Железный предатель

Глава 2
Отец Маккензи

Мой желудок сжался.

– В больнице? – повторил я, и страх и ужас распространялись по моим венам. Я помнил, что Кензи рассказывала мне, когда мы были в Фейриленде, нечто важное, темное и ужасающее. – Но почему?

– Это ты мне скажи. – Кингстон сжал кулаки. – Ты же ее туда отправил.

Боль опалила мой бок, когда я отвлекся, и один из спортсменов сделал выпад и ударил меня кулаком по ребрам, сбив меня с ног. Я ахнул и отшатнулся в сторону, подныривая под левый хук противника и поднимая кулаки в боксерской стойке, когда все трое бросились на меня.

Кингстон зло замахнулся, стараясь ударить меня по лицу, но я дернул головой назад так, что костяшки его пальцев едва задели меня, прежде чем броситься вперед и врезать прямо в центр его грудной клетки. Парень с кряхтением согнулся. Один из его друзей тем временем ударил кулаком в мою оставшуюся без защиты спину. Я вздрогнул, принимая удар, а затем нырнул за Кингстона, чтобы использовать его в качестве щита. Тот зарычал и выбросил локоть назад, целясь мне в лицо. Я резко перехватил руку, развернул его кругом и швырнул в одного из товарищей.

Когда они оба упали и покатились по бетону, последний спортсмен напал на меня сзади, заключая в медвежью хватку, прижимая мои руки по швам. Я дернул головой назад, чтобы треснуть его черепом по носу, отчего мой противник пронзительно вскрикнул. Я выскользнул из его хватки, обогнул его и, надавив на плечи, пнул в подколенную ямку. Последний соратник Кингстона с порывистым свистом ударился о тротуар, выпустив из легких весь воздух. Оглушенный, он так и остался лежать на месте.

Но двое других поднимались на ноги с угрожающим видом, и больше я не мог здесь оставаться. Прервав драку, я запрыгнул в свой пикап и захлопнул за собой дверь. Когда я выезжал с парковки, Кингстон подошел и, глядя на меня с жаждой мести в глазах, ударил по боковому стеклу. Там, где его украшенный перстнем кулак врезал по стеклу, появилась трещина толщиной с волосок, но, к счастью, это стало единственным повреждением, пока я объезжал спортсменов, жаждущих моей крови, и покидал парковку.

Мне потребовалось несколько минут, чтобы найти в интернете ближайшую к дому Кензи больницу, и я немедленно отправился туда. Предполагалось, что сразу после школы я вернусь домой, и мне, вероятно, так и стоило поступить – мои родители по-прежнему не пришли в себя после моего путешествия в Небыль, – но в тот момент я мог думать только о Маккензи. И о том, что она попала в больницу из-за меня. Может, я не был виноват в этом напрямую, но доля моей вины в этом все же имелась.

У Кензи была лейкемия, агрессивный тип рака, который поражал клетки крови. Она рассказала мне об этом, когда мы застряли в Небыли. Прогноз не очень обнадеживающий. Вот почему она хотела получить Зрение, хотела остаться в Фейриленде. Она не знала, сколько еще сможет прожить, и желала увидеть все, что только могла. Болезнь также сделала ее бесстрашной и гораздо смелее, чем ей следовало бы быть. Даже когда ей выпал шанс вернуться домой, она отказалась покидать меня: она стойко выдержала схватку на мечах и похищения и едва не умерла, пробираясь из одного конца Небыли в другой, уворачиваясь от фейри, Забытых и других существ, которые хотели нас съесть.

А теперь Кензи в больнице. Это уже слишком. На нее навалилось так много, и все по моей вине. Если бы я не привел ее в Фейриленд, она была бы в порядке.

Я заехал на переполненную парковку и просто сидел там, глядя на большое квадратное здание вдали. Какая-то часть меня – та, что отгородилась от целого мира, которая отталкивала людей все дальше, чтобы уберечь их от фейри, – твердила не идти туда. Твердила, что я и так достаточно испортил жизнь Маккензи, затащив ее в скрытый мир, и лучшим для нее решением было бы держаться от меня подальше.

