Сумрачный гений. Повесть и очерки из истории военной авиации XX века

– Какой ужас, – прошептал Вилли, рассматривая страшные фотографии. – Теперь я понимаю вашего полковника. Я бы на его месте в этот момент застрелил любого попавшегося мне под руку немецкого генерала.

– Неужели вы ничего не знали обо всем этом?

– Нет! – воскликнул Мессершмитт. – Клянусь вам, у нас, простых немцев, не было никакой информации об этих чудовищных преступлениях СС. Министерство пропаганды доктора Геббельса рассказывало нам только о зверствах русских солдат, творимых над несчастным немецким населением.

Мессершмитт выглядел совершенно потрясенным, и полковник решил, что настал удобный момент сделать ему предложение, ради которого его сюда и доставили.

– Я верю вам, господин Мессершмитт, – торжественно сказал полковник, – и от лица всех союзников уполномочен сделать вам официальное предложение.

– Какое предложение? – Вилли рассеянно поднял голову.

– Мы предлагаем вам сотрудничать с нами в качестве консультанта авиационной промышленности. Вы переедете в США, вам будут созданы все условия для работы: у вас будет свой дом, высокий оклад, в перспективе вы сможете возглавить собственное конструкторское бюро. Вы согласны?

– Нет!

– Подумайте хорошенько. В Соединенных штатах вы полностью реализуете свой потенциал ученого. Ваш реактивный Ме-262 – самый передовой в мире истребитель, и вы сможете развивать эту тему дальше. Мы ведь все равно заберем образцы этого самолета и всю техническую документацию.

– Да, конечно, я понимаю.

– Так почему же вы не хотите сотрудничать с нами? Согласие охотно дают многие ваши коллеги-конструкторы и ученые. Например, Липпиш, автор ракетного перехватчика Ме-163, и многие другие.

– Это их дело, – хмуро буркнул Мессершмитт, – а я никуда не уеду из Германии. Я останусь в своей стране.

– В разбомбленной, уничтоженной, униженной стране? Подумайте, какое будущее вас в ней ждет.

– Будь, что будет!

– Хорошо! – полковник встал и подошел к окну, заложил руки за спину. – Вас, разумеется, никто не увезет в Соединенные Штаты насильно. Но учтите, что вы можете быть привлечены к суду, и мы не сможем защитить вас от преследования.

– За что?

– За использование рабского труда заключенных на ваших заводах, за проводимые над людьми опыты.

– Никаких опытов над людьми я не проводил, – резко возразил Мессершмитт. – А что касается заключенных, то если они и попадали на мои заводы, это было для них счастьем. В этом я еще раз убедился, посмотрев ваши фотографии. Впрочем, я готов ответить на любые вопросы следственным органам оккупационных властей.

– Ну, хорошо, хорошо, – примирительно сказал полковник, который никак не ожидал, что этот высоколобый ученый окажется настолько крепким орешком. – Скорее всего, вам придется выступать на суде как свидетелю по делам Геринга и Мильха.

– Я готов давать показания в суде честно и беспристрастно, – пожал плечами Вилли, – выгораживать кого-либо я не намерен. Пусть каждый отвечает за себя и получает то, что заслужил.

– Вот и отлично! – Полковник подошел к столу и начал собирать в портфель бумаги. – Завтра утром вас отвезут обратно. Подумайте еще раз над нашим предложением, оно пока остается в силе. Я думаю, это был не последний наш разговор.

**

Вилли возвращался рано утром на точно таком же «Дугласе». Он сидел на жесткой скамье, расположенной вдоль борта фюзеляжа, посматривал в иллюминатор и вспоминал детали вчерашнего разговора. Американцы, конечно, могут ему предоставить прекрасные условия для работы и сытую безбедную жизнь. Но работать на американцев или англичан после тех чудовищных бомбардировок, которым они подвергали города Германии, он не мог. Это ему казалось предательством и кощунством над памятью тех сотен тысяч погибших людей, которые не были солдатами, но которых, тем не менее, целеустремленно и цинично уничтожали с особой жестокостью.

