Во тьме его желаний

Глава 4

Я как будущий медик никогда не боялась всех этих медицинских приборов, игл и прочих инструментов. Но сейчас, оставшись в таком беспомощном состоянии, я начала бояться абсолютно всего. Даже эту безобидную щелевую лампу.

Я прекрасно понимала, что Армин лишь посмотрит на мои глаза через линзы и определит степень их повреждения. Никто и ничто не коснется моих глаз во время этой процедуры.

Но, как назло, в голову лезли какие-то кошмарные картинки, что Армин непременно вколет что-нибудь мне точно в глаз или ещё хуже – прямо сейчас без моего разрешения и наркоза примется за операцию. А я не смогла бы покинуть кабинет, даже если бы при этом врач ни капли не сдерживал меня. Я бы просто не увидела где дверь. Не нашла бы ее даже по памяти, так как при отсутствии зрения я совсем потерялась в пространстве и не помнила даже где находится дверь по отношению к этому оборудованию.

Все эти мысли с такой силой захлестнули меня, что у меня задрожал подбородок от страха, а на мучительно сухие глаза навернулись едкие слезы.

– Тише, малышка Афина, – Армин взял меня за руку. – По результату осмотра могу сказать, что не так все страшно.

– П-правда? – я машинально подняла глаза на Армина, но я не видела абсолютно ничего. Даже на уровне пяти сантиметров от глаз. Я только могла отличить светлое пятно – интерьер кабинета, от темного пятна – Армина.

Как хорошо, что он жгучий брюнет, да ещё и любитель черной одежды. Иначе я бы даже его не смогла различить.

– Конечно, правда, – мужчина встал передо мной и вновь поднял мое лицо кверху. – Открой глазки, сейчас тебе станет совсем хорошо.

Я послушно замерла в ладонях мужчины и почувствовала новую порцию капель, а затем долгожданное увлажнение глаз. Мне действительно стало полегче.

– Спасибо, – почти беззвучно прошептала я.

Внезапно мужчина сел на корточки передо мной и зажал мои руки в ладонях, заставляя меня снова сомневаться в том, что я для него лишь пациентка.

– Повреждения на одном глазике не такие серьезные – деликатно сообщил он. – Там образовался мешочек, в котором скапливается жидкость. Из-за него ты все видишь мутным и от этого ощущение, что в глазу большая соринка. Со вторым дела посерьёзнее: глубокий порез. Не волнуйся – повреждена только сетчатка, накладывать швы я не буду. Но пока все слои сетчатки не нарастут заново, этим глазиком ты не будешь видеть совсем. Это займет от семи до десяти дней. Наверное, от удара твои очки разбились и именно ими ты нанесла себе травмы.

Мне должно было стать легче от информации, что зрение все же вернётся через неделю, но мне стало ещё страшнее.

Как же я буду жить эту неделю? Как буду купаться? Одеваться? Кушать? Как вообще буду находить нужные мне предметы в доме?

Вопрос о потере зрения у меня стоял уже несколько месяцев, но только сейчас до меня начало доходить насколько это реально тяжело.

А если восстановить его не удастся? Я больше не смогу читать, смотреть фильмы, никогда не поступлю в мед, и вся моя жизнь будет разрушена!

– Афина! – я услышала голос Армина и поняла, что он зовёт меня не в первый раз. – Ну-ка перестань. Ни о чем не переживай. Ты все время будешь у меня под присмотром. Ты ведь хочешь этого?

Я почувствовала, что Армин поднес мои руки к своим губам. Так близко, что обжигал мои пальчики горячим дыханием.

– Отвечай! – рассердился он.

– Всю эту неделю, я буду здесь? В этой клинике? В палате? – уточнила я.

– Нет, конечно, – Армин крепче сжал мои пальцы. – Думаю, дома тебе будет намного комфортнее и спокойнее.

Я ощутила неконтролируемый стыд от его слов, хотя он вроде ничего такого не сказал, но я чувствовала двойной смысл в его голосе.