Но я не мог. Я обещал ей не исчезать и, по правде говоря, не хотел. Теперь Кензи, как и я, обладала Зрением, а это означало, что для фейри она станет лакомым кусочком. Я никак не мог позволить ей встретиться с ними лицом к лицу в одиночку. К тому же она бы никогда не спустила мне это с рук.

Я пересек парковку и вошел в больницу, оказавшись в зале ожидания, полном скучающих, серьезных и обеспокоенных людей. Не обращая на них внимания, я подошел к стойке регистрации, за которой сидела медсестра с вьющимися волосами и беседовала с полицейским.

Мое сердце сжалось, и я попятился назад, наблюдая за офицером из неприметного угла. Я заставил себя успокоиться, пока медсестра смеялась над чем-то, что сказал полицейский. Мне не светит никаких неприятностей. Я не сделал ничего плохого. Но я уже был сыт по горло разговорами с копами, да и не выглядел как законопослушный гражданин. Если только офицер сочтет меня подозрительным, ему достаточно будет заглянуть в мое досье, чтобы увидеть список преступлений, уставившихся на него в ответ. Не стоило так рисковать.

Я оставался в углу, пока полицейский не ушел, а затем подошел к стойке.

– Извините, – сказал я, когда медсестра подняла взгляд и оглядела меня с ног до головы поверх своих очков. – Я хотел бы проведать подругу. Не могли бы вы подсказать, в какой палате находится Кензи Сент-Джеймс?

Медсестра с сомнением посмотрела на меня. Я увидел, как эта женщина наклеила мне на лоб ярлык «хулиган» еще до того, как с натянутой вежливостью заметила:

– Часы посещений почти закончились. Вы друг семьи, молодой человек?

– Нет, – ответил я. – Кензи – моя одноклассница. Мы ходим в одну школу.

– Хм-м-х. – Она бросила на меня еще один скептический взгляд, как будто сомневалась, что я вообще посещаю школу.

Я ощетинился.

– Послушайте, я просто хочу увидеть ее. Всего несколько минут. Я не задержусь надолго. Просто хочу убедиться, что она в порядке. – Медсестра заколебалась, и я почти с отчаянием выдавил: – Пожалуйста.

Женщина поджала губы. На секунду я решил, что она откажется и велит мне убираться отсюда, пока не вызвала охрану. Но она только коротко кивнула в сторону холла.

– Ладно. Мисс Сент-Джеймс находится в палате 301, слева. Только не задерживайся.

Я поблагодарил ее и поспешил по коридору, сверяясь с номером на каждой двери и проходя мимо одинаковых палат, заполненных кроватями и пациентами. Когда я огибал тележку уборщика, из палаты впереди вышли женщина с маленькой девочкой лет девяти-десяти. Я отступил в сторону, чтобы пропустить их, и когда они прошли мимо, даже не взглянув на меня, я почувствовал вспышку узнавания. С высокой светловолосой женщиной я не был знаком, но маленькую девочку точно видел раньше. Она вместе с Кензи улыбалась на фото, которое украшало брелок для ключей.

Сводная сестра Маккензи. Алек, Алекс или что-то в этом роде. Девочка в сине-белой школьной форме с темно-каштановыми, собранными в высокий хвост волосами направлялась вместе с матерью в зал ожидания, и я смотрел им вслед, пока они не завернули за угол. Интересно, понимала ли эта малышка, что именно происходит с ее сводной сестрой. В ее возрасте я не понимал, почему никогда не вижу свою старшую сестру, знал только то, что она не была частью нашей семьи, не жила с нами. Но я очень скучал по ней. Я надеялся, что сестре Кензи никогда не придется проходить через это – через боль от осознания того, что сегодня у тебя есть сестра, а завтра ее нет.

Из дверного проема, из которого вышли женщина с девочкой, лился слабый голубоватый свет. Заглянув в палату 301, я с трудом сглотнул. У дальней стены, на белой больничной койке, окруженная тихо пищащими аппаратами и с закрытыми глазами лежала Кензи. Ее черные волосы разметались по подушке. Рядом с ней стоял круглый столик, который был завален цветами и воздушными шарами с пожеланиями скорейшего выздоровления.