Зачем англосаксы бомбили зажигательными бомбами густонаселенные города, нарочно вызывая огненные смерчи? Вилли не мог этого понять. Они объявляют нацистов исчадьями ада, проклинают их за жестокость и военные преступления, но при этом сами творили самые настоящие военные преступления. Он, конечно, слышал про концепцию Дуэ, согласно которой войну можно выиграть стратегическими бомбардировками. По его представлениям это означало, что бомбить необходимо промышленные объекты: военные заводы, фабрики, нефтепромыслы, угольные шахты, заводы по производству синтетического горючего, но уж никак не жилые кварталы. Такие действия можно объяснить только одержимостью в стремлении уничтожить немецкий народ. То, что в 1933 году власть в Германии захватили преступники, ему было совершенно ясно. Правда была и в том, что произошло это в результате свободных демократических выборов. Но разве это может служить основанием для геноцида населения?

Он не мог им всего этого сказать, чтобы не злить победителей, которые элементарно могли уничтожить его вместе со всей семьей. Но если бы не страх за близких людей, он бы сказал им, что ненавидит англосаксов за огромное зло, которое они причинили его Родине. Именно их спесь и жадность, огромные репарации и аннексии, стремление унизить Германию после ее поражения в Первой мировой войне довели народ до отчаяния и в конечном итоге привели к власти политических экстремистов. Если бы Германию пощадили тогда, не было бы и новой войны. Неужели так трудно понять, что великую нацию нельзя унижать? А немцы – великая нация, также как французы, англичане и русские.

Вспомнив о русских, Вилли подумал, что нападение на Россию было самой трагической ошибкой Гитлера. Ведь еще Бисмарк предупреждал, что Германии ни в коем случае нельзя воевать против России с ее бескрайними просторами, колоссальными ресурсами, военно-промышленным потенциалом и огромным по численности сильным народом. Как он мог решиться на это, уже имея войну с Англией, за спиной которой маячили Соединенные Штаты? Впрочем, его друг Тео Кронейс по секрету рассказывал ему, что Геринг был категорически против нападения на СССР. А когда этот вопрос был окончательно решен, рейхсмаршал выглядел подавленным и растерянным. Гитлер ему якобы сказал, что не имеет другого выхода, кроме превентивного удара по советским войскам, которые в огромном количестве сконцентрировались у границ с Германией. Неужели он всерьез рассчитывал справиться с русским медведем?

Впервые Мессершмитт увидел русских в Баварии, когда там была неспокойная политическая обстановка, и из Москвы приехали большевистские эмиссары, чтобы установить советскую власть. Держались эти красные очень нагло и вызывающе, пытались посеять в стране хаос, натравить одни слои населения на другие. К счастью, они получили отпор и убрались восвояси. С тех пор Вилли терпеть не мог коммунистов. Что же касается русских вообще, его друзья из НСДАП объяснили ему, что русский народ является скорее жертвой, чем апологетом коммунизма, который ему силой насаждали большевики-евреи, что практически вся большевистская верхушка имела еврейское происхождение, как и сам их идол – основатель коммунистической доктрины – Карл Маркс. Новый большевистский вождь Сталин, хоть и является грузином, женат якобы на родной сестре своего соратника-еврея Кагановича. В общем, русские вплоть до начала войны с СССР, не объявлялись пропагандой врагами, и многие из них очень неплохо устроились в Рейхе. Работали они и на заводах Мессершмитта, и он был ими вполне доволен. Что же касается русских из Советов, ему впервые пришлось довольно плотно пообщаться с ними в 1939 году, когда на его завод в Аугсбург приезжала советская делегация, в состав которой входили авиаконструкторы Николай Поликарпов и Александр Яковлев.

Имя первого из них ему уже было хорошо знакомо. Именно его короткие и тупоносые, не слишком быстрые, но чрезвычайно маневренные истребители И-16, которых в Люфтваффе прозвали «крысами», так досаждали в Испании немецким летчикам из легиона «Кондор» до тех пор, пока туда не прибыли его первые Bf-109 и не переломили ход событий.

