When I grow up. Пособие для взрослых девочек из дисфункциональных семей

Глава 2

Виктор сидел за столом в буфете и вполголоса рассказывал что-то своему коллеге с параллельной кафедры. Их разговор не было слышно, но по тем полужонглирующим жестам, по тому, как он поднимал брови, было понятно, что он очень чем-то возмущен.

– Вить, тебя, кажется, зовут, – засмеялся коллега, указывая на стоящую в углу Дашу, уже полчаса смотрящую на Виктора и странно поддергивающую левым глазом и плечом, как будто у нее был нервный тик.

– Меня? Кто?

Виктор обернулся, и, увидев вдалеке странные движения Даши, напоминающие ритуальные.

– Подожди секунду. Я сейчас.

– Дарья, вы что-то хотели? – обратился он к истерично и одновременно смешно дергающейся уборщице.

– Виктор Владимирович, держите! – доставая огромный красный талмуд, прошептала явно возбужденная происходящим Даша, – завтра перед первой парой положите в мужском туалете в кладовку, под мои тряпки. Только обязательно в файлик заверните, чтобы не испачкалось!

– О Боже! До завтрашнего дня я ее наизусть выучу! Дарья, я ваш должник!

– Берите, берите. И знайте – я полностью на вашей стороне, понимаю вас прекрасно, сама была в таких ситуациях в школе… знаю, каково это… Грымзы старые, – протягивая книгу, отчеканила Дарья.

– Даша, не знаю, как вас благодарить.

– Это я не знаю, как благодарить вас, Виктор Владимирович. Ваши лекции мне глаза открыли! Понимаете?! Я дышать научилась! Ну, до завтра!

– До завтра, Дарья, – прошептал изумленный Виктор.

Уже шесть месяцев как каждую субботу Дарья посещала лекции Виктора. Она надевала строгие коричневые костюмы, купленные мамой для нее, когда ей было шестнадцать, убирала волосы в пучок, наносила легкий макияж и шла в институт, ставший ей уже родным. Прослушав лекции, Даша внимательно записывала всю рекомендованную литературу, затем заходила в библиотеку, набирала пакеты, полные книг, и, словно домохозяйка, таща на себе тяжелую добычу из супермаркета, медленно, переваливаясь с ноги на ногу, ковыляла домой.

Мама всегда встречала ее с улыбкой.

– Как в библиотеке посидела?

– Отлично. Много прочитала, много взяла с собой.

Дашина мама не знала, что Даша посещала лекции Виктора Владимировича, иначе это бы кончилось большим скандалом. Нет, она была в принципе не против лекций по субботам. Вот только если бы вела их женщина, тогда все было бы отлично. Но узнай она, что лекции ведет еще молодой и привлекательный неженатый мужчина… Даша закрывала глаза от страха, когда представляла, что могло бы стать с мамой и с ней…

Достав книги из сумок и налив себе чай в огромную кружку, Даша уходила в свою комнату и погружалась в мир Канта и Макиавелли. Она читала, читала, читала… Жадно ища ответы на вопросы, точнее, ища сами вопросы. Вопросы, которые она задавала себе много лет, но почему-то не могла сформулировать.

– Только дверь не закрывай, чтоб я видела, чем ты там занимаешься, – крикнул строгий голос мамы из соседней комнаты.

– Конечно, мама, – отвечала Даша и продолжала проглатывать главу за главой.

Даша читала до глубокого вечера, когда мама, обычно тихо подкрадываясь и пытаясь прочитать то, что читала Даша, произносила:

– Ужин готов. Пойдем!

Это была строевая команда, по которой Даша немедленно закрывала книги и шла на кухню.

Даша не умела готовить.

Хотела научиться, но пользоваться кухней без разрешения мамы было запрещено.

«Владение чужой душой».

Глава 3

Невероятно, но факт – в школе Даша была одной из лучших учениц в классе. Тогда почему же с самого детства она жила с ощущением своей глупости? Не потому ли, что именно в детстве у нее выработали привычку постоянно называть себя «глупой» рядом с мамой?

