Тихое счастье

Глава 3

– Анюта, привет! Я у твоего подъезда стою, откроешь? – Ольга, опасаясь разбудить Павлика, набрала подругу сначала на телефоне.

– Звони в домофон! Пашка – младший спит и ничего не слышит, сама же знаешь, как дети спят, – Анна хоть и ответила, но сама говорила тихо.

– Так, мать, принимай гостинцы с огорода! – Ольга затащила две сумки в прихожую и с улыбкой втянула воздух носом, принюхиваясь, – неужели уже пирог испекла?

– Куда ж я денусь от любимой подруги? Конечно, испекла! Пашка же не маленький, на ручки не просится. Процедуры сделали, какие врач прописал, и дальше спит! Олька, куда ж ты столько всего? Ты же только малину собиралась привезти и рыбу! – ахнула Анна, оценив тяжесть сумок, что принесла подруга.

– Ну, как-то само набралось: огурчики, помидорчики, петрушка-зеленушка, варенье малиновое, наливочка опять же, – отмахнулась Ольга, – Ань, давай мы на кухне с тобой посидим, как в молодости, а? А то знаю я тебя: начнешь сейчас скатерти белые стелить, посуду парадную ставить.

– Ладно, как скажешь, подруга. На кухне, так на кухне.

Когда спустя два часа Дарья пришла домой, чтобы переодеться для похода в бар, то застала на кухне интересную картину: мать с верной подругой Ольгой жарили рыбу, болтая при этом о своем. Стол был накрыт на двоих, на столе стояла уже наполовину пустая бутылка явно привезенной Ольгой домашней наливки. И мать, и ее подруга были уже раскрасневшиеся и навеселе.

– О, а я смотрю, у вас тут своя свадьба, да? Рыбу продавать будем? – Дарья кивнула на огромную тарелку, наполненную жареной рыбой. – Здрасьте, теть Оль!

– Привет, красавица!

– И, конечно, ваша знаменитая наливочка на черной смородине! – усмехнулась Дарья, кивнув на ополовиненную бутылку на столе.

– А ты на наше рот не разевай! Собралась уходить, вот и иди! Не мешай двум взрослым женщинам молодость вспоминать! Не так уж часто мы и встречаемся с твоей матерью. Совсем заездили тут ее, – одернула Ольга дочь подруги и тут же поставила перед Дарьей чистую тарелку, скомандовав при этом:

– Садись за стол. Ешь, пока рыба горячая. Еще ночью в реке плавала.

– Так она же сама всегда отказывается, – возразила Дарья, пожав плечом, – к тому же, у меня от вашей жутко сладкой наливки потом голова болит.

– Правильно, вот и не пей бяку, иди свою жутко полезную кислятину в баре лакать! Нам тут самим с твоей маманей маловато будет, – кивнула Ольга на емкость на столе. – Я ж тебе не наливку сейчас свою предлагаю, а рыбу свежепойманную! Самим товарищем генералом, между прочим, пойманную! Ешь, давай!

Дарья послушно села за стол и даже съела две рыбины. На слова Ольги девушка не обиделась, подругу матери она знала с детства и воспринимала ее как родственницу: ворчливую, неугомонную, но добрую. А через час прихорашивания перед зеркалом Дарья заглянула на кухню:

– Взрослые женщины, я пошла.

– Погодь, я посмотрю на тебя! – Ольга подорвалась из-за стола, вышла в прихожую и окинула Дарью взглядом. Та, доверяя вкусу единственной материной подруги, сделала томный взгляд и медленно повернулась вокруг своей оси.

– Хороша! – произнесла серьезно Ольга. – Серьги с колечком вообще отпад! Сапфиры?

Дарья, пока Ольга рассматривала кольцо на ее пальчике, вопросительно глянула на мать, та утвердительно кивнула.

– Да, сапфиры. Вам нравится, теть Оль?

– Ну, такая красота не может не нравиться: хорошие крупные камни. Я боюсь даже представить, сколько этот гарнитур стоит! – произнесла Ольга со знанием дела и еще раз оглядев Дарью придирчивым взглядом, произнесла, медленно проговорив имя девушки:

– Дашка, сегодня все мужики в баре будут твои!

– Всех не надо! Достаточно одного! – произнесла, довольно улыбаясь, Дарья.

Ольга, не меняя выражения на лице, но понизив голос, спросила:

– Презервативов дать или свои имеются?