Русские тогда пробыли в Германии около месяца, и им показали очень много: заводы авиастроительных компаний «Мессершмитт», «Хейнкель», «Юнкерс», «Фокке-Вульф», «Фосс», «Блюм», «Дорнье» и «Арадо, моторостроительные заводы, приборостроительные предприятия, оружейные заводы «Маузер», подземные производства. Им даже позволили проникнуть в авиационный НИИ в Геттингене и осмотреть огромную вертикальную аэродинамическую трубу, в которой продувались модели самолетов. Советских специалистов иногда лично сопровождал сам Геринг. Русским еще и продали 12 его «сто девятых» различных модификаций. Нет сомнений, что если бы в СССР тогда видели врага, им бы не продали новейшие истребители, изучив которые Яковлев сумел создать свой фронтовой истребитель Як-1. В этом человеке, в лице и движениях которого было что-то от умного и грациозного хищного зверя, Вилли сразу распознал отличного профессионала в своем деле.

Советский авиаконструктор Николай Поликарпов

Второй раз русские приехали через год. Поликарпова в составе закупочной комиссии уже не было, а вот Яковлев был, и держался он еще более самоуверенно. Тогда Вилли понял, что получит в лице этого сталинского фаворита достойного соперника. Была бы его воля, русским бы не продавали Bf-109, хоть они и платили очень хорошие деньги. Яковлев ему мило улыбался и говорил комплименты, но при этом внимательно все осматривал своим цепким взглядом, как будто фотографировал, и задавал толковые вопросы. Мессершмитт ему отвечал и показывал все, что он просил. Таково было указание свыше. Позднее Яковлев, как докладывала разведка, устроил на своих заводах, производящих фронтовые истребители «Як», многое по образу и подобию заводов Мессершмитта. Тот же порядок в производственных помещениях, пунктуальность, строгий режим, четкость в доставке комплектующих, рабочие и технологи в чистой спецодежде.

Советский авиаконструктор Александр Яковлев

Их соревнование с Яковлевым длилось все четыре года войны с Россией. К июню 1941-го в русские войска уже поступили истребители Як-1, которые могли на равных драться с его «сто девятыми» серии «E», но уступали машинам серии «F». А в дальнейшем Яковлев и Мессершмитт исправно выпускали все новые модификации своих самолетов, повышая скорость и увеличивая мощь вооружения. Затем к этому соревнованию подключились Курт Танк с немецкой стороны со своим истребителем «FW-190» и Семен Лавочкин с советской стороны со своими мощными и хорошо вооруженными истребителями Ла-5, а затем и Ла-7. Конечно, эти два конструктора работали и раньше. «Сто девяностый» был еще довоенной разработкой, но долгое время рассматривался в Люфтваффе как запасной вариант к Ме-109, а Ла-5 был создан в 1942 году на базе русского тяжелого истребителя ЛаГГ-3, который тоже был довоенной разработкой Лавочкина. Считалось, что Мессершмитт соревнуется с Яковлевым, а Курт Танк – с Лавочкиным. Их машины – FW-190 и Ла-5 – даже внешне были похожи по той причине, что на обеих были установлены звездообразные двигатели с воздушным охлаждением, в то время как Мессершмитт и Яковлев остались верны рядным двигателям с жидкостным охлаждением.

Кто в итоге победил в этом соревновании, однозначно сказать трудно. Русские Ла-7 и Як-3 в конце войны уже, как правило, побеждали и «Густава» и FW-190. «Сто девятый» перестал быть господином неба, как это было в Испании и в России в 1941 году. Но его ли, Мессершмитта, в том вина? Пока русские были заняты доведением до совершенства своих поршневых самолетов, он смотрел вперед и проектировал самолеты реактивные, и в этом Мессершмитту не было равных. Но все же он отдавал себе отчет, что именно Ме-109 сделал его знаменитым на весь мир, и именно с ним в первую очередь будут связывать его имя будущие историки Второй мировой войны.