Потом к этому ощущению прибавилось ощущение некомпетентности и непрофессионализма.

Это была какая-то странная жизнь, больше похожая на игру с правилами, которые никто до конца не знал.

С одной стороны, Даша была талантливой перспективной ученицей, к шестнадцати годам прекрасно овладев испанским и английским языками. С другой стороны, в ее семье стоял какой-то странный запрет говорить о своих успехах при маме, дабы не провоцировать скандал.

С одной стороны, Дашина мама всегда ходила на родительские собрания, сидела за первой партой и важно улыбалась, когда учителя хвалили ее дочь. С другой стороны, будучи вдвоем с Дашей, она часто зло смотрела на нее и говорила: «Ничего, я в молодости корячилась, и ты будешь».

Но все вокруг так приторно искренне убеждали Дашу, что мама ее очень любит, что в конце концов Даша просто выработала свою собственную модель жизни: хорошо учиться, найти работу, не врать, не обижать людей и, главное, никогда не обижать маму.

И схема эта прекрасно работала. Даша блестяще закончила школу. Потом поступила в институт. А потом. Настал тот самый день… День того самого экзамена.

Она сама до конца не понимала, что тогда произошло. Просто та ее часть, которая отвечала за Дашу – не Дашу, то есть за «Дашу незнающую», завладела внезапно ее головой, ее телом. И прямо на экзамене Даша вдруг почувствовала такой непередаваемый звон в ушах, такую боль в голове и, главное, она почувствовала, что больше не может притворяться… Нужно было выбирать. Прямо там. На экзамене. В конце второго курса. Нужно было прекращать это странное раздвоение личности, с которым она жила уже долгие годы. Надо было решать. И Даша выбрала маму – она не представляла свою жизнь без нее.

Прямо посередине экзамена Даша молча положила билет на стол преподавателя и ушла… С экзамена и из института.

Мама была в ярости. Она плакала и кричала. Даша тоже плакала и кричала. Она и сама до конца не понимала, зачем она сделала то, что сделала.

В конце концов, через несколько дней мама мрачно зашла в ее комнату и объявила: «В институте, где работает тетя Валя, требуется уборщица. Не можешь учиться – будешь работать».

И Даша как могла гнала от себя мысли о том, что в глазах у ее мамы было какое-то странное садистское удовлетворение. Так Даша стала «хозяйкой по чистоте» в вузе, где работал Виктор.

Жизнь начинала налаживаться.

Глава 4

Восемнадцать лет – это много. Для тех, кто действительно живет и чья жизнь меняется с бешеной скоростью. Для тех же, в чьей жизни все самые яркие события как будто остались позади, восемнадцать лет – это один день. Один долгий день, в течение которого ты постоянно ныряешь в те моменты, когда ты был счастлив.

Иногда в салоне, где работала Даша, клиентов практически не было, и она могла полностью погрузиться в свои воспоминания. И продолжать искать ответы на вопросы.

Кроме того, Даше разрешалось приносить свои книги и читать в свободное время. И Даша все время читала. Все еще ища ответы на вопросы.

– Карен Хорни, ого! – вернул ее красивый мужской голос в реальность.

Даша вздрогнула. И почему-то вспомнила тот день, когда она опрокинула ведро.

– Добрый день! Добро пожаловать в наш салон! – начала Даша неестественным выдрессированным голосом, – вы записаны?

– Да, я на шестнадцать ноль-ноль, но я пораньше пришел. Посижу, – отвечал красивый голос.

– Чай, кофе? – продолжала свои обычные цирковые прыжки Даша.

– Пожалуй, психоанализ и Фрейд, – засмеялся голос.

Даша снова вздрогнула.

– Простите? – испуганно спросила она, – я не расслышала.

– Ну вы такие книги читаете! Можем обсудить! Я в этой области, говорят, немного понимаю.