Чувство вины, грубое и болезненное, кольнуло меня, но оно померкло по сравнению с тревожной болью, которая распространилась по моей груди при виде ее. Кензи, которую я знал, никогда не была такой спокойной, – она не могла усидеть на месте, всегда улыбалась и радовалась жизни. Видеть ее такой, бледной, хрупкой и неподвижной, было просто невыносимо. Проскользнув в палату, я подошел к ее кровати и вцепился в поручни, чтобы подавить желание прикоснуться к ней. Я не хотел будить ее, но когда я приблизился, то она пошевелилась. Кензи приоткрыла темно-карие глаза, в замешательстве сфокусировав затуманенный взгляд на моем лице.

– Итан?

Я заставил себя улыбнуться, хоть и съежился при звуке ее голоса, слабого и хриплого.

– Привет, – прошептал я. – Извини, что не пришел раньше. Я не знал, что ты в больнице.

Она нахмурила свой бледный лоб.

– О черт. Сама виновата. Когда я вернулась, мой телефон был разряжен. – Ее слова звучали невнятно, то ли от усталости, то ли от каких-то препаратов, которые ей давали. – Я собиралась позвонить тебе, когда он зарядится, но мне вдруг стало плохо.

– Не беспокойся об этом. – Я притащил стул из угла палаты и сел рядом, протянув руку через перила, чтобы сжать ее ладонь. – Ты в порядке? Это…

Я замолчал, но Кензи покачала головой.

– Ерунда. Просто подхватила какой-то вирус или что-то в этом роде, когда бродила по «Нью-Йорку». Моя иммунная система не слишком сильна, так что… – Она пожала плечами, но это не утихомирило чувства вины, которое продолжало грызть меня изнутри. Кензи слабо улыбнулась. – Меня выпишут через день или два. По крайней мере, так говорят врачи.

Меня охватило облегчение. Она в порядке. Кензи скоро вернется домой, и мы сможем вести «нормальную жизнь» или что-то похожее на это. Я хотел стать нормальным, хотя бы попробовать сделать ради этого все, что в моих силах. Я хотел быть нормальным вместе с ней.

Я протянул другую руку и погладил Кензи по щеке, под своими пальцами чувствуя ее мягкую кожу. Она закрыла глаза, и я спросил:

– Что сказал твой отец, когда ты вернулась?

Нахмурившись, Кензи снова открыла глаза.

– У него хватило наглости расстроиться из-за того, что я ему не позвонила. Он сказал, что полиция искала меня несколько дней. Его разозлило, что я за все эти дни не дала о себе знать. Раньше он никогда не интересовался моей жизнью. Так с чего ради начинать сейчас?

– Может, он просто переживает за тебя, – предположил я. – Может, он понял, что совершил ошибку.

Она недоверчиво фыркнула.

– Он решил стать настоящим отцом только потому, что я исчезла на несколько дней? После того как годами игнорировал меня и даже не задавался вопросом, чем я занимаюсь? – Она поморщилась, и в ее голосе послышалась горечь. – Боюсь, уже слишком поздно. Мне не нужно, чтобы он присматривал за мной.

Я промолчал. Кензи и ее отцу предстоит обсудить много вопросов, выплакаться и простить друг друга, чтобы уладить все свои разногласия и залечить старые раны, а я не желал становиться посредником их примирения. Не тогда, когда в моей собственной семье проблем выше крыши.

Будто прочитав мои мысли, Кензи спросила:

– Что сказали твои родители, когда ты вернулся? Они очень разозлились?

– Нет. – Я пожал плечами. – Перед моим возвращением их… вроде как удостоила своим визитом Железная Королева. Она рассказала им, где я, и заверила, что я исчез не по собственной воле.

– Ты разговаривал с Кирраном после Нью-Йорка? А с твоей сестрой?

Я покачал головой и помрачнел при мысли о Меган и ее сыне.

– Нет. Не думаю, что увижу их в ближайшее время.

– Я беспокоюсь о нем, – пробормотала Кензи так тихо, будто вот-вот готова была уснуть. – О нем и об Аннуил. Надеюсь, с ними все в порядке.

Медсестра заглянула в палату и, заметив меня, постучала по своему запястью. Я кивнул, и она вы- шла.

Я поднялся на ноги, хоть и не желал уходить так скоро.