– Да, я хочу поскорее вернуться домой. Пожалуйста, помогите мне позвонить маме, – испуганно выдохнула я, разволновавшись дальше некуда. Я чувствовала себя так, будто я сидела перед Армином абсолютно обнаженная. Поэтому я плотно сжала бедра, а затем сложила ногу на ногу, испытывая острое желание прикрыться.

– Я говорил вовсе не о твоём доме, – возразил Армин, а я застыла на месте. – Я заберу тебя к себе. Мою маленькую красивую Афину. Я буду заботиться и лечить мою девочку день и ночь. И я немедленно позвоню твоим родным, если ты сейчас же согласишься на мои условия.

Мое сердце бешено забилось от слов Армина и страх новой волной разлился по венам.

Что происходит? Что мне теперь делать? Он ведь не может просто так забрать меня без моего разрешения! Зачем ему это? А если все-таки заберет, то что он со мной будет делать?

– Господин Армин… – я испуганно сжалась. – Пожалуйста, помогите мне позвонить маме. Мне страшно.

– Конечно, малышка, не переживай, – Армин ответил таким ласковым тоном, словно минуту назад не было этих слов о его доме. – Я позвоню ей, но сначала дай мне все объяснить, ладно?

Я не знала что мне и думать, но Армин снова заговорил.

– Не бойся меня, я не маньяк. Я не стану похищать тебя, удерживать против воли и тем более домогаться. Я лишь сообщил тебе один из вариантов событий. Решать, конечно, тебе. Но обдумай ситуацию под другим углом.

– Сейчас ты в очень опасном положении, – продолжал Армин. – Тебе нужно немедленно сделать операцию, но из-за травм ее снова придется перенести. Минимум на неделю. Хотя думаю для поврежденной сетчатки неделя – мало. Надо десять дней. За это время ты должна беречься не знаю как. Во избежание попадания инфекции я бы рекомендовал тебе носить плотную повязку. Но при этом тебе нужно обрабатывать глаза один раз в двадцать минут. Это будут то обезболивающие, то увлажняющие, то обеззараживающие капли. А также ты будешь использовать мазь для заживления. Это постоянный уход! Я запрещаю тебе делать это самой, потому что перед каждым применением тебе необходимо мыть руки и промывать глаза. А как ты разберёшься какой пузырек для чего? А если ты уронишь его? С тобой постоянно кто-то должен быть.

Я немного успокоилась, потому что логика в словах Армина определенно была.

– Допустим за тобой будет ухаживать твоя мама или сестра, – продолжал Армин. – Но как они поймут, что что-то не так? Что в порез не попала инфекция? Что не начался какой-нибудь необратимый процесс? А если у тебя случится перепад давления? Если начнется внутриглазное давление? Если ты элементарно подхватишь простуду за эти десять дней? Любая инфекция сейчас может лишить тебя зрения совсем. Тебе нужно как можно быстрее вылечиться. И это я не говорю еще о таких психических аспектах как панические атаки, дезориентация, ночные кошмары, депрессия, различные нервные срывы. Такого срывы – естественная реакция организма, но это нужно уметь подавлять.

– А почему мне нельзя пройти стационарное лечение? – я несчастно сдвинула брови на переносице. – Ведь у Вас есть медперсонал. Они бы помогли мне? Вы ведь сами говорили, что у Вас все расписано по минутам.

– Со своим расписанием я сам разберусь, – отрезал врач. – Конечно, ты можешь пройти стационарное лечение, и ты будешь его проходить пока я буду принимать пациентов. Но в конце рабочего дня я буду забирать тебя к себе. Никаких споров! Если ты хочешь, чтобы все прошло хорошо, то ты примешь мои условия, и точка!

– Господин Армин… – вновь зашептал я, но мужчина прервал меня.

– Просто Армин…

– Мне страшно, – искренне призналась я.