Даша вздрогнула в третий раз. И, наконец, нерешительно подняла глаза, чтобы увидеть, кому принадлежал голос.

Перед ней стоял невероятной красоты молодой человек в строгом костюме и толстых роговых очках, похожих на те, что носили в 1980-е. Он внимательно смотрел на нее своими умными глазами, как будто ожидая, что она будет делать, как дальше выкручиваться.

– Вы можете присесть здесь, на диване. Если все же захотите чай или кофе, я приготовлю немедленно. Приятного отдыха! – отчеканила заранее заученное Даша. С клиентами, тем более красивыми привлекательными мужчинами ей говорить было запрещено. Еще с молодости. А теперь, когда она работала на мечтающую выйти замуж истеричную женщину средних лет, и подавно.

– Ну я приехал на час раньше. Может, все же обсудим Хорни? Вы знаете, какая интересная у нее была судьба?!

У Даши закружилась голова. Ей становилось плохо. В ушах зазвенело что-то и как будто лопнуло. Ей показалось, что она вот-вот упадет.

– Простите, я на секунду.

Мозг отчаянно пытался найти, за что бы зацепиться. Ей нельзя говорить с ним, нельзя ни в коем случае. Она не может потерять эту работу.

– Анабелла Владимировна, – осторожно на цыпочках заходя в кабинет к директрисе, шепотом произнесла Даша, – там такой интересный молодой человек пришел. И вас спрашивает. Хочет с вами познакомиться. Специально на час пораньше приехал. Что-то такое умное говорит, я не понимаю ничего.

Этот трюк Даша знала даже лучше других. Он назывался: «А я вообще-то глупая».

– Рекламщик что ли?

– Нет, нет, этот приличный. Просто видел, что ли, вас уже на каком-то мероприятии – спросил, не заняты ли вы…

– Может, страховщик? Черт с ним, иду!

– Анабелла Владимировна, наш директор, – торжествующе произнесла Даша.

Молодой человек посмотрел на Дашу с удивлением и улыбкой – «фокус» ее он понял и ушел в кабинет директора, провожая Дашу взглядом, в котором говорилось: «Ну ладно, один – ноль. Но я еще отыграюсь».

Глава 5

Начертить линию длиной в тридцать восемь сантиметров-лет и отсчитать назад лет так восемнадцать.

«Общая эмоциональная инертность масс может быть связана с культурными особенностями, например, когда в обществе почитается скромность».

Даша конспектировала лекцию. Но слова Виктора и без того застревали у нее в голове. Она, наконец, поняла, как чувствовала себя все эти годы: она была черно-белой раскраской с едва прорисованными контурами в ожидании, когда кто-то возьмет цветные карандаши, и на страницах ее жизни появятся полноценные картинки. Что ж, Виктор Владимирович, вы свою миссию выполнили – после вас и раскрашивать стало нечего.

– До следующей субботы, – отчеканил Виктор и снял очки.

Проходя, Даша, как всегда, напоследок едва улыбнулась, сказав свое обычно-восторженное:

– Спасибо за лекцию! Очень-очень интересно!

– Даша, – остановил ее Виктор, – вы не заняты сейчас? У меня неожиданно пары отменились – там какое-то административное собрание у них, а дома по субботам я сидеть ненавижу. Пойдемте со мной где-нибудь посидим? Хочу на сегодня собеседника, о котором я не знаю подробностей его семейной жизни. С меня кофе и новый список книг. Как вам?

Даша остолбенела.

– Виктор Владимирович, я вас могу часами слушать. Это такая честь! Только давайте так, чтоб никто не видел!

– Даш, вам восемнадцать есть? Точно? – засмеялся Виктор.

Вот так все и началось. Слово в слово.

Даже спустя годы Даша могла по деталям восстановить тот день. И ту аудиторию. И то свое состояние. Радость вперемешку со страхом. Предвкушение чего-то нового – с ужасом возможной потери.

