

– Тогда не смею вас задерживать. Приведите себя в порядок.

– Будут ли какие-то распоряжения на сегодня?

– Ужин будет в семь вечера, но сегодня вам скорее всего его придется пропустить. Вам надо будет встретиться с медиком и магом. Пустая формальность, но сами понимаете…

Я кивнула. Не сомневаюсь, что не все прибывшие девицы смогут эту формальность соблюсти.

– Нужна ли вам помощь лекаря? Я вижу у вас кровь.

– Нет, благодарю, не стоит беспокойства.

Сама не знаю, зачем я отказалась. Толковый лекарь сразу определил бы характер повреждений. Быть битой кнутом, что может быть позорнее для благородной? И не столь важно, как именно это произошло.

Я закрыла за Валентиной Дмитриевной дверь и убедилась, что замок чисто символический. При желании он вынесется с одного удара, а при наличии мага и ударять не придется. Но щеколду я задвинула.

Прошлась еще раз по комнатам, заглянула под кровати и в шкафы, выглянула во все окна. Самый красивый вид был из гостиной, хотя окна в спальне тоже выходили в сад. Комнаты были чистыми, видно было что уборкой здесь занимались тщательно.

Не успела я закончить с осмотром, как в дверь постучали.

– Банные принадлежности и швейный набор. – Миловидная девушка в форменном платье и чепце присела и протянула мне корзинку. Помимо куска мыла там был набор полотенец, тапочки, пилочки, ножницы и какие-то принадлежности для шиться.

– Благодарю.

– Могу я еще чем-то вам помочь?

У меня был огромный соблазн попросить ее привести мой мундир в порядок, но я подавила эти недостойные мысли.

– Никак нет.

Девица еще раз присела, бросив любопытный взгляд на меня, и я закрыла дверь перед ее носом. Не забыла задвинуть засов. Легкие удаляющиеся шаги за дверью не убедили меня, что она ушла. Такие звуковые иллюзии я тоже умела делать. Она совершенно точно осталась стоять. Вопрос только в том, праздное ли это любопытство или же ее приставили присматривать за мной. И если верно последнее, то не лучше было бы разрешить ей делать это официально. Добровольное сотрудничество и все такое. Мне скрывать нечего. Я верная подданная и здесь с той целью, которую обозначила.

Привести себя в порядок оказалось не таким простым делом как я надеялась. Ногти я срезала под корень, но вычистить из-под них грязь оказалось делом непростым. Но я практически справилась.

Приятной неожиданностью оказалась горячая вода в бассейне. Хотя для меня нагреть воду не было такой уж большой проблемой, однако наличие центрального водопровода весьма упростило дело. Я быстро ополоснулась и завернулась в одно из полотенец.

В корзинке нашелся пузырек, отчетливо пахнувший спиртом, и я решительно плеснула себе на спину. Зашипела сквозь зубы и повторила несколько раз для верности. Не хватало еще воспаления.

Починка мундира тоже заняла какое-то время и не скажу, что швы было нельзя заметить. К сожалению, в корзинке оказались нитки черного, белого и голубых цветов, а вот зеленых под цвет мундира ниток никто положить не догадался. Пришлось шить белыми и как я ни старалась скрыть стежки мне не удалось.

Наверное, искусная рукодельница вышила бы поверх цветы, но боюсь, это не по мне. И не по Уставу.

– Могу я сопроводить вас к медику?

Первое что я увидела, распахнув дверь, это все ту же девицу, вновь присевшую передо мной и старательно улыбавшуюся.

– Я готова.

Насколько я поняла структуру этого здания, здесь был принцип гостиничного комплекса: то есть центральный коридор, от которого шли двери в такие же комнаты как у меня, или похожие. К слову, моя комната оказалась на втором этаже.

– Не могли бы вы мне вкратце рассказать, что где находится, чтобы я в дальнейшем могла ориентироваться самостоятельно?

