Нештатная ситуация. Фантастический роман

Глава шестая

«Жизнь разделилась на две. В той, привычной, он был высококлассным инженером. Его уважало начальство, и в чём-то завидовали друзья и коллеги по работе. При желании он мог бы пойти и выше. Возможно, стал бы доктором наук и даже руководил бы своей лабораторией, но Риг выбрал конкретное дело – сервисное обслуживание и мониторинг отдалённого производственного участка, затерянного в далёком лесном краю.» В той жизни был специализированный учебный центр, по сути – университет.

В той жизни были друзья-однокурсники, с которыми было принято периодически встречаться и рассуждать о новостях, спорте и политике. С которыми надо было играть в теннис и устраивать вечеринки с пивом и барбекю. В общем – всё как у людей. В той жизни у него была жена с внешностью фотомодели и амбициями богемной леди. В той жизни у него были родители, воспоминания о детстве и юности.

«А в этой? А в этой была „база“ – 168 дней в году восемь вахт по 21 день. Возвращаясь в свой персональный кубрик и падая на кушетку, он попадал в объятья мира собственных грез. Это была как будто компьютерная игра, но с ощущением полной реальности происходящих событий.» И в то же время, выполняя, одну и ту же, предписанную сотнями инструкций работу, Риг как бы видел себя со стороны, героем игры в руках неведомого геймера, упивающегося собственной властью над ним, Ригом.

Для выполнения штатных инструкций времени требовалось немного. Обойти всё здание, поднимаясь на все этажи и спускаясь в подземные уровни, следить за показаниями приборов слежения, сравнивая с таблицами нормативов.

Первые полгода службы Риг, действительно, заглядывал в таблицы, но со временем все цифры и графики запомнились наизусть.

Особенно тяжело было привыкать к мысли, что во всём контуре внутреннего периметра, он один. Никогда, никто во время его трёхнедельного несения службы не появится на вверенном ему объекте. И в тоже время, понимать, что почти каждое его действие, каждый шаг пишется на камеры, и где-то за сотни километров, неведомый соглядатай аккуратно день за днём, час за часом отслеживает его Рига действия.

Поначалу эта сторона его обыденности угнетала, но со временем, понимая, что наблюдатель не в состоянии прочитать его мысли, Риг стал упиваться сознанием, что мир воображаемых его фантазий и грёз является его личной неделимой собственностью.

Личное время инженера службы наблюдения, не регламентировалось никакими инструкциями. Можно было заниматься любым творчеством или просто находится в комнате отдыха, развлекая себя фильмами, компьютерными видеоиграми или общением в соцсетях.

Видеоиграм и Интернету Риг предпочёл активный отдых в спортзале, бассейне и на тренажерах. Он с удовольствием осматривал себя в зеркале, после очередного трёхнедельного курса тренировок, отмечая округлость бицепсов и рельефы плоского живота.

Но кроме предписанных занятий, нашлось ещё одно, которое стало открытием ему самому. Риг вдруг, неожиданно для себя, занялся цветоводством и растениеводством. На самом верхнем, техническом этаже было помещение, ранее предназначавшееся для разгрузки и первоначального хранения грузов. Сюда перемещали контейнеры с вертолётной площадки на крыше. В обычном режиме этот временный склад не использовался десятилетиями.

Разумеется, на посадку «сада», как про себя Риг называл свой проект требовалось разрешение.

Ром Баддл не возражал. Риг не догадывался, что хитроумный Гриф решил инициативу своего служащего выдать за свою. Он придал начинанию молодого инженера почти официальный статус, назвав это экспериментом, по обеспечению персонала свежими овощами и зеленью. Этот проект он представил на заседании директоров корпорации, и вполне ожидаемо получил поощрение учредителей и лично Сайреса Вольфа.

На завод было отправлено несколько ящиков с пластиковыми контейнерами для посадки растений, мешки с грунтами и удобрениями и большой выбор семян, и даже цветочная рассада в лоточках.