Глава 6

С момента появления в салоне красивого незнакомца прошел месяц. Но Дашу преследовало странное предчувствие, как будто этот странный молодой человек еще вернется и доставит ей кучу проблем.

– Давно не виделись, – прокричал голос из-за стойки ресепшена, за которой пряталась Даша.

От испуга несчастная девушка подскочила на стуле и пролила чай.

– Да что ж вы меня так боитесь, – засмеялся голос, глядя на пытающуюся оттереть пятно с блузки Дашу. – Я вам точно понравился, – самодовольно добавил он, – «Чуть свет – уж на ногах! и я у ваших ног», – эффектно закончил он.

– «Удивлены? и только? вот прием!» – равнодушно продолжила Даша, пропустив две строки, – Я Грибоедова наизусть в молодости знала. Мы сочинения по нему писали.

– В молодости? Я вот себя еще молодым считаю! – улыбался «чеширский кот».

Даша посмотрела на красивого молодого человека, едва сдерживаясь, чтобы не ответить ему в его же стиле.

– Вам сколько лет? – наконец, не удержавшись, сама обалдев от своей наглости, сказала она. И тут же, не дожидаясь ответа, отстучала голосом, – А мне почти сорок.

Глаза красивого незнакомца в эмоциональном порыве на секунду округлились. Взяв себя в руки, он медленно произнес:

– Вам говорили, что вы…? Неважно. Если вы выглядите так, – на «так» он сделал особое ударение, – благодаря процедурам в вашем салоне, то я бы тоже сделал парочку, – засмеялся он.

Это было как раз то, за что Даша смогла зацепиться.

– Нина Варфоломеевна, Нина Варфоломеевна, – молниеносно прокричала она, – подойдите на секунду.

В глазах у молодого человека застыл ужас.

– Что ж так кричишь, тут я, – отвечала красивая интеллигентного вида безукоризненно причесанная женщина лет шестидесяти, подходя к Даше.

– Нина Варфоломеевна, молодой человек пришел, уже второй раз у нас. Просит самого лучшего косметолога. Хотел бы сделать себе все процедуры, предусмотренные для «девочек после тридцати, которые хотели бы оставаться девочками»! – важно произнесла Даша.

Не поведя бровью, Нина Варфоломеевна деликатно обняла молодого человека и тихо произнесла:

– Вы как раз по адресу. Я о косметологии знала все, еще когда в Союзе слова этого не знали. У нас только натуральные препараты. Вы какими кремами обычно пользуйтесь для увлажнения?

И хотя молодой человек не произнес ни слова, Даша почувствовала, что на ее блузке помимо пятна от чая появилась надпись: «Ну ты и сволочь».

Глава 7

– Даша, я неожиданно интересно провел день! Давайте повторим в следующую субботу? Вас, кстати, до дома подбросить?

– С таким, как вы, любому будет интересно. А провожать меня не надо. Мама увидит – голову мне оторвет, – грустно засмеялась Даша.

Виктор покачал головой, молча произнеся: «Ах, вот как…»

Даша остановилась на лестничной клетке перед самой дверью своей квартиры. Она понимала, что выглядела слишком счастливой, и у мамы это могло вызвать много вопросов.

Опустив уголки губ, потупив голову, Даша позвонила в дверь.

– Что-то ты сегодня долго, – громко произнесла мама Даши.

– Да автобус ждала час, наверное.

– А чем это куртка у тебя пахнет? Ну-ка, дай понюхать? Запах такой. Ты где-то еще была помимо библиотеки.

Даша поняла, что ее спасет только правда. Точнее, полуправда.

– Если честно, то пока сидела в библиотеке, так пить захотелось. Не могла найти супермаркет – пришлось в кафе зайти, – поморщилась Даша, как будто ей пришлось побывать в привокзальном туалете.

Лицо мамы приобрело неприятное выражение осуждения, смешанного с омерзением.

– Смотри, чтоб первый и последний раз. Это очень дорого для тебя! – отстучала она, – пошли ужинать! Уже все остыло!