Дарья, услышав это, заливисто рассмеялась:

– Спасибо, теть Оль, но у меня свои есть! И потом, не каждому встречному-поперечному сие счастие, – Дарья показала на себя, – достанется!

– Вот! И это правильно! А то столько всякой заразы развелось, жуть! Это я тебе как медик со стажем говорю! С медицинским, в смысле, стажем, а не с тем, что от этой самой заразы! – хохотнула Ольга, а увидев укоризненный взгляд подруги, сделала большие глаза:

– А что? Говорю, как есть. Видела бы ты Анюта, какие к нам фифы приходят на прием! Приходят все из себя такие королевы, а сами чем только не больны! Иной раз просто диву даешься, как будто в 19-м веке живем, честное слово! Ну ведь на каждом же углу эти самые презики продаются! На кассе рядом с жвачками лежат, а все равно умудряются заразиться! Ай, да ну их! Не хочу о работе! – махнула рукой Ольга.

– Мам, сегодня не жди меня. Я скорей всего у Нинки заночую, но я потом еще напишу тебе, ок? – Дарья дождалась согласного кивка от матери и выпорхнула из квартиры.

Едва за девушкой закрылась дверь, Ольга спросила:

– Так и не нашла еще себе никого?

– Нет, – Анна качнула отрицательно головой и вздохнув, продолжила:

– Так, повстречаются месяц, другой и разбегаются. Говорит, что опять не то.

– Ну, да , ну, да . Мои парни тоже гуляют во всю! Когда я дождусь от них внуков, пень знает! Хотя, твоя-то тоже хороша: у нее сын болеет, а она «сегодня не жди меня» – Ольга передразнила Дарью, – вот точно не в тебя пошла дочь! Вылитый же отец! Что внешне, что по характеру! Все делает только, как ей надо. Совсем они тебя заездили тут.

– Оль, ну как заездили? А кого ей еще просить, как не меня?

– Тоже, конечно, верно, – Ольга вздохнула, признавая правоту подруги:

– Это я могла своих пацанов в свое время их отцам подкидывать, Дашка же вот, дурочка малолетняя, уперлась, и что? Кому легче от того, что пацан, не зная своего отца, растет?

– Ох, не трави душу, Оль! – Анна вздохнула. – Ведь красивая же девка, все при ней: и фигура, и волосы шикарные. На работе ценят, по карьерной лестнице продвигают, а с мужчиной вот не везет!

– Так, подруга, пора нам с наливкой на сегодня завязывать, а то что-то нас в философию потянуло, – усмехнулась Ольга, но, тем не менее, разлила еще по наперстку. Увидев взгляд подруги, пояснила:

– Дети сами разберутся, поверь! Взрослые уже все: и твои, и мои! А я предлагаю выпить за тебя, Анюта.

– Оля! – Анна поняла, о чем собирается сказать подруга дальше, и попыталась остановить ее, но та сама ее остановила, показав на рюмку и призывая выпить. Анна подчинилась, и Ольга упрямо продолжила свою мысль:

– Ань, твоего Пашки уж второй год нету, можешь уже и заканчивать с трауром. Даже официальным! Пора бы уже начать в свет выходить. Никто не осудит тебя за это, поверь.

– Оль, ну, в какой свет, в самом деле? Я же не светская львица. Если и выходила в тот самый свет, то всегда с Пашкой.

– Ага, как его личная тень! – поддакнула Ольга и разлив им все-таки еще по рюмочке, что были размером с наперсток, подняла свою и произнесла:

– Ну, ничего, я из тебя снова сделаю красавицу! Теперь то ты от меня не отвертишься! Фигура, не у каждой молодухи такая есть, а ты ее под эти свои балахоны прячешь. Смотреть больно, честное слово, Ань! В общем, за тебя, подруга! За новую тебя и за новый этап в твоей жизни! Предлагаю завтра же и начать твой новый этап. И не спорь со мной, подруга, а лучше пей и слушай:

– Завтра же поедем с тобой по магазинам. Будем менять твой стиль в одежде!

Глава 4

Анна, зная, что подругу не переспорить, выпила, а потом все-таки попыталась сказать:

– Оль, ну, ты же знаешь, что Пашка… – начала было Анна, но была опять остановлена подругой:

– Вот сейчас лучше помолчи, Ань, правда, помолчи! Пашка то, Пашка се! Слышать больше этого не могу! – завелась неожиданно подруга. – Всю свою жизнь ты жила по указке своего Пашки. Ты под него прогибалась, а он и пользовался этим, гад! Пользовался и не ценил!