– Я знаю, малышка Афина, – Армин ласково погладил меня по плечам. – Ты так заманчиво дрожишь. Но я даю тебе гарантию, что с моей стороны не будет никакого насилия и принуждения. Я буду ухаживать за тобой как врач. И потом, у тебя всегда будет доступ к телефону. В любой момент ты сможешь позвонить маме или, например мужу своей сестры, и они заберут тебя. При этом я не откажусь оперировать тебя и сделаю все на совесть, даже если ты рассоришься со мной.

– Но Вы ведь мужчина, – я стыдливо опустила глаза. – Не всякую просьбу можно доверить мужчине.

– Врачу можно доверить все, – твердо заявил он.

– Нет, – я замотала головой. – Это все очень странно. Зачем Вам это? У Вас есть… особый интерес ко мне?

– Есть, – честно и абсолютно просто признался мужчина.

– К-какой? – спросила я дрожащими губами.

Я боялась услышать прямое признание, но и в тоже время мне этого очень хотелось. Ещё никогда ни один парень не признавался мне в том, что я ему нравлюсь. Были, конечно, поползновения в мою сторону и не раз, но слишком глупые. Это были подкаты неумелых пикаперов в духе «Может замутим?».

– Ты мне интересна во всех смыслах, маленькая беззащитная Афина, – густым голосом заговорил Армин, и я почувствовала жар во всем теле. – Я хочу, чтобы ты все время была рядом, чтобы зависела от меня, чтобы дрожала в моем присутствии. Я хочу ухаживать за тобой, лечить, расчёсывать волосы, заплетать косы, одевать и раздевать, купать, кормить, гулять с тобой и общаться. И конечно же я хочу касаться тебя, смотреть как твои щечки розовеют от румянца, видеть смущение в каждом твоём жесте, хочу обнимать тебя и целовать, хочу сделать тебя своей.

Я застыла на месте, не понимая что мне делать дальше. Мое тело странным образом отзывалось на его слова, а щеки заливались предательской краской.

Армин так просто и откровенно признался во всех своих желаниях на мой счёт, что я как порядочная девушка должна оскорбиться. Но вместо этого я понимала, что мне было очень приятно все это услышать и услышать именно от Армина.

Но я не должна ему это показывать! Мне совесть не позволит показаться хоть капельку распущенной! Я должна немедленно все это прекратить!

Глава 5

– Извините, Господин Армин, но…

– Нет, Афина, – перебил он властным голосом. – Никаких отказов и возражений! Не вынуждай меня применять к тебе строгость. И сейчас ты сделаешь то, что я скажу. Поняла меня?

– Да, – тихо выдохнула я, чувствуя себя подавленной властью Армина.

– Я позвоню и расскажу твоей маме обо всем, что случилось, – начал он. – Затем ты подтвердишь и попросишь собрать для тебя самые необходимые вещи. Я объясню какие. В течение дня я позволю, чтобы тебя навестили только твои сестры, мама и господин Эдер – муж твоей сестры. Вечером я как и сказал заберу тебя домой. Все поняла?

– Да, – прошелестела я, надеясь к вечеру что-то придумать.

– И ещё я тебя осмотрю, – добавил Армин. – Наверняка у тебя есть ушиб от удара. Ясно?

– Да, – одними губами ответила я.

– Все, я звоню, – предупредил Армин. – Поставлю на громкую связь. И кстати, твоя мама уже три раза тебе звонила. Ты забыла включить звук на мобильном.

– Точно, – виновато выдохнула я.

Я понимала, что с полуночи сегодняшнего дня мне будут приходить поздравительные сообщения, поэтому выключила звук, чтобы они меня не разбудили ночью.

– Афина! Доченька! Где ты? – мама уже во всю волновалась. – Почему тебя так долго нет?

Но я была под таким впечатлением от случившегося и от разговора с Армином, что слова теперь просто не шли. Тогда мой врач перехватил инициативу и все рассказал.

– Афина останется на лечении в моей клинике, – заключил Армин, – привезите для нее только самое необходимое, без чего ей будет тяжело: зарядку для телефона, может какой-то любимый предмет или игрушку. Все остальное: предметы гигиены и больничная одежда выдаётся в клинике. Об этом не беспокойтесь.