– Я всегда готова вам помочь и проводить. К каждой конкурсантке приставлена своя горничная. Вы можете меня вызвать по специальному амулету. Вам все расскажут и раздадут амулеты сегодня за ужином.

– Но я скорее всего пропущу ужин.

– Вас никто не оставит без поддержки.

Я не сочла необходимым наставить дальше, но вовсю крутила головой по сторонам и запоминала все, где мы проходили.

Мы прошли по пустому коридору и спустились на первый этаж. Прошли гостиную, в которой теперь никого не было и вышли на улицу, но, судя по всему, с обратной стороны дома. На улице смеркалось, но воздух был теплым. Хотелось в баньку, чтобы пахло дровами и березовым веником, после чаю с ароматным вареньем и устроиться на веранде перед самоваром.

Вместо этого мы обошли здание по периметру, вошли в другую дверь и поднялись на третий этаж. Судя по моим внутренним ощущениям, мы вернулись в то же самое здание. И наверняка, сюда имелся путь и покороче. А все эти манипуляции были призваны запутать. Вопрос только зачем.

– Прошу вас. – Девица постучала и пропустила меня вперед.

Дверь за мной захлопнулась.

– Добрый вечер, девица Потапова.

Я коротко осмотрелась. Комната была небольшой и не слишком хорошо освещенной, так что ее углы пропадали в тени. Перед окном стоял большой стол, с двумя креслами из которых был занято только одно. Рядом стул для посетителей, часть комнаты была огорожена ширмой. В углу стоял умывальник и шкаф со множеством ящичков. Примерно такие шкафы ставили себе аптекари.

– Здравствуйте. – Отозвалась я и бестрепетно присела на стул. Сидящий за столом крупный усатый мужчина одобрительно улыбнулся, но представляться тоже не поспешил. Небрежно одетый в потертый костюм зеленого цвета, рукава которого были закатаны до локтей, а рубашка на груди распахнута, так что даже виднелся нательный крест на кожаном шнурке, он постукивал по столу карандашом и рассматривал меня с легким интересом.

– Рассказывайте.

– Что именно? – Уточнила я.

– Девица ли вы?

– Разумеется.

Мужчина усмехнулся и предложил осмотр, который это подтвердит.

– А женщины на эту роль не найдется?

Я старалась держать лицо, однако же мысль о том, что мне сейчас предстоит, заставляла волноваться. Чувствую, что у меня покраснела половина лица, так что, вид я наверняка имела жалкий.

Мужчина усмехнулся и достал кристалл, которой положил на стол перед собой.

– Достаточно положить вашу руку сюда. Левую.

– Легко. – согласилась я, – только придется немного подождать. Пошлю денщика за ней.

– Вот даже как.

Мужчина заинтересованно взял меня за руку и принялся крутить ее в разные стороны.

– Я вижу, сказал вам глупость, попросив положить левую руку. Где вы ее потеряли?

– Да я ее не потеряла, я точно знаю, где она лежит.

– Сомневаюсь, что вы сделали это с целью сокрытия информации, – наконец пробормотал он, – травма выглядит настоящей.

– Разумеется, она настоящая. Тем более, в моей невинности можно убедиться и традиционным способом.

– Простите.

Он окончательно смутился и отпустил мою руку.

Тут дверь вновь открылась и вошел еще один мужчина. Этот был возмутительно молод и хорош собой. Его темные волосы были зачесаны назад и напомажены, а усики щегольски завиты. Он был одет в бархатный камзол винного цвета и модные туфли с большими пряжками.

– Простите, Дмитрий Павлович, опоздал.

Первый мужчина, не отвечая на это кивнул на соседний стул, но щеголь (это был явно он) садиться не стал, оперся на подоконник и принялся сверлить меня взглядом.

– Положите тогда сюда правую руку.

– Итак, начнем. Как вас зовут?

Я ответила. Затем последовали вопросы про возраст, род занятий, мой образ жизни и другие весьма невинные и простые.