К «посылке» был пришпилен плакат-открытка с поздравлением: «Удачи, садовод!»

Глава седьмая

Закончив обход производственных участков, Риг приготовил себе кофе, сделал бутерброд с ветчиной и поднялся на техэтаж в свою новоявленную «оранжерею».

Он пил кофе, сидя в шезлонге, смотрел на контейнеры с растениями, которые посадил в предыдущее своё дежурство. Тогда его первый сад только-только показал первые робкие листики всходов, а теперь, через три недели это были уже вполне сформировавшиеся растения.

Совершенно правильно, что тогда, при закладке сада он не пожалел времени и провел систему автополива. Рассчитав время, за которое вода испаряется, он отрегулировал реле времени на включение и выключение воды. И вот теперь можно было любоваться плодами своего труда.

Ровными рядами зеленели подросшие саженцы томатов, огурцы набирали цвет, лук топорщился острыми пёрьями, курчавели листики салата. Салат и витаминный лук радовали Рига больше всего. Уже сегодня можно было готовить себе свежие витаминные блюда.

Но, несмотря на то, что люминесцентные лампы включались на 12—15 часов в сутки, света явно не хватало. Растения тянулись бледные и тонкие. Им явно не хватало солнечного света. И тут впервые Риг решил пойти на нарушение режима. Он подошёл к пульту и включил механизм открытия грузового люка, который закрывал помещение «оранжереи». Яркий солнечный свет брызнув в открываемое пространство, вмиг осветил зелень. Казалось, что побеги растений потянулись навстречу солнечному свету, вытягивая вверх листья и цветы.

«Как хорошо на воздухе» – отметил для себя Риг и, разложив шезлонг, лёг, подставив грудь солнечному свету.

Раздался звонок смартфона. Риг приложил гаджет к уху.

– Риг, извиняюсь за экстренный вызов, но у меня прошёл сигнал, что контур открыт, – послышался в трубке голос дежурного далеко в центральной пультовой.

– Это я открыл, – ничуть не смутившись, ответил Риг, – Мне почему-то показалось душно. Небо чистое. Погода замечательная. Ветра нет.

– А спутник? Ты смотрел, как тебя видит спутник?

– Откуда у меня такие средства? Попробуйте, запросите управление контроля.

– Ты так не шути.

– А почему? Я тут как раз новую систему маскировки испытываю. Все штатно.

– Хорошо, – согласился дежурный. Но это потребует времени. Пока спутник настроится на нужную орбиту, пока выйдет на объект съёмки.

– Я подожду. Небо пока чистое, – ответил Риг и спустился на камбуз, чтобы налить себе сока. Сок он выбрал апельсиновый, и поднявшись обратно, опять устроился в шезлонге и закрыл глаза.

Минут через тридцать раздался звонок дежурного:

– Слушай, они не видят тебя.

– То есть?

– Контур объекта сходится по таблицам сверки, а открытого люка аппаратура не отслеживает. Ты точно сейчас сидишь с открытым люком?

– Да. Вы же там видите по показателям в пультовой.

– Мы видим, что контур не герметично закрыт и датчик на двери люка сигналит, что люк закрыт не плотно.

– Забавно, – ответил Риг.

– Что забавно?

– Люк открыт полностью, и я сижу под открытым небом.

– Так в чём же дело?

– Дело в том, что моя новая система, полностью маскирует крышу.

– Слушай. Нужно писать рапорт начальству.

– Давай будем писать.

– Ты получил новое сменное задание?

– Получил, но не смотрел ещё.

– Посмотри. Там много интересного.

– Интригуешь, ответил Риг, отставляя бокал с соком на столик.

Он огляделся вокруг на свой огород. Удивительно, но факт. Его зелёный островок сегодня не только приготовил ему вкусную закуску, но и поднял в глазах начальства. Он, по сути, впервые сделал рационализаторское предложение по усовершенствованию системы маскировки.