Вилли смотрел из иллюминатора на проплывавшие под крылом редкие кучевые облака и вспоминал о том, как появился на свет «сто девятый». Этот одномоторный воздушный хищник родился, конечно же, не на пустом месте. Его предшественником был туристский самолет Bf-108, получивший множество хвалебных отзывов мировой прессы, и не напрасно. Это была самая скоростная и экономичная машина в своем классе, что и было продемонстрировано на международных соревнованиях 1934 года в Польше. Все основные аэродинамические решения, использованные при проектировании «сто девятого» уже были воплощены в «сто восьмом», который мог перевозить трех пассажиров. Более того, на Bf-108 знаменитая, несмотря на свою молодость, немецкая летчица Элли Бейнхорн совершила беспосадочный дальний перелет из Берлина в Стамбул и обратно. А это более 3,5 тысяч километров. Элли была в восторге от своей машины, которой она дала имя «Тайфун». Приобрел себе эту машину и Рудольф Гесс. Вилли было совершенно очевидно, что на базе «Тайфуна» получится лучший в мире истребитель. Сам же «Тайфун» стал со временем использоваться в авиации связи, использовался он и как тренировочный самолет для будущих летчиков-истребителей, поскольку его приборная доска, рычаги управления и характеристики управляемости были очень близки к «сто девятому».

Bf-108 «Тайфун»

Эти прекрасные машины были проданы в Испанию, Японию, Венгрию, Югославию, Швейцарию, Болгарию, и даже в Советский Союз. Понятно, что пассажиры истребителю будут не нужны, поэтому освободившееся место можно использовать для дополнительных топливных баков, необходимы также другие изменения конструкции. Истребитель будет значительно тяжелее за счет пулеметов с боекомплектом и более мощного мотора, потому его надо делать максимально компактным и узким. Пусть пилоту будет тесно в кабине, но зато уменьшится лобовое сопротивление воздуха, а значит, вырастет скорость. Вилли примерно представлял себе, каким будет его истребитель, и знал, что он может его сделать лучше, чем его конкуренты – компании «Хейнкель», «Фокке-Вульф» и «Арадо», но его старый недруг Эрхард Мильх сделал все, чтобы он не получил заказ Министерства авиации на разработку истребителя. У них были старые счеты. Все началось с серии ужасных катастроф его пассажирского самолета М-20 в начале тридцатых, в которых погибло несколько друзей Мильха, после чего он буквально возненавидел Мессершмитта. Сейчас Вилли передернуло, когда он вспомнил про этого человека, испортившего ему немало нервов. Даже на совещании у благоволившего Мессершмитту фюрера Мильх не мог удержаться от язвительных замечаний в его адрес.

Фельдмаршал Эрхард Мильх

Вот и тогда, в марте 1934-го, Вилли совершенно случайно узнал от одного знакомого офицера из Технического Управления Министерства авиации, что техническое задание на новый истребитель проклятый Мильх уже разослал его конкурентам, а его, Мессершмитта, проигнорировал самым возмутительным образом. Когда он рассказал об этом Лилли, она пришла в ярость и потребовала, чтобы он немедленно позвонил Гессу. Вилли так и сделал. В разговоре с ним Рудольф Гесс был доброжелателен и спокоен. Он сказал, чтобы Мессершмитт не беспокоился, и пообещал, что сделает все возможное, чтобы восстановить попранную справедливость. И буквально на следующий день Вилли позвонили на завод из Министерства авиации и пригласили его приехать в Берлин. Гесс, действительно, все уладил. С Мессершмиттом говорили подчеркнуто вежливо.

– Мы уже выдали трем авиастроительным компаниям контракты на разработку нового истребителя, – сказал ему начальник Технического управления, – и хотели бы выдать еще один вам.