Я отвечала, не задумываясь и смотрела на двух таких разных и вместе с тем чем-то неуловимо похожих мужчин. Второй хмурился, но скорее думал о чем-то своем и мои ответы его интересовали мало. Скорее для него это было не более, чем нудная формальность. Первый же, наоборот, явно всерьез заинтересовался моей личностью и собирался во что бы то ни стало вывести меня на чистую воду.

– Павлуша, не мог бы ты взглянуть на ее левую руку?

– Эк вас, милочка, угораздило? Капусту неудачно рубили-солили?

В ответ на эту несмешную шутку я промолчала, хотя больше всего мне хотелось ударить шутника в лицо.

– Не стоит смеяться над боевым офицером. – Сделал ему замечание Дмитрий Павлович. – Пока ты науку постигал, штаны в Академии протирал, Василиса Никифоровна кровь за Государя и Отечество проливала. И судя по состоянию, немало той крови отдала. Не смешно сие.

– Простите.

Я кивнула, расслабляясь.

– Травма уже старая, – первый стал серьезным и аккуратно придерживая мою руку что-то изучал. Взгляд его стал стеклянным, а второй рукой он начал перебирать в воздухе, словно раскидывая крошки голубям.

– Ничего не сделать?

– Вы, Дмитрий Павлович, имеете ввиду вырастить? Нет. Организм уже отверг ту плоть и привык к новому существованию. Если бы сразу в первую неделю, пока разум еще не смирился с потерей.

«Я не смирилась»– хотелось закричать мне, но я молчала. Я знала, что выхода нет, но продолжала надеяться.

– Я бы рекомендовал протез. – Наконец произнес Павлуша.

– А по остальному?

– Усиленное питание.

– Благодарю вас. Не смею больше задерживать.

Мы с Павлушей встали одновременно.

– А вы, поручик Потапова Василиса, задержитесь.

Я опустилась обратно на жесткий стул.

– Итак, Василиса Никифоровна, я не вижу никаких препятствий к вашему участию в отборе. Письмо вам в самом деле отправляли, вы без всякого сомнения, девица, к тому же достаточно родовита и благородна. И в Государя влюблены, что для нашего дела немаловажно.

– Откуда вы…

– Я такие вещи сразу вижу. Но не о том речь сейчас.

– А…

– Я бы порекомендовал сам самой отказаться от участия.

– С чего бы это! – Вскинула я голову. – Али вы хотите сказать, что красота моя с годами поблекла? Недостаточно я хороша для отбора? Что Государю я не пара я и сама знаю, но чтоб даже до самого отбора не могла дойти? Чтобы люди потом судачили невесть что?

– Я такого не говорил. И даже не думал. Но вам будет трудно среди всех этих глупых девиц. Прости Господи. Вы молода и прекрасна. Зачем вам это?

– Государь прислал приглашение. Как я могу обидеть ЕГО отказом? Или вовсе не явиться?

– Хорошо. Оставим этот разговор. – Мужчина откинулся на спинку стула и сцепил пальцы в замок. Покачался на стуле и пожевал нижнюю губу.

– Вы допускаете меня до отбора?

– Да. – Решился он. – Формально вы можете участвовать. Не вижу никаких препятствий кроме тех, которые я уже обозначил.

Он встал и подошел к шкафу. Открыл пару шкафчиков, чихнул, проверил пару склянок и с одной из них капнул немного на ладонь, растер, понюхал и удовлетворенно протянул мне всю склянку:

– Намажешь на спину перед сном. Вначале теплую ванну, после намажешь мазь. Густо не клади, достаточно чтобы впиталось. Завтра утром повторишь.

Я поблагодарила и мазь взяла. Пожалуй, я и лицо намажу. Не думаю, что он мне навредить хочет. Так что я вполне себе искренне поблагодарила и снадобье взяла.

За дверью меня поджидала давнишняя служанка. И мы тем же кружным путем вернулись в мои комнаты.