– Оля! – Анна попыталась осадить подругу.

– Что «Оля»? Что «Оля»? Чтоб его там, – Ольга ткнула пальцем в направлении пола, – чертовки залюбили до… Ну, ты поняла, короче говоря! Всю жизнь твой Пашка кобелем прожил, тебя ни в грош не ставил. Принеси, подай, иди на три буквы, не мешай! Тьфу, прости господи! Еще и тебе указывал, что тебе можно носить, а что нет. Видеть больше не могу эти твои балахоны, Аня!

– Оль, это не балахоны, а стиль бохо, – улыбнулась Анна. – К тому же, мне и самой этот стиль нравится.

– Вот пусть это бохо носят те, кто не может фигурой похвастаться! Завтра же в магазин поедем, обновы тебе покупать! – отрезала подруга. – И даже не спорь со мной, подруга. Все! Пора тебе начинать новую жизнь! Окапалась тут в своей норе и сидишь, носу на улицу не показываешь! Выходы в продуктовые магазины не считаются, Ань! Прими ты уже тот факт, что Пашка твой кобелем был, кобелем жил и помер как кобель! Ты ему и уют, и вкусные обеды-ужины, а он тебе что? Букет цветов после своего рандеву? И ладно бы еще золото-брильянты дарил, а то цветы! – Ольга произнесла это презрительно. – Три дня цветочки в вазе постояли, завяли, ты их выкинула, а твой Пашка по новой пошел доказывать себе и другим, что он еще кое-чего может в койке. Скажешь, не так все было?

Анна согласно кивнула, а Ольга зло усмехнулась и задала следующий вопрос:

– Тебе-то перепадало мужниной ласки хоть иногда, или все на сторону уходило?

– И перепадало, и дарил! – улыбнулась грустно Анна и продолжила, удивив своим откровением подругу:

– Перепадало, да не часто. Правда, я и сама уже не хотела ничего с ним, зная о его подвигах на стороне, даже спали мы с ним в последний год хоть и в одной постели, но под разными одеялами, – Анна грустно улыбнулась и кивнула на удивленный взгляд подруги. – И подарки он мне тоже, Оль, дарил. Только не носила я все эти кольца-браслеты, подаренные им, не могла я все это носить, зная, почему именно они мне были подарены.

– Что, правда, дарил? – изумилась Ольга. – И где же они все сейчас?

– Да где ж им быть-то? В сейфе лежат. Дашка иногда вытаскивает, вон чтоб в бар, как сегодня, сходить, – Анна усмехнулась, кивнув в сторону входной двери, имея в виду ушедшую в ее украшении дочь.

Ольга замерла на миг, а потом, вспомнив серьги и кольцо на девушке, недоверчиво переспросила:

– Так тот гарнитур с сапфирами, выходит, твой?

Анна лишь вздохнула полной грудью и кивнула, подтверждая догадку подруги.

– А я-то еще и удивилась, что такой дорогой подарок кто-то твоей Дарье подарил, а она все хвостом крутит да по барам бегает. М-даа, теперь-то мне понятно все, – задумчиво протянула Ольга. Потом резко выдохнула и неожиданно произнесла:

– Тьфу, кобель! Как был кобелем твой Пашка, так и помер кобелем! Посмотрите на меня, какие я подарки жене дарю! Противно, Ань! Честное слово, противно! Как ты с ним жила-то все эти годы, а? Помер ведь даже твой Пашка в машине перед какой-то гостиницей. Вот зачем он туда приехал, а? Скажи мне, зачем?

– Не знаю, Оль, – улыбнулась Анна одними губами.

– А я тебе скажу, зачем! На потрахушки твой благоверный приехал! Видать, хороша была краля настолько, что он только представил ее раздетой, так сразу сердечко его затасканное и не выдержало! Хорошо хоть на парковке у него сердце остановилось, а не на дороге, в движении. Не приведи господи, сбил бы еще кого-нибудь!