Отдохнув, Риг спустился в рабочий кабинет, и прочёл задание на эту командировку.

Глава восьмая

Задание было необычным. Вертолётчик, видимо, что-то знал или догадывался об этом задании, раз спрашивал про рыбалку. В этот раз предстояло работать за пределами контура.

Риг разложил на столе карту. Он не любил читать важные документы на мониторе, и если была возможность, то всегда пользовался бумажным носителем информации, опасаясь, что со служебной перепиской на компьютер могут пропасть и вирусы.

Написанием компьютерных вирусов он увлекся на четвёртом курсе. Собственно, надо было не писать вирусы, но уметь определять и нейтрализовать их. Занимаясь изучением способов защиты компьютера от вирусов, Риг и сам сочинил несколько безобидных мини-программ для развлечения.

Но сейчас его инструментом должен был стать не компьютер.

Инструкция на предстоящую вахту, разработанная службой мониторинга была направлена на изучение прочности и целостности стен корпуса здания завода. У инженеров центрального поста возникло подозрение, что бетонные стены могли дать трещину. Необходимо было выяснить, насколько серьёзны повреждения, если таковые есть. Нужно было понять, что могло стать причиной этого.

Первый сигнал был получен от пилота вертолёта, прилетевшего с очередного рейса. Пару месяцев назад, когда листва на деревьях еще только начинала пробиваться, при заходе на посадку один из летчиков обратил внимание, что в некоторых местах на глухой бетонной стене корпуса завода появились странные зелёные пятна. Он сфотографировал новые образования и сдал в центр.

Инженеры эксплуатационных служб, изучив снимки, поняли, что имеет место зарастание стен слоем растительности. Но вот каким образом происходит и как развивается эта нештатная ситуация, надо было выяснить на месте. А самое главное надо было понять, имеются ли трещины, в которых могли развиваться корни растений.

Изучая карту, Риг прежде всего, старался запомнить расположение здания завода относительно деталей окружающего ландшафта. Холмы, ручьи, река, лесные массивы, отдельные крупные скалы. Всё это надо было запомнить. Неизвестно, насколько сложным окажется задание. Может, в поисках причин этого явления придется собирать образцы местной флоры.

Следующим шагом требовалось подготовить альпинистское оборудование – канаты, лебедки, средства для закрепления на стене. Стена хоть и не была особо высокой – около 50 метров, но падать с неё было опасно.

Проверив всё, Риг особо тщательно осмотрел рабочий костюм, без которого по инструкции выход за контур категорически запрещался. Рабочий костюм – по сути экзоскелет. Напичканный электроникой и компактными серводвигателями робот. Верный друг и помощник, готовый пятикратно усилить любое движение, и оградить от ударов и ссадин.

Рабочим костюмом пользоваться для работы ещё не приходилось. Только на тренировках. Риг помнил эти уроки в разное время года на полевых учебных сборах. Самым главным было успеть быстро надеть, закрепить гермошлем, либо наоборот – быстро его снять.

За все два с лишним года работы на модуле Риг никогда не выходил на крышу здания. Просто не было такой команды или инструкции, по которой полагалось находиться снаружи помещения.

Во время учебы на курсах, во всех учебниках и на тренингах, делался упор на то, что завод-автомат находится в чуждой, опасной, даже агрессивной среде, и находиться вне помещения рекомендовалось не в одиночку и в обязательном порядке в полной экипировке в защитном костюме и при оружии.

Датчики наружного наблюдения ничего подозрительного и опасного не показали. «Температура за бортом 21 градус, вредных примесей в составе воздуха не присутствует, погода ясная солнечная, радиационный фон в норме», – выдал информацию аппарат, следящий за погодой.

Риг собрался уже было, выйти за дверь шлюза, но вдруг, кинув взгляд на предупреждающую табличку с надписью «выход за внешний контур только в штатном защитном костюме», улыбнулся, вспомнив, как сегодня утром сдвигал крышу разгрузочной площадки.