– Вы опоздали на ужин. Он как раз закончился, – она опять присела в поклоне. – прикажите подать вам еду в комнаты? Это не одобряется, но у вас была уважительная причина.

– Благодарю, но нет. Не хочу нарушать правила с первого дня.

Я не стала говорить, что после отравления даже не могла думать о еде. Общее состояние было таким, что хотелось упасть в кровать и спать. Желательно сутки. Но я знала, что завтра день начнется рано. Почти как в армии.

В комнате явно кто-то был. Немного не так были задернуты шторы, шкаф был приоткрыт, а коврик сдвинут. Конечно, можно предположить, что приходила горничная, но мокрое полотенце висело так же, как я его повесила. Да и к чему прибирать и без того чистую комнату?!

Я набросила на дверь охранку, зная, что визитера это не задержит, но разбудит меня. Впрочем, более умелый маг без труда его снимет. А во дворце навряд ли есть нехватка умелых магов.

Но сил думать об этом у меня уже не было.

Я выполнила предписания врача и упала на кровать.

Даже если кто-то и пытался меня разбудить, то у него это не получилось.

ГЛАВА 3, В КОТОРОЙ Я ПРИСТУПАЮ К УЧАСТИЮ В КОНКУРСАХ

Утром я проснулась от звуков бравого марша под окнами спальни. Не удержав любопытства, я встала и покачиваясь, добралась до окна. Распахнула сворки и некоторое время любовалась оркестром. Молодые мужчины играли слаженно и с полной самоотдачей. Трубач так смешно надувал щеки, что я на короткий период времени залюбовалась зрелищем. А уж что творил барабанщик!

Но вот мои соседки оказались другого мнения:

– Боже, какой ужас!

– Да разве можно так издеваться?

– Я же только легла.

– Нельзя к невестам так относиться, мы же девушки! Дайте поспать!

Соседние окна хлопали и оттуда высовывались раздраженные побудкой невесты и не стеснялись это самое раздражение активно высказывать. Мне стало жаль музыкантов, которое так старались.

– Браво, ребята! Вы – молодцы! – Крикнула я из окна и залихватски свистнула.

– Что за идиотка у нас в соседках. – Прозвучало от соседнего окна, но я не стала ввязываться в полемику, а захлопнула окно и поспешила в купальню. Привела себя в порядок за короткое время и заправила постель, как привыкла в казарме. Никаких складочек, все четко и по линейке. Долго думала, что сделать с прической, но после просто собрала влажные темные пряди в короткую косу и решила, что я готова к новому дню.

Без пяти семь я вышла в коридор, где наткнулась на ту служанку.

– Вы потрясающе пунктуальны. – Восхитилась она, а я подумала, что не знаю даже ее имени.

– Простите, как вас зовут?

– Агафья, – она вновь поклонилась. – Я буду вас постоянно сопровождать. Вы можете также доверять мне все ваши проблемы. Я здесь для того, чтобы сделать ваше пребывание на отборе максимально комфортным.

– А почему вы тогда не живете в тех комнатах… – я попыталась подобрать слово для комнаты для прислуги, поскольку, девица явно не была простой горничной.

Она тоже об этом подумала и поторопилась пояснить:

– Предполагается, что у вас имеются свои слуги, поэтому Государь не предоставляет слуг, лишь сопровождающую, в обязанности которой входит консультирование и некоторые мелкие услуги.

– Мытье полов туда не относится. – С пониманием сказала я.

За таким коротким разговором мы спустились на первый этаж и пройдя по коридору очутились в просторной столовой в центре которой стоял воистину огромный стол. Персон так на пятьдесят. Стол настолько подавлял собой и отнимал все внимание, так что остальное убранство комнаты буквально терялось на его фоне. Стол уже был сервирован, но едой даже не пахло. А во главе его сидела Валентина Дмитриевна. Больше в комнате никого не было.