Анна опять только вздохнула тяжело и кивнула, соглашаясь, а Ольга продолжила:

– Знаю, что о мертвых либо хорошо, либо никак, а ничего не могу с собой поделать, Ань! Да, впрочем, ты всегда знала, что не любила я твоего Пашку. Вот как раз за то, что тебя он не ценил, я его и не любила. Все, хватит, Анюта, дома сидеть да балахоны носить! Пора выходить из сумрака, как говорится.

– Оль, ну из какого сумрака? Я ж и раньше по танцулькам не бегала, а сейчас-то уж и подавно! – Анна глянула на подругу. – Кстати, о сумраке. Оль, мне сегодня опять Антонина снилась. Как она тост на нашей свадьбе говорит, а потом, пока мы целуемся, шепчет, стоя у меня за спиной, свою угрозу.

– Слушай, чуть ведь не забыла я тебе про нее рассказать! Умерла Антонина-то. Сегодня вроде девять дней уже у нее, представляешь? – удивила Ольга свою подругу информацией о давней сопернице.

– Вот оно, значит, как, – задумчиво произнесла Анна, – ясно теперь, Оль, почему она мне приснилась. Теперь-то уж Пашка точно будет ее, и теперь уже окончательно.

– Ой, вот пусть они там вместе, в одном котле, и варятся! – бросила Ольга без капли сожаления в голосе. – Сколько они тебе кровушки-то попили да нервов потрепали вместе, а? Молчишь? Правильно, молчи! Не заслужили они твоих добрых слов. А я медик, я в загробную жизнь не верю, так что я могу говорить все, что я о них думаю. Вот ведь неугомонная баба была.

– Оль, любила она его и отпускать не хотела. Сама же все знаешь. Я же не сразу узнала, что он с ней до армии гулял и жениться на ней обещал. Она ведь ждала его из армии, письма ему писала, а он приехал и бросил ее.

– Ты сейчас еще жалеть тут ее начни! – Ольга стукнула ладонью по столу. – Знаю, как она его ждала, мне потом рассказывали. Это она успокоиться не могла, что не она его бросила, как всех своих мужиков, а он ее! Сколько ж можно-то уже об одном и том же, Анна!

– Ладно, ладно, Оль, не ругайся! Земля ей пухом. Чего уж теперь-то… – Анна вздохнула. – С каждого из нас потом ТАМ взыщется за все наши поступки. Как плохие, так и хорошие.

– Ага, взыщется! – Ольга усмехнулась, но продолжать дискуссию с подругой не стала, переведя тему:

– Ань, слушай, а давай мы тебя в санаторий отправим. Недельки так на три! Чтоб к тебе дУхи бывших любовниц твоего мужа больше не приходили по ночам. Вот на родное до боли Черное море и отправим тебя! Я с Савелием поговорю, он тебе, как вдове заслуженного полицейского, в военный санаторий путевочку достанет недельки так этак на три. Не бесплатно, конечно, но по цене как для военных и их семей.

– Оля, у меня нет таких денег! – ахнула Анна.

– Не кипишуй, подруга! Знаю я, что ты на свою немаленькую пенсию по потере кормильца деток своих кормишь. Все знаю и помню. Там те путевки военнослужащим и членам их семей за не самые великие деньги продаются, не пугайся раньше времени! Опять же, у тебя юбилей на носу, надо же нам с Беркутовым что-то тебе дарить, верно? Вот мы тебе и подарим такую путевку. А ты как Пашку вылечишь, так и отправляйся. Там как раз будет бархатный сезон. Не жарко, море теплое. Красота! И отдохнешь, и здоровье поправишь, а Бог даст, и встретишь какого-нибудь холостого-одинокого. И имей в виду, подруга, меньше, чем на три недели, в санаторий ехать смысла нет! Это ж не просто на курорт, где «все включено» лететь. Это ж, считай, медицинское учреждение.

– Три недели? – ахнула Анна. – Оля, я не могу так надолго уехать, бросив своих. Не могу!

– Почему это не можешь, интересно мне знать? Очень даже можешь, Аня, и не спорь со мной сейчас! Даже Пашка ваш уже сам и в школу, и из школы ходит. А уж про детей твоих и говорить нечего! Взрослые и давно уже самостоятельные они у тебя. Уж как-нибудь сами, без тебя, они разберутся, с какой стороны к стиральной машине подходить. Все! Не спорь со мной! Вот прям сейчас Савелию и позвоню! Пусть там не просто так на свои поплавки пялится, а между делом и вопросы решает.