Мама на все согласилась и сказала, что приедет через полчаса. На этом мой разговор с ней был окончен, хотя я успела только поприветствовать ее.

– Хорошо, – Армин прекратил разговор. – Теперь встань, я осмотрю тебя.

Я осталась сидеть на месте, не зная как мне избежать осмотра, но Армин сам поднял меня на ноги, а затем без предупреждения задрал мне широкий свитер выше груди.

– Ой, – пискнула я, заливались краской смущения.

– Здесь больно? – Армин надавил мне пальцами на ребра с левой стороны.

– Чуть-чуть, – призналась я.

– Тут ушиб, – диагностировал Армин. – Не серьезный. Теперь джинсы.

Я тут же прикрыла ладошками пояс джинсов, инстинктивно пытаясь защититься, но Армин бесцеремонно убрал мои руки, расстегнул мне джинсы и спустил их до колен.

Я зажмурилась от стыда, хотя и так ничего не видела. Но эмоции захлестнули меня с такой силой, что я закрыла лицо руками, лишь бы хоть как-то облегчить свои страдания.

– А здесь? – Армин провел подушечками пальцев сбоку от моего бедра.

– Немножко, – выдавила я из себя.

– Тут тоже, – заключил он. – И тут побольше. Но в целом все равно ничего серьезного.

– Голова болит? Тошнит? – Армин надел на меня джинсы и застегнул их, а я все ещё горела от стыда.

– Кружится, – вновь честно призналась я.

– Хорошо, – мужчина обнял меня за плечи, провел несколько метров за собой, а затем бережно усадил на диванчик.

Позвав автоинспектора, мой врач оформил ему заключение. Инспектор в свою очередь записал мое признание, что ДТП было совершено по моей вине и я не буду предъявлять никаких претензий водителю.

– Его колеса в момент остановки были повернуты, – сообщил мне инспектор. – Водитель пытался повернуть и объехать Вас, но поток был очень плотный и ему было просто некуда свернуть.

Наконец мужчина оставил нас, и я снова замерла, понимая, что Армин сейчас ко мне подойдёт.

– Малышка Афина, – вновь ласково заговорил он. – Через пять минут у меня первый пациент. Я закреплю за тобой медсестру. Ее зовут Юлей. Она поможет тебе устроиться, и будет весь день капать твои глазки. Ты пока познакомься с ней и пообщайся с мамой, когда она приедет. Я сам зайду к тебе в обед. Покормлю тебя, поухаживаю за тобой и вновь вернусь к пациентам. И я обещаю: я устрою тебе самый красивый день рожденья, когда ты полностью восстановишься, ладно? Поэтому сегодня и не думай себя жалеть. Поняла меня?

Я едва заметно кивнула.

– Все, малышка, – сообщил Армин, когда дверь в его кабинет открылась. – Вот твоя Юля. Знакомьтесь.

Ко мне подошла девушка и ласково подняла меня с дивана.

– Все хорошо, – приятным голосом заговорила она. – Не бойся меня. Я буду к тебе очень внимательна.

Я вздохнула с облегчением и доверила себя этой девушке, но все равно думала лишь о том, что Армин к моему стыду видел мои инфантильные трусики с сердечками во время осмотра.

– Мам, ну ты что! – вздохнула я, когда мама вручила мне плюшевого мишку, обняла меня и расплакалась.

Каждый год мама дарила мне плюшевых медведей одинакового размера. И они служили мне… подушкой. Я любила читать лежа, поэтому вечно подкладывала себе под шею игрушки. Так у меня выработалась привычка и теперь я просто не могла заснуть в другом положении. Медведи же на самом деле идеальной ортопедической формы. Я располагалась у них на животике, а лапки служили мне подставкой, чтобы я не съехала ночью с игрушки.