– Мне надо идти, – сказал я, когда Кензи сонно моргнула, посмотрев на меня. Я пригнулся и осторожно убрал волосы с ее лица. – Я вернусь завтра, хорошо?

Кензи прикрыла глаза, и в этот раз ей не хватило сил снова открыть их.

– Итан?

– Да?

– Принесешь мне шоколад? Еда здесь отстойная.

Я тихо рассмеялся и, наклонившись, поцеловал ее. Всего лишь короткое, легкое прикосновение к ее губам, прежде чем она откинулась на подушки и уснула. Я наблюдал за ней еще мгновение, а затем повернулся и вышел из палаты, поклявшись вернуться при первой же возможности.

Как только я вышел в коридор, от стены отделилась тень и двинулась ко мне, преграждая путь. Я моргнул и, запнувшись, остановился, когда высокий темноволосый мужчина навис надо мной, с подозрением глядя на меня холодными черными глазами. На нем был деловой костюм – который, вероятно, стоил больше, чем мой пикап, – на его запястье сверкали роскошные часы, а от него самого веяло аурой агрессивного превосходства. Этот мужчина совсем не выглядел расстроенным. В коридоре, полном усталых, изможденных людей, он выделялся не только ростом, но и своим внешним видом: чисто выбритый, с прической, уложенной волосок к волоску, и идеально отутюженной одеждой.

Мы уставились друг на друга, и я прищурил глаза. Мне не нравилось, что этот мужчина смотрит на меня так, будто я бродячая собака, пока он сам раздумывает, не позвонить ли в службу контроля за животными. Я уже собирался протиснуться мимо, когда губы незнакомца изогнулись в холодной, невеселой улыбке, и он покачал головой.

– Так что? – Голос мужчины не звучал громко или даже враждебно, он был, скорее, холодным и деловым. – Это ты, верно? Тот мальчишка, что увез мою тяжело больную дочь подальше от семьи, лекарств и врачей на неделю в Нью-Йорк.

О черт. Быть такого не может. Передо мной стоит отец Кензи. Очень богатый и влиятельный отец Кензи, юрист. Отец, который, как сказала Кензи, заставил полицию искать свою пропавшую дочь всю неделю.

Я влип.

Я ничего не ответил, и отец Кензи продолжал безучастно смотреть на меня. Его голос не изменился, хотя взгляд ожесточился, когда он произнес:

– Будь добр объясниться. Подскажи, почему я не должен выдвигать против тебя обвинения в похищении.

Я проглотил колкий ответ, вертевшийся на кончике моего языка.

Несправедливость происходящего обжигала мне горло. Он не пытался меня запугивать. Мне довелось иметь дело с адвокатами, пусть все они и были государственными защитниками, не такого калибра, как отец Кензи. Если он решит выдвинуть против меня обвинения, я вряд ли смогу ему помешать. Мое слово не имело никакого веса: а если бы копы действительно вмешались, кому бы они поверили – богатому адвокату или подростку-бандиту?

Я сделал глубокий вдох, чтобы охладить пыл и не звучать как последний хулиган, за которого он меня и принимал.

– Кензи хотела увидеть Нью-Йорк, – начал я самым спокойным голосом, на который был способен. – И попросила отвезти ее. Это было быстрое и, вероятно, не самое мудрое решение, но… – Я беспомощно пожал плечами. – Мы должны были сперва обсудить все с вами. Я сожалею об этом, но уже ничего не изменишь. Вы даже можете заставить меня держаться от нее подальше, можете арестовать меня или что еще вы там планируете делать. Но я не брошу Кензи.

Он скептически приподнял бровь, и мне захотелось пнуть самого себя по пятой точке. «Молодец, Итан. Продолжай враждовать с мистером Большая Шишка-адвокат. Это ведь отличный способ избежать тюрьмы». Отец Кензи по-прежнему спокойно ждал, когда я продолжу, и следующие слова, сорвавшиеся с моих уст, были абсолютно правдивы.

– Клянусь, я бы никогда не причинил ей вреда. Я бы никуда не повез ее, зная, что после она окажется в больнице.

Он смотрел на меня с уже привычным непроницаемым выражением лица, не давая мне ни малейшего намека на то, о чем он думает.