Сам Мильх и не подумал удостоить авиаконструктора личной встречей. Мессершмитт не выразил какой-либо готовности или радости от этого предложения. Он сказал, что ему нужно три дня для ознакомления с техническим заданием, после чего он решит, стоит ли ему браться за этот заказ. Просто поразительно было, какие бездари и невежды сидели в Министерстве авиации. И Вилли подозревал, что не только там, а по всему государственному аппарату расплодились некомпетентные бюрократы, которые подменяли дело бессмысленным бумаготворчеством и пустой говорильней об интересах Рейха и верности фюреру. Между тем, спроектированный по их требованиям истребитель не смог бы даже сбивать разрабатываемые во всех странах мира высокоскоростные и хорошо вооруженные бомбардировщики, не говоря уже о том, чтобы успешно вести воздушный бой с новейшими истребителями. Нет, Вилли не собирался играть по правилам этих, с позволения сказать, специалистов, которым он в своей фирме не доверил бы даже заточку чертежных карандашей. Ровно через три дня он вновь появился в Министерстве и решительно заявил оторопевшим чиновникам, что разработанные ими требования никуда не годятся. В результате произошел конфликт, в котором ни одна сторона не хотела уступать своих позиций. Разрешить его помог начальник Штаба Люфтваффе генерал Вефер. В результате Мессершмитта оставили в покое и позволили ему сделать то, что он считает нужным.

Он привез контракт в свое Проектное бюро и вместе со своим ближайшим помощником Робертом Люссером начал напряженную работу над самолетом, которому суждено было прославить имя своего главного создателя. Совершенно очевидно было, что новый истребитель будет представлять собой цельнометаллический низкоплан, т.е. крылья будут расположены под фюзеляжем. Самолет будет оснащен мощным V-образным перевернутым мотором жидкостного охлаждения, закрытой кабиной пилота и убирающимся шасси. Кроме того, он должен быть простым в управлении, неприхотливым в обслуживании и ремонте, технологичным в массовом производстве.

Генерал-лейтенант авиации Вальтер Вефер

Доктор Мессершмитт всегда был сторонником наиболее простых решений. Он был убежден, что все гениальное просто, а краткость – сестра таланта. Основной заботой главного конструктора было максимальное снижение веса и лобового сопротивления воздуха, которое можно было достигнуть узостью фюзеляжа и хорошей обтекаемостью контуров нового самолета. Все это необходимо было для достижения высоких скоростей. Ему, да уже и многим другим, было совершенно ясно, что главное для истребителя – это скорость, пусть и в ущерб маневренности. Понятно, что тихоходный биплан будет маневреннее скоростного моноплана, но это ему в воздушном бою поможет мало. Тактика истребителей будет основана на высокой скорости и скороподъемности, а также на большой огневой мощи. У Мессершмитта была хорошая команда, в которой роль первой скрипки выполнял Роберт Люссер. Это был очень толковый и грамотный специалист, который подбирал в свое Проектное бюро хороших инженеров. Вилли определял основные характеристики самолета, делал наброски, давал своим специалистам задания и контролировал ход выполнения работ. Ему не было нужды выполнять всю черновую работу, потому что он, в отличие от фюрера, умел подбирать правильных людей и делегировать им полномочия. Мессершмитт мог позволить себе, не беспокоясь о неотложных рутинных делах, размышлять в тиши кабинета о том, куда им двигаться дальше, и какие проблемы могут встретиться на их пути. Благодаря этому он всегда смотрел дальше и своих конкурентов, и членов своей команды. Он был не из тех людей, которые умеют лишь реагировать на возникающие проблемы. Его активная позиция пытливого исследователя помогала ему предупреждать будущие проблемы в самом зародыше.

Уже в мае 1934 года был готов первый большой деревянный макет нового истребителя. Фюзеляж длинный и узкий, плавно сужается в киль, закрытая кабина пилота немного возвышается над ним этаким горбом, но тут уж ничего не поделаешь. Обзор из кабины пилота оставляет желать лучшего, но зато самолет будет послушен малейшим движениям рулей. Вооружение – два пулемета калибра 7,9 мм, которые находятся под капотом над двигателем. Приезжали представители заказчика, облазали весь макет, с немецкой педантичностью написали обширный перечень несущественных замечаний и уехали обратно в Берлин. Вилли понял, что в этой гонке он лидер. Главным его соперником был, конечно же, Эрнст Хейнкель.