Я понимала, что уже не в том возрасте, когда на день рожденья ты получаешь очередного плюшевого медведя от мамы, но ничего с собой поделать не могла. Более того, моей самой глупейшей розовой мечтой было купить себе огромного медведя во весь мой рост, чтобы спать на нем на полу. Глупо, но что поделать? Ведь до сегодняшнего дня об этой моей привычке не знал никто из посторонних. Но если об этом узнает Армин, наверное, он просто засмеет меня.

– Господин Никель сказал, чтобы я принесла тебе все самое необходимое, – шмыгнула мама. – Даже игрушку. Ты же слышала?

– Не нужно было мам, – я стыдливо пыталась всучить ей этого мишку обратно, но явно промахивалась мимо рук. – Я буду чувствовать себя ужасно глупо. Я и так… – я осеклась. – В общем…

Я промолчала, хотя с мамой всегда была откровенна.

– Я почитаю тебе сообщения, хочешь? – мама решила немного развеселить меня, и я согласилась.

Так она и просидела со мной до самого обеда, развлекая чтением и последними новостями. И если бы медсестра Юля не приходила и не прерывала нас через каждые двадцать минут, то я бы даже забыла, что потеряла зрение. Но Юля была моим страшным напоминаем, и с каждым ее приходом, я становилась все печальнее.

Наконец, соврав маме, что хочу поспать, я проводила ее и улеглась на кровать, но больничная подушка и правда была ужасно неудобной. Слишком низкой и прямоугольной.

В начинающемся отчаянии я принялась шарить руками по кровати, затем по тумбочке и креслу, чтобы найти этого дурацкого мишку, но кажется, мама все-таки забрала его.

– Где же ты! – захныкала я, но не удержалась и шлёпнулась животом на кресло.

Никогда не думала, что даже стоять в слепом состоянии так тяжело. Тебя как будто все время уносит вправо. Или может это из-за головокружения?

– Меня потеряла? – вдруг раздался голос Армина позади меня.

Я с ужасом поняла, что лежу сейчас на кресле попой на подлокотнике, а на мне только больничная сорочка, которая застёгивается сзади и от падения наверняка раскрылась или задралась.

– Не смотрите, пожалуйста! – воскликнула я дрогнувшим голосом, прикрыв ладошками попу, и забарахталась ногами. – Не смотрите!

Но Армин уже подошёл ко мне, поднял с кресла и одернул мне сорочку. У меня навернулись слезы от очередного позора. Второй раз он видит меня в таком постыдном виде! Я это не переживу!

– Господин Армин, – всхлипнула я. – Я хочу домой! Это ужасно! Можно мне домой?

– Нельзя, – строго ответил он и ощутимо сжал мои плечи.

– Пожалуйста! – вновь взмолилась я и все-таки разревелась. – Только сегодня! Можно я приеду завтра? Прошу Вас!

– Нельзя! – еще строже повторил он. – И хватит реветь! Слезы сейчас очень вредят твоим глазкам. Ты хочешь ко всему прочему еще и раздражение получить? Так что хватит хныкать и возьми себя в руки.

Я сокрушенно вздохнула, чувствуя себя в абсолютно безвыходном состоянии. Никогда я еще не была в таком отчаянии! Даже, когда я узнала, что мне нельзя пока читать и что я точно не поступлю в мед в этом году и то произвело на меня не такое гнетущее влияние. Но сейчас… Я будто потеряла все одним махом.

– Ну, успокойся, малышка, – он снова переключился на мягкого Армина и погладил меня по волосам. – Так бывает – я предупреждал. У тебя стресс. Истерика – вполне нормальная реакция. Я тебе сейчас принесу воды, потом накормлю и поухаживаю за тобой. А затем дам тебе немного успокоительного, чтобы ты могла поспать пару часов. И ты увидишь, что тебе сразу станет лучше.

– А можно поспать прямо сейчас? – мне стало немного легче от его ласкового тона.

– Нет, – Армин был неумолим. – Сначала ты поешь. Что ты любишь?