– Маккензи очень хорошего мнения о тебе, – сказал он. – Она рассказала, что, когда вы были в Центральном парке, ты справился с бандой головорезов, пытающихся навредить ей. Она никогда раньше не лгала мне, так что у меня нет причин сомневаться в ее словах. Но я все же считаю, что тебе стоит держаться от моей дочери подальше.

Я моргнул, ошеломленный его тихой прямотой и неуверенный в том, что только что услышал.

– Что?

– Ты не будешь встречаться с Маккензи за пределами школы, – продолжил мистер Сент-Джеймс все тем же холодным, невозмутимым голосом. – Тебе запрещено звонить ей. Постарайся даже не разговаривать с ней без особой надобности. Если появишься около нашего дома, я вызову полицию. Вам все понятно, мистер Чейз?

– Вы, должно быть, шутите. – Я разрывался между смехом и желанием ударить его в челюсть. – Вы не можете запретить мне встречаться с кем-либо. К тому же вам не удастся убедить в этом Кензи.

– Да, – согласился он. – Я знаю свою дочь. Знаю, что не могу контролировать каждый ее шаг. Но я могу сделать вашу жизнь очень невыносимой, мистер Чейз. Вот почему я вежливо прошу вас держаться подальше от Маккензи. Думаю, мы оба понимаем, что вы ей не подходите. Мы оба знаем, что она оказалась здесь, – он указал на дверь палаты, – из-за вас.

Эти слова поразили меня, как удар под дых, и я уставился на него, не в силах подобрать слов, чтобы возразить или защитить себя. Отец Кензи еще секунду смотрел на меня, прежде чем отойти в сторону.

– Теперь тебе лучше уйти, – сказал он, и под ровным тоном его голоса скрывалось предупреждение.

Я свирепо посмотрел на него и прошел мимо. Меня так и подмывало послать его к чертям, просто чтобы доказать, что он не может мной командовать, однако искушать судьбу казалось плохой идеей. Сегодня вечером от этого будет мало толка.

– Подумай над тем, что я тебе сказал, Итан Чейз, – добавил мистер Сент-Джеймс, пока я шел по коридору, молча кипя от злости. – Я буду защищать свою дочь любой ценой. Не думай, что сможешь бороться со мной. Ты проиграешь, и последствия твоего проигрыша будут серьезными.

Я, не оглядываясь, продолжил свой путь к парковке. В зале ожидания я снова заметил полицейского, который, вероятно, даже проводил меня гневным взглядом. Отец Кензи, должно быть, что-то сказал ему перед тем, как встретиться со мной… я не знал. Мне было известно только одно: ни за что на свете этот задавака не помешает мне увидеться с Кензи снова.

Когда я забрался в свой пикап и захлопнул за собой дверцу, зазвонил мой телефон. Достав его из кармана, я взглянул на экран и поморщился. Мама. Черт, забыл позвонить и сообщить ей, где я. Чувствуя себя виноватым, я принял вызов и приготовился к худшему.

– Привет, мам.

– Где ты? – выкрикнула она мне в ухо. – Я же говорила звонить мне, если опаздываешь!

– Эм, да, извини. Я… э-э, в больнице.

– Что?

– Навещаю друга, – добавил я, мысленно отругав себя. – Просто навещаю друга.

Долгий, дрожащий вздох, намекающий на то, что она едва сдерживает слезы.

– Возвращайся домой, Итан. Сейчас же.

– Уже в пути, – тихо ответил я, и она повесила трубку.

Я ждал нотаций по возвращении домой. Что-то вроде: «Прошло всего три дня с тех пор, как ты пропал в Фейриленде на неделю. Ты хоть представляешь, как мы волновались?! Ты должен звонить, если задерживаешься».

Ну, знаете, обычные нравоучения.

Однако, когда я переступил порог, уже приготовившись к ругани, крику или общему родительскому осуждению, как, поднявшись с дивана в гостиной, меня поприветствовала не мама.

А Меган.