Даша молча повесила куртку и медленно поплелась к себе в комнату, чтобы снять с себя хорошую одежду и переодеться в грязное и домашнее. Огромная четырехкомнатная квартира в самом центре города, в которой они обитали вместе с мамой, светилась чистотой и порядком – мамочка постаралась на славу.

Глава 8

Даша понимала, что Виктор Владимирович, хотя и был самым молодым профессором института, был старше… намного старше… и умнее… намного умнее…

От осознания этих фактов Даше становилось не по себе. Но любопытство… Любопытство женщины традиционно побеждает в ней все страхи.

Даша интуитивно понимала, что их отношения подходят к той опасной черте, когда они больше не смогут быть просто друзьями. При мысли об этом Дашу охватывало странное ощущение предвкушения счастья. Счастья испытать что-то незнакомое. Что-то, чему она даже название дать не могла.

В семье Даши все разговоры, хоть намеком касающиеся отношений между мужчиной и женщиной, были под строгим запретом. Даше не разрешалось не то что говорить – даже думать об этом. От того так странно ей было видеть однажды вечером свою маму в компании их соседок – ровесниц Даши.

– Ну, правильно. Мальчика родили, теперь вот давайте девочку, – нежно улыбаясь, говорила Дашина мама соседке, поглаживая ее живот.

Увидев Дашу, мама поменяла выражение лица с нежного на традиционно строго-высокомерное и, не стесняясь огромного количества людей, собравшихся в тот день в их квартире, прокричала Даше:

– А ты что уши развесила? Быстро мыть руки и в свою комнату.

Даше тогда было, кажется, двадцать…

Глава 9

– Мы сегодня идем в гости после лекций, – тоном, не приемлющим возражений, заявил Виктор.

– Ой, я не одета. И надо торт купить! – испуганно прошептала Даша.

– Одета ты вполне прилично, как нормальный студент, – нашим бы с тебя пример брать. А торт… Торт там не едят.

– Нет-нет, нужен торт! Обязательно! Я сейчас куплю!

Виктор засмеялся.

– Погоди, я тебе денег дам. Только самый лучший, где крема побольше, – продолжал смеяться он.

Пройдя буквально пару сотен метров, Виктор вдруг остановился возле старинного строения с розово-белым фасадом:

– Вот мы и пришли.

Даша замерла. Никогда она еще не была внутри таких необычных зданий. Ей всегда казалось, что в таких живут послы или иностранные представители.

Виктор вынул из кармана ключ и как-то очень легко открыл дверь. Как будто шел к себе домой.

Внутри взору Даши предстала огромная винтовая лестница с золотыми периллами. Она кринолином кружилась вокруг, и, казалось, могла подхватить поднимающихся по ней и забросить под самое небо.

Подтянувшись за перила, Виктор уверенными шагами начал подниматься по ступеням.

– А кто тут живет? К кому мы идем в гости?

– К моей бывшей, – не сбавляя шага, автоматически отвечал Виктор.

Даша замерла.

– К бывшей студентке? – по-детски спросила она.

– И студентке тоже…

– И в каком году она закончила? – продолжала Даша свой допрос, уже понимая, что ее втягивают во что-то, во что она втягиваться не очень-то и хотела.

– Она не закончила. Быстро ушла. Поняла, что ей тесно в экономике.

– А где же ей оказалось не тесно?

Виктор остановился возле массивной металлической двери, позвонил в звонок, и, когда за дверью уже зашевелились, тихо ответил:

– В психиатрии.

Глава 10

Дверь отворилась, и на пороге появилась женщина какой-то необыкновенной… нет, не красоты. Скорее – энергии. Именно так потом про себя Даша называла Вивиану, женщину лет сорока, к которой они пришли в тот день.

Даша как-то сразу отметила ту необыкновенную связь, которая чувствовалась во взглядах ее новой знакомой и молодого профессора. Было ясно, что когда-то их не просто связывали отношения – люди, смотрящие друг на друга так, умеющие понимать друг друга по повороту головы, должны были пережить какую-то общую личную драму.