– Доброе утро. – осторожно поздоровалась я, растерявшись от такого приема. Остановилась на пороге, не зная, что мне делать, то ли сесть за стол, то ли остаться стоять. Распрямила спину, выдвинула вперед подбородок.

– Доброе утро. – светски улыбнулась распорядительница и кивнула мне на стул в середине стола. – Прошу вас, присаживайтесь. Видимо, придется немного обождать. Ради первого дня я сделаю исключение, но в дальнейшем опоздавшие не будут допускаться до завтрака.

Я послушно опустилась на отведенное мне место, до которого меня проводила Агафья. Девица опять склонилась в поклоне, причем на сей раз уже не для меня, а для распорядительницы и проворно выскочила за дверь.

Я села ровно, чинно сложила руку на коленях и принялась рассматривать помещение, в котором не было ничего интересного: несколько высоких окон, с прозрачной кисеей и отдернутыми тяжелыми шторами из бархата, обитые светлым шелком стены и несколько банкеток по углам. На полу стояли кадки с цветами. Также свежие цветы стояли в вазах на столе и на подоконниках. На стене висел портрет Государя.

– Не против, если я помолюсь?

Распорядительница если и удивилась, но препятствовать не стала. Я прижала одну руку к сердцу и зашептала короткую молитву.

Не успела я произнести последние слова, как в зал стали входить и рассаживаться по своим местам невесты. Личные слуги оставались за дверями, а к посадочному месту девушек провожали люди в такой же форме как у моей Агафьи. Неприметные серые платья, немного похожие на монашеские одеяния, но отделанные кружевом.

Невесты были нарядны, тщательно причесаны и одеты настолько сложными образами, что я на их фоне выделялась самым неприятным образом. И было их так много, что я быстро запуталась и перестала пытаться их запомнить. Тем более, что нас не представляли друг другу.

– Вы опоздали, девушки. – Заметила распорядительница, когда последняя девушка села.

– Это невыносимо.

– Слишком рано.

– Зачем нас так мучить.

Но подобные возгласы себе позволили не все. Большинство девушек молчали.

– Сегодня это было в последний раз. – Веско обронила Валентина Дмитриевна. – Приехав на отбор, вы тем самым выразили согласие на следование нашим внутренним правилам, которые, как известно, едины для всех. Посему сейчас я говорю первый и последний раз. Нарушившая правила немедленно исключается из отбора. Вам все понятно?

Вопрос распорядительницы запустил цепную реакцию, и все девушки по цепочке стали говорить:

– Да.

– Конечно.

– Хорошо.

– Принимаю.

– Так точно.

На меня посмотрели, но поскольку я и так сидела среди разряженных девиц как белая ворона (если принять во внимание цвет моей формы, то зеленая, а если цвет волос, то черная), то я решила не обращать внимания.

– Тогда приступим к завтраку. Мы сегодня потеряли непозволительно много времени.

Распорядительница похлопала в ладоши, двери столовой вновь распахнулись и слуги стали обносить нас тарелками с завтраком.

Словно по волшебству передо мной оказалась тарелка с горячей сероватой овсянкой, маленькая тарелочка с кусочком хлеба и масла, и чашка черного напитка с резким ароматом.

– Боже, какая гадость? – Пробормотала девушка, сидящая слева от меня. Была она бледной до прозрачности с белокурой прической с жемчугом и локонами у лица.

– За что такие страдания?

– Какой ужас…

Девы продолжили стенать, но теперь делали это на порядок тише.

Я молча подвинула к себе тарелку и принялась есть. Каша, на удивление, на вкус оказалась гораздо лучше, чем на вид. Она была в меру соленой и горячей. А кусочек масла и вовсе вознес ее вкусовые качества на недосягаемые высоты. Я проглотила хлеб и запила все горькой бурдой из чашки.

После этого я вновь сложила руки перед собой и вознесла благодарственную молитву. Надо будет после прополоскать рот от этой горькой гадости.