Глава 3
Предупреждение железной королевы

У меня скрутило живот. Моя сводная сестра, королева железных фейри, стояла в моей гостиной и выглядела так же нормально, как и любой другой подросток, не имеющий никакого отношения к фейри. Почти так же нормально. На ней были обычные джинсы и футболка, а длинные светлые волосы были собраны на затылке. Ее выдавали только тонкие, заостренные уши, и хотя чары скрывали ее истинную внешность для обычных смертных, мое Зрение всегда позволяло мне видеть сквозь маскировку.

Я украдкой осмотрел комнату в поисках других фейри, точнее, одного конкретного фейри. Облаченного в длинный черный плащ, со светящимся синим мечом в руках и серебристыми глазами, которые смотрели на тебя оценивающе и настороженно. Притаился ли он в темном углу моего дома? Этот фейри никогда раньше не заходил внутрь…

– Его здесь нет, – тихо сообщила Меган. Смутившись, я переключил свое внимание на нее и обнаружил, что она смотрит на меня своими серьезными голубыми глазами. Моя сестра выглядела… уставшей. Взволнованной. – Мне нужно поговорить с тобой, Итан, – сказала она. – Наедине, если можно. Не хочу, чтобы мама или Люк нас услышали. К тому же, думаю, я должна тебе кое-что… объяснить.

– Да уж, должна.

Я жестом пригласил Меган следовать за мной по коридору, в мою комнату, и, переступив порог следом за ней, тут же закрыл дверь. Меган опустилась на мою кровать, а я плюхнулся в компьютерное кресло и повернулся к ней лицом.

Так много вопросов. Так много секретов она хранила от меня, от мамы, ото всех вокруг. С чего мне вообще начать? Я выбрал самый важный из них.

– Кирран, – выдохнул я, и Меган закрыла глаза. – Когда ты собиралась рассказать? Или ты вообще не планировала ставить нас в известность? – Не получив ответа, я медленно кивнул, хоть Меган и не видела. – Вот почему ты перестала приходить? – пробормотал я. – Ты не хотела, чтобы мы встречались. Не хотела, чтобы Кирран познакомился со своей человеческой семьей. – Мое сердце сжалось при мысли о всех тех годах, когда я ждал, что сестра навестит нас, но она все не приходила. – Ты стыдишься нас?

– Итан. – Она вздохнула, и боль в ее голосе заставила меня пожалеть, что я вообще заговорил об этом. Когда Меган открыла глаза, я заметил блеснувшие на ее ресницах слезы и почувствовал себя полным ослом. – Мне так жаль, – прошептала она и сделала глубокий вдох, собираясь с духом. – Мне так жаль, – повторила она уже более уверенно. – Я не стыжусь вас, Итан. Я люблю тебя, маму и Люка больше всего на свете. Вы всегда будете моей семьей, даже если теперь меня здесь нет.

– Тогда… почему ты хранила такой большой секрет? – Я вдруг вспомнил обеспокоенный взгляд Пака, когда тот увидел меня вместе с племянником; слова самого Киррана о том, что все скрывают от него правду. И мне пришлось проглотить комок в горле, чтобы продолжить: – Дело не только в тебе, – сказал я, внимательно наблюдая за реакцией сестры. – Что-то в Кирране заставляет всех нервничать. Что это?

– Я… не могу сказать. – Пораженный, я уставился на нее. Меган сделала паузу, словно собиралась с мыслями, и ее лицо внезапно исказилось от боли. – Знаю, что подвела тебя, Итан, – сказала она дрожащим голосом. – Я хотела защитить тебя. От Фейриленда, от любых угроз. Я хотела… – Меган с трудом сглотнула, ее глаза заблестели. – Я хотела познакомить тебя с Кирраном. Мечтала, чтобы мама проводила время со своим внуком. Понимание того, что она, возможно, никогда его не узнает, убивало меня.

Меган шмыгнула носом, но сумела снова взять себя в руки.

– Ты сейчас этого не понимаешь, – продолжила она, – но есть причины, почему я так поступила, почему решила, что вам с Кирраном лучше не встречаться друг с другом. – Меган снова вздохнула и продолжила уже окрепшим голосом: – Прости меня, Итан. Знаю, как тебе было тяжело. Последнее, что я хотела, – это причинить боль тебе и маме, но так будет лучше.