Он ещё раз проверил, правильно ли застёгнут костюм и шлем, и вышел на крышу модуля, сверкая на солнце глянцем пластика и металлических поверхностей.

Но блестел на солнце не только он.

С крыши железобетонного модуля, возвышавшегося над округой серой скалой, Риг смотрел на мир, чувствуя себя парящей птицей. Яркий солнечный день кругом, насколько хватало глаз, цвел всеми красками начала лета. С севера, северо-востока до самого горизонта разливались зеленым океаном широколиственные и хвойные леса. Массивы кедровника дыбились к небу пушистыми шапками крон. На западе, у края широкой поляны смешанный лес каскадом крутобоких сопок уходил к голубеющему вдали горному кряжу. А с юга пёстрым ковром расстилалась долина реки. Саму реку было не видать, но русло её угадывалась по зарослям ив и ещё каких-то кустов растений, названия которых он не знал.

«Какой красивый пейзаж», – сказал сам себе Риг, еще раз пожалев, что не учился в детстве рисовать, и, достав фотоаппарат, щелкнул несколько кадров.

В этот день он ещё раз нарушил инструкцию. Приготовив обед, поднялся и накрыл себе стол на крыше и до вечера продолжал составлять план работ на предстоящую трёхнедельную вахту. А за вечерним чаем наблюдал, как огненный шар солнца медленно тает в багрово-свинцовом мареве заката.

Глава девятая

Любопытная белка распласталась на сосновой лапе, наблюдая за Ригом. Его вид, столь необычный для лесных обитателей, так поразил её, что она почти полдня провела рядом с ним, прыгая вокруг и возвращаясь обратно, на широкую как ковёр мощную сосновую ветку.

Ветви сосны были так близко что, Риг мог достать их рукой. Вчера он не поленился подняться в бункер и, вернувшись, предложил белке кусочек засохшего хлеба, а сегодня она пришла опять. Белка смотрела, а Риг продолжал работать.

Уже шёл третий день его работы «на стене» – так он называл то, чем занимался. А занимался он тем, что чистил стены бункера от многолетних наслоений.

Поскольку конкретных технологий и инструкций не было, приходилось изобретать всё заново. Комплект промышленного альпиниста, скребки, металлические щётки – всё это было проверено и испытано. Закрепив на крыше трос, он на специальном сиденье опускался к заданному участку стены, и чистил щёткой и стальным скребком.

Казалось, корпус завода постепенно зарастал органикой. Въевшаяся пыль, здесь во влажном лесном воздухе, покрывалась грибами и плесенью. На этот субстрат попадали семена растений и вот уже мелкие травинки прорастали и отмирали, создавая торфянистую основу, на которую снова попадали семена, прорастали, пускали корни и побеги.

Постепенно эти зелёные «островки» на буровато-серой стене разрастались, закреплялись в порах. С точки зрения маскировки, это, может, было бы нормально, но службу технического контроля беспокоило состояние стен. Под этим несанкционированным покрытием вполне реально могли развиться микротрещины климатической эррозии, а это грозило уже потерей прочности стен.

Риг упорно работал, расчищая растительность, и заносил данные хода работ в журнал. Мох и лишайники счищались достаточно легко. Иногда в бетонной стене под слоем мха скрывались довольно глубокие поры, в которых уже успели укорениться травы и деревья. С такими загрязнениями приходилось повозиться подольше, но самую большую трудность создавали плёнки темно-зеленых, подобных болотной тине, водорослей. Происхождение этих водорослей вызывало особое недоумение. Река была близко – за широкой поляной. Но всё же здание было на значительном возвышении и не попадало в зону весенних паводков. Болот в округе тоже не было. Единственное объяснение появлению водорослей было то, что лес, обступивший бетонный корпус, был настолько густым, что под его покровом, действительно, воздух был очень влажным.