Ольга, не слушая больше возражений подруги, нажала на телефоне контакт под именем «Третий муж» и тут же поставила на громкую связь. В кухне раздался сигнал вызова, и тут же зарокотал голос Савелия:

– Да, рыбка моя!

Анна улыбнулась, услышав это обращение. Очень уж символично получалось, если учесть, что Савелий был сейчас на рыбалке.

– Савелушка, муж мой любимый, – начала Ольга ласковым голосом. В трубке послышалось странное шуршание, сопровождаемое молчанием, видно, любимый муж посмотрел на телефон, засомневавшись в том, кто именно ему звонит.

– Оля, не пугай так меня! Ты разбила машину? Кто был виновником ДТП? Ты в кого-то въехала, или в тебя въехали? Пострадавшие есть? – услышала Анна встревоженный голос Савелия.

– Ой, да вот тьфу на тебя, Савел! Ни в кого я не въехала. Никакого в тебе романтизьму нет, муж мой любимый! – вздохнула Ольга и продолжила уже обычным тоном:

– Сав, нам бы тут путевку в санаторий. Военный. И желательно на Черном море. На три недели. Не мне. Не пугайся! А то я уже слышу, как ты там запыхтел. Аннушку надо отправить. Нервы, коленки подлечить, в лечебной грязи поваляться, ну и так, развеяться ей надо, самооценку, опять же, поднять.

– Не вопрос, рыбка моя вуалехвостая, сделаем! – зарокотал Савелий и вдруг неожиданно рявкнул:

– Чего сидишь, уши греешь? Подсекай, а то уйдет! – в трубке раздались короткие гудки.

– Ань, у тебя морозилка пустая? – Ольга с тоской посмотрела на холодильник подруги. – Вы же речную рыбу любите, правда? Очищенную, даже уже выпотрошенную. Только возьми, а?

Анна рассмеялась и пообещала:

– Ну, раз уже очищенная и выпотрошенная, то точно возьму!

Глава 5

Генерал Денис Петрович Тихий вышел из зоны прилета и огляделся в поисках того, кто его может встречать. Никого, держащего лист с его именем, в толпе встречающих не было.

– Разгильдяйство! – буркнул недовольно себе под нос мужчина.

Ночной вылет, плачущий ребенок, сидящий сразу за его креслом в самолете, да еще и отсутствие встречающего не способствовали его хорошему настроению в преддверии отпуска.

Тихий тяжело вздохнул и шагнул на улицу. Вышел под южное, все еще, несмотря на осень, жаркое солнце и отошел в сторону от входа и толпы, текущей сразу в обе стороны. Денис встал в тень и вытащил из внутреннего кармана пиджака телефон, он уже собирался позвонить по указанному номеру, но его внимание привлек резко затормозивший автомобиль, из которого резво выскочил парень в красной бейсболке, на колышке которой было вышито какое-то название, и, лавируя среди толпы, устремился к Денису Петровичу. Подскочил и зачастил словами:

– Добрый день, товарищ генерал! Добро пожаловать! Извините, чуть не опоздал! Я Ваш водитель. Торопов Антон.

– Да ты и опоздал, Торопов Антон. Если бы чемоданы не задержали на выгрузке, я бы уже уехал! – Тихий бросил хмурый взгляд на парня.

– Извините, пробка. Есть на трассе одно место, узкое как бутылочное горлышко, там ни свернуть, ни объехать, – продолжал оправдываться парень, загружая чемодан генерала в багажник.

– До санатория долго ехать? – прервал словесный поток парня Тихий.

– Минут 40, как трафик будет.

Генерал кивнул и сел в машину на заднее сиденье. Парень выдохнул, ни к кому не обращаясь:

– Кажись, пронесло!

Отправляя Антона встречать генерала Тихого, шеф предупредил:

– Не опоздай! Это тебе не абы кто! Это сам Тихий! Ты на фамилию-то его не обращай внимания! Тихий он только по фамилии, уж ты мне поверь!

– Скандалит? Права качает? – усмехнулся Антон.

– Нет, не скандалит, но правильный до зубовного скрежета. Будь его воля – все бы жили по Уставу. Короче, я тебя предупредил! И имей в виду: опоздаешь в аэропорт – будешь оштрафован, и это в лучшем случае! Мне ссориться с высоким чином не с руки.