Я хотел злиться на нее. Многие годы я винил сестру за то, что она бросила нас, за то, что поставила жизнь королевы фейри превыше собственной семьи. Но… может, Меган просто не могла вернуться. Может быть, ей тоже не хотелось находиться вдали от нас. Я все так же не понимал, почему она не может открыть мне секрет Киррана, но за этим явно таилось нечто большее.

– Что ж, полагаю, мы с Кирраном подпортили твой план, – сказал я, желая ослабить царившее в комнате напряжение, хотя моя попытка пошутить не произвела ожидаемого эффекта.

Меган нахмурилась.

– В тот момент, когда ты вошел во дворец, я уже знала, что произойдет, – пробормотала она скорее себе. – Как только ты прибыл, я послала кое-кого выследить Киррана, но он использовал один из своих трюков с исчезновением, и мы не смогли вовремя найти его. А потом услышала, что он помог тебе и Кензи улизнуть из дворца… – Меган покачала головой. – Он понятия не имеет, во что ввязался. Никто из вас не понимает, чем это грозит. Итан… – Ее голубые глаза, сердитые и умоляющие одновременно, встретились с моими. – Где он? – спросила у меня она. – Пожалуйста, если ты знаешь, где он, попроси его вернуться домой.

Я вздрогнул.

– О ком ты? О Кирране? С чего бы мне знать, где… – Я замолчал: ответ был слишком очевидным. – Так он ушел? – догадался я. – Вот почему ты здесь. Потому что Кирран снова сбежал.

– Он исчез вскоре после того, как ты вернулся домой, – ответила Меган, и на ее лице отразилось беспокойство. – С тех пор его никто не видел. – Она оглядела комнату, будто бы надеялась застать своего сына прячущимся в шкафу или под кроватью. – Я надеялась… что он пришел сюда.

Я покачал головой.

– Я его не видел. – Меган с подозрением уставилась на меня, и я примирительно поднял руки. – Клянусь, Меган. С тех пор как вернулся из Нью-Йорка, я не видел ни его, ни Аннуил, ни кого-либо другого. Если Кирран и сбежал, то не ко мне.

В этот момент я задался вопросом, известно ли мне, где находится Кирран, и стоит ли высказывать свое предположение вслух. Железный Принц, как его называли, был влюблен в фейри из Летнего Двора, однако такая любовь, согласно древнему закону фей, была строго запрещена. Аннуил, изгнанная летная фейри, жила у самопровозглашенной Королевы Изгнанных Леананши в Междумирье, за Завесой между волшебным миром и реальным.

Забытые похитили Аннуил, чтобы заставить Киррана предстать перед их королевой. Но когда мы с Кензи отправились спасать его, а также Тодда, Аннуил и целый отряд лишенных чар полукровок, Кирран проявил поразительное сочувствие к Забытым и тому, чем они занимаются. Я точно не знал, что именно Железный Принц обсуждал с Госпожой Забытых, но перед нашим уходом Кирран пообещал ей вернуться по собственной воле в будущем.

Мог ли он быть с королевой Забытых?

Меган наблюдала за мной оценивающим взглядом, будто могла читать мои мысли.

– Если он правда не приходил к тебе, – начала она, намеренно растягивая слова, – знаешь ли ты, где он может быть?

Я отвел взгляд. Мне не хотелось выдавать Киррана. Возможно, в прошлом у нас и имелись разногласия, но он все еще был частью моей семьи. Да и после наших небольших приключений я считал его другом. Но Меган была моей сестрой, и я не мог хранить в тайне эту историю с Кирраном и Забытыми. Слишком многое было поставлено на карту.

– Да, – прохрипел я, так не взглянув на нее. – Есть у меня одна идея. Когда мы были у Забытых, Кирран сказал их королеве, что придет к ней. Возможно, сейчас он там.

Я заметил перемену, едва уловимый переход от моей хорошо знакомой старшей сестры к невероятно могущественной Железной Королеве, который произошел прямо здесь, на моей кровати. Меган не двигалась, но ее энергия наполняла комнату, заставляя воздух потрескивать, а свет мерцать.

Я нервно сглотнул.

– Эй, сестренка? Я бы предпочел, чтобы мой компьютер не взрывался. Если ты, конечно, не возражаешь.

Меган моргнула, и бушующая вокруг нее сила утихла.