Грязь, лишайники и растительность было нетрудно расчищать в то время, пока на стене держалась утренняя роса. Вычистив очередной участок в 1—2 квадратных метра, Риг закрашивал его серой фасадной кремний-органической краской и поднимался на крышу немного отдохнуть.

Вот и в этот раз Риг прыснул из баллончика краской на стену. Белка сердито застрекотала и умчалась в глубь леса. Белку раздражал запах краски.

Лес с северо-востока вплотную подступал к блоку. На старых, четвертьвековой давности, фото, лес хоть и был близко, но не так плотно теснился к бетонным стенам. А сейчас казалось, что деревья обнимают серый в зеленых пятнах лишайников корпус блока. Иногда Ригу приходилось весьма сложными манипуляциями раздвигать ветви, прокладывая себе путь по стене. Учитывая, что это всё приходилось выполнять на весу, сидя на узком сиденье на опасной для жизни высоте, его работа была сродни работе каскадёра.

Пилить ветви электрической пилой он не решался. На это требовалось разрешение.

В тот день он доложил в Центр, что столкнулся с такой проблемой. От руководства ответа долго не было. Лишь к вечеру позвонил сам Ром Баддл и сообщил:

– Брось пока это дело. Расчисти там, где есть свободный от деревьев доступ. Постарайся всё аккуратно документировать. Пилить деревья в одиночку – не самое правильное занятие. Тут нам придётся бригаду лесорубов высылать. Пока пусть всё останется, как есть. Привезёшь отчет и решим, что делать дальше.

Глава десятая

Пока в центре думали и решали, что делать с лесными зарослями вокруг блока, Риг решил исследовать, насколько изменился ландшафт с момента постройки. Решение было продиктовано простой логикой. Если растительность в радиусе нескольких километров изменилась в одинаковых пропорциях, то это материал для климатологов. Если же растительность стала гуще, и изменения носят локальный характер, то это может быть связано с деятельностью завода. Значит, может быть выделение в окружающую природу продуктов деятельности технологических процессов или излучения.

В архиве административного отсека он нашел документы, хранящиеся с того момента, как завод был сдан в эксплуатацию, – карты, фотографии местности, чертежи, схемы планировки дорог и подсобных сооружений. Он снял с них копии, загрузил в смартфон и, проверив тщательно готовность спецкостюма, собрался покинуть блок.

Среди найденных в архиве документов была одна бумага, которая Рига и удивила, и обрадовала. Это был первоначальный план эвакуации, сделанный ещё тогда, когда на заводе работали последние инженеры и наладчики, запускающие автоматические линии и отлаживающие техпроцесс. Оказалось, что, кроме основного входа через крышу, которым пользовались все службы и инспекторы, есть еще один, более удобный – через южную торцевую стену блока. Дверью служил массивный лист броневой стали, закамуфлированный под поверхность железобетонной стены.

За четверть века эксплуатации, до нулевого уровня с проверками наведывались нечасто. Основными объектами наблюдений, были подземные этажи, где находился реактор и комплекс добычи руды для продукции завода. В двух верхних, велась обработка. Самый верхний – четвёртый был техническим, а вот этаж нулевого уровня, где работали насосы и вентиляторы систем обеспечивающих жизнедеятельность автономного блока, планово проверялся относительно нечасто, и выход с нулевого цикла перестали помечать на рабочих планах.

Для какой-то надобности, а может, по чьему-то недосмотру, но в инструкциях, которые были у Рига и его сменщиков, про этот дополнительный выход ничего не говорилось. Механизм, открывающий и закрывающий эти двери, был в порядке. Схема была старинная, полувековой давности, но автоматика работала исправно. Для удобства пользования не хватало только пульта для управления тяжелой дверью.

В мастерской нашелся запасной мобильный пульт управления от лебёдки, которая была в грузовом отсеке. Покопавшись в нём и перепаяв пару контактов, Риг сделал из него пульт для открывания и закрывания этого выхода. Теперь можно было спокойно отправляться на прогулку.