– Я ничего не хочу, – я устало опустила плечи, продолжая непроизвольно всхлипывать.

– Малышка моя, – мужчина чуть откровеннее приобнял меня, но все же не настолько чтобы я вновь подняла панику. – Где та послушная девочка, которая мне очень нравится? Капризы от тебя я не потерплю. Это в первый и последний раз. Помни: что я могу облегчить тебе положение, а могу и усугубить. Поэтому слушайся меня во всем, иначе я буду к тебе очень строг.

Я покивала и уже через минуту внешне была печальна, но спокойна.

– Умничка, – мужчина погладил меня по волосам. – Так что ты любишь кушать?

– Суп, – я вздрогнула, так как прикосновения Армина вызвали у меня мурашки. – Куриный. И молоко.

– Интересный выбор, – усмехнулся он. – Но я рад, что ты питаешься правильно. Хорошая девочка.

Глава 6

Армин бережно усадил Афину за стол и уложил ее ледяные ручки по бокам от тарелки с супом.

– Тебе холодно? – спросил он и пододвинул своей малышке стакан горячего молока.

– Нет, – прошептала она и тут же сжалась от рассыпавшихся по ее рукам мурашек.

Маленькая девичья грудь тут же выделилась сквозь тонкую ткань больничной сорочки, и Армин залюбовался выступившими вершинками.

Как ему хотелось сейчас приласкать его малышку Афину! Припасть губами к маленьким тугим вершинкам и вырвать сладкий стон девушки. Но его малышка ещё не готова. Здесь – в клинике у нее больше свободы. Она может начать кричать. Когда же он заберёт эту малышку к себе, тогда уж она будет всецело в его власти. Поэтому придется немного подождать.

Кроме того, Армин был уверен, что Афина ещё невинная девушка. Он мог голову дать на отсечение, что она ещё даже свой первый поцелуй никому не подарила. Абсолютно чистая, наивная и юная девочка. Будто из прошлого века.

– Хочешь сначала выпить молока? – спросил он, увидев, что девушка обхватила тонкими пальчиками стакан и осторожно потянула его на себя.

– Нет, – все тем же шепотом ответила она и облизнула маленьким язычком розовые губки. – Вы не поможете мне… налить немного молока в суп?

Армин подавил смешок, наслаждаясь сполна робостью девушки. Ее острые вершинки царапнули ткань сорочки при вдохе, но теперь мурашек на теле не было. В помещении было двадцать восемь градусов, поэтому замерзнуть она никак не могла.

Тогда мужчина понял: его малышка Афина возбуждена. Так бывает, когда девушка очень стесняется и робеет перед мужчиной. И вместо того, чтобы успокоиться, женский организм испытывает нечто прямо противоположное. Если его девочка возбуждается от чувства стыда – то она еще большее сокровище, чем он мог предположить. Армин давно хотел найти для себя скромницу, но как правило возраст скромниц заканчивался примерно на одиннадцати лет, и это не вариант. А здесь такой подарок!

Мужчина налил молока в суп, затем набрал ложку и тщательно подул на нее.

– Открой ротик, малышка Афина, – мягко приказал он и между делом заглянул под стол.

Девушка сидела нога на ногу, с силой прижимая бедра друг к другу. Точно возбуждена.

Как же можно упустить такой случай?

Девушка послушно раскрыла рот, но недостаточно широко, поэтому часть супа пролилась по ее подбородку и накапала на грудь. Девушка поспешила стереть все с подбородка, но не подумала, что взгляд мужчины прикован совсем не к ее лицу.

– Ничего, – ободрил ее Армин. – Во второй раз получится. Открой свой ротик пошире.

Афина волнительно задышала через приоткрытые губы, но все же решилась и вновь открыла рот. На этот раз все прошло хорошо, и теперь она продолжала делать это, а ее тугие вершинки по-прежнему царапали ткань каждый раз, когда она открывала рот.

Ну разве она не прелесть?!