– Конечно, – пробормотала она и поднялась с кровати. – Спасибо, что рассказал мне о Забытых, Итан, – сказала она, снова становясь обычной Меган. – Знаю, вы с Кирраном через многое прошли, и ты не хочешь создавать ему проблемы, но ты поступил правильно. Мне надо знать, на что он способен.

Я чувствовал себя довольно скверно. Меган вдруг показалась мне такой маленькой: она теперь походила не на королеву фейри, а на озабоченного родителя, отягощенного беспокойством, виной и чем-то гораздо более темным.

– Я должна вернуться в Маг Туиред, – сообщила она и направилась к двери. – Итан, если увидишь Киррана, пожалуйста, скажи ему возвращаться домой, ладно? Заверь, что ему ничто не грозит. Мы просто хотим поговорить. Что бы это ни было, чем бы он ни занимался, мы с этим разберемся. Он не одинок. Можешь пообещать мне хотя бы это?

– Если увижу его, – заверил я, – обязательно передам.

– И… не говори маме или Люку. Пока что. – Меган потерла глаза. – Они должны узнать о внуке, но… я хочу рассказать все сама.

– Буду нем как рыба.

Она грустно улыбнулась мне, и я последовал за ней ко входной двери, где нас уже ждала мама. Ее лицо было красным, глаза – опухшими, но она все же выдавила улыбку и крепко обняла Меган, напомнив ей, что это ее дом и ей здесь всегда рады. Хотя все мы знали, что это была ложь.

Снаружи стоял невидимый для глаз смертных экипаж, запряженный лошадьми – ярко-медными зверями с тикающим часовым механизмом. Возницей был зеленый фейри в цилиндре, который приветственно приподнял шляпу и улыбнулся, когда Меган отошла от мамы и, притянув меня к себе, крепко обняла.

– Позаботься о маме, – прошептала она, как делала при каждом визите.

Я обнял ее в ответ и кивнул.

– Постараюсь.

И затем, как и множество раз до этого, Меган ушла. Чары замерцали вокруг Железной Королевы, когда она скрылась от человеческого взора – хотя Зрение все еще позволяло мне четко видеть ее – и направилась к невидимому экипажу, ожидавшему на подъездной дорожке. Возница спрыгнул на землю, чтобы открыть для королевы дверь, а затем вернулся на свое сиденье. С щелчком блестящего проволочного хлыста экипаж покатился вниз по тротуару и быстро растворился в темноте.

Когда мы снова вошли в дом, я приготовился к расспросам: маме наверняка хотелось знать, что мы с Меган обсуждали за закрытыми дверями, но она сказала только:

– Мне сегодня не хочется готовить, Итан. Не возражаешь, если мы закажем пиццу?

– Конечно, – согласился я, гадая, что Меган успела ей сказать, прежде чем вернулся я.

Мама неуверенно мне улыбнулась и побрела наверх, в свою спальню. Она, вероятно, планировала запереться там и немного поплакать, а после спуститься и вести себя так, будто ничего не произошло. Будто ее дочь не бессмертная королева фейри, которая так и не постарела за тринадцать лет, а ее сын – не малолетний бунтарь, притягивающий к себе неприятности на каждом шагу.

Вероятно, хорошо, что ей неизвестно о непокорном внуке-полукровке, который в данный момент может находиться где угодно.

Я вернулся в свою комнату, заказал пиццу онлайн и перевел взгляд на то место, где несколько минут назад сидела моя сестра.

Значит, Кирран был где-то там. Железный Принц снова сбежал, и никто не мог его найти. Не то чтобы я был удивлен: даже за то короткое время, что мы провели вместе, Кирран никогда не следовал правилам. Дело не в том, что он злобный или вредный, – в моем племяннике не было ни капли подлости, даже напротив, он был неизменно вежлив, приветлив и мягкосердечен. Но Кирран также отличался упрямством, непокорностью и был влюблен в девушку не из того двора. Он уже доказал, на что готов пойти ради безопасности Аннуил, и мне стало интересно, не из-за нее ли он ушел в самоволку.

«Что же ты задумал, Кирран?» – размышлял я, пытаясь избавиться от зловещего предчувствия, охватившего меня.