Глава одиннадцатая

Никогда, ни в каком документе, ни в какой инструкции прежде не говорилось, что инспектор отряда облуживания должен выходить за пределы здания. Этого просто не должно было быть. Завод полностью автоматизирован и энергонезависим, по крайней мере, в течение года – до следующего визита сервисной бригады. Инспектору нужно только наблюдать за состоянием помещений, оборудования и писать вахтенный журнал. Но, видимо, не зря их так хорошо готовили – в любой момент могла возникнуть нештатная ситуация, и вся ответственность тогда ложилась на плечи рядового инспектора.

Риг никогда не был один на один с дикой природой, да еще так далеко от цивилизации. Походы на рыбалку и туристические маршруты в детстве и молодости – всё это было, но там всегда чувствовался дом, пусть не рядом, но было направление к нему. А здесь? Тысяча километров до метрополии, до цивилизации. Двести километров до аэродрома, промежуточной станции, но ведь и на «перевалке» только склад и конторка сторожей, а вокруг леса, болота, дикие пустоши по которым бродят дикие олени и волки. Впрочем, здесь жили какие-то полудикие племена оленеводов, живущие охотой и рыболовством. Но это казалось вообще какой-то фантастикой.

В юности он одно время даже хотел стать геологом. Жить в полях, горах, лесах, ходить по разным странам. Но, узнав от соседа-геолога, что тому почти целый год приходится сидеть за отчетами и только в короткое лето общаться с природой, понял, что это не для него.

Исполненный этих мыслей Риг собрался на свой первый выход за пределы контура. Но сначала надо было приготовиться, надо было понять степень риска, предугадать опасности, которые его могли подстерегать.

В кладовке, среди дополнительного оборудования вместе со многими полезными предметами нашёлся и наблюдательный бинокль на штативе. Громоздкий прибор, весящий как гимнастическая гантель, оказался довольно удобным в обращении. Поднимая его на крышу, Риг уже не стал возиться с защитным костюмом. Поставив бинокль на площадку, он взял карандаш, планшет с чистым листом бумаги и, приготовившись писать свои наблюдения, глянул в окуляр.

Мир за стеклом бинокля оказался ещё красивей, чем он мог представить.

Далеко на юге, над речной долиной парил орёл. Видно было, как огромная птица, распластав крылья, скользит по воздушным потокам, высматривая добычу. Орёл резко поворачивал голову, следя за малейшим движением на земле. И вот он видимо что-то увидел, что могло быть добычей, потому что, сложив крылья, вдруг стремительно ринулся вниз. Риг едва-едва успевал следить объективом за движением крылатого хищника. Видимо, цель оказалась ложной, либо успела спрятаться в кронах дерева, потому что орёл, вдруг взмахнув крыльями, снова взмыл вверх и, сделав несколько сильных взмахов, нашёл восходящий поток и снова стал парить, следя за огромным пространством своих охотничьих угодий.

Переведя направление наблюдений, Риг стал следить за рекой. Течение не было тихим, блики, отражённые волнами, мешали рассмотреть подробности, но в заводях у крутого берега, где было тише, можно было заметить, как крупная рыба, глуша мелочь, бьёт хвостом по воде. Серые утки, едва заметные на фоне воды, плавали в тени кустов и ныряли за добычей.

Дальше на юго-запад, у речной излучины был виден верхний край бобровой плотины. Хозяев строения из глины, древесных стволов и веток не было видно. Эти строители предпочитали работать по ночам.

Риг поворачивал прибор на штативе по кругу на запад, туда, где между пологими склонами холмов угадывались поля и перелески, и вдруг увидел пасущихся оленей. Олени с видимым удовольствием щипали зелёную траву типа осоки и переходили к новым полянам, не задерживаясь на месте.

«Тихий живой мир, полный радости и света, – подумал Риг, – и зачем мы здесь со своими заводами?».

Но сантименты сантиментами, а надо было выходить в этот мир, населенный красивыми животными. Надо было разбираться с поставленными руководством корпорации задачами.