– Слушай, – тихонько толкнула меня локтем соседка, – а ты не могла бы съесть еще и мою кашу?

– А ты разве не хочешь?

– Вот уже нет. Даже подумать не могу, как можно есть эту гадость. Как ты вообще смогла это сделать?! Впрочем, кофе весьма неплох.

– А вот я, наоборот, не смогла оценить его прелесть.

– Это с непривычки. – утешила меня девушка и ловко заменила наши тарелки.

Свой кофе я отдать уже не могла, но кашу съела с огромным удовольствием. Даже мерзкий вкус напитка притупился.

– Можешь еще и мою съесть? – раздался шепот уже справа. Эта соседка оказалась упитанной девицей с румянцем во всю щеку и толстой косой пшеничного цвета. Даже странно, что она отказывается от еды.

– Легко.

После трех тарелок каш я почувствовала, что практически наелась.

– Завтрак окончен.

Объявив это, распорядительница опять несколько раз хлопнула в ладоши, привлекая внимание.

– И это все?

– Я не наелась!

– Ужасно.

– Это просто невкусно. Как это вообще можно есть? И пить?

С последним я была совершенно согласна, хотя моя левая соседка выпила коричневую бурду с очень довольным выражением на лице.

Но распорядительница ничего не ответила и поднялась со своего места. Следом за ней вскочила я, потом мои соседки и остальным не осталось ничего другого, кроме как тоже встать.

– Сейчас я напомню наши правила. Сегодня мы приступаем к отбору, а значит, что все послабления закончились. Итак, подъем в шесть утра. Включая выходные дни. Да, даже в воскресенье. Мы постарались сделать ваше пробуждение прекрасным и судя по аплодисментам сегодня утром, нам это получилось. Для того чтобы вам было проще вставать рано утром я рекомендую ложиться до полуночи. А также хорошо проветривать комнату.

Валентина Дмитриевна помолчала и убедившись, что возражений больше нет, продолжила:

– Кроме того, прошу вас больше не опаздывать на завтрак. Поскольку ровно в семь часов три минуты двери закрываются и опоздавшим придется остаться голодными. Также спешу напомнить, что ваш выход в город отныне запрещен. Дворец взял на себя обязательства о вашей безопасности и собирается с честью их выполнить. Также спешу проинформировать вас, чтобы вы не пытались подкупить девушек, приставленных к вам в сопровождающие. Также напоминаю, что они не служанки, а исключительно помощницы. Но вы можете и даже должны их звать, если вам нужна помощь. Они всегда готовы помочь советом. Но в их обязанности не входит делать вам прически, стирать ваши платья или убирать в комнатах. Напоминаю, что вы все прибыли со своими слугами, и именно они должны помогать вам решать бытовые вопросы. Сейчас вы получите специальный амулет, который поможет вам позвать свою помощницу. Достаточно просто сжать его в руке. Ничего сложного. Для этого даже не надо обладать магическим даром, хотя у каждой из вас он есть.

В двери вошли давешние девушки и раздали нам небольшие голубые кристаллы. Их полагалось носить на шее как подвеску, но цепочки при этом не прилагалось. Я заметила, что невесты стали подозрительно рассматривать их, кто-то явно сканировал магически и искал подвох. Я была уверена, что амулеты совмещали в себе и функцию слежения за нами, но бестрепетно надела амулет, повесив его рядом с нательным крестом. Уверена, что организаторы действуют нам во благо и не собираются вредить.

– Спешу вам напомнить, что опаздывать нельзя не только на завтрак, но также на обед и ужин. А также довожу до вашего сведения, что питание слуг организовано из расчёта на двух человек, и за остальных придется доплатить.

Невесты опять недовольно загудели, но громко роптать пока не посмели. Я же молчала, потому что конкретных замечаний у меня пока не было. Хотя происходящее очень странно выглядело. Больше на армию похоже. Впрочем, мне все указания нравились. Даже как-то стало спокойно и привычно.