Эрнст Хейнкель

В напряженной работе прошло лето и начало осени, и вот уже в октябре 1934-го был готов новый, уточненный макет. Теперь самолет получил третий пулемет, установленный в развале цилиндров и стреляющий через кок воздушного винта. В декабре приступили к сборке первого летающего экземпляра Bf-109 V-1. Казалось, что скоро уже все будет хорошо, но беда пришла, откуда не ждали: подвели немецкие конструкторы моторов. В то время Германия отставала от Англии в разработке авиационных моторов. Неожиданно выручили… англичане. Фирма «Ролс-Ройс» поставила Хейнкелю за его самолет He-70 два своих мотора «Кестрел» мощностью 690 л. с. Один из них достался Мессершмитту, другой – Юнкерсу для установки на пикирующий бомбардировщик Ю-87. Потом, конечно, британские моторы были заменены на немецкие Юмо-210 и Даймлер-Бенц 601А. Как же британцы впоследствии раскаивались в том, что помогли немцам своими моторами! Но дело было сделано. Теперь уже оставалось совсем немного до появления на свет красивого, стремительного, изящного и чрезвычайно опасного воздушного хищника.

О чем думал Вилли в то напряженное время, когда постепенно появлялся на свет его истребитель, которому он отдавал всю свою нервную энергию, все интеллектуальные и душевные силы? Он искренне верил, что его «сто девятый» надежно закроет небо Германии и защитит страну от незваных гостей, несущих ей на своих крыльях смерть и разрушения. Вилли не солгал американцу, когда сказал, что создавал свой самолет не для агрессии. Намерения его тогда были, действительно, благими. А о том, какую дорогу и куда ведущую они обычно вымащивают, он в то время еще не задумывался.

Истребитель был построен, и на испытаниях, которые состоялись 12 декабря 1935 года, второй опытный экземпляр показал прекрасные результаты. А что же его конкуренты – компании «Фокке-Вульф», «Хейнкель» и «Арадо»? Разумеется, они тоже не дремали, но двое из них в этом соревновании Мессершмитту проиграли по всем статьям. Опытный экземпляр «Фокке-Вульф-159» был спроектирован по схеме высокоплана с подкосом. А значит, заведомо проигрывал «сто девятому» в скорости. Кроме того, он разбился в первом же испытательном полете да так, что не подлежал восстановлению. Самолет «Арадо» имел неубирающиеся шасси. Такой атавизм сразу же обрекал его на незавидную роль аутсайдера. Так что эти двое были «сто девятому» не соперники. А вот Не-112 V-1 компании «Хейнкель» оказался хорош. И неудивительно: Эрнст Хейнкель был авиаконструктором экстра-класса. Именно с этой машиной предстояло помериться силами на государственных испытаниях любимому детищу Вилли Мессершмитта.

Истребитель He-112

26 февраля 1936 года на авиабазе в Травемюнде начались пятидневные сравнительные испытания истребителей Мессершмитта и Хейнкеля. Большая и представительная комиссия из военных и гражданских экспертов в области авиации оценивала самолеты по многим характеристикам. Они летали на обеих машинах и устраивали условные воздушные бои. Вердикт комиссии был единодушным: Bf-109 лучше, чем Не-112. Именно его истребитель должен стать основным защитником немецкого неба. Теперь не будет проблем с заказами, а значит, и с финансами. Более того, ресурсы Рейха будут к услугам Вилли Мессершмитта. Военно-воздушным силам нужны его самолеты. Их нужно так много, что мощностей завода в Аугсбурге не хватает. Его друг Тео нашел отличное место для нового завода в Регенсбурге и руководит его постройкой, там будет учреждена его дочерняя компания Flugzeugwerke GmbH.