– Это вам! – протянула Даша торт.

– Вау, – раскатисто и искренне рассмеялась Вивиана, – Байзенштейн, ты за двадцать пять лет первый раз не с пустыми руками!

И они снова переглянулись.

– Ну что, нравится? Красиво у нее, а? – как будто хвастаясь собственным домом, промяукал Виктор.

– Очень! А планировка чем-то на нашу похожа! У вас четыре комнаты?

Виктор и Вивиана снова молча переглянулись. Они потом еще много раз переглядывались в течение того вечера.

– Должно быть четыре, но я их них сделала две. Люблю много пространства. Проходите, Дарья. Вы капучино любите? Я вам сейчас сделаю!

Дарья вошла в гостиную, которая, несмотря на строгость линий и некоторую мрачность, поражала своим уютом.

– Даш, Вивиана сейчас пишет докторскую диссертацию. Я ей сказал, что мы не откажемся помочь. Ты же знаешь, каково это – когда тебя гнобят… Помнишь, как ты мне книгу украла из фонда, и мы потом ее прятали?

– Конечно, – послушно сказала Даша, – чем я могу помочь?

– Даш, расскажите немного о своем детстве, – начала Вивиана.

– Даже не знаю. Сколько себя помню, мы всегда были с мамой вдвоем. И детство, мне кажется, у меня было очень счастливое.

– А папа?

– Папу я никогда не знала. Пару раз спрашивала про него, но мама только начинала кричать и обвиняла меня в неблагодарности ко всему, что она для меня делает.

– Даш, вы сказали, что ваше детство было счастливым. А что вы под этим понимаете? Расскажите какой-нибудь эпизод. Мое детство, в принципе, тоже было счастливым. Я то путешествовала, то занималась танцами. А вы?

– Мама покупала или шила, скорее даже шила, новые костюмы. Мне и себе. Она шила всегда два одинаковых, но мой, естественно, меньшего размера, потом мы включали музыку и кружились… кружились… кружились…Я тогда была очень счастлива.

– Вы имеете в виду – мама шила карнавальный костюм, на новый год?

– Нет, нет, она их шила сотнями. Может, тысячами. У нас в одной комнате шесть шкафов забитых. Там только костюмы. Мои детские мы потом отдавать соседям и друзьям стали, а свои мама носит. До сих пор.

Вивиана и Виктор снова переглянулись.

– Вы хотите сказать, что ваша мама дома одевается всегда, как на карнавал?

– Да, – опустила глаза Даша, – ну такой уж она человек. Любит наряжаться, – улыбнулась Даша.

– Даш, а какие это костюмы? Ну, например, снегурочки, или, может, царевны-лягушки?

– Ну… У нее есть костюм принцессы – розовый парик, розовое платьице и носочки – очень красиво! Костюм злой ведьмы! Костюм королевы из «Алисы в стране чудес». Я ее маленькая боялась, когда она этот костюм одевала. Приду после школы, а она в этом костюме. И брови, и глаза еще себе такие накрасит, что страшно. Сейчас не страшно – сейчас смешно! – пыталась улыбаться Даша.

– Даш, а кто-нибудь из ваших друзей или соседей знает про это странное увлечение вашей мамы? Ее кто-нибудь видел в таком наряде?

– Хороший вопрос. Мне кажется, что нет. Нет, точно нет.

– Даш, а такой вопрос. Вы когда-нибудь кому-нибудь рассказывали про мамины костюмы? Как вообще друзья, взрослые реагировали?

– Ну, когда я подростком была, мне кажется, я начала стесняться немного. Все-таки моя мама никогда не работала. И все время была занята тем, что шила костюмы. И я как-то попыталась поговорить с ее подругами. Но одна ответила только: «Это ваши с ней игры, не вмешивай меня». Другие просто говорили: «Ну это же твоя мама! Подумаешь, ну, странности такие! Ну и что?»