Армин за секунду представил какой она будет для него послушной и безотказной девочкой. Будет делать все, что он ей прикажет, робеть и стыдиться своих действий, но только еще больше заводиться от этого. Мужчина сжал кулак, чтобы сдержаться от прикосновения к ее сочным губкам, которые она так старательно облизывала после каждой ложки.

Нужно подождать! Он прикоснется к Афине вечером. Сейчас нужно просто успокоить его невероятно сексуальную малышку.

– Хочешь еще? – ласково спросил он, когда Афина доела последнюю ложку.

– Нет, спасибо большое, – она с облегчением вздохнула.

Было видно, что этот обед для нее был прекрасной пыткой.

– Тогда я обработаю твои глазки, а затем дам успокоительного, – сообщил он.

Пересадив напряженную как струна девушку на кровать, мужчина тщательно выполнил все предписания, любуясь изумительно красивыми глазами девушки. Они были светло-карие, однако снежинка на радужке была настолько темного цвета, что создавало видимость немного расширенных зрачков. И сейчас, под воздействием такого пикантного состояния, глаза девушки казались ещё больше и еще прекраснее.

Армину очень хотелось переодеть Афину, так как теперь на ее сорочке красовалось маленькое пятнышко, но все же он сдержал себя.

Пусть успокоится, бедняжка.

– Перевернись на живот, – приказал мужчина, предвкушая снова увидеть эти милые трусики с сердечками, которыми Афина так щедро завела его сегодня. – Я вколю тебе успокоительное.

– На живот? – запаниковала она. – А можно мне таблетку? Или сироп?

– Я сказал «на живот», – строго повторил Армин, хотя сам еле сдерживал улыбку.

– Господин Армин… – Афина вцепилась пальцами в сорочку, желая бороться до конца. – Тогда можно без успокоительного. Я так устала, что и без него засну.

Мужчина плотоядно улыбнулся, затем силой перевернул девушку как ему было нужно, вдавил ее в матрас, задрал сорочку и спустил милые трусики.

– Не дергайся, а то больно получится, – сообщил он и, поймав момент, когда Афина захныкала от беспомощности и перестала трепыхаться, он как можно безболезненнее сделал ей укол.

Девушка всхлипнула и безвольно растеклась по матрасу.

Сдалась, бедняжка.

Ну ведь это все для ее же блага! Армину просто не хочется снова видеть слезы в этих красивейших глазках.

– Все хорошо, малышка Афина, – мужчина уложил поудобнее раскрасневшуюся девушку, укрыл ее одеялом и вручил плюшевого мишку, которого нашел на столе у кресла. – Этот джентльмен, кажется, принадлежит тебе.

– Он не игрушка! – принялась оправдываться она. – Он моя подушка. Я всегда подкладываю что-то под шею!

Армину хотелось потрепать бедняжку по красным щечкам, но он вновь сдержался.

– Отдохни как следует, – сообщил врач. – Если нужно ты всегда можешь вызвать медсестру. Кнопка в изголовье кровати. Я зайду к тебе в половине шестого.

Афина перевернулась на бок, чтобы скрыть свои эмоции, но Армин не стал ее за это ругать. Через минуту она заснет, и он очень надеялся, что плакать ей сегодня больше не захочется… разве что от удовольствия.

Дневной сон пошел мне на пользу, и после него я чувствовала себя значительно лучше.

Почти сразу как я проснулась, ко мне пришли обе мои сестры: Юнона и Гая. Я очень любила свою маму, но истинной мамой для меня всегда была Гая. И сейчас рядом с ней я ощущала себя в полной безопасности.

Девчонки пробыли со мной до самого вечера, не давая мне даже на секунду загрустить из-за своей неполноценности. Но в этом была и негативная сторона: я так и не успела придумать, как мне отказаться от такого двусмысленного гостеприимства Армина.

Поэтому, когда он вошёл в кабинет, я застыла на полуслове, не поверив, что время прошло так быстро.

– Ну все, девочки, вам пора домой, – ласково, но твердо сообщил Армин. – Время посещений окончено. Афине нужен покой и стерильность.