Вся страна превратилась в гигантскую стройку. Безработицы больше нет, как и обещал Гитлер. Наоборот, трудовых ресурсов не хватает. Огромные государственные деньги вкладываются в военную промышленность, рейхсмаршал Геринг наделен по отношении к ней диктаторскими полномочиями. Теперь все подчинено интересам предстоящей большой войны, войны-реванша за версальское унижение Германии. Перевооружается армия, строятся военные корабли и, конечно, боевые самолеты. Кроме его «сто девятого», запускаются в серию пикировщики Хеншель-123 и Ю-87 (знаменитые «штуки»), двухмоторные бомбардировщики Ю-88, строятся и опытные дальние четырехмоторные бомбардировщики Ю-89.

Едва было принято решение о принятии на вооружение Bf-109, его фирма получила заказ на 500 истребителей. Вилли поначалу пришел от этой новости в ужас: сразу такой огромный заказ, когда самолет еще не прошел испытаний в войсках. Но его друг Тео объяснил ему, что времени на раскачку нет – англичане уже запускают в серию свои новейшие истребители «Харрикейн» и «Спитфайр». Надо выпускать то, что есть, и на ходу модифицировать самолет на основе последних данных об опытной эксплуатации. Его завод в Аугсбурге расширяется – строятся новые корпуса, склады и ангары для предполетной подготовки самолетов. Не забывает Вилли и о своих сотрудниках: для рабочих компания строит трехэтажные многоквартирные дома, а для инженеров и технологов – целый поселок семейных коттеджей. Хотя завод и расширяется, его производственных мощностей все равно не хватит, и «сто девятые» обяжут выпускать по лицензии компании «Физлер», «Фокке-Вульф» и «ЭРЛА». Это ли не триумф Мессершмитта в его борьбе с конкурентами?

Первый серийный Bf-109 B-1

Первые шесть серийных Bf-109 B-1 были собраны и облетаны в Аугсбурге в конце 1936 года. Эти самолеты получили прозвище «Берта». В дальнейшем самолеты новых серий так и получали у военных клички по буквам серии. После Берт появились Цезари, затем Доры, Эмили, Фридрихи, Густавы и, наконец, самая совершенная серия «К» – Курфюрсты. Но это все было потом, а пока первые Берты должны были получить обкатку в условиях реальных боевых действий и померяться силами в небе Испании с русскими истребителями И-16 конструкции Николая Поликарпова. Когда Вилли впервые услышал об этом от Тео, который был вхож к Герингу, он не поверил своим ушам. Послать «сырые» самолеты на фронт, да еще в другую страну! Мыслимое ли это дело? Мало ли какие дефекты могут еще всплыть, причем не в учебных полетах, а в условиях реального воздушного боя! Кого будут обвинять в гибели боевых летчиков? Его, Мессершмитта! Скажут – недоработал, недосмотрел… да проклятый Мильх сожрет его после этого со всеми потрохами! Но Тео был спокоен.

– Не паникуй, – сказал он, – все в порядке.

– Какое там, в порядке! – возразил Мессершмит, обхватив руками голову. – А если что случится?

Тео сел в кресло и, не спеша, закурил сигару.

– Все понимают, что самолет еще «сырой», – сказал он, выпуская колечки ароматного дыма, – но зато у нас есть уникальная возможность проверить его в боевых условиях.

В его словах был здравый смысл, и Вилли немного успокоился.

– Сперва мы пошлем в Испанию только три машины, – продолжал Тео. – Там, на месте, их будут обслуживать наши инженеры. На боевых вылетах наши «сто девятые» будут прикрываться больших количеством бипланов «Фиат». Отчеты о поведении самолетов в воздухе мы будем получать немедленно в Берлин. Так чем же ты недоволен?

– А если крупные поломки?

– Ну, так что ж! Испания от нас находится не так уж далеко. Мы всегда можем организовать воздушный мост и поставлять на транспортниках в Севилью запчасти и вообще все, что понадобится.