О крутом нраве генерала Тихого знали и здесь, Антон после слов шефа переспрашивал ребят, все, как один, подтвердили слова шефа. А Петр, которому надо было встречать пассажирку получасом ранее, еще и шутливо перекрестился, сказав:

– Хорошо, что не мне его встречать и привозить. Что-то у меня мотор барахлит, не хватало мне еще не трассе сломаться и выслушивать от генерала все, что он думает обо мне и моей машине.

И вот Антон сегодня все-таки опоздал. Не по своей вине, но кого бы это интересовало, приедь генерал в санаторий сам, на такси? Правильно, никого! Тем более после того, что шеф предупредил Антона.

Антон аккуратно выехал с парковки аэропорта, глянув украдкой в зеркало заднего вида на своего грозного пассажира. Генерал кого-то набрал в своем телефоне и поднес аппарат к уху, ему ответили спустя всего один сигнал.

– Да, приземлился, и да, меня встретили. Еду в санаторий. Да, жарко, но в машине кондиционер, не переживай, не напечет, тем более, что лысины у меня еще и нет!

Генерал Тихий неожиданно рассмеялся, парень за рулем, боясь поверить услышанному, удивленно глянул в зеркало заднего вида. Взгляд отвел быстро, боясь встретиться взглядом со своим грозным пассажиром.

«Кому рассказать, не поверит!» – промелькнула мысль у парня.

Генерал же тем временем закончил разговор, но телефон не убрал, сразу же набрал кого-то еще.

– Я долетел. Еду заселяться. Будь добра, прекрати уже повторять одно и тоже. Поверь, ты и не заметишь, как эти три недели у тебя пролетят! Хорошо, обещаю, как заселюсь, я тебя наберу еще раз и все тебе в подробностях расскажу! Обещаю! – генерал закончил разговор, устало вздохнул и наконец убрал телефон в карман.

Парень за рулем мог поклясться, что и в первый раз, и во второй раз генерал говорил с женщиной. Только в первый раз он был, если можно так сказать, человечнее, что ли. А вот во второй раз он был как раз тем, кого все уважали и боялись: строгим, требовательным, следующим уставу. Сухарем, одним словом, прямым и конкретным как доска военным.

«Это что же, у бравого генерала есть и жена, и любовница? Готов спорить на что угодно, могу хоть руку свою дать на отсечение, но с первой-то Вы, товарищ генерал, с любовницей поговорили! – Антон, явно довольный собственной наблюдательностью, мысленно рассмеялся. – Ох, чувствую, наведет генерал шороху в санатории! У нас тетки огонь! За словом в карман не лезут, а генерал-то мужик весь из себя видный, не старый, не лысый, да и генерал опять же!»

Хорошо, что парень, сидящий за рулем, не стал ни с кем спорить. Остался бы, бедолага, без руки, потому как первой Денис Петрович позвонил дочери Олесе, а вот уже второй звонок он сделал Клавдии.

Это было странно, но Денис, узнав, что Клавдии не удалось купить путевку на те же даты, что и у него, был этому рад. Да, он сделал женщине предложение, и Клавдия была сейчас в роли его невесты. Но откуда же тогда появился у генерала червь сомнения: а не поторопился ли он, сделав то предложение Клавдии?

Почему он не поговорил со своей дочерью прежде, чем делать предложение руки и сердца Клавдии? Очень уж странно отреагировала дочь на это его предложение Клавдии. Очень!

Никогда раньше Олеся не ревновала его к женщинам, хотя они в жизни разведенного отца-одиночки были всегда. Генерал знал, что нравится дамам.

Кого-то из своих женщин он знакомил с дочерью, с кем-то из них его Лялька, как называл он ее когда-то в детстве, довольно тепло общалась.

А с одной из женщин дочь, не знавшая материнской любви, подружилась, потянувшись к ней и доверившись ей. Олеся даже сама уговорила отца сделать той женщине предложение. Денис сделал, да вот не срослось у них. Неожиданно больная мать той женщины была против их брака, и она пошла на поводу у своей матери, сама разорвав отношения даже с его дочерью Олесей. Олеська тогда рыдала в подушку, думая, что отец не знает. Винила себя и предлагала, думая, что дело в ней, уехать жить к матери. Пришлось тогда Тихому садится и честно все дочери рассказывать и о той женщине, и о ее больной эгоистичной старухе-матери.

– Пап, неужели все матери такие? – задала тогда Олеся вопрос, глядя на него своими глазами, полными слез.

– Нет, ребенок. Поверь! Не все! Далеко не все! – они тогда просидели с дочерью в ее комнате до поздней ночи.

Но вот Клавдию его Лялька не приняла, невзлюбила сразу. Почему? Отчего? Что такого смогла увидеть молоденькая, ни с кем из парней еще толком и не встречающаяся девушка, в Клавдии, чего не видел он, взрослый и опытный мужик? Именно дочь перед его отъездом в санаторий сказала ему:

– Пап, хорошо, что Клава не летит с тобой. Ты сам мне всегда говорил, что настоящей любви расставание только на пользу. Вот и поживите, не видя друг друга, три недели. Не самый большой ведь срок, верно? Обещаю, если ты, вернувшись домой, скажешь мне, что твои чувства к Клавдии не изменились, я не буду возражать против вашего с ней брака. И заметь, пап, я сейчас именно о твоих к ней чувствах говорю! – уточнила дочь.

– Хорошо, дочь, я тебя услышал! – он серьезно кивнул.

– Ох, папка, как же я тебя люблю! – Олеся обняла его и чмокнула в щеку. – Не знаю, как Клава, а я точно буду скучать без тебя!

Генерал смотрел не на дорогу, а на пейзаж за окном, вспоминая разговор с дочерью, именно поэтому он не увидел того, по какой причине Антон сбросил скорость почти до полной остановки автомобиля. Уже остановившись, водитель обратился к нему с вопросом:

– Товарищ генерал, разрешите остановку?

– Причина остановки?

– Мой коллега сломался. Он везет пассажирку в наш санаторий, – Антон кивнул на стоящий на обочине автомобиль.

– Разрешаю остановку, тем более, что это твой коллега.

Парень вышел, не заглушив мотор, Денис же остался сидеть, где сидел. Выходить в духоту ему сейчас не хотелось.

Антон подошел к водителю сломавшегося автомобиля, тот стоял у открытого капота и что-то там рассматривал. Рядом с машиной стояла стройная женщина средних лет. К проезжей части она стояла спиной, но Антон остановился сразу за сломавшимся автомобилем, а потому получалось, что Денис, сидя в машине, видел женщину в профиль. Рядом с дорогой, по которой они ехали, шли поля с плодовыми деревьями, и ничего интересного там не было, кроме разве только того, что в полях работали люди, собирая урожай гранатов.

Женщина оторвалась от созерцания работающих и повернулась на голос водителя, который что-то бурно обсуждал с Антоном. Услышав, видимо, мат, поморщилась и даже отошла от машины на пару шагов. О том, что за ней наблюдают из этой подъехавшей машины, она не думала.

А Денис сначала от нечего делать, а потом уже с интересом рассматривал женщину. На вид она была моложе его самого, но определенно старше Клавдии. На лице солнечные очки, на плече сумочка. Могла бы оставить на заднем сиденье автомобиля, но предпочла держать документы и деньги при себе.

– Предусмотрительно. Молодец, – генерал невольно похвалил женщину.

На ногах у незнакомки были легкие босоножки на тонких ремешках. Щиколотка у женщины была тонкая как у племенных скакунов. Сравнивать женщину с кобылой отчего-то Денису не захотелось. Каблук на ее босоножках имелся, но не был шпилькой, что так любила Клавдия. Простое легкое платье не обтягивало фигуру словно вторая кожа, опять же, такие носила Клавдия, но и не болталось балахоном. Раньше о таком фасоне сказали бы «по фигуре».

А фигура у незнакомки определенно была хорошей, не расплывшейся. Фасон платья подразумевал открытые руки, и вот мышцы на этих самых руках не выступали, как все у той же Клавдии. Это были руки обычной женщины. Все говорило о том, что незнакомка не ходит в спортзалы, а значит, ее стройность своя, природная. Чего Денис не мог сказать все о той же Клавдии, которая не спроста фанатично следила за своей фигурой и за тем, что ест, особенно вечером. Вслух они с ней этого, конечно, не обсуждали, но и Денис не первый же день на свете живет. Знает, отчего и почему женщины едят на ужин рыбу, желательно запеченную, и зеленый салат, сбрызнутый лимонным соком, а не хороший кусок мяса, пусть бы даже и запеченный, но непременно с душистой молодой картошечкой, сдобренной маслом.

Волосы у незнакомки были до плеч, они явно у нее вились сами. Почему он так решил? Да леший знает! Просто Тихому хотелось именно так думать. Ветер играл ее прядями, кидая их ей на лицо. Она, устав заправлять прядки за уши, подняла руку и, убрав волосы на затылок, прижала их там рукой. Казалось бы, простой жест, но так много говорящий о женщине – она была естественна. Она не боялась испортить прическу! Вот и аргумент в пользу того, что ее волосы вились сами, а не были завиты ею. Не работала на публику, не пыталась никому понравиться. А потом она сняла очки и подставила лицо заходящему солнцу, прикрыла глаза и даже глубоко вздохнула! С ума сойти! Она наслаждалась! Не ругалась с водителем, обвиняя его в том, что сломался его автомобиль, не стояла рядом с ним, делая вид, что разбирается в поломках автомобилей. Нет! Она стояла и просто ждала. Нет, она не просто ждала, она улыбалась солнцу!

И Денис, решив, что пора бы уже им и продолжить путь, вышел из машины, снял пиджак, бросил на заднее сиденье, оставшись в одной рубашке, и подошел к водителям, что таращились сейчас на внутренности автомобиля.

– Ну, что тут у вас стряслось?

– Ремень полетел, товарищ генерал! – отрапортовал его водитель Антон.

– Ремонтировать здесь собираетесь?

– Эвакуатор надо вызывать. А у меня клиент! – водитель, чья машина сломалась, заковыристо выматерился.

– Я правильно понимаю, что везешь ты своего клиента в, – Денис назвал санаторий, в который ехал сам.

– Правильно.

– Ну, так вызывай свой эвакуатор! Почему стоишь, затылок греешь? Она твой клиент? – Денис кивнул на женщину, которая хоть и стояла там же, где и была, но оказывается, смотрела сейчас в их сторону.

– Она самая.

– Открывай багажник, чемодан нам ее давай! Я сам с ней договорюсь! – и Денис шагнул к женщине.

– Добрый вечер!

– Добрый! – женщина кивнула и вернула очки на глаза, лишив Тихого возможности разглядеть ее глаза.

– Тут у Вашего горе-водителя случилась поломка, – он повел головой в сторону заглохшего авто. – О том, почему он вышел на трассу на автомобиле, не готовом к работе – это отдельная тема. Сейчас предлагаю Вам пересесть в мой автомобиль и проследовать уже к месту прибытия. К тому же, как оказалось, мы с Вами следуем в один и тот же санаторий.

– Ой, я была бы Вам очень признательна! – женщина начала улыбаться. – Сейчас только чемодан свой заберу.

Женщина шагнула в сторону багажника и даже уже протянула к нему руку, но Денис ее остановил:

– Его уже перегрузил мой водитель.

– Сам? Один? Он же тяжелый! – удивилась незнакомка.

– В каком смысле сам и один? – опешил Денис. – Так на то он и водитель такси, чтобы чемоданы клиентов в багажник загружать!

По тому, как водитель сломавшейся машины втянул голову в плечи, нетрудно было догадаться, что свой чемодан женщина помогала уложить в багажник его машины. И хорошо, если только помогала, а не укладывала сама.

Денис не стал сейчас говорить все, что он думает об этом горе-водителе, он лишь посмотрел в его сторону. Мужик, казалось, готов был спрятаться лишь от одного его взгляда. Судя по его реакции, он знал, кто только что с ним говорил.

– Прошу! – Денис распахнул заднюю дверцу с той стороны, где только что сидел сам, забыв о том, что на сиденье лежит его пиджак.

Незнакомка замешкалась, увидев пиджак, потом наклонилась и аккуратно, боясь помять, подхватила его, лишь потом села сама, не ожидая, что ей предложат руку. Денис захлопнул дверцу, обошел машину и сел с другой стороны, но тоже на заднее сиденье. Он мог бы, и даже, наверное, должен был бы сесть рядом с водителем на переднее сиденье, но незнакомка, усаживаясь в машину, встала рядом с ним, и Тихий почувствовал аромат ее духов. Что-то нежное, легкое, свежее. Аромат ему понравился, захотелось вдохнуть его еще раз, сидя в машине рядом с ней. К слову, у Клавдии духи были совсем другими – хорошими, дорогими, но не такими легкими, что ли.