– Афина, – вдруг обратился ко мне совсем другой мужской голос. Он принадлежал мужу моей сестры господину Декарту Эдеру. Человеку с самой необычной и немного пугающей внешностью. – Не бойся. Все хорошо. Я обо всем поговорил с Армином, поэтому ты в надёжных руках. Сейчас мы уедем, но, если тебе что-то понадобится, даже среди ночи, я обязательно тебе это привезу и передам через твою медсестру. Так что не стесняйся – звони.

– Спасибо, Господин Эдер, – поблагодарила я его и печально опустила глаза.

Сейчас эта ситуация показалась мне ничем иным, как кармой. Когда я впервые увидела господина Эдера я откровенно испугалась его и обомлела от его внешности, что очень его оскорбило. У этого мужчины была редкая форма альбинизма, которая затрагивала только его глаза.

Глаза Эдера были прозрачного жёлтого цвета, как у дикого хищника. В свою первую встречу я посчитала его настоящим вампиром или оборотнем, но впоследствии оказалось, что он вполне нормальный человек.

Однако сейчас я почувствовала себя на его месте. Неполноценной, уязвимой, объектом пристального внимания, не в силах хоть как-то изменить свое положение.

Поэтому я попрощалась со всеми и была даже рада наконец избавиться от этого внимания.

– Вот и хорошо, – проговорил Армин, после того как всех проводил и провел мне стандартную процедуру закапывания глаз. – На улице тебе следует носить повязку, чтобы ветер, пыль или грязь случайно не попали в твои глазки и не осели на ресницах.

Я заметила, что акцент Армина значительно усилился, а значит, он устал за день говорить не на родном языке.

Тем временем мужчина повязал мне плотную повязку на глазах, не пропускающую даже свет.

– Воздействие света тоже не желательно, – ответил он на мой невысказанных вопрос. – Теперь я переодену тебя.

– Вы? – я инстинктивно обняла себя руками. – Нет. Я сама…

Но Армин одним движением поднял меня на ноги и мгновенно расстегнул липучки на сорочке.

– Опять не слушаешься?! – укоризненно спросил он и окончательно снял с меня сорочку.

Теперь я стояла перёд ним лишь в одном трикотажном спортивном топе и трусиках. Армин проворно надел на меня свитер, джинсы и обувь. А затем помог надеть куртку.

Наконец, когда я была полностью готова, он взял меня за руку, а второй рукой обнял за талию и притянул к себе.

– Пойдешь сама, – предупредил он. – Я не буду тебя жалеть, Афина, а напротив научу ориентироваться в пространстве.

А дальше Армин просто повел меня за собой по коридору клиники, затем по первому этажу и наконец по парковке для персонала, где и усадил в свою машину.

– Господин Армин… – нерешительно заговорила я, – простите меня… Я не могу поехать к Вам. Пожалуйста! Помогите мне вернуться в палату… или домой.

– Это все? – немного резко спросил он.

– Да… – я растерялась.

– Нет, – отказал он с нажимом. – Больше не проси меня о таком. Мой ответ всегда будет «нет».

Я была поражена его отказом. Он ведь сам сказал, что в любой момент я могу позвонить семье и попросить, чтобы меня забрали!

Кстати… где мой телефон? И как мне позвонить без помощи Армина?

Я принялась отчаянно шарить по своим карманам, но телефона нигде не было.

– Успокойся, глупышка, – мужчина обнял мое бедро. – Твой телефон у меня. И тебе совсем нечего бояться. По дороге я расскажу тебе о себе, и ты поймёшь, что я не замышляю ничего плохого. Ты мне нравишься, малышка Афина. А значит: я хочу заслужить твое доверие. Телефон ты получишь, когда я почувствую это доверие, понятно?

Я откинулась на спинку кресла и уложила ладони на колени, показывая, что успокоилась и готова выслушать моего врача.

– Вот и умничка, малышка, – Армин погладил мое бедро, и начал свой рассказ…