Вилли окончательно понял, что Тео прав, и лучших условий опытной эксплуатации для его машин трудно было придумать. И вообще это очень заманчиво – сразиться в воздухе с юркими тупоносыми И-16, «крысами», как их прозвали немецкие летчики. Высокая скорость «сто девятого» должна была обеспечить ему преимущество в бою с русскими истребителями.

Советский истребитель И-16

В декабре 1936 года 88-й истребительный полк добровольческого легиона «Кондор» получил три первых истребителя Bf-109B. Лейтенант Траутлофт поднял одного из них в воздух и сразу же был покорен его послушностью в управлении. Конечно, всплыло много скрытых дефектов первых «Берт», но, все же, произошло главное – его самолет приняли в войсках, а в январе 1937 года Траутлофт сбил на нем свою первую «крысу». Прикрывая транспортники Ю-52, он увидел тройку покрашенных в серый цвет республиканских истребителей, которые крались на малой высоте, чтобы внезапно атаковать «юнкерса» снизу в живот. Траутлофт набрал высоту, разогнался и по большой пологой дуге зашел со стороны солнца к ним в заднюю полусферу. Атака была столь неожиданной и стремительной, что пилот И-16 ничего не успел ни осознать, ни предпринять. Вражеский самолет разлетелся на горящие куски.

Обкатку в горячем испанском небе прошло 130 истребителей Bf-109, но лишь 21 из них был потерян в воздушных боях. Вилли осознавал, что именно благодаря его «сто девятым» произошел коренной перелом в противоборстве республиканцев и франкистов в воздухе, и был немало этому рад. Он не любил «красных», которые, получив власть, устроили в Испании хаос и террор, привели ее к экономической катастрофе. В стране происходили грабежи и массовые зверские убийства, «красные» сжигали церкви вместе со священниками и прихожанами. Во имя какой-то мифической высшей справедливости они отнимали у людей их собственность, зачастую вместе с жизнями. Кто-то должен был положить конец этой кровавой вакханалии, и это сделали военные. Одержав победу, генерал Франко перестрелял и перевешал наиболее активно зверствовавших «красных», менее виновных посадил для перевоспитания в тюрьмы, и в истерзанной стране воцарились мир и спокойствие.

Генерал Франсиско Франко

Вилли считал, что решение Гитлера помочь Франко было правильным. Но вот потом… Что и зачем натворил потом этот человек, который всегда был с ним так приветлив в общении, любил обсуждать с ним перспективы развития авиации и называл его «мой дорогой Мессершмитт»? Откуда в нем была эта неутолимая жажда захвата новых территорий, подчинения и уничтожения целых народов? Зачем было истреблять евреев, которые верой и правдой служили Германии и считали ее своей Родиной? Зачем было захватывать Европу, начинать войну с Англией и подставлять под удар собственные города? Сейчас, сидя в «Дугласе», Вилли не находил ответа на эти вопросы. Может быть, нацистское государство в принципе не может существовать без войны? Но пример Испании доказывает обратное: диктатор Франко не ввязался в новую мировую войну, и бомбы на Мадрид больше не падали.

В последнее время он часто думал о Гитлере. Как могло получиться, что этот одержимый человек получил в свои руки и сумел направить могучую энергию и огромный интеллектуальный потенциал великой нации на злое дело и разрушительный путь? Сколько умных трудолюбивых старательных и талантливых немцев, в том числе и он, Мессершмиттт, позволили этому, в общем-то, недалекому человеку оседлать их талант и использовать его в ужасных целях? В чем был секрет его влияния на людей? Все дело в том, решил для себя Мессершмитт, что Гитлер был искренним и чистосердечным в своем злодействе. Он, действительно, верил в то, что говорил. А ему верили, потому что он олицетворял собой ту темную сторону германской натуры, которая подспудно была убеждена в своей исключительности, превосходстве над другими народами и в своем праве властвовать над ними. Гитлер был живым сгустком этой темной энергии, этаким мистером Хайдом униженной, но сильной и гордой нации. Он говорил немцам об их величии, а они за это возвели его на пьедестал. После этого они стали ему поклоняться и… превратились в его рабов.