– А теперь я расскажу вам про первый конкурс, который состоится уже сегодня после обеда.

Распорядительница сделала длинную паузу, во время которой невесты затаили дыхание и, убедившись, что все взоры сосредоточены на ней произнесла:

– Первый конкурс простой. Надо исполнить песню. Желательно, но не обязательно, аккомпанируя себе на музыкальном инструменте. Вы все дамы благородные и несомненно, обладательницы прекрасных голосов. Ублажите слух Государя сегодня за обедом и добро пожаловать на следующий этап.

– За обедом? – девушки зашушукались. – Значит ли это, что сегодня у нас будет обед с Государем?

– Именно так.

– Но это же значит, что у нас практически нет времени на подготовку?

– Вы умницы и красавицы, вы прекрасны всегда.

– Здесь пятьдесят мест. – Некстати перебила распорядительницу худая девица в пышном синем платье.

– Но нас здесь тридцать. – Добавила другая девица, тоже худая и болезненно синеватая, с тонкими ручками, трогательно торчащими из рукавов. Она явно мерзла и обхватывала себя руками, словно хотела стать меньше ростом и без того невысокого.

– Двадцать три. Других участниц не будет.

Валентина Дмитриевна больше этот момент комментировать не стала. Лишь добавила, что репетировать можно как в своих комнатах, так и в гостиной на первом этаже, в которой стоит рояль и арфа. И что никаких специальных комнат для репетиций нет. А личные покои достаточно звуконепроницаемы, так что мы не должны сильно мешать друг другу.

– А если мне нужен другой инструмент? – Уточнила миловидная невеста: маленькая, кудрявая и такая солнечно-золотистая, что хотелось ей улыбнуться.

– Скажите вашей помощнице, и она постарается вам все предоставить. В меру наших скромных сил.

Раздав указания, распорядительница не стала дожидаться других вопросов, а поспешила выйти из столовой. А мы остались.

На мне скрестились взгляды других девиц.

– Какая пошлость. – Пробормотала одна из них, задержав взгляд на моем мундире и лице.

– Интересный образ. Привлекает внимание.

– Я думала здесь могут находиться только благородные и красивые.

Ничего приятного я для себя не услышала, но и нового тоже. И то того, как мы успели поругаться, а то и подраться, я почувствовала, как меня тянет за рукав давнишняя соседка.

– Не обращай внимания. Я Луиза. А они просто дурно воспитаны. Пойдем отсюда. Как насчет прогулки по саду?

– Василиса. Разве нам можно гулять? – Обескураженно спросила я, но новая знакомая просто отпустила мой рукав и пошла к выходу, так что мне не осталось ничего другого, кроме как последовать за ней.

В саду было чудесно. Пели птицы, светило солнце и настроение мое неудержимо поползло вверх. Мы неспешно прошли по усыпанной гравием дорожке, и я украдкой разглядывала свою спутницу. Та шла с невозмутимым выражением лица и практически не смотрела по сторонам.

– Почему ты добра ко мне? – Наконец спросила я не сумев подобрать никаких вежливых вариантов этого вопроса и спросив так как получилось.

– Ты не похожа на остальных. И ты съела мою кашу.

Легкая улыбка слегка тронула ее губы, но в остальном она осталась все такой же серьезной. Шла она легко и грациозно, но такими маленькими шажками, что мне пришлось нелегко подстроиться к ее шагам.

– Навряд ли тебе или мне посчастливится выйти замуж за Государя, – наконец сказала она, – но на отборе будут постоянные интриги и скандалы. Не имея поддержки будет очень сложно выйти отсюда без репутационных потерь.

– Мне казалось, самое сложное это не опозориться на самих конкурсах.

В ответ Луиза только рассмеялась. Смех у нее оказался приятным, звонким и легким. Когда она смеялась, она прикрывала ладошкой рот, отчего приобретала милый и немного загадочный вид.