– Я смотрю, у вас с мамой свой особый мир!

– Да, – задумчиво ответила Даша, – это точно.

– Она, наверное, часто вам говорит: «Никто не будет любить тебя так, как я». Я права?

– Да, – закивала головой Даша.

– Она, наверное, помогает вам во всем. Всегда спрашивает, где была, что делала? Интересуется, наверное, всем, что вы делаете! – продолжала свою атаку Вивиана.

– Да, все так. Вы прямо ясновидящая, – улыбалась, пытаясь закрыться внутренне, Даша.

– А про то, что у тебя парень появился вдвое старше, мама тоже знает? – перешла к открытой атаке Вивиана.

И в этот момент напряжение Даши дошло до какой-то крайней точки. Она зажмурила глаза, замахала руками, как будто желая сказать: «Стоп. Хватит меня мучить», – и расплакалась.

– Ну вот и все. Простите, Даш, пойду сделаю вам еще капучино и заодно покурю. Вот там платки бумажные, как раз для таких случаев.

Вивиана тихо ушла на кухню. Виктор последовал за ней.

Послышался жужжащий звук работающей кофемашины. Даша тихонько подошла к двери, чтобы послушать, о чем говорят ее «парень» и его «бывшая студентка».

Мимо пронесся ледяной ветер и запах дорогих сигарет.

Даша увидела Вивиану, медленно подносящую сигарету ко рту и смотрящую куда-то вдаль.

– Знаешь, что меня всегда удивляет в таких историях? – говорила она как будто сама с собой. – В многомилионном городе, среди обычных людей, живет маленькая девочка, которая годами приходит из школы домой, где ее встречает «злая королева» из сказки. И все, абсолютно все делают вид, что ничего не происходит. Даже ее отец, который, судя по всему, все эти годы от них просто откупался, – глядя вдаль, продолжала разговор сама с собой Вивиана.

– Ты сказал, она в институте работает, – продолжала втягивать сигаретный дым Вивиана, – с какой она кафедры?

– Она уборщицей работает, – почему-то глядя в пол, отвечал Виктор.

Было видно, что Вивиану это совсем не удивило.

– Типично. Уверена, у нее мать даже зарплату, и ту забирает. А отцовских денег девчонка и подавно не видела… От меня ты что хочешь?

Виктор молчал.

– Вить, – как-то по-семейному сказала ему Вивиана, – ты ответы все знаешь сам.

Виктор почему-то закрыл глаза. Даше показалось, что в глазах у него появились слезы.

– «Спасая кого-то, мы пытаемся на самом деле спасти самих себя», – продолжала «курить вдаль» Вивиана. – Помнишь?

Виктор молчал. Он впитывал каждое слово Вивианы так же, как Даша впитывала каждое слово Виктора.

Около шести вечера Виктор грустно посадил Дашу в такси, поцеловав ее в лоб так, как будто прощался с ней навсегда.

– До субботы!

– До субботы, Виктор Владимирович! Спасибо, я никогда не забуду этот опыт!

Даша приехала домой в молчаливом философском настроении. И, несмотря на расспросы и крики мамы, пошла в свою комнату, закрыла дверь, легла на кровать и разрыдалась. Как будто тот разговор с Вивианой отодрал какую-то затычку, с которой она жила всю свою жизнь.

Виктор же до поздней ночи просидел на лекции у своего главного «преподавателя».

– В их доме должна быть только одна женщина. А Дашина функция – оставаться ребенком, – произнесла Вивиана уже на улице, ища глазами такси Виктора.

– Как она поступит? – крикнул он в темноту.

– Она выберет мать. Она не представляет своей жизни без нее. Как только она почувствует что-то, что-то действительно сильное к тебе – ее накроет чувство стыда. Невыносимое чувство стыда и страха. Чувство предательства по отношению к матери. А для таких как она остаться без значимого родителя все равно, что остаться без самого себя. И